Исторический антисемитизм. Историография злобы и ненависти (продолжение. Предыдущие главы см. в № 4/2015 и сл.)0

 Глава третья.

 Исторический антисемитизм в трудах
российских историков.
Их оппоненты (ХIХ - ХХ вв.)

 С полей обнищалой России

 Доносились нам стоны отцов и детей,

 Ставших жертвою диких, разгульных страстей…

 Кто же в сердце народном вражду поселил,

 Разгореться дал дикому пылу?..

 Этот жуткий тревожный вопрос

 Мы друг другу тогда задавали,

 И он жег нашу грудь… и мы жадно ответа искали

  Семен Григорьевич Фруг. На суд истории

 

 Случайно ли во множестве столетий

 и в зареве бесчисленных костров

 еврей - участник всех на белом свете

 чужих национальных катастроф.

 Игорь Губерман

XIX век характеризуется значительным усилением интереса к российской истории, дальнейшим совершенствованием методов исследований, широкой публикацией источников, и результатом всего этого было появление новых фундаментальных работ по российской истории. Появились, кроме Москвы, историко-филологические факультеты в Казанском, Харьковском, Петербургском университетах. Высшие учебные заведения также становятся центрами научной жизни. Вместе с этим создаются исторические общества. В 1804 г. возникло Московское общество истории и древностей российских, в 1805 г. открылось Казанское общество любителей отечественной словесности, в 1817 г. – Харьковское общество наук, а в 1839 г. – Одесское общество истории и древностей (1-сс.161-162).

Одной из особенностей нового отношения к историографии в России, которая начала формироваться к 1840 годам, является необходимость использования научных подходов, расширение проблематики и хронологических рамок на основе широкого круга источников, прежде всего документальных. В Петербурге в 1837 г. была создана Археографическая комиссия. Там же в 1846 г. было открыто Археологическое общество. В 1843 г. в Киеве возникла Временная археографическая комиссия для разбора древних актов. Именно эти учреждения активно взялись за публикацию и исследование исторических источников.

Большое значение для развития исторической науки приобрело расширение издательской деятельности, особенно журнальной и книжной. Стали развиваться экономическая история, история права, языка и литературы, этнография. В это время как отрасль исторической науки оформляется историография, происходит интенсивная разработка теоретических основ исторической науки.

Большие достижения в области исторической науки не вызывает сомнения. Но наряду с этим историческая наука без всякого критического подхода переносит на евреев в новое время все наветы и оговоры из прошлого. А это не могло быть иначе в стране, где господствовал государственный антисемитизм. В стране, где евреи были бесправны, где ежегодно принимались антиеврейские законы. При последних Романовых положение евреев из года в год ухудшалось. Во время царствования Александра III (1881-1894) было издано 65 законов, направленных против евреев. При Николае II, до июня 1914 г. – еще 50 законов и распоряжений против евреев. В этой антиеврейской вакханалии соревновались министры и губернаторы, городские управы и полиция, губернские управления и учебные округа. В этих условиях антисемитизм стал нормой для многих чиновников, для многих должностных лиц, историки не остались в стороне.

Внутри политической системы с ее оголтелым антисемитизмом зародилась и развивалась еврейская историческая наука. Можно считать, что ее первый шаг был сделан в 1860 г., когда появилась работа по истории русских евреев – монография С.И. Фина о еврейской общине Вильно. С этого времени еврейская историография проделала сложный процесс развития: было проведено огромное количество научных исследований, пущена в научный обиход масса документальных материалов по истории евреев в Польше и России. И вся эта громадина исторического наследия написана в основном на русском языке. Обратим внимание на то, что зачинателями и «отцами» еврейской историографии в Польше и России были не евреи: экономист и политический деятель Тадеуш Чацкий – в Польше, внук прославленного священника Сергей Бершадский – в России» (4-с.18). Среди первых исследователей еврейской истории в России был и еврей А.Я. Гаркави.

Авраам Яковлевич Гаркави (17 октября 1839, Новогрудок, Минской губернии – 15 марта 1919, Петроград) был известным востоковедом и гебраистом. Учился в раввинском училище и на Восточном факультете Санкт-Петербургского университета, который закончил в 1863 г. Работал в императорской Публичной библиотеке столицы (1872-1919). Печатался в «Санкт -Петербургских ведомостях», Записках русского археологического общества, Журнале Министерства народного просвещения и других, в том числе и зарубежных изданиях. Автор статей в Еврейской энциклопедии и Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона.

А.Я. Гаркави был членом правления Петербургской еврейской общины, членом хозяйственного комитета, габаем Большой хоральной синагоги. Гаркави был редактором издательства Русско-еврейского археологического общества. Похоронен на Еврейском кладбище в Санкт-Петербурге. В 1865 г. в «Трудах Русского Археологического Общества» в XIV т. была опубликована статья А.Я. Гаркави «О языке евреев, живших в древнее время на Руси». Но главными его трудами были «Сказания мусульманских писателей о славянах и русских» (1870), «Сказания о первоначальном обиталище семитов, индоевропейцев и хамитов» (1872), «Сказания еврейских писателей о хазарах и Хазарском царстве» (1874).

Среди еврейско-русских историков, исследовавших экономическое положение евреев, был И. Г. Оршанский (1846-1875), который в своих книгах «Евреи в России – очерки экономического общественного быта русских евреев» (1872) и «Русское законодательство о евреях» (1877). Будучи блестящим публицистом, стал достойным защитником еврейских интересов и борцом за равноправие.

В 1861 г. вышла книга «Очерк этнографии еврейского народонаселения в России, составленный согласно программе, изданной в 1852 г. императорским русским географическим обществом, М. Берлином». Там же на титульном листе указано, что автор этого труда «прикомандирован к департаменту духовных дел иностранных исповеданий, состоящим при киевском генерал-губернаторе по еврейским делам, членом-корреспондентом императорского общества истории и древностей российских при московском университете». Книга была издана в Санкт-Петербурге.

Создавалась и архивная база. Вышел «Русско-еврейский архив» в трех томах. Первые два тома опубликованы в 1882, а третий – в 1903 гг. Основную роль в его издании сыграл С.А. Бершадский. Стали выходить три сборника документов «Регесты и надписи». Первый том вышел в свет в 1899 г., а последующие два в 1910 и 1913 гг. В состав редакции этого издания вошли: М.М. Винавер, А.Г. Горнфельд, Л.А. Сев, М.Г. Сыркин и М.Л. Вишнавер.

В 1891 г. по инициативе С. Дубнова при Обществе распространения просвещения среди евреев была учреждена «Еврейская Историко-Этнографическая комиссия», которая стала поворотным пунктом в процессе развития русско-еврейской исторической науки. Комиссия в 1908 г была преобразована в Историко-Этнографическое Общество. Во главе общества стояли М. Винавер (председатель), С. Дубнов, М. Кулишер (вице-председатель), С. Гольдштейн (архивариус), М. Вишницер, Ю. Гессен, Л. Штеренберг. При Обществе издавался журнал «Еврейская старина», до 1918 г. вышло 10 томов.

Много материалов о культурной и социальной истории евреев в XVIII и XIX веках опубликовано в четырех сборниках «Пережитое». Сборники посвящены общественной и культурной истории евреев в России. Они выходили в 1908, 1910, 1911 и 1913 годах.

Исторические очерки печатались и в журналах того времени: «Восход», «Рассвет», «Еврейская библиотека», «Будущность». Богатый материал по истории евреев в России и Польше содержат и 16 томов «Еврейской энциклопедии», лучше которой до сегодняшнего дня, по моему мнению, за прошедшие 100 лет так ничего и не было создано.

Известный еврейский историк С.М. Дубнов в своих воспоминаниях записал:

«Еженедельники «Рассвет», «Русский еврей» и возникший в 1881 г. большой ежемесячник «Восход» задавали тон в тогдашней еврейской литературе. Здесь утвердилась та новая интеллигенция, которая говорила и писала по-русски…» (107-с. 97).

В это время появилась блестящая плеяда еврейских историков, таких как С. Дубнов, Ю. Гессен и др. Самым крупным событием в области еврейской историографии было появление коллективного труда – «Истории еврейского народа». Это был 11-й том еврейской истории и первый том «Истории евреев в России».

Как видно из вышеперечисленного, еврейская историография накопила за короткое время значительный материал, который, будучи пущенным в научный обиход, мог бы продвинуть общее развитие исторической науки, но российские историки этот материал не привлекали. Случаи использования ими данного исторического материала можно определить как единичные. Но об этом будет сказано ниже.

Переходим к главной проблеме цикла. Ее мы определили как для данной статьи, так и для всех статей цикла «Исторический антисемитизм». Проблема заявлена так: «Как проявлялся исторический антисемитизм в источниках, трудах историков и в литературных исторических произведениях от Киевской Руси до наших дней и как он влиял на формирование национального самосознания в России и в Украине. Охватить весь объем материала невозможно, но будем выбирать основные образцы этой разновидности антисемитизма. Не будем забывать и об историках-филосемитах, которые и спасали честь исторической науки России и Украины. Переходим к отдельным историкам.

 

 Карамзин Н.М.

Мы начнем рассказ с Николая Михайловича Карамзина (1766-1826). Он был видным историком, писателем и публицистом. В конце 1803 г. Карамзин предложил Александру I свои услуги для написания полной истории России, «не варварской и не постыдной для его царствования» (85-с.117). Император ответил на предложение Карамзина согласием, ему официально поручили написание истории России и установили пансион, как состоящему на государственной службе. С этих пор Карамзин посвятил себя главным образом созданию «Истории государства Российского». Первые восемь томов этого труда вышли в 1818 году, девятый том – в 1821, тома десятый и одиннадцатый – в 1824 году. Последний, двенадцатый, незаконченный том, был издан в 1829 году после смерти автора. Не могу сказать, что Н.М. Карамзин уделял еврейской проблеме специальное внимание, но косвенное отношение к ней мы находим у него еще задолго до «Истории государства Российского». Я этот момент точно пропустил бы, если бы не публикация Микки Вульфа – израильского писателя эссеиста, исследователя. Его работа «Встречи в пути» была опубликована в приложении к израильской газете «Новости недели». Это приложение носит привычное для русскоязычного читателя название «Роман-газета».

Так вот, здесь есть эссе «Карамзин, Кант и Мендельсон», в котором М. Вульф рассказывает о том, как Карамзин в 1789 г. отправился в поездку по Западной Европе. Ему тогда было 22 года. Спустя два года, в 1791, в «Московском журнале» стали печататься «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзин. В них автор рассказывал о своих впечатлениях от виденного заграницей. Среди всего этого представитель российского общества, при этом совсем молодой, проявил внимание к еврейскому философу Мендельсону. Такое внимание со стороны российских авторов – неслыханное для того времени явление.

В Википедии – свободной энциклопедии – о Мендельсоне сказано: «Мозес Мендельсон (в русских изданиях традиционно: Моисей Мендельсон; нем. Moses Mendelssohn; 6 сентября 1729 – 4 января 1786) – еврейско-немецкий философ и переводчик библейских текстов, критик, основоположник и духовный вождь движения «Хаскала» («еврейского просвещения»). Получил прозвище «немецкий Сократ». Идеи Мендельсона оказали огромное влияние на развитие идей немецкого просвещения и реформизма в иудаизме в XIX веке».

Предоставим слово М. Вульфу: «На протяжении ста двадцати страниц «Писем русского путешественника» … Карамзин четырежды упоминает имя Моисея Мендельсона, … обнаруживая солидное знакомство с трудами этого мыслителя. Уже в первой записи Карамзин… именует Мендельсона «иудейским Сократом», что связано не только с огромным нравственным авторитетом берлинского просветителя, но и с его нашумевшим трудом «Федон или О бессмертии души» (105-с.2). Не будем вдаваться в философию того времени. Нам важен сам факт проявления интереса и оценка ученого, данная Карамзиным.

Но не только это. И снова цитата из Карамзина о Франкфурте (в статье М.Вульфа):

«Жидов, считается, здесь более 7 000. Все они должны жить в одной улице, которая нечиста, что нельзя идти по ней, не зажав носа. Жалко смотреть на сих несчастных людей, столь униженных между человеками!» А далее Вульф продолжает: «Цитируя изредка «Письма русского путешественника», современные журналисты обычно ограничиваются этой выдержкой. Но мы продолжим: « …Давно уже замечено, что общее бедствие соединяет людей теснейшим союзом. Таким образом, и жиды, гонимые роком и угнетенные своими сочеловеками, находятся друг с другом в теснейшей связи, нежели мы, торжествующие христиане. Я хочу сказать, что в них видно более духа общественности, нежели в другом народе» ( 105 – с.5).

Это человеколюбие, доброту и честность Карамзин, возможно, пронес через всю свою жизнь. Доказательством служит еврейская тема в его главной работе «История государства Российского». К этому его труду мы и переходим. А господину Микки Вульфу я очень благодарен

В главе II первого тома Карамзин рассказывает о славянах и других народах, которые «составили государство Российское» (101- с.18), он упоминает о многих, не забывает и о хазарах. «Козары или Хазары, – пишет он, – единоплеменные с Турками, издревле обитали на западной стороне Каспийского моря, называемого Хазарским в географиях восточных» (101-с.24).

Продолжая, Карамзин пишет, что они были известны с III в., позже «Козары… опустошали южную Азию, и Хозрой, Царь Персидский, должен был заградить от них свои области огромною стеною, славную в летописях под именем Кавказской, и доныне еще удивительною, в своих развалинах». Упоминает Карамзин и об отношении с Византией, при этом он указывает, что ее властители «искали убежище в их станах, дружбы и родства с Каганами…» (101- с.24).

Рассказав нам все это, Карамзин плавно переходит к отношениям хазар со славянами: «Рассеянные племена Славянские не могли противиться такому неприятелю, когда они силу оружия своего в исходе VII века, или уже в VIII, обратил к берегам Днепра и самой Оки. Жители Киевские, Северяне, Радимичи и Вятичи признали над собою власть Каганову» (101- с.25). И вот он цитирует Нестора-летописца: «Киевляне дали своим завоевателям по мечу с дыма, и мудрые старцы Козарские в горестном предчувствии сказали: мы будем данниками сих людей: ибо мечи их остры с обеих сторон, а наши сабли имеют одно лезвие» (101-с. 25).

И тут же он называет эту легенду басней, которую изобрели «уже в счастливые времена оружия Российского, в X или XI веке. По крайней мере, завоеватели не удовлетворились мечами, но обложили Славян иной данью, и брали, как говорит сам Летописец, по белке с дома». Тут он делает очень важно сообщение: «Иго сих завоевателей, кажется, не угнетало Славян: по крайней мере Летописец наш, изобразив бедствие, претерпенныя народом его от жестокости Обров, не говорят ничего подобного о Козарах. Все оказывает, что они имели уже обычаи гражданские» (101-с.25).

Продолжая рассказ о хазарах, Карамзин сообщает: «Быв сперва идолопоклонники, они в осьмом столетии приняли Веру Иудейскую, а в 858 Христианскую» (101-с.26). Ничего особенного в этом Карамзин не усмотрел. После этого Карамзин делает сноску 90. Ищу ее, она большая. Я искал объяснение к дате 858. Нашел, что «Греческий царь Михаил отправил в Козарию Философа Константина, обратившего её жителей в Христианство (101- Примечания к 1 тому, главе II c.36). Но думается, что речь идет о крещении в Крыму, а не во всей Хазарии. Ведь речь идет о Кирилле (Константине). О нем мы знаем, как о создателе (вместе с братом Мефодием) славянской письменности. В том же примечании сказано: «Между тем Каганы, не препятствуя народу креститься , сами еще оставались в Иудейском Законе (101 - Примечания с. 36).

Российский историк Светлана Александровна Плетенева (о ней мы уже говорили в первой статье об историческом антисемитизме) в свой работе «Хазары» пишет об этом следующее:

«… к кагану была послана особая христианская миссия, возглавленная знаменитым Константином (Кириллом) – создателем славянской письменности. В "Житии Константина" говорится, что его миссия явилась ответом на посольство от хазар, попросивших прислать к ним проповедника, который смог бы переспорить в диспуте о вере иудеев и мусульман. В случае победы христианского посла хазары обещали якобы перейти в христианство. Константин начал свой путь в Хазарию из Крыма, там он обратил язычников в христианство и, как и его далекий предшественник епископ Исраил, проповедовавший у савир, прежде всего приказал срубить дуб, которому поклонялось обращенное население. После этого он направился в центральные области Хазарии в принял участие в запрограммированном диспуте. Хотя в житии и написано, что Константин победил раввина и кадия, каган почему-то не переменил религии. В арабских источниках и в письме Иосифа подробно рассказывается об этом споре. Хитрый раввин сумел стравить своих противников, поставить их в невыгодное положение и тем самым победить обоих, убедив кагана в истинности и благородстве своей религии. Константин вернулся домой ни с чем» (102-с. 67). Замечание – какой еще эпитет можно поставить рядом с раввином? Вопросов можно задать много, но много ли получим ответов.

В том же 90-ом примечании я нашел один примечательный факт. «В 922 г. Царь (хазарский – С.Ш.), узнав, что Магометане разорили Христианскую церковь в земле Бабундш, велел разрушить башню Магометанского храма и казнить проповедников (там же с.39). И об этом пишет С.А. Плетнева:

«Хазарские правители стали значительно нетерпимее относиться не только к христианам, но и к мусульманам, населявшим все восточные и южные хазарские города. Обозленный враждебными акциями мусульман по отношению к иудеям, хазарский каган, услышав, что мусульмане осмелились разрушить синагогу, приказал снести минарет в Итиле и казнить муэдзинов. При этом он сказал: «Если бы, право же, я не боялся, что в странах ислама не останется ни одной не разрушенной синагоги, я обязательно разрушил бы и мечеть». От восхищавшей современников необычайной веротерпимости хазарского правительства ничего не осталось. Но чем догматичнее становилась религия кагана, чем крепче смыкалось вокруг него кольцо раввинов, тем стремительнее терял он власть не только над данниками и вассальными государствами, но и над своими подданными» (102 -с. 68).

Но сейчас вернемся к Карамзину. Он называет другие причины гибели Хазарии: «Могущество Козаров ослабело от двух главных причин: от завоеваний Олеговых и внутренних междоусобий: ибо некоторые племена Козарские, недовольные Каганом, оставили свое отечество и перешли к Уграм в Паннонию».

(Об этом сказано в сносках или в примечаниях к 1-u тому на с.109. Сноска 390).

Карамзин постепенно переходит к изложению истории Российского государства с IV главы по времени правления князей. Продолжая наш разговор, перейдем к главе VI, которая посвящена князю Святославу. Здесь Карамзин пишет: «Берега Оки, Дона и Волги были первым театром его воинских, счастливых Действий» (101-с. 104). И тут историк переходит к войне против хазар. «Он покорил Вятичей, которые все еще признавали себя данниками Хана Козарского, и грозное свое оружие обратил против сего, некогда столь могущественного Владетеля. Жестокая битва решила судьбу двух народов… Святослав победил и взял Козарскую Белую Вежу, или Саркел, как именуют ее Византийские Историки… Летописец не сообщает нам о сей войне никаких дальнейших известий …» (101- сс104,105).

А вот современные авторы пишут об этой войне, как о полном уничтожении Хазарии. Так, в учебнике для студентов педагогических институтов читаем: «Решающий удар каганату нанес Святослав, разгромив главные города каганата и захватив его столицу Саркел. Разгром Хазарского каганата привел к образованию из русских поселений на Таманском полуострове Тмутараканского княжества и к освобождению из-под власти каганата волжско-камских болгар, которые сформировали после этого свое государство – первое государственное образование народов Среднего Поволжья и Прикамья» (103 –с.54).

А вот Л. Гумилев подошел к оценке этой победы с другой стороны: «В результате похода 964-965 гг. Святослав исключил из сферы влияния еврейской общины Волгу, среднее течение Терека и часть среднего Дона. Но не все военно-политические задачи были решены. На Кубани, в северном Крыму, в Тьмутаракани еврейское население под именем хазар по-прежнему удерживало свои главенствующие позиции и сохранило финансовое влияние. Однако основным достижением похода, бесспорно, явилось то, что Киевская Русь вернула себе независимость» (104-с.44). Еще много у Гумилева по этому поводу сказано и в других работах, но более полный рассказ об этом впереди.

Не все историки так оценивали победу Святослава. Об этом уже говорилось в первой статье данного цикла приводилась оценка В.О. Ключевского, а впереди еще, рассказывая о М.С. Грушевском, мы вернемся к этой проблеме.

Следующее упоминание о евреях у Карамзина связано с так называемым «Выбором Веры». Речь об этом идет в главе IХ I тома. Здесь полностью повторяется летописное сообщение и никаких дополнений нет (101 – с.127).

Рассказывая о времени правления Великого князя Ярослава, Карамзин снова возвращается к Хазарии Он пишет: «Мы знаем, что Владимир отдал Боспорскую или Тмутороканскую область в удел сыну своему Мстиславу». Далее идет рассказ о том, что византийский император предложил этому князю уничтожить державу каганов в Тавриде. « Андроник, Вождь Императорский, в 1016 г. пристал к берегам Тавриды, соединился с войском Мстислава, и в самом первом сражении пленил Кагана, именем Георгия Цула. Таким образом пала Козарская Держава в Европе; но в Азии на берегах Каспийского моря, она существовала, кажется до самого XII века, и в 1140 году Левит, еврейский Равви Иегуда писал еще похвальное слово Монарху ее, своему единоверцу» (101- том II, с.11). В Примечании 24 Карамзин пишет: «В нашествие Татар в XIII веке уже не видим никаких следов Козарской Державы на берегах Каспийского моря» (101- Примечания с.12). Это еще одно подтверждение того, что Хазария существовала и после Х века.

Эта цитата интересна и тем, что Карамзин обратился к еврейскому источнику. Этого не делал в его время никто из российских историков, да и не только в его время: такое обращение было редкостью в более поздние времена, да и сегодня это не стало для многих необходимостью.

В 1113 году, как известно, в Киеве произошел первый еврейский погром. Рассказывая о княжении Святополка, Карамзин говорит в VI главе о том, что этот князь «собрал множество золота, и притом всякими средствами». Одним из таких средств историк называет «…терпел евреев в Киеве – вероятно, приехавших к нам из Тавриды –…» (101- Том II с.85). Далее в главе о Владимире Мономахе он пишет: «… мятежники, пользуясь безначалием, ограбили дом Тысячского, именем Путяты, и всех Жидов, бывших в столице под особым покровительством корыстолюбивого Святополка» (101 – с.87). Подробности о погроме в основном тексте Карамзин в своей Истории не дает, но они есть в Примечаниях 214, где он ссылается на Татищева. Вот они:

 « … Жиды, видя свою беду, собрались в Синагоге и долго оборонялись; что Владимир, убежденный общею к ним ненавистью (ибо они многих людей отвращали от Христианства и завладели торговлей), призвал Князей на совет, и выслал всех Жидов; что с того времени не было их в нашем отечестве, и народ обыкновенно убивал тех, которые дерзали приезжать в Россию. В летописях напротив того сказано, что в 1124 году погорели Жиды в Киеве, следственно их не выгнали» (101- Примечания к тому II-с.89.). Здесь нового ничего нет. Об этом уже говорилось. Но есть замечание по поводу того, что Карамзин употребляет слово «жид», до этого у него его не было. Да, это так. Объясняется это просто. В данном случае он пишет со слов летописи из Татищева, а сам Карамзин избегал его употреблять.

