В самом начале ХХ столетия из волынского местечка Бережницы в уездный город Новоград-Волынский (бывший Звягель) [1] была переведена ешива «Ор тора». Причиной перевода послужил пожар в ешиве, произошедший в 1903 г. Её основателем и главой был «Полтавский Илуй [2]», раввин Йоэль Сорин (1871-1927). Осенью 1920 г., когда польские войска по условиям перемирия должны были передать Новоград-Волынский советским властям, глава ешивы и большинство его учеников покинули город и поселились в соседнем местечке Корец, где «Ор тора» под руководством р. Йоэля продолжила своё существование. [3; 4, с.17] О создании в Звягеле при новом режиме какой бы то ни было религиозной школы, казалось, не могло быть и речи.
Зимой 1927-28 г. проживаший в местечке Ильино раввин Х.-Ш.Брук получил письмо от своего друга, раввина Мордхе-Лейзера Лопатовского [5], который курировал еврейское религиозное образование на Волыни. В письме содержалась просьба: поехать в Звягель и создать там нелегальную ешиву. [6, p. 286] Хаим-Шауль Брук родился в 1894 г. в Сновске Черниговской губернии, около 1908 г. поехал на учёбу в ешиву «Томхей тмимим» в Любавичах, прославился там своим исключительным прилежанием, за что получил почётное прозвище «Сновский Илуй». После окончания учёбы и женитьбы (около 1916 г.) короткое время работал меламедом в Витебске, а затем был назначен на должность раввина в местечко Ильино Витебской губ. (позже – в составе Псковской губ., ныне – в Тверской обл.). [7, с. 180; 8]
Раввин Брук опасался, что не сумеет найти общий язык с «польскими хасидами», имея в виду евреев Звягеля, и в письме к Любавичскому ребе, р. Йосефу-Ицхоку Шнеерсону, поделился с ним своими сомнениями. Ребе выразил уверенность, что трудности будут преодолены, и благословил р. Хаима-Шауля на дальнюю дорогу. После праздника Пейсах 1928 г. [9] раввин прибыл в Звягель вместе со старшим сыном Менделем, которому тогда было около 10 лет.
Сначала Х.-Ш.Брук занимался с 9 учениками. После того, как письмами известили о создании подпольной ешивы «Томхей тмимим» жителей ближайших местечек, число ешиботников стало увеличиваться и достигло 18. Их разделили на три класса: в первом учили Гемору и частично Тосафот; во втором – Гемору со всеми Тосафот; в третьем – Гемору, комментарии Раши, Тосафот с комментаторами, а также произведения Старого Ребе «Тания» и «Ликутей Тора». Через некоторое время второй и третий классы пришлось объединить. Одновременно с ешивой в Звягеле существовал подпольный хедер, в котором 12 мальчиков обучал раввин Гдали-Мойше Голдман, представитель Звягельской династии цадиков.
Первым местонахождением подпольной ешивы была Большая синагога, что имело свои плюсы и минусы. Через две недели после начала занятий об учёбе юношей в синагоге стало известно местной Евсекции, члены которой (в просторечии – «евсеки») стали приходить туда с проверкой. Один из юношей во время занятий дежурил у окна, выходившего на улицу. Когда появлялись «евсеки», он подавал сигнал тревоги. Раввин Брук прыгал через окно, бежал к расположенному во дворе синагоги помещению для убоя домашней птицы и делал вид, будто готовится к шхите. Поскольку ремеслом шхиты он владел в совершенстве, это не вызывало подозрений. [6, p. 286]
Занятия в ешиве проводились с 7 часов утра до 11.30. Раввин Брук облачался в талес и тфилин, чтобы в случае появления нежеланных гостей те приняли его за набожного еврея, пришедшего в синагогу помолиться.
