Говорят, что сейчас время коммерции… И в советском прошлом полным-полно было дельцов от литературы: толпы поэтов-песенников, россыпь сомнительных «детских авторов» и целый строй халтурщиков, готовых накропать за государственные деньги пухлые тома — достаточно вспомнить бесконечно серую книжную серию «Пламенные революционеры».
Только тогда они знали свое место и под очи «сиятельного начальства» не лезли, хотя и имели тайных покровителей.
А ныне акунины, маринины и донцовы в фаворе. Однако на их похороны (да продлятся их дни!) никогда не придет народ, как в случае с почившим недавно В.Г. Распутиным, а только «почитатели таланта».
А чтобы писательские организации не раздувались и не лопались от чрезмерного тщеславия авторов и всеядности руководства, нужны профессионализм, характер и сила воли тех, кто рассматривает рукописи.
Наше Вологодское отделение СПР считается в России чуть ли не самым жестким. За год принимаем одного-двух, — это в лучшем случае, — а порой и вообще «оставляем на бобах» претендентов.
Впрочем, семинары и обсуждения проводим регулярно, пишем внутренние и внешние рецензии, пестуем талантливую молодежь, если таковая находится.
А вот с графоманами — просто беда. На наши головы вылиты цистерны помоев, мы нажили себе кучу врагов, но со своих принципиальных позиций мы не уйдем, как бы ни хотели и не жаждали нашего отступления окололитературные безличности.
Мировоззренческие противоречия сейчас вышли на первый план. Например, с местной ячейкой «Союза российских писателей», в которой графоманов — большинство, мы несовместимы, прежде всего, с идеологических и эстетических позиций. Жаль, что руководство города и области поддерживает именно этот самозваный союз, — предоставило дом, деньги на издание сборника и т.д. Им ближе не Ольга Фокина, а некая Ната Сучкова, автор следующих строк:
Я думала, их уже не существует,
но вот они здесь — салют! —
берёзы, в которых девчонки курят,
в которых мальчишки пьют.
Такие же тонкие, с белою кожей —
тычинки и волоски,
берёзы, в которые тыкали ножик
и вдруг обнимали с тоски.
Свидетели бурных районных разборок —
нередких, увы, по пьяни,
свидетели громких ночных разговоров
и нюханий всякой дряни.
И если здесь что-нибудь с ними сравнится,
то только — приятель, дай пять! —
кусты, куда девочки бегают писать
и ходят мальчишки ссать.
В последние годы происходит выдавливание нашей писательской организации из вологодского культурного пространства. Хотя и у нас есть сочувствующие, кое-какую поддержку получаем и мы, но в разы меньше. Сравните, например, суммы литературных премий: Сучковой — миллион рублей, Фокиной — 100 тысяч…
Властям наши антиподы «идеологически близки». Мы никогда не забудем, как почти 20 лет назад один крупный вологодский чиновник, заместитель губернатора, распорядился отменить торжественное собрание и концерт, организованный в честь юбиляра Вадима Валерьяновича Кожинова, для нашего края человека дорогого и знакового. Уже и билеты были проданы, и афиши висели, но в последний момент Кожинова заменили … одесским хохмачом.
Союз писателей СССР был образован в 1934 году, прекратил свою деятельность в 1991-м, но сразу же передал все свои полномочия национальным отделениям. В нашей стране его правопреемником (и фактически, и юридически) стал Союз писателей России, объединивший подавляющее большинство русских писателей.
Все остальные так называемые «союзы»: Союз российских писателей, Союз литераторов РФ и т.п. — организации самодеятельные, незаконнорожденные, вобравшие в себя преимущественно либеральных «деятелей пера», не принятых в советское время в профессиональный Союз по вполне тривиальному поводу: бездарности. Часть советских писателей, в основном русскоязычных москвичей и питерцев, вошла в Союз российских писателей по идеологическим соображениям, часть была принята уже в 90-е и «нулевые» на скорую руку.
Есть в их рядах и подлинные литераторы: А. Варламов, А. Киров и др., но их крайне мало, и существуют они там в виде исключений.
Власть благоволит Союзу российских писателей: выделяет гранты, премии, поддерживает журналы, рекламирует их авторов на телевидении и т.д. При либеральном строе это естественно. Впрочем, после известных событий наметился поворот в патриотическом направлении, однако пока он не принял зримых форм, и вот почему…
Многолетняя неопределенность нашего Союза объясняется мировоззренческими причинами, но оформленными «медвежьей властью» юридически. Была у нас однажды встреча с чиновниками... Мы твердили о необходимости закона "О творческих организациях", об обязательных квотах для библиотек, о статусе профессии, о нормах в выплате гонораров, о государственной поддержке книгоиздания и журналов, — а нам: «И не мечтайте! Это противоречит закону об общественных организациях, ваши требования мы не примем к исполнению НИКОГДА!».
Все понятно: не закону, а их идеологии все это противоречит. Они, вероятно, думают жить вечно.
Ольга Фокина давно уже не питает иллюзий: «Литература у нас, как и церковь, отделена от государства».
Три позорные статьи Конституции сделали возможным разгром нашей культуры и литературы. Во-первых, запрет идеологии, фарисейский по своей сути, так как идеологию отменить невозможно, как нельзя отменить ветер, дождь и снег. На самом деле она живет и процветает — идеология потребления и наживы любой ценой.
Во-вторых, отмена цензуры — еще одна ложь. Фактически цензура существует, — национально ориентированные граждане, особенно русские писатели, ощущали и ощущают на себе ее тяжелую длань. Но она избирательна: ползучий либерализм свил свое змеиное гнездо в бюрократических структурах и чувствует себя там прекрасно. Русофобии никто преград не ставит — она заполонила экраны и газетные полосы, а пошлость просто льется рекой, уничтожая последние остатки вкуса.
И наконец, в-третьих, статья о преимуществе норм международных законов по отношению к национальным, — вершина подлости, капитуляция страны перед транснациональным капиталом, предательство и сдача всех позиций. В эти широко раскрытые ворота и хлынула западная муть под радостные крики русофобов всех мастей: ЕГЭ, ГМО, ВТО, ИНН, болонская система образования, ювенальная юстиция, толерантность, гендер и прочие мерзости.
Нынешняя молодежь находится в расколотом состоянии, как и все общество. Единственное отличие от старшего и среднего поколений — та жажда, с которой они хотят постичь истину. Ищут они ее везде, в том числе в русской публицистике, поэзии и прозе, — в интернете, конечно, — но и там они тычутся, как слепые котята, пока не начнешь направлять их по верным адресам. К всеобщему ужасу, на первый курс университета, в котором я работаю, молодые люди и девушки приходят с минимальными знаниями, в голове у них — «чистая доска». Но и душа у них чистая, несмотря на многолетнюю пропаганду греха. И растут они быстро, даже стремительно, если поверят нам, если для них станет близким то, о чем мы говорим и пишем. Так и хочется повторить вслед за Сергеем Есениным:
Друзья! Друзья!
Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении веселом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.
А темы, идеи и смыслы у нас вечные, как и сама жизнь души и духа.
С нами Бог.