В дальнейшем изложении «Истории государства Российского» вплоть до VI тома, т.е. до конца XV в., упоминаний о евреях у Карамзина мы не находим. Даже и этот эпизод истории России, о котором мы будем сейчас говорить, не связан с евреями, их в этом государстве тогда не было. Речь пойдет об иудаизме. В последней трети этого века, началось гонения против так называемых «жидовствующих». Напомним, что так называли тех, кто проявлял склонность к иудаизму. Это церковно-православное название. Об этой секте уже говорилось в первой главе об историческом антисемитизме.

Пересказывая противника этой ереси св. Иосифа Волоцкого, Карамзин записал: «Завелась жидовская ересь» (105-с.121). И даже сделал об этом ссылку 319. В этой ссылке он пишет «См. о сей ереси книгу Св. Иосифа Волоцкого» (104- Примечания, с.49). И тут же Карамзин замечает: «Но трудно понять, чтобы Схария мог столь легко размножить число своих учеников Новгородских, если бы мудрость его состояла единственно в отвержении Христианства и прославлении Жидовства…» (105-с.121). Просмотрев множество материалов об этой секте, я не нашел объяснения причины сомнений историка Карамзина. Не нашел объяснений и у исследователей его творчества.

Правда, я нашел сомнения и у тех, кто писал, что обвинения жидовствующих в отходе от православия есть ложное обвинение политических противников. Все обвинения против них были только со слов их противников. Это напоминает процессы сталинских времен и обвинение невинных в том, что они «враги народа». А использовать еврейскую карту в средневековье было делом беспроигрышным. Не доказательств того, что подобная мысль пришла в голову и Карамзину, у нас нет. Есть только проявление сомнений. А если это так, то он гениален. А впрочем он гениален и без этого.

 

Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский

Д.Н. Бантыш-Каменский – российский государственный деятель, российский историк и археограф. Родился 5(16) ноября 1788 г. в Москве в семье Николая Николаевича Бантыш-Каменского, управляющего московского архива Иностранной коллегии. Получил домашнее образование. В 1800 г был определен юнкером в тот же архив. В 1808 г. Бантыш-Каменский с дипломатической целью посетил Сербию. Свои впечатления от поездки он изложил в книге «Путешествие в Молдавию, Валахию и Сербию», которую издал в 1810 г. в Москве. Книга эта содержит сведения и об украинских городах Киеве, Полтаве, Нежине и других.

В 1812 г., во время Отечественной войны, Бантыш-Каменский вместе с отцом вывезли на время в Нижний Новгород архив. Когда они вернулись в Москву, Бантыш-Каменский посещал лекции в университете, но вскоре, после смерти отца в 1814 г., перешёл на службу в Коллегию иностранных дел в Петербурге. Прекрасное знание языков открывало перед ним широкое поле дипломатической деятельности. Но он этим не воспользовался, а поступил сначала чиновником особых поручений, а потом правителем канцелярии к князю Н.Г. Репнину, назначенному в 1816 г. киевским генерал-губернатором.

В этой должности он прослужил пять лет. Занимался своим любимым делом – сбором архивных материалов. Собранные ценные архивные источники и материалы дали ему возможность написать 4-х томную «Историю Малой России от водворения славян в сей стране до уничтожения гетманства». Она была издана в Москве в 1822 г. После чего вышло еще четыре издания этой «Истории»: два при его жизни – в 1830 и 1842 гг., четвертое издание вышло в 1903 г. В советское время этот автор не переиздавался. Лишь в 1993 г. в уже в независимой Украине вышло репринтное издание последнего, четвертого, 1903 года.

В 1825 г. Бантыш-Каменский был назначен губернатором в Тобольск, где прослужил до 1828 г., а с 1836 по 1837 занимал должность виленского губернатора.

После окончания работы над «Историей Малой России» он начал писать новую работу. В 1836 году вышел «Словарь достопамятных людей Российской земли». Эта работа состоит из 5 частей. В 1847 г. дополнительно вышли еще 3 части этого труда. Сюда вошел 631 биографический очерк. Очерки эти сохраняют фактологический интерес и сегодня. Д.Н. Бантыш-Каменский умер в Москве 26 января 1850 г.

После "История Русов", (о которой говорилось во второй статье), появился ряд работ, где были сделаны попытки синтезированного изложения истории Украины. И среди них особое место принадлежит трудам Д.Н. Бантыш-Каменского.

Основными источниками для автора послужили документы московского архива, рукописный труд его отца на ту же тему, материалы Малороссийской коллегии (при губернском правлении в Чернигове), архив кн. Репнина и многие местные материалы. На основе этого и была написана "История Малой Руси". К изданию 1993 г. А.И. Гуржий написал предисловие «Штрихи к портрету «настоящего историка». Так назвал Бантыш-Каменского А.С.Пушкин в письме к нему в мае 1834 г.

У А.И. Гуржия в том же предисловии мы читаем, что некоторые исследователи считали, что появление первых 9 томов «Истории государства Российского» Карамзина, вышедших в 1816-1821 гг., стало «внешним толчком для написания Бантыш-Каменским «Истории Малой России». Н.М. Карамзин хвалебно отозвался о работе Бантыш-Кменского.. И все же утверждение о побудительном влиянии Карамзина на Бантыш-Каменского спорно. Думается, что было достаточно и того, что у автора уже была рукопись отца на ту же тему. Кроме того, «История Руссов», тогда еще ходившая в списках, тоже повлияла на автора. Об этом говорит и тот факт, что Бантыш-Каменский довольно часто в своей работе использует этот источник. Большие куски и многие факты включены в текст «Истории Малой России».

Начинается "История Малой Руси" с перечисления источников украинской истории. Он довольно внушителен (2-сс.I-IX). Здесь приведено 25 позиций рукописных источников и 29 печатных. Среди рукописных источников под номером 11 указана «История Руссов или Малой России», полученная мною от губернского маршала черниговского, Степана Михайловича Ширая».

В первой части «Истории» Бантыш-Каменский в трех первых главах рассказывает очень бегло о древних народах, населявших «страну, сделавшуюся после известной под названием Малороссией, с первых веков христианства обитаема была славянами». Говорит о их нравах, занятиях, жилище, одежде, правлении, вере, грамоте и др. Он пишет, что Кирилл и Мефодий «изобрели тогда славянскую азбуку, составив оную из букв греческих с прибавлением новых: б, ж, ц, ш, щ, ъ, ы, ю, я, х.» (2- с.2), но при этом не указал, что «ц» (цади) и «ш» (шин) – из еврейского алфавита. Автор продолжил краткое изложение истории о первых правителях, о принятии христианства, о феодальной раздробленности страны, о монгольском нашествии и об их завоевании этой страны.

Главы с IV по IX повествуют о Малой России в составе Великого княжества Литовского, а в последующих главах речь идет о вхождении этого княжества, а следовательно и Малороссии, в состав Речь Посполитой. Не забыл Бантыш-Каменский и о казаках. С десятой главы они регулярно присутствуют на страницах «Истории». Постепенно автор говорит о «ропоте в народе», о гонении веры греко-российской и ненависти народа к унии.

В XII главе появляются и "евреи, непримиримые враги христианства" (2-с.103). До этого времени о евреях не было сказано ни слова. И вот историк Бантыш-Каменский объясняет читателю, в чем вина этих «врагов». Для этого он использует цитату из «Истории Русов» (3-с.40): «Церкви прихожан, не соглашавшихся на Унию, отдаваемы жидам в аренду; за каждое служение положена была плата от одного до пяти талеров; а за крещение младенцев и похороны от одного до пяти злотых» (2-с.103).

Продолжая, автор снова использует тот же источник: «Жиды, непримиримые враги христианства, вселенские бродяги и притча человечества, с восхищением принялись за такое надежное для них скверноприбыльность и тотчас ключи церковные и веревки колокольные забрали к себе в корчмы. При всякой требе христианской, нужно, чтобы ктитор к жиду торговаться шел с ним и, по важности отправы, платить за неё и выпросить ключи; довольно Богослужению христианскому и перехуливши все, христианами чтимое, называя его языческим или по их Гойским, приказывал ктитору возвращать ему ключи, с клятвою, что ничего в запас не отправлено». Это цитата, как было сказано, из «Истрии Русов» (3- с.41). У Бантыш-Каменского это на той же 103-й странице – как мы видим, историк ничего не изменил в тексте из «Истории Руссов». Он указал все факты, повторил те же эпитеты, принимает данный источник и верит ему. Историк, как мы видим, принимал документ, но не искал первоисточник. И так продолжается во всей его работе. Повторяется это и в фальшивом обвинении о продаже евреями пасок (куличей) (2-с.115). Из той же «Истории Русов» Бантыш-Каменский сообщает нам: «Несколько тысяч жидов пали под ударами мстящих украинцев: их умерщвляли без всякой пощады, припевая ругательства, коими они обременяли христиан при продаже пасочных хлебов» (2-сс.117-118).

Из Летописи Самовидца Бантыш-Каменский взял обвинение в том что "жиды не позволяли казакам иметь для домашнего употребления не только мед, горелку, пиво, но даже и брагу" (2-с.127). Мы видим здесь прямое цитирование, при котором автор не ссылается на источник. Есть у Бантыш-Каменского и другое обвинение в адрес евреев без ссылки на источник. Вот оно: "...целые области поступали на откуп к жидам, которые, взимая с крестьян положенную владельцами дань, увеличивали оную для собственной пользы" (2-сс.117-118).

Затем историк в XIV главе все той же первой части «Истории Малой России» переходит к рассказу о Хмельниччине. Глава начинается с рассказа о вражде Хмельницкого с Чаплицким. «Главнейшим виновником столь важного в летописях малороссийских события был Зиновий Хмельницкий» (2-с.131). По мнению историка, он приступил к исполнению своего желания «возмутить малороссиян» (2-с.133). Он добился своего и началась война против Польши. Богдана Хмельницкого признали своим гетманом. И как пишет Бантыш-Каменский: «Тогда мщение малороссиян обратилось против жидов, тамошних откупщиков, перед тем временем, для собственного обогащения, разорявших народ: они большею частью истреблены; некоторые сохранили жизнь принятием веры христианской, но и те были изгнаны» (2-с-138).

Рассказывая о событиях 1648 г., «История Малой России» сообщает нам, что Хмельницкий поручил «Максиму Кривоносу, человеку столь же отважному, как и свирепому, вступить в брань с Вишневецким. Кривонос начал военные действия опустошением нескольких поместий своего противника, где перерубил более пятнадцати тысяч тамошних жителей католиков и жидов» (2-с.143). Восставшие захватили Полонное, Староконстантинов, Бар. Князь Вишневецкий, воевавший против казаков, проявлял не меньшую кровожадность, чем Кривонос. И это тоже описывает Бантыш-Каменский. «При сем возраставшем остервенении, Хмельницкий не мог воспрепятствовать толпе вооруженных крестьян, – пишет он, – под начальством полковника Остапа и Ганжи, чинить разные ужасные опустошения в польских владениях. Юзефович повествует, что тела убитых духовных дворян и жидов были бросаемы на съедение псам» (2-с.143).

Тут мы видим противоречие. Бантыш-Каменский пишет: что «Хмельницкий не мог воспрепятствовать», а в Летопися Г. Грабянка записана, что Хмельницкий послал на расправу Ганжу и Остапа (5-с.45). Тоже написано и в «Короткой истории о бунтах Хмельницкого». Тема жестокости еще раз поднята автором. Он пишет: «К сожалению, малороссияне помрачили славу свою жестокостями, противными Христианству: одного польского подсотника жгли живого, пробили ему сквозь колено гвозди и потом свернули голову; с некоторых пленных драли кожу» (2-с.173). Жалость проявил Бантыш-Каменский к полякам, а вот на евреев ему этой жалости не хватало.

В последующих частях «Истории Малой России» о евреях Бантыш-Каменский больше не вспоминает.

Костомаров Николай Иванович (1817-1885)

Николай Иванович Костомаров (иногда писал под литературным псевдонимом Иеремей Галка) – украинский и российский историк, этнограф и писатель. Родился 16 мая 1817 г. В 1837 г. закончил историко-филологический факультет Харьковского университета. В 1844-1845 гг. работал учителем в гимназиях Ровно и Киева. С 1846 – адъюнкт-профессор Киевского университета. Костомаров был одним их основателей Кирилло-Мефодиевского братства. В 1847 году Костомаров был арестован за участие в братстве, посажен в Петропавловскую крепость и после годового заключения был сослан в Саратов.

В этом городе Костомарова привлекли к участию в разборе так называемого «Саратовского дела». Прежде всего, объясним, что это за «дело». В декабре 1852 г. и январе 1853 г. в Саратове исчезли два христианских мальчика. Позже были найдены их трупы. При обнаружении обратили внимание на следы обрезания, хотя это не соответствовало ни предписаниям Галахи (свод еврейских законов- С.Ш.), ни религиозным правилам мусульман. Но все это не вызвало никаких сомнений у следствия по данному делу, и ему был придан антисемитский характер. Следствие объяснило данное преступление суеверием: для того чтобы найти клад, нужна кровь невинного младенца. Отыскался и «преступник». Им оказался рядовой Михель Шлифферман. Полиция учредила надзор над всеми евреями города и даже его окрестностей. В число подозреваемых включили даже выкрестов. В еврейских домах начались обыски, были конфискованы еврейские молитвенные книги. И как по волшебству нашлись «свидетели», которые присутствовали во время еврейских ритуальных убийств, за что и получили якобы большие деньги. В результате оговоров в преступлении обвинили кроме М. Шлиффермана также выкреста, рядового Федора Юрлова (до перехода в христианство — Юшкевичер), его отца Янкеля Юшкевичера и еще нескольких солдат саратовского гарнизона.

В Саратове и Саратовской губернии создалась атмосфера массовой истерии:

возник целый ряд новых дел о «похищениях» мальчиков, причем, в преступлениях подозревали не только евреев, но и украинцев, немцев-колонистов и т. п. Позднее четверо евреев, живших в районе Лядинского винокуренного завода Тамбовской губернии, желая помочь единоверцам, прислали в адрес саратовских следственных органов книгу Левензона «Эфес дамим» («Нет крови»), в которой разоблачается миф о ритуальных убийствах. Этих людей обвинили «в посылке в Саратов за кровью и в получении оной» (так называемое Лядинское дело). Тюрьмы и полицейские участки Саратова не вмещали всех арестованных, и для их содержания властям пришлось арендовать частные помещения. Несмотря на сильное давление со стороны следователей, ни один из евреев, проходивших по Саратовскому делу, не признал себя виновным; объективные доказательства их причастности к убийству также не были обнаружены. Тем не менее, в ноябре 1853 г. предварительное следствие было объявлено завершенным. Почти все осужденные по Саратовскому делу погибли на каторге или по дороге на нее; лишь Я. Юшкевичер был в апреле1868 г. освобожден императорским указом.

В июле 1854 г. начала работать особая «судебная комиссия» под председательством чиновника по особым поручениям при Министерстве внутренних дел А. Гирса. Комиссии вменялось в обязанность не только разрешение вопроса о конкретных виновниках убийств в Саратове, но и «исследование... тайных догматов религиозного изуверства евреев». Поэтому в центре ее внимания оказались книги и рукописи, конфискованные у обвиняемых и некоторых других евреев Саратова. Основной спор шел вокруг картины из еврейского молитвенника, изображавшей, по мнению следователей, «источение евреями крови у христианских детей». Первоначально к рассмотрению этих материалов были привлечены два солдата-выкреста, один из которых – А. Алексеев (до крещения – В. Нахлас) – участвовал в миссионерской деятельности среди евреев, а позднее стал священником. Они заявили, что представленные им книги и рукописи не содержат никаких сведений о ритуальных преступлениях.

На этом этапе был приглашен Костомаров. Об отношении историка к этому делу говорят разное. Так, в одном случае пишут: «… к рассмотрению материала был привлечен и известный историк Костомаров, старавшийся дискредитировать показания выкрестов- солдат» (6-с.7).

А вот другое мнение: «Характерно для Костомарова и его отношение к вопросу об обвинении евреев в преступлениях с ритуальной целью. Принимая участие в качестве эксперта в саратовском деле, Костомаров не проявил того предубеждения, которое заставило других причастных лиц видеть доказательство правдивости обвинения в таких материалах, которое явно не давали того основания; ему, однако, казалось подозрительным изображение в печатной «Агаде на пасхальной вечере» фараона, купающегося в крове еврейских детей, считая, что это относится к современному еврею и к христианским детям. Этот вопрос Костомаров оставил без разрешения и в очерке «Жидотерпение в начале XVIII в.» (7-с.788).

В своей «Автобиографии» Н.И. Костомаров так описывает эти события: «С 1853 года начались для меня некоторые неприятности. В Саратове произошло замечательное событие: пропало один за другим двое мальчиков, оба найдены были мертвыми с видимыми признаками истязания: один в марте на льду, другой – в апреле на острове. Всеобщее подозрение падало на евреев, вследствие старинных слухов о пролитии евреями христианской детской крови. Присланный из Петербурга по этому делу чиновник Дурново потребовал от губернатора чиновника, знающего иностранные языки и кроме того знакомого с историей. Губернатор откомандировал к нему меня. Прежде всего мне дали для перевода странную книгу: это были переплетенные вместе печатные и писанные отрывки неизвестно откуда на разных языках, заключавшие в себе официальные документы о не обвинении иудеев в возводимом на них подозрении в пролитии христианской крови. Тут были и папские буллы, и декреты разных королей, и постановления сенатов, и циркуляры министров. Книгу эту нашли у одного еврея.

После перевода этой книги меня просили составить ученую записку – опыт решения вопроса: есть ли какое-нибудь основание подозревать евреев в пролитии христианской детской крови. Так как для этого нужны были пособия, то при посредстве Дурново я и получил их от саратовского преосвященного Афанасия. Рассмотрев предложенный мне вопрос, я пришел к такому результату, что обвинение евреев хотя и поддерживалось отчасти фанатизмом против них, но не лишено исторического основания, так как еще до христианской веры уже существовало у греков и римлян подобное подозрение, как это показывают свидетельства Анпиона, говорившего, что Антиох Епифан, сирийский царь, нашел в иерусалимском храме греческого мальчика, приготовляемого иудеями к жертвоприношению, состоявшему в истечении крови из жертвы, и Диона Кассия, по известию которого в городе Кирене, в Африке, греки перебили евреев за то, что последние крали греческих мальчиков, приносили их в жертву, ели их тело, пили их кровь.

Я указал сверх того на то обстоятельство, что евреи еще в библейской древности часто отпадали от религии Моисея и принимали финикийское идолопоклонство, которое отличалось священным детоубийством. Наконец, я привел множество примеров, случавшихся в средние века и в новой истории в разных европейских странах, когда находимы были истерзанные дети, и всеобщее подозрение падало на евреев, а в некоторых случаях происходили народные возмущения и избиения евреев. Множество папских булл и королевских декретов, которые евреи собирали и хранили так усердно, показывает, что было нечто такое, что вынуждало явления этих документов, тем более, что значительная часть этих официальных памятников, которыми евреи себя оправдывали, давалась тогда, когда дававшие их явно нуждались в деньгах, и т. д. Но когда губернатор узнал о том, что я написал, то призвал меня к себе и начал грозить, что он меня засадит в острог и напишет куда следует о моей неблагонадежности, чтобы меня послали куда-нибудь подальше и в худшее место. Дело в том, что губернатор допустил противозаконно проживать евреям в великорусской губернии, где им не дозволялось жительствовать, опасался со стороны присланного чиновника под себя подкопа и не хотел, чтобы правительство признало подозрение на евреев сколько-нибудь основательным. В то же время он написал к Дурново отношение, в котором очернил меня и поставил ему в непристойность доверие ко мне как принужден был оставить еврейский вопрос» (8). 
Но Костомаров не сдержал свое обещание «оставить еврейский вопрос». Он неоднократно к нему обращался на всем пути своего творчества. Но об этом ниже. Теоретически он признал, что евреи используют кровь христиан в ритуальных целях. Об этом говорит его фраза из отрывка, приведенного выше. Вот он «...обвинение евреев хотя и поддерживалось отчасти фанатизмом против них, но не лишено исторического основания». И в то же время Костомаров понял, что рисунок относился к рассказу о египетских казнях, и, точнее, о моровой язве. Но его мнение тоже не удовлетворило следователей, и в декабре 1855 г. была образована специальная комиссия, в которую вошли профессор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Д. Хвольсон, отставные протоиереи Г. Павский и Ф. Сидонский. Однако еще до окончания их работы в июне 1856 г. комиссия А. Гирса пришла к выводу о том, что ни один из саратовских евреев, подозревавшихся в убийстве мальчиков, не может быть признан виновным. Несколько лжесвидетелей приговорили к каторжным работам или к сдаче в солдаты. Комиссия прекратила также Лядинское дело; проходивший по нему Ф. Раголин написал впоследствии своеобразную летопись кровавого навета в Саратове, известную как «Мегилат Саратов» («Саратовский свиток») и впервые опубликованную в 1902 г.

Несколько слов о Данииле Абрамовиче Хвольсоне. Он родился в 1819 г. в Вильно в бедной еврейской семье. Получил обычное религиозное воспитание. Страстно хотел учиться и в 22 года, без копейки в кармане, ушел пешком за границу. В Германии он сдал экстерном за гимназический курс, окончил университет, овладел основными европейскими и древними языками, защитил докторскую диссертацию, посвященную древним религиям семитских народов. Вернувшись в Россию, продолжал разрабатывать ту же тему и издал большой труд, обеспечив себе прочное место в науке. В 1855 году на Восточном факультете Петербургского университета открылась кафедра еврейской, сирийской и халдейской словесности. Серьезных соперников у Хвольсона не было, но занять кафедру он мог только ценой перехода в христианство, что и сделал. Позднее он стал также профессором Петербургской духовной академии и Петербургской римско-католической академии, членом-корреспондентом Академии наук, почетным академиком. (Его сын Орест Даниилович Хвольсон стал выдающимся физиком, автором пятитомного учебника, по которому училось несколько поколений физиков России и других стран.) Когда Хвольсон стал профессором, уже несколько лет тянулось так называемое Саратовское дело о ритуальном убийстве.

Обвиняемые отрицали свою вину, но предубежденные следователи в их виновности не сомневались. Лжесвидетели путались в показаниях, то меняя их на противоположные, то вовсе отказываясь от них. В поисках доказательств следователи обращались к конфискованным у обвиняемых книгам, письмам, случайным бумагам, которые, однако, не могли прочитать. Иллюстрируя методы следствия, Хвольсон вспоминал трагикомический эпизод. В одной из конфискованных еврейских молитвенных книг была иллюстрация: обнаженный человек в короне с пятнами на теле сидит в ванне, которую тут же наполняют кровью младенцев, отбираемых свирепыми мужчинами у стенающих матерей. Подпись под иллюстрацией следователи прочесть не могли, но твердо уверовали – наконец-то они нашли то, что их предшественники искали столетиями: изображение ритуального заклания христианских детей, сделанное самими евреями. А это была иллюстрация в пасхальной Агаде о шестой египетской казни, о моровой язве (Танах, Шемот, 9-стихи 10,11,12. В Библии это Исход, глава 9, стихи 10,11,12).

