8. В ГЕТТО
Меняется страна Америка,
Придут в ней скоро негры к власти.
Свободу, что стоит у берега,
Под негритянку перекрасят.
Владимир Уфлянд
Я начинаю писать эту главу в те дни, когда по всей стране катятся волны бунта из маленького городка в штате Миссури. Название «Фергюссон» не сходит со страниц газет, с экранов телевизоров вот уже три месяца. Демонстрации протестующих, горящие полицейские машины, разграбленные магазины, облака слезоточивого газа. Причина: жюри присяжных постановило, что полицейский Даррен Вильямс застрелил чернокожего подростка Майкла Брауна в порядке самообороны и не должен быть привлечён за это к суду.
Невольно вспоминаются события двадцатилетней давности, в которых тоже (символическое совпадение?) фигурировала фамилия Браун.
12-го июня 1994 года бывшая жена чернокожего актёра и футболиста О-Джей Симпсона, Николь Браун Симпсон, и её друг, Рональд Голдман (оба белые), были найдены зарезанными во дворе дома, где она снимала квартиру. 17 июня, главный подозреваемый, Симпсон, проезжает по улицам Лос-Анджелеса в белом автомобиле марки «бронко», держа заряженный пистолет у подбородка, грозя полицейским покончить с собой, если они попытаются его арестовать. Полицейские машины, а также вертолёты и фургоны с тележурналистами медленно следуют позади, вся страна упивается этим живым театром. Вдоль улиц стоят зрители, подбадривают Симпсона приветственными криками.
22-го июля Симпсону предъявлены обвинения, он категорически отрицает свою вину. 3-го ноября заканчивается отбор присяжных. Так как в этом деле чёрный обвиняется в убийстве двух белых, суд, боясь упрёков в расизме и повторения уличных бунтов, которые бушевали в городе за два года до этого, когда были оправданы полицейские, избившие чёрного бандита Родни Кинга, создаёт жюри, в которое вошли 8 чёрных, один белый, один латиноамериканец и два человека смешанной расы. Восемь женщин, четверо мужчин.1
С точки зрения белых американцев, следивших за процессом, обвинение доказало вину Симпсона без всяких сомнений. Следы крови на руле его автомобиля и в доме, окровавленная перчатка во дворе его дома, анализ найденных волос на ДНК – всё изобличало убийцу. Но 2-го октября, 1995 года присяжные, посовещавшись всего лишь четыре часа, вынесли приговор: невиновен. Адвокаты обвиняемого бросились обнимать его и друг друга. Телекамеры показали ликование чёрных учеников в школах – оно было сравнимо только с ликованием на улицах палестинских городов после очередного успешного теракта в Израиле. Вскоре двое детей супругов Симпсонов (10 и 13 лет) были отданы отцу, избивавшему, а потом и зарезавшему их мать.
Комментаторы ломали голову: как такое могло случиться?
Но чёрная присяжная, объясняя журналистке, почему они так быстро приняли решение, созналась: «Да если бы мы признали его виновным, никто из нас не смог бы вернуться домой, к своим семьям».
Подавляющее большинство чёрных и латиноамериканцев в Америке до сих пор находятся в подчинении не у государственной, а у племенной ментальности. «Мы – против них! Наши – против ваших!» Идеи какой-то общечеловеческой гуманности и абстрактной справедливости известны им, они умело оперируют ими в речах и газетной демагогии, но когда доходит до конфликта, на первое место выходит всё то же: «наш или не наш?». Вслух говорить об этом нельзя (политически некорректно), и судопроизводство вынуждено изворачиваться как только может, чтобы хоть как-то покарать убийц, выпускаемых на волю присяжными-соплеменниками.
Оправдание Симпсона не вызвало демонстраций протеста белых, не сопровождалось поджогами и грабежами.
Никто не выходил с плакатами на улицы и тогда, когда чёрный иммигрант с Ямайки, Колин Фергюссон, открыл стрельбу из пистолета по белым пассажирам поезда на Лонг-Айленде, убив шестерых и ранив восемнадцать.2
Ни тогда, когда двое чернокожих, принявших мусульманство, целый месяц расстреливали из снайперской винтовки прохожих в окрестностях Вашингтона, укрывшись в специальном гнезде, устроенном в багажнике их автомобиля. (Октябрь, 2002 года, семеро убитых, семеро раненых.)
Какой смысл протестовать против того, что стало привычным и обыденным, как град, как мороз, как гололёд?
