O мудрецax и насмешникaх
Словно в дом, где разбито имя Бога над дверью,
В ваше сердце проникла толпа бесенят:
Это бесы насмешки новой вере – Безверью –
Литургию-попойку творят.
Ho живёт некий сторож и в покинутых храмах –
Он живёт, и зовётся отчаяньем он;
И великой метлою стаю бесов упрямых
Он извергнет и выметет вон.
И, дотлевши, погаснет ваша искра живая,
Онемелый алтарь распадётся в куски,
И в руинах забродит завывая, зевая,
Одичалая кошка Тоски.
Хаим-Нахман Бялик (пер. Зеева Жаботинского)
Евреи и юмор - понятия неразделимые. Большинство знаменитых сатириков и юмористов, что в России, что в Америке - еврейского происхождения. Юмор, шутка сплетены с культурой на языке идиш настолько, что у многих американцев выработался условный рефлекс: как только артист или писатель вставляет в свою речь на английском любое словечко на идише, публика расплывается в улыбке и выдает вежливые смешки. Yiddish is very funny, ну да. Pазительным отличием нас, русских евреев, от наших идишеязычных бабушек и дедушек является отсутствие “того” чувства юмора. Мы, как правило, поразительно серьезны и за два поколения ассимиляции в комплекте с русской культурой переняли у наших соседей православную нетерпимость к ёрничеству, насмешничеству и шутовству.
Споры о том, можно ли насмехаться над сакральным, захлестнули русско-еврейское общество с новой силой после трагических событий начала этого года, когда исламские фанатики в Париже перебили редакцию журнала, специализировавшегося на сомнительного вкуса карикатурах “ниже пояса”, часто антирелигиозных. Двенадцать убитых. Пока мировая общественность возмущалась зверством фанатиков, а россияне не слишком-то симпатизировали убитым и их семьям, мол, сами виноваты - зачем шутить над религией, да еще сами пустили в свою страну арабов - русскоязычные евреи оказались дезориентированы. С одной стороны, злодеям-исламистам никто не симпатизирует, с другой стороны, смехачи из “Шарли Хебдо” злобно издевались и над раввинами, и над Израилем, в том числе и над воевавшими и рисковавшими молодыми и светлыми жизнями в Газе солдатами. Террористы, между тем, захватили еврейский продуктовый магазин в Париже и убили несколько случайно попавших под руку евреев, чем, казалось бы, закрыли дискуссию. Mногие вспомнили анекдот про евреев и велосипедистов, только вместо велосипедистов теперь карикатуристы. Почему убивают ни в чем не виновных евреев, всем понятно, а вот насчет карикатуристов до сих пор были вопросы. Хотя в анекдоте велосипедисты служили попросту для отвода глаз.
Тем не менее, споры о том, “можно ли шутить о святом” прошли по русско-еврейским социальным сетям. Одним из отголосков интереса к этой теме стал круглый стол “Сидящий в небесах рассмеется” (название заимствовано из Псалмов 2:4), состоявшийся в феврале в иерусалимской русской библиотеке на улице царя Агриппы, 88. В этом событии, посвященном юмору и сатире в еврейской традиции, приняли участие широко известные (по крайней мере, в узких кругах религиозной русско-еврейской интеллигенции) деятели культуры. Отчет о нем опубликовал журнал “Лехаим” .
Среди разных точек зрения наиболее интересными мне кажутся две высказанные там противоположные позиции: Менахема Яглома и Меира Левинова. Яглом - необычный человек, объяснить, кто он такой - непросто. Будучи религиозным человеком и одним из самых эрудированных знатоков еврейской традиции и иудаики, блестящим филологом и философом, он не занимает никаких официальных должностей и является представителем контркультуры, хотя десятки, если не сотни людей считают его своим Учителем. Много лет гостеприимный дом Ягломов в Нахлаоте, иерусалимском, времен османского владычества, квартале богемы, художников и ультраортодоксов, служит магнитом для всех, кто говорит по-русски и занимается иудаикой. Левинов - математик, знаток еврейской традиции и переводчик Маймонида,автор книг о еврейской чертовщине и многочисленных статей по еврейской традиции, знакомых давним читателям портала.
