От автора
Эти воспоминания посвящены известному учёному-физику, человеку непростой судьбы Владимиру Моисеевичу Харитонову, с которым автор тесно общался более полувека. Дружили и наши семьи, и эта живая связь сохраняется и поныне.
Автор благодарен жене В.М. Харитонова Зое Борисовне, дочери Жене и племяннице Рае, которые сообщили ему ряд подробностей его жизни и уточнили некоторые даты. Автор также признателен за помощь своим друзьям, сотрудникам Ереванского Физического института Л. Багдасаряну и Р. Кавалову, приславшим копию Личного дела В.М. Харитонова. Автор выражает свою глубокую благодарность Заведующей редакцией журнала «Доклады Академии наук» И.В. Исавниной, С.Д. Вермтшевой, рассказавшей некоторые подробности из жизни В.М. Харитонова, а также Н.М. Девицыной, которая помогла расшифровать неразборчивые записи в личном деле В.М. Харитонова и сделала ценные критические замечания о прочитанной рукописи.
Мне давно хотелось написать о Владимире Моисеевиче Харитонове – физике Божьей милостью, человеке непростой судьбы, который в силу жизненных обстоятельств не успел полностью реализовать щедро отпущенный ему природой недюжинный научны потенциал.
Наша первая встреча произошла летом 1951 г. во время моей дипломной практики на высокогорной научной станции «Арагац» в Армении, где я занимался изучением состава и спектра энергии космических лучей. Мой научный руководитель Артём Исаакович Алиханян, загруженный многочисленными научными и организационными обязанностями, почти не уделял мне внимания. Я же барахтался как кутёнок в проруби, пытаясь извлечь из накопленного экспериментального материала данные, которые легли бы в основу моей дипломной работы. Я очень нуждался в советах опытного физика, и, по счастью, сумел получить их, встретив Владимира Моисеевича Харитонова.
К тому времени он защитил кандидатскую диссертацию и работал в должности старшего научного сотрудника Ереванского физического института (ЕрФИ), руководимого А.И.Алиханяном.
От других своих коллег В.М. Харитонов выгодно отличался строгостью подхода к научным проблемам и широтой эрудиции. В этом ему помогал ярко выраженный физико-математический склад ума и хорошее знание английского языка, редкое в ту пору. Чтение зарубежной научной литературы не составляло для него никакого труда. Вдобавок, он отлично знал электронику и с лёгкостью конструировал, собирал и настраивал электронную аппаратуру, которая управляла физическими установками. Наш радист, мудрый Дима Шкарлет, поддерживавший радиосвязь между Высокогорной лабораторией и ЕрФИ, не раз говорил: «Попомните мои слова: быть Харитонову академиком!»
Владимир Моисеевич был на восемь лет старше меня. Я звал его по имени и отчеству, он меня – только по имени, но всегда на «Вы». Так продолжалось все годы нашего общения, даже когда разница в годах практически стёрлась. И всё же здесь, в этих воспоминаниях, мне хочется называть его Володей. Надеюсь, что это не прозвучит панибратски, и наше долголетнее сотрудничество даёт мне такое право.
Володя запомнился мне человеком выше среднего роста с гривой тёмных вьющихся волос и живым проницательным взглядом карих глаз. В общении был он сдержан, закрыт, немногословен, не располагал к откровенности, редко улыбался. Безупречно воспитанный, он никогда не возвышал голос, не позволял грубостей. Строго придерживался распорядка дня, не любил менять привычный порядок вещей. Так, например, живя холостяком в Ереване, всегда обедал в одно время и в одном и том же городском ресторане, заказывая почти одинаковые европейские блюда. К обеду непременно требовал у официанта стакан холодной воды.
Летом 1951 г. Володя поднялся на Высокогорную станцию с разработанным им газовым пропорциональным счётчиком для измерения ионизирующей способности заряженных космических частиц. Тогда (как и сейчас) физикам приходилось самим разрабатывать и создавать приборы для научных исследований. Пропорциональные счётчики и раньше применялись в измерениях на Арагаце. Они позволили обнаружить новое удивительное явление: ионизация, производимая одной и той же заряженной космической частицей, которая последовательно прошла через два одинаковых счётчика, порой существенно различалась. Это, по-видимому, объяснялось разбросом (флуктуациями) ионизации, присущими такому физическому процессу. О результатах экспериментов рассказали Л.Д. Ландау, который дал им теоретическое истолкование и предложил описывать эти флуктуации универсальной кривой (так называемым, распределением Ландау). Оттиск своей статьи на эту тему он подарил А.И. Алиханяну с припиской: «Дорогому Артюше с трогательной надписью!».
