Леонид КАРПОВ
п. Кестеньга, Карелия
«Вспыхнут блики Вечного Огня!..»
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Он сегодня встанет утром рано,
Словно торопя начало дня,
И в глазах седого ветерана
Вспыхнут блики Вечного Огня!
И, смахнув дрожащею рукою,
Ту слезу, которой нет цены,
Вспомнит он с любовью и тоской
Юность, не пришедшую с войны!
Где ты, та девчонка в сарафане,
Прячущая взгляд свой без причин!
Может быть в каком-нибудь кургане
Ты лежишь одна среди мужчин?
Или дошагала до Берлина,
И, под громогласное «Ура»,
На Рейхстаге написала: «Нина.
Гвардии ефрейтор, медсестра»?!
Пусть невыносима боль утраты
Тех, кого любил – ему ль не знать
То, что ради этой светлой даты
Стоило и жить и умирать!
БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИЕ
В том списке, где одни сплошные даты,
Вы наших не отыщите имён.
Мы – без вести пропавшие солдаты,
Не принятые в Вечный Легион!
Для нас, официально не убитых,
На чьих делах поставлен жирный крест,
Среди фамилий на гранитных плитах
В итоге не нашлось свободных мест!
Останкам нашим, где и как попало
Солдатская судьба нашла приют.
И вышло вдруг, что всё война списала,
А истину искать – напрасный труд!
Нас поимённо помнят только жёны,
Да те, кто выжил всем смертям назло.
Они не верят домыслам, и склонны
Считать, что просто нам не повезло!
Ведь в хаосе военных лихолетий,
Бросаясь грудью на свинцовый шквал,
На долю причитавшихся бессмертий
Никто из нас и не претендовал!
Исчезнувшие в море и на суше,
Мы перевоплотились в облака,
И наши неприкаянные души,
Роняя слёзы, шепчут свысока:
«Мы, без вести пропавшие солдаты,
Чьим обелиском стала неба высь,
Поймите, мы совсем не виноваты,
Что, потерявшись, так и не нашлись!»
ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ОТЧИЗНА...
Что для меня Отчизна, сын?
Твой прадед, спящий в Сандормохе*;
Напевы северных былин,
Народом собранных по крохе;
Следы Войны в заросшем рву;
Подшивка старенькой газеты;
Посёлок, где всю жизнь живу,
Его закаты и рассветы.
Что для меня Отчизна, дочь?
Заботливые руки мамы;
Вой вьюги за окном всю ночь;
Берёз чернеющие шрамы;
Плеск чистых топозерских волн;
Олень, плывущий по туману;
Всё то, во что я так влюблён;
Всё, чем когда-нибудь я стану.
*Урочище Сандормох в Медвежьегорском районе Карелии, место массового расстрела и захоронения В 1937 году политических заключённых Соловецкого Лагеря Особого Назначения (СЛОН).
***
Мой дед не смог участвовать в войне.
Он, не дожив всего четыре года,
Расстрелян был в далёкой стороне
Карающей рукой, как враг народа.
Он до конца не верил, может быть,
Что жизнь вот так бесславно оборвётся.
И та, кого успел он полюбить,
Женой врага народа назовётся!
Что сыновья привыкнут голодать,
А младшему на жизнь не хватит силы.
И будет обезумевшая мать
Волчицей выть у крохотной могилы.
И только председатель-инвалид
Чужого, под Архангельском, колхоза,
Их, проклятых, утайкой защитит
От голода и лютого мороза!
Я до сих пор не знаю, где мой дед
Молился в ожидании расстрела.
Его в большом и скорбном списке нет,
А справка об амнистии сгорела.
Но для меня он тоже фронтовик
С претензией на звание Героя!
И в день Победы я уже привык
В честь деда пить сто граммов только стоя!
НЕНАПИСАННОЕ ПИСЬМО
Мы о засаде ничего не знали,
Шагая, не таясь, к плечу плечо.
И те, кто не убитыми упали,
Разведку материли горячо!
Стреляя в лес, ослепшие от злобы,
Недрогнувшие даже в смертный час,
Мы гибли, и друзей просили, чтобы
Они молились Господу за нас!
По нам свинцовый град без перебоя
Хлестал из пулемётного ствола!
И кровь, почти кипящая от боя,
Рекой на клюкву спелую текла!
Майор кричал: «Произошла осечка,
И надо отводить остатки сил!»
Но видимо для чуда нет местечка
Там, где хватает места для могил!
От взрывов мин, швырявших в небо кочки,
Жгло холодом спинные позвонки!
И тут пронёсся возглас по цепочке:
«Хорош лежать, пристёгивай штыки!
Двум – не бывать, одну – чего бояться?!
Коли врага, патроны зря не трать!
Давайте же покажем фрицам, братцы,
Как надо жить и надо умирать!»
На фронте смерть ведёт игру без правил,
А у меня козырной карты нет!
Прости, жена, за то, что я оставил
Тебя вдовой в неполных двадцать лет!
И посреди карельского болота,
Уткнувшись в мох пробитой головой,
Мне не узнать, спаслась ли наша рота,
По той причине, что я не живой!