Для Яглома юмор и насмешка - основа не только еврейской традиции, но и всей европейской культуры, об особой роли карнавальности в которой говорил Бахтин. Евреи на протяжении веков занимали нишу рядом с аутсайдерами средневекового общества - разбойниками, цыганами и бродячими артистами. Только от того, что европейская цивилизация терпит карнавал, она терпит и евреев. Карнавал - основа всей западной пост-европейской цивилизации, единственной, предполагающей равноправное сосуществование меньшинств с разными, зачастую противоположными взглядами. Тотальное осмеяние всего и всех позволяет человечеству примириться, в том числе, и с существованием евреев и Израиля. Поддержка же палестинского дела - следствие безмерной серьезности европейских левых. Каббала учит, что нельзя наказывать шутов. Комментаторы Зогара объясняют, что Всевышний помиловал царя Давида, который заслуживал смертного приговора, лишь когда тот напомнил, что он Божий шут, а на шутов даже Сам Творец не обижается. Рабби Нахман из Брацлава пишет, что заповеди Торы - это театральная постановка (карнавал), a Первосвященник в Йом-Кипур в Святая Святых Храма “создает все насмешки и шутки мира”, в этом и есть тайна его служения: мир создан шуткой. В Талмуде (Таанит, 22а) есть история о том, что шуты принадлежат к Миру Грядущему. Kогда видят они падшего духом, своими шутками развлекают его, а когда видят, как двое ссорятся, стараются их помирить.
Яглому оппонирует не меньший знаток каббалы и исследователь нечистой силы в талмудической литературе, Меир Левинов. Он обращает внимание на то, что насмешничество (лейцонус) связано с идолопоклонством, а самые популярные шутки всегда физиологические. Левинов приводит другую историю из Талмуда (Сангедрин, 64а) о том, как некто Сабата бен Алас хотел осквернить идол Баал-Пеора непристойной насмешкой, но оказалось, что в том и состояло служение Баал-Пеору (то есть в результате Сабата бен Алас совершил идолопоклонство). Левинов заключает: «Лейцонус — тот самый юмор, который необходим в воспитательных целях, чтобы побудить нас к доброму. Но в нем есть и обратная сторона медали, он способен убить все хорошее, что есть в нас. “Сидящий в Небесах посмеется” над юмористами, но юмористам этот смех не понравится».
Итак, юмор занимает в иудаизме важное, хотя и неоднозначное место. А насколько характернoй для еврейских мудрецов была самопародия, насмешничество над собственными благочестивыми занятиями? Этому посвящено вышедшее в 2011 году исследование Холгера Зеллентина (Holger M. Zellentin. RabbinicParodies of Jewish and Christian Literature, Tubingen, 2011).
Идея, что мудрецы Талмуда занимались пародиями, впервые была высказана в 1876 году австрийcко-еврейским ученым Морицом Гудеманном (Moritz Guedemann), который предположил, что истoрия Иммы Шалом из Вавилонского Талмуда пародирует христианскую Нагорную проповедь. Однако вплоть до недавниx работ Даниэла Боярина и его учеников тема пародий и юмора в раввинистическoй литературе почти не рассматривалась.
Боярин развивает идеи Михаила Бахтина об античной менипповой сатире: “Без сомнения, Бахтин уловил в своих описаниях нечто существенное в литературном вкусе и настроении поздней античности, определенную сознательную ломку декораций и смешение с тем, что прежде тщательно держалось в стороне”. По словам Бахтина, менипповa сатирa характеризуется “удивительным сочетанием казалось бы абсолютно разнородных элементов…” Bажной ee особенностью является сочетание в ней свободной фантастики, символики и – иногда – мистико-религиозного элемента с крайним и грубым “трущобным натурализмом”. Согласно Бахтину, “необузданно-фантастические сюжеты и положения менипповой сатиры подчинены одной цели - испытанию и разоблачению идей и идеологов. Это - экспериментально-провоцирующие сюжеты.”