Позднее, когда книга попала в экспертную комиссию, Хвольсон не мог не расхохотаться. Он подтвердил заключение Костомарова и перевел подпись, не оставлявшую никаких сомнений относительно смысла рисунка. Книга была написана еврейскими буквами на языке ладино, так как, отпечатанная в Амстердаме, она предназначалась для испанских евреев (сефардов). Хвольсон сообщает, что подобные рисунки можно найти во множестве еврейских книг, ибо легенда о прокаженном фараоне широко известна, еврейские мальчики с ней знакомятся в начальной школе (9 –сс. 4-8).

Николай Иванович Костомаров оказал заметное влияние на развитие как русской, так и украинской исторической науки. В своей научной деятельности он сочетал разработку проблем истории России с изучением истории Украины. Основные его работы посвящены истории ХVI-ХVIII веков. Многие исследователи творчества Костомарова отмечают особенность методологических принципов и проблематики его исторических работ, а также круг использованных источников. Сам Костомаров считал, что историк должен показать "нравственную организацию людей... На переднем плане у историка должна быть деятельная сила души человеческой, а не то, что сделано человеком (10- сс.720-721).

Но при этом Костомаров не всегда последователен. Так, говоря об уманском полковнике Ганже, известном по событиям и злодеянием в Тульчине в 1648 году, он сожалеет о смерти его и называет Ганжу «бойким и неистовым». И тут же описывает обстоятельства его гибели: «Напившись горилки, выехал он, хвастая, что убил нескольких шляхтичей, хотевших показать свое рыцарское удальство, и сам был убит каким-то волохом, «предательски», по выражению летописи (14-с. 3). Ганжа был убит «предательски», а вот как он убивал шляхтичей, об этом Костомаров не говорит.

А вот другой пример «деятельности силы души человеческой». Костомаров рассказывает, что Хмельницкий предложил жителям Львова откупиться от казаков деньгами. Горожане согласились. Они дали 16 тысяч злотых и «разными товарами и вещами; костелы и монастыри принесли свои украшения и сокровища; мещане выкладывали из лавок штуки богатых материй, полотна; жиды со вздохом сносили серебро, золото, разные драгоценности, приобретенные лихвой от убогих христиан» (14-с.31). И здесь мы видим предубеждение к «жидам», хотя историк старался употреблять слово иудей. Но коль есть слов «жид», то рядом должно быть сказано, что с драгоценностями, которые они отняли у христиан, они расставались со вздохом.

В период своей научной деятельности Костомаров всегда уделял значительное внимание исследованию проблем истории Украины. В 1857 году Костомаров издал крупную монографию в двух томах «Богдан Хмельницкий». В этой, как и в других работах, он широко привлекал разнообразные источники. Это и актовый материал, дипломатическая переписка и другая дипломатическая документация, украинские летописи. Особое значение историк придавал фольклорным и этнографическим материалам, массу которых Костомаров изучил и использовал в своих работах. При изучении истории Украины он придерживался взгляда, что украинские евреи являются угнетателями христианского населения, в данном случае Украины.

На страницах монографии Костомарова о Б. Хмельницком мы встречаем цитату из летописи Самовидца о том, что «крестьянам не позволялось не только приготовлять у себя в домах напитки, но и покупать в ином месте, кроме панской корчмы, отданной обыкновенно жиду в аренду» (11-с.33). Но, возможно, понимая, что требуется пояснение, почему данное положение не устраивало крестьян, Костомаров продолжает: «... а там продавали хлопам такое пиво, мёд и горилку, что скот пить не станет» (11-с.33). И чтобы окончательно убедить читателей, приводит слова польского историка Шимона Старовольского (1588-1656) о том, что если холоп не захочет «отравляться этою бурдою, то пан велит нести её к нему во двор, а там хоть в навоз выливай, а заплати за неё» (11-с.33).

Меня – автора данной работы – просто поражает, сколько внимания уделяют многие историки именно этой проблеме. Что украинцам запрещали, что из жизненно необходимого теряли они? И это было причиной жесточайшего кровопролития!?

Костомаров обращает наше внимание и на то, каким образом появилась еврейская аренда. Всё очень просто: паны или не умели, или ленились лично управлять имениями и отдавали обычно жидам в аренду, а сами веселились в своих дворцах или уезжали за границу. И тогда евреи-арендаторы выдумывали новые поборы, какие могли только прийти в голову «корыстолюбивой расчетливости»(11- сс.33-34). Факт о придумывании евреями новых налогов нам также известен из летописи Самовидца и повторен у Г. Грабянко. Но Костомаров считал, вероятно, это аксиомой, так что от ссылки на источник отказался.

Развивая тему жидовских поборов, Костомаров отмечает: «Кроме того имущество, жизнь, жена и дети находились в безотчетном распоряжении жида-арендатора. Жиды, принимая в аренду имение, получали от владельца право судить крестьян, брать с них денежные пени и казнить смертью» (11-с.34). При использовании последнего факта историк дает ссылку на «Памятники, изданные временной комиссией для разбора древних актов».

Описав беды, которые испытывал украинский народ, Костомаров довольно подробно рассказывает о выступления против угнетателей. Правда, ни одно из выступлений с конца ХVI в. вплоть до 1648 года, упоминаемых им, не содержит в его изложении антиеврейских, а только антипольские настроения. Рассказывая о причинах, вызвавших восстание Хмельницкого, Костомаров в своей монографии указывает на то, что евреи были арендаторами не только отдельных отраслей помещичьего хозяйства, но и православных церквей. Это навет, потому что он не подтвержден ни одним документом. Следовательно, это и есть проявление исторического антисемитизма. Данная тема возникает не только в монографии «Богдан Хмельницкий», но и в ( назовем это очерками) «Малороссийском гетмане Зиновии-Богдане Хмельницком», и в рассказе о Галятовском в его работе «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей».

Свой очерк о Богдане Хмельницком Костомаров начинает с краткого изложения истории Украины. Он вспоминает о славянах, о создании их государственности, о вхождении этих земель в Великое княжество Литовское, а позже в Речь Посполитую. Затем переходит к социальному угнетению народа, рассказывает о возникновении казачества. И традиционно нет ни слова о «злейших врагах», о евреях. Но вот они возникли. Но в какой связи? «Крестьянам не дозволялось ни приготавливать себе напитков, ни покупать их иначе как у жида, которому пан отдает корчму в аренду» (15 – с.13). Это в жизни народа самое главное, считает историк, это важнее воздуха, еды, воды. Это вся жизнь.

В очерке о Б. Хмельницком Костомаров пишет: «Но ничто так не тяготило и не оскорбляло русского народа, как власть иудеев… Кроме всевозможнейших проявлений произвола, иудеи, пользуясь унижением православной религии, брали в аренду церкви, налагали пошлины за крещение младенцев («дудки»), за венчание («поемщина»), за погребение и, наконец, за всякое богослужение; кроме того, и умышленно ругались над религией» (15 - с.14). В этом же очерке Костомаров пишет о зверствах по отношению к евреям во время Хмельниччины. Обширную цитату об этом мы находим в этом очерке: «Самое ужасное остервенение показывал народ к иудеям, они осуждены были на конечное истребление, и всякая жалость к ним считалась изменой. Свитки закона (Торы – С.Ш.) были извлекаемы из синагог: казаки плясали на них и пили водку, потом клали на них иудеев, резали без милосердия; тысячи иудейских младенцев были бросаемы в колодцы и засыпаны землей». По сказанию современников, в Украине их погибло тогда до ста тысяч, не считая тех, которые померли от голода и жажды в лесах, болотах, подземельях и потонули в воде во время бесполезного бегства. «Везде: по полям, по горам – лежали тела наших братьев, – говорит современник-раввин, – нет им спасения , потому что гонители их были быстры, как орлы небесные».

И далее Костомаров делает ссылку на той же странице. Вот она: «В Ладыжине, по известию современника, казаки положили несколько тысяч связанных иудеев на лугу, сначала предложили им принять христианство и обещали пощаду, но иудеи отвергли эти предложения; тогда казаки сказали: так вы сами виноваты; мы перебьем вас за то, что вы ругались над нашею верою. И потом всех истребили, не щадя ни пола не возраста. Страшное избиение постигло иудеев в Полонном, где так много их перерезали, что кровь лилась потоками через окошки домов. В другом месте казаки резали иудейских младенцев и перед глазами их родителей рассматривали внутренности зарезанных, насмехаясь над обычаем у евреев разделением мяса на кошер (что можно есть) и треф (чего нельзя есть), и об одних говорили: это кошер – ешьте! а о других: это треф – бросайте собакам!» (15 - с.25). Как мы видим, он цитирует Натана Ганновера. Немногие историки обращались к еврейским источникам.

Н.И. Костомаров поддерживает обвинение евреев в «аренде церквей» и тут же сам себя опровергает. Об этом уже сказано во второй главе об историческом антисемитизме.

Н.Г. Устрялов писал в отзыве на диссертацию Костомарова: «Костомаров так любит парадоксы и так упорно идет наперекор истине, что даже Хмельницкого не хочет признавать избавителем Малороссии от ига польского» (12 –с.184).

Попробуем разобраться, было в отношении Костомарова к Хмельницкому только лишь желание прослыть парадоксальным или здесь нечто более сложное? Думается, что последнее. Отношение к Богдану Хмельницкому определялось его почти отрицательной оценкой исторического акта воссоединения Украины с Россией. При этом он умалял заслуги Хмельницкого, который, по словам Костомарова, «в одно и то же время подвигал народ против поляков и искал оправдания у польского правительства» (13-с.140).

А вот еще одна оценка Костомаровым Б. Хмельницкого: «Он не рожден, не подготовлен к такому великому подвигу. Начавши восстание в крайности, спасая собственную жизнь и отмщая за свое достояние, он, как сам потом сознавался, очутился на такой высоте, о которой и не мечтал, и поэтому не в состоянии был вести дело так, как указывала ему судьба. Эпоха Хмельницкого в этом отношении представляет один из тех случаев в истории, когда народная масса по инстинкту видит, что следует в данное время делать, но ее вожаки не в состоянии облечь дело того, что народ чувствует, чего народ требует» (15- с 28).

Это точное определение того, что сталось с Украиной в середине XVII в. и что станется с ней еще несколько раз в ее истории. А результат этого – сотни тысяч загубленных жизней жителей этой земли и «Руина». Кроме исторических исследований, отношение к евреям у Костомарова проявилось в публицистических статьях. И здесь мы видим его пристрастное отношение к евреям. А вот что сказано в адрес данного историка в дореволюционной Еврейской энциклопедии: «Костомаров не был защитником системы ограничения евреев в гражданских правах; он даже приветствовал издание закона, разрешавшего принимать евреев на государственную службу; но в этой готовности увидеть евреев равноправными гражданами таилось желание получить таким путем нравственное право решительно выступать (в Малороссии) против экономического господства евреев» (7-ст.788).

О публицистике Н. Костомарова говорится в одной из статей Ю.А. Пинчука, которая рассматривает проблему личности Б. Хмельницкого у данного историк (98-сс139-144). Как приложение к публикации, автор воспроизводит полный текст статьи Н.М. Костомарова «Несколько слов о памятнике Хмельницкому».

В комментарии к публикации Ю. Пинчук пишет, что впервые эссе было напечатано в журнале «Новое время» (изд. Юматова). – 1869- №194. Передовая статья с подписью Н.К. Перепечатано в 1928 г. в издании «Науково-публіцистичні і полемічні писання Костомарова» в Киеве. Эта статья была вызвана тем, что в газете «Голос» была воспроизведена модель памятника этому гетману известного скульптора и графика М.П. Микешина (99-с.147). Зметим, что памятник был установлен а в Киеве в 1888 г. на средства общественности.

Теперь перейден к самой статье Костомарова. Прежде всего он указывает, что «Богдан Хмельницкий один из самых крупных деятелей многовековой борьбы русского народа с Польшей» (99-с.145). А вот далее: «Вероятно, многим..., искренно чтущим память Хмельницкого, было неприятно увидеть такой памятник, потому что он грешит против изящного вкуса художественного смысла и исторической правды. Под ногами коня, на которого посадил художник Богдана, лежит убитый или раздавленный ксендз с четками, ниже – изрубленный поляк и мертвый иудей с затянутой на шее веревкой. Неужели это изящно? Неужели образованному вкусу могут нравиться фигуры раздавленных и здавленных? Что неизбежно в историческом описании , что дозволительно в картине, то вовсе неуместно и даже неприлично на площади, на улице в виде статуйных изображений» (99-с.145).

Н. Костомаров задает вопрос: «Но что хотел выразить этим художник? То ли, что в эпоху Хмельницкого умерщвляли ксендзов и иудеев?» Далее историк размышляет о том, каким должен быть памятник: «Но ведь памятник какому бы то ни было историческому лицу должен выражать его всемирно-историческое значение (буде такового не окажется налицо, то и памятника не следует ставить), а не временные подробности, хотя и сопровождавшие деятельность этого лица, но не составлявшие тех его отличительных свойств, которые самому действовавшему лицу дали историческое величие. Фигуры раздавленного ксендза и задушенного иудея не представляет ничего такого, что бы исключительно принадлежало Богдану Хмельницкому и даже его эпохе. Везде и всегда, когда народная громада поднималась против угнетателей, совершались над последними убийства, и в южной России не при одном Хмельницком умерщвляли ксендзов, шляхту и иудеев» (99-с.145). Здесь Костомаров перечисляет поименно тех, кто убивал до Хмельницкого и после него. В этом списке – Косинский, Наливайко, Павлюк, Острянин, Гонта, Зализняк, Шило.

С тем, что написано в этой статье Костомаровым можно было бы согласиться. Но это же написано не просто одним из сотен публицистов. Это очень крупный историк. Из того, что писал Костомаров-историк о Хмельничине в предыдущей и в этой статье, уже ясно: он знал кто убивал этих «ксендзов, шляхту и иудеев» и какие были при этом проявлены жестокости. И в перечислении жертв он не погрешил. Да убивали католических и униатских священников и шляхтичей, убивали эти социальные группы. Убивали и просто поляков. Страдали и украинцы от тех, о ком Летописец писал «редкий в той крови на тот час рук своих не умочил и того грабежа и того добра не чинил» (21-с52). А вот далее Костомаров не написал «арендаторы», «шинкари», «лихвар» (ростовщик), а иудеи. Это означает, что жертвой стал народ, весь народ – от тех кто был еще во чреве матери до глубоких стариков. Об этом я уже писал, и не раз. Начиная с Летописи Самовидца и до наших дней читаем: «Не только жидов губили и шляхту, но и простым людам (посполитым – С.Ш.)... та же беда была» (21-с.54). Сам же Костомаров пишет, что в 1648-1649 гг. было уничтожено свыше 100 тысяч евреев и спасли себя только те, кто принял христианство (100- с.368).

Не забывает он дать совет скульптору. Вот он: «Художник в памятнике Хмельницкому должен был выразить то, что именно отличало Хмельницкого и что дало ему в истории место несравнено выше других деятелей на том же самом историческом поле, а не то, что происходило и не могло не происходить, независимо от него по условиям века и сложившихся обстоятельств, и чего он сам, если и хотел, предотвратить и не мог» (99-с.145). В данном случае он сделал не попытку оправдать Б. Хмельницкого – он категорически утверждает, что гетман не виновен в том, что сделали его соратники. Но ведь это он посылал их туда, где они вершили преступные дела, он призывал их этому, а после их «побед» – награждал! Как он это сделал в отношении М. Кривоноса. А ведь на его совести самое большое число уничтоженных в 1648 г. евреев. Как уже мы об этом говорили, Хмельницкий высоко оценил его деятельность.

По мнению автора, изображение «умерщвления ксендзов и иудеев» неуместно, неприлично, и неизящно. Уничтожать их можно было, ведь там «поднималась громада». И ни слова сочувствия, сожаления и сопереживания. Написал Костомаров лишь, что «... художник не в силах был подняться выше осязательных частных явлений до понимания исторического значения личности...» (99-с.145). Действительно, сто тысяч «умерщвленных», «задушенных» иудеев – это всего лишь «частное явление». К сказанному еще и добавим, что я не разу не встретил ни у одного из историков России и Украины чувства сожаления об этих убийствах. Лишь некоторое сочуствие я нашел у А.Я. Ефименко, но о ней будем еще говорить. Ко всему, еще скажем, что слова Костомарова о том, что это было «частное явление» характеризуют отношение его к еврейской трагедии середины XVII века как к неизбежному, сопутствующему явлению.

Один из известных советских историографов В.И. Астахов в 1965 г. отмечает, что Костомарову были присущи «черты антисемитизма, резкие выпады против поляков, панегирики православию» (1-с.403). Астахов Виктор Иванович (1922-1972), как пишет Википедия на украинском языке, был проректором Харьковского университета, а также возглавлял одну из первых в вузах СССР кафедру историографии и вспомогательных исторических дисциплин. Он был автором более семидесяти трудов, среди которых и «Курс лекций по русской историографии».

Эта оценка Костомарова была сделана Астаховым на излете хрущевской Оттепели. Спустя несколько лет (уже в 1971) другой автор, Е.И. Иллерицкий, в коллективной монографии об антисемитизме и антипольских высказываниях этого историка не упоминает (85-сс.237-246).

Соловьев Сергей Михайлович

Сергей Михайлович Соловьев был очень плодовитым и самым издаваемым историком России XIX - начала XX вв. Более 300 различных произведений его были опубликованы до 1917 г. Его сочинения издавались и переиздавались по несколько раз. Так, например, его «Учебная книга русской истории» выходила четырнадцать раз, Другие его труды выходили по пять - шесть раз. В советское время с 1959 по1966 г. издательство «Мысль» выпустило полную «Историю России с древнейших времен» в пятнадцати книгах. В 1988 г. стало выходить первое советское многотомное Собрание сочинений С.М. Соловьева, которое включало и полную «Историю России» а также некоторые крупные его исследования, важнейшие статьи и воспоминания. Все издание состоит из 18 томов (23 книги). Издание предваряет вступительная статья «Историк Сергей Михайлович Соловьев. Его жизнь, труды, научное наследие», авторами которой являлись член-корреспондент АН СССР И.Д. Ковальченко и профессор С.С. Дмитриев. Они были и ответственными редакторами издания.

Обратимся, прежде всего, к главному труду Соловьева – «Истории России с древнейших времен». Авторы вступительной статьи к этому собранию сочинений, отдавая должное титаническому труду Соловьева, они отмечают, что «…он мог опереться на более или менее систематическое изложение событий русской истории, доведенное до начала XVII в.» (108-с.21). Это так, но Соловьев пошел далее. Он довел свою «Историю России» до конца XVIII века, рассказав о времени правления Екатерины II Алексеевны. Соловьев, как и Карамзин, по приятым в то время правилам, освещали историю по времени правления того или другого монарха. Первым, кто отказался от традиционного деления русской истории по княжениям и царствованиям и создал новую периодизацию с учетом экономического фактора, был В.О. Ключевский.

Величайшая заслуга С.М. Соловьева состоит в том, как писал Л.В. Черепин, что «История России …» сохраняет и доныне свое научное значение, благодаря имеющемуся в ней богатому историческому материалу, интересным и ценным, живо преподнесенным наблюдениям по ряду вопросов прошлого нашей Родины» (109 – с.50). К сожалению, Соловьев не успел закончить свою «Историю…», она оборвалась, как уже сказали, на 29 томе, на царствовании Екатерины II.

Но вернемся к нашей работе. Проследим, как С.М. Соловьев в своем многотомном труде освещает еврейскую тему в истории России. Первые две главы первого тома посвящены природным условиям России, роли рек в жизни народов этого района, особой роли Днепра и древнейшим племенам, населявшим эти земли. В третьей главе Соловьев пишет о славянах, их обычаях и нравах, о венедах, антах. Уделяет внимание соседям славян – финским и литовским племенам, а также готскому движению, гуннам, аварам, хазарам, варягам-руссам.

Говоря об аварах, Соловьев, как и Карамзин, пишет о жестокостях аваров по отношению к славянам, об их гнете. Он пишет: «У византийцев слыли они самыми разумными из скифских народов, но вместе и самым лживым, коварным» (108-с. 116). Когда произошло освобождение славян от ига обров или авар, Соловьев не знает, но утверждает, что в «половине IX века мы застаем их платящими дань другому степному народу – козарам» (108- с.116). Продолжая, Соловьев пишет, что «… по всей вероятности, это был народ, смешанный из разных племен, что было очень естественно на границах между Европою и Азиею, на перепутье народов: смешанности племен в Козарском царстве соответствовало смешение религий: здесь уживались друг подле друга четыре религии – языческая, магометанская, христианская, еврейская, и последнюю исповедовал каган, верховный повелитель козаров, пример, единственный в истории» (108- с. 116).

Седьмая глава I тома посвящена Соловьевым разным вопросам истории Древней Руси, но особо отметим, а с этого глава и начинается, обсуждение автором темы «Несостоятельность язычества. – Известие о принятии христианства Владимиром». К концу IX века Русь вплотную подходит к вопросу об отказе от язычества. Соловьев пишет об этом: «…русское язычество было так бедно, так бесцветно, что не могло с успехом вести спора ни с одной из религий, имевших место в юго-восточных областях тогдашней Европы» (108-с.169).

Вопрос об отказе от язычества не был уникальным. Польский король Мешко принял христианство почти одновременно с Владимиром – в 974 г. А монархи Скандинавии тоже приняли римское христианство – Дания в 974 г., Норвегия в 976 г. В 985 г. так же поступил и венгерский правитель, но в 985 г. Но не только правители принимали христианство, но и ислам. Так, Википедия сообщает, что в начале X векабулгарский балтавар Алмуш принял ислам ханафитского толка под именем Джафар ибн Абдаллах, о чём свидетельствуют серебряные монеты, отчеканенные в Булгарии. Мы уже знаем, что хазарские каганы в начале IX в. приняли иудаизм.

Kак считал Соловьев, это «пример, единственный в истории». Причина этого необычного факта требует пояснения; и он его сделал. Вот, что он написал: «…Козарское царство, основанное на границах Европы с Азией, представляет нам это смешение разных народов и религий; козарским каганам, по преданию, предстоял выбор между тремя религиями; они выбрали иудейскую; для азиатов был доступнее деизм последней» (108-с.172). Так объяснил выбор веры хазар Соловьев. Напомним, что деизм – (от лат. deus – бог) – религиозно-философское направление, признающее существование Бога и сотворение Им мира, но отрицающее большинство сверхъестественных и мистических явлений, божественное откровениеи религиозный догматизм.