Как раз в тот период в Звягель приехал раввин Я.-З.Москалик [11]. В синагоге он застал раввина Брука с учениками. И вдруг пришли с обыском. Раввин Брук успел спрятаться в книжном шкафу. Сыщики допрашивали детей: «Кто вас обучает?» А те отвечали: «Нет у нас учителя, мы учим сами». Подозрение пало на раввина Москалика, и его арестовали. В милиции он показал свой билет с указанием даты прибытия, и его отпустили. Позже раввин Москалик упомянул об этом случае в одном из писем. По его словам, у р. Хаима-Шауля было 15 учеников. Плата за них составляла около 15 руб. в месяц. Кроме того, в городе насчитывалось 50 маленьких детей, изучавших Тору. [6, p. 38,288-289]
Одним из учеников Звягельской подпольной ешивы был 16-летний Арон Хазан из Красностава [12]. В своей книге «Борьба и победа» он вспоминает такой эпизод: «Однажды, когда я сидел дома и повторял Гемору, ко мне пришёл соученик. Он сказал, что в ешиву зашёл «евсек» Крупник, а сопровождавший его милиционер остался стоять у входа. Раввина Брука в то время на месте не было. Я пошёл в ешиву и попросил у милиционера разрешения войти. Тот охотно выполнил мою просьбу. Все ученики (их тогда было 15) сидели за столом с открытыми Геморами. Возле них стоял Крупник.
– Хорошо, что ты пришёл, – обратился он ко мне. – Ты здесь тоже учишься?
– Да, – ответил я.
– Какой раввин Вас обучает?
– У нас нет раввина.
– Как же вы обходитесь без раввина?
– Каждый учится у своего отца. А когда отцы уходят на работу, мы все собираемся в синагоге и повторяем Гемору. Если возникают вопросы, спрашиваем кого-нибудь из прихожан, знающих Гемору.
Закончив допрашивать меня, Крупник обратился ко всем:
– Дети, я вижу, что вы учите главу «Hakones tson ladir» [13]. Скажите мне, какую пользу даст вам этот урок?
Ученики молчали, и я пришёл им на помощь:
– Польза от урока в том, что он предостерегает от причинения ущерба ближнему.
– Это само собой разумеется, – сказал Крупник высокомерно. – Это же основа человеческой порядочности.
– Однако люди не всегда ведут себя порядочно, – сказал я. – Например, когда спорят соседи, они быстро забывают о справедливости и морали. Но если мы узнаём, что Тора это запрещает, тогда воздерживаемся от дурных поступков.
– Вижу, что ты разбираешься, – продолжал Крупник. – Скажи мне, разве Тора не призывает «клониться к большинству» [14]? Вас же мало. Почему вы не идёте за нерелигиозным большинством?
– Во-первых, – ответил я. – Вы забыли начало цитаты: «Не следуй за большинством на зло». Во-вторых, вы сами раньше были меньшинством, а большинство было религиозным. Почему же вы не склонились к большинству?
– Потому что с нами правда, – сказал Крупник.
Он продолжал читать нам мораль. Но главной его целью было выпытать: какой раввин нас обучает? Не достигнув успеха, он ушёл с тем же, с чем и пришёл». [15, p. 27-29]
«Евсеки» продолжали предпринимать усилия по разоблачению главы ешивы. В конце концов, это им удалось. «Однажды в 9 часов утра, примерно через месяц после начала занятий, в синагогу зашли два члена Евсекции (один из них был председателем горсовета) и увидели, что я занимаюсь с учениками, – вспоминает раввин Брук. – Пытался оправдаться: пришёл помолиться, а когда один из юношей спросил меня кое-что из Геморы, я объяснил ему. Но моя отговорка была отвергнута. Они привели меня в отделение милиции, составили протокол и велели немедленно возвращаться в Ильино. В противном случае меня будут судить. Я продолжал настаивать на своём, заявив, что не имею ничего общего с теми юношами в синагоге, и уезжать поэтому не собираюсь. Тогда они передали протокол в суд. Меня освободили до суда под залог». [6, p. 286-287]
После этого инцидента пришлось перейти в маленькую комнатку на чердаке синагоги. Как раз был разгар лета. От раскалённой металлической крыши исходил жар, и условия для учёбы становились невыносимыми. Но за отсутствием выбора приходилось терпеть. Занятия в двух классах проводились с 9.30 до 14.30, по 2 ½ часа с каждым. В то время, как классы менялись, раввин оставался на месте, опасаясь разоблачения. В целях безопасности пользовались звуковыми сигналами (особый стук в дверь). Во время обеденного перерыва раввин спускался вниз и примерно через четверть часа шёл к себе в гостиницу окольными путями. После обеда возвращался в ешиву и следил за учёбой. Занятия в чердачном помещении синагоги продолжались около шести недель.
