“Троянский конь” ( перевод и примечания - Ontario14 )0

Часть 1 

"Садат"



     Война Судного дня – это война Ануара Садата. Он ее планировал, он ее готовил. И он позаботился усыпить внимание израильтян перед ее началом. Для этого он использовал – чрезвычайно успешно – Ашрафа Маруана, одного из величайших в истории двойных агентов. В Израиле не поняли ни Садата, ни Маруана. 
Ниже мы изложим основные вехи этой истории и обсудим также связанные с ней вопросы: можно ли было предотвратить Войну Судного Дня; виновны ли израильские лидеры в том, что не ответили на предложения Садата; почему Маруан не был вовремя разоблачен; что можно сделать для нейтрализации подобных ловушек в будущем. 


      Мехмед Ануар эль-Садат родился в бедной семье, в которой было 13 детей, в деревне Мит-абу-эль-Кум в 1918 году. Его отец был местный феллах, мать - родом из Судана. Такая родословная неизбежно ставила Садата на низшую ступень египетской социальной лестницы. Он рос в доме бабки, которая постоянно рассказывала ему истории о том, как египетский народ борется с английскими захватчиками. Когда Садату было 12 лет, он узнал об инциденте, случившемся в 1906 году в деревне Диншауи, что в дельте Нила. Группа английских офицеров, охотившаяся в том районе, что-то не поделила с местными жителями. Один из офицеров умер от обезвоживания. Британские власти арестовали в деревне 50 человек. Все они предстали перед судом, четверо из них были приговорены к смертной казни. 
Официально Египет был независимым государством, со своим королем и со своим правительством. Англичане “лишь помогали Египту” – помощь превратила Египет в протекторат, основной целью которого было "обеспечение безопасности Суэцкого канала", стратегического объекта первостепенной важности. Вне всякого сомнения – англичане являлись фактическими правителями Египта и местные патриоты видели в них оккупантов. Некоторые исследователи считают “инцидент в Диншауи” началом анти-британского движения в Египте. Эти и другие “инциденты” сформировали, в большой степени, мировоззрение египетского патриота Ануара Садата. 

      В 1936 году Садат начал обучение в египетской военной академии. Там он познакомился с человеком по имени Гамаль абд-эль-Насер. 
Конечно, Насер в Египте был популярнее Садата, но Садат интеллектуально был выше его. 
В 1938 году Садат стал офицером-связистом. В начале 40-х Садат и Насер вошли в контакт с Хасаном эль-Бана, основателем “Братьев-мусульман” – в то время Хасан эль-Бана проповедовал войну против британского колониализма. 

      Садат был большим поклонником Ататюрка и его пути – освобождения от прошлого и строительство “новой Турции”. 
В Египте две вещи страшно злили Садата: 1) британская оккупация и сотрудничество египетского правительства с Англией; 2) королевская семья была неегипетского происхождения; 
Неудивительно, что он также преклонялся и перед двумя главными врагами британской империи – перед Ганди и Гитлером. 
Удивительно другое - Садат весьма ценил Черчилля и многому у него научился. Понять Войну Судного Дня невозможно, не зная, что Садат тщательно изучал историю Второй мировой войны вообще, и действия Черчилля в частности. 

      Летом 1941 года многие в Каире надеялись, что приближающаяся немецкая армия избавит Египет от “оккупации”. Был популярен лозунг: “Роммель, ну где же ты ?!” 
Садат готовится к личной встрече с Роммелем в Каире, но, пока тот задерживается, Садат встречается с германским офицером разведки, принявшем ислам и живущем в Каире. Садат просит помощи у него в деле изгнания англичан из страны. Затем Садат участвует в организации неудавшегося путча против правительства. Попадает за это в тюрьму на два года – 1942-44. 
После ареста Садата, его место в организации “Свободные офицеры” занял Насер. В тюрьме Садат выучил немецкий язык и сильно приблизился к религии:“Приближение к Богу сильно меня изменило. Я стал более стойким.” 

      После освобождения, Садат организовал группу, целью которой было убийство египетского министра финансов Амина Отман-паши, одного из наиболее про-английских министров. Отман-паша заявлял, что египетско-британские отношения – это “католический брак”, при котором развод невозможен. Садат вновь сел в тюрьму (1946-48) и поэтому не участвовал в войне с Израилем. В 1948 году он бежал. В тюрьме Садат приобрел политико-религиозное мировоззрение - он теперь был уверен, что Бог с ним и Бог не допустит, чтобы он проиграл. Тюрьма была школой, где учили терпению и хитрости. В Коране есть 95 сур, в которых говорится о терпении. Слова из одной из сур стали арабской поговоркой: “Бог помогает терпеливым”. 

 
* * *

      Война 1948 года завершилась. Египетская армия не была разбита. Разбить ЦАХАЛ ей также не удалось. Садат (как и Насер, как и “Свободные офицеры”) чувствовал, что "локомотив истории проносится мимо". Однако Насер, ставший героем войны 1948 года, спас Садата, вернув в его армию – Садат ведь был не уголовник - сидел “за патриотизм”… Садат помнил эту услугу всю жизнь. Он любил Насера как старшего брата. Своему биографу он сказал: “Насеру я обязан своей жизнью”. 

      25 января 1952 года в Исмаилии произошло столкновение египетских полицейских с британскими солдатами. Было убито 50 полицейских И свыше 100 – ранено. Возмущению египтян не было предела. Король менял премьеров одного за другим, но все - безрезультатно. Популярность “Свободных офицеров” среди армейской молодежи стремительно шла вверх. Организация стала реальной силой. На 5 августа “Свободные офицеры” наметили переворот. Однако, 19 июля Мухаммад Наджиб, один из заговорщиков, обнаружил, что генштаб обладает полным списком членов организации. Было решено выступить раньше намеченного срока. 22 июля Насер стал главой египетского государства. Садат был рядом. 
Однажды Насера спросили: “Как вы думаете, кто станет вашим преемником ?” 
Насер ответил: “Садат. Это единственный политик в моем окружении.” 

      Как и во всех других революциях, вожди египетской революции находились в состоянии перманентной вражды друг с другом. Садат сторонился этих войн. Насер и Садат были закадычными друзьями. Из всех членов “Революционного Совета”, Насер приходил домой только к Садату. Младшая дочь Насера называла Садата “дядюшкой”, а он ее – “доченькой”. Садат был единственным, кто был в курсе всех обстоятельств, связанных с отстранением фельдмаршала Амара от занимаемой должности в августе 1967 года. Жена Садата рассказывает, что “Насер часто к нам приходил, т.к. только у нас он чувствовал себя ОК”. 

      Садат не просил для себя никаких должностей. Насеру он всегда говорил: “Дай мне поручение и я его исполню”. И действительно – Садат с поручениями справлялся. 
Насер был чрезвычайно подозрительным ко всем и всему. Кроме вездесущей охраны, его окружали только люди, которым он доверял: Сами Шараф (начальник его канцелярии), Шарауи Гумъа (МВД), Али Сабри (вице-президент и главный советник президента по вопросам авиации). В круг также входил Хаснин Хайкаль, главный редактор “Аль-Ахрам”. 
Однако окружение Насера вышло из под контроля. Власть постепенно переходила из государственных органов к ним и Насер не мог с этим ничего сделать. Насер стал заложником “камарильи”. Незадолго до смерти он сказал Садату о своем разговоре с Сами Шарафом: “Страной управляет банда, Анвар”. 
В последний период своей жизни Насер тяжело страдал от диабета – боли были нестерпимые. Садат рассказывал своему биографу: “Насер не хотел, чтобы его страдания видели. Когда я к нему приходил, мы запирались в его спальне, чтобы никто не слышал его стонов.” Смерть Насера Садат воспринял очень тяжело – во время похорон ему стало плохо и потребовалась помощь врача. 

      После смерти Насера члены “банды” видели себя его естественными наследниками. Мухаммад Басьюни во время телеинтервью свидетельствовал, что насерист Сами Шараф попытался выкрасть сейф с секретными документами из дома Насера, но ему помешал Ашраф Маруан. 
“Банда” решила сделать Садата президентом, предполагая, что тот станет их марионеткой. 
Так Садат возглавил государство. Он понял почему он стал президентом, но “банда” не поняла Садата. Это был “крепкий орешек”, боец, “себе на уме”, четко знающий свою цель. 
У него была система действий против врагов – не прошло и нескольких месяцев, как он, неожиданно для всех, начал расправу с “бандой”. Садат не оставил им никаких шансов – 15 мая 1971 года т.н. “Исправляющий переворот” был завершен. Теперь у Садата появилось время для “Синайской проблемы”. 

 
* * *
  
      Нет ничего удивительного в том, что египетская верхушка приковала к себе пристальное внимание “компетентных служб” в Израиле. 
В октябре 1970 д-р Шимон Шамир был мобилизован в 6-й (“египетский”) отдел АМАНа. Ему было поручено составить психологические портреты трех человек: 
1) Али Сабри, социалиста и советского ставленника; 
2) Шарауи Гомъа, министра внутренних дел; 
3) Ануара Садата, вице-президента; 

      В документе Шамира говорилось, что первые двое – ведущие кандидаты на пост президента после смерти Насера, а у Садата “нет шансов”. 
“У Садата нет собственной политической философии, это серый, ничем не выделяющийся политик”, - писал Шамир. 
Садата заклеймили “невежей”, “бесталанным”, от которого Египту не будет никакой пользы. 
“Садат неспособен управлять государством… У него отсутствуют элементарные способности для этого…” 
Все это сказано о человеке, который молодым офицером организовывал анти-правительственные заговоры… 
Все это сказано о человеке, основавшем ежедневную газету “Аль-Гумхурия”, главный печатный орган революции. 
Все это сказано о человеке, написавшем 10 книг. 
В оправдание Шамира следует сказать, что его доклад был составлен на основе тех материалов, которые 6-й отдел ему предоставил. Кроме того, и на самой “египеткой улице” о нем думали примерно то же самое. 

