Джеймс (Джим) Кейтс (J. Kates) 1945 г.р. – известный американский поэт, переводчик и содиректор издательства «Зефир Пресс», специализирующегося на издании переводов современных авторов из России, Восточной Европы и Азии. Им были опубликованы несколько наиболее авторитетных сборников переводов современной русской поэзии. Поэтические переводы с русского и испанского языков Дж. Кейтса неоднократно отмечены в США национальными премиями, в частности, недавно он был удостоен Cliff Becker Book of Mikhail Yeryomin (White Pine Press, 2014). В 1916 г. увидит свет, подготовленная Дж. Кейтсом, книга переводов стихов известного петербургского поэта С. Стратановского. Помимо активной переводческой деятельности, Дж. Кейтс опубликовал три сборника своих стихов:Mappemonde();Metes and Bounds (Accents Publishing) and The OldTestament (Cold Hub Press) а также книгу: Дж. Кейтс является вице-президентом Американской Ассоциации литературного перевода.
Пришло время и русскому слогу ответить Дж. Кейтсу взаимностью. Предлагаемая читателю в переводе подборка представляет собой цикл из книги «Ветхий Завет» (The OldTestament, Cold Hub Press, 2010). Цикл является опытом поэтического вживания в героев Ветхого Завета и «актуализации» повествования о них, о чем свидетельствуют, в частности, посвящения некоторых стихов близким людям. При этом иногда поэт обращает внимание не на самые известные моменты библейских историй, так что без обращения к Библии (это всегда нелишне) его стихи не понять. Для удобства читателя переводы снабжены ссылками на те или иные места Св. Писания, которые имеет в виду автор.
1. Лот
Ей никогда не нравилось, как я пью
и забочусь о дочерях.
Она все время напоминала:
у родителей было не так –
весело и каждый день вечеринки.
Оргии, – я говорил.
А она мне: ханжа,
все это делают, чем ты лучше?
Не будь город забит содомитами,
они бы и сами тогда там стояли;
вовремя же нас выпихнули
из города чужестранцы.
Они научились слушать меня,
слава Богу, и теперь благодарны.
Несут сладкое мне вино,
чтобы смыть соль с моих губ.
См. Быт. 19.
2. Иаков
Питеру Кейтсу
Я шел через реку, нащупывая ямы
изогнутым посохом, а слепой кричал:
«Вор! Вор!», – когда мой брат плакал
нищий, голодный как охотник.
Вот, он идет,
земля содрогается.
Еще далеко,
не разгляжу его рук.
Ангельские силы у брода через Иавок.
Я послал ему все, что имею, –
мне по праву не принадлежит ничего,
храню лишь то, что украл, – благословенье.
Кто ты, одетый как брат мой Исав,
напрягшийся в моих гладких руках,
молящий меня тебя отпустить?
См. Быт. 27; 32
3. Иосиф
Людей вешают за буханку хлеба
и за сны о птицах.
Пойми это
и найди путь из любой тюрьмы.
В чем мое преступление? Что увидел во сне,
как господин спал тревожно в своей постели?
В том, что я ставил слово за словом
и бежал нагим?
Я узнал бывшего виночерпия,
в том, чьи сны я разгадывал;
когда они голодны, все люди – братья,
и кто посадил меня в ров,
и кто меня оттуда извлек.
Если найдется средь них невинный,
пусть обременят его краденным,
и смирят вместе с другими.
См. Быт. 37–40
4. Аарон
Чипу Бамбергеру
Его рот полон камней,
теснясь, стукаясь сталкиваясь
слова свободы падают из его рта,
как разбитые скорлупки,
установления и заповеди,
как расколотые косточки
фруктов.
Он все может сделать руками,
ему достаточно их поднять.
Но его пальцы слишком тонки,
мятежны, порхающи, как язык,
боящийся тронуть то, что легко движется.
Он держит посох над головой,
проводя Божию славу,
открывая проход через море,
родники в пустыне.
Я сгибался, поднимая его,
живого, из грязи.
Я леплю образы для народа
из сданного золота
и все время говорю.
Я ловчу, чтобы отвлечь толпу,
пока он карабкается один по склону
и возвращается, сияя,
безмолвным.
См. Исх. 4, 10-14; 7, 9-10; 16; 17, 5-7; 19, 20-24, 31-32.
5. Иаиль
Я ждала в шатре, когда все мужчины вышли,
Я слышала шум битвы на расстоянии,
пока молоко в мехе отстаивалось, остывало.
Известия приходили
неверные и отрывчатые,
как бегущие воины,
которые мне их бросали:
царь, дружественный моему мужу,
клялся – по две девицы на воина,
и был посрамлен женщиной,
унижен Деборой.
Ликую, сестра!
Когда он,
споткнувшись при входе,
испачканный кровью,
воды попросил напиться,
я принесла ему сливок в вельможной чаше
и умолила
лечь под ковер на пол.