Затем договорились с хазаном синагоги, и он выделил для ешивы комнату на втором этаже своего дома. Сын хазана, коммунист, знал о существовании ешивы в доме отца, но не возраражал, получая за это денежное вознаграждение. Во время учёбы в доме хозяев не было, и каждый стук постороннего в дверь (к хазану ежедневно приходило много людей) вызывал страх. Казалось, что пришли с арестом.
Осенние праздники раввин Брук провёл со своей семьей в Ильино, а затем вернулся в Звягель. В октябре 1928 г. состоялся суд, который приговорил раввина к 3 месяцам лишения свободы условно. Относительную мягкость наказания Х.-Ш.Брук связывает с неявкой истцов в суд во второй раз. Во время заседания присутствовали только подсудимый и его адвокат. Но после суда раввина знал уже весь город. Надзор над ним усилился. Время от времени допрашивали его учеников, но те делали вид, будто не имеют к ешиве никакого отношения. [6, p. 287]
Оставаться в доме хазана было опасно, и для занятий выбрали заброшенную синагогу на окраине города. Однако «евсеки» добрались и туда. Это произошло в начале месяца Тейвес [16]. «Я точил нож для шхиты в синагоге и беседовал с одним из домохозяев, – вспоминает раввин Брук. – Ученики сидели за столом и повторяли Гемору. Расстояние между мной и учениками было около 6 метров. И вдруг заходят шесть человек: четверо представителей Евсекции, милиционер и офицер ГПУ. Они обратились ко мне с вопросом: что я здесь делаю? Я им ответил: «Зачем вы спрашиваете? Разве не видите, чем я занимаюсь? Ходил к одному человеку резать гусей, должен ещё резать у другого, а по пути зашёл в синагогу поточить нож». Разумеется, «евсеки» моё оправдание не приняли. Они составили на месте протокол, в котором утверждали, будто видели, что я обучаю юношей (я этот протокол не подписал), и повели нас в клуб, расположенный рядом с синагогой. Однако по дороге большинство учеников разбежалось, осталось только трое. Там меня снова допрашивал офицер. Он задал вопрос: признаюсь ли я, что обучал юношей? Я ответил, что не имею с ними ничего общего. «Так что же Вы там делали?» – спросил офицер. Я ответил ему то же самое, что и в синагоге. Офицер заявил, что меня освободят до суда в случае чистосердечного признания. Иначе мне грозит тюрьмное заключение. Я сказал, что не могу признаться в том, чего не совершал. Поскольку в Звягеле не было тюрьмы, меня и трёх юношей повели в отделение милиции». Когда задержанных стали распределять по камерам, одному из юношей удалось воспользоваться неразберихой и скрыться. [6, p. 287-288] Следует отметить, что районное отделение милиции размещалось тогда в бывшем доме Уника по ул. Ленина, напротив городского сада (до революции здесь было уездное полицейское управление).
«В среду, 13-го Тейвеса [17], меня перевели в другую камеру, – продолжает свой рассказ раввин Брук. – А на следующее утро ко мне в камеру привели одного из арестованных учеников. Он рассказал, что во время допроса следователь интересовался, чем юноша занимался в Звягеле, знает ли раввина и т.п. Юноша объяснил ему, что приехал в Звягель учиться ремеслу шойхета и раввина не знает ... Через несколько часов в нашу камеру перевели второго юношу. В его камере было невыносимо холодно. Он стучал в дверь, плакал, умолял увести его оттуда и, в конце концов, попал в нашу камеру. Мы условились, как вести себя во время допроса». [6, p. 288]
В небольшом подвальном помещении, в котором находились раввин Брук и два его ученика, теснилось 25 человек. Среди них были воры и убийцы. В пятницу в камеру привели звягельского раввина Гдали-Мойше Голдмана. Заключённые пристали к обоим раввинам и требовали от них деньги, но те сказали, что не имеют ни гроша. Преступники угрожали евреям расправой и лишь чудом не осуществили свой умысел. Из-за большой скученности дышать в камере было нечем, и узники вынуждены были разбить окна. В помещение проник холодный воздух. Когда сыну раввина Брука, Менделю, стало известно, что отец находятся в подвале, он передал ему через окно тфилин. Раввин Брук сначала обрадовался, но через несколько минут понял, что это тфилин Рабэйну Там [18]. Заметив оплошность, Мендель пошёл снова в отделение милиции с большой подушкой, внутри которой был спрятан тфилин Раши. Милиционер передал подушку примерно за полчаса до заката. Евреи успели наложить тфилин и прочитать молитву «Шма».