А вот принятие хазарскими правителями иудаизма М.И Артамонов поясняет так: «…еще в первой половине VIII в. перед правительством Хазарии встала дилемма –либо христианство, либо ислам, или та или другая из этих двух претендующих на всеобщее распространение религий. Хазары, как известно, выбрали третью религию, которая обеспечивала им вхождение в круг средневековых цивилизаций и вместе с тем самостоятельное положение между борющимися сторонами, т. е. исламом и христианством, а именно иудаизм. Впрочем, едва ли это был сознательный, строго обдуманный выбор. Обстоятельства так сложились, что во главе Хазарии оказалось правительство, исповедующее иудейскую религию. В существовавших тогда условиях ему нужно было или отказаться от религии предков, или же попытаться утвердить иудаизм в качестве государственной религии хазар и противопоставить его христианству и мусульманству. Хазары пошли по второму пути. Возведение иудаизма в государственную религию имело значение политического самоутверждения, демонстрации не только независимости, но и равенства Хазарского каганата с Византийской империей и Арабским халифатом и явилось ответом на попытки с той и другой стороны подчинить хазар своим интересам. Внешнеполитически это был в высшей степени эффективный акт. Хазары выдвинули иудаизм на место третьей мировой религии, но не сумели закрепить за ним это место, потому что старый иудаизм оказался менее пригодным для феодального общества, чем более молодые религии — христианство и ислам. Иудаизм –национальная религия; дух и буква иудейского закона не допускают прозелитизма; хотя в древности наблюдались факты обращения иноплеменников, но это противоречило принципу «избранности народа». В средние века обращение в иудаизм могло совершиться лишь в том случае, если неофит имел предка еврея; не исключалась возможность того, что этот предок был вымышленным. Национальный характер иудейской религии противоречил превращению ее в идеологию не ограниченного происхождением классового общества, а следовательно, и в религию разноплеменного государства. Эта религия не объединяла разноплеменное население, а наоборот, разъединяла его; поэтому она не могла служить прикрытием и обоснованием классового господства, она подчеркивала классовые противоположности и отделяла исповедующее ее правительство от народа. Евреи издавна жили в некоторых областях, вошедших в состав Хазарского каганата» (110-с. 264).

А вот еще одна точка зрения. Она принадлежит Анатолию Васильевичу Новосельцеву. Он пишет: «Принятие той или иной монотеистической религии – закономерное явление в любом феодализирующемся обществе, где борьба центральной власти, с одной стороны, с сильными реликтами родоплеменного строя, а с другой – с зарождающейся феодальной децентрализацией, настоятельно требовали замены политеизма монотеизмом, освящающим власть одного государя. Но вот форма монотеизма могла быть разной , и это зависело от многих, в том числе от внешнеполитических, факторов» (111).

Ну и еще одно мнение, очень короткое и очень свежее. В только что вышедшей книге Б. Акунина «История Российского государства» читаем: «Мы видели, как еще в IX в. хазарские каганы отказались от религии предков и приняли иудаизм, чтобы отобрать власть у беков – светских вождей своего царства» (112-с.176).

Мы говорим об историческом наследии С. М. Соловьева, но зачем было вставлять столько мнений других авторов. Это не прихоть, а желание показать, как о таком «горячем», по мнению некоторых историков, я имею в виду прежде всего Л.Н. Гумилева и Б.А. Рыбакова, о которых шла речь в первой главе, можно говорить спокойно и рассудительно, не впадая в раж. Ведь они не могли спокойно объяснить и принять событие, которое произошло 11 веков тому назад. Принятие хазарами иудаизма было для них преступлением. А это и есть исторический антисемитизм. А вот другие авторы, и среди них С.М. Соловьев, спокойно отнеслись к этому событию. Это говорит о профессионализме, а не об идеологической слепоте.

О Л.Н. Гумилеве сказано достаточно, а вот о Б.А. Рыбакове скажем еще немного. В 1953 г. он писал: «Международное значение Хазарского каганата нередко чрезмерно преувеличивалось. Небольшое полукочевническое государство не могло даже и думать о соперничестве с Византией и Халифатом» (113-с.130). Или еще: «…Хазария была небольшим ханством с низким уровнем производительных сил…» (113-с150). А вот спустя 40 лет он написал: «Показателем международного положения Руси в первой половине IX в. является то, что глава всего комплекса славянских племенных союзов, стоявший над «князьями князей», обладал титулом, равнявшимся императорскому, его называли «каганом», как царей Хазарии…» (114-с.42), И это у «маленького ханства» был правитель с императорскими замашками, по которому равнялись другие страны. В книге, которую Рыбаков написал в начале 1980-х гг., он старался не говорить о Хазарии, лишь упоминая о ней. Единственный раз он снизошел и высказался: «Паразитарное государство хазар, жившее за счет таможенных пошлин, держало в своих руках все выходы из Восточной Европы на Восток в страну гузов, Хорезм и остальные владения Халифата. Хазарский каган брал огромные пошлины при проезде и возврате, а в случае благоприятного для него соотношения просто грабил возвращавшиеся русские караваны, как это было в 913 году» (114 – с.120).

У Соловьева упоминание о евреях мы встречаем в втором томе его «Истории» при описании событии 1113 г. и первого известного нам еврейского погрома на Руси. Ничего нового Соловьев об этих событиях не сказал.

Заслуга Историка Соловьева в том, что он стремился освещать русскую историю в ее внутренней обусловленности с точки зрения раскрытия связей между отдельными периодами и событиями. Данный историк считал «предметом первой важности… смену старого порядка вещей новым…» Эти слова взяты у историка из первой книги «Истории России».

 

Антонович Владимир Бонифатьевич

В.Б. Антонович (1834-1908) – историк, археолог, этнограф, археограф. Родился в местечке Махновцы Бердичевского уезда Киевской губернии. Закончил в 1855 г. медицинский, а в 1860 г. историко-филологический факультеты Киевского университета. С 1901 г. член-корреспондент Петербургской Академии Наук. С 1863 по 1880 гг. Антонович являлся главным редактором «Временной комиссии для разбора древних актов» в Киеве. Руководил изданием Архива Юго-Западной России. Выпустил несколько томов со своим вступлением к этим сборникам документов. Википедия называет его главой школы украинских историков, считает его основоположником украинской археологии, а также пишет, что Антоновича без преувеличения можно назвать «отцом» большинства историков того времени. Его учениками были Багалей, Голубовский, Грушевский, Данилевич, Н.П. Дашкевич, Довнар-Запольский, Линиченко, Ляскоронский и др.

Практически во всех исследованиях дореволюционного времени, где речь идет об экономическом угнетении, он называет угнетателями поляков и евреев. Ещё В.Б. Антонович и М.В. Юзефович в предисловии к 4-й части Архива Юго-Западной России («Акты о происхождении шляхетских родов в Юго-Западной России») среди угнетателей украинского народа называют исключительно польских помещиков, а местная шляхта представлена в данной статье как социальная группа, существующая за счет собственного труда, а не за счет эксплуатации. (17-сс.15-55). Хотя в это время происходил быстрый процесс денационализации высших слоев общества. Этому немало способствовали брачные союзы украинской шляхты с польской.

Так, крупнейший магнат Волыни Василий-Константин Острожский женился на полячке Софье Тарновской. За магнатами шла и средняя шляхта. Позже проблему смешения браков польской и украинской шляхты подымет И. Крипякевич.

Вся украинская историография, говоря об аренде, отмечает, что ею занимались исключительно евреи, что именно они тем самым усугубляли экономическое угнетение украинцев. Но тот же В.Б. Антонович в очерке о Грановщинае – одном из районов Брацлавского воеводства, рассказывает, что в 1646 г. магнат Адам-Гиероним Синявский объявил, что готов отдать в аренду свои имения на Грановщине. Охотник немедленно нашелся. Им оказался великопольский шляхтич Бартош Важинский. В том же 1646 г. был заключен контракт с паном Важинским, по которому Сенявский за 40 000 злотых отдал в аренду свои города: Старый и Новый Гранов, Городок и Левухи со всеми селами, поселками и хуторами. Из очерка Антоновича становится ясно, что подобных великопольских панов было немало, что арендаторы-шляхтичи отыскивались немедленно, потому что немало прибыло их сюда из коронных польских земель с целью быстрого обогащения в этой стране, «млеком и медом текущей» (18 – с.9). Антонович утверждал, что арендатор Важинский за два года, т.е. к 1648 г., быстро разбогател. (18- с.11).

Предубеждения (скажем так) в отношении евреев у Антоновича проявляется часто. Так например, говоря об историческом фоне в поэме Т.Г. Шевченко «Гайдамаки», он отмечет: «Теперь мы можем рассматривать поэму, как чисто историческое произведение. В ней, верно поняты и обрисованы все истинно трагические обстоятельства нашего края во второй половине XVIII в. Народом, выработавшим известные идеалы и воззрения, владела небольшая группа дворян, чуждая ему и по идеалам и экономическим потребностям. Посредствовавшей группой были евреи. Таким образом, в крае были три чуждые одна другой группы. По общему историческому закону, несмотря на разнородность интересов, такие отдельные группы могут выработать уважение, известный modus vivendi, но это возможно лишь тогда, когда господствующая группа обладает умом, сознает, что с одной эксплуатацией далеко не уйти и готова сделать некоторые уступки. Польская шляхта не обладала таким тактом, еще менее способны к тому евреи. В результате получились печальные постановки отношений, разразившиеся трагедией во второй половине XVIII в.» (20).

 Позвольте сказать несколько слов по поводу данной цитаты. Первое – нельзя данную поэму назвать «историческим произведением», потому что она содержит искажение исторической истины. В той же статье Антонович говорил: «И не только читающая публика, не занимавшаяся специально исторической наукой, готова была видеть в поэтических творениях Шевченко точное фактическое воспроизведение событий: по временам, даже исторические писатели разделяли взгляды публики (например, Мордовцев в истории гайдаматчины). Конечно, с точки зрения строго критического анализа фактов, такая оценка трудов Шевченко является по большей части ошибочной» (20). О, мягко говоря, неточностях в поэме Шевченко будет сказано в этой главе, но ниже.

Второе – какие такие «известные идеалы и воззрения» были выработаны гайдамаками? Уж не те ли, о которых говорит Самовидец? Вот один из этих идеалов : «Редкий в той крови на то время рук своих не умочил и того грабежа того добра не чинил» (21-с.52). Этот идеал был унаследован еще со времен Хмельничины.

Третье – не понять нам презрение к еврейскому народу столь великого моралиста, проявленное в словах «еще менее способны к тому евреи».

И еще одно замечание. Непонятно, где Антонович в 1881 г. мог видеть общество, которое живет по «общему историческому закону, несмотря на разнородность интересов». Именно в том году, когда он произносил свою речь, в России в 150 населенных пунктах произошли еврейские погромы.

Владимир Антонович в своей работе о городах Юго-Западной России XV-XVIII (19) вв. рассказывает о положении евреев-горожан. Этому вопросу посвящены последние несколько страниц. Как и всегда у большинства авторов, появление евреев как участников тех или иных событий, происходит неожиданно. О них до этого не упоминали и вдруг они появились. У В.Б. Антоновича происходит именно так. Когда заходит речь о воинской повинности горожан, то автор указывает, что «мещане христиане и евреи были освобождены от воинской повинности и взамен ее вносили известное количество дани под различными наименованиями» (19- сс.20,21).

Вся работа историка В. Антоновича посвящена как юридической стороне жизни городов, так и экономической жизни. В конце названной работы он указывает, что торговля и ремесленная деятельность находилась в состоянии полного упадка, несмотря на покровительство, которым они пользовались со стороны правительства. (19-с.85). Продолжая, Антонович пишет: «Но и тот ограниченный круг торговых и ремесленных занятий... был доступен жителям городов, должен был ускользнуть из их рук при соперничестве с первой встретившейся группою людей, поставленных в более выгодное юридическое и успешное положение...» (19-с.85). Далее В. Антонович пишет, что соперниками мещан городов Юго-Западной России были евреи. В «Исповеди» Антонович писал: «… единственное оружие, которое мы живьем доставили нашему народу, это не нож, не коса – а совесть и наука» (22). Понять автора этих слов трудно. В своих работах он прославлял тех, кто действовал ножом, косой и другим более действенным оружием. Это Хмельницкий, Гонта и другие. Т. Шевченко, который звал своих потомков не к «совести и науке», а:

 Схороните и вставайте.

 Цепи разорвите.

 Злою вражескою кровью

 Волю окропите. (7-с.788).

Грушевский Михаил Сергеевич (1866-1934)

 

Расскажем кратко биографию этого ученного. Все данные о нем взяты из Википедии. Грушевский М.С. родился в Холме (ныне это город Хелм в Польше). После окончании гимназии с 1886 по 1890 г. учился на историко-филологическом факультете Киевского университета. За свою студенческую работу «Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV в.» получил золотую медаль и был оставлен при университете. По окончании университета Грушевский публиковал статьи в журнале «Киевская старина», «Записках научного общества имени Шевченко», издал два тома материалов в «Архиве юго-западной России» (часть VIII, т. I и II). Предисловие к этим материалам составила магистерская диссертация «Барское староство. Исторический очерк», которую он защитил в 1894 г. В том же1894 г. во Львовском университете была открыта кафедра всеобщей истории со специальным обзором истории восточной Европы, которую и занял Грушевский. Во Львове им был написан ряд работ. Здесь он начал писать многотомной труд «История Украины-Руси». Постепенно Грушевский становится руководителем всей научно-культурной жизни Галиции: работает редактором «Записок Наукового Товариства имени Шевченко», а в 1897 году был избран председателем этого общества.

В 1906 г. Харьковский университет присвоил Грушевскому степень почётного доктора русской истории. В 1908 году, продолжая оставаться профессором Львовского университета и председателем «Наукового товариства», Грушевский выставил свою кандидатуру на кафедру в Киевском университете, но получил отказ.

В 1914 г., после 20-летней работы во Львовском университете переехал на жительство в Киев, где руководил деятельностью «Наукового Товариства у Києві», переносит сюда издание «Литературно-наукового вістника». Арестован в декабре1914 г. по обвинению в шпионаже в пользу Австро-Венгрии и после нескольких месяцев тюрьмы выслан по приказу начальника Киевского военного округа в Симбирск, как указано в приказе, «на время состояния местностей, из коих он выслан, на военном положении». В ссылке написал историческую драму «Хмельницький в Переяславе» и «Ярослав Осмомысл», сюжетом которой послужила запись в Ипатьевской летописи об изгнании в 1173 г. галичанами князя Ярослава Осмомысла за женитьбу при живой княгине на дочери «смерда». В конце 1915 г. Грушевскому удалось добиться разрешения на переезд в Казань, через год – в Москву, где он и проживал до февральской революции.

После Февральской революции 4 (17) марта 1917 г. в Киеве на собрании представителей политических, общественных, культурных и профессиональных организаций было объявлено о создании Украинской Центральной рады (УЦР). 7(20) марта состоялись выборы ее руководства. Председателем УЦР был заочно избран Михаил Грушевский, на тот момент отбывавший ссылку в Москве. 14 марта Михаил Грушевский вернулся из ссылки в Киев и лично возглавил деятельность УЦР. Он вёл переговоры с Временным правительством России о предоставлении Украине автономии. После Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде УЦР 7 (20) ноября провозгласила Украинскую Народную Республику в составе федеративного государства. 25 ноября 1917 г. на всеобщих выборах Грушевский был избран во Всероссийское учредительное собрание. После разгона большевиками Учредительного собрания (6 (18) января 1918 года) Центральная рада провозгласила независимость Украинской Народной Республики.

27 января 1918 г. представители Центральной рады подписали сепаратный мирный договор с Германией и Австро-Венгрией, на основании которого Украина была оккупирована австро-германскими войсками. А в конце апреля того же года Центральная рада была упразднена в результате государственного переворота гетмана П.П. Скоропадского, поддержанного оккупационными войсками.

В конце марта 1919 г. Грушевский уехал в Вену, где создал Украинский социологический институт. После нескольких обращений Грушевского к украинскому правительству, в которых он осуждал свою прежнюю деятельность, ВУЦИК в 1924 году разрешил ему возвратиться на Родину для научной работы. Был профессором истории в Киевском государственном университете, избран академиком Всеукраинской академии наук, руководителем историко-филологического отдела. Возглавлял археографическую комиссию ВАУАН, целью существования которой было создание научного описания изданий, напечатанных на территории этнографической Украины в XVI-XVIII вв.

Начиная с 1930 года Грушевский подвергался репрессиям и преследованиям со стороны силовых структур. Его обвинили в «контрреволюционной деятельности» и инкриминировали участие в антисоветском Украинском национальном центре, в том числе требовали от него признания в организации террористических актов и покушений на ведущих партийных деятелей. Также репрессии охватили большинство его учеников и сотрудников, которые работали с ним в 1920-х годах. Практически все они были репрессированы, но сам Грушевский с1930 года работал в Москве. В1929 г. Грушевский был избран действительным членом АН СССР.

М. С. Грушевский умер в 1934 г. в Кисловодске от заражения крови, был похоронен с почестями. В конце 1930-х годов был «Репрессирован посмертно» – все его труды были запрещены, многие родственники (среди них – его дочь, также известный историк) репрессированы и погибли. При преследовании членов семьи Грушевского были использованы показания его бывшего ученика (и одновременно осведомителя НКВД, а позже украинского коллаборациониста) К.Ф. Штеппы.

Исторические воззрения Грушевского воспринимались неоднозначно и при его жизни, и после смерти. Одним из наиболее непримиримых оппонентов Грушевского был известный востоковед А.Е. Крымский, среди более толерантных оппонентов, частично разделявших его идеи, можно назвать А.П. Оглобина. Среди русской эмиграции первой волны одним из наиболее видных оппонентов Грушевского был князь Волконский.

Как мы видим, Грушевский М.С. был известным украинским историком, общественным и политическим деятелем Украины. Но нас, как и в прежних случаях, будет интересовать его отношение к еврейской проблеме. Обратимся к его историческим работам. Основным трудом была «История Украины-Руси». Эта работа наиболее известна и являются фундаментальной, состоит из 10 томов, в 13 книгах. История доведена до 1658 г. Над данной работой он трудился с конца XIX века до самой кончины, Кроме того следует напомнить о таких работах, как «Очерки истории украинского народа» (1913), «Иллюстрированная история» (1911), «Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца ХIV столетия» (1891) и множестве других. М.С. Грушевский был также редактором многотомного издания документов «Источники истории Украины-Руси» .

Попробуем определить, как М.С. Грушевский поднимает еврейскую проблему в этих работах. В отличие от большинства источников и работ историков, Грушевский говорит о евреях с начала своих исследований. Уже в первом томе «Истории Украины-Руси» есть упоминания о евреях. О них говорится при рассказе о хазарах. Так, в первом томе, в III разделе, где речь идет о Крыме и Таврии, Грушевский пишет о еврейской колонизации этих районов:

«… в конце VII в. Пантекапей (Боспор) и Фанагория, принявшая новое название Таматархи (русская Тмутаракань), видим в руках Хазар. В их владении оставались они долго, где-то до половины Х в. Хазары сами расселились тут, по обе стороны Боспорского залива и в Восточном Крыму, и это имело своим последствием интересное культурно-историческое явление – распространение между ними иудаизма, который отсюда, с хазарских жилищ позже распространился в различных направлениях. Боспор издавна стал одним из очагов жидовской диаспоры (рассеяния)…

Потом иудаизм с Боспора распространился между хазарами, так что стал религией хазарского кагана и его двора, а позже следы и проявления иудаизма в разных сторонах и моментах (включительно до «жидовствующих XV-XVI в.) в значительной мере связаны генетически с этим боспорско-хазарским его очагам» (58).

В этом томе Грушевский уделяет достаточное внимание хазарам. Он высоко ценит борьбу Хазарии против Омейадского халифата, который стремился в Северный Кавказ, Причерноморье и Нижнее Поволжье. Это М.С. Грушевский называет «Турецкой агрессией». Так он отмечает, что племена под руководством Хазарии «загородили турецкому потоку дорогу из Азии в Европу на какие-то два-три столетия и дали немного спокойнее пожить нашему Черноморью». Продолжая, он говорит: «Было это явление не обычное в жизни Причерноморских степей, и следовало бы присмотреться к этим редким ордам, роль которых в истории славянской колонизации и культуры исключительно положительная, а не разрушительная как других» (59) . В другом месте он говорит, что хазары сыграли положительную роль «в истории славянской колонизации» (23). Грушевский пишет: «Хазары не позволяли турецкой орде Узов переходить из-за Волги в черноморские степи и также не пропускали на восток европейских пиратов – Русинов, которые на лодках ходили грабить каспийские берега». Грушевский объясняет эту политику так: «Хазары вели большую торговлю со Славянами и другими восточно-европейским народами и служили для них посредником в отношениях с халифатом и передней Азией, подобно как и Болгар... В этом поддержании покоя был экономический интерес Хазарского государства, которое имело под своим верховенством и черноморские, и прикаспийские земли, и собирало доходы с торговли этих земель» (59). Рассказывая о них, подчеркивает этническую пестроту Хазарии: «... Этнический состав орд, объединенных под именем Хазар, был не однотипный. Арабский географ XIII в. Абульфеда говорит, что между Хазарами были два целиком отличающиеся типа – черные и белокурые; некоторые другие факты тоже подкрепляют догадку о смешении у Хазар этнических элементов – что это был комплекс достаточно разнородного этнографического состава...» (23).

Пишет Грушевский и о роли хазар в качестве посредника в торговле и культурных отношениях Европы и Востока, отмечает и веротерпимость в Хазарии (23). В разделе «Турецкая миграция» Грушевский, ссылаясь на арабские источники, напоминает: « Как отмечают Арабы, это было одиночное государство в этих краях с постоянным войском, рекрутированное из магометан и Славян... Политическое устройство должно было в общем определиться большой толерантностью для разноплеменных поданных, хотя власть кагана была вполне деспотичной». Для подтверждения высказанного Грушевский приводит следующий факт: «В Итиле, как рассказывает Масуди (1 пол. Х века), было семь судов – два для магометан, два для Хазар, для местных христиан и один Славян, Руси и других язычников. Подобное рассказывает Семендр: «... магометане имели там мечети, христиане – церкви. Жиды – божницы» (59).

Обратим внимание на то, что рассказывая о хазарах, Грушевский ссылается на сборник свидетельств арабских писателей, который был составлен А.Я. Гаркави – российским востоковедом и гебраистом (60). Нечасто мы видели обращение к еврейским историкам и источникам историков неевреев. У Грушевского в его исследованиях мы встречаем подобное часто. Довольно подробно Грушевский пишет о торговле. При этом он делает важные замечания. Вот одно из них: «В этой восточной торговле волжские Болгары и Хазары принимали участие как посредники; в той же роле выступали и Жиды. Но главное держали ее в своих руках русские купцы. Они привозили большие запасы тех разных предметов... они же держали в своих руках заграничную торговлю, которая проходила через восточную Европу» (61). И здесь он часто ссылается на работы А.Я. Гаркави.

А вот что говорит историк о работорговле. Мы уже привыкли к тому, что в этом виноваты евреи, только они упоминается при этом. Но у Грушевого все иначе. Судите сами: «Позорная торговля невольниками существовала тогда в больших размерах всюду, и Русь не составляла исключение. Жидовский путешественник IX в. Вениамин Тудельский говорит, что Жиды прозвали Славянщину Ханааном, потому, что ее народ продает «своих сыновей и дочек всем народам, как и жители Руси. Сами Жиды, как увидим, сыграли важную роль в вывозе славянских рабов – главным образом в западноевропейские земли по суши» (62).

Приведем еще одну цитату: «В этом хазарском верховенстве необходимо указать на важный поворотный момент в образовании Русского государства: когда стала слабеть сила Хазарской державы, которая заботилась о торговле, когда торговые города вынуждены были заботиться сами о своей безопасности, и это вынудило их к организации военной силы... Хазарское государство меньше всего было полицейским современным государством и очень мало моглo повлиять на отношения далеких славянских племен Поднепровья» (63).

Как это не похоже на то, что писали и пишут многие о Хазарии. И ту точку зрения, которую высказали такие крупнейшие историки, как В.О. Ключевский (о нем см. первую главу об историческом антисемитизме), разделяет и М.С. Грушевский. Другие историки это не восприняли. Заметим, что Грушевский в последней из названных цитат ссылается на Ключевского, но при этом просит не преувеличивать роль хазар. В своей «Истории Украины-Руси» Грушевский не упоминает о летописных сведениях, о «Диспуте о вере». Лишь в «Примечании» под 12-м номером к первому тому «Крещение Владимира и Руси» говорится: «Следует сказать, что сделанное Владимиром «испытание о всех верах»... находит себе параллель в иностранных источниках» (23).