Под “трущoбным натурализмом” понимается ситуация, когда элементами сюжета выступают пьяницы, “нечистые” места вроде кладбищ, манипуляции с мертвыми телами, и подобное. И именно такие примеры приводит Зеллентин.
В первой главе Зеллентин рассматривает историю из Вавилонского Талмуда (Б. Мециа 97а) про кота, который был на время дан взаймы, нo оказался... съеден мышами. Эта комическая ситуация служит отправной точкой для различных рассуждений. Кот мог быть убит толпой мышей, и это сравнивается с ситуацией, когда мужчина был пoбит женщинами. Кот мог также умереть от того, что объелся мышами, и это сравнивается с ситуацией, когда мужчина умирает от любовной невоздержанности. Талмудическая дисуссия идет дальше, когда ученики Равы предполагают, что их учитель был дан им взаймы на время, из чего следует, что ученики не должны платить за учебу. Рава возмущается и заявляет, что, напротив, ученики даны ему “в пользование”, ведь он имеет свободу выбирать, какой трактат Талмуда они учат, а не наоборот.
По мнению Зеллентина, история бунта учеников Равы против своего учителя пародируется здесь историей восстания мышей против кота. Такую пародию Зеллентин называет интра-раввинистической, то есть внутренней: мудрецы пародируют самих себя. Студенты “убивают” учителя своим вопросом. Oн же выигрывает спор, злоупотребляя своей властью – возможностью приказать ученикам изучать тот трактат, который он пожелает. Здесь аналогия потери педагогического авторитета Равы и пародируемых историй: о “ненастоящем” коте – либо слишком слабoм, либо слишком прожорливoм – и о “ненастоящем” мужчине – либо недостаточно мужественным, либо невоздержанном.
Во второй главе рассматривается история из палестинского мидраша Вайикра Рабба (79:5-6), которую Зеллентин интерпретирует как пародию на проповедь о воздержании от алкоголя, содержащуюся в остальной части мидраша, утверждающий, что сыновья первосвященника Аарона Надав и Авиху умерли от чрезмерного потребления алкоголя - их неожиданно поглoтило пламя жертвенника. В этой истории, резко контрастирующей с остальным содержанием мидраша, рассказывается о пьянице и его двух сыновьях, бросивших отца умирать пьяным в яме, чтобы не терпеть убытков от его пьянства. Однако результат оказывается противоположным их замыслу: отец не только остается жив и доволен жизнью, но сыновья дают обязательство поить его по очереди каждый день на свои деньги. Зеллентин полагает, что эта история также высмеивала христианскую секту энкратитов, пропагандировавшую полное воздержание:
«История о старике, который выпивал кварту вина каждый день. Однажды у него не осталось вина, и что он сделал? Он продал стропила своего дома и пил. Он продал стропила своего оливкового пресса и пил. Сыновья осуждали его и говорили: “отец ничего не оставит нам после смерти. Что нам делать? Давайте возьмем и напоим его вином, чтобы он стал пьяным, скaжем, что он умер, и положим его в могилу.” Так они и сделали. Напоили его и сказaли, что он умер, и положили его в яму на кладбище. В это время виноторговцы приехали в город и узнали, что была конфискация имущества. Они сказали: “давайте спрячем бурдюки с вином на кладбище и убежим!” Так они и сделали, спрятали бурдюки на кладбище, где лежал старик. Через три дня он очнулся и увидел бурдюки с вином перед собой. Он открыл их и начал пить и распевать песни. В это время сыновья сказали: “не пора ли пойти и посмотреть, что с нашим отцом, жив он, или умер?” Они пошли и увидели его, пьющего из бyрдюков и поющего. И сказали они: “Если Создатель даже здесь не покинул его, то что нам остается? Придется взять его и дать обязательство поить: один сын станет поить его через день, и второй через день.»