      В начале своей президентской карьеры, Садат выглядел “темной лошадкой”. Его жена вспоминала: “В народе над ним смеялись, говорили, что он не будет воевать – и это все происходило как раз в то время, когда Садат так успешно готовил армию к войне.” Генерал Шазли: “Садат был подчиненным Насера 18 лет. Все эти годы он был одним из наипослушнейших исполнителей воли президента.”Садату было известно, что о нем думают: “Деревенщина и послушный исполнитель”… Садат понимал, что его выживание зависит от того – сможет или не сможет он совершить нечто важное, например – исполнить “завещание Насера”. Через неделю после отстранения Али Сабри, была предотвращена попытка покушения на Садата. Но “Главное Дело” пока ограничивалось речами. 
11 декабря 1970 года, на съезде египетских социалистов, Садат цитирует своего харизматического предшественника: “Я заявляю здесь перед вами, что мы будем действовать как угодно в политической сфере, чтобы обеспечить принцип – ‘что взято силой – не будет возвращено каким-то иным путем’. ” 
Это была декларация Садата – “я продолжаю дело Насера”, но, на самом деле, даже в Египте мало кто воспринял это серьезно. Сила Садата проявилась позже. Египетский интеллектуал Мустафа эль- Небрауи, генеральный секретарь “Центра свободного диалога” в Каире, написал на сайте “Мецрес”(10 октября 2010 года) –“только Мухаммад Али, великий реформатор Египта в 19 веке, может сравниться с Садатом, основателем современного Египта.” 


 Что Садат сделал для Египта ?

      Насер, как известно, был “социалистом”. Кавычки здесь потому, что все революции 20-го века – социалистические: Ленин, Муссолини, Салазар, Франко, Мао. Для этого было много причин, в т.ч. и та, что называется “мода”. Каждый “социализм” отличался от другого, но сам термин говорил, что направление у них общее. “Забота о простых тружениках”, “Порядок”, “мобилизация национальных сил ради достижения мощи и достатка” – и т.д… 
Насер действовал так же. Но его близость с СССР не была только “прагматизмом” – он был идейно близок к Советам. И русские это ценили. 
А вот Садат… 
Хоть и из феллахов был, но социализм ему был как-то не по душе. Его идеалом был Капиталистический Запад, ибо от любого трезвого взгляда в то время проблемы социалистических экономик укрыться не могли. Все свое президентство, Садат не предпринимал популистских мер в экономике и не строил заводы [только чтобы обеспечить занятость населения]. 
Садат посвятил себя единственной цели – военной победе над Израилем. Чтобы вернуть Синай и чтобы вернуть уважение. Одним словом – “стереть позор 1967 года”. 
Но вернуть Синай ценой позора ? 
Однажды Садат в порыве откровенности(это с ним иногда случалось) сказал Киссинджеру: “Если бы я добился полного отхода Израиля к границам 1967 года, я бы пошел на соглашение, но удовлетворения я бы не испытал”. Тем самым, Садат сказал: я склонен к прагматизму, но ничто не может заменить военную победу. Поэтому, его “мирные инициативы”(до 73-го года) всегда включали в себя такие пункты, которые Израиль принять никак не мог. Мало кто в конце 20-го века умел успешно сочетать политику с войной. Обычно это были революционеры, а не главы государств. Садат был исключением – причем, не только в этом. 
Принцип Клаузевица “Война – это продолжение политики другими средствами”более удачно выразил король Абдалла, основатель Иордании в своей книге, которую Садат конечно же читал: “Войну и мир люди будут творить до скончания поколений. Как лето сменяет весну, а осень лето, как день сменяет ночь, как Бог сотворил Человека. Мудрец тот, кто обнаружит опасность и устранит ее – силой или хитростью. Но тот, кто не готовится к войне или не готов к миру – приближает день своей смерти.” 

      Садат знал слабые стороны своего народа и своей армии. Он знал, что нужны реформы, что его возможности небезграничны и победу он хотел увидеть сам, а не оставить торжество потомкам. 
В первую очередь, надо было трезво и объективно проанализировать причины трех прошлых поражений, в особенности – 1948 и 1967 гг. (В скобках я замечу, что и ЦАХАЛ должен был трезво и объективно проанализировать причины трех побед.) 
Моше Даян, будучи начальником генштаба, сказал: “Мундиры не создают армию, звания не создают командиров”. Здесь было самое слабое место египетской армии. 
На должности в армии назначались неподготовленные офицеры. Главным из них был фельдмаршал Абд эль-Хаким Амер. Во время революции 1952 года, Амер был ничем не примечательным майором. Личная преданность Насеру мгновенно сделала из него генерала, но даже тогда ему и в голову не пришло продолжить образование. Отсюда и все проблемы египетской готовности к войне. 
На уровне простого солдата, египетская армия представляла из себя плачевное зрелище. Уровень подготовки солдат был нулевой. Бывший начальник египетского генштаба, генерал Сафи эл-дин абу-Шнав(1987-91), признался в интервью газете “Аль-Масри аль-Йом”, что именно Насер стал причиной военного и политического поражения Египта. 
Садат, пре всем своем отношении к Насеру, видел что происходит и нашел способ хоть как-то исправить положение. Понимая, что идеала ему все равно не достичь, Садат стремился к необходимому минимуму. В Израиле опасались “качественных и масштабных изменений” – “мелкий ремонт” в расчет не принимался. На Садата в Израиле смотрели как на жалкое подобие Насера. Разницу между Египтом Насера и Египтом Садата в Израиле вовремя не уловили. 


      Придя к власти, Садат объявил: мои цели идентичны целям Насера. Однако добавил – “Я не копия Насера. Я – другой.” 
На эти декларации никто не обратил внимания. Насер был более эффектным, Садат – более эффективным, более практичным, более умным. Ануар Садат был интеллектуалом, чувствующим историю и понимающим свою миссию. Интеллектуалом он стал путем самообразования – просто много читал, плюс – опыт. Себя он видел в одном ряду с Черчиллем и де Голлем. Он верил в Бога и свою избранность… В определенном смысле, он был больший патриот Египта, чем даже Насер. Благо Египта, а не “арабское единство” интересовало его больше всего. 
Садат вернул старый египетский гимн(“Бильади бильади”) вместо насеристского пан-арабского гимна. 
Он любил Германию и изучал немецкий язык. У него вышло десять книг на арабском и одна на английском. Сам лично он ни разу не участвовал ни в одном сражении, но готовил себя к ведению операций на стратегическом уровне, к чему в военном училище его не готовили. Он многому учился у тех, перед кем преклонялся, но никогда их не копировал. Как все политические вожди, Садат разработал свой стиль и сумел сформировать вокруг себя сплоченную и эффективную команду. 

      С его т.з. война была справедлива, все было четко запланировано и организовано. Политическая цель войны – вернуть уважение к Египту и вернуть отнятые у Египта земли. Всю войну он был облачен в генеральский мундир. Война Судного Дня стала смыслом всего его президентства – для него самого и для других. И именно поэтому он считал тактику важнейшим элементом плана. Египетская армия в вопросах тактики была слаба. 

      Садат прозвал в армию всю грамотную молодежь. Так он повысил интеллектуальный уровень личного состава войск. Он распорядился о повышении уровня учений и их количества, чтобы в нужную минуту армия была готова к выплнению любой задачи. Я помню отчеты о подготовке специальных команд для форсирования водных преград – 2 года шла усиленная подготовка на специальных полигонах. На этих полигонах была построена точная копия Суэцкого канала! Два раза в день команда собирала переправы и разбирала их. На каждую роль в этом процессе, было два дублера – на случай гибели или ранения основного исполнителя. Похожие процессы шли у пехотинцев, танкистов, саперов и артиллеристов. 
Второй серьезной проблемой, волновавшей Садата, была низкая дисциплина – как в армии, так и в государственных учреждениях. Насер видел в соратниках по революции “коллег”, но они, “коллеги”, стали “бандой”. Зажигательные речи Насера тоже не могли улучшить дисциплину в армии. Поэтому Садат решил управлять страной диктаторскими методами и поднять дисциплину во всех сферах жизни. 

      Меры, предпринятые Садатом, подняли качество египетской армии. Однако, их было недостаточно. Ему надо было действовать во многих других областях, причем, почти во всех он не мог позволить себе быть диктатором – надо было считаться с внешними факторами. Наверное, самым простым из них был “внутри-арабский” – ведь в арабском мире существовал консенсус относительно войны против Еврейского Государства. 
Много говорили о нефти: Садат договорился с саудовцами, что это оружие будет применено тогда, когда он, Садат об этом распорядится. 
Сирию он принудил к участию в войне, несмотря на то, что ее армия была слаба. 
Подкрепления обязались прислать Ливия, Ирак, Марокко, но день и час войны определял Садат и только Садат. 
Иорданию Садат известил о своих намерениях лишь общими фразами, т.к. подозревал это государство в сотрудничестве с Израилем. И таки он был прав. Король Хуссейн лично прибыл в Тель-Авив и предупредил израильтян о надвигающейся опасности. Хотя – Хуссейн в основном говорил о Сирии, а на вопрос о намерениях Египта он ответил не очень уверенно: “Я думаю, что Египет присоединится”. Наверное, он знал больше, но не все подробности этой встречи известны, хоть и прошло столько времени. 

 
* * *

      Совершенно другая ситуация сложилась в отношениях Садата с русскими. СССР поставлял Египту оружие и “военных советников”. Все это получил Насер – в обмен на политическую и, в какой-то мере, идеологическую зависимость. Садат, мягко выражаясь, не был в восторге от зависимости Египта от СССР. 
Советский Союз находился в начале процесса своего падения. Это государство не могло уже поставлять современное конкурентоспособное вооружение, особенно это касалось самолетов. Москва начинала сложную игру с США, от которых получала зерно по таким ценам, что можно было говорить о некоем подобии “гуманитарной помощи”. Одновременно, СССР начал отпускать евреев в Израиль, зная отношение к этому в арабском мире. Но отношения с США были для русских важнее отношений с арабском миром. 
В общем, Садат хотел устранить зависимость от СССР и наладить отношения с Америкой, но все-же, пока что ему надо было продолжать получать русское оружие, да и менять одну зависимость на другую он не сильно жаждал… 
Летом 1972 года он шокировал многих, выслав из страны “советских специалистов”. Это была тщательно продуманная акция, достигшая нескольких целей одновременно. Израиль и Запад посчитали, что египетская армия еще более ослабла. На практике, Садат выслал из Египта только боевые расчеты при советских системах - ПВО и др., но выслал только после того, как подготовил соответствующие египетские команды на необходимом уровне. Как показала война – после высылки советских “специалистов”, египетская армия не сильно ослабла. 