К счастью, следствие по делу Х.-Ш.Брука велось не очень тщательно. Внимание сотрудников ГПУ, по мнению р. Хаима-Шауля, было сосредоточено тогда на контрабанде через расположенную поблизости от города советско-польскую границу. В субботу утром двух учеников увели в местное отделение ГПУ. Там их коротко допросили и освободили. Раввина Брука вызвали на допрос в 10 часов утра. Очевидно, его «грех» не считался особо тяжким, поскольку дело передали из ГПУ в отделение милиции. Раввина отпустили домой до суда под подписку о невыезде.
После освобождения р. Хаим-Шауль поручил жителю Звягеля, парню по имени Беньюмин, проводить занятия с юношами. Несколько раз Беньюмина ловили на горячем, но из-за его юного возраста не могли догадаться, что он возглавляет ешиву. Раввин Брук днём сдедил издалека за порядком обучения, а ночью занимался с учениками старшего класса в частном доме. [19]
В конце месяца Адар [20] Х.-Ш.Брук втайне поехал в Староконстантинов, где встретился с одним из руководителей местной еврейской общины по имени Фроим и двумя зажиточными домохозяевами. Была достигнута договорённость о переводе Звягельской подпольной ешивы в Староконстантинов. После окончания праздника Пейсах [21] в Староконстантинов приехали ученики из Звягеля. Но об этом пронюхали местные «евсеки», и несколько юношей было задержано.
На второй день праздника Пейсах [22] состоялся суд над раввином Бруком, который продолжался около 7 часов. Так как свидетели опровергали друг друга, приговор оказался сравнительно мягким: 9 месяцев принудительного труда и ссылка на 5 лет в Ильино, т.е. по месту прежнего проживания. Сообщение о суде и предшествовавших ему событиях было опубликовано в житомирской газете «Робітник»: «... Лёгкая кавалерия натнулась в одной из синагог Новограда-Волынского на настоящий ешибот. 20мальчиков в возрасте от 10 до 17 лет постигали высшуюеврейскую религиозную науку. «Курсантов» для ешиботавербовали преимущественно в местечках, обещая им материальную помощь. Для ешибота нужен не какой попалолектор. Религиозники выписали раввина Брука изБелоруссии. Он работает уже целый год в ешиботе. ДелоБрука рассматривала в одном из новоград-волынских клубов выездная сессия еврейской камеры суда. Брук – птицастреляная в таких делах. Его уже раз судили за организацию хедера и приговорили к лишению свободы на 3 месяцаусловно. Брук делает вид, будто ничего не знает о ешиботе.«Я только ходил в синагогу согреться», – отвечает он навопрос суда. – «Зачем же Вы приехали в Новоград-Волынский?» – спрашивает судья. – «Приехал искать парнусу(зароботок)». На суде выяснилось, что Брук активно вербовал «курсантов» для ешибота. Брук приговорён к 6 месяцам принудительного труда, к которым добавлены ещё 3 месяца прошлого приговора. После отбытия наказания Брука вышлют в Псковскую губернию. Суд постановил такжепривлечь к ответственности председателя религиознойобщины синагоги, в которой находился ешибот. Согласноопределению суда, здание этой синагоги должны отобратьдля культурного учреждения». [23, с.4]
Благодаря Еврейскому Телеграфному Агенству, эту новость распространили зарубежные еврейские газеты: венский еженедельник на немецком языке «Ди Штиммэ» [24, с.4], рижская газета на идиш «Фриморгн» и др.