Во время своей дипломной практики я ещё не знал, что Володя уже готовит докторскую диссертацию по изучению этого явления. Тем более, я не мог предвидеть, что много лет спустя моя докторская диссертация тоже будет посвящена теоретическому и экспериментальному исследованию процесса ионизации в реальных детекторах. Хочу только удостоверить, что именно Володя Харитонов впервые пробудил во мне интерес к этой проблеме.
Конструкция привезенного на Арагац пропорционального счётчика, в наладке которого помогал и я, была взята из американского научного журнала «Scientific Instruments». Тогда же Володя усовершенствовало писанный в книге В. Элмора и М. Сендса генератора линейно нарастающих импульсов напряжения и собственноручно собрал его. Этот прибор затем много лет использовался для контроля зажигания сигнальных неоновых лампочек годоскопа Большого магнитного спектрометра.
В условиях высокогорной экспедиции, где работали, практически, одни мужчины, их нравы опрощались, и в речи нередко проскальзывали крепкие словечки. Не таков был Володя Харитонов: я никогда не слышал из его уст грубого слова. По этому поводу кое-кто даже подшучивал над ним. Но как-то раз в нашу комнату с выпученными глазами ворвался молодой лаборант Павлик Гамбарян и с порога провозгласил:
– «Ребята! Харитонов выругался!!!
– Что же такое он сказал?
– Он сказал: «Чёрт возьми!!!»
Вот таким интеллигентным человеком был наш Владимир Моисеевич Харитонов!
За время дипломной практики с мая по декабрь 1951 г. мне пару раз удалось спуститься с горы Арагац в Ереван. Для ночёвки студентам был предоставлен финский домик в райском уголке города: в саду над рекой Зангу (Раздан). Рядом стоял домик поменьше с комнатой и верандой, где жил Володя. Обстановка там была весьма скромная: кровать, обеденный и письменный столы, несколько стульев, вот, пожалуй, и всё. Перемены начались двумя—тремя годами позже, когда, приехав в Ереван, я встретил около этого домика миловидную девушку по имени Зоя, которая стала Володиной женой.
Володя временами наезжал в Москву, где в Мерзляковском переулке вблизи улицы Воровского (ныне, как и прежде, Поварская) он и его сестра Лиля имели по комнате в коммунальной квартире на четвёртом этаже дома, принадлежащего жилищно-строительному кооперативу. С юности живя в Москве, Володя имел и московскую прописку. Там же прописалась и Зоя, что не понравилось их соседу, который, кстати говоря, в прошлом был учеником Володиной мамы Раисы Борисовны. Сосед пожаловался в милицию, и та, узнав, что Володя работает в Ереване, вознамерилась лишить его права проживать в Москве и отнять его комнату. Коллизия разрешилась после письма, направленного Президентом Академии наук Несмеяновым московскому градоначальнику Промыслову. Только после этого милиция оставила семью Харитоновых в покое.
Я всегда использовал приезды Володи в Москву как повод повидаться с ним и обсудить научные новости того бурного периода развития физики элементарных частиц. В доме Харитоновых я познакомился с Лилей, а после 1954 г. и с Раисой Борисовной, вернувшейся тогда из ссылки. Постепенно мне открылась непростая история семьи Харитоновых, типичная для многих семей старых большевиков.
Отец Володи, профессиональный революционер Моисей Маркович Харитонов, после революции 1905 г. был вынужден эмигрировать в Швейцарию, где вместе с В.И. Лениным находился до 1917 г. Во время Гражданской войны он сражался против Колчака, позже занимал высокие партийные и государственные должности. В частности, в середине 1920-х годов был секретарём Екатеринбургского (после 1924 г. Свердловского) Обкома ВКП/б/. В 1930-е годы он возглавлял торговое представительство СССР в Англии, где несколько лет жил вместе со своей семьёй. (Видимо именно там Володя и обучился английскому языку). По приезде в 1937 г. из Лондона в Москву М.М. Харитонов был арестован и приговорён к 10 годам заключения в лагерях.