      Во-вторых, русские не стали обострять конфликт с Садатом, а наоборот – стремились его задобрить массовыми поставками амуниции. Как выяснилось, они в общем знали о планах Садата и заранее подготовили все необходимое для немедленного запуска в час Х “воздушного моста” из СССР в Египет. 
СССР прислал в Египет новейшие средства для форсирования водных преград, а эти средства предназначены для войны и ни для чего другого. Необходимо отметить, что Израилю было отказано ВСЕМИ в поставке подобных средств форсирования и ЦАХАЛ использовал или собственные изобретения, или измененные и доработанные западные образцы. 
В конце апреля 1973 года Садат стал демонстрировать агрессивные намерения. Советам выбранное время показалось не совсем удачным и они попросили Садата пока не открывать военные действия. Садат согласился – в обмен на обещание поддержки, если война начнется в будущем. Но Садат настаивал на том, чтобы в момент начала войны, на египетской земле не должно оставаться ни одного русского солдата. 

      В дипломатической сфере Садату потребовалась помощь множества советников. Может быть, более правильным будет сказать так: "Садат удачно вписался в общую анти-израильскую тенденцию". Израиль оказался в изоляции в “третьем мире” и “просвещенной демократической” Европе, которую многие израильтяне считали другом и примером для подражания. Английская пословица гласит: “Друг познается в беде”. Во время войны Европа отказалась поставлять оружие Израилю и даже не разрешила американским транспортным самолетам приземляться на своей территории на пути в Израиль. Единственная страна, которая дала американцам разрешение использовать свои аэродромы для дозаправки направляющихся в Израиль транспортных самолетов, была Португалия, один из последних “фашистских” режимов на территории Европы. Все это никак не вязалось с господствовавшей в Израиле в то время политической парадигмой… 

      И, естественно, самой главной проблемой Садата были США. В самое критическое время, в годы, предшествовавшие войне, внешнюю политику Америки определял Киссинджер. 
Садат, как и Израиль, был вынужден считаться с его мнением. Когда Садат выгнал русских, Киссинджер был удивлен и даже раздражен тем, что Садат не координировал свои действия с ним: Америка могла Садата отблагодарить за этот шаг… Киссинджер не понимал, что Садат мыслил шире: самостоятельными действиями, даже стоящими дорого, он сохранил независимость, позволяющую Египту говорить с Америкой на равных. Вместе с тем, он понимал, что возможности Киссинджера имеют предел – по внешне- и внутри-политическим причинам Америка не позволит полностью разгромить Израиль (если ЦАХАЛ сам не развалится, как развалились арабские армии в 1967 году, но вероятность этого была нулевой). “Я могу воевать с Израилем, но не могу воевать с Америкой”, - однажды сказал Садат. Он умел вести интеллектуальную игру невзирая на свои ограниченные возможности. 

      Садат всегда торговался – выставлял завышенные требования, а потом как-бы “сдавался”. В тактических вопросах он позволял себе выглядеть “уступчивым”. Как только дело доходило до сути, когда Израиль не согласился с частью его принципиальных требований, Садат заявлял “я им уступил в 90% требований, сколько можно ?”, паковал чемоданы и уходил. В начале 1973 года он послал к Киссинджеру генерала Исмаила. Предложения, которые привез Исмаил, были такие, что Израиль их принять однозначно не мог. Голда сказала: “Он ведет себя так, будто победил в 67-м”. 
Игра Садата заключалась в следующем – выдвинуть заранее неприемлемые требования Израилю, наладить контакт с Киссинджером, втянуть его в “игру” с головой, в то время как решение о войне с Израилем уже принято. Садат выставил ультиматум: до сентября Израиль должен дать ответ на его предложения. Видимо, он не указал – что именно он собирается предпринять если его требования не будут приняты, но угроза есть угроза… Вполне возможно, что если бы Израиль согласился бы с требованиями Садата, войны можно было избежать – и тогда Садат смог бы представить всем уступчивость Израиля как победу Египта. Но вне всякого сомнения – Садат предпочитал настоящую победу, на поле боя. 

      Киссинджер, со своей стороны, в разговоре с Исмаилом, согласился, что Израиль должен пойти на уступки, но имел в виду МЕЛКИЕ уступки, не противоречащие израильскому военному превосходству или, более точно выражаясь, не противоречащие египетской военной слабости. Киссинджер выразил эту мысль в разговоре с Исмаилом прямым и откровенным образом. Садат негодовал, но вида не показывал. Садат не мог сломать Киссинджера и не хотел прерывать контакты с США. Садат намеревался использовать Киссинджера в своих интересах, а для этого он должен был сначала его изучить. Из данного разговора Садат сделал вывод, что если Египет докажет свою военную состоятельность, Киссинджер даст ему намного больше. 
Садат знал, что Киссинджеру летом 1973 года было не до Ближнего Востока. На повестке дня внешней политики США стояли более срочным проблемы. Киссинджер хотел тишины. Израиль согласился на переговоры после выборов осенью 1973 года, в рамках которых будут израильские территориальные уступки. Но Садат хотел войны и Садат стал ее инициатором. 
Конечно, он рисковал – Киссинджер ведь мог наказать его за нарушение тишины, но расчет Садата оказался верным: Киссинджер будет готов наказать Израиль за принятие необходимых мер перед отражением атаки, но Киссинджер простит Египту начало войны. Все это доказывает политический талант Садата. 

 
* * *

      Следует помнить, что все было направлено на войну и любое действие следует понимать в рамках подготовки к войне. 
В 1967 году Египет пережил шок. Все началось с взаимного нагнетания напряженности, что быстро перешло в стадию “стереть сионистское образование”. И тут последовал израильский авиаудар. Египетское командование хотело упорядоченного отступления с занятых позиций на Синае, но отступление превратилось в паническое бегство по направлению к Суэцкому Каналу. Весь этот позор не отбил у египтян охоты воевать, поэтому Египет начал “Войну на истощение”. Садату эта война не нравилась. Египет начал “Войну на истощение” чтобы восстановить моральный дух армии. Цель была достигнута и долгие дорогостоящие перестрелки, воздушные сражения и рейды спецназа не имели смысла. Так думал Садат, но война завершилась не тем аккордом, какой ожидался: русские стали использовать своих летчиков, израильтяне их начали сбивать, в ответ были развернуты советские средства ПВО, которые стали сбивать “фантомы”. 

      Между тем, у ЦАХАЛа пока что не было противоядия. Здесь вмешались американцы и было заключено соглашение о прекращении огня, которое египтяне сразу же нарушили, установив свои ракеты в районе Канала. Это был риск, но израильтяне устали, а американцы были заинтересованы в продолжительном прекращении огня, чтобы показать успехи своей дипломатии. Из этого случая можно было сделать соответствующий вывод. Но времена менялись. Насер умер и Садат занял его место. Вступив в должность, Садат обнаружил, что Насер оставил после себя исключительно оборонительные планы... Единственное, что Насер был в состоянии сделать, это провозгласить "Что отнято силой - будет возвращено силой".

      Садат понимал, что египетская армия должна подготовить “целевую войну”. Для этого надо было заключить долгосрочное перемирие после “Войны на истощение”. В начале Садат занимался общими вопросами: укрепление армии, подготовка инфраструктуры и т.д. – это нужно было делать в любом случае. В Израиле следили за этими приготовлениями, но не придали им значения, т.к. в них не было признаков “немедленной атаки”, а в ЦАХАЛ считали, что будет достаточно времени для эффективного реагирования после получения предупреждения о “неминуемости войны”. И все же Садату было ясно, что необходим план войны. Русские советники, будь они даже семи пядей во лбу, не могли бы составить такой план, т.к. это не их война – их план был бы профессиональным, но т.с. “обычным”. Садату нужен был необычный план, который стал бы сюрпризом для израильтян. Изобретать колесо не надо было – всего лишь сделать выводы из прошлых ошибок и приложить это к конкретной ситуации. В августе 1971 года в своем летнем дворце в курортном городке Аль-Кнатр аль-Хирия, Садат спросил Гамаси (начальник оперативного отдела египетского генштаба): “Ты читал о вторжении союзников в Нормандию ?” Гамаси ответил, что не читал. 
Садат принес ему книгу на английском языке и сказал: “Прочитай это внимательно. Я думаю, эта книга тебе очень поможет.” 

      Гамаси прочитал книгу несколько раз. Он обращал внимание на пометки, оставленные Садатом и пришел к выводу, что существует оперативное сходство между высадкой союзников в Нормандии в 1944 году и планирующейся операцией по форсированию Суэцкого Канала. Позже состоялось совещание с участием президента Садата, министра обороны, начальника генштаба, начальника оперативного отдела генштаба и некоторых других высших офицеров. Гамаси сделал доклад о состоянии дел в армии и ее готовности к войне. В конце совещания Садат сказал, обращаясь ко всем: “Откажитесь от догм военного планирования. Враг ждет от нас догматизма. Самое главное в следующей войне – застать врага врасплох. Это должно лечь в основу любого военного плана.” 

      Известна “концепция”, о которой АМАН решил, что она отражает т.з. египетского руководства: “Не начинать войну до достижения паритета в воздухе и способности поражать цели в глубоком израильском тылу.” 
“Концепция”, несомненно, имела логические обоснования и, видимо, действительно существовала в рамках тех самых “догм военного планирования”, от которых предостерегал Садат своих генералов. Но “Концепция” стала отправной точкой в пути отхода от догм. Как придумать “сюрприз” стали искать именно вокруг положений “концепции”. Можно предположить, что Садат решил искать “стратегический сюрприз” только после того, как убедился, что русские не в состоянии (в обозримом времени) обеспечить Египту требуемый “концепцией” паритет. 