Во втором томе «Истории Украины-Руси» Грушевский говорит о евреях при рассказе о погроме в Киеве в 1113 году. Чтобы объяснить причину событий, он обращается к одному из древнерусских источников: «Для объяснения этого первого в нашей истории жидовского погрома может служить рассказ Патерика в житие св. Прохора. Тут рассказывается, что волынская война прервала привоз соли из Галиции, соль подорожала из-за ее нехватки, дошли цены до «двух голов на куну», и соляники в союзе с Святополком использовали эту дороговизну; когда же печерский монах Прохор начал раздавать соль бесплатно (Патерик сообщает это так, что монах чудом добывал ее из пепла и раздавал), Святополк захватил у него соль, желая этим угодить купцам и для себя заработать. Это и вызвало большое недовольство. В этом повествовании припрятана, вероятно, истина о денежных спекуляциях Святотополка в союзе с купцами, среди этих спекулянтов были, вероятно, в первой линии Жиды, и это после смерти князя могло вызвать погром его клиентов. Так, возможно, это следует объяснять» (24-с. 107).

И в данном случае, как всегда, в погроме виноваты евреи, при этом все, а не только спекулянты. А мысль о том, что погром мог быть вызван политическими манипуляциями самого Владимира Мономаха, историку в голову не пришла. Но это его право.

Далее в своей "Iстории Украины-Руси" М.С. Грушевский делает небольшой экскурс в прошлое и пишет: «В древние, русские времена жиды хотя хорошо были известны по главным городам, и Киеве уже в начале ХII в. вызвали движение против себя – первый жидовский погром...» (21-с.254). Мысль о том, что киевские евреи-ростовщики вызвали своей жадностью беду и накликали на себя погром в 1113 году, высказывалась и до Грушевского и продолжала бытовать после, в том числе и в советской историографии. Правда, в советских работах не упоминались евреи, речь шла лишь о ростовщиках.

И вот только в постперестроечное время опубликована новая точка зрения на этот счет, раскрывающая события того далёкого времени. В.М. Рычка в статье, которая посвящена характеру социальных конфликтов в Киевсой Руси, думает, что волнения в Киеве произошли не сразу после смерти Святополка Изяславича, а лишь после того, как Владимир Мономах отказался от великокняжеского престола. «Довольно верить в искренность, – пишет он, – его слёз и печали по брату. Владимир был опытным политиком, чуждым сентиментальности. Вероятнее всего ему нужно было расправиться со сторонниками Святослава Изяславича. Спровоцировать беспорядки в Киеве, натравив киевский плебс на невиновных жидов-ростовщиков, а заодно расправиться с политическими противниками было делом нетрудным» (96-с.33).

Но вернемся к М.С. Грушевскому, который, характеризуя евреев ХII века, отмечает, что не отличались они еще отчужденностью, которая позже стала свойственна еврейской жизни. И, возможно, считает он, евреи пользовались русским языком, потому, что идиш (историк называет его жаргоном – С.Ш) – явление более позднее. Об экономической стороне жизни евреев Грушевский говорит, подчеркивая при этом, что евреи не замкнулись ещё исключительно на торговле и денежных операциях, хотя и тогда это было их основным занятием. Встречались, пишет Грушевский, жиды-хлеборобы. Но главное, подмечает он, что Талмуд киевским евреям был ещё не знаком, значит, не было исключительной антихристианской направленности евреев (23-с.254).

В обширном, можно сказать гигантском научном наследии этого 

крупнейшего историка нет ни одной работы, которая свидетельствовала бы о том, что он был знаком с Талмудом, а следовательно не мог знать, что Талмуд к тому времени уже был известен евреям Киевской и других земель. Евреи могли не принять Талмуд, как это сделала часть евреев в VIII в., когда произошел так называемый Караимской раскол. В конце XIX- начале XX в. была известна переписка еврея Хасдая из Кордовы хазарскому царю Иосифу и ответ из Хазарии. Переписка эта датирована Х в. Из хазарского ответа на письмо Хасдая нам известно, что в Хазарии были основаны школы, где изучались не только ТАНАХ (Библия), но также трактаты Талмуда. Отсюда мы можем сделать вывод, что евреи Киевской Руси, а тем более в XII в., уже знали о Талмуде.

В этом случае М.С. Грушевский повторяет убеждение о том, что Талмуд носит в себе антихристианскую направленность, что никак не соответствует истине. Так, Л.Н. Толстой в последние годы жизни неоднократно обращался к Талмуду, выписывал из него изречения. Очень коротко поясним, что такое Талмуд, а, точнее, его содержание. Кроме законодательных текстов, называемых Галахой, Талмуд включает большое количество сюжетов, исторических, медицинских текстов. В основе талмудического творчества лежит комментарий ТАНАХА, в особенности его первой части – Пятикнижия, или Торы.

Как мы видим, М.С. Грушевский сделал попытку проследить жизнь евреев Украины более подробно и обстоятельно. Поэтому, рассказав о евреях в Киевской Руси, он переходит к более позднему периоду, т.е. ко времени литовского и польского господства. По его мнению Польша в ХVI веке «стала сборником жидовства со всего мира и жиды действительно начинают заливать города и местечки» (23-с.255).

Не только численность евреев Польши отмечает Грушевский, но указывает на то, что в это время изменился и характер польского еврейства. Мы видим, что количественные изменения волновали историка, но особое внимание он уделяет новому качеству еврейства, которое он усматривает в распространении на евреев Польши языка идиш и мудрости Талмуда (23-с.255).

Эти проявления у евреев Польши оказали, по мнению М.С.Грушевского огромное влияние на духовное отделение еврейства. При этом он поясняет, что язык идиш создал у евреев иллюзию наличия у них национального языка. А вот, что касается мудрости Талмуда, то она, по мнению автора, окружила своим специфическим мировоззрением духовную жизнь еврея и разорвала всякие культурные связи с народом, среди которого он, еврей, жил. Из этого делается вывод, что идиш и мудрость Талмуда: «...принесли наконец-то всю ту атмосферу исключительности и рабского унижения... и специфическую влюблённость в денежные операции...» (23-255-256). Как мы видим, М. Грушевский настойчиво стремится убедить, что торговля и всё, что связано с деньгами, стало со временем исключительным смыслом жизни украинского еврейства.

Ответ на это лежит в более глубинных явлениях. Отношение евреев к другим народам и к другим религиям зависит, прежде всего, от того, как другие народы и их религии относятся к ним, евреям. И что мы увидим – глухую ненависть, злобу, презренье, жестокость. Этот ряд можно продолжить. Но становимся и выскажем давно известную истину: нет плохих и хороших народов, есть плохие и хорошие люди. И эту, как я уже сказал, простую истину не все воспринимают. Для них движение бывает только в одну сторону.

М.С. Грушевский считал, что ещё в середине ХVII века в Польше были созданы предпосылки для такого развития: для евреев организовали специальные юрисдикции и опекали жидовское ростовщичество, т.е. своим вниманием наставляли на этот путь еврейские деньги и способности (23-с.56) И при этом пишет, что еще в ХVI веке были приняты различные постановления, которые исключали всякие контакты евреев с католиками, замыкали их в отдельные жидовские участки (гетто –С.Ш.), обозначали особой одеждой, запретили пользоваться общественными банями. Правда, историк не уверен насколько тщательно эти постановления приводились в жизнь (23-с.256).

Тут мы видим, возможно, противоречие в подходе к еврейской проблеме. С одной стороны – самоизоляция евреев, а с другой их изоляция на основании польских законов и унижающего отношения христианского населения. То, что говорит М. Грушевский о изоляции евреев в городах Украины, поддерживает мысль об изоляции, а не о самоизоляции. В «Истории Украины-Руси» мы находим упоминания о том, что евреи, как и другие некатолики, не имели равноправия, испытывали неприязнь к себе, не допускались в ремесленные цеха, имели право торговать только определенными товарами (31-с.256).

И в то же время М.С. Грушевский пишет о том, что в разных городах положение было неодинаковым и что немецкое или магдебургское право исключили евреев из общего населения городов, создавая для них исключительное положение с целым рядом ограничений, что евреи находились в зависимости от старост городов, собиравших налог с них в свою пользу. После всего сказанного автор «Истории Украины-Руси» пишет: «Общественное унижение, поборы от всех, кто имел возможность обирать, тысячи ограничений – всё это вырабатывало у жида необыкновенную изворотливость, ловкость и выдержку, что даёт им возможность лучше других приспособиться к крайне ненормальным обстоятельства городской жизни» (23-с.257). Далее Грушевский продолжает, что евреи как угрожающий и униженный элемент начали вытеснять другие элементы в городах и местечках уже с ХVI века, появляется необходимость обезопасить христиан от еврейской конкуренции. В ХVII веке мещане-христиане ополчились против еврейского, как утверждает он, потопа, который залил их и не давал дышать (31-258).

Еврейский эпизод вновь появляется в «Истории Украины-Руси», но уже в V томе. И возникает с претензиями к евреям. Раздел, где о них говорится, называется «Мещанство и духовенство». Здесь сказано: «Поляки, однако, все-таки не успели овладеть городами и придать им польскую физиономию: другие колонисты – Жиды – сделали это, и не только в Галиции, но и на Подолии, Волыне и в Киевщине, где польский элемент не имел возможностей отодвинуть на далекий план Русинов, – Жид стал властным хозяином города и задал ему тон» (25).

Правда, здесь «небольшая неточность». Она заключается в том, что еврейский правовый статус в Польше того времени характеризуется тем, что был ущербным. Евреи были лишены многих прав, в том числе прав быть свидетелем в делах о недвижимом имуществе. Из формулировки этого закона можно заключить, что евреи вообще не имеют права свидетельства и в других делах. Им запрещалось требовать возвращения долгов, не занесенных в книги жалоб и исков. Евреям запрещалось носить украшенные золотом и серебром одежды, они должны были надевать шляпы желтого цвета, чтобы их можно было отличить от христиан. Запрещалось проживать во многих городах. Запрещалось заниматься торговлей и ремеслом. И при этом, по словам Грушевского, евреи «овладели городами». Ущемление прав этих «хозяев городов» подтверждает сам Грушевский: он тут же пишет, что львовские жиды не допускались в ремесленные цехи, торговать могли только некоторыми товарами, жиды Перемышля имели право владеть домами только в определенной части города (25). В разделе об организации цехов говорится: «еврей не мог быть принят на обучение в цех, тем меньше – в цеховую организацию» (25). А вот еще одно предложение – упоминая о цехах и о евреях, историк говорит о том, что «и русину, армянину и протестанту было трудно вступить в цех, а вот «такой известный городской элемент как Жид никаким образом вступить не мог; жиды исключались вовсе».

Думается, что всего этого достаточно, чтобы понять абсурдность утверждения о том, что евреи «стали властными хозяевами города». Грушевский указывает и на причину этого явления. Она состояла в том, что цех носил религиозный характер (25). Если быть откровенным, то цех был чисто католической организацией.

Далее М.С. Грушевский делает небольшой экскурс в прошлое и пишет: «В древние, русские времена Жиды, хотя хорошо были известны по главным городам, и в Киеве уже в начале ХII в. вызвали движение против себя – первый жидовский погром..." (26-с.254). Мысль о том, что киевские евреи-ростовщики своей жадностью накликали на себя погром в 1113 году, высказывалась, как уже было отмечено, до Грушевского и продолжала бытовать после, в том числе и в советской историографии. Здесь возникает вопрос: «Как мог такой известный историк, как Грушевский, допустить ошибку, противоречить самому себе?» Думается, что можно объяснить данную ситуацию. При этом подчеркнем, что это предположение. Когда Грушевский описывает общее положение украинских городов, то он использует устоявшееся на то время общее мнение. Но когда идет речь о реальных фактах, то он, как честный историк, пишет правду. Эта правда состоит из примеров еврейского бесправия. Эта двойственность есть средство показать истинное положение дел. Далее Грушевский от этого метода отказывается и говорит о положении евреев открытым текстом. Об этом говорит в VIII томе «Истории Украины-Руси».

М.С. Грушевский в VIII томе во II части «Начало и причины войн Хмельницкого. Украинское общество накануне Хельничины» отказался от двойственности при изложении исторических взглядов. Прежде всего, излагая причины восстания, он говорит о них со слов «Летописи Самовидца». Подробно об этом было сказано во второй статье об историческом антисемитизме. Повторим лишь то, что летописец предъявляет евреям в качестве обвинения, но повторяем это уже со слов Грушевского. Первое: «В городах не могли казаки в доме своем иметь никаких напитков, даже для своих потребностей – не только мед, горилку, пиво, а даже и брагу». Второе: народ был недоволен потому что «над ним были вымыслы большие от старост, наместников и жидов» (другими словами «жиды богатеют…, придумывая большие чинши…». Третье, это обвинение в том, что кривда была в вере со стороны униатов и ксендзов. Тут Грушевский спорит с Самовидцем и утверждает, что притеснения в вере он поставил бы на первое место (27-с.80).

Далее Грушевский говорит о причинах восстания со слов Б. Хмельницкого. Эти причины историк выбрал из его писем, бесед и др. источников. Грушевский пишет: «От самого Хмельницкого мы не имеем общей панорамы тех причин и мотивов, которые вызвали его восстание…» (27-с.81). В этой группе причин Грушевский не приводит ни одного примера обвинения евреев. Хотя мы знаем, что эти обвинения у Хмельницкого были. Вот один их примеров.

Известно, что Б. Хмельницкий обращался к королю не один раз. Так, после описания битв и побед под Желтыми Водами, Корсунем и Пилявцами, летописец Грабянка вставляет очередное прошение к королю и тот снова жалуется, что «жиды арендаторы проклятые, которые все новые и новые поборы и грабежи придумывали и которые обогащались за наш счет, все провинности на нас сваливали и старосты им нас выдавали на поругание» (28-с.44).

И снова, говоря о причинах Хмельниччины, Грушевский обращается к источникам, но в этот раз уже к польским. Здесь он пишет о польских авторах Самуэле Казимире Кушевиче (1607-1666, хронист), Веспасиане Коховском (1633-1700, историк и писатель) и Самуэле Грондском (год рожд. неизвестен – 1672 , дипломат и историк). Так Кушевич, подчеркивал Грушевский, отмечал, что « ...особенно невыносимо преподносят грбительство Жидов». Коховский же говорит, а его Грушевский называет «королевским историографом», что паны не имели границ своей жестокости. И, продолжая свою мысль, пишет: «Нет границ горькой неволи, а господство... жидовского рода делает её еще невыносимей». Третий же о евреях вовсе промолчал (27-сс.82-83).

Как мы видим, М.С. Грушевский говорит о причинах Хмельничины с чужих слов. И лишь после этого он высказывает в последующих разделах свое видение причин. При этом он напоминает о трех мотивах: религиозном, национальном и социальном.

Говоря о религиозном мотиве, как о причине восстания, историк Грушевский утверждает, что католицизм и униатство наступали на православие, но были далеки от того, чтобы это могло вызвать восстание. Также и национальный вопрос. А вот главной причиной Хмельничины М.С. Грушевский называет социальный мотив. Этому он уделяет один из подразделов VIII раздела VIII тома «Украины-Руси» и называет его «Социальный мотив восстания: его действительный характер и маскировка более крикливыми лозунгами». И, как обычно он это делает, называет в начале подраздела основные моменты того, что он будет рассматривать в данной части своей работы. Вот они: «Вражда к магнатам и мелкошляхетский элемент в восстании. Антисемитизм XVIII в., отзывы польских писателей, слухи, собранные Кунаковым, рассказы об аренде церквей жидами, поэтическая традиция о несправедливости от жидов-арендаторов, образы жидовской надменности в думах; рассказы казацких летописцев, новейшая полемика об аренде церквей. Насилие от жовниров». (31) Как мы видим, некоторые проблемы поставлены Грушевским открыто и напрямую. Социальное угнетение украинцев к середине XVII в. достигло высокой степени. Тут Грушевский цитирует Боплана: «...польская шляхта живет как в раю, а крестьяне – словно пребывают в чистилище и что это приводит их к бегству, а самые отважные уходят на Запорожье» (29-сс.32-33).

М.С. Грушевский пишет, что среди писателей украинских или иностранных не найдем ни одного, который бы включил этот социальный нерв в причину социального взрыва, потому, что угнетение и эксплуатация крестьянского сословия были тогда довольно распространенным явлением всюду. А далее он говорит, что ближе всех к объяснению причин Хмельничины – социальному угнетению, подошел еврейский мемуарист Натан Ганновер (31). Приведем слова этого автора: «...а православный народ стал все больше нищать, сделался презренным и низким, и превратился в крепостных и слуг поляков...» (30 -с.85).

О Н. Ганновере Грушевский пишет: «Волынский Жид глубже взглянул в ту основу из который выросло восстание – дал широкий синтез социальных и национальных причин больше даже чем свой «Самовидец», который, не останавливаясь мыслью на общем угнетении, преподносит только некоторые второстепенные проявления и симптомы его, своеволие чиновников, особенно Жидов» (31). Продолжая, Грушевский пишет, что поверхностный взгляд на различных подробностях крепостнических отношений без углубление в самый принципиальный, классовый или национальный антагонизм очень характерен и встречается и у разных авторов (31).

Продолжая, Грушевский пишет о польских историках Гронском, Коховском и Кушевиче, которые говорили, прежде всего, о виновности евреев в социальном угнетении украинцев. При этом называя евреев придумщиками все новых и новых поборов. Упоминает о московском купце Кунакове (а он был дипломатическим агентом), который утверждал, как из-за еврейской аренды страдали украинцы. Об этом же говорил и королевский секретарь Иероним Пиночи. Из всего этого Грушевский делает вывод: «Очень характерно, что эта особенность подчеркивания роли Жидов среди разных причин раздражения украинского народа и есть антисемитизм XVII в., на котором сходились польско-шляхетские и украинские казацкие круги» (31). Правота историка в том, что он видел отдельных евреев среди эксплуататоров, но не мог обвинить весь еврейский народ в бедах другого народа. Грушевский, верно, понимал, что из еврейского народа сделали козла отпущения.

Грушевский, продолжая тему, поднимает вопрос о захвате евреями православных храмов. Вот как он об этом пишет: «В конце как особенно резкий момент жидовского издевательства над Русью указывается на арендование Жидами православных церквей» (31). Подробно об этом уже шел разговор во второй статье об историческом антисемитизме. Но повторим, что Грушевский рассказывает об этом, подтверждая примерами из исторических дум, а также, вспоминая летопись Г. Грабянко, подчеркивает, что летописец «для выяснения причин казацкого восстания обращается к рассказу Коховского, – разве может для большего убеждения, чтобы словами Поляка подтвердить украинские обиды» (31).

М.С. Грушевский упоминает и «Историю руссов», которая по его словам «венчает этот цикл разнообразных легенд» рассказом о польских вояках, которые были разосланы по Украине после погрома 1638 г. и творили «всех родов бесчинства, насилие, грабежи и тиранство, превосходящие всякое понятие и описание». Варили в котлах и пекли на углях детей на глазах родителей, а этих самыми лютыми карами замучивали. Церкви разграбили и отдали в аренду жидам, а церковную утварь и одеяния тем же жидам попропивали и пораздавали, а те из церковного серебра делали себе посуду, а из риз и стихарей перешили юбки своим женщинам. А те перед христианами хвастались, показывая нагрудники и юбки, на коих видны были знаки нашитых крестов ими сорванных». Это из названной «Истории руссов» (3- сс.56-57).

«Какая именно фактическая основа лежит под этими, как мы видим, довольно разветвленными рассказами – пишет Грушевский – об аренде жидами церквей и получения с них налогов, остаются неясным. Документальных известий об аренде жидами церквей и какие либо конфликты на этой почве доселе не открыто, несмотря на некоторую заинтересованность этим делом. В самой традиции обвинения жидов в таких издевательствах, как видим, появляются довольно поздно – но при этом занимают показательное и прочное место среди аргументов этого исторического антисемитизма» (31).

Так, первый раз упоминается этот термин «исторический антисемитизм». Но про этом стоит заметить, что после этого его более никто не упоминал. Хочу подчеркнуть, что впервые после М.С. Грушевского об этом говорится сейчас на более широком материале, начиная с летописного периода истории. Возможно я ошибаюсь.

Рассказывая о самой Хмельничине, Грушевский пишет о жестокостях восставших. Вот этот один из примеров: «… в Северщине казаки неслыханные муки придумывали над людьми. Пошли на Чернигов и застали немалую группу шляхтянок, которые убегали в Чернигов с детьми: собрав их всех сбросили а колодец и привалили камнями и землей. Вот уже две недели штурмуют в Чернигове замок – город сдался им сразу, и не надеялись, что замок удержится. Соседние города около Чернигова сдались, выдавая им на муки шляхту, католиков и Жидов. В одном городе Могиле(?) более 800 шляхтичей вырублено с женщинами и детьми и 700 Жидов с женщинами и детьми, одних порубили, других, приказав им выкопать могилу, скинули живыми в нее женщин и детей, забросав могилу землей, а потом Жидам приказали убивать друг друга, дав им мушкеты. По другим местам набрали громадное число богатств». Тут же Грушевский ссылается на Сабатай бен-Меира и говорит, что в Чернигове было уничтожены две тысячи евреев. Заметим, что после названия города Могила поставлен знак? Возможно, что речь идет о городе Мглин. Далее он пишет, что в Гомеле восставшие тоже учинили резню, побили жидов мужчин около 800, а с женщинами и детьми более двух тысяч (32).

Подобные трагедии развернулись по всей Украине и на Правобережье так и на Левобережье Днепра: Заднепровье, Киевщине, Подолии, Волыне и Галиции. И всюду шло поголовное уничтожение евреев, шло уничтожение еврейского нрода. Но рядом гибли тысячи и тысячи поляков и украинцев. Об этом говорилось подробно в предыдущей статье. Зададимся вопросом: кому эта трагедия была нужна? По этому поводу Грушевский пишет в разделе XI: «Холопское своеволие началось с Умани… Корреспондент из Бара пишет: «Разрушают города, где спрятались шляхта и жиды, невиданные убийства чинят».

Продолжая эту тему он сообщает: «Действительно имеем из местного восстания полно эпизодов страшных, кровавых или это потому, что вообще больше осталось сообщений с этой стороны (иногда тоже с очевидным преувеличением этих кровавых страхов), или может и действительно местное движение отличалось особой кровавой закваской» (32). Далее Грушевский рассказывает об уничтожении евреев в Тульчине. М.С. Грушевский выводит на авансцену Кривоноса, при этом ссылается на Кушевича. Описывая «подвиги» этого атамана, Кушевич указывает, что тот действовал по собственной инициативе, без ведома и воли Хмельницкого (32). Верил ли в это Грушевский – понять трудно. А если и верил, то тем самым снижал роль Хмельницкого, который не справлялся со своими полковниками.