Заметка на идиш из газеты «Фриморгн» [25]
14 ноября 1929 г., через несколько месяцев после суда, в житомирской газете «Радянська Волинь» было напечатано объявление: «Подотдел культов Волынского Окрадминотдела,руководствуясь ст. 372 Админкодекса, объявляет, чтодоговор с религиозной общиной о пользовании молитвеннымдомом – еврейской синагогой – в г. Новограде-Волынском поМеждународной ул. № 82 в связи с нарушением религиознойобщиной договора (создание в помещении синагоги хедера)считается расторгнутым (постановление президиума ОИКа от3-Х-29 г., № 17). Прочие 50 учредителей, желающие взять впользование эту синагогу, должны в течение одного месяцасо дня объявления подать заявление в установленном порядке». [26, с. 4] Автор данной статьи предполагает, что именно здесь происходило задержание раввина Брука во второй раз. Хотя в газетном объявлении речь идёт о подпольном хедере, его авторы могли не знать разницы между хедером и ешивой. В воспоминаниях раввина не указано точное местонахождение синагоги. Упоминается лишь, что она была расположена на окраине города. Известно, что до революции один из еврейских молитвенных домов, т.н. синагога каторжан, находился в конце ул. Житомирской (позже переименованной в Международную), вблизи моста через реку Случь. Столь необычное название объясняется тем, что в ней молились заключённые городской тюрьмы иудейского вероисповедания. Поскольку Новоград-Волынский в то время располагался исключительно на левом берегу реки, этот квартал считался окраиной города. 16 мая 1925 г. был утверждён устав Звягельской иудейской общины по Житомирской ул. №82. [27, с. 4] Здание бывшей синагоги каторжан было разрушено во время немецкой оккупации.
Чтобы обеспечить себе средства к существованию, раввин Брук после приговора суда втайне проводил ежедневные занятия с двумя юношами. На рош-хойдеш Менахем-Ав [28] его стали привлекать к принудительным работам. Сначала велели работать в отделении милиции, но, убедившись вскоре в непригодности раввина к этой работе, заставили убирать улицы. Работал он с 5 до 8 часов утра, а весь день был свободен и продолжал заниматься с учениками. Многие домохозяева хотели нанять кого-то, чтобы освободить раввина от труда. Однако сотрудники милиции заявили, что власти им это категорически запретили. Тем не менее, р. Хаим-Шауль договорился с одним христианином, убиравшим улицы, и тот за плату выполнял возложенную на раввина работу. Однажды в дом к Х.-Ш.Бруку зашёл милиционер и обнаружил там двух учеников, стоявших возле раввина перед началом занятий. «Опять ты грешить?! – воскликнул милиционер со злостью. – Я пишу протокол». Раввин дал объяснение: он задолжал их отцу, и юноши пришли взимать долг. Милиционер записал имена учеников и велел им немедленно убираться домой.
По окончании принудительных работ Х.-Ш.Брука должны были выслать из города. Вместо этого раввина посадили на неделю в камеру предварительного заключения Новоград-Волынского отделения милиции. Оттуда его направили в Житомирскую тюрьму, где он провёл около трёх недель вместе с разбойниками и убийцами. «Меня переводили из одной тюрьмы в другую. Страдания, выпавшие на мою долю, невозможно описать, – вспоминал раввин Брук. – Я был доведён до отчаяния, не имел больше сил терпеть, произносил «видуй» и готовился встретить день великого Суда. Меня очень беспокоило, что родные не узнают даже места моего захоронения». В конце концов, Х.-Ш.Брук получил разрешение на проживание в Бердичеве, куда прибыл в 5691 г. [29] В первое время он проживал у раввина р. Арона Ярославского. На 15-й день месяца Менахем-Ав [30]в Бердичев перехала его семья. Здесь раввин проживал и по окончании срока ссылки, занимаясь подпольным обучением. В месяце Элул 5596 г. [31] он получил заграничный паспорт и репатриировался на Святую Землю. [6, p. 288,316; 7, с. 180; 19]
Поселившись в городке Ришон-ле-Цион, Х.-Ш.Брук служил раввином в местной хабадской общине. После того, как летом 1938 г. в Тель-Авиве была создана ешива «Ахей тмимим любавич», он был назначен на должность её главы. Позже стал одним из создателей и духовным наставником ешивы «Ахей тмимим» в Ришон-ле-Ционе. Умер Хаим-Шауль Брук 14 апреля 1965 г. [8] Книга его воспоминаний на иврите вышла в свет посмертно. [32]
Примечания
[1] Название Звягель использовалось широко и после переименования города в Новоград-Волынский, особенно в 1920-х гг. (Звягельский педтехникум и т.п.). Старому названию отдают предпочтение многие источники на идиш и иврите.
