1.
— ...Восемьдесят два, восемьдесят три... Убивать нужно таких авторов!
У Любы дрожали руки. Капли валокордина пролетали мимо стакана и украшали поверхность стола красивыми, дождевыми каплями.
— ...Девяносто девять, сто! — Люба отхлебнула глоток лекарства, поморщилась и снова склонилась над рукописью.
«...Мрачное подземелье склепа было сырым и тусклым.
— Я его и мертвого любить буду! — закричала Марита и упала на гроб любимого. — Мертвого!..
Лица собравшихся людей казались неживыми в свете погребальных факелов.
Бам!.. — донесся откуда-то издалека глухой удар колокола.
Рука любимого, лежащая на краю гроба, вдруг шевельнулась и медленно обняла Мариту за шею...»
Люба попыталась вслепую нашарить стакан с лекарством. Стакан упал набок.
— Да черт!..
— Ты что ругаешься?
Голос был добродушным, но на какое-то мгновение Любе показалось, что он прозвучал из мрачного склепа. Она вздрогнула всем телом и подняла глаза.
— Наверное, очень хороший роман? — Улыбающийся Федор Петрович сел в кресло напротив стола Любы. — Ты не заметила, как я вошел.
— Я боролась в подземелье с трупом любимого, окруженная компанией вурдалаков, — Люба попыталась улыбнуться в ответ. — Кстати, на сорок восьмой странице автор укокошил шестьдесят восемь человек.
Молодая женщина взяла пузырек валокордина.
— Меньше строчки на один труп. Талант!.. Любочка, детка, давай-ка я лучше сам налью тебе лекарство, — Федор Петрович взял пузырек. — У тебя дрожат руки. Сколько капель?
— Лейте весь пузырек.
Молодая женщина потерла уставшие глаза ладошками.
— Люба, я твой шеф, а ты — мой заместитель. Ты должна много и упорно работать, а я наконец-то имею право отдохнуть, — Федор Петрович протянул стакан. — Потерпи еще полгода и я найду для тебя другую работу.
— Санитаркой в сумасшедшем доме? — усмехнулась Люба.
— Наше издательство платит за рукопись сорок тысяч рублей. Любочка, пойми, у тебя не хватит патронов на всех авторов, — Федор Петрович кивнул в сторону двери. — Кстати, твои подчиненные не столько читают чужие опусы, сколько строчат свои. Больше всего меня удивила одна молодая и симпатичная женщина у окна. Она плакала, но все равно писала... Интересно, кто она?
— Надя Васильева... Федор Петрович, это же кошмар! — Люба обхватила голову руками. — Представляете, у Нади недавно попал под машину маленький сын, и теперь он лежит в больнице с изуродованной ступней. От Нади ушел муж, а, кроме того, она в клочья разругалась со своей матерью. И она тоже пишет ту же чушь, что и все остальные?!
— Действительно, кошмар, — согласился Федор Петрович. — Так, Любочка, а теперь иди домой, но сначала погуляй по магазинам. Говорят, что для молодой женщины это самый лучший отдых. Твой шеф подменит тебя. Кстати, не забудь купить мне валокордин.
2.
Федор Петрович закончил работу в пол-седьмого. Он сладко зевнул и оттолкнул пальцем подальше рукопись романа «По прозвищу «Кровавый Динозавр».
— Бред какой-то… — поморщился Федор Петрович.
Он встал. В пустом кабинете для сотрудников издательства шмыгала мокрой тряпкой по полу пожилая уборщица.
— До свидания, Федор Петрович, — уборщица улыбнулась.
— До завтра, Клавдия Михайловна, — Федор Петрович старомодно приподнял шляпу.
На столе Нади Васильевой лежала толстая, ученическая тетрадка. Федор Петрович уже было потянулся к ручке двери, но потом задумался... Он подошел к столу и взял тетрадку в руки.
Через десять минут Клавдия Михайловна завершила свою незамысловатую работу и без того растянутую присутствием начальства и с удивлением посмотрела на шефа. Тот сидел за столом Нади Васильевой и читал.
— Федор Петрович, вы идете?