Шлю, сестра, тебе голову, кол от шатра и молот –
дар между женщинами в Израиле.
Пусть его мать его оплачет.
См. Суд. 4
6. Гедеон
Когда я выколачивал пшеницу в точиле, прячась,
Он сказал мне:
«Если Я могу вывести огонь из камня,
ты станешь у Меня мужем сильным».
Все сотворил это словом,
как жезлом,
простертым к мясу.
Хватило легкого касанья,
чтоб вышел свет наружу.
Так я вышел на мадиамского немого истукана
лишь с десятью рабами – малою опорой
пламени поленьев,
и мы
свергли его в его молчанье.
Мы – отряд Бога чисел.
Люди, как и сила
умножаются трубою Его гласа
и молчаньем исполненных страха.
См. Суд. 6;7
7. Самсон
Я бросался как пустое ведро
в ее постель. Три раза я пытался,
три раза проваливал испытанье –
я не разгадал свою загадку.
Мужчина, не знавший сладости
в утробе, заболевает от силы,
от махания сухой костью.
Кто ты и зачем пришел
вести меня как мельничного вола,
месить солому голыми ногами,
я знаю, мой мальчик.
Я не так глуп, как ты думаешь.
Твои волосы отрастут, и борода загустеет,
и ты найдешь утешение
в объятиях женщин.
См. Суд. 14–16, в частности, 16, 26.
8. Илий
Повернувшись спиной к моим детям, я сел
и увидел тетку, напившуюся пьяной,
что-то бормочущую при входе в храм.
Она сказала, что молится о чуде,
и я заверил ее, что Бог их насылает.
Позднее, она оставила со мной сына
и ушла, распевая, бездетная как прежде.
Когда б она ни пришла, я ее кляну.
Я посылаю парня с обычными поручениями
по дому, расстроенному негодяями,
где я молюсь лишь о крепком сне.
См. 1 Цар. 1-4
9. Саул
Я был на голову выше всего народа,
даже когда выходил на простые заданья,
и люди, думающие о царях,
шептали мое имя.
Я полагал всех врагов под свою руку.
Теперь левую я поднимаю с трудом,
А правая – барабанит, как пять дураков по столу.
Мой сын лукавит,
стреляя из лука,
нарочно промахиваясь.
И вот, здесь – пустое место в застолье,
брешь среди товарищей,
боль, дергающая на месте недостающего зуба.
Где молодой герой, который должен быть здесь,
юноша, который бы заносился перед гигантами?
Усох ли я до соринки в его глазу
так, что у меня высохло помазание?
Старик может срать, может спать,
его можно пожалеть,
потому что он безвреден –
царь заблудших ослиц.
Он может бросить копье в дыру
и смотреть, как оно дрожит в грязной стене,
но, промахнувшемуся,
ему недостает музыки,
чтобы убаюкать его утром.
Это также песня царя Давида,
дрожащего в объятьях Ависаги
См. 1 Цар. 9; 18; 20; 24, 4-7, 20; 3 Цар. 1, 3
10. Авессалом
Полу У. Кейтсу
Отец, я повис здесь,
ожидая меча,
который ты больше не пустишь в ход
против одного из нас.
Прежде, чем он меня настигнет, скажу:
и у меня есть горница над воротами,
где я со слезами твержу твое имя,
в моем изгнании и в твоем,
все эти годы в одном городе,
где мы ни разу не поговорили.
Первый вестник скажет,
что ты победил,
но ты спросишь обо мне
и не получишь ответа.
Второй вестник скажет правду.
Пусть все твои враги и восставшие на тебя,
будут как я,
любящими тебя
и свидетельствующими о твоей любви,
хоть я и повис здесь
на длинных волосах.
См. 2 Цар. 18, особенно 18, 33, см. также стихотворение Г. Лонгфелло «Горница над воротами» («The Chamber over the Gate») о Давиде и Авессалоне и песнопение Томаса Томкинса (XVII в.) «Когда Давид услышал, что Авессалом был зарезан»: https://www.youtube.com/watch?v=p9jgTBJ9Xbk
Прилагаю оригиналы:
THE OLD TESTAMENT
J. Kates
P. O. Box 221
Fitzwilliam, New Hampshire 03447
603-585-3347
jkates@worldpath.net
OLD TESTAMENT VOICES
1. LOT
She never liked the way I drank
or looked after the younger girls.
She kept reminding me how life
was different in her father’s house:
always the parties, the good times.
Orgies, I said.
She called me prude.
Everyone does it. You’re no better.
If the city hadn’t been full of faggots,
they’d have been on the streets by then,
and only just in time the strangers
hustled us all into the country.
They learned to pay attention to me,
thank the Lord, and now they’re grateful.
See how they bring me sweet wine
to wash the salt out of my mouth.
2. JACOB
for Peter Kates
I crossed the river feeling for sink-holes
with a crooked staff and a blind man crying
"Thief! Thief!" while my brother wept,
the beggar, hungry as a hunter.