IX том «Истории Украины-Руси» посвящен развитию событий Хмельничины и охватывает период с 1650 по 1657 годы. Заключительными разделами являются «Конец Хмельничины», «Несколько общих замечаний», а также Добавления и Прибавления. (33)

В подразделе «Несколько общих замечаний» Грушевский в начале, как всегда, анонсирует о чем пойдет речь: «Традиционный взгляд на Хмельничину как целость, «освобождение» и возобновление прав «борьбы за веру», идея всенародности, полемика на этой почве и проба характеристики классового обличия Хмельницкого и его близкого окружения, государственнический аспект, идеализация и протесты против нее. Кулишовские панегирики, осуждения апологии Хмельницкого Антновичем».

В других работах, таких как «Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца ХIV столетия» (1891), Иллюстрированная история Украины» ( 1911), "Очерк истории украинского народа" (1913) и др., значительно меньших по объёму, чем «История Украины-Руси», М.С. Грушевский часто повторяют этот фундаментальный труд.

Зарождающееся украинское национальное движение стремилось пробудить национальное самосознание через популяризацию истории Украины. Для этого, как известно, необходимы книги, которые в доступной форме рассказывали бы о прошлом украинского народа. К этому жанру научно-популярной литературы обратился и М.С. Грушевский, создавая свою "Иллюстрированною Историю Украины». В предисловии к ней он писал: «Хотел я дать обществу нашему книгу, написанную легко и доступно, оживленную образами прошлой жизни, отрывками нашего старого творчества, нашей словесности...» (64-с.3).

Это средство М.С. Грушевский использовал для популяризации своего видения истории Украины последнего десятилетия перед 1648 г. Описывая это время, которое польские историки называли «золотым десятилетием», он утверждает, что лишь тогда можно было развивать во всей своей пышности панское хозяйство на Украине, укротив «непослушних» (26-с.296).

В «Очерке истории украинского народа», которую М.С.Грушевский написал и издал на русском языке, в главе XVI «Хмельниччина» он написал: «Ватаги восставших крестьян под предводительством выписчиков ( не реестровых казаков –С.Ш.) жестоко расправлялись с шляхтой, евреями-арендаторами и со всеми причастными ненавистному режиму и присоединялись к казацким войскам». В продолжение сказанного он добавляет: «Уцелевшая шляхта спасалась бегством. Иеремия Вишневецкий – самый крупный магнат Левобережной Украины, изменивший своей народности потомок старого волынского рода – организовал сильный отряд и с энергиею и беспощадностью прославившею его в польских кругах, пытался террором подавить восстание, но не был в состоянии совладеть с массой восставшего крестьянства…» (89-с.181)

В «Приложении» ко второму изданию «Очерков истории украинского народа» (1991) Ф.П. Шевченко и В.А. Смолий писали:

«Научная концепция М.С. Грушевского была неоднозначной и противоречивой. Она органически вобрала в себя высокий профессионализм изложения материала и общие недостатки, характерные для историографии того времени, критический подход при описании исторических событий и односторонность при подборе фактов, оригинальную трактовку источников и их субъективную интерпретацию» (89 –с. 345). С этой оценкой можно было согласиться, если бы авторы привели примеры, но они их не назвали.

 

Ефименко А.Я.

 

Среди историков конца ХIХ – начала ХХ веков следует рассказать и об Александре Яковлевне Ефименко (1848-1918) – историке и этнографе. Сорок лет она посвятила исследованию истории Украины. Ефименко родилась в 1848 году и, прожив 70 лет, погибла от рук бандитов, которые ворвались в ее дом на Украине в1918 г. Вместе с ней погибла ее дочь Татьяна.  

Вот что пишет о жизни Александры Яковлевны один из сайтов в интернете: «Александра Яковлевна родилась в селе Варзуга Архангельской губернии в семье мелкого государственного служащего. В 1857 г. поступает в Архангельскую гимназию, которую оканчивает с отличием. Вскоре после окончания гимназии она знакомится с Петром Ефименко, политическим ссыльным. Этнограф и историк, Пётр Саввич Ефименко отличался большой работоспособностью, широтой кругозора, умением привлечь к научной работе способных учеников и направить их усилия в требуемое русло. В 1870 Александра становится его женой. Работая вместе со своим мужем, она изучает архивные материалы по истории и обычаям народностей Севера, исследует местные наречия, печатает статьи (в «Архангельских губернских ведомостях», а также других газетах и журналах), в которых она заявляет о себе как об учёном, способном не только накапливать архивный материал, но и обобщать, анализировать его, делать самостоятельные выводы».

В 1874 Ефименко вместе с мужем переезжает на Украину – сначала в Чернигов, а потом в Харьков. В это время появляется ее работа «Артели в Архангельской губернии», описывающая формы жизненного уклада в крестьянской среде русского Севера. На новом месте рабочие интересы сохраняются – те же история и этнография. Только уже связанная с Малороссией. Работу, как и полагается серьезному ученому, она начинает с изучения источников: «Архив Юго-Западной России», «Акты Южной и Западной России», «Акты Виленской археографической комиссии», «Труды этнографическо-статистической экспедиции в западно-русский край». В отличие от многих своих коллег, Александра Яковлевна не ограничивается узкими темами. Диапазон её творческих интересов широк и свидетельствует о больших возможностях автора. В течение 1880–90-х годов журнал «Киевская старина» печатает немалое число ее трудов, благодаря которым заполнились многие интересные, еще малоисследованные страницы истории украинского народа. Как правило, её выводы хорошо аргументированы и говорят о глубоком понимании сущности событий, происходивших в изучаемые времена. Вот только часть опубликованного. Есть и работа «Бедствия евреев в Южной Руси XVII века» (1889). Она была написана по поводу книги Гретца «История евреев от эпохи Голландского Иерусалима до падения франкистов». Издана в типографии Корчак-Новицкого в Киеве в 1890 г. Есть «Очерки истории Правобережной Украины» (1894—1895), а также «История украинского народа» (1896). В доработанном виде эта работа была опубликована в издательстве «Брокгауз и Ефрон» (1906).

Но не только в «Киевской старине» печаталась Александра Яковлевна. Ее работы были помещены на страницах известных журналов, таких как «Слово», «Детское чтение», «Неделя», «Русская мысль». В 1907 по приглашению руководства Высших Бестужевских женских курсов семья Ефименко переезжает в Петербург, для чтения лекций по истории. Прибыв в столицу, Александра Яковлевна сразу же подготовила блестящий лекционный курс, сопровождаемый практическими занятиями. По словам современников, на лекции её собиралась многочисленная аудитория, привлекаемая эмоциональностью и яркостью изложения материала, оригинальностью идей, концепций учёного, логичностью и убедительностью выводов. Кроме статей были изданы книги, среди них: История украинского народа. Издательство Брокгауза и Ефрона. СПб. 1906. Вып. 1. «Краткая русская история. Для народных начальных и городских училищ и младших классов средних учебных заведений». Литовско-русские данники и их дани. Извлечение из «Журнала Министерства Народного Просвещения» за 1903 и другие. Даже участвовала в подготовке учебной литературы. Ею написан Элементарный учебник русской истории. Курс эпизодический. Для младших классов, средних учебных заведений и городских училищ. С 44 рисунками и 5 раскрашенными карт. Издано в типографии Башмакова и К°. СПб. 1911.

Александра Яковлевна в 1910 г. стала первой в России женщиной, которой присвоили звание почетного доктора. Вот что сказал о ее заслугах профессор С.Ф. Платонов на торжественном вечере, посвященном 40–летию научной деятельности:

«В рядах замечательных русских женщин прошлого столетия Вы занимаете, конечно, одно из самых почетных мест, а среди ученых русских женщин Вам, разумеется, принадлежит первенство. Природа одарила Вас с изумительной щедростью: она дала Вам исключительную логическую способность и склонность к юридическому мышлению, дар художественного представления и превосходный стиль. Она дала Вам необыкновенное трудолюбие и столь необыкновенную сдержанность и скромность. Богатые силы Вашей природы недолго таились в юном прозябании. Вы очень скоро вышли на поле научной работы и общественного служения. В настоящую минуту, после 40-летней ученой работы, Ваше имя стало известным всей интеллигентной России, а Ваши печатные труды служат коренным пособием для русских историков. Трудовая жизнь дала Вам ученую славу. Но и теперь, в пору богатой жатвы, Вы та же, какой были первых Ваших ученых посевов. Ваши духовные силы так же велики, как и Ваша выдержанная скромность» (35-с.403).

Еще в начале своей научной карьеры она опубликовала статью «Бедствия евреев в южной Руси ХVII века». Данная статья представляет собою реферат одной из глав вышедшего тогда в русском переводе десятого тома «Истории евреев» Гретца, – главе, посвященной описанию событий 1648-1654 гг. Знакомство с одним из периодов еврейской истории повлияло на отношение А.Я. Ефименко к евреям. В её статье встречаются глубокие и верные мысли, которые не встречались тогда у других историков России и которые судили о евреях, не имея понятии об их истории. «Евреи, – пишет она, – сумели сохранить народность помимо единства языка и совсем независимо от территориальной связи. Мало того, что сохранили её, – есть ли национальность более устойчивая, чем еврейская? Причина – в большом, тяготеющем над живущим поколением, запасе результатов духовной жизни поколений отживших» (18- с.397). Но более подробно это изложено в ее работе «История украинского народа».

В творческом наследии А.Я. Ефименко данная работа занимает особое место. «История украинского народа» – синтетическое, обобщенное изложение исторического процесса на Украине с давних времен и до конца XIX в. Несколько лет напряженной работы завершились выходом в 1906 г. в Санкт-Петербурге обоих выпусков книги. При подготовке рукописи автор осуществила дополнительные исторические исследования, выяснила ряд важных вопросов, которыми раньше не занималась, а также разработала собственную периодизацию украинской истории. В основу книги А. Ефименко положила собственные методологические принципы: приоритет внутренней истории над внешней, сопоставление исторического развития различных ветвей восточного славянства, применение метода сравнительно-исторического анализа. Данной работе предшествует вступление «От автора», где А.Я. Ефименко пишет: «Так как я уже в течение нескольких предшествовавших лет занималась южнорусской историей, ... – то я решилась взять на себя предлагаемую задачу, сознаваемую мною за общественную необходимость» (36 -с.5).

В том же вступлении А.Я. Ефименко сочла нужным заявить: «Как в житейской практике, так и в литературе и науке существуют некоторые предрассудки, пускающие часто глубокие корни в общественном сознании. К числу таких предрассудков принадлежит недоверие к беспристрастию южнорусских историков и писателей вообще, наклонность рассматривать их труды под углом зрения предполагаемой национальной исключительности, односторонних местных пристрастий. Здесь не место вдаваться в критику этих предрассудков. Скажу лишь, что автор настоящего труда, посвященного южнорусской истории, как по своему 

великорусскому происхождению, так и по симпатиям, обнаруженным в изучении северорусского фольклора, должен стоять вне подозрений в южнорусском национальном субъективизме» (36-с.8).

Как мы видим, Ефименко уже более ста лет тому назад заявила о том, что ее труд находится над «национальным субъективизмом». Многие исследователи и сегодня, в начале XXI века, не избавились от него. Когда я брался за работу над статьями об историческом антисемитизме, то не боялся сам скатиться к этому национальному субъективизму. Я пытаюсь найти корни ненависти к моему народу, которая вылилась в уничтожение шести миллионов во время Шоа (Холокоста), которая не исчезла и сегодня. Не боялся, потому что нет во мне ненависти ни к одному народу. Верю в то, что нет ни одного народа-грешника. Грех – явление не коллективное, а личностное. Нельзя требовать покаяния от народа, каяться должен отдельный грешник. После появления данной работы в печати обязательно будут обвинять меня в ксенофобии. Я эти обвинения не приму потому, что обвинитель сам страдает от нее.

«История украинского народа» А.Я. Ефименко, изданная в 1990 г. снабжена списком источников, которые использовала автор при написании работы. Данный список позволяет говорить о разнообразии источников. Прежде всего, заметим, что в нем упоминается работа С.А. Бершадского «Документы и регесты к истории литовских евреев» в 2-х томах СПб 1882. Том 1 (1388-1550), Т.2 (1550-1569). Использование еврейских источников – весьма редкое для нееврейских историков явление – говорит о желании автора быть объективным. Один из терминов требует пояснения. Это «Регесты» – (латинское regesta oт regerere – вносить, составлять опись) – реестр, каталог, главным образом роспись в хронологическом порядке древних документов с указанием времени, к которому относятся документы, места нахождения и краткого содержания их, а иногда с приведением исторических дат.

Есть еще одно, думается мне, важное, замечание. А.Я. Ефименко в своих работах не употребляет название «жид», а «еврей», в то время, как все предшествующие историки и её современники чаще всего употребляли «жид».

Перейдем непосредственно к рассказу о книге А.Я. Ефименко «История украинского народа», а точнее к рассмотрению судьбы евреев в данной работе согласно заявленной нами теме. Книга состоит из 8 глав. Первая глава данной «Истории» посвящена доисторической эпохе, народам, жившим в Южной Руси в древности и славянским племенам, населявшим ее в те времена. Среди них упоминаются многие, но евреев среди них нет. Есть рассказ о Тамани, о Крыме, о византийцах и хазарах, но о евреях, живших там и среди упомянутых народов, – ни слова.

В этой главе ярко воспроизведены страницы доисторической эпохи, первые века существования славянского мира, освещены расселения славян, их занятия, обычаи, верования, взаимоотношения с соседями. При этом следует иметь в виду, что все написанное тогда Ефименко, подтверждается современной археологической наукой. Коротко, но динамично написан раздел о Киевской Руси и об удельной раздробленности ее земель. Интересное замечание сделано о Хазарии. Вот оно: «Только хазары осели прочно и образовали Хазарское государство с центром на нижней Волге – сильное, богатое и торговое. Хазарское государство создало на некоторое время как бы плотину между Европой и Азией , которая с середины VII в. до середины IX в. задержала движение кочевников в южнорусские степи. Хазары захватили в район своего влияния соседние славянские племена, как в ту критическую эпоху, когда среди южнорусского славянства зарождались и складывались элементы государственности» (36-с.17).

Вторая и третья главы – об истории Киевской Руси и периода феодальной раздробленности. И здесь нет упоминаний о евреях. А. Ефименко избежала рассказа о «выборе веры». О принятии христианства она написала, как о свершимся факте. О бунте в Киеве в 1113 году историк написала: «Тогда в Киеве началось смятение, так как горожане не хотели иметь у себя никого из Святославичей, а требовали Всеволодовича, возлагая на него все последствия смуты, которая неизбежно произойдет, если он снова откажется занять киевский стол» (36-сс46-47). Четвертая и пятая главы посвящены положению украинских земель в составе Великого княжества Литовского и шляхетской Польши. Значительный документальный материал и специальную историческую литературу привлекла А. Ефименко к написанию четвертого раздела своего труда. Она достаточно полно и правдиво отразила картину социально-экономического и общественно-политической жизни Украины в составе Великого княжества Литовского. Значительная часть этого раздела посвящена хозяйственным и социальным процессам на украинских землях в XIV-XVI вв.

В конце четвертой главы «Южная Русь в составе Литовского государства: политическое положение, внутренний быт. Русь Галицкая» А.Я. Ефименко говорит о Магдебургском праве городов Русского воеводства или, как этот район называет автор – Галицкой Русью. Так вот, она пишет: «В некоторых городах, как например, во Львове, Магдебургское право предоставлялось только тем, кто жил внутри городских стен, исключая из него жителей предместья: внутри же жили по преимуществу иноземцы – немцы, поляки, евреи, армяне» (36-сс. 157-158). Это первое, но беглое упоминание о евреях в книге А. Ефименко «История украинского народа».

Здесь внесем некоторые пояснения. Прежде всего напомним, что Магдебургское право – это разновидность прав городских общин, которые из Западной Европы распространились на украинские земли, начиная с XIV в. Его название происходит от названия города Магдебурга, что в Саксонии. На Украине первыми получили подобное право самоуправления закарпатские города Хуст, Тячев и Вышково. Тогда они входили в Венгерское королевство. Львов, ставший польским городом в 1349 году, через семь лет, в 1356 г., тоже получил Магдебургское право (37-ст.986). Магдебургское право получали обе разновидности городов Украины – и частновладельческие, и королевские. Важно отметить, что горожане (мещане), которые жили в городах, имевших это право, считались, (прошу запомнить) свободными, имели право собственности в городе, платили налоги в городскую казну и выставляли ополчение. Город, получивший Магдебургское прво, привлекал внимание евреев. Они стремились поселиться в нем. Для доказательства этого приведем таблицу, в которой упомянуты города двух польских воеводств – Подольского и Волынского. [#] [#] [#] [#] [#] [#] [#] [#] [#] [#] [#] [#]

 Пояснения к таблице

1. Города или местечки.

2. Время получения Магдебургского права.

3. Дата первого упоминания о еврейской общине.

 

 

 1 2 3

────────────────────────────────────────

 Бар 1537 1542

 Гусятин 1539 1578

 Деражня 1614 1648

 Дунайгород 1592 1637

 Заславль 1754 1648

 Зиньков 1458 1526

 Каменец-Подольский 1374 1447

 Летичев 1466 1581

 Литин 1578 1616

 Меджибож 1593 1509

 Михалполь нач. XVIIв. нач. XVII в.

 Орынин 1506 1582

 Полонное вт.пол.XVI в. 1601

 Проскуров 1578 1627

 Сатанов 1641 1565 г.

 Смотрич 1448 XV в.

 Староконстантинов 1637 1648

 Ст.Синява 1570 1543

 Хмельник 1448 1565

 Чемеровцы 1539 1578

 Шаргород 1588 1602

 Шаровка 1567 1565

Сопоставив даты получения Магдебургского права и водворения в нем евреев, мы убедимся, что они селились в том или ином городе или местечке после получения им этого права. Хотя известно, что во Львове евреи поселились сразу же после его основания, т.е. после 1256 года. Но Магдебугское право тогда еще не получило распространения. В 1340 г. город завоевал польский король Казимир III. Евреи получили те же привилегии, какими пользовались еврейские общины в других городах Польши. Во Львов стали переселяться евреи Германии и Богемии. Со временем в нем образовались две еврейские общины. Одна, более крупная по численности, жила в пригороде, в Краковском предместье, а другая обосновалась в самом городе и занимала так называемую Еврейскую улицу (37- ст.986). Это первое замечание к цитате из книги А. Ефименко.

Второе замечание. Оно относится к словам «…внутри же жили по преимуществу иноземцы…» К ним А.Я. Ефименко отнесла среди прочих поляков и евреев. Львов в то время польский город. Как это получается, что мещане-поляки в нем иноземцы? А евреи, которые жили в Польше уже почти полтысячелетия тоже иностранцы? И те и другие не были иностранцами и на Украине. Их, проживших в этом крае века, иноземцами называть уже нельзя.

Пятая глава называется «Южная Русь под польским владычеством». С самого ее начала А. Ефименко говорит о Люблинской Унии. Она в интерпретации А. Ефименко была тем рубежом, за которым резко усилилось закрепощение крестьян Украины польскими феодалами. Несколько слов о Люблинской унии. В 1569 г. была првозглашена уния (союз), т.е. объединение Польского королевства и Великого княжества Литовского в одно федеративное государство – Речь Посполитую. От Великого княжества отошли к Польше Волынская, Киевская и Подляшская земли. Ефименко справедливо указывала на то, что польские магнаты захватили огромные массивы земли, поддерживали расширение поместий. Накануне освободительной войны под руководством Б. Хмельницкого, по мнению А. Ефименко, огромные массы украинских крестьян перешли в закрепощенное состояние. Крепостничество охватила большую часть Украины. Что и вызвало недовольство.

В этой главе А. Ефименко рассказывает о выступлениях, или как их она называет «бунты», «брожения». По ее мнению «...бунт Косинского и открыл собой новую роковую эру в украинской истории» (36-с.199). Далее она говорит: «Косинский со своим отрядам скрылся в степи, а Украина вся кишела маленькими купами своевольных людей , которые «учинили великие и неслыханные шкоды, кривды, грабежи и убийства, как в городах и местечках, так и в деревнях» (36-с.200). За этим восстанием следовало выступление Наливайко, они продолжались, руководимые различными предводителями, до 1639 года. И установился мир.

«Плотина перехватила русло старой вольной украинской жизни и остановила ее течение, – пишет Ефименко ... Но плотина ли оказалось мало устойчивой, сила ли сдерживаемой стихии слишком великой, только всех приспособлений, со всей затраченной на них польским государством энергией, хватило лишь на 10 лет. Все было снесено ужасающей катастрофой 1648 г.» (36- сс.218-219). На этом заканчивается 5 глава, в которой ни разу не упомянуты евреи. А именно из-за них-то произошло, по мнению многих историков, Хмельничина, их же считали главными виновниками эта «ужасающей катастрофы».

Шестая и седьмая главы содержат характеристику времен Хмельниччины и времен «Руины».

Приступая к рассказу о Хмельничине, она указывает на ее причины. Вот слова историка: «Духовенство и мещанство… лишены существенного веса и значения... Духовенство православного обряда... не имело или почти не имело никакой фактической силы» (36-сс. 220-221). Далее А Ефименко продолжает: «Под поверхностью, на которой происходили эти явления, совершался тот глубокий социально-экономический процесс... Он объединял в общую группу всех землевладельцев , враждебно противопоставляя эту группу земледельцам» (36-с.221).

В противовес некоторым историкам того времени Ефименко считала Хмельничину не казацкой смутой, а революцией. Вот ее слова: «Еврейские писатели, которые оставили описание бедствий своего народа в эту тяжелую для них годину украинской социальной революции ...» (36-с. 239).

В своей работе А.Я. Ефименко определила место евреев в экономической жизни Украины в первой половине ХV11 века. Далее пойдет цитата: «Изменения хозяйственных условий украинской жизни привлекало на Украину евреев все в большем количестве. Сначала они ютились только в Киеве и других городах края, обходя как-то, к большому огорчению и вечным жалобам местного мещанства, ограничительные законы. В частных имениях земли Волынской, в особенности в той ее части, которая составляет владения князей Острожских, они селятся еще в ХVI в. С начала XVII в. они появляются на Украине по частным имениям и староствам, быстро и успешно приспосабливаясь к ее условиям» (36-с.223). Следует заметить, что данная миграция евреев была в большинстве случаев внутренней. Евреи из одной части Польши переселились в другую ее часть. Если о них не говорили историки прежде, то это не значит, что их не было в государстве, что они свались с неба или прибыли из другого государства. Правда, А. Ефименко уже отнесла их к иноземцам.

А.Я. Ефименко указывает, как мы уже говорили, но повторим еще раз, что евреи в это время появляются на Украине в частных имениях, быстро становятся всякими арендаторами и посредниками между паном и холопами, что они легко завладели местной промышленностью и, особенно, торговлей. Расширяя своё высказывание, историк, указывает, что евреи занимались также производством поташа и селитры, корчмарством и всякого рода арендой. Продолжая, она пишет: «Мало-помалу они захватили в свои руки все виды посредничества между паном и поданными, что было на Украине особенно удобно: в украинских латифундиях владельцы не могли стоять в непосредственных отношениях к своим поданным» (36-с.223).

