***
Здесь тоже Русь. Пусть глуше и скромней
Пейзажи наших северных окраин.
Живу в глубинке, то есть в глубине
России, с детства русское вбирая.
Спешу, лечу за временем всугонь*
На родине своей, большой и малой,
Что так давно затеплила огонь
В душе
и чувства в нем переплавляла!
Живи, мой Север, песнями звени, —
Мой милый край, я здесь не на постое,
И мне так важно это сохранить:
Родной язык, обычаи, устои.
Как много солнца в говоре твоем,
Такого самобытного, живого!
Стелю на снег весенний суровьём**
Родное, не отбеленное слово.
*Всугонь — вдогонку.
**Суровьё — грубая, небеленая пряжа.
ГДЕ ЖЕ ТЫ, ЛЕЛЬ?
Владиславу Тепшину
Где же ты, Лель? Приводи поскорее весну!
Вырезать дудочку лучше, наверно, из ивы.
Ты и на струнах сердечных играешь красиво —
Мимо проходишь, подобен прекрасному сну.
Летом повеяло — значит, приспела пора
Сеять подсолнухи, мед приготовить сосновый,
Ладить плетень, иву гибкую взяв за основу,
Ель или клен посадить в середине двора.
Это не ты ли вокруг расплескал акварель,
Как над холстом, ворожишь в ожидании лета?
Музыка слов, одинокое сердце поэта...
Только смотри, не теряй свою дудочку, Лель!
ЧЕРЕМУШКА
Из-за берез в глуби двора
Глядит и робко, и смущенно…
Смелей! Пришла твоя пора
Цвести и трепетать влюбленно!
Пусть у березы ты в тени,
В тебе — и свет, и обаянье!
(Кому, кому она сродни?
Не той ли, пушкинской Татьяне?
Пусть неприметна красота
За безыскусностью наряда, —
В ней все — и сердца чистота,
И эта высветленность взгляда!)
Постой, не прячься, не спеши
Грустить, дрожать лесною ланью!
Мне нужен свет твоей души,
Как это раннее светанье,
Как белоночная пора,
Реки и леса полудрема,
Где всплески вёсел до утра
И всплески белые черемух!
Раскройся, птицею звеня,
Лишь солнце первое проглянет!…
За радость будущего дня —
Спасибо ей, моей Татьяне!
ВОЛШЕБНЫЙ КЛЮЧ
Этот тайник отпирает волшебный ключ.
Если решишься снова войти туда,
Сразу увидишь: так же струится ключ,
Не иссякает в лоне его вода;
Листья манжетки — полные свежих рос,
От золотых купальниц светло вокруг;
Счастье твое — прозрачнее крыл стрекоз,
Бабочек легче, — не выпустить бы из рук!..
Время придет оставить родной порог,
В дальнюю даль спешить, повзрослев едва.
Камень лежит у росстани трех дорог,
В озере там цветет одолень-трава.
Горечь разлуки дымом заест глаза,
Сто раз еще оглянешься на бегу...
Все, что оставил, вряд ли вернешь назад:
Сосны, и камни, и лодки на берегу.
Детства родник... а как в нем чиста вода!..
Нынче шиповник всюду растет, колюч...
Если решишься снова войти туда,
Времени тайну откроет волшебный ключ.
***
Ты меня опоила стихами...
А. Голиков
Кто любил — поймет и не осудит,
Ночь остудит — в омуте звездой:
Я тогда была с тобой повсюду —
Полем, ветром, дождевой водой.
Ни лицом, ни талией осиной
Не хвалюсь: воды не пить с лица.
Если ты и звал меня красивой —
Только ради красного словца!..
А любовь — цветок она и камень,
Сладость меда с горечью осин…
Мы сплетались ветками — руками
В этой чаще сказочных лесин…
И поныне нет тебя роднее.
А тогда — в дожде игра лучей…
Я искала слово понежнее,
Падая в бессонницу ночей.