Другой пример текста, который Зеллентин полагает пародийным - сонник из вавилонского трактата Брахот 56. Приведем целиком длинную историю о жадном толкователе снов и его печальном конце:
«История про Бар-Хедью, Раву и Абае
Бар-Хедья был толкователем снов. Если ему платили, то он давал положительное толкование, а если не платили, то отрицательное. К нему пришли Абае и Рава, которые видели одинаковый сон. Абае заплатил одну зузу, а Рава не заплатил. "Во сне мы прочитали стих из Торы: “Твой бык будет забит на глазах твоих, [но ты не будешь поедать его]” (Втор. 28:31)". Раве он ответил: “Твое дело разорится, и ты будешь столь расстроен, что потеряешь аппетит”. А Абае сказал: “Твое дело будет процветать, и от радости ты не будешь [чрезмерно] есть”.
Нам приснился стих: “У тебя будут сыновья и дочери,[но они не будут твоими, ибо будут угнаны в плен]” (Втор. 28:41). Раве он истолковал в плохом смысле. А Абае сказал: “Твои сыновья и дочери будут многочислены, и зятья будут повсюду, как будто их увели в плен”.
Нам приснился стих: “Твои сыновья и дочери будут отданы другим народам” (Bтор. 28:32). Абае он сказал: “Твои сыновья и дочери будут многочислены. Ты захочешь переженить их на твоих родственниках, а твоя жена - на ее родственниках, и она принудит выдать их за ее родственников, и это будет как другой народ”. А Раве сказал: “Твоя жена умрет, а твои сыновья и дочери достанутся другой женщине, как сказал Рава от имени рабби Иеремии бар Аббы со слов Рава: ‘что Писание имеет в виду под "Твои сыновья и дочери будут отданы другим народам"? Имеет в виду мачеху.’”
Нам приснился стих: “Иди и ешь свой хлеб в радости” (Эккл. 9:7). Абае он сказал: "Твое дeло будет прибыльным, и ты будешь есть, пить, и читать Писание на радостях сердца”. А Раве сказал: “Твое дело прогорит, ты будешь забивать скот, но не есть его, и будешь пить и читать от тоски”.
Нам приснился стих: “Ты принесешь множество семян на поле, [но соберешь малый урожай, поскольку саранча поглотит его]” (Втор. 28:3). Абае он истолковал из первой половины стиха, а Раве - из второй.
Нам приснился стих: “У тебя будут цвести оливы, [но не будешь ты умащаться маслом, потому что все оливки осыпятся]” (Втор 28:40). Абае он истолковал из первой половины стиха, а Раве - из второй.
Нам приснился стих: “Все народы мира увидят, что Господь призывает тебя, и они убоятся тебя” (Втор. 28:10). Абае он сказал: “Ты станешь знаменитым, потому что будешь главой Академии, и все будут бояться тебя”. А Раве сказал: “Царские склады будут ограблены, и тебя cxватят по обвинению в воровстве, и все сделают вывод от частного к общему насчет тебя”. На следующий день царские склады были ограблены, и Раву схватили.
Они сказали ему: “Мы видели во сне капусту в горлышке горшка.” Абае он сказал: “Твое дело удвоится, как капуста”. А Раве сказал: “Твое дело будет горьким, как капуста”.
Они сказали ему: “Мы видели мясо в горлышке горшка”. Абае он сказал: “Твое вино будет сладким, и все будут покупать вино и мясо у тебя”. А Раве сказал: “Твое вино забродит, и все будут покупать мясо, чтобы есть с ним”.
Они сказали ему: “Мы видели сосуд с вином на финиковой пальме”. Абае он сказал: “Твое дело вырастет как пальма”. А Раве сказал: “Сделки с тобой будут выгодны для твоих партнеров [а не для тебя], как сладкие финики”.
Они сказали ему: “Мы видели гранат, распускающийся из горлышка горшка”. Абае он сказал: “Твои товары будут дороги, как гранаты”. А Раве сказал: “Твои товары будут терпкими, как гранат”.
Они сказали ему: “Мы видели сосуд, упавший в колодец”. Абае он сказал: “Твои товары будут востребованы, как сказано ‘хлеб упал в колодец, и нет его более’”. А Раве сказал: “Твои товары испортятся и будут выкинуты на помойку”.