Мать Володи много лет работала в Народном комиссариате просвещения вместе с Н.К. Крупской. С Раисой Борисовной я познакомился и беседовал после её возвращения из ссылки. Несколько рассказанных ею характерных эпизодов из жизни семьи Харитоновых остались в памяти и их уместно здесь воспроизвести.
Как рассказывала Раиса Борисовна, в 1925 г. её муж, как делегат съезда ВКП/б/, приехал из Екатеринбурга в Москву и в коридорах Кремля повстречался со Сталиным. Тот обнял его за плечи и посетовал:
– Харитонов, нас хотят поссорить!
– В чём дело, Иосиф Виссарионович?
– У тебя в Екатеринбурге издали отрывной календарь на 1926 год, там и Фрунзе, и Дзержинский, и Орджоникидзе, а меня забыли!
Не правда ли, этот эпизод весьма красноречиво иллюстрирует тщеславие И.В. Сталина!?
Другое событие связано с арестом М.М. Харитонова. На следующий день к дому Харитоновых подъехала «Эмка», и двое чекистов внесли в квартиру большие картонные коробки, набитые разной снедью. Поскольку М.М. Харитонов был в дружеских отношениях с Наркомом внутренних дел Н.И. Ежовым, семья расценила этот визит как благоприятный знак: мол, не волнуйтесь, всё обойдётся! И действительно, 10 лет лагерей закончились для М.М. Харитонова благополучно. Он выжил и вернулся домой, когда НКВД возглавил уже Л.П. Берия. Но в 1948 г. после тщетных попыток добиться реабилитации М.М. Харитонов был арестован повторно и в том же году умер.
По словам Зои Харитоновой, позже, на склоне лет, Раиса Борисовна назвала сталинские репрессии «исторической необходимостью». Да, поистине несгибаемыми борцами были эти старые большевики! Ради дела революции они прощали Сталину даже гибель сотен тысяч людей, своих близких и собственные сломанные судьбы!
Володя Харитонов родился в Петрограде в 1920 г., и получил своё имя, конечно же, в честь В.И. Ленина. Он учился в нескольких разных школах, за свой буйный нрав заслужил прозвище «Бизон» и множество жалоб от педагогов. В 1937 г. он окончил знаменитую Московскую школу № 110, расположенную рядом с его домом в том же Мерзляковском переулке, и попытался поступить на Физический факультет Московского университета (МГУ). Разумеется, в приёме ему отказали как сыну «врага народа». Однако Лиля, которая была старше на 5 лет и окончила тот же физический факультет, попросила о содействии одного из профессоров МГУ (возможно, С.Э. Хайкина). Володе разрешили посещать лекции в качестве вольнослушателя, а через два года он стал полноправным студентом и даже возглавил научное студенческое общество, где заметил талант будущего академика А.Д. Сахарова. В начале Великой Отечественной войны МГУ был эвакуирован в Ашхабад. В том же 1941 г. Володя окончил университет, получив специальность физика-теоретика.
По записям в его личном деле, некоторое время Володя работал в Институте метрологии, тоже эвакуированном в Ашхабад. Но как рассказал мой коллега по ФИАН ветеран войны М.И. Фрадкин, который учился в МГУ вместе с Володей, в середине 1942 г. трое бывших студентов-физиков, в том числе и Володя, решили ехать в Москву, чтобы оттуда податься на фронт. По словам М.И. Фрадкина, по приезде в Москву с Володей произошла некая неприятная история. После скудного Ашхабадского пайка и многодневного голодного пути до Москвы, Володя не устоял перед соблазном и стащил с витрины московского магазина пшеничную булку. Его задержали, но чем закончилось дело, никто не знает. На фронт Володя так и не попал. Судя по сохранившимся документам, он стал курсантом Подольского пехотного училища, откуда вскоре был отчислен по болезни. Подробности этого периода его жизни известны плохо. Имеется ссылка на то, что в 1943–1945 гг. он работал конструктором в опытном конструкторском бюро (ОКБ).