Жертвами волны насилий не обязательно оказываются белые. Чёрные гибнут от рук чёрных даже чаще. Но среди обитателей тюрем их намного, намного больше, чем представителей других этнических групп.
Статистика пугает.
Америка вышла на первое место в мире по числу заключённых. В 2011 году оно достигло 2,3 миллиона плюс 5 миллионов условно освобождённых, находящихся под надзором полиции.3
Афроамериканцы составляют примерно 15% населения США, но между 1976 и 2000 годами 50% убийств было совершено чёрными.4
В статистике ограблений только 2% преступлений совершено белыми против чёрных, а чёрными против белых – 73%.
В статистике изнасилований 28% нападений совершено чёрными против белых женщин. Криминолог Вилбанкс, рассмотрев 83 тысячи случаев изнасилования, не нашёл ни одного, в котором белый напал бы на чёрную женщину.5
В знаменитой тюрьме Синг-Синг, построенной на реке Гудзон к северу от Нью-Йорка, в конце 1990-х содержалось около 2500 узников. Чёрные составляли 56%, латиноамериканцы – 32%, белые – 10%.6
Разгром и грабежи магазинов случаются не обязательно в связи с «народным возмущением». Отключение электричества в городе, как правило, вызовет на улицы тысячи любителей поживиться. Наводнение тоже хороший повод. Даже страшный ураган Катрина, обрушившийся на Новый Орлеан в 2005 и унёсший жизни почти двух тысяч человек, сопровождался массовыми ограблениями уцелевших лавок, складов и жилых домов. Власти вынуждены были послать в пострадавшие районы 40 тысяч вооружённых национальных гвардейцев, которым не раз пришлось вступать в перестрелки с грабителями. Фотографии в журналах запечатлели толпы «добытчиков» с ворохами украденной одежды, стопками коробок с обувью, радиоприёмниками, телевизорами. И только с большим трудом энтузиасту расового равноправия удалось бы отыскать в человеческом потоке хоть одно белое лицо.
150 лет прошло с того момента, когда ценой полумиллиона погибших в гражданской войне Америка покончила с институтом рабовладения. В результате упорной многолетней борьбы разрушались устоявшиеся предрассудки, подавлялась дискриминация, запрещалась сегрегация. Тысячи и сотни тысяч чёрных получили возможность реализовать свои таланты в музыке, литературе, кино, бизнесе, науке, юстиции. Наконец, как торжественный аккорд, произошло то, о чём и помыслить не могли ещё полвека назад: в 2008 году страна избрала первого чернокожего президента.
Однако стена враждебности и недоверия между белыми и чёрными не только не исчезла, но на многих участках даже выросла и укрепилась.
Сотни социологов, политологов, психологов вглядываются в эту стену, пытаются понять, из чего она сделана, найти способы разрушить её.
Среди чёрных самым популярным объяснением являются ссылки на двухсотлетнюю историю рабовладения в стране. Мол, все жестокости и несправедливости, совершённые белыми плантаторами, врезались в народную память так глубоко, что вытравить их просто невозможно. Чувство мести горит в сердцах, оно-то и вызывает волну насилий. Поговаривают даже о выплате репараций сегодняшним потомкам чёрных рабов наподобие того, как Германия выплачивает жертвам Холокоста.
Когда в Америке произносят слово «рабство», оно всегда обозначает то, что происходило на территории южных штатов вплоть до 1865 года. Слабое знание мировой истории помогает забыть, что рабский труд использовался в разных странах в течение многих веков и тысячелетий. Не было никакой рабовладельческой эры, придуманной Карлом Марксом, которая якобы кончилась с падением Римской империи. Рабов покупали и продавали века спустя в тысячелетней Византии, в арабском халифате, в Оттоманском султанате. Североафриканские пираты обращали в рабство пленных белых моряков. Крепостные в Европе и Российской империи были такими же рабами. А уж Гитлер и Сталин, создавшие трудовые лагеря, продемонстрировали всему миру, как быстро можно восстановить этот институт и в индустриальную эру.