He is coming to meet me.
The desert trembles, he is still too far away
for me to see his hands.
Angels camp at the Jabbok ford.
I have offered him everything I own —
nothing I claim is mine by right,
All I keep is the blessing I stole.
Who are you, dressed like my brother Esau,
straining in my smooth arms,
begging me to let you go?
3. JOSEPH
Men have been hanged for a loaf of bread
and for dreaming of birds.
Understand this,
and work your way out of any prison.
What was my crime? Dreaming that a lord
slept uneasily in his own bed,
putting one word next to another word
and fleeing naked.
I recognized the man who held the cup
as one whose dreams I understood:
Hungry enough, all men are brothers —
those who cast me into the pit
and those who drew me out of it.
If there is found among them one still innocent,
let him be saddled with stolen goods
and humbled with the others.
4. AARON
for Chip Bamberger
He has stones between his teeth.
Lisping, spluttering, stuttering,
the words of freedom fall out of his mouth
like broken nutshells, admonitions
and commandments like the cracked pits
of luscious fruit.
He can do anything with his arms,
he has only to lift them --
but his fingers are too subtle,
rebellious, fluttering like his tongue,
afraid to touch what moves suddenly.
He has held his staff over his head
conducting God's glory, opening
passage through the water, wells
in the desert; I have bent down
to pluck it writhing out of the dust.
From private gold I fashion public images,
talking all the time.
I do tricks to distract the multitudes
while he stumbles up the mountainside alone
and returns shimmering,
speechless.
5. JAEL
I waited in the tents when the men went out.
I heard the noise of battle in the distance
while the milk I set aside cooled and curdled.
The tidings came back garbled and torn
like the fleeing warriors who flung them to me:
the kind befriended by my husband
had vowed two maids to every man
and been humbled by a woman,
brought low by Deborah.
I exulted, sister.
And when he stumbled through the silk and wool,
dusty with our brothers’ blood,
pleading for water, I fed him curdled milk
and begged him to lie down.
I send you his head, sister, and a tent peg and a mallet:
a gift between two women of Israel.
Let his mother weep for him.
6. GIDEON
While I was threshing wheat behind the winepress
and keeping secret, he said to me,
If I can strike fire from the rock
I will make a man of valor out of you.
All this was done with words
like a stick against the flesh,
nothing but noises clashed against each other
to let the light shine through.
So I went against the dumb thing of Midian
with ten men only like a small stand
of flaming trees, and we cast it down
into its silence.
We are a division of the god of number.
As the man is, so is strength
multiplied by the trumpet of his speech
and the silence of the fearful.
7. SAMSON
I dropped like an empty bucket
into her bed. Three times I tried,
three times failed the test —
I had not yet guessed my own riddle.
A man who has never known sweetness
in his belly grows sick of strength,
of swinging a dry bone.
Who you are and why you come
to lead me in my traces like a mill-ox
mashing the dull chaff under my bare feet
I know, my boy,
I am not so stupid as you think.
Your hair will grow, your beard thicken
and you will find some comfort
in the arms of women.
8. ELI
I turned my back on my children and sat down.
I watched an aging woman heavy with drink
mumble obscurities at the doorpost of the temple.
She said she was praying for a miracle
and I warned her that God does inflict them.
Later, she left her son with me
and departed singing, childless as before.
Whenever she returns I curse her with abundance.
I send the boy on the ordinary errands
of a household mismanaged by scoundrels
where I pray for nothing more than a sound sleep.
9. SAUL
Once I towered over the best of my tribe.
When I walked out, even on trivial errands,
men who were thinking of kings
whispered my name.
The force of my arm drove all enemies down.
Now I lift my left hand only with trouble,
the right drums like five fools on the table.
My sons are treacherous archers
who shoot deliberately to miss the target.
There is an empty seat, a gap in the company,
a missing tooth throbbing in my jaw.
Where is the young hero who should be here,
the lad who would swagger out against giants?
Have I withered to a mote in his eye
now that the oil is dried?
An old man can shit, can sleep, be pitied
because he is harmless, a king of wandering asses.
An old man can fling a spear at a hole
and watch it quiver in the mud wall
but miss the music he needs
to lull him into the morning.
And this is also the song King David sang
shivering in the arms of Abishag.
10. ABSALOM
for Paul W. Kates
Father, I hang here
waiting for the sword you will not wield
to be turned again
against one of the two of us.
Before it comes, just this:
I too have a chamber over a gate
where I cry and cry your name
for my long exile and yours,
for the years together in the same city
never speaking to each other.
The first messenger will say
that you have won the field
but you will ask after me
and get no answer.
The second messenger will speak the truth.
May all your enemies and those who rise against you
be as I am:
loving you
and a witness to your love
even as I hang here
by my long hair.
Напечатано: в журнале "Семь искусств" № 7(64) июль 2015
Адрес оригинальной публикации: http://7iskusstv.com/2015/Nomer7/Benevich1.php