В конце 1940-х годов требования режимного характера резко ужесточились. Володя, как сын репрессированных родителей, не мог быть допущен в московские академические лаборатории. С помощью А.И. Алиханяна в 1946 г. он был зачислен младшим научным сотрудником в Ереванский физический институт. В союзных республиках режимные требования были мягче и соблюдались не столь строго. Согласно записям в личном деле В.М. Харитонова его заработная плата составляла 55 рублей, что соответствовало средней стипендии московского студента. В 1948 г. Володя защитил в Институте физических проблем в Москве кандидатскую диссертацию и был переведен на должность старшего научного сотрудника ЕрФИ с окладом 150 рублей. В 1953 г. в Москве, в Институте теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ) он защитил свою докторскую диссертацию.
В его первых работах совместно с А.И. Алиханяном, А.О. Вайсенбергом, М.И. Дайоном и др. исследовались спектры масс космических частиц с целью поиска среди них, так называемых варитронов: нестабильных частиц с массой, промежуточной между пионом и протоном. Вскоре Володя отошёл от этой тематики и занялся изучением ионизационных потерь энергии заряженных релятивистских частиц. В частности, он разработал методику определения масс частиц по их импульсу и ионизирующей способности. В этих работах он выступает единственным автором, или вместе со своими учениками. Характерно, что его докторская диссертация основывалась как на полученных им новые экспериментальные данные, так и на его теоретических разработках. Тем самым здесь он проявил себя физиком высокого класса.
Усилия Володи были по достоинству оценены его коллегами из Ереванского физического института. В этой связи интересно привести характеристику, данную ему руководством ЕрФИ, которая приводится здесь с сохранением стилистики и сокращений, принятых в то время.
ХАРАКТЕРИСТИКА
Кандидат физико-математических наук Харитонов В.М. работает в Физическом институте Академии наук Арм. ССР с 1946 г. Участвовал во всех высотных экспедициях на горе Арагвц с 1946 года. Организовал в Физ. Ин-те лабораторию, в которой производил разработку новых радиотехнических схем и счётчиков специальной конструкции. Тов. Харитонов является соавтором ряда работ, касающихся спектров масс космических частиц. В последний год тов. Харитонов совместно с мл. научным сотрудником Физического института Марикяном Г. разработал схему линейного усилителя и пропорционального счётчика для измерения удельной ионизации, вызываемой космической частицей. В результате кропотливой и трудной предварительной разработки т.т. Харитонов и Марикян создали систему, с помощью которой в настоящее время производятся измерения удельной ионизации на большом магнитном спектрометре на горе Арагац. Благодаря этому впервые удалось одновременно с измерением импульса частиц по магнитному отклонению определить скорость частицы и тем самым оценить её массу.
Разработанная тов. Харитоновым схема позволяет в будущем решить ряд важных задач, связанных с исследованием состава космических лучей.
Тов. Харитонов – вдумчивый, способный и инициативный работник, обладающий высокой квалификацией и эрудицией. Он охотно передаёт свои знания и опыт мл. научн. сотрудникам. Тов. Харитонов имеет 16 печатных работ.
Зам директора Физ. Ин-та
Академии наук Арм. ССР А.Т. Дадаян
Мне удалось найти всего 11 печатных статей с участием В.М. Харитонова, опубликованных с 1946 по 1963 гг. (10 из них – в ДАН СССР, 1 – в ЖЭТФ). Разночтение в числе публикаций, возможно, объясняется тем, что некоторые из них дублировались в республиканском научном журнале «Доклады Академии наук Армянской ССР». Большая часть этих работ связана с изучением космических лучей и развитием новых методов научных исследований. Однако две работы: «Нейтрино и антинейтрино в свободном пространстве» и «О деградации звёзд и космических нейтрино» касаются общих вопросов физики элементарных частиц и мироздания, в целом. Здесь Володя выступил уже не только как физик, но и как натурфилософ.
С 1957 г. в его научной карьере произошёл крутой поворот: он полностью переключился на новую тематику, связанную с предстоящим сооружением в Ереване электронного кольцевого ускорителя (ЭКУ) с энергией 6 ГэВ. Решение о строительстве в Ереване ускорителя электронов, тогда крупнейшего в СССР, сопровождалось рядом организационных нововведений. ЕрФИ был выведен из состава Армянской академии наук и переподчинен Министерству среднего машиностроения СССР, обладавшему значительно большими ресурсами и мощной строительной базой. К сожалению, при этом одновременно неизмеримо возросли бюрократические требования к работе и отчётности института.