— Что?.. — Федор Петрович поднял глаза.
— Вы идете домой?
— Да-да... Я потом... — шеф снова углубился в чтение.
Клавдия Михайловна пожала плечами и тихо закрыла за собой дверь.
3.
— Поймите, у нашей детской больницы ограниченные возможности, — главный врач с интересом посматривал на седоволосого мужчину в кресле. — Например, клиника профессора Тешнера в Цюрихе смогла бы поставить маленького Мишу на ноги за полгода. Что же касается нас...
— Сколько будет стоить лечение ребенка за границей? — нетерпеливо перебил Федор Петрович.
— Не меньше пятидесяти тысяч долларов. Простите, а вы родственник Миши?
— Нет, я начальник его мамы Нади Васильевой, — Федор Петрович встал. — Спасибо за консультацию, доктор. Детали перевода Миши в швейцарскую клинику вы обговорите с моим бухгалтером завтра.
— Простите, а где и кем вы работаете? — немного смущенно спросил врач. — Моя дочь недавно закончила экономический факультет университета и ищет работу…
— Вас интересует, какая фирма способна выложить пятьдесят тысяч долларов за лечение сына своей рядовой сотрудницы? — улыбнулся Федор Петрович.
— В общем, да...
— Я владелец издательства «Этана», — Федор Петрович протянул визитную карточку. — Ваша дочь может позвонить мне по этому телефону.
Лицо врача побледнело и дрогнуло.
— Простите, книгу «Привет из гнилого гробика» издали вы?
— Да.
— До свидания, — сухо сказал врач.
Федор Петрович спрятал визитку в карман и молча вышел.
4.
У мамы Нади Васильевой было нервное и очень подвижное лицо.
— Да поймите же, поймите!.. — от нетерпения Федор Петрович едва не воздел руки к небу. — Ваша поездка с внуком в Цюрих не будет стоить вам ни копейки. Во-первых, с малышом должен быть рядом кто-то из родных, а, во-вторых, почему вас смущает то, что вы будете жить в шикарном санатории для нервнобольных?
— Потому что я здорова, — отрезала Вера Владимировна.
— А кто в этом сомневается? — наигранно удивился Федор Петрович. — За вашу поездку плачу я, и ваше проживание в течение полугода в санатории, а не в гостинице, обойдется мне дешевле. Понимаете?..
— Но я здорова! — упрямо повторила Вера Владимировна.
— И я тоже. Но я с удовольствием поехал бы вместо вас.
— Это все Надька на меня жалуется, — лицо пожилой женщины вдруг сморщилось и постарело. — Надоела ей мать, вот и хочет ее упечь подальше с глаз.
— Да куда упечь-то?! — снова повысил голос Федор Петрович. — В шикарный номер-люкс с вышколенной прислугой и видом на Женевское озеро?.. Каждую неделю вы будете посещать горные Альпы. А если не хотите в Альпы, то просто шатайтесь по магазинам и покупайте тряпки.
Вера Владимировна надолго задумалась.
— Ладно, — она пожевала губами. — Внука Мишеньку жалко... Только одна я не поеду. У меня еще племянница есть, шестнадцать лет девчонке, а она заикается сильно.
— И отлично! — перебил Федор Петрович. — Все расходы я беру на себя.
— Только учтите, — женщина нахмурилась. — Я еще и передумать могу.
5.
Похмелье было просто ужасным... Сашка Васильев с трудом приоткрыл один глаз и тут же застонал от боли в голове.
В кресле, рядом с диваном, сидел седоволосый, импозантный мужчина.
— Вы кто?.. — с трудом ворочая языком, спросил Сашка.
— Не беспокойтесь, я не ваша белая горячка, — Федор Петрович ободряюще улыбнулся. — У меня есть к вам одно деловое предложение.
— Хорошо, наливайте... — усмехнулся Сашка.
— Немного подождите. Ответьте, пожалуйста, мне на один вопрос: вы хотите бросить пить?
— Да, — признался Сашка. — Но сначала все-таки нужно опохмелиться.