      Примерно в конце лета 1972 года Садат пришел к выводу, что ему все-таки придется вести войну тем оружием, которое поставляли Египту русские. Усиление армии будет за счет числа, а не качества, тактическим сюрпризом станут новые “САГЕРы”, советские противотанковые управляемые ракеты. До того эта ракета испытывалась во вьетнамских джунглях, но никогда – в нормальной войне. Предыдущая версия этих ракет плохо показала себя на испытаниях, так что египтяне рисковали. Садат проявил решительность и профессионализм в этом вопросе. Отметим также, что прямо перед войной Египет получил “оружие паритета”, правда в минимальных количествах: несколько самолетов “Мираж-V” от ливийцев и несколько ракет “Скад” от русских. 
Несмотря на “концепцию”, которая, якобы, царила в израильских умах, АМАН игнорировал имеющуюся информацию о новых видах вооружения у египтян. 
Поэтому “концепция” и “провал разведки перед войной 1973 года” вместе не сочетаются… Видимо, причина намного глубже… 

      Мы предполагаем, что Садат не решился бы на войну без уверенности в том, что сможет превратить свой ограниченный военный успех в стратегическую политическую победу. Уверенность не основывалась на фантазиях. Садат верил в успех, т.к. сумел понять Киссинджера и сумел договориться о координации действий с арабскими экспортерами нефти. Все произошло довольно быстро - примерно с середины осени 1972 до мая 1973 года. После этого война уже стала неизбежной. Последней "точкой невозвращения" стало 3-е октября 1973 года, когда выяснилось, что руководство Израиля все еще пребывает в нерешительности перед дилеммой. 

 
* * *
  
      Мы уже говорили, что во время войны Садат "сделал из себя генерала", одевал генеральский мундир и т.д... Хотя он и не особо вмешивался в ход военных действий, но, вне всякого сомнения, он принимал все важнейшие решения (правда, не всегда у него было понимание альтернативы). В целом, Садат опасался даже самого маленького отступления - видимо, как следствие травмы 1967 года. Поэтому, когда ЦАХАЛ в ночь с 15 на 16 октября форсировал Канал (о чем египетское командование узнало с опозданием), немедленной реакцией Садата была: "Ни шагу назад". На практике, когда эмоции улеглись, египтяне все-таки перебросили какие-то части на Западный берег Канала, т.к. опасность паники по всему фронту миновала. Здесь Садат показал себя трезвым и осторожным руководителем. Но 10-го октября, Садат, по-видимому, впал в эйфорию и отверг израильское предложение о прекращении огня (которое по сути являлось признанием поражения в войне). Неясным остаются также причины, побудившие Садата перебросить 13 октября на Восточный берег крупные бронетанковые соединения и начать наступление этими силами. До того, две танковые дивизии оставались на Западном берегу и самим этим фактом делали невозможным израильскую контр-переправу. Может быть, Садат так хотел помочь сирийцам, попавшим в тяжелое положение на севере. В принципе, Садат дурил Асада как мог, но в данном случае, он должен был помочь, чтобы не восстановить против себя арабский мир. А может, причина была в другом... 
В любом случае - решение Садата, перенос наступления на более поздний срок (по просьбе командующего 2-й армией) и конечный плачевный итог наступления - создали условия для израильской контр-переправы, изменившей ход всей войны. "Египетская победа" превратилась в "ничью", при которой равновесие обеспечивалось не только военными, но и политическими аргументами. 

      Здесь Садат начал послевоенную политическую кампанию. Ему опять удалось застать Киссинджера врасплох. Садат изъявил готовность согласиться на израильское отступление, которое будет меньшим по размеру, чем даже США предлагали. Позицию и причину удивления Киссинджера следует объяснять культурными различиями. Садат не стремился к немедленному успеху – он опасался, что если израильское отступление будет слишком крупным, оно так и останется “первым и последним успехом Садата”. Киссинджеру нужно было все и сразу. 
Видимо, результаты войны и особенно ее ход, сильно повлияли на Садата. Как человек верующий в Аллаха, он увидел в событиях войны ясное указание на то, “что хочет Аллах”. На открытии “переговоров на 101-м километре” Гамаси сказал Дану Шомрону: “Если мы в таких идеальных условиях не смогли вас победить, то, наверное, мы никогда не сможем этого сделать.” 
Я думаю, что Садат с этим был согласен, но, вместе с тем, он убедился, что египетская армия “смыла позор 1967 года”. Противоречие, если и было, то несущественное, в глазах того, кто “в первую очередь египтянин, а потом уже - араб”. 

      В своей речи в египетском парламенте 16 октября 1973 года Садат сказал: “Я поклялся Богу и вам – разгром 1967 года был случаем из ряда вон выходящим в нашей истории… Я поклялся Богу и вам, что наше поколение не передаст униженные и обрамленные черной лентой знамена поколению следующему за ним, но передаст ему гордые и непобежденные знамена.” 
Оперативный успех ЦАХАЛа, форсировавшего 15 октября Канал, никак не повлиял на ощущение “вернувшегося уважения” у египтян, но мог убедить любого в том, что Аллах не желает уничтожения еврейского государства. Все это, чтобы было ясно, находится в области предположений. 

      Продолжение известно, более или менее… Египет путем долгой и упорной политической борьбы добился возвращения себе Синая “до последней песчинки”. Киссинджер помогал этому, а Израиль не очень-то и сопротивлялся. Все это время Египет нарушал достигнутые договоренности – вводил войска, строил укрепления и т.д. Надо отметить, что в египетской культуре нет такого понятия “окончательно договорились” – всегда есть место для “я не так понял” или “они сделали это без моего ведома” и т.д. 
Здесь Египет отличается от, скажем, Иордании, где принято соблюдать букву договора. И это тоже должен учитывать каждый, кто ведет переговоры с Египтом. 
Известно, что Садат пригласил сам себя в Иерусалим. Вне всякого сомнения, он праздновал победу, проходя вдоль израильского почетного караула. Вне всякого сомнения, Садат в определенном смысле вел себя искренне и даже благородно. 
Когда началось обсуждение будущего статуса Иудеи, Самарии и Газы, Садат сказал Бегину: “Это – базар. Товар – ценный…” 
Бегин не совсем его понял и ответил: “А где здесь Европа и Америка ?” 
Бегину было важно, чтобы в договоре принимало участие как можно больше “игроков-гарантов”, но для араба – сторона, обратившаяся к посредникам, – признает свое поражение. 
На сегодняшний день, опыт показывает – арабы побеждают в переговорах как израильтян, так и других представителей “западной культуры”. 

      Как известно, Садат был убит во время парада в честь 8-летия “Победы в Октябрьской Войне”. Принято считать, что он поплатился жизнью за мир с Израилем. Но его убийцы были исламистами, которых он беспощадно преследовал. На Ближнем Востоке политика всегда перемешана с религией. Добавим к этому культурные различия… 
Но здесь мы вернемся к одному конкретному эпизоду, предшествовавшему Войне Судного Дня. 


Часть 2 

“Агент”

      Как известно, Война застала ЦАХАЛ врасплох. Хотя, ЦАХАЛ и не был полностью погружен в сон, но возможность войны полностью отрицалась. 
Телефонный звонок ранним утром 6 октября из Лондона, в котором Цви Замир(глава “Моссада”) сообщил о своей встрече с “самым важным агентом Израиля” стал подобием молнии в болоте гаданий и споров. 
Агнет Замира сообщал: “Сегодня Египет и Сирия начнут войну с Израилем”. 

      В течении многих лет этот агент был известен исключительно под псевдонимами – “Вавилон”, “Принц”, “Ангел”, “Приближенный”, “Человек в высоких окнах” и т.д. 
Сейчас точно известно его имя: д-р Ашраф Маруан, зять Гамаля абд-эль-Насера, президента Египта. Вместе с обнародованием этого имени было также неожиданно заявлено, что Маруан не представлял особой ценности для разведки, т.к. являлся “двойным агентом”, долгое время дезинформировавшим Израиль. Однако оставался вопрос: если так, то почему Маруан предупредил Замира о войне, что ОЧЕНЬ помогло ЦАХАЛу – если бы не это предупреждение, положение израильской армии было бы не “тяжелым”, а попросту “безнадежным”. 

      Я собираюсь представить свой вариант решения этой загадки. 
IMHO, здесь речь идет о “троянском коне”, о крупном, простом и гениальном проекте дезинформации. 
Как сказал Клузевиц: “В искусстве войны – все просто. И в этом – главная трудность”. Чтобы было ясно: Ашраф Маруан исполнял главную роль, но Садат был автором сценария и режиссером. 

      Прежде всего, познакомимся с исполнителем главной роли. Маруан родился в Каире 2 февраля 1944 года. Его полное имя: Ашраф абу-эль-Вафа Маруан. Его отец происходил из очень элитарной семьи: дед Маруана возглавлял верховный шариатский суд Египта. Отец был армейским генералом, командиром президентской охраны. Ашраф Маруан изучал химию в Каирском университете, который окончил с отличием в 1965 году. Во время учебы он познакомился с Муной, дочерью Насера. После окончания учебы они поженились. 

      После свадьбы Муна попросила маршала Амера как-нибудь “пристроить” ее супруга. Ашраф получил второстепенную должность в египетском ВПК. Через некоторое время Насер назначил его помощником Сами Шарафа, директора президентской канцелярии. Отсюда началось стремительное карьерное восхождение Маруана. Смерть Насера и отход от “насеризма” на него только повлияли в лучшую сторону. Садат называл жену Маруана “дочкой” и к ее мужу относился как к сыну. Садат сделал Маруана “послом по особым поручениям”. Его специализация была – “арабский мир”. С годами Маруан отошел от политики и стал успешным бизнесменом. Он постоянно проживал в Лондоне. 27 июня 2007 года его нашли мертвым под балконом собственной квартиры. Полиция пришла к заключению, что это было самоубийство. 