Теория расовой неполноценности чёрных если и всплывает сегодня, то лишь на тайных собраниях последних ку-клукс-клановцев. Нет ничего страшнее для американского политика, чем обронить на публике замечание, которое можно было бы истолковать как скрытый расизм. Борьба с расизмом стала безотказно выигрышной картой в идейном противоборстве, с ней может сравниться только борьба с ересями в Средневековой Европе или борьба с «буржуазными пережитками» в Советской России и Маоистском Китае. Попробуйте задать казалось бы невинный вопрос: «почему такие страны, как Гаити или Либерия, уже давно ставшие независимыми от белых колонизаторов, вот уже два века не могут выбраться из бездны нищеты и беззакония?» – и перед вами закроются двери всех университетских кафедр и многих интеллигентных домов.
Идеология «обратного расизма» имеет своих пламенных проповедников и среди белых. В 1967 году Сьюзан Зонтаг писала: «Белая раса есть раковая опухоль мировой истории... Она уничтожает все другие цивилизации, с которыми ей доводится столкнуться... Америка была создана геноцидом».7 В университетах и школах курсы американской истории насыщены обвинениями в адрес белых основателей страны, перечислением их «преступлений» против негров и индейцев. Гражданская война изображается как корыстный бунт рабовладельцев, пытавшихся отделиться от Союза, чтобы сохранить свои привилегии. Даже Колумба объявляют кровавым завоевателем, рядом с которым Гитлер выглядит просто «хулиганистым подростком».8
Бурлящая враждебность чёрных искала выхода, пыталась отлиться в некие организованные сообщества. В 1960-е «Чёрные пантеры» наводили страх на одних и вызывали восхищение других. Потом харизматические фигуры Малькольма Экса и Луиса Фаррахана создали и повели за собой «Нацию Ислама». Мусульманство казалось чёрным радикалам логическим завершением полного разрыва с культурой «белых угнетателей». Если сегодня чёрные джихадисты Нигерии, Сомали, Кении сумеют наладить связь с последователями Фаррахана, это откроет для них бескрайние возможности вербовки террористов внутри США. Пока же иррациональная злоба нашла себе выход в новом развлечении чёрных подростков: сбивать с ног случайного прохожего – не обязательно даже белого – внезапным ударом кулака по голове.
Подскок преступности произошёл сразу после расширения программ помощи малоимущим. Теперь молодым чёрным мужчинам не нужно было изводить себя поисками работы и жилья. Достаточно было завести подружку, родить с ней ребёнка, а дальше жить на её пособие и в субсидированной квартире. Отсюда же и подскок незаконорожденных: это стало прибыльным делом. Некоторые ухитрялись заводить и двух, и трёх подружек.
Мне представляется, что тяга чёрного населения Америки к мусульманству не является случайной. Они чувствуют некое глубинное сродство – похожесть – своей духовно-исторической ситуации с ситуацией многих мусульманских стран. Иногда, включив телевизионные новости на сценах схваток полиции с швыряющей камни и бутылки молодёжью, не сразу понимаешь, где происходит побоище: на улицах Лос-Анджелеса, Чикаго, Фергюссона или Каира, Бейрута, Стамбула, Иерусалима.
Особенно бросается в глаза сходство положения чёрных в Америке с положением палестинцев в Израиле. У тех тоже есть свой главный враг виноватый во всех их бедах: оккупанты-сионисты. Так же в их пропаганде слово «справедливость, правосудие» повторяются чуть не в каждой фразе. Они тоже существуют в огромной степени, за счёт благотворительности, выделяемой в их случае огромной организацией, созданной ООН после войны 1948 года и занимающейся только палестинскими «беженцами».9 А если вспомнить, что молодым палестинцем запрещено пророком выпивать и ухаживать за девушками, то станет понятно, почему швыряние камней в «оккупантов» становится для них главной отрадой жизни.
Израильская полиция строго следит за тем, чтобы огнестрельное оружие не попадало в руки палестинцам. Но те недавно открыли, что обычный автомобиль является превосходным инструментом «борьбы с угнетателями»: врезаются на полном ходу в толпу израильтян, ждущих трамвая на остановке. Результат получается не хуже, чем у двух чернокожих мусульман, расстреливавших жителей Вашингтона из снайперской винтовки. Если доморощенные чёрные «борцы за справедливость» последуют примеру палестинцев в Иерусалиме, ловкие адвокаты сумеют выдавать эти теракты за случайное дорожное происшествие, не заслуживающее даже тюремного срока.
Чтобы поделиться с читателем своими мыслями о природе межрасовой стены в Америке, мне придётся сделать небольшое историко-философское отступление.