Для разработки инженерного проекта ЭКУ было необходимо сформулировать соответствующее техническое задание, что могли сделать только физики, понимавшие круг экспериментальных задач, которые должны решаться на будущем ускорителе. Задание включало энергетические и габаритные условия и требования к магнитным системам электронный пучок ускорителя и его инжектора, требования к радиационной и пожарной безопасности, освещению, вентиляции и т. п. Техническое задание готовила группа наиболее опытных физиков ЕрФИ: Юрий Орлов, Владимир Харитонов и Семён Хейфец под общим руководством А.И. Алиханяна. Сроки были сжатые: на проектные, строительные и пуско-наладочные работы отводилось 10 лет. Это было совсем немного для такого уникального сооружения, возводимого вдали от научных центров страны на её южной окраине в республике, не имевшей необходимых кадров. Задача была весьма амбициозная, но трудная, и Володя с коллегами дружно принялись за её решение. Примерно, через год, когда Техническое задание было почти готово, между авторами разгорелся спор, будет ли кто-либо читать их труд? Для проверки они решили провести хулиганский «эксперимент». В главу, посвящённую отводу и утилизации тепла, выделяемого магнитами ускорителя, вставили фразу: «Это тепло можно будет использовать для выращивания ананасов и бананов в Армянской республике»! Их шутка была случайно замечена только двумя—тремя годами спустя!
А.И. Алиханян как-то говорил мне, что сооружение ускорителя – это, прежде всего, строительство социализма. Оно предусматривает ввод в строй домов для персонала, детского сада, гостиницы, магазинов, Дома культуры и пр. Действительно, за несколько лет на каменистой окраине Еревана вырос целый научный городок. Володя и Зоя, у которых в 1960 и 1963 гг. родились дочь Женя и сын Миша, переселились в новую комфортабельную трёхкомнатную квартиру. В семье появилась голубая «Волга», которая использовалась для отдыха и путешествий в пределах Армении и более далёких.
В 1967 г. ЭКУ был запущен для научных исследований по физике электромагнитных взаимодействий. Как это было принято в СССР, запуск ускорителя приурочили к торжественной дате: 50-летию Великой октябрьской социалистической революции. К другой важной дате – 100-летию В.И. Ленина – Володю наградили медалью «За доблестный труд». Он стал неизменным участником множества экспериментальных исследований процессов электророждения и фоторождения мезонов в электронных и фотонных пучках ЭКУ. Он вошёл в состав Научного совета Академии наук СССР по физике электромагнитных взаимодействий. Ему присвоили звание профессора. Он во многом определял научное лицо ЕрФИ: выступал с докладами на заседаниях ежегодной Международной ереванской школы по физике элементарных частиц, регулярно участвовал в научных семинарах ЕрФИ. Его выступления, суждения, оценки и замечания немало способствовали популярности этих мероприятий среди молодых физиков. Отчётливо понимая необходимость оснащения ЭКУ современными приборами, Володя инициировал развитие в ЕрФИ методов автоматизации измерений треков в искровых, стримерных и пузырьковых камерах, минуя стадию фоторегистрации. Венцом его усилий в этой области стала совместная с А.В. Петраковым монография «Высокоточные телевизионные комплексы для измерения быстропротекающих процессов». Книга вышла в свет в Москве в 1979 г.
Работая над этими воспоминаниями, я решил поближе познакомиться с трудами Володи, опубликованными в научной периодике. К моему искреннему удивлению, оказалось, что перечень таких публикаций сравнительно невелик. Пытаясь объяснить себе этот парадокс, я пришёл к следующему выводу. Причинной была высокая взыскательность и требовательность Володи к своим работам. Он воспринимал науку как целостное отражение окружающего мира. Углубляться в его детали и фиксировать на них внимание он считал излишним. Главным для него оставалось познание, стремление разгадать «Божий замысел». Описание «деталей» было куда как менее интересно.