      В 1969 году Маруан пришел в израильское посольство в Лондоне и предложил снабжать израильскую разведку сверхсекретными документами в обмен на деньги. 
$200.000 - за первый документ, $150.000 - за каждый последующий. Маруана и его документы проверяли годами. Документы были признаны настоящими и представляющими огромную ценность. Маруан передал Израилю информацию о египетских секретах чрезвычайной важности: например - стенограммы совещаний по вопросу закупок вооружений. Агент был признан заслуживающим доверия, Израиль проник в рабочий кабинет Садата. Как уже отмечено, Маруан сделал последнее по времени и самое важное предупреждение о Войне Судного Дня. 
Итак, мы разобрали известную часть истории. Факты есть факты. С ними не спорят. Но на основе фактов можно строить различные гипотезы. 

      Начнем с того, что египтяне не признают, что Маруан был израильским агентом. Это можно объяснить нежеланием признавать позорящие тебя факты. Этим же можно объяснить сохранение "доброй памяти о Маруане" в Египте и даже выпуск памятной медали после его смерти. Но как объяснить женитьбу сына сегодняшнего министра иностранных дел[1] на дочери Ашрафа Маруана ? Я не буду дальше продолжать эту тему. Сам я убежден, что Маруан был частью изощеренной "шпионской игры", целью которой была дезинформация израильского руководства, и эта цель была достигнута. Всех подробностей мы, конечно же не знаем, но технику и цели ее понять вполне возможно, т.к. все было завязано на обеспечении чисто военных потребностей. Итак, идея игры была гениально простой, но это не значит, что легко было ее инициатору и легко было тому, кто должен был эту игру "раскусить". 

     
* * *
  
      Игра началась в 1969 году, когда "Война на истощение" перешла в стадию дорогостоящего и бесполезного "пинг-понга", не обещавшего на ближайшую перспективу ничего хорошего никому из воюющих сторон. Тогда Насер начал игру, нацеленную на дальнюю перспективу. Было брошено зерно, в будущем обещавшее вырасти в полезное дерево. Вне всякого сомнения, без согласия президента, его зятя нельзя было вовлечь в шпионскую аферу. Большинство историков считают Насера автором идеи. Но первым был Садат. IMHO, многие, из-за непонимания или лизоблюдства перед "великим президентом", путают между автором идеи, исполнителем и официальным "благословителем". Садат в своей книге рассказывает, что после "катастрофы 1967 года" и до самой своей смерти Насер постоянно болел. Диабет и осложнения от диабета причиняли Насеру нечеловеческие страдания. 

      Случай, который следует отметить особо, произошел в июне 1967 года, после того, как египетское общество отказалось отпускать Насера на покой. 
Садат предложил коллективную отставку всего египетского руководства, после чего Насер должен был сформировать новое правительство. Ответ Насера был: “Я не могу, я устал и не знаю с чего начать…”. 
Более того, Садат рассказывал, что во многих случаях при обсуждении разных вопросов, Насер поручал ему принимать такое решение, какое Садат сочтет нужным, т.к. полностью доверял Садату. Поэтому, сомнительно, чтобы Насер, при его болезнях, мог планировать долгосрочные операции. Насер стал президентом-символом. Его деятельность сводилась теперь к декларациям – он объявил о “Войне на истощение” против Израиля, провозгласил принцип “что взято силой – будет возвращено силой”… Но “конструкция” агента уровня Маруана требует терпения, глубокого анализа и высокого профессионализма, интеллектуальности. Сделать это мог лишь человек, чья жизнь была полна опасностей и приключений, требовавших необычного чутья и хватки. 

      Садат много читал о войне, любил смотреть фильмы о войне. Фильмы о войне, конечно, вещь довольно примитивная, но Садат исследовал их, сравнивая с тем, что было на самом деле. Особенно его интересовали истории, связанные с дезинформациями и “войной интеллектов”. Одним из фильмов, оказавшим на Садата влияние, был "The Enemy Below" (1957), в котором показана война двух интеллектов – капитана американского эсминца и капитана немецкой подлодки. В конце концов американец, естественно победил и как настоящие рыцари, оба капитана отдают честь друг другу. В книге, по которой снят фильм, было все по-другому – капитан эсминца был англичанином и, вместе с немцем, они были совсем не “рыцари”. 

      Другой важный пример Садат нашел в Первой Мировой войне. В основном, война велась на суше. Героизм английских сухопутных частей был бы бесполезен без службы снабжения, целиком зависящей от ВМФ. У немцев не было достаточно классического флота, поэтому они впервые в истории сделали ставку на подлодки, которые были примитивны, их было мало, но они чуть не сломили британский флот. Подчеркиваю – ЧУТЬ не сломили. На пике войны, немцы топили до 60-ти судов в неделю. Для Второй Мировой войны это число было бы незначительным, но в Первую Мировую войну оно было огромным. Победа зависела от деталей, удачи и диверсий. Положение Британии было особенно сложным, т.к. Адмиралтейство было супер-консервативным, не хотело слушать о “новшествах”, не говоря уже о диверсиях, считавшихся чем-то “подлым”, “нерыцарским”. Пермьер-министр Ллойд-Джордж боролся с Адмиралтейством как мог, но удача ему не сопутствовала. 

      Норман Вилкинсон был офицером запаса, в ранге лейтенанта, в британском ВМФ. Как рыбак и спортсмен он знал, что рыбалка требует определенной тактики и маскировки. 
“Хороший рыбак должен постоянно фантазировать”. Вилкинсон тщательно изучил рыбий глаз и перископ подлодки. Однажды ему пришла в голову блестящая мысль: невозможно скрыться от перископа подлодки, но можно приковать его внимание к чему-то второстепенному, отвлекающему. Можно замаскировать любой корабль так, что ни один офицер на подлодке в перископ не определит тип и назначение судна. Естественно, Адмиралтейство отказалось помогать Вилкинсону. Тогда он обратился напрямую к владельцам компаний, осуществлявших морские перевозки на своих судах. Те очень заинтересовались – сразу поняли технические нюансы, тактику подлодок и специфику перископов. В итоге, на подлодке неправильно определяли тип судна, скорость и направление его движения и - запускали торпеду в неверную точку. Вилкинсон сказал гражданскому капитану: “Смысл маскировки – создать у врага впечатление, что твоя голова находится у тебя в заднице”. Система получила название “ослепляющая окраска”. Король Георг Пятый лично наблюдал это чудо: как можно спрятать предмет методом его выпячивания. 

      Английский национальный характер способствовал успеху англичан на поприще военной хитрости. Во Второй мировой войне, кроме операции “Оверлорд”, сопровождавшейся всевозможными трюками и дезинформациями, англичане проворачивали и другие дела – в Средиземноморье. 
В 1942 году англичане были в тяжелом положении. Роммель подходил к Александрии и казалось – ничто и никто не остановит немцев на пути к Каналу. Германские ВВС добились перевеса в воздухе и реально угрожали порту Александрии и Каналу. У англичан было мало сил, но много мозгов. Они нашли необычный выход из создавшегося положения. В распоряжении англичан оказался видный иллюзионист Джаспер Маскелайн (Jasper Maskelyne) – человек высочайшего интеллекта и безграничного воображения. Днем англичане еще как-то справлялись с немецкими самолетами, но ночью они не могли защитить александрийский порт. 
Светомаскировка не была эффективной, т.к,. немцы могли определить расположение порта, совмещая 2 способа – “ночную навигацию” плюс “приметы на местности” – ведь светомаскировка – тоже примета… 

      Маскелайн предложил построить "ложный ночной порт" - объект со схожим с настоящим портом освещением. Предполагалось, что немецкие штурманы, сравнивая показатели навигационных приборов с картиной за окном самолете, окажут предпочтение картине за стеклом самолета. Англичане нашли залив, похожий на Александрийский порт, недалеко от города. Чтобы еще больше убедить немцев, англичане решили пойти на риск и установить системы ПВО вокруг ложного порта, ослабив ПВО вокруг настоящего, т.к. орудий нехватало. 
Оставался Суэцкий канал... Построить ложный Суэцкий канал было, естественно, невозможно. Маскелайн предложил следующее: использовать осветительные прожекторы ПВО в огромных количествах. 
Вообще эти прожекторы использовались для освещения немецких бомбардировщиков, чтобы английским истребителям они были видны. Но истребителей тогда у англичан было мало, поэтому использование огромного количества прожекторов просто слепили немецких пилотов со всех сторон, что приводило к потере ими ориентации в пространстве. 

      Вторая история произошла в Анкаре, столице Турции. Лакей британского посла заявился в немецкое посольство и предложил купить у него фотографические снимки секретных документов. 
Документы представляли большой интерес, но вся эта история вызвала подозрения. Немцы выяснили, что качество снимков – превосходит качество обычных снимков, сделанных обычной камерой, о которой рассказал лакей[2]. И все же немцы продолжали покупать эти фотокопии и получать массу ценной информации. Как ? Они поняли, что агент внедрен к ним, чтобы быть задействованным в “час Икс”, но пока что он входил в доверие с помощью поставок настоящих английских секретных документов. 
Видимо, агент, известный как “Цицерон”, начинал все сам, но английская контрразведка его поймала и решила использовать в “игре”. В любом случае, информация от “Цицерона” требовала тщательнейшей проверки, основанной, в основном, на интуиции. Гитлер очень верил в инструмент под названием “интуиция” и самолично "предполагал" - верить анализу правдивости конкретных данных от "Цицерона" или нет. 

      Однако, в другом случае, интуиция подвела Гитлера. В начале 1943 года Северная Африка была очищена от немцев и итальянцев. Гитлер лично руководил попытками спасения "прославленного корпуса Роммеля", но ничего не получилось. Посланные подкрепления сдались в плен также, как и остальные части в Тунисе. Гитлера начало мучить чувство вины, у него возникли сомнения в своем даре "провидца", могущего заткнуть за пояс "профессионалов генштаба". 
В это время, союзники планировали вторжение на Сицилию. Необходимо было запутать немцев, чтобы те рассредоточили свои силы или, в идеальном случае, сосредоточили их подальше от Сицилии. 
На испанский берег было выброшено тело английского офицера, в сумке которого лежали документы, намекающие на вторжение в Грецию и Сардинию. Британцы постарались, чтобы все выглядело натурально, но и немцы, и испанцы стали что-то подозревать. А Гитлер, вмешавшись в ход расследования, решил, что документы подлинные. Эмоции взяли над ним верх. Немцы стали действовать в точности, как надеялись англичане. В итоге - высадка на Сицилии прошла как по маслу. 