На первой странице книги я вкратце упомянул, что глубинная разница между меньшинством, способным вглядываться в «там и потом», и большинством, живущим интересами «здесь и сейчас», представляется мне главным источником тех вулканов вражды, которые полыхают на Земле в течение последних пяти веков. В других своих книгах я обозначил эти две группы терминами «высоковольтные» и «низковольтные».10 Чтобы ослабить качественно-оценочный характер этих слов и отвлечь читателя от естественного сравнения по шкале «а кто лучше?», для данного исследования я решил пользоваться другими выражениями: дальнозоркие и близорукие.
Доброта, отзывчивость, художественная одарённость, богатство чувств и прочие ценимые нами человеческие черты могут быть присущи и дальнозорким, и близоруким. Дальнозоркий может пуститься на такие злодейства, на которые у близорукого просто не хватит целеустремлённости и сообразительности. С другой стороны, впиваясь взором в дальние горизонты или паря в облаках размышлений о вечном и неземном, он может быть слепым к вещам очевидным даже ребёнку. Именно о слепоте дальнозорких написаны такие книги Томаса Соуэла, как «Мировоззрение помазанников» и «Интеллектуалы и общество».11
Физическая дальнозоркость и близорукость являются врождёнными свойствами зрения человека, они не делают его ни лучше, ни хуже. И в том, и в другом случае он нуждается в хорошем глазнике, который мог бы изготовить для него соответствующие очки. Но в сфере духовной очки делать ещё не научились, поэтому для государственного корабля будет полезнее, если места в смотровых гнёздах на мачтах достанутся дальнозорким. При этом капитан должен помнить, что его дозорные, при всей их прозорливости, часто не могут разглядеть то, что у них под ногами. И прежде всего, они неспособны понять чувств и душевных порывов близоруких.
Существование дальнозоркого всегда открыто тревоге, сомнению, сожалениям об упущенных возможностях, угрызениям по поводу совершённых проступков. Ему недоступно блаженство беззаботности, которой близорукий достигает путём упражнений в искусстве не видеть, не понимать, не знать, не помнить, не сомневаться ни в чём. И главное, дальнозоркий не понимает, какую угрозу он представляет для близоруких, самим своим существованием разрушая умело созданную защитную скорлупу вокруг их души. Побивание камнями пророков, бросание Кассандры в яму для сумасшедших, изгнание поэтов из города и страны – вот типичные виды реакции близоруких.
Дальнозорким необходима защита капитана корабля. Когда революционный взрыв в стране свергает капитана, разрушает установленный порядок, глухо тлеющая ненависть близоруких найдёт себе Робеспьера, Сталина, Мао-Цзедуна, Кастро, которые возглавят иррациональный террор против интеллектуального меньшинства. В СССР, Китае, Кубе, Камбодже, Северной Корее и других странах подавление дальнозорких осуществлялось изгнанием, казнями, лагерями. Все эти народы вскоре впали в нищету и упадок. В сегодняшней Америке близорукие пока действуют лишь раздуванием культа равенства и мультикультурализма. Но результат может оказаться таким же.
Весь исторический опыт показывает: процветания и славы достигает лишь та страна, в которой нравственное чувство близорукого большинства позволило ему задавить завистливое недоброжелательство к дальнозорким и дать им возможность занять места на капитанском мостике и на мачтах. Но бывают в истории и коллизии, когда дальнозоркое меньшинство устаёт от враждебности своих соплеменников и пользуется возможностью оставить их, чтобы эмигрировать в страны с более благоприятным отношением к ним.
Причём в больших империях для этого даже необязательно пересекать границу. В России 19-го века дальнозоркое меньшинство среди евреев, запертых за чертой оседлости, воспользовалось оставленной им лазейкой: принять крещение и проникнуть в верхние слои культурной и деловой элиты государства. Оставшееся большинство должно было довольствоваться теснотой и бедностью местечек.
Мне кажется, то же самое происходит сегодня и с афроамериканцами. После отмены сегрегации их талантливое и энергичное меньшинство получило возможность успешно участвовать во всех сферах жизни страны: хозяйственной, научной, художественной, политической, административной. А оставшееся в гетто большинство, не имея в своей среде катализирующего воздействия дальнозорких, всё больше погружается в атмосферу бедности, безработицы, преступности.