— Да ради Бога!.. — Федор Петрович поставил на грязный столик яркую бутылку. — Знаете, Саша, водка сыграла с вами весьма дурную штуку. Вы лишились любящих вас жены и маленького сына. У вас нет работы и вы живете у своего друга на птичьих правах. Я хочу дать вам шанс...
— Какой? — Сашка жадно отхлебнул прямо из горлышка.
— Один мой знакомый геолог занимается поиском нефти. Ребята из его бригады зарабатывают очень большие деньги. Но если кто-то из них нарушит «сухой закон», с него снимают штаны, привязывают к дереву и оставляют на ужин комарам.
— Хорошая традиция и очень хорошее предложение с вашей стороны, — Сашка отхлебнул еще раз. — Вы добрый джинн из бутылки?
— Нет, джин, который вы сейчас пьете, никогда не сделает вам подобного предложения.
— А вам оно зачем?
— Это секрет. И у меня есть условие, вы уезжаете не менее чем на полгода.
Сашка сел и потер лоб.
— А за это время моя любящая жена найдет моему сыну нового папу?
— Сомневаюсь. Хотя полной гарантии дать не могу, но девяносто девять процентов в вашу пользу я обещаю. Однажды я видел, как плакала ваша жена Надя...
Сашка со стуком поставил бутылку на столик.
— Когда я должен ехать?
— Завтра утром, — Федор Петрович положил на колени Сашки конверт и встал. — Здесь все необходимое, включая адрес.
— А я вас знаю, — окликнул Сашка гостя. — Вы начальник моей жены. Надя часто говорила, что вы похожи на бегемота с добрыми глазами.
— У вашей жены удивительная фантазия, — Федор Петрович улыбнулся и приподнял шляпу. — Думаю, она ей скоро очень пригодится...
6.
У Нади Васильевой было усталое, недоумевающее лицо. Она со страхом смотрела то на Федора Петровича, то на красную от возмущения Любу.
— Поймите, Наденька, я только бизнесмен, и если я вкладываю в вас огромные деньги, то надеюсь получить хорошую прибыль, — Федор Петрович был абсолютно спокоен и даже холоден. — Я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов аванса за первую рукопись вашего романа и совершенно не претендую на авторские права. Вас это устраивает?
— У меня нет никакого романа... — с трудом выдавила из себя Надя.
— Вы его напишете. Я устроил все ваши личные дела на ближайшие полгода. Вы можете спокойно работать.
— Но я просто не смогу!.. — Надя была готова зареветь от горя. — Я не умею писать романы.
— Сумеете, — сухо заметил Федор Петрович. — А теперь идите домой и садитесь за работу.
Надя с трудом выбралась из кресла и побрела к двери.
— Кстати, в следующий раз вы можете прийти в наше издательство только с рукописью, — сказал Федор Петрович.
Надя всхлипнула и, не оглядываясь, кивнула.
— Мне действительно пора в сумасшедший дом, — твердо сказала Люба, как только закрылась дверь. — Или, может быть, вам, шеф?
Федор Петрович откинулся на спинку кресла и, не спеша, закурил.
— Любочка, вам тридцать два года, и я знаю вас уже восемь лет. Вы незаменимы в работе и вы уже дважды успели побывать замужем. Но, к сожалению, оба раза неудачно. Как вы думаете, что такое счастье?
— Счастье — всего лишь крикливая жар-птица, которая верещит от возмущения, если ее держат за хвост обеими руками.
— Любочка, вы самый трезвомыслящий человек, которого я знаю. Но вам нужно отдохнуть, — Федор Петрович, наконец, улыбнулся в ответ. — У меня есть на примете прекрасный санаторий с видом на Женевское озеро. Когда вы вернетесь, вам нужно будет немного поработать с рукописью Нади Васильевой. Возможно, потребуется техническая корректировка, но не более того. Вы всегда отлично работали с начинающими авторами.
— Но не с теми, которым платят авансом пятьдесят тысяч долларов за первую рукопись.
— Вы, наверное, удивитесь еще больше, Любочка, если узнаете, что я заплатил эти деньги только за два слова.
— За какие два слова?!