     
* * *

      Вне всякого сомнения, Садат изучил эти и другие примеры. Он чувствовал острую необходимость разработать план и действовать. В отличие от многих других культур, арабы не видят во лжи и хитрости ничего предосудительного: “Ложь – украшение мужчины”, гласит известная поговорка… Другая поговорка: “Когда мы сеем ‘если бы’, у нас вырастает ‘дай-то Бог’ ”. 
Если вообще в арабском мире, ложь позволяется, то конкретно в Египте она просто необходима – она – часть инстинкта самосохранения. 
“Съешь его за завтраком, не то он съест тебя за ужином”, - говорит себе египтянин, а когда оба работают вместе, то говорят друг другу: “Поддержи меня в маленьком обмане – и я поддержу тебя в крупном”. Истина есть, но находится он где-то там – высоко-высоко… В порыве откровенности египтянин говорит собеседнику: “Тебе надо знать правду или ее племянницу ?” 
В такой обстановке рос и воспитывался Садат – без лжи выжить в Египте невозможно. 
Несомненно – Садат получал интеллектуальное удовольствие, планируя и управляя крупным дезинформационным проектом. Но у него был еще один аспект: надо было дать египетский ответ на успех Эли Коэна, израильского агента, уроженца Египта, проникшего в высшее египетское руководство. Пока что израильтяне успешно теснили египтян на фронте тайной войны. Садату надо было что-то предпринять, чтобы спасти “египетскую честь” и здесь тоже. 

      Дело Ашрафа Маруана, конечно, имеет схожие черты со многими случаями дезинформации в прошлом, но дело это – не копия, а оригинальное произведение. Начало – похоже на “дело Цицерона”, но Маруан не был первым, кто предлагал израильтянам шпионить за деньги. Ранее несколько человек являлись в посольство в Лондоне, но все получили от Израиля отказ. Это было частью программы: разбудить у израильтян аппетит, посеять “если бы”, чтобы потом предложить “Дай-то Бог” – человека, близкого к Насеру и Садату. Принесенные Маруаном документы были потрясающими, проблем с объяснениями того, как он их достал – не возникало. Но подозрения вызывала сама эта история – и Маруан бросил приманку: израильтяне почувствовали, что “залезли в мозг” Садата. Чувство приятное, но – ложное. 
Важная деталь: “Знание” мыслей Садата очень помогало работе разведки: ушли стимулы, ушло интеллектуальное соревнование. Начальник генштаба ЦАХАЛа Давид Эльазар сказал перед комиссией Аграната: “ Несколько месяцев я подозревал, что он – двойной агент. Я неоднократно высказывал сомнения в его надежности. Мое доверие к нему возросло, когда мы начали получать от него... [- список разведывательных данных изъят из отчета комиссии -]. Тогда я почувствовал, что информация – не ‘липа’…” 

      Садат должен был тщательно охранять “легенду” Маруана. 
Активная деятельность “Моссада” в Египте не вызывала ни у кого удивления. Во время “шестидневной войны” один советский дипломат у слышал в Каире полу-шутку-полу-объяснение: “Почему израильтяне не бомбят здание генштаба ? Потому, что тогда они потеряют половину своих агентов в стране.” Действительно, множество высокопоставленных офицеров передавали разведданные Израилю. Про другие источники можно даже не упоминать. Таким образом, Маруан не действовал в вакууме – все-таки его возможно было как-то проверять. 

     
* * *

      Здесь Садат использовал опыт Черчилля, своего кумира. Черчилль считал искусство дезинформации очень важным. Он создал специальную службу – LCS (London Controlling Section) – подчинил ее лично себе и поместил в офис рядом со своим “бункером”. Черчилль заполнил это бюро британскими аристократами, т.к. считал, что в разведке и обмане нет лучших специалистов, чем истинные джентльмены. Все они получили классическое гуманитарное образование в лучших вузах Англии. Все друг друга знали и понимали. 
Это бюро взаимодействовало со всеми секретными службами Англии, включая MI-6. Его возглавил 40-летний полковник Джон Генри Беван. Полковнику Бевану были даны беспецедентные, для его возраста и звания, полномочия. Для продвижения проектов дезинформации Уинстон Черчилль подчинил себя Бевану в этих вопросах. Беван посылал Черчилля (и даже Рузвельта) в места, которые считал нужным, и указывал им что надо и что НЕ надо упоминать в публичных выступлениях. Указания Бевана исполнялись в точности. 

        Сотрудники бюро обладали связями и возможностями по всему миру. Например, информация, запущенная в дипломатических кругах в Лиссабоне, выглядела как эхо политической акции в Вашингтоне, появилась как заметка в стокгольмской газете, проявилась как столкновение на сирийско-турецкой границе, появилась в Мадриде как намеренная утечка и в Каире – как слух. Необходимо отметить, что глава Абвера Канарис поддерживал связь с англичанами. Из идеологических соображений. Но только один раз связь была напрямую. 
Канарис помогал союзникам, ибо ненавидел коммунизм… Эти факты также необходимо учитывать для понимания работы разведки в самых высоких сферах… 

       
* * *

      Какие полномочия были даны Ашрафу Маруану ? 

      Среди документов, которые он хранил дома, есть один, который его вдова показала 15 декабря 2009 года журналисту Амр-аль-Лити, ведущему ток-шоу на египетском ТВ: “Согласно указу президента от 13 мая 1971 года, д-р Ашраф Маруан назначается секретарем президента по вопросам информации”. Далее в документе отмечены полномочия Маруана: 

1) Д-р Ашраф Маруан будет представлять египетскую разведку перед всеми разведками мира; 
2) Д-р Ашраф Маруан будет лично представлять президента республики перед главами государств мира; 
3) Египетские вооруженные силы не двинутся с места без его позволения; 
4) Д-р Маруан будет контролировать деятельность служб безопасности, разведки и военной разведки во всем, что связано с безопасностью президента. 

      Итак, “секретарь по вопросам информации” обладал полномочиями, схожими с полномочиями LCS. Всего пять человек знали о разведывательной миссии Ашрафа Маруана: Насер, Садат, военный министр Мохаммад Фаузи, глава политической разведки (“Мухабарат”) Амин аль-Ховейди и сам Маруан. После смерти Насера их оставалось только трое. В интервью газете “аль-Ахбар” генерал Хасан Гридли, генеральный директор министерства обороны в 1973 году, сказал, что “каждый, кто имел какой-либо дуступ к планированию или подготовке войны, дал клятву хранить тайну.” 
Том же интервью генерал Адб-эль-Мунъам Саид сказал: “Приказ о начале военных действий ушел в штабы верхнего уровня в пятницу 5 октября, солдаты узнали об этом за 2 часа до начала войны. До этого мы не знали ничего.” 
Генерал Фарид Хаджадж сказал журналисту: “Я участвовал в организации дезинформации, но не осознавал этого.” 

      Получается, что начало операции Маруана очень похоже на начало других известных операций, но техника ее проведения была новой. Обычно, дезинформацию передавали по кусочкам, но в случае Маруана египтяне СРАЗУ открыли Израилю ВСЕ секреты. Глава “Моссад” Цви Замир так описывал это в своих мемуарах: 
“Зять египетского президента Насера, сотрудник президентской администрации, знающий секреты и настроения правящей элиты, предложил нам свои услуги – это было потрясающе…”; 
“Все были в шоке от одной мысли – что может дать такой агент”; 
“Маруан дал нам доступ в святая-святых египетского руководства… При первой же встрече он передал нам очень важную информацию, касающуюся египетской армии. Видимо, он считал, что эта информация снимет все наши сомнения. Он как-бы хвастался нам: ‘Вот, смотрите на что я способен !’ ” 

      Садат не сомневался, что у него нет ни единого шанса скрыть свои основные военные приготовления (закупка вооружений и военное сотрудничество с другими странами) от израильской разведки. Слишком много людей участвовало в этих приготовлениях и слишком много израильских агентов наводнило Египет. Но можно было окрасить факты “ослепляющей краской” фальшивых объяснений. Эти объяснения Маруана очень подходили образу политического мышления израильского руководства. Их мышление было т.с. “западным”. 
Маруан приучил израильтян меньше думать и не сопоставлять “тенденции Садата” с фактами на местности. Это была самая настоящая “интеллектуальная ловушка” – чтобы ее избежать или спастись из нее, надо было разбираться в интеллектуальных играх разведки и любить их. В данном случае, неблюдался недостаток таких людей в израильском руководстве. 
Достаточно вспомнить, что Цви Замир, как и глава египетского деска в АМАН, были новичками на своем посту. Вообще, израильтяне не осознают значительность места, которое занимают ложь, обман и хитрость в египетской культуре. Когда однажды я сказал одному нашему генералу, что его египетский коллега ему лжет – и это был 100% проверенный факт – он мне ответил: “Генералы не лгут”. 

      Намного труднее определить “сверх-задачу” Маруана, т.е. то, что не входило в общие определения типа “усыпить израильтян” и “обеспечить внезапность”. Все это так. Легко сказать, что “Маруан убедил израильские мозги в истинности концепции”. Видимо, и это тоже правда, но ситуация была куда сложней. Не будем забывать, что его миссия началась в 1969 году, еще до того, как конкретная "военная концепция" Садата появилась на свет. “Концепция”, обнародованная комиссией Аграната, т.е. ИЗРАИЛЬСКОЕ видение египетской концепции, видимо была верной, если говорить о 1969-70-х гг., максимум – до 1972 года. Она была логична, но для Садата она была слишком предсказуема. Он придумал нечто неожиданное, но для замены старой концепции требовалось время. 
Таким образом, задача Маруана состояла из двух частей: 

1) подтвердить “обычную концепцию”, до которой израильтяне додумались сами; 
2) способствовать скрытию “второй” концепции, затуманить факторы, которые могут привести израильтян к ее обнаружению; 

      В этой связи вспомним встречу Садата с саудовским министром по делам нефтепромыслов, на которой была достигнута договоренность по использованию “нефтяного оружия”. 
Маруан присутствовал на этом совещании, но израильтянам о ней не сообщил. Надо понять характер соглашения: это “взаимопонимание” между двумя людьми и только, у которого не было конкретных документальных свидетельств. Задачу координации действий с главными мировыми экспортерами нефти взяли на себя саудовцы. Т.е. – все выглядело как естественная, сугубо экономическое предприятие по извлечению дополнительных прибылей. 