Как ни странно, та же модель социального анализа проливает и некоторый свет на судьбы народов, населяющих долину Иордана. Когда они находились ещё под властью британского мандата (1919-1948), богатые и образованные палестинцы имели возможность покидать эти края и рассеиваться по свету. Их уехало около 75 тысяч.12 Именно у них рвавшиеся в Иудею евреи покупали пустующие участки земли. Именно они создали в мире представление о высококультурном народе, выброшенном из своей страны. Оставались же палестинские крестьяне и рабочие. В отличие от палестинцев, еврейская иммиграция не могла расслоиться. Преследования и антисемитизм сплотили дальнозорких и близоруких евреев в единое целое, что и произвело это чудо 20-го века: индустриальное государство Израиль, посреди народов, только ещё начинающих переход из земледельческого состояния в индустриально-промышленное.
Главная примета победы близоруких в какой-нибудь стране: установление тоталитарного режима, в котором «все равны, но некоторые равнее других». Учреждённые правила и порядки будут одинаковыми, независимо от того, под какими знамёнами идут по улицам ликующие толпы: красными, зелёными, чёрными. Безбожники-коммунисты и фанатики Ислама установят для своих народов абсолютно одинаковые правила жизни. Набор этих правил на Кубе и в Северной Корее будет мало отличатся от того, что происходит в Газе или Судане:
Полное подчинение всех подданных воцарившейся догме и властям.
За попытку бегства за границу или перехода в другую веру – смерть.
За критическое или просто ироничное замечание в адрес живых или мёртвых святых – смерть.
Последовательное подавление рыночной и финансовой деятельности.
Строжайший контроль за искусством и наукой, уничтожение неугодных произведений или открытий.
Коммунистическая партия всегда права, ибо опирается на священное учение Маркса-Ленина; и так же всегда права господствующая мусульманская улема, ибо она опирается на священные заветы пророка.
Весь окружающий мир населён сатанинскими силами – капиталистами, неверными, – главная задача которых: уничтожить «светлое царство» коммунизма, ислама.
Смерть в бою с врагами – высочайшее жизненное свершение.
Возникновение Америки было важной исторической победой дальнозорких, которых остальное население колоний поддержало кровью и деньгами. Их ценности и принципы нашли защиту в религиозных и моральных чувствах большинства. Эти традиции до сих пор сильны и сегодня. Но образованная элита уже забыла о благах, с которыми расстаются близорукие, когда их вынуждают открыть душу холоду сомнений, тревоге неведомого, ужасу небытия, то есть всему, с чем должен постоянно жить дальнозоркий. Именно поэтому близорукий охотнее станет слушать разжигателей ненависти, вроде Фаррахана, пастора Джереми Райта (наставника Обамы), Осамы бин Ладена. Тотальная ненависть к врагу, угнетателю, дьяволу, неверному представляет собой лучшую защиту от тревоги и неуверенности, которую вносит в жизнь дальнозоркий.
Пытаясь придти на помощь афроамериканцам, добросердечные социологи, политики, профессора предлагают им лишь материальные льготы. Они воображают, что всякий человек только и мечтает о том, чтобы иметь работу и образование. Они забыли о том, какое наслаждение можно получать от безделья, как безмятежно чувствует себя самоуверенное невежество, насколько веселее швырять камни и разбивать витрины, чем корпеть восемь часов у конвейера на сборке автомобилей или холодильников. А если швыряние камней приносит ещё одобрение окружающих, видящих в тебе «борца за справедливость», зачем искать другое занятие? Два вашингтонских снайпера приняли ислам именно для того, чтобы придать своему кровавому развлечению высокий смысл.
Добровольная сегрегация по расовому признаку сделалась повсеместным явлением. На это жаловался в своей речи чернокожий генеральный прокурор Эрик Холдер: «Покидая свои рабочие места, белые и чёрные практически перестают общаться. По субботам и воскресеньям Америка в 2009 году мало отличается от той страны, которую мы имели 50 лет назад».13Примечательно, что свою речь он назвал «Нация трусов».
Видимо, генеральный прокурор считает, что только трусость мешает белым жителям дорогостоящей Филадельфии переехать через реку Делавер и поселиться в гораздо более дешёвом Кэмдене, штат Нью-Джерси. 90% семидесятитысячного населения этого городка составляют чёрные и латиноамериканцы. Недавно он заслужил печальную славу, выйдя на первое место в Америке по числу убийств и грабежей на душу населения. И это при том, что полиция в этом городе установила на перекрёстках сотни камер наблюдения, а также микрофоны, сконструированные специально для того, чтобы улавливать звуки стрельбы и мгновенно передавать их в компьютер полицейского диспетчера.