Слово — и листок оно, и птица,
Зверь лесной, бегущий на ловца…
Проливными строками струится
Та вода, ее не пить с лица…
Слову — обволакивать и жалить,
Обжигать холодной, прорубной…
Для меня записано в скрижалях:
Быть с тобой — и быть всегда одной…
Словно рыба, подо льдами биться…
И удары сердца так глухи…
Если ты и смог в меня влюбиться,
То не в женщину, — в ее стихи.
***
У реки — замшелый камень
И предчувствие беды.
Разведи ее руками —
Зачерпни ведро воды!
Вот она, течет по камушкам —
Родниковая водица.
Что же братец твой Иванушка
Пьет из козьего копытца?
Из копытца да из лужи —
Пьет, не чувствуя беды:
Быстро голову закружит
Мертвый вкус шальной воды.
Обнадеешься — обманешься,
Суждено плохому сбыться:
Вот уже и не Иванушка,
А козленочек резвится…
— Мне б поить его водою,
Мне бы звать его сюда —
Здесь струится под горою
Родниковая вода,
Здесь луна дорожку выткала
На реке из серебра!
…А вода дорогой вытекла
Из дырявого ведра.
***
Белая ночь, прибылая вода,
Лодку столкнуть да уплыть на край света…
Песни твои — сколько было их спето!
И не забыть, не забыть никогда
Наши прощанья, касания губ…
Сколько на сердце таких вот отметин!
Белые ночи, черемух соцветья,
Не передать, как же был ты мне люб!
Ветер донес из далекого дня
Песню, да только слова в ней иные…
Дом на угоре — окошки резные,
Ты их украсил резьбой для меня!
Сколько с тех пор убежало воды,
Все невозвратно и неповторимо…
В лодке сидишь, проплывающей мимо —
Мимо судьбы моей, мимо судьбы…
ПРОВОЖАТЫЙ
Все чудит, если выпьет много
(Да и трезвый — все тот же шут):
Вот опять за реку, в дорогу
Провожает приезжий люд.
Вот паром тяжело отчалил,
Шум его постепенно стих...
Ну а он все стоит в печали —
То поет, то читает стих
И вослед простирает руки…
Сколько страсти в его словах!
(Мы у этой реки-разлуки
Все теперь на птичьих правах).
Перепил или просто выпил?
Вот и песни все перепел…
Вот и слезы украдкой вытер…
Проводил, и вновь — не у дел.
«Провожаю теперь все чаще,
Да привыкнуть никак не могу!
Тяжело, тяжело прощаться,
Оставаться на берегу!
Провожать — значит, сердце тратить!
Не запьешь этот горький вкус!
Если плакать — так слез не хватит!..»
А оглянется — берег пуст…
И, согнувшись, как от утраты,
На угор взберется с трудом, —
Постоянный наш провожатый, —
И, в траве крепким сном распятый,
Будет вновь провожать паром.
ЯБЛОКИ ДЕТСТВА
Дорога, лес и лошадь, что продрогла
И предалась безудержному бегу.
Мы из саней свалились на дорогу,
И яблоки рассыпались по снегу.
И вот лежу и плачу: жалко яблок,
Алеющих тепло, как свет заката.
И кажется: я в чем-то виновата
И брошена среди сугробов зябких,
В лесу вечернем, далеко от дома...
И горе все огромней в сердце детском.
Но кто-то свыше нам пошлет на помощь
Простого человека с добрым сердцем.
Поймает лошадь он и нас дождется,
Доныне совершенно незнакомый.
Научит он меня, старик тот добрый,
Не дожидаясь просьб, спешить на помощь...
Я много раз еще вернусь в те годы,
Где отсвет яблок, на снегу лежащих,
Где свет добра и путь среди сугробов
От горя несомненного — до счастья.
НОЧНАЯ ТИШИНА
Ночная тишина — она условна:
Стучат часы, детишки дышат ровно,
Без ветра под окном шумят осины,
Да где-то на реке пыхтят буксиры...
Ночная тишина... Она под крышей
Всю ночь шуршит крылом летучей мыши
И домовым по чердаку топочет...
Или жучком древесным стену точит.
И ты не знаешь, отчего не спится...
В ветвях березы — тихий посвист птицы,
Да где-то в травах — взбалмошный кузнечик,
И время, утекающее в вечность...