 Маруан и “концепция”

      Интересно определить роль Маруана в “концепции”. Здесь мы должны ее, концепцию, точно сформулировать: 
“Египет не начнет войну пока не достигнет паритета в вооружениях с Израилем, особенно это касается средств поражения израильских тылов.” 
Тезис сам по себе логичен, как мы уже сказали – желательно не нападать в положении слабого. Если у Египта нет такого оружия – значит, войны не будет. Но что прикажете делать, если такое оружие есть, но его мало ? У Египта была одна эскадрилья ливийских “Миражей” и несколько десятков ракет СКАД, которые могли долететь до Беэр-Шевы, но не дальше. Это считается “паритетом” или нет ? Короче говоря, все зависело от того, считает или нет САДАТ эту ситуацию паритетом. Отсюда понятна задача Маруана: втереться в доверие руководства Израиля и “продать” ему “псевдо-Садата”. 
Все это – при условии, что у израильтян будут сомнения и опасения, подкрепленные данными тактической разведки. Здесь тоже надо было правильно определить – о чем говорят, например, земельные работы в том или ином месте ? На практике, соответствующий отдел АМАНа, занимавшийся тактической разведкой, пришел к выводу, что Садат собирается воевать. Возможно было также сделать правильный расчет времени, когда Садат решится на войну. Видимо неслучайно, что эти данные в АМАНе были восприняты со скептицизмом. Намного удобнее было полагаться на выводы, которыми легко можно было подпереть желания, выдаваемые за действительность, идущие из глубины культуры, в которой родились и жили израильские вожди… 

      Следует помнить: о миссии Ашрафа Маруана знали единицы в Египте и, соответственно, единицы в Израиле. О самом факте того, что в высшем египетском руководстве есть “крот”, работающий на Израиль, знали единицы. Естественно, все это было правильными мерами. Решения, принимаемые руководством Израиля на основании полученных от Маруана данных, маскировались так, чтобы невозможно было догадаться о существовании Маруана. 
Но здесь появилась другая опасность: если всего несколько человек находились под прямым воздействием Маруана, но многие (слишком многие и слишком высокопоставленные) действовали так, как-будто напрямую получают данные “крота”, - то несомненно речь идет о специфическом “культурно-ментальном” явлении… 
Ашраф Маруан плыл по течению и, поэтому, заплыл так далеко. 
Течение, увлекшее вождей Израиля и АМАН, несло их не туда, куда надо было. Задачей Маруана было убрать преграды на пути этого течения. Не надо было рыть новое русло – оно уже существовало и было наполнено водой. 
 

Предупреждение накануне войны

      Обратимся теперь к “Главной проблеме” – т.е., к предупреждению, которое послал израильтянам Ашраф Маруан накануне Войны Судного Дня. 
Конечно же, этому шагу Маруана пытались дать различные объяснения, включая даже “возникновение у него симпатии и сочувствия к Израилю”. На мой взгляд, не стоит глубоко погружаться в психологию и подсознание. Можно все объяснить гораздо проще и профессиональнее. Наверное, Маруан действовал в данном случае исходя из нескольких соображений – воможно, даже, противоречащих друг другу. 

      Прежде всего, речь идет о временной точке, находящейся далеко после египетского “рубикона”, когда война стала неизбежной на 100%. 
Египтяне и сирийцы закончили все приготовления к войне, сирийцы предлагали атаковать немедленно, но египтяне отложили “час Х”. 
Египтяне не фотографировали с воздуха израильские позиции на Синае – аэрофотосъемку с успехом заменяли местные бедуины, которых Садат называл “человеческий радар”. Поэтому, Садату было точно известно, что ЦАХАЛ не усилил свою группировку на Синае и, в общем, пребывает в беспечном времяпрепровождении. Вероятно, что переброска в ночь на 6 октября экипажей 460-й бригады не была засечена египетской разведкой, но в масштабах войны эта переброска уже мало что решала. Поэтому, с т.з. Садата, ущерб от ночного сообщения Маруана не был большим – врядли в оставшееся время изральтяне успели бы серьезно что-нибудь изменить. Конечно, ущерб был, но его компенсировали другие факторы. 

      Во-первых, после войны неизбежно начнутся переговоры и важно сохранить доверие к Маруану, как одному из важнейших проводников египетского влияния на израильские высшие сферы. 
Цви Замир выплатил Маруану премию в $100.000… 
Мы не знаем, в какой мере влиял Маруан на израильских руководителей после войны. 

      Во-вторых, предупреждение Маруана должно было посеять панику у израильтян, что способствовало бы принятию ошибочных решений. 
Не имея достаточного времени мобилизовать резервистов для отражения атаки, с высокой долей вероятности можно было предположить, что Израиль в срочном порядке поднимет в воздух самолеты и нанесет удар по египетским ракетным батареям вдоль Канала. 
С военной точки зрения, все выглядит неопределенно: египтяне вероятно были готовы к такому повороту, ибо являлись стороной-инициатором. Но и ВВС мог обеспечить неплохой “сюрприз” – и мы знаем, что “сюрприз” готовился. В любом случае, если Израиль нанесет “упреждающий удар”, он будет считаться страной-агрессором: не станет же Израиль рассказывать в ООН о “предупреждении Маруана”… А даже если и станет – это не “казус-белли” ! Не зря Даян сказал Дадо:“Информация Цвики [Замира] – недостаточный повод объявлять мобилизацию.” 

      Третьей, самой, по-видимому, серьезной причиной было – столкнуть Израиль с Киссинджером, который ясно и четко заявил, что Израиль не должен наносить упреждающий удар или объявлять мобилизацию, а “подождать 3 часа после начала атаки”. Конфликт Израиля с Киссинджером мастерски использовался Садатом. 
Я предполагаю, что Израиль был ОЧЕНЬ БЛИЗОК к тому, чтобы попасть в расставленные Садатом сети. Голда действовала умно и расчетливо. Она знала, что не сможет вмешиваться в военные вопросы (она упустила шанс навести там порядок), поэтому ей оставалась лишь политическая сфера. На срочной встрече с американским послом, Голда Меир сообщила ему о том, что Израиль не будет наносить упреждающий удар – ни с воздуха, ни на суше – однако, оставляет за собой право проведения всеобщей мобилизации. 

      Итак, Садат не смог завлечь Израиль в “политическую ловушку” – трюк с “предупреждением Маруана” не сработал. Конечно, этот факт бросает тень на образ Садата-стратега, но тень весьма и весьма легкую. 100%-ые удачи – большая редкость… 

      
Можно ли было "предотвратить войну" ?

      С первого взгляда - простой вопрос, но на самом деле - бессмысленная демагогия. Есть цена войны и есть цена уклонения от войны. Узколобый подход предполагает, что война есть абсолютное зло, а уклонение от нее - абсолютное добро. Конкретная политическая реальность, естественно, сложнее и многограннее. Итак, какова была реальная ситуация в 1973 году ? 

      Выскажу свою точку зрения. Прежде всего - развитие событий в те годы делало войну неизбежной. Еще перед тем, как Садат стал президентом, началась подготовка Египта к войне. Войны нельзя было избежать. Садат не мог этого сделать по следующим соображениям. 

      Разгром 1967 года. Насер и Садат понимали, что это третье поражение Египта в войнах с Израилем. Они оба заперлись в своих домах, находясь в шоке. Не зря Садат сказал: "Насер умер не 28 сентября 1970 года, но через час после начала шестидневной войны". Дуэт Насер-Садат должен был разбить этот "порочный круг" израильских побед. Насер объявил всему миру - "что взято силой - будет возвращено силой", Садат, придя к власти, выразился в том же духе. Но репутация "тени Насера" сыграла свою роль: народ презирал человека, который был верен Насеру 18 лет и ни разу не пошел против его воли. Народ слышал только угрожающие заявления Садата, но не видел никаких действий. Садат оказался заложником собственной риторики. 

      С другой стороны, египетская армия поддерживала Садата – и это было самым главным определителем стабильности режима. Армия поддерживала его, когда он всецело отдался подготовке к войне. Весной 1972 года в аэропорту Каира встретился начальник оперативного отдела генштаба Гамаси и генерал Ахмад Исмаил, глава разведки. Оба провожали некоего гостя. Выйдя из терминала, Исмаил спросил Гамаси шепотом: “Ну, когда уже война ?” 
Военным не терпелось… Садат, зная это, в октябре того же года, сообщил Высшему Военному Совету Египта, что война неизбежна. 

      16 октября 1973 года, в разгар войны, Садат сказал в парламенте: “Я поклялся Богу и вам – разгром 1967 года был случаем из ряда вон выходящим в нашей истории… Я поклялся Богу и вам, что наше поколение не передаст униженные и обрамленные черной лентой знамена поколению следующему за ним, но передаст ему гордые и непобежденные знамена” 
Человек, допускавший когда-либо мысль о "возвращении египетской чести" невоенным путем, так бы никогда не сказал. Киссинджер понял намек - если египтяне будут унижены и в третий раз, не может быть и речи о политическом урегулировании египетско-израильского конфликта. Поэтому Киссинджер предотвратил уничтожение окруженной 3-й армии. 

      Обратимся теперь к израильской стороне. Многие утверждали и продолжают утверждать, что политическое руководство Страны, во главе с Голдой Меир, могло предотвратить войну Судного Дня, но не сделало этого. Симха Диниц, приближенный Голды, рассказал, что "[Голда] очень старалась наладить связи с арабскими лидерами. Кроме короля Хуссейна, встречи с которым проходили регулярно и о многих из них до сих пор не разрешено говорить, Голда пыталась установить контакт с руководителями Египта и других арабских стран, с целью начать диалог." 
Никто не отреагировал - ведь Хартумская конференция постановила о "трех нет" - нет переговорам, нет признанию и нет миру с Израилем. 