Есть виды деятельности и времяпрепровождения, в которых чёрных почти не встретишь: торги на бирже Уолл-Стрит, концерт симфонической музыки, туристический лайнер, турнир по спортивному бриджу, историко-мемориальный парк. Зато белый редко пойдёт на концерт рэп-музыки или в чёрную церковь, где богослужение сопровождается пением и пританцовыванием.
В графстве на севере Нью-Джерси, где наша семья прожила двадцать лет, дома в городках с преимущественно белым населением стоили почти в два раза дороже, чем в городках, заселённых чёрными и латинос. Как покупатели домов узнавали разницу? Дотошные заглядывали в местную газету, печатавшую еженедельные отчёты полиции, и смотрели, в каких городках было зарегистрировано два-три нарушения закона, а в каких кражи, поджоги, вандализм насчитывались десятками. Вывод был ясен.
Гетто в Америке не укрыто за чертой осёдлости, оно не имеет чётких географических границ. Это скорее душевное состояние, которое присуще многим этническим группам. Второй по численности и быстро растущей являются так называемые «латинос», то есть испаноязычные выходцы из Мексики, Карибского бассейна и Южно-Американских стран. По разным оценкам, они составляют сейчас около 50% населения во многих штатах и городах американского юго-запада. Калифорнию иногда с печальной иронией называют «Мексифорнией», а Техас – «Мексихасом». Флориду наводнили кубинцы, Нью-Йорк – гаитяне и доминиканцы, Нью-Джерси – пуэрториканцы.
Испаноязычное гетто сильно отличается от афроамериканского и от всех других этнических групп в Америке. Оно возникло и ежегодно пополняется миллионами бедняков, рвущихся в США через южную границу подзаработать на уборке фруктов и овощей, на простых строительных работах, на стрижке газонов и мойке посуды в ресторанах. Плата 10 долларов в час – для них невероятное богатство, о котором они и мечтать не могут у себя на родине. Трудясь с утра до вечера, иммигрант может заработать за сезон несколько тысяч долларов, половину которых он пошлёт домой семье. На оставшееся накупит дешёвой одежды, обуви, электроники и, вернувшись в родные места, станет объектом зависти для односельчан.
Так как половина этих труженников находится в Америке нелегально, они избегают привлекать к себе внимание, не платят налоги, не пользуются банками и кредитными карточками. Весь заработок они носят при себе, в свёрнутых рулонах или пачках, спрятанных за пазухой. Естественно, находятся среди них и такие, кто, устав собирать клубнику под палящим солнцем, переключается на ограбление соплеменников. Ведь те не посмеют жаловаться в полицию. В Калифорнии трупы зарезанных сезонников, найденные в кустах или придорожных канавах, – дело обычное. Безымянные жертвы хоронят за счёт местной администрации. Если же удаётся выяснить имя и адрес в Мексике, объявляется сбор средств для отправки трупа семье на родину.14
Большинство пришельцев не считает нужным учить английский. Зачем? Добрые гринго, проявляя заботу о них, нанимают переводчиков для работы в больницах, судах, конторах и прочих учреждениях. Второе поколение иммигрантов, подрастая, становится полицейскими, адвокатами, медсёстрами, продавцами, клерками – с ними можно объясняться на своём родном. Объявления, реклама, официальные распоряжения – всё печатается на двух языках. В школах обязательно должны быть классы, где преподавание ведётся на испанском.
В Америке отшумели, ушли в прошлое дебаты по поводу прибытия ирландцев, греков, китайцев, поляков, итальянцев, евреев, японцев, русских. Теперь, когда в спорах всплывает слово «иммиграция», все понимают, что речь идёт о мексиканском нашествии. Одни считают, что его необходимо резко сократить, потому что приезжие занимают рабочие места, которые могли бы занять коренные американцы. Им возражают, указывая на то, что коренные предпочитают скорее жить на пособие по безработице, чем надрываться на жаре, карабкаясь по стремянкам на персиковые или грушевые деревья. На такую работу не идут даже дети иммигрантов.
«Пройдитесь по любому торговому молу в летние месяцы – вы увидите толпы белых подростков, болтающихся без дела. Им и в голову не придёт подзаработать на сборе винограда, когда родители снабжают их карманными деньгами на развлечения.»15
Последняя цитата взята из книги Виктора Хэнсона, который уже много лет живёт на «оккупированной территории». Зимой он преподаёт классические языки в университете города Фресно (Калифорния), летом трудится на виноградной ферме, перешедшей к нему от отца и деда. Его печальный опыт жить бок о бок с пришельцами воссоздан в книге «Мексифорния» очень ярко и трагично.