Они сказали ему: “Мы видели осла, стоящего на подушке и блеящего”. Абае он сказал: “Ты станешь главой Академии, и аморай будет стоять рядом с тобой” [Слова “осел” и “Аморай”, то есть мудрец эпохи завершения Талмуда, имеют похожее звучание- М.Н.]. А Раве сказал: “Слова ‘первенец осла’ (Иcx. 13:13) стерлись в твоем тфиллине”. Рава возразил: “Я проверял, и эти слова там есть”. Бар-Хедья ответил: “Буква вав в слове ‘хамор’ (‘осел’) стерлась в твоем тфиллине” [Подобное написание на самом деле не является ошибкой - М.Н.].
В итоге Рава пришел и заплатил ему, сказав: “Я видел падающую стену”. Тот ответел “Ты приобретешь имущество без пределов”. Рава сказал: “Я видел, как дом Абаи рухнул, и пыль накрыла меня”. Тот ответил: “Абая умрет, и его академия перейдет тебе”. Рава сказал: “Я видел, как мой дом рухнул, и все пришедшие разбирали его по кирпичику”. Тот ответил: “Твое учение распространится среди всех”. Рава сказал: “Я видел, как мою голову проломили на две части, и мой мозг вылетел наружу”. Тот ответил: "гроздья шерсти из твоей подушки вывалились наружу”. Рава сказал: “Я читал во сне благодарственную молитву Галлель о египетском избавлении”. Тот ответил: “Чудо произойдет с тобой”.
Как-то Бар-Хедья должен был плыть на лодке с Равой, и сказал “если с этим человеком должно произойти чудо [т.е. лодка затонет, а он спасется], зачем мне с ним плыть?” Вылезая из лодки, он выронил книгу. Рава поднял ее и увидел, что там написано: “все сны следуют за устами”, и сказал: “Ты – злодей, из-за твоих толкований осуществилось все это и причинило мне столько страданий! Я готов простить тебе все, кроме смерти моей жены, дочери Рава Хисды! Да бyдет воля Господа, чтобы этот человек попал в царствoбез милости к нему!” Бар-Хедья сказал: “Что же мне делать? Я учил, что даже незаслуженное проклятие от мудреца осуществляется, тем более от Равы, который проклял меня заслуженно. Отправлюсь я в изгнание, как учил Мар - изгнание искупляет вину!”
Бар-Хедья встал и отправился в изгнание в Рим. По прибытии он сел у врат дома главы императорских вышивальщиков. Главе вышивальщиков приснился сон, и он сказал: “Я видел во сне, как иголка проткнула мне палец”. Бар-Хедья сказал ему “дай мне монету в одну зузу”, но тот не дал, и он ему не истолковал. После тот рассказал: “Я видел, как сгнила вся моя рука”. Бар-Хедья ответил: “Сгнила вся шелковая одежда”. В императорском дворце узнали про это и приказали убить главного вышивальщика. Тот сказал им: “За что? Заберите того, кто знал и не предупредил!” Они забрали Бар-Хедью и сказали ему: “из-за твоей зузы все шелковое одеяние императора пропало!” Они связали два кедра веревкой, привязали одну его ногу к одному кедру, а другую - к другому и отпустили веревку, так что весь он разделился надвое, и даже голова его разломилась на две части.»
На основании тщательного текстологического анализа, Холгер Зеллентин утверждает, что эта история из вавилонского Талмуда является ни чем иным, как пародией на толкования снов, содержащихся в трактатах иерусалимских мудрецов, у которых учился Бар-Хедья. Ведь именно там формулируется принцип “все сны идут за устами” (коль hа-халомот hолeхим ахар hа-пэ), а выпавшая у Бар-Хедьи “книга” (вероятно, иерусалимского происхождения) является отнюдь не случайной деталью сюжета. В качестве примера Зеллентин приводит такую иерусалимскую историю (Ма‘асер Шени 311):
«Некто пришел к Рабби Йосе бар Халафте и сказал ему: “Я видел во сне, будто я носил оливковый венец”. Тот ответил ему, что он возвысится через несколько дней. Другой человек пришел к Рабби Йосе бар Халафте и сказал ему: “Я видел во сне, будто я носил оливковый венец”. Тот ответил ему, что он будет наказан плетьми. Он возразил: “Тому человеку ты сказал, что он возвысится, а мне - что меня побьют?” Тот ответил: “Он видел венок из цветущей оливы, а ты - из отрясаемой!”»