      Против этого возражают: Садат несколько раз предлагал что-то Голде, а та не ответила. И поэтому Садату ничего не оставалось делать, кроме как воевать. В этой связи Киссинджер пишет в своей книге, что на встрече с советником Садата Хафезом Исмаилом в феврале 1973 года, "Исмаил заявил, что египетская позиция неизменна - отступление Израиля к линиям прекращения огня 1949 года на всех направлениях и со всеми соседями; безусловный арабский контроль над Восточным Иерусалимом - требование, которое вообще не для каких-либо переговоров" 
Киссинджер ему ответил на это: "Мой совет Садату - быть реалистом. Мы живем в мире фактов и не можем руководствоваться надеждами и фантазиями. Факт - вы разгромлены, поэтому - не просите приза за победу." 
Голда на "кухне" выразилась в том же духе, но более образно... 
Выставлять заранее неприемлемые требования - старый способ провалить переговоры и переложить вину на "упирающуюся" сторону. Садат применил этот способ и против Сирии - после войны 1973 года. 
Хафез Исмаил приводит "оскорбительный ответ" Киссинджера в 15-й главе своей книги, имеющей красноречивое название: "Необходимость войны". Однако, Исмаил не написал ничего о требованиях Садата к Израилю... В любом случае - и Садат, и Киссинджер и израильское руководство понимали прекрасно, что на "предложение Садата" Израиль согласиться не может. 

      Постоянные попытки обвинить Израиль в “Непредотвращении войны” имеют глубокие культурные предпосылки. Неслучайно, эти обвинения слышны со всех сторон политического спектра. 
Мы наблюдаем здесь столкновение между “евроцентризмом” и его оппонентами. Евроцентристы видят в Израиле часть Европы, для них существует только Европа и поэтому она несет ответственность за все. “Дети”(неевропейцы) – не несут никакой ответственности за свои действия. 
Просто и ясно это выразил Шимон Перес, объясняя позицию, которую он занимал в “эпоху Осло”: “Если тебя укусит собака – не будешь же ты на нее злиться ?” 
Но, одновременно, “абориген” является и “благородным варваром”, имеющим некоторые преимущества перед “европейцем”. Все это не ново. Понятие “благородный варвар (дикарь)” появилось еще в Древней Греции… “Варвар” – дикарь, говорящий на “ненастоящем языке” – “бар-бар-бар”. Непонимание языка перешло в слепую ненависть, перемешивающееся со слепым преклонением. Более или менее – это то, что с нами произошло перед Войной Судного Дня. 

      Во всем, что касается Войны Судного Дня и последовавших за ней событий, Садат показал себя идеальным “маккиавелистом”. Он обдурил всех, включая своих союзников. Во всем этом незаменимую роль играл доктор Ашраф Маруан. По этой причине египетские спецслужбы, узнав о том, что он пишет мемуары, физически ликвидировали Маруана в его лондонской квартире. Публикация мемуаров нанесла бы Египту гигантский политический ущерб. 
Свои политические трюки Садат проводил для того, чтобы выиграть время – пока армия не подготовится к войне и Израиль не впадет в спячку. 
Вдова Садата вспоминала, как муж сказал ей: “Я начну войну только тогда, когда буду абсолютно готов к ней” – и это понятно… Ради этой цели Садат все время действовал параллельно в двух плоскостях – в военной и политической. Во всех его политических “предложениях” обязательно присутствовал пункт, на который Израиль никогда бы не согласился. Эту же тактику Садат применял в Кэмп-Дэвиде: он предъявлял заранее невыполнимые требования, например – компенсацию от Израиля за добытую им синайскую нефть в размере 12 млрд. долларов. Но эти требования служили Садату для того, чтобы выглядеть “уступчивым партнером” – до тех пор, пока переговоры не дошли до серьезных тем. И когда Израиль не согласился с некоторыми “настоящими требованиями” Египта, Садат торжественно пошел собирать чемоданы: “Я снял 90% своих требований ! Доколе мне быть фраером ?!” 


 В чем была наша ошибка ? Могли ли мы разоблачить Ашрафа Маруана ?

      Анализ “предупреждения Маруана накануне войны” может создать впечатление, будто миссия Маруана провалилась. Однако, это не так. Маруан все равно справился со своей задачей успешно, даже если признать, что “концепция” засела в израильских мозгах не так уж и крепко. Деятельность Маруана достигла апогея летом 1973 года, когда Египет получил ливийские “Миражи”, русские СКАДы и средства для форсирования Канала. Тогда же Египет договорился с СССР о поддержке будущей войне, а с арабскими экспортерами нефти – об использовании “нефтяного оружия”. Обо всем этом – и о многом другом – Маруан НЕ сообщил Израилю, как минимум – согласно опубликованным до сих пор материалам. 
Однако, он доложил об “опасности войны в апреле - мае”, хотя Садат не был еще готов. Египетская армия развернулась далеко от Канала, а атаковать те египетские части, которые стояли на самом Канале не имело никакого смысла. Движение же основной массы египетских войск могло пробудить Израиль от “спячки”. 

      Оставалось завершить последние приготовления и спрятаться за "маневрами", бывшими довольно обычным делом, чтобы сгруппировать и вывести на исходные позиции армии вторжения. 
Учения "Тахрир-41" были открытыми, но их сценарий отличался от предыдущих "тахриров". Были все признаки того, что готовится нечто грандиозное. Снаряжение, используемое в этих маневрах, портилось от любого использования и даже просто выноса со складов, поэтому, логично было предположить, что надвигается настоящая война. Кроме того, Израиль получил надежные сведения от других агентов/источников, но предпочел не обращать на них внимания. Причины этого были тщательно расследованы - было ясно, что роль Ашрафа Маруана в этом была, можно сказать, решающей. 
Отсюда уместен вопрос: как надо понимать его миссию и какие выводы надо сделать ? 

      Подобный обман не повторится. Израиль выучил "техническую" сторону урока, как выучил и урок противостояния перед войной 1967 года. Можно и нужно добавить - "уроки 1967 года" у всех стояли перед глазами в 1973-м. Но, по некоторым сведениям, в 1992 году состоялся еще один обман - Израиль вновь стал жертвой, а инициатор "дезы" - Ясир Арафат - главным победителем. 
Он послал несколько важных шишек из ФАТАХ, чтобы те "случайно попались" и на допросе в ШАБАКе заявили, что "Арафат хочет мира с Израилем и внутренне готов к отказу от террора" и т.д. и т.п. 
Даже если такая афера не происходила, ясно, что Израиль действовал, желая во что бы то ни стало достичь мира - хотя бы в рамках т.с. "эксперимента". Т.е., как говорит арабская поговорка - "если бы" превратилось в "алевай" ("дай-то Бог !"). Но поговорку израильские вожди или не знали, или не придавали ей значения. 
Даже если бы не было "афер" в 1973 или 1992 гг, их можно было ожидать каждую минуту. "Каждая война основана на обмане", - сказал китайский полководец Сун-Цу. 
И добавил: "Не надейся, что враг не придет - надейся лишь на свой ответ ему. Не надейся, что враг не нападет - надейся..." 

      Хорошо, вполне объяснимо, что израильские руководители не слышали о китайском полководце. Но об обмане, как интегральной составляющей любой войны, писали и Клаузевиц и Лиддл-Харт ! Современный военный теоретик так подытожил их позицию: “Внезапность – самое верное средство разгромить врага… Военная история показывает, что в течении сотен лет, почти все решительные победы были достигнуты за счет внезапности. Несмотря на все изменения в тактике и стратегии, внезапность – ключ к победе…” 
Существует множество путей, по которым обман достигает цели. Об одном из них сказал Гёте: “Нас никогда не обманывают, мы сами обманываем себя.”   

      Мы видим закономерность: везде, где есть сильные эмоции - стремление к миру, желание быть увековеченным в истории или выиграть миллион в лотерею – там есть большой шанс для возникновения обманных комбинаций. ХАЗАЛь сказали:“Любовь ломает ряд”[3] 
Все это так, но мы хотим, чтобы наши вожди были великими, а у великих людей – великие желания. С этим сделать ничего нельзя… Отсюда понятно, почему иногда слышны пожелания иметь руководителей “маленьких, скромных и серых”. На это я отвечу: “серенькие руководители” делают большие ошибки, если их противники сильны – например Чемберлен, который не был ни дураком, ни “тряпкой”. Чемберлен просто-напросто был “серым менеджером” и против него выступилагрессивный и харизматичный лидер. Результат известен. Поэтому, поможет только одно – если “великий вождь” будет по-настоящему великим, т.е. будет в состоянии относиться критически к себе, смотреть на себя со стороны. Ницше писал: “Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. В вас есть хаос ! Но скоро люди вообще не смогут родить никакую звезду. Идет человек будущего, который не сможет презирать себя”. В нашем случае – “хаос” - это немного фантазии, смелости, наряду, естественно, с глубоким и оригинальным интеллектом. 

      Также требуются организационные способности и длительное наблюдение, изучение противника. Все это поможет собрать нужные данные и организовать их в “пазл” (конечно, в нем всегда будет чего-то нехватать). Только этот “пазл” может помочь обнаружить обман, приготовленный врагом. Израильская система обязательной смены каждого высокопоставленного военного (т.н. “севев минуим”) и слепое предпочтение (в назначениях) имеющим боевой опыт (при всем моем уважении…), – является очень проблематичной. Эта система нанесла вред работе АМАН – конкретно – в 1973 году. 

      Все это – минимальные необходимые условия для понимания замыслов врага, но полной гарантии нет – враг всегда может достичь успеха и его трюк сработает. 
Те, кто противостоит врагу на этом фронте, должны всегда быть готовы к интеллектуальному соревнованию, обладать широкими историческими и другими профессиональными знаниями, быть смелыми и инициативными. 
  
  
  Примечания: 

[1] - дочь Маруана замужем за сыном Амр Мусы, который после ухода с поста главы египетского МИДа возглавил ЛАГ 
[2] - случай описан в мемуарах В.Шелленберга 
[3] - Берешит Раба на гл. “Ваера” – гл. 55 пар. 8 

Напечатно: в журнале "Заметки по еврейской истории" № 8-9(186) август-сентябрь 2015

Адрес оригинальной публикации: http://www.berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer8_9/Ontario1.php