Главное впечатление: эти люди не хотят и не способны принимать в расчёт все убытки, разрушения, страдания, неудобства, которые их действия причиняют окружающим. Они носятся на старых, разваливающихся машинах, не соблюдая правил движения, не заботясь о сбитых почтовых ящиках, разломанных оградах, искалеченных пассажирах в разбитых ими автомобилях. Часто у них нет никаких документов, так что им легко скрыться с места аварии, бросив свой разбитый рыдван.
Кражи инструментов, продуктов, сельскохозяйственной техники, собранного урожая – повседневное явление. Фермер-профессор Хэнсон уже не обращается к полиции. Обнаружив пропажу, он на следующий день объезжает окрестные барахолки и обычно находит там украденное, выкупает его за четверть цены. Вор получил с торговца хорошо если одну десятую, но ему довольно и того.16
Не лучше обстоит дело и в Аризоне. В 1999 году Патрик Бьюкенен посетил 82-летнюю вдову, живущую неподалёку от мексиканской границы. Её ранчо было окружено двухметровой оградой с колючей проволокой наверху. Решётки на всех дверях и окнах подключены к сигнализации. Ложась спать, она кладёт на столик пистолет 32-го калибра. Её сторожевые собаки погибли, потому что кто-то подбросил им куски мяса, начинённые битым стеклом. Грабили её ферму уже около тридцати раз.17
Виктор Хэнсон часто находит около своего дома или в винограднике всякую рухлядь или мешки с мусором, выброшенные иммигрантами. Однажды он поймал нарушителя и стал укорять его: «Вот тебе бы понравилось, если бы на твоей земле творили такое?». Но мексиканский подросток, видимо уже накачанный в школе «прогрессивными» интерпретациями новейшей истории, заявил ему: «А это не твоя земля. Вы украли её у мексиканцев. Скоро мы всё отберём обратно».18
Возможно, эта угроза исполнится в обозримом будущем. Во всяком случае, перепись 2000 года показала, что впервые белое население в Калифорнии превратилось в меньшинство. В 1990-е годы общая численность выросла на три миллиона, а белых стало на полмиллиона меньше. Рождаемость среди мексиканцев очень высока, иметь много детей – предмет гордости для мужчины. Некоторые надрываются на работе, чтобы поддерживать не одну, а две семьи, оставшиеся в Мексике.19 Ну, а если беременная мексиканка ухитрится пересечь границу, ей будет предоставлена возможность бесплатно родить в американской больнице, и её дитя тут же автоматически получит права американского гражданина.
К мексиканским иммигрантам пристало прозвище «чикано». Первоначально оно было презрительным, но постепенно трансформировалось в обозначение этнической принадлежности, которой можно гордиться. В списке курсов, предложенных Университетом Калифорнии в Санта-Барбаре на 2001-2002 год, 64 содержат слово «чикано»: «Чикано феминизм», «Рабочие чикано», «Политическая организация чикано», «Танцы чикано», «Угнетение чикано» и так далее. Курсов, освещающих Американскую войну за независимость или Вторую мировую войну, нет вообще.20
Помогать своим – естественный импульс поведения любого человека. Не следует удивляться тому, что президент Обама, сам сын незаконного иммигранта, мусульманина из Кении, в ноябре 2014 года пошёл наперекор Конгрессу и издал указ, облегчающий въезд и адаптацию в Америке миллионам мексиканцев и южноамереканцев. Но есть тут и прямой политический расчёт. Испаноязычное гетто, так же как и афроамериканское, всегда голосует за демократов. Например, победа Клинтона в 1996 году вряд ли была бы возможна без их голосов. И это именно он повесил Медаль свободы на грудь Марио Обледо, возглавляющего Лигу испаноязычных жителей США, – того самого, который открыто заявил в одной из речей: «Калифорния станет мексиканским штатом. Мы будем контролировать все учреждения. Если кому-то это не нравится, может уезжать».21
Невольно в сознании всплывают пугающие исторические параллели. Вот в начале 370-х годов по Р.Х. добрый римский император Валент откликнулся на просьбы кочевников-вестготов, принявших христианство, разрешил им, предварительно разоружившись, переправиться через Дунай (река пошире, чем Рио Гранде), расселяться на Балканах. И что же? В 378 году они восстали, завладели арсеналами с оружием, в страшной битве под Адрианополем разбили римлян, убили доброго императора, а тридцать лет спустя штурмом взяли тысячелетний неприступный Рим.