Обратим еще раз внимание, уже не раз об этом было сказано в предыдущей статье данного цикла, что этим же занимались и мелкая польская шляхта, ничто не мешало этим же заняться и украинцам, но они этого не делали. Евреи побеждали в конкурентной борьбе. Тут автор наступила на те же грабли, что и другие авторы. Ефименко пишет, что евреи «захватили». Такое употребление данного слова вызывает отрицательную эмоцию. А вот не знаю, как относится к следующему: «Их (евреев – С.Ш.) уменье извлекать доход и все обращать в деньги так красноречиво говорило за себя, что даже старосты передавали евреям управление староствами…» Что это – комплемент или осуждение? Но все становится на место, когда читаем далее: «Легко понять, как увеличилось общественное зло этим посредничеством людей, не связанных с народною массою никакой живою нитью взаимного понимания и сочувствия». Значит, если бы этим посредником был бы украинец, то появилась бы эта «живая нить взаимного понимания и сочувствия». Далее А. Ефименко пишет: «Подавление казацких восстаний развязало руки хищничеству, и жгучая ненависть к «жиду», как бы втравленная с тех пор в душу украинца, показывает, как умело воспользовались евреи выгодами своего положения» (36-с.223).

Все вышесказанное говорит о том, что и этот историк запутался в событиях, назвав евреев виновниками выступления. Неужели восстания Жакерия (1358г.), Уота Тайлера (1381г.), Болотникова (1606-1607 гг) и Пугачева (1773-1775 гг.) тоже были вызвано «хищничеством жидов»? А если их там не было? Были, не были, должны были там быть, а то как же объяснить, что эти восстания произошли? И не только там и не только эти. Ведь мы знаем о пояснении поэта, почему в кране нет воды.

Говоря об обстановке на Украине накануне 1648 года, А.Я. Ефименко считает, что катастрофа, именно этот термин употребляет она (36-с.219), была неизбежна (36-с.223). Но не так понимали своё положение современники. «Накануне Хмельничины, – пишет она, – еще никто не думал о её возможности, ни в том, ни в другом лагере. Паны русского и польского происхождения с евреями, которые успели сделаться им необходимыми, твердо верили в завтрашний день, наполняя всяческим добром свои храмины и житницы, не тревожимые уже теперь татарскими набегами, которые становились все реже. Народная масса со своим невежественным духовенством была спокойна, не показывая признаков недовольства» (36-с.223).

 В другом месте она пишет: «…следующее десятилетие, до рокового 1648 г., опять предоставляет оживленную картину хозяйственного развития Украины, за блестящими результатами которого незаметно было, во что она обходится народной массе, – незаметно было до тех пор, пока социальная катастрофа не раскрыла глаза на эту закулисную сторону дела» (36-с.222).

Начавшуюся Хмельничину А.Я. Ефименко называет «бедой» (36-с.226). Мелкая шляхта и евреи спаслись бегством за стены ближайших замков или во внутренние провинции (36-с.228). «Народ принялся, – повествует она, – очищать Украину путем поголовного избиения всех шляхтичей, католиков и евреев. Всюду складывались отдельные купы, которые по мере надобности соединялись в большие отряды, или «загоны», с опытными и энергичными предводителями, и делали свое страшное дело» (36-с.228).

Далее А. Ефименко сообщает, что большинством городов овладевали без сопротивления, горожане сами открывали ворота своим собратьям. Некоторые города сопротивлялись. «Тут-то, по преимуществу в раздражении от сопротивления и понесенных жертв, в опьянении успеха – и разыгрывались те зверские сцены, самое описание которых потрясает душу негодованием и скорбью за человека» (36-с.228). И, высказав эту справедливую мысль, А.Я. Ефименко тут же пытается найти оправдание этим палаческим действиям: «Но при оценке этих ужасов – буде они подлежат оценке – мы не имеем права забывать, что проявление человеческой злобы направлены были здесь темною массою против просвещенного класса, который воспользовался своим просвещением, чтобы придать утонченную форму такой чудовищной мысли, глубоко противной всем заветам христианской культуры…» (36-с.228). Вот и высекла «просвещенных», как унтер-офицерская вдова в угоду «темной массы». Далее историк сообщает: «Горькой правдой звучали слова Хмельницкого, который, отвечая на обвинения в жестокостях, допущенных Кривоносом, начальником одного из загонов, указывал на пущие жестокости, которые позволял себе Иеремия Вишневецкий, иронически подчеркивая, что Кривонос и Вишневецкий совсем два разных лица, и что трудно предъявлять требование к какому-то простецу Кривоносу, раз их не выдерживает культурный Вишневецкий» (36-с.229). Правда в том, что жесткости применяли и Вишневецкий и Кривонос. Но правда и в том, что сообщает нам один из документов:

«Кривонос Максим пошел до Бара и город сей, не глядя на его укрепленность, приступом взял, собор иезуитов, там сидевших, перерезал и поляков всех вырубил, и со всех Жидов живьем шкуры посдирал. За тое дело, Кривонос в великую милость Хмелницкого взошел, и саблею Ханскою от него и большими деньгами награжден» (38). Правда и в том, что заповедь «Не убий!» общая для всех, и для «простецов», и для «культурных».

Продолжая рассказ о трагедии Хмельничины, Ефименко пишет: «Все, кто не успел убежать, были немилосердно избиты. Заодно со шляхтой польской гибла шляхта русская, православная» (36-с.229). Далее она говорит о количестве жертв этих погромов и называет цифру убитых евреев в 300-х кагалах. Со слов еврейских источников погибло в общей сложности до 250 тысяч (36-с.229).

В ее трактовке Б. Хмельницкий – украинский вождь, человек, наделенный многими добродетелями и высокими моральными качествами. Такие же черты, считала она, были присущи и сподвижникам великого гетмана.

Вот что она пишет о Б. Хмельницком: «Конечно, он знал обо всем, что свершалось, и тем не менее все свершалось помимо его, Он мог управлять событиями не больше того, кто может управлять рулевой челном, уносимым мощным течением. События были ему благоприятны; поднявшиеся холопы стекались к нему, и он организовал из них сильное войско, без которого не мог обойтись; восстание холопов ломало панскую силу, на котором держался весь старый режим, враждебный казачеству, а, следовательно, и самому Хмельницкому. И в то же время Хмельницкий совсем не желал и не мог желать коренного истребления шляхетства, водворение на место шляхетского землевладения, на котором держался данный строй, землевладения холопского: это было противно всем его понятиям о людских отношениях...» (36-с.230).

Настоящая древнегреческая трагедия. Б.Хмельницкий – жертва рока. Но ведь он сам призвал к жесткости. Эта жестокость привела к трагедии многих народов. Пострадали польский, еврейский народы, пострадал и украинский народ. Это показано во второй статье об историческом антисемитизме. Б. Хмельницкий посеял это зло и призывал к нему. Злом этим он добивался власти, что было его главной целью. Никто не может отрицать, что это зло Б.Хмельницкий замутил из-за собственной обиды.

А.Ефименко подробно останавливается на характеристике ситуации в Украине после смерти Б. Хмельницкого. Непрерывные военные действия, опустошительные вторжения татарских орд, постоянные старшинские междоусобицы – все это привело украинские земли к экономическому упадку, к «Руине». На украинском языке это слово означает разрушение. Говоря об этом, она пишет: «В какую-нибудь четверть века, протекшую со смерти Богдана, «руина» Правобережной Украины достигла своего апогея. Подольское, Брацлавское и большая часть Киевского воеводства – эти перлы польской короны, обратились в пустыню... Подолье со своим необычайным плодородием не могло прокормить даже 15 тыс. турецкого гарнизона в Каменце: доставляли припасы из-за Днестра, из Молдавии» (36-сс.266-267).

 Но до этого об Украине того же периода она писала: «Несмотря на страшное напряжение сил, на тяжелые жертвы, даже на признаки дезорганизации и разложения в сфере политических отношений, жизнь массы носила на себе отпечаток сильного развития. Тяжелым усилием украинский народ очистил свою территорию от всех чуждых элементов, которые, прицепившись к ней, затянули его в узы зависимых отношений, и вернул себе ту атмосферу свободы, в которой он вырос и сложился; опасность и борьба были в его глазах необходимым дополнением этой свободы» (36-с.251). Здесь непонятными являются элементы, о которых пишет историк. А элементы следующие: первое – «отпечаток сильного развития»; второе – «все чуждые элементы», от которых себя очистили; и третье – «атмосферу свободы, в которой он вырос», вернул себе украинский народ. Украину растащили на две части – на Правобережную или польскую и на Левобережную – российскую. Развития и свободы украинцы не имели ни там и ни там. Очистились только на Левобережье от польского и еврейского элемента. Если это имела в виду А.Я. Ефименко. На смену одним феодалам пришли сразу же другие.

В седьмом и восьмом разделах А. Ефименко предприняла попытку раскрыть новые тенденции и изменения в хозяйственном и политическом развитии Украины в ХVIII-XIX вв. Историк справедливо замечает, что они были связаны. В главе 7 «Украина в XVIII в.» идет речь о жизни украинцев в составе Российской империи и в составе Польши. Не будем искать евреев на российской стороне Украины или Малороссии, как ее стали называть, потому что их там не было согласно законам империи. Поговорим о Правобережье, оставшемся в составе Польши. Здесь, по словам Ефименко «Украина переживает то, что переживала после Люблинской унии – усиленную польскую колонизацию» (36-с.357) .

Рассказывая об усилении положения холопов, А. Ефименко сравнивает их положение в Брацлавском, Подольском, Волынском и Киевском воеводствах. По ее мнению самым тяжелым оно было на Волыни и Подолии, несколько лучше в Киевщине и Брацлавщине. И далее: «Между паном и холопом по-старому стояли евреи, которые путем откупа известных доходов, на первом плане питейного, затем мытного и иных, со свойственной им ловкостью выжимали из посполитого все, что оставалось не выжатого прямым обложением в пользу пана. Положение народа по сравнению с эпохой Хмельницкого еще крайне ухудшалось тем обстоятельством, что украинское панство сплошь сделалось польским и католическим; старый православный дворянин, теперь уже был социальной невозможностью, нелепостью» (36-с.358).

Еще одно событие в XVIII в. связано у Ефименко с евреями. Речь идет об Уманьской резне. Она не стремится входить в подробности Гайдаматчины и трагедии в Умани. Обращает внимание на следующее: «Переход Гонты с казаками на сторону мятежников решил судьбу Умани и массы укрывавшихся в ней шляхты и евреев. Ужасы Уманской резни, подробно описанные разными лицами в прозе, и в стихах, переносят нас во времена Хмельничины в самых резких ее проявлениях» (36-с.361).

Наконец, последняя, восьмая, глава рассказывает о положении Украины в XIX в с наступлением царизма на автономный уклад Левобережья, с ликвидацией традиционных государственных структур, что возникли еще в годы освободительной войны под руководством Б. Хмельницкого.

В издании «Истории украинского народа» Александры Яковлевны Ефименко в1990 г., кроме самого труда историка имеются и Приложения, в которые вошли: статья В.А. Смолия «А.Я. Ефименко: очерк жизни и научного творчества», прмечания (Н.Н. Яковенко, а также список источников, использованных А.Я.Ефименко (составитель В.Н. Матях). В статье, вероятно в отведенном для В.А. Смолия объеме, раскрыты основные вехи жизни и научного творчества. Но не упоминается один из моментов Хмельничины, на который неоднократно обращает внимание А.Я. Ефименко. Речь идет о жестокостях, проявленных во время этих событий. В историческую концепцию В. А. Смолия это не входит. Данное замечание основывается на знакомстве с другими работами этого автора, а особенно со статьей, написанной в соавторстве с В.С. Степанковым «Українська національна революція 1648-1676 рр. крізь призму століть» ( 39). Об этой работе шел уже разговор во второй главе, когда обсуждался вопрос о так «называемой аренде церквей».

 

Николай Николаевич Аркас (1853-1909)

 

Н.Н. Аркас известен в украинской культуре как композитор и историк. В 1875 г. он закончил Новороссийский университет в Одессе. С того же года по1898 год служил в морском ведомстве в Николаеве. Среди его произведений – записи и обработка народных песен, романсы и др. Главным произведением его музыкального творчества является опера «Катерина» по сюжету одноименной поэмы Т.Г. Шевченко, которую он закончил в 1891 г. Эта опера впервые была поставлена в 1899 году в Москве труппой М. Кропивницкого. Как отмечают музыковеды, музыка оперы пронизана колоритом украинской народной песни.

Но кроме музыкальных произведений Н.Н. Аркаса известна его же «История Украины-Руси». Она вышла в свет в 1908 году в Петербурге. После 1917 г. книгу Н.Н. Аркаса по идеологическим причинам перестали замечать, потом постарались приговорить ее к полному забвению. По времени издание ее почти совпадает с появлением «Очерка истории украинского народа М.С. Грушевского (1904) и «Истории украинского народа» А.Я. Ефименко (1906). Работа Н. Аркаса отличается от этих книг. В чем отличие? Попытаюсь ответить.

Книга данного автора после долгих лет умолчания была переиздана на Украине в 1990 году. Сразу же отвечу на то замечание, которое неизбежно появится. Мне скажут, что надо писать «в Украине». И это, возможно, правильно, но для украинского языка, где ввели недавно эту новую форму (заметим, по политическим мотивам, хотя может и ошибаюсь). Но я пишу по-русски, где принято писать «на Украине» с давних времен. Топоним «Украина» произошел от слова «край», современное русское окраина. Так написано в «Кратком топонимическом словаре» на русском языке (90-с.435). Подобный словарь, но на украинском замечает: «Название Украина появилось в древне-русском языке в летописях XII-XIII вв. (впервые под 1187), которым называли земли, что лежали на окраине Киевской Руси» ( 91-с.153). Ставить предлог «в» перед словом окраина будет, чудно. А предлог «на» к месту. Но это на русском языке.

Переиздание книги Н.Аркаса включает в себя, кроме текста «Истории», вступительную статью проф. В.Г. Сарбея «Николай Аркас и его «История Украины-Руси». Разумеется, что все это написано на украинском языке.

Так вот, профессор Сарбей пишет: « ...издательства Украинской ССР взялись за переиздание лучших образцов творческого наследия как дооктябрьских, так и советских историков. Именно к ним относится и книга Н. Аркаса «История Украины-Руси». Как видите первая оценка работы уже есть – «лучший образец творческого наследия». Профессор Сарбей также рассказывает: «История создания и распространения этой книги, отношение к ней современников и людей позднейших поколений довольно сложна, противоречива, полна драматизма» (40-с.3). Одной из особенностей данной книги является то, что в ней нет ни одной ссылки на источники. Автор охватил огромный исторический период, но мы не знаем откуда Н.Н. Аркас брал исторический материал. Иногда по отрывкам без кавычек мы узнаем, что было источникам его труда.

Перейдем непосредственно к тексту книги Н. Аркаса. Скажем, прежде всего, что она состоит из девяти «Периодов». Перед первым из них идет раздел «Обзор географический». В «Периоде первом – Скифо-Сарматском» – повествуется о самом древнем разделе истории земли, которую позже стали называть Украиной. Здесь помещены рассказы о скифах, сарматах, и другие племенах. Вскользь упомянуты и хазары. О них он написал, что Святослав «…пошел войной на Хозар, которые жили в низовье Волги, побил их…» (40-с.25) Говорится здесь и о славянах, об их быте и вере.

Второй период – Киевский – говорит о времени с IX в. и до 1170 года. Здесь идет речь о правлении первых восточно-славянских князьей, о собирании земли вокруг Киева. Н. Аркас доводит историю до прихода к власти Владимира Мономаха. И тут появляется упоминание о евреях. После смерти в Киеве в 1113 году князя Святополка, которого, как сообщает Аркас, киевляне не любили. Сразу же после его смерти, пишет он, «… кинулись на его бояр, побили, ограбили их, а тогда и Жидов, которые при Святополке заполучили большую силу и процентами и гешефтами доводили людей до разорения. К тому же при Святополке и соль, которую привозили из Галиции, стала страшно дорогой, потому что Жиды, делясь с князем заработком, забрали это дело в свои руки и нагнали на нее такую цену, какой раньше никогда не было. Этим-то и возмутились против них и против других княжеских приближенных и прочь их разрушили» (40-сс.53,34).

Появление евреев у Аркаса связано с трагическим для них моментом – погромом. Для них, но не для автора. Так будет и впредь: автор будет вспоминать о евреях, как о народе, который являлся виновником всех бед украинского народа, а также тогда, когда надо напомнить, что евреев громили всегда. И здесь много объяснять не надо. Можно лишь употребить одно словечко – «гешефт». Слово это из языка идиш, а оно в свою очередь взято из немецкого – Geschäft – дело, занятие, операция (торговая) и др. В русском языке (как и в украинском) оно обычно употреблялось для обозначение сомнительного занятия евреев. Для времени, о котором говорит Аркас, оно неприменимо. Евреи Украины тогда не знали идиш, он появился намного позже. В быту, как полагают специалисты, разговорным языком был язык окружающего населения – славян.

В одном из источников упоминается еврей, говорящий исключительно по-славянски: «Имярек из страны Русь не знает ни священного языка [древнееврейского], ни греческого, ни арабского, поскольку у него на родине говорят [только] по ханаанейски» (41-с.197). В примечании автор статьи, из которой взята цитата, а это А. Торпусман, пишет: «Термином «ханаанейский язык» в средневековых еврейских источниках может обозначаться любой славянский язык или диалект (41-с.210).

Погром 1113 года, как считают некоторые историки, был инспирирован самим Владимиром Мономахом. Об этом подробно говорится в первой статье об историческом антисемитизме.

Третий период «Истории» Н.Н. Аркаса – Галицкий (1087-1340) не упоминает о евреях. В четвертом или Литовском периоде (1320-1501) есть упоминание о них. Вот что он пишет: «По городам размножилось Жидов, которые держались крепко своей группы (оставим пока это слово – С.Ш.), «кагала». «Жиды эти совсем прибрали в свои руки торговли и промыслы, мещане вынуждены были поступиться перед ними» (40-с.113). В комментарии, который составил В.Г Сарбей, записано, что речь идет про еврейскую эксплуататорскую верхушку в структуре городского населения» (40-с.388). Подобное профессор делал много раз (см. комментарии к сс. 157,160, 165, 178, 179, 180, 184, 194, 201, 232, 270, 342). Здесь мы видим, как профессор Сарбей попытался смягчить текст автора. Но все ли читают комментарии? К тому же можно были написать, что в условиях рыночных отношений, где господствует конкуренция, побеждает и вытесняет конкурента тот, кто создает лучшие условия для покупателя или заказчика ремесленного изделия. Никто не заставлял покупать у евреев, им могли только мешать. Еще одно замечание – Аркас употребил слово не «группа», а украинское слово «гурт», что означает «неорганизованное скопление людей», «толпа», «стадо». Чтобы не употреблять это слово, можно было написать «единоверцы» или другое слово. Но тогда не было бы унизительно для евреев, тогда был бы не этот автор, а совсем другой человек.

Пятый период – Польский (1501 – 1647гг.) – упоминаний о евреях нет до 1630 г. Все претензии автор «Истории» предъявляет полякам. Вот, что он пишет: «Тяжко стало жить Украинцам в тех землях, где начало устанавливаться польское право, обычаи, взгляды и законы… (40 –с. 116-117). «В 1625 г. казаки послали правительству своих послов, – пишет он, – с такими домогательствами (требованиями):

Чтобы уния была отменена и православной вере была воля.

Чтобы казакам дозволено было спокойно жить всюду на Киевщине.

Чтобы казакам было возвращено право судиться по своим обычаям.

Чтобы не запрещалось ходить на рыбную ловлю и ловы (т.е., на Сеч).

Чтобы казаки могли по желанию идти на службу к любому государю.

Чтобы было добавлено воинское жалование от правительства.

Чтобы в Киевском воеводстве не было постоя жовниров (наемного польского войска).

Чтобы была даны привилегии (вольности) Киевскому Братству и школе.

Чтобы правительство не брало с казаков «кадуков», т.е., чтобы тогда, когда кто-то из казаков будет в чем-то виновен, добро его не переходило к чужим, а доставалось бы его родичам, или тому, кто записан в завещании (40-сс.150-151).

Как видим, почти все требования выдвинуты в пользу казаков, а не всего народа. К евреям претензий нет, потому что и их нет, они для автора не существуют. Но не прошло и пяти лет как они вдруг появились и сразу возникли претензии и к ним в том числе. Говоря о восстании Т. Трясило в 1630 г., Аркас пишет: «Тем временем, после того как окончилась война с Пруссией, ввели войско на постой на Украину. Паны, Жиды, арендаторы и всякие мелкие чиновники и иезуиты, под охраной этого войска начали притеснять и издеваться над народом». (40-с.153). Продолжая, он пишет: «…кинулись казаки на Жидов-арендаторов и Поляков что сидели по Украине. Только того, что напугали их этой резней; для себя и для простолюдинов не сумели облегчений выторговать…» (40-с.153). Подумаешь, всего лишь напугали резней.

В 1637 г. началось новое восстание. Его возглавили Павлюк, К. Скидан и Д. Гуня. Н.Н. Аркас рассказывает, что Павлюк разослал письма или универсалы, в которых он созывал к себе всех на борьбу (40-с. 156). На призыв откликнулось и Правобережье Украины, «собирались в ватаги, били, разрушали и резали шляхту и Жидов. Но борьба та была не везучей: еще не весь народ был из-за притеснений такой готовый, чтобы присоединиться к восстанию, – народная сила еще оставалась спокойной» (40-с.157). И это восстание было подавлено.

Описывая положение на Украине за 10 лет до Хмельниччины, Аркас подчеркивает: «Тем временем на Украине все больше становилось Ляхов и Жидов, ксендзов, костелов и монастырей католических. Польская шляхта без меры начала притеснять народ православный: целые села отдали в аренду Жидам, детей казацких в котлах варили, женщинам вырезали груди, засыпали мужчинам порох за пазуху и поджигали» (40-с.160). Мы уже знаем, что автор не давал сносок на источник этого кровавого описания, но узнаем, что это из Летописи Грабянки ( 42-с.33) или из «Истории руссов» (43-с.97). При этом каждый добавил свои описания ужасов для нагнетания определенного отношения читателя. Ведь ни один из авторов не ссылается на источник. Значит, добавить своё – не грех.

Об этом же пишет и М.С. Грушевский в Истории Украины-Руси»: «Так, Грабянко, для выяснения причин казацкого восстание обращается к рассказу Коховского, – разве может для большей убедительности быть подтверждение словами Поляка украинские обиды. Пересказывая его свидетельство, однако, довольно свободно, добавляя некоторые подробности, которыми, оживляя сухое повествование своего источника... В другом месте, говоря о порядках, которые наступили после Остряниновой войны, пересказывает Самовидца о тяжких работах и налогах заведенные чиновниками и арендаторами... Добавляет аренду жидами церквей... А добавляет еще тяжкие муки, причиняемые Поляками казакам и их семьям: «детей в котлах варили, женам сосцы деревом припекали и иные неисповедимые беды творили» – популярные фразы, которые потом перефразировали разными способами» (44). Именно так и поступил Н. Аркас.

Говоря о положении простонародья (поспільства) накануне Хмельничины, Н. Аркас подчеркивает, что «горемычное простонародье, которое стонало и терпело от своей бесправности под панским ярмом и их пособников Жидов». Продолжая, он объясняет причину такого положения: «Не имея никаких прав, они во всем, в жизни и в смерти, они зависимы были от того, чья была земля, на которой стояли их родные села…» (40-с.165). Как видим, автор четко назвал социальную группу – «чья была земля» – землевладельцы (паны или феодалы). А вот Жид, это не социальная группа населения, а народ. И тут снова возникает вопрос: «Может ли быть виновен целый народ?» Может виновна его часть, например, арендаторы или шинкари. Но Н. Аркас назвал – Жидов, т.е. всех евреев.