[2] Илуй – исключительно одарённый ученик (ивр.)
[3] http://www.wolyn.org.il/inner3-122
[4] Ури А. Звягель. //мемориальная книга «Звил /Новоград-Волынск/» (на идиш). – Тель-Авів, 1962.
[5] Точное правописание этой фамилии на русском языке неизвестно, поскольку она упоминается только в текстах на иврите (יקסבוטפל) или на идиш (יקסוואטאפאל).
[6] Toldot khabad be-rusiya ha-sovietit ba-shanim 5678-5710. [История ХаБаДа в Советской России
в 1918-50 гг.], ed. Shalom Duber Levin. – New York, 1989. (на иврите)
[7] Российская Еврейская Энциклопедия. – Т. 1. – Москва, 1994.
[8] http://www.chabad.info/chabadpedia/index.php (статья на иврите о Х.-Ш.Бруке)
[9] После 12 апреля
[10] Институт рукописей Национальной библиотеки Украины им. Вернадского. – ф. 278 д. 499 № 124.
[11] Москалик, Яков-Захария (1884, Щедрин Минской губ. – 1937, Чимкент) –раввин. Учился в ешиве «Томхей Тмимим» в Любавичах. В 1920-х гг. – раввин в м.Журавичи Могилевской губ., в 1930-х гг. в Москве. Активный участник религиозноголюбавичского подполья. В 1934 г. арестован и выслан на три года в Казахстан. Незадолго до окончания срока ссылки арестован и расстрелян.
[12] Хазан, Арон (1912, Красностав Волынской губ. – 2008, Бней-Брак, Израиль) – раввин. В 1944-46 гг. создавал подпольные хедеры в Ташкенте. В послевоенный период проживал с семьей в Подмосковье. Ок. 1966 г. репатриировался в Израиль. Помогал интегрироваться репатриантам из Советского Союза.
[13] Глава 6 из талмудического трактата «Бава Кама»
[14] Шмот 23:2
[15] Khazan A. Ha-maavak ve-ha-nitsakhon [Борьба и победа]. – Bnei Brak, 2007. (на иврите)
[16] Середина декабря 1928 г.
[17] 26 декабря 1928 г.
[18] Тфилин Раши считается обязательным, а тфилин Рабэйну Там – вспомогательным. Различаются они порядком размещения отрывков из Торы.
[19] Berger Sh.-Z. Tlaoteya shel ha-yeshiva ha-khabadit bi-zvihl. //„Beit Mashiach“. – Brooklyn, NY. – # 529. – 8. Kheshvan 5766 [10 ноября 2005 г.] (на иврите)
[20] Конец месяца Адар шени соответствует первой декаде апреля 1929 г.
[21] После 2 мая 1929 г.
[22] 26 апреля 1929 г.
[23] Суд. Єврейські клерикали при роботі. – «Робітник» (Житомир). – № 104. – 12 мая 1929 г.
[24] Deportierung wegen Unterhaltung einer Geheim-Jeschiwah [Депортация из-за содержания тайной ешивы]. – Die Stimme (Wien). – Nu. 74. – 30. Mai 1929.
[25] A rov farmishpet tsu turme farn onfirn mit a yeshive [Раввин приговорен к тюремному заключению за руководство ешивой]. – Frimorgn (Riga). – 17. Iyar 5689 [27 мая 1929 г.].
[26] «Радянська Волинь» (Житомир). – № 130. – 14 ноября 1929 г.
[27] «Радянська Волинь». – № 152. – 8 июля 1925 г.
[28] 7 августа 1929 г.
[29] Соответствует периоду с 23 сентября 1930 г. до 11 сентября 1931 г.
[30] 29 июля 1931 г.
[31] Август-сентябрь 1936 г.
[32] Sefer zikharon le-ha-g. ha-kh. R. Khayim Shaul Bruk, ed. Uri Ben Shakhar. – Rishon le-Tsion, 5731 [1970-71].
Напечатано: в журнале "Заметкии по еврейской истории" № 4(183) апрель 2015
Адрес оригинальной публикации: http://www.berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer4/LKogan1.php
