1.Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?
Трудно сказать, что именно заставляет сесть человека за стол и подвергнуть себя пыткам, пусть даже сладким — муками творчества. Это внутренний процесс, мистический, а потому необъяснимый. Во всяком случае, для меня.
Первый опыт пришелся на время армейской службы, и он (опыт) оказался ужасным. Рассказ совсем не состоялся. А вот второй, третий рассказы получились намного удачней, практически в том стиле, который оставался и позже основополагающим для моих занятий словесностью.
2.Кого можете назвать своими литературными учителями?
Первым и блестящим учителем до сих пор считаю моего друга молодости Сергея Подалкина. Это очень талантливый человек, но, к сожалению, посчитавший суетой свое участие в литературе. Позже наши жизненные пути разошлись. Насколько я знаю, он до сих пор ничего не опубликовал, хотя наследие у него, уверен, накопилось изрядное.
А из писателей моим учителем до сих пор является Николай Васильевич Гоголь. Каждый раз перечитывая его произведения, открываю для себя что-то новое. Это такой пик, вершина которого уходит за пределы неба, прямо к Богу.
3.В каких жанрах Вы пробовали себя?
Никогда не ставил себе задачи «попробовать себя в жанре». Жанр сам напрашивается под определенную идею произведения. На сегодняшний день работал в жанре романа, повести, рассказа, новеллы, притчи, стихотворения. Но каждый раз это получалось естественно, как бы само собой. В станковом искусстве предпочитаю картину.
4.Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Вопрос не совсем понятен. У меня интерес не литературный, а духовный, философский, культурный. Ибо культуру понимаю как нечто целое. И когда возникает необходимость перейти на другую грань Целого, то я и делаю означенный переход. А это может быть иконопись, наука (я кандидат философских наук), литература, графика, живопись (ибо член Союза художников России), дизайн (работаю в Новгородском университете доцентом на кафедре дизайна). Все зависит от состояния души и замысла.
5.Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого — включить в нее?
У меня самые смутные представления о современной школьной программе. Но русские классики должны быть в неприкосновенности для погромщиков народного образования, разрушающих культурный код нашего народа.
6.Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
Такой писатель есть. Михаил Булгаков. Роман «Мастер и Маргарита», прочитанный мной еще в 60-е годы ХХ века в двух номерах журнала «Москва», был явлением просто ослепительным. А теперь творчество этого писателя кажется мне основательно магическим, чего не увидел или не захотел увидеть диакон Андреев Кураев в своей апологии этого романа. Даже одноименный фильм режиссера Бортко смотрится жутковато, а перечитывать книгу вообще не могу себя заставить.
7.Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Люблю художников думающих, пропускающих свои произведения через сердце. Кинорежиссеру Александру Довженко принадлежат такие слова (привожу по памяти): «Чтобы потрясать других, надо быть самому потрясенным». Лучше не скажешь. В кино нравятся многие мастера. ХХ век отличился именно развитием искусства кино. Потому и имена яркие: тот же Довженко, Феллини, Бергман, Годар, Параджанов, Тарковский… Список может быть длинным. Говорю больше о вкладе этих людей в кино, но меньше о своих предпочтениях, хотя фильмы некоторых из них время от времени пересматриваю. Благо сейчас это доступно и удобно.
Музыку слушаю прежде всего духовную. Бах — величина бесспорная. Сердце замирает и от русских духовных песнопений. Из светских композиторов нравятся сочинения Георгия Свиридова и Валерия Гаврилина. Эти мастера не только не утратили русского мелоса, но и старались его развивать дальше. Культура, как и жизнь, не стоит на одном месте. В данном отношении то же самое можно сказать и о киномузыке Нино Рота. Он не мыслим без итальянского мелоса.
Профессионально занимаясь теорией и практикой иконописи, не могу не отметить, конечно, византийскую и русскую икону. Но искусство иконы есть искусство литургическое, сакральное, не подлежащее обмирщению. Оно возможно в пределах молитвенных помещений. Сегодня же икону всячески профанируют. Тащат язык иконописи в искусство мирское, а язык мирского искусства продолжает проникать в иконописный. Это печально.
В светском изобразительном искусстве для меня всю жизнь продолжает оставаться авторитетом гениальный Микеланджело.
8.Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Кажется, я уже ответил на этот вопрос. Культура для меня есть единое целое.
9.Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Условие одно: синергия в святоотеческом понимании. Подчинение своей воли Божественной. И через это выход к истинной свободе в Духе. Что мы и видим у великих иконописцев средневековья.
10.Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Постмодернизм. В истории человечества ниже культура никогда еще не падала. Именно постмодернизму обязана снова объявившаяся языческая религия — поклонение золотому тельцу, но не наоборот.
11.Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
Такого эпизода не могу вспомнить. Если он и был, тогда его нельзя назвать значительным. Значительное не забывается.
12.Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Любящим автора. Он должен, наверное, пытаться понять писателя изнутри, а не безжалостно и гордынно критиковать, тем самым навязывая автору свою самость (в церковном ее понимании). Здесь желательно помнить о словах апостола Павла: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий» (Первое послание к Коринфянам 13:1).
13.Каким Вам видится будущее русской литературы?
Трудный вопрос. Все будет зависеть от того, что останется после погрома российского образования. А то ведь, не ровен час, все может затвердеть ниже уровня плинтуса — например, на уровне песенки из фильма «Кин-дза-дза»: «Мама, мама, что я буду делать…». Не дай Бог, конечно!
14.Есть ли у Вас рекомендации для молодых студентов-филологов?
Поскольку у меня образование художественное, а не филологическое, то я не могу себе позволить таких рекомендаций.
15.Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Позвольте закончить словами Евангелиста: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя…» (Св. Евангелие от Матфея 22:37–39). Ибо если беспечно предаваться той инерции духа, которая сегодня складывается в мире, то конец поджидает всех нас один: под самыми гуманистическими лозунгами люди начнут в прямом смысле заниматься каннибализмом.