Казалось, что жизнь Володи в 1960–1970-е годов течёт вполне благополучно и безмятежно. Но на душе его, по-видимому, было неспокойно. Ему не удалось основать и возглавить своё научное направление и свою школу, на что он, безусловно, был способен. Его дальнейшей карьере тоже был поставлен предел. Несмотря на долгую научную деятельность в ЕрФИ, Володя оставался там чужаком. Его не выпускали за границу для участия в международных конференциях или для ознакомления с ведущими мировыми ускорительными центрами. Он мог общаться с иностранными коллегами только при посещении ими Еревана. На выборах в Академию наук Армении предпочтение, как легко понять, отдавалось местным национальным кадрам. (Исключение было сделано только для Юрия Орлова, который, однако, в 1978 г лишился звания члена-корреспондента Академии наук Армении за диссидентскую деятельность).
Однако дело было не только в этом. Подрастали дети, и нужно было думать об их образовании, их будущем. Все эти заботы подталкивали к переезду в Москву, что и случилось в 1978 г. О том, чтобы найти там работу, речь не шла, заниматься наукой ему пришлось в домашних условиях. Из Мерзляковского переулка Харитоновы перебрались в Сокольники, а через два года мне удалось помочь им вступить в жилищно-строительный кооператив ФИАН вблизи Нескучного сада у станции метро «Ленинский проспект». Володя стал бывать в Москве ещё чаще. Однажды он позвонил мне и спросил, не найдётся ли у меня тёплой куртки, свитера и некоторых книг по физике для Юрия Орлова. Его лагерный срок окончился в 1984 г., и он был вынужден отбывать пятилетнюю ссылку в глухих болотистых местах Красноярского края. Тёплые вещи Орлову отвёз его друг и коллега из ИТЭФ Юра Тарасов.
Ещё в Ереване у Володи появились два увлечения: собирать картины современных армянских художников и коллекционировать почтовые марки. Этим занятиям он предавался с не меньшей страстью, чем научному творчеству.
В 1975 г. семья Володиного коллеги и родственника физика-теоретика Семёна Хейфеца, женатого на Зоиной сестре Юле, эмигрировала из Еревана в Германию, а затем в США. И Харитоновы задумали последовать их примеру. В 1985 г. Зоя, Женя и Миша, а в 1990 г. и сам Володя навсегда покинули Москву и обосновались в Калифорнии.
С началом в СССР эпохи перестройки многие светлые умы задумывались о способах наименее болезненного перехода посткоммунистической России от социализма к капитализму. Володя с его стремлением к решению глобальных научных задач, разумеется, не мог остаться в стороне. Но это не был подход дилетанта. Он перечитал горы экономической литературы и заново проштудировал всего Маркса. В 1989 г. результатом его размышлений стал капитальный труд на 50 машинописных страницах, озаглавленный «Экономика преобразования экономики. Памятная записка». Здесь, основываясь на оригинальной экономической модели, Володя предлагал решения, позволявшие совершить такой переход с минимальными потерями для простых людей. Краткое изложение «Памятной записки» оканчивалось словами, которые сегодня нельзя читать без волнения: «…преобразование экономики можно осуществить без бешеного роста цен, без инфляции и массовой голодной безработицы, без обнищания пенсионеров и элиминации стариков, без ущерба в социальной сфере, словом, без общественных катаклизмов». «Памятную записку» Володя отправил тогдашнему Председателю Совета министров СССР Николаю Рыжкову и получил от него благодарственный ответ. Её передали также академику Андрею Сахарову, который тоже поблагодарил Володю за «экономический ликбез», но из-за скоропостижной кончины прочитать её не успел. Сейчас мы знаем, насколько тяжкими для населения страны оказались последствия экономических реформ в России. Кто знает, нельзя ли было их облегчить, прислушавшись к советам таких людей как Владимир Харитонов!?
Его жизнь в эмиграции, куда он попал уже на восьмом десятке лет, протекала спокойно и в комфортных условиях. У него появились две внучки, которым дали русские имена Наташа и Таня. Он был ухожен, получал достойное пособие, о нём заботились родные и близкие. Именно в это время (в 1996 г.) Володя закончил книгу под названием «Сотворение мира, или что может Бог». Её следует считать главным научным наследием, «лебединой песнью» Володи. Его всегда волновали философские проблемы физики. В этой книге он постарался ответить на вопрос, почему наш мир устроен так, а не иначе, показать неизбежность именно того мира, в котором мы живём. Так что при существующих законах физики возможности Господа Бога были весьма ограничены, и другой альтернативный мир попросту не мог бы существовать. Для издания этой книги Володя специально приезжал в Москву.