— Идите, пакуйте чемодан, Любочка, и не задавайте лишних вопросов. Кстати, загляните в кассу, там вас ждет приятный финансовый сюрприз.
7.
Надя с ужасом смотрела на чистый лист бумаги и грызла авторучку. В голове было пусто, как в старой рассохшейся бочке.
«Не смогу, Боже мой, я же просто не смогу! — пульсировала одна единственная мысль. — И никогда сумею!..»
Надя резко встала. Она долго бродила по комнате, изредка бросая жалкие взгляды на чистый лист.
«Заплакать, что ли?..» — Надя остановилась и потрогала глаза. Они были сухими и горячими.
«А, может быть, съесть чего-нибудь?..»
Резкий звонок в прихожей застал молодую женщину на пути к холодильнику.
За дверью стоял Федор Петрович.
— Извините, Наденька, я украл ваш записки, — он протянул растерявшейся и смущенной хозяйке толстую тетрадь. — Знаете, я долго не мог расстаться с ними, потому что ни разу в жизни не читал ничего более удивительного и замечательного.
Петр Федорович старомодно поклонился, приподнял шляпу и вдруг стал похож на обаятельного бегемота с добрыми глазами.
Надя прижала тетрадку к груди и покраснела до кончиков волос.
— Удачи вам, Надежда!
Федор Петрович быстро пошел по порожкам вниз.
8.
Стрелки часов показывали половину второго ночи…
Надя сидела за столом и листала возвращенную шефом тетрадь. Записки были написаны разными чернилами, разным, в зависимости от настроения, почерком и состояли только из одной, бесконечно повторяющейся фразы — «Жизнь прекрасна». Иногда конец фразы украшал толстый и оптимистичный восклицательный знак, иногда рука, выводившая буквы, делала фразу дрожаще неумелой и в ее конце стояло многоточие, но чаще всего за ней следовала простая точка.
Надя перевернула страницу...
«Жизнь прекрасна. Жизнь прекрасна... Жизнь прекрасна! — не отрываясь, читала она. — Жизнь прекрасна. Жизнь прекрасна…»
Надя улыбнулась и вдруг вспомнила лицо маленького Миши. Она провела ладонью по лицу и поняла, что плачет.
«Жизнь прекрасна. Жизнь прекрасна. Жизнь прекрасна!..»
Фраза была похожа на весеннюю капель, способную пробить метровую толщу старого, темного льда... Надя писала свои записки последние полгода каждый день. Она писала их, когда ее горе становилось совсем черным. Очень часто Надя не понимала смысла этой бесконечно повторяющейся фразы и просто верила в нее, как верят в восход солнца завтрашним утром.
«Жизнь прекрасна… Жизнь прекрасна!»
Она исписала всю тетрадку до конца.
«Боже, как же это глупо, — Надя засмеялась и вдруг почувствовала огромное облегчение. — Глупо, глупо!..»
Она отодвинула в сторону тетрадку и склонилась над чистым листом бумаги. Авторучка быстро вывела первые строчки:
«Профессор Мишкин сел в кресло возле камина.
— Итак, друзья мои, — он улыбнулся и обвел глазами собравшихся, — сегодня мы не будем выяснять, какой балбес вдруг счел, что я похож на обаятельного бегемота с добрыми глазами. Лучше я расскажу вам одну удивительную, смешную и просто замечательную историю, похожую на сказку. Садитесь поудобнее и слушайте. Итак, это случилось не так давно...»
Часы пробили два раза. Но Надежда их не слышала. Она улыбалась и работала...
Котов Алексей Николаевич. Родился 30 марта 1958 года. Живу в Воронеже, работаю церковным сторожем. Образование высшее (техническое). Первые публикации - в воронежской "Авось" в 1993 году. Oпубликовал массу юмористических рассказов, анекдотов и прочих миниатюр. Но со временем я стал более серьезным. Было опубликовано десятка четыре рассказов. На ЛитРесе вышло семь небольших электронных книг. От юмора отошел, но не откажусь от него никогда. "Возбуждение сострадания к осмеянному и не знающему себе цены прекрасному и есть тайна юмора" (Ф.М. Достоевский).