Я кончаю эту главу в те дни, когда по стране катится новая волна массовых протестов. Теперь – по поводу гибели от рук нью-йоркских полицейских чернокожего безработного, промышлявшего незаконной торговлей сигаретами на улице. Он уже арестовывался много раз, не хотел снова идти в тюрьму и оказал сопротивление при аресте. Во время последовавшей свалки один из полицейских применил захват шеи, и несчастный астматик умер в больнице от сердечного приступа (так показало вскрытие).
Вспоминаю, что за полчаса до своей гибели застреленный подросток Майкл Браун был заснят камерой наблюдения при попытке унести неоплаченную коробку сигар из магазина. Когда щуплый владелец попытался остановить его, огромный Майкл взял его рукой за горло и отшвырнул как тростинку. Чернокожий генеральный прокурор Эрик Холдер обещал начать расследование обеих трагедий на федеральном уровне. Возможно, тогда всплывут обстоятельства, повлиявшие на решение присяжных – не привлекать к суду полицейских. Пока мы знаем лишь то, что оба погибших весили около 300 фунтов и что подчиняться приказам полицейских они считали ниже своего достоинства.
А пока жестокая полиция не унимается – продолжает палить по афроамериканцам. Например, позавчера, 9 декабря, чернокожий житель Бруклина явился вечером в штаб-квартиру любавичских евреев в Бруклине, размахивая ножом и громко объявляя о своём естественном желании убить какого-нибудь еврея. Он успел тяжело ранить в голову молодого студента из Израиля, но приехавшие стражи порядка безжалостно застрелили бедолагу. Интересно, если и в его память пламенные защитники права на жизнь, выйдут на улицы, с глазами, сверкающими сознанием своей правоты, что будет написано на их плакатах?
«Евреям не место в Бруклине!»
«Отнять пистолеты у полиции!»
«Не убивать, а лечить!»
Последнему лозунгу будет уделено внимание в следующей главе.
Примечания:
1. Chronology of the O.J. Simpson Trials, www.law.umkc.edu/projects/ftrials/Simpson.
2. Buchanan, Patrick J. Suicide of a Superpower. Will America Survive to 2025? (New York: St. Martin Press, 2011), р. 271.
3. Там же, стр. 63.
4. Jackson, Gregory. Conservative Comebacks to Liberal Lies (Ramsey, NJ: JAJ Publishing, 2006), р. 152.
5. Buchanan, Patrick J. The Death of the West (New York: St. Martin’s Press, 2002), p. 69.
6. Conover, Ted. Newjack. Guarding Sing Sing (New York: Random House, 2000, р. 61.
7. Buchanan, Patrick J. The Death of the West, op.cit., p. 55.
8. Там же, стр. 154.
9. UNRWA – United Nations Relief and Work Agency.
10. Игорь Ефимов. «Стыдная тайна неравенства» (Москва: «Захаров», 2006), стр. 19.
11. Sowell, Thomas. Intellectuals and Society. New York: Basic Books, 2009.
Sowell, Thomas. The Vision of the Anointed. New York: Basic Books, 1995.
12. Kimmerling, Baruch, Migdal, Joel. The Palestinian People (Cambridge: Harvard University Press, 2003), pp. 145, 171.
13. Buchanan, Patrick J. Suicide of a Superpower. Will America Survive to 2025? (New York: St. Martin Press, 2011), р. 238.
14. Hanson, Victor Davis. Mexifornia. A State of Becoming (San Francisco: Encounter Books, 2003), р. 40.
15. Там же, стр. 37.
16. Там же, стр. 43.
17. Buchanan, Patrick J. The Death of the West (New York: St. Martin’s Press, 2002), p. 133.
18. Hanson, op. cit., p. 64.
19. Ibid., p. 50.
20. Ibid., p. 105.
21. Buchanan, Patrick J. The Death of the West (New York: St. Martin’s Press, 2002), p. 129.
Напечатано: в журнале "Семь искусств" № 8(65) август 2015
Адрес оригинальной публикации: http://7iskusstv.com/2015/Nomer8/Efimov1.php