В 2008 г. я получил от него письмо, где он просил прислать ему список обзорной литературы, посвящённой ионизирующей способности релятивистских зараженных частиц. Он снова обратился к той же проблеме, которой столь усердно занимался в молодые годы. Сделать это Володя, однако, не успел. Он скончался 11 июня 2009 г. у себя дома в Беркли на 89-м году жизни. В ноябре того же года мы, несколько его родных, друзей и коллег захоронили привезённую в Москву урну с его прахом на Новодевичьем кладбище рядом с матерью и сестрой.
Декабрь 2013 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Памяти В. М. Харитонова (1920–2009)*
11 июня нынешнего года не стало известного ученого-физика доктора физико-математических наук Владимира Моисеевича Харитонова.
В.М. Харитонов родился в 1920 г. в Ленинграде в семье революционеров. Его отец член РКП/б/ Моисей Маркович Харитонов в 1910-е годы несколько лет находился в эмиграции в Швейцарии и был близок к В.И. Ленину. В 1920–1930-е годы М.М. Харитонов занимал высокие партийные и государственные должности в СССР. Мать В.М. Харитонова Раиса Борисовна после революции работала в Наркомате просвещения вместе с Н.К. Крупской. В 1937 г. во время сталинских репрессий М.М. Харитонов был арестован, провел 10 лет в заключении и чудом остался жив. Вскоре после своего освобождения в 1948 г. он был арестован повторно и пропал без вести, Р.Б. Харитонова была выслана из Москвы и вернулась домой только после 1953 г..
Владимир Моисеевич Харитонов окончил в 1941 г. Московский государственный университет. В 1946 г. он начал работать в Ереванском физическом институте Академии наук Армянской ССР (ЕрФИ), возглавляемом членом-корреспондентом Академии наук СССР, Академиком Армянской ССР А.И. Алиханяном. В.М. Харитонов сразу же проявил себя как способный молодой ученый и активно участвовал в разработке новой физической аппаратуры для исследования космических лучей и активно участвовал в измерениях спектра масс космических частиц. Очень скоро он защитил кандидатскую, а в 1953 г. и докторскую диссертацию. Последняя была посвящена крайне актуальной в то время проблеме ионизационных потерь энергии при прохождении быстрых заряженных ядерных частиц через вещество. В этой работе В.М. Харитонов показал себя не только блестящим физиком-экспериментатором, но и прекрасным теоретиком и значительно способствовал развитию этой области физики.
Со второй половины 1950-х годов научная деятельность В.М. Харитонова была связана с созданием Ереванского электронного кольцевого ускорителя (ЭКУ) с энергией 6 ГэВ. Под руководством А.И. Алиханяна и вместе со своими коллегами Ю.Ф. Орловым и С.А. Хейфецом он подготовил подробное Техническое задание на сооружение ускорителя, а затем курировал разработку его проекта и строительство, готовил кадры и аппаратуру для проведения первых экспериментов. С момента запуска ЭКУ в 1967 г. В.М. Харитонов -- неизменный участник множества экспериментальных исследований, выполненных на высочайшем научном уровне в электронных и фотонных пучках этого ускорителя. Им (совместно с А.В. Петраковым) была написана монография «Высокоточные измерительные комплексы для исследования быстропротекающих процессов».
С годами В.М. Харитонов все более стал интересоваться философскими проблемами физики. Его занимал вопрос, почему наш мир устроен так, а не иначе. Свои мысли он изложил в 1996 г. в книге «Сотворение мира, или что может Бог», которая стала сейчас библиографической редкостью.
В 1990 г. В.М. Харитонов переехал в США и продолжил там свою научно-литературную деятельность. Он скончался у себя дома в Беркли, (Калифорния) на 90-м году жизни.
----------------
*) Некролог опубликован в республиканской русскоязычной газете «Голос Армении в конце 2009 г.
Напечатано: в журнале "Семь искусств" № 5(62) май 2015
Адрес оригинальной ссылки: http://7iskusstv.com/2015/Nomer5/Merzon1.php