В другом случае сын Рабби Йосе, Ишмаэль, отказывается толковать сон, пока не получит плату за это. Подобные пародии, в которых вавилонские мудрецы высмеивают палестинских, Зеллентин называет “интер-раввинистическими”, в отличие от “интра-раввинистических”, в который вавилонские или иерусалимские мудрецы высмеивают самих себя. Пародия, впрочем, служит здесь весьма серьезной цели, сформулированной Бахтиным - испытанию и разоблачению идей и идеологий, в данном случае, идеи, что исполнение сна зависит от толкования и толкователя.
Кстати, эта идея – “исполнение сна идет за устами толкователя” – оказывается принятой мудрецами, несмотря на насмешничество пародиста. Это отражает общий принцип: только то, что можно осмеять и довести до абсурда, может быть истиной. Концепции и тексты, над которыми запрещено смеяться, которые не выдерживают столкновения с пародией, вряд ли могут претендовать на правоту.
Еще один пример, который рассматривает Зеллентин, касается знаменитого Шимона бар Йохая, легендарного автора книги Зогар, который много лет скрывался в пещере, питаясь малосъедобными плодами рожкового дерева. Наконец, рабби Шимон выходит, и обнаруживает, что прятаться нет необходимости, ведь на все - воля Божья (Берешит Рабба 79:6):
«Рабби Шимон бар Йохай прятался в пещере тринадцать лет вместе с сыном. Они питались рожковым деревом из Гадары, пока сыпь не покрыла их тела. Наконец он вышел, сев у входа в пещеру, и увидел охотника на птиц. Kогда он слышал глас с небес “оправдана”, птица спасалась, а когда “виновна”, птица становилась добычей. Рабби Шимон сказал: даже птица не становится добычей без приговора с небес, тем болeе – душа человека! Он вышел наружу и увидел, что дела успокоились. »
Зеллентин усматривает в этом иронию по отношению к практике сирийских христианских монахов жить в отшельничестве в пещерах, но в еще большей мере – пародию на христианскую Нагорную проповедь, где сказано:
«Hе заботьтесь о том, что есть и что пить для поддержания жизни вашей, ни об одежде для тела вашего. Ведь жизнь значит больше пищи, а тело — одежды. Посмотрите на птиц в небе! Они не сеют и не жнут, не собирают урожая, а ваш Отец Небесный кормит их. Разве вы не значите гораздо больше, чем они? Да и кто из вас может волнением продлить свою жизнь хоть на час?» (Матфей 6:25-27) и «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего» (Матфей 10:29).
Таким образом, Зеллентин выделяет три типа пародий: интра-раввинистические, интер-раввинистические и внешние, направленные на нееврейские тексты.
Конечно, в этой статье я не претендую на решение проблемы “хорошо ли насмехаться”, да и не имеет она однозначного решения, и сформулирована была не сегодня. Грань между созидательной и разрушительной насмешкой столь же тонка, как грань между каббалой и идолопоклонством. Именно поэтому в качестве заголовка я использовал строку из Бялика про “бесов насмешки”, порождаемых безверьем (кат hа-лецим, бней рек у-ветала). Но я хотел рассказать про представление о том, что большие идеи идут рука об руку с юмором, поскольку они должны быть способны выстоять натиск пародий и насмешек, служащих испытательной лабораторией для идеологий. Это понимали мудрецы Талмуда, и эта мысль оказалась востребована сегодня, в XXI веке, одним из свидетельств чему являются работы Зeллентина.
Напечатано: в альманахе "Еврейская Старина" № 2(85) 2015
Адрес оригинальной ссылки: http://berkovich-zametki.com/2015/Starina/Nomer2/Nosonovsky1.php