Но ведь и другие авторы поступали так. И уже я писал об этом же не раз, так зачем повторяться? Отвечу, что я буду делать это еще не раз в рамках данной работы и других потому, что это крик моей души. Я хочу докричаться, чтобы меня услышали. Но знаю, что это напрасно.

После этого автор Аркас переходит к «Периоду шестому. Гетманскому. 1647- 1663». Вот как определяет это время: «Период этот мы выделяем особенно, потому что исторические обстоятельства складываются так, что Украина в это время становится более или менее независимой, власть гетманская становится самостоятельнее; к Украине обращаются чужеземные властители и иностранные государства, как к равной и народ Украинский, хоть и переживает тяжкое лихолетье…» (40-с.171).

Как мы видим, Аркас определяет главной внешнеполитическую сторону того периода, а вот Я.Я. Ефименко говорит, что в это время «разыгрывались те зверские сцены, самое описание которых потрясает душу негодованием и скорбью за человека» (36-с.228). А до этого еще в XVII в. Самовидец в своей Летописи записал «Редкий в той крови на то время рук своих не умочил и того ограбления не учинил» (21-с.52). Вот и разные оценки времени: для одного престиж, а для других ценность человеческой жизни. К тому же, заметим, Н. Аркас более о престиже страны не вспоминает, в то время как Самовидец и Ефименко об этой беде вспоминает не раз.

Переходя к причинам «из-за которых произошло это великое восстание 1648 г.», Н. Аркас выделяет четыре группы: религиозные, национальные, политические и социально-экономические. При этом указывает, что «крестьяне обозлены были против панов и арендаторов Жидов» (40-с.179). Мы видим, что в данном случае названы виновниками не все евреи, а только арендаторы. И тут же: «Не щадили казаки никого и ничего. Долго терпели они муки, а теперь оно вылилось в кровавое море и затопило всю Украину... Целыми табунами бежали Поляки и Жиды в Польшу, потому, что никого не миловали повстанцы: хоть ребенка, девушку или женщину – всех без жалости резали, добро их грабили, дома, монастыри и костелы польские жгли. В одном из костелов над престолом повесили рядом ксендза, Жида... и над ними написали: ... вера однака [одинакова – C. Ш.]. Наиболее свирепел Кривонос, вырезал всех панов, Поляков и Жидов…» (40-с.179).

Здесь не могу понять причин того, что Н. Аркас пропустил некоторые слова. Рядом с ксендзом и Жидом повесили собаку. А вот полный текст надписи – «Ксендз, Жид и собака – вера однака». Жалости у автора не наблюдается, сочувствия тоже. Чего стоит выражение «целыми табунами».

Среди сподвижников Б. Хмельницкого своей жестокостью «прославился» М. Кривонос. О нем Н. Аркас пишет: «Наиболее свирепствовал Кривонос, вырезал всех панов, Поляков и Жидов на Полтавщине на левом берегу Днепра (40-с.179). – На следующей странице он продолжает, – Тем временем Кривонос овладел мощным оборонным городом Полонное, где спрятались от него Поляки и Жиды. Более 10 000 самих Жидов он вырезал, а шляхты без числа... В Баре зарезали 15 000 Жидов. Ватага Кривоноса очень лютовала там. Резали без сожаления, с живых даже кожу сдирали... За несколько недель после Корсунской битвы Украина совершенно была «вычищена» (40-сс.180-181).

Отличился зверствами и И. Вишневецкий. Н.А. Аркас говорит, что в ответ на предложение Б. Хмельницкого перейти на сторону восставших потому, что Ярема Вишневецкий «украинец, из православного рода и дал совет отойти от врагов и пристать к своим родным братьям. Не захотел послушать Ярема... Как лютый зверь распалился князь Ярема...». Он стал расправляться с восставшими. «Не помиловал он... велел карать страшнейшими муками: с кого сдирали с живого кожу, кому глаза выпекали, кого раздирали на двое...» (40-с.180).

После событий лета 1648 г.оказалась уничтоженной почти вся еврейская община Украины. Только в двух городах, в Баре и Полонном, было уничтожено 25 тысяч евреев, но, говоря на языке того времени и языке Аркаса «25 тысяч Жидов – арендаторов».

У данного историка исчезло желание вспоминать о них. Только при рассказе об Уманьской резне снова проснулось у Аркаса желание пощекотать свои нервы.

В последнем «Периоде девятом» (1764-1907) Н.Н. Аркас рассказывает о Гайдамачине, о восстании 1768 г. под руководством М. Зализняка, И. Гонты, С. Неживого, М. Швачки и И. Бондаренко. Название это получило «Колеивщина» (от слова колоть). И снова, как 140 лет тому назад «Шляхта и Жиды кинулись по городами панским замкам, ища защиты; более всего их собралось в Умане» (40-с. 342). И вот что Аркас пишет далее: «Не удивительно, что Поляки и Жиды с испугу бежали ... Гайдамаки не жалели своих угнетателей и для ужаса в одном месте, на стропиле сожженного костела повесили ксендза, Жида и ...», под ними прибили уже известную нам подпись» (40-сс.342-343). И тут Н. Аркас перешел к сентенциям: «Много надо испытать беды, чтобы дойти до такой злобы, и теперь те, которые довели людей до этих страшных нечеловеческих поступков, дрожали за стенами замков, которые считали крепкими» (40-с. 343).

Но вернемся в Умань, в 1768 г., где напуганная шляхта и Жиды закрылись в замке, надеясь на замковые пушки и гарнизон» (40- с.343). Н. Аркас не вспоминает о том, что гарнизон и евреи мужественно оборонялись, что Уманью овладели из-за предательства И. Гонты, из-за того, что на сторону восставших перешли горожане, а потом и поляки предали евреев, променяв свое спасение на еврейские жизни. Он пишет: «Тридцать часов отбивалась шляхта, пока не устояла против великой силы Гайдамаков, и они вошли в город. Два дня они с казаками лютовали в городе. Все, кто искал защиту в Умане: панов, помещиков, экономов, ксендзей, униатских попов и Жидов вырезали, много загубили женщин и детей» (40-с.344).

Попробуем теперь обобщить отношение Н. Аркаса к тому, что он писал о евреях и поляках. Евреев он называет только жидами, а поляков – ляхами и поляками. И вот, идя за лексикой автора и манерой подачи фактов, выясним это отношение. Для рассмотрения у нас только одна работа автора – «История Украины-Руси», но это солидный том. О других работах Н.Н. Аркаса у нас нет сведений. Еще заметим, что в 1990 году редакция, выпуская книгу в свет, определила ее как «Литературно-художественное издание», а не историческое исследование. Так, книга А.Я. Ефименко «История украинского народа», переизданная в том же 1990 г., определена как «Памятник исторической мысли».

Прежде всего повторим, что евреи появляются лишь тогда, когда их надо обвинить в чем- то, указать на них как на виновников бед, или речь идет об их уничтожении и о погромах. Лексика выдает нам отношение автора. Говоря о погроме 1113 года и о виновности евреев, он употребляет слово «гешефт». Значит, автор считает их дела неправедными, это аферисты. Далее Аркас упоминает о евреях, как о «жидах-арендаторах» (так будет не раз). Употребив это слово, легко вызвать негативное отношение. Такого не будет, если сказать «жид-ремесленник», даже «жид-торговец». А ведь последних было больше чем аредаторов. Во время разговора о том, что евреи и поляки спасались бегством, Аркас пишет, что «целыми табунами бежали» (40-с.179). Очень сочуственное выражение.

А вот пример, связанный с построением предложения: «Польская шляхта без меры начала притеснять народ православный: целые села отдавали в аренду Жидам, детей казацких в котлах варили, женщинам груди выжигали ...» (40-с.160). Посмотрев на предложение, читатель поймет, что именно евреи обвиняются в этих зверствах.

Теперь убедимся в том, как можно пропустить слово, чтобы этим унизить народ. В тексте «Истории» два раза приведен один из лозунгов повстанцев. Первый раз во время рассказа о Хмельниччине ( 40-с.179), второй раз при описании событий в Умани (40- сс.342-343). Речь идет о лозунге « Ксендз, Жид и собака – вера однака (одинаковая)». В обоих случаях пропущено слово «собака». Почему это сделано? Догадаться нетрудно – собаку рядом с ними не повесишь.

Автор комментариев (постраничного) к изданию 1990 г. профессор Сарбей, как мы видели, не раз пытался спасти книгу Аркаса, которую он же назвал «лучшим образцом творческого наследия». В пояснении к этому факту он справедливо написал: «... в авторском контексте помещен рожденный в реакционных шовинистических кругах средневекового украинского общества оскорбительно-обидный, одиозно-непристойный афоризм, направленный на унижение национального достоинства поляков и евреев. В данном случае автор не проявил необходимой критичности к использованным им источникам, на что полностью справедливо обратили внимание первые рецензенты «Истории Украины-Руси» Н. Аркаса (см. Критические замечания В. Липинского и М. Грушевского в «Литературно-научном вестнике» – 1908. – N8. – с.316 N10. –с..130). Сомнительная достоверность данного пересказа проявляется и в том, что он не имеет точной хронологической привязки. Вот, и в «Истории Украины-Руси» Н. Аркаса он фигурирует дважды с разрывом в более чем 100 лет…» (40-с.389).

Одно из слов в упомянутом тексте «Истории», а это слово «вычищена», вызвало у меня особую боль. Речь идет о том, что Украина была вычищена. Вот как перекликается связь времен, Аркас связал Хмельничину с Колиивщиной и одним словом – вычищена – тут же связываем с 1941 г. Все стремились очистить Украину от евреев.

Нам уже известно, что к изданию 1990 г. предисловие написал профессор В.Г. Сарбей. Кончая это предисловие, он пишет: «…непривычным для сегодняшнего читателя звучит употребляемые Н.Аркасом термины «жиды» (вместо евреи), «ляхи» (вместо поляки). Но ведь это исторические термины, которые согласно нормам украинского народного языка дооктябрьского периода были общеупотребляемы и к тому несли в себе определенное социальное, а не только национальное содержание, как правило, касались эксплуататоров народных масс» (40-с.43).

Яворницкий (Эварницкий) Дмитрий Иванович (1855-1940)

 

Яворницкий Д.И., известный русский, украинский и советский историк, археолог, этнограф, фольклорист, лексикограф и писатель, академик АН УССР. Значительная заслуга его в том, что он был непревзойденным исследователем истории запорожского казачества. Его портрет знает каждый, кто хоть раз видел картину И.Е.Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». На полотне он изображен в облике писаря.

Лучше чем сам Д.И. Яворницкий о себе, о нем не скажет никто. В 1913 г., когда чествовали 30-летие его научно-литературной деятельности, в адрес ученного было много хвалебных речей и слов. В конце встал сам Яворницкий и, обращаясь к присутствующим, сказал о себе: «… скажу вам по правде: Яворницкий-писатель не стоит доброго слова; как археолог – он так себе; как человек – стоило бы быть намного лучшим; а вот Яворницкий – историк совсем плохонький. Но как собиратель археологического материала и, особенно, фольклора – на этом поле я кое-что сделал» (45).

Среди работ Д.И. Яворницкого главной является трехтомная «История запорожского казачества». Впервые она увидела свет в Петербурге в 1892-1897 гг. В основном критика была одобрительной. Но была и критика. Наиболее последовательным был историк А.М. Лазаревский, который критиковал первый том «Истории», считая, что выводы Яворницкий списал у В.Б. Антоновича и П.А. Кулиша. Известный источниковед и историк культуры Г.П. Житецкий, этнограф и археолог В.Н. Ястребов упрекали Яворницкого за некритическое отношение к источникам, недостаток определенного метода исследования и субъективизм. Но в то же время они отмечали, что Д.И. Яворницкий собрал чрезвычайно много материалов по истории Украины. Критика, которая часто была необоснована, сильно влияла на начинающего исследователя. Результатом стало то, что Яворницкий отказался работать над четвертым томом «Истории» (45).

В 1990 году вышел первый том «Истории запорожского казачества» в переводе на украинский язык, в 1991– второй том, а третий в 1992 году. Перевод осуществил Иван Сварник. Во вступлении к первому тому «Истории запорожских казаков» И. Яворницкого, которое называется «От переводчика» говорится, что этой книге было суждено оказать влияние не только на формирование украинской исторической науки, но и на процессы пробуждения и консолидации украинской нации (46- с.5).

Современная оценка этой работы не похожа на ту, которую ей давали в конце 1980-х гг., когда Б. Олейник ставил автора «Истории запорожских казаков» в один ряд с Нестором-летописцем, автором «Слова о полку Игореве» и Тарасом Шевченко (46-с.5).

Спустя 5 лет после этой оценки в середине 1990-х гг. оценка звучит более скромно. Ю.Е. Ивонин пишет: «История запорожских казаков» отразила многие достоинства и недостатки эрудитской историографии. С одной стороны, обилие фактического материала, постоянное цитирование источников, множество подробностей, с другой – недостаточно критическое отношение к источникам, буквальное следование даже в концептуальном отношении за современниками изучаемой эпохи... Похоже, именно стремление как можно полнее изложить фактический материал сказалось на его обобщениях и выводах, часть которых либо недостаточно продумана, либо просто повторяет оценки предшественников, причем нередко авторов сочинений XVI-XVII вв.» (49-с139). Чтобы убедить читателя в том, что пишет Ю.Е. Ивонин о некритическом отношении к источникам, приведем примеры, но в рамках заданной темы.

Фундаментальная работа Д.И. Яворницкого в трёх томах, изданная в Петербурге в 1892, 1895, 1897 годах, была итогом многолетней исследовательской работы ученного. В первом томе данной работы есть глава «Христианские соседи запорожских казаков», где речь идёт о причинах враждебности казаков к польскому правительству. По этому поводу Яворницкий утверждает: «Причина враждебности запорожских казаков простирается еще в прошлое и коренилась в самой истории Речи Посполитой: события второй половины XVI и начала XVII столетий литовско-польского государства выразительно раскрывают нам эти причины ненависти запорожцев к полякам …» (46-с.252).

Среди этих причин названы и евреи. При этом он рисует ужасающую картину: «Всюду и над всем висела кащеева рука евреев: еврей требовал плату и за разрешение на отправления православного богослужения в церкви» (46-с.258). Далее историк приводит подробный рассказ о том, как евреи овладели православными соборами. В том же абзаце переходит к описанию издевательств над православием и православными. Здесь нет упоминаний о том, кто творил эти надругательства. Хотя не названы евреи, но виновниками, по мнению автора, являются именно они. Об этой лжи говорилось уже во второй статье об «Историческом антисемитизме». И, как нам уже известно, М.С. Грушевский назвал это антисемитизмом XVII века. Кроме религиозной причины виновности евреев Яворницкий указывает и на экономическую сторону. Тут уж виновниками являются евреи-арендаторы. В частности он пишет: «Положение крестьян в панских имениях еще больше ухудшалось в результате самого способа управления этими имениями: паны, или, ленясь управлять своими имениями, или не имели к этому способностей, отдавали их в аренду евреям, а евреи в этом случаи были для крестьян настоящими кровопийцами» (46-с.260). И для подтверждения своих слов автор приводит украинскую поговорку: «Не так паны, как подпанки, не так ляхи, как те жиды» (46-с.260).

Яворницкий Д.И. далее говорит, что евреи, «как ненасытная саранча, как прожорливая моль» ежегодно десятками тысяч сползались на Украину (46-с.260). Повторяя, как и многие другие украинские историки, положение из летописи Самовидца о том, что евреи обольстили панов всякими подарками, развивает эту мысль и говорит, что они захватили в свои руки огромные наследственные владения (майораты) для того, чтобы набивать свои бездонные карманы всеми богатствами страны. Довольно важным для определения отношения данного автора к евреям и к их роли в ограблении украинского народа служит то, что он стремится убедить своих читателей в том, что евреи-арендаторы панских имений на Украине обладали чрезвычайными правами, которые выражалось в том, что они могли бесконтрольно распоряжаться жизнью и смертью всех крестьян в арендованном имении.

Для подтверждения своей правоты Яворницкий приводит два документа, которые были опубликованы в I томе «Памятников киевской комиссии». Вот отрывок из первого документа: «Дали мы, князь Григорий Коширский, письмо жиду Абрамке Шмойловичу. По этому письму имеет он, жид, право владеть нашими имениями, брать себе всякие прибыли и пользоваться ими, судить и рядить бояр путных, также всех крестьян виновных и непослушных карать грошевыми пенями и смертью». Такое же письмо дал князь Пронский пану Адаму Буркацкому и еврею Абрамке Турейску (46-с.260).

Значит, подобный способ аренды был распространён. На это указывает данный историк. Но, видя, что один из арендаторов явно не еврей, а это подтверждается текстом – пан Адам и еврей Абрамка – всё же делает следующий вывод: «Этот способ управления через арендаторов-евреев и предоставлением таких прав евреям был самым распространённым на Украине» (46-с.260). Но на этом власть евреев не заканчивается, говорит Яворницкий: «Кроме права на жизнь и на смерть крестьянина, еврей всегда пользовался правом собирать пошлины в пользу своего помещика. А таких поборов было неисчислимое множество» ( 46-с.260).

Говорит Яворницкий и о могуществе и роскоши польских панов: «Известный ученому миру князь Константин Иванович Острожский владел 80 городами, таким же количеством местечек и 2 760 селами». Среди прочих магнатов называет и Ярему Вишневецкого, «самого могучего, державшего всю Польшу на плечах» (46-сс.261-262). Но «ученому миру» известно, что князья Острожские, да и Я. Вишневецкий были украинскими магнатами польского государства. А вот о праве казнить смертью подневольных крестьян ни феодалам, ни их арендаторам-евреям, да и арендаторам других национальностью ни в одном источнике я не нашел. Да и, если бы нашел одного двух палачей? Но виновен оказался весь еврейский народ.

В конце главы первого тома «Христианские соседи запорожских казаков» Яворницкий пишет, что давление польского правительства на казаков, осквернение православной веры, экономический гнет высшего класса польских панов и служивших у них арендаторов-евреев стали причинами страшной фанатической вражды между запорожцами и поляками. «Жид, лях и собака – вера однака», утверждает он, говорили казаки, озлобленные против преследователей православия и русской народности, признавая этим и свое отношение: резать, вешать, казнить и всячески изничтожать ляхов и неразлучных с ними евреев стало одной из существенных задач запорожцев, которые всегда симпатизировали всем стремлениям простого украинского люда и всегда твердо стояли за дедовскую православную веру и украинскою народность» (46-с.263). Как-то это не вяжется с характеристикой казака, которую дал ему Яворницкий: «Светлой стороной характера запорожских казаков составляли их добродушие, бескорыстность, щедрость, склонность к искренней дружбе…» (46-с.173). Все эти светлые качества и рядом жестокость, свирепость и кровожадность в отношении к еврейским детям, женщинам, старикам. Но и этому мы находим объяснение у Яворницкого: «…у себя, на Сечи, никого не трогали, за исключением разве евреев: евреям часто приходилось плохо от запорожцев. Только услышат, что евреи где-то нашкодили, то уже берегись, потому что, как «застукают» кого-то, тут ему «и капец» (46-с.176). Это объяснение всех действий против евреев на территории Украины, как до и во время Хмельниччины, так на века после нее. Вот это цитата подтверждает, что и история в руках тех, кто хочет посеять зло, становится оружием антисемита. Кажется, что на этом можно было бы закончить разбор данной «Истории» Д.И. Яворницкого. Делать этого не будем, продолжим работу.

Жестокость проявляли не только против евреев или поляков, но и против своих же украинцев, о чем говорят и документы и летописцы. В 1613 г. жители Брацлавского воеводства жаловались на казаков коронному гетману, прося у него защиты от казацких притеснений (47-с.126). В Летописи Самовидца читаем: «…а имения казаки захватили, что в то время не было милосердия между народом человеческим. Не только жидов губили шляхту, но и простому народу, в тех краях жившим, та же беда была» (21-сс.53,54). Яворницкий пишет также и том, что Наливайко «имел при себе 20 пушек, много гакивниц (длинное крепостное ружье –С.Ш.), еще больше пороха, ядер и пуль и приковал пушкарей к пушкам, что бы иметь их всегда при войске» (47-с.95).

Сделаем замечание. Оно состоит в том, что Яворницкий, говоря о казаках, подчеркивает: «Отличительной чертой характера запорожских казаков была глубокая религиозность; черта эта объясняется укладом жизни…» (46-с.192).

Противоположного мнения придерживается его современник В.О. Ключевский: «Мысль, что он (казак – С.Ш) православный, была для казака смутным воспоминанием детства...» Во время войны они обращались с русскими и их храмами нисколько не лучше, чем с татарами, и хуже чем татары. Православный русский пан Адам Кисель, правительственный комиссар у казаков, хорошо их знавший, в 1636 г. писал про них, что они любят религию греческую и ее духовенство, хотя в религиозном отношении более похожи на татар, чем на христиан. (50-сс.110-111).

Жестокость проявляли и к соседям-русским, таким же православным, как и казаки. Об этом пишет и сам Яворницкий: «Собрав 20 тысяч украинских казаков, среди которых немало было и запорожских казаков, гетман Петро Конашевич-Сагайдачный в начале августа 1618 года двинулся «на помощь» Владиславу под Москву… Прежде всего он захватил Путивль, Ливны и Елец, уничтожив в них много мужчин, женщин и детей, и сжег несколько церквей и монастырей. Согласовано с ним действовал и Михайло Дорошенко со товарищами. Он овладел городами Лебедин Данков, Скопин и Ряжск, убили в них множество мужчин, женщин, детей «до грудных младенцев», а потом вторглись в Рязанщину , сожгли много посадов, убив несколько священников…» (47-с.130).

В дальнейшей работе историк казачества Д.И. Яворницкий проследил за выступлениями его героев против владычества Польши. Но при этом нас интересует возможность понаблюдать, как он описывает причины этих выступлений и какую вину евреев он видит в бедственном положении украинского народа.

Начинает историк, как он сам пишет с «первого восстания казаков против поляков под руководством Косинского» (47-с.59). Причиной этого восстания, которое произошло в 1591-1593 гг., Д.И. Яворницкий считает не религиозное притеснение со стороны польского правительства, вызванное введением на Украине унии, а бедственное экономическое положение украинского народа. Исследователь казачества делает замечание, что первая точка зрения утвердилась на основе украинских летописей. А своё мнение он объясняет тем, что восставшим прошлись пройтись «огнём и мечем волыно-подольскими и киевско-белоцерковскими городами», и ни разу не пожаловались на притеснение их православной веры, но говорили, что «хотят разжиться за счет богатых людей и ввести казацкий суд среди крестьян, мещан и мелкой украинской шляхты, которая не знала правды со стороны польских судей» (47-с. 59).

Развивая свою мысль, Яворницкий говорит, что восстание Косинского не дает нам возможность выяснить его причины, что о религиозном угнетении украинского народа в то время не может и быть речи, хотя оно уже назрело, но наступило со всей силой после смерти К. Косинского. Первое выступление, еще раз подчеркивает исследователь, связано с захватом земельных владений на Украине и с последовательным стремлением закрепостить и поработить украинский народ (47-с.65).

Как мы видим, здесь ещё Д.И. Яворницкий не усматривает и не указывает на виновность евреев, ни в религиозном, ни в экономическом угнетении украинцев. Не указывает он на их причастность к бедствиям украинцев и при восстании Лободы и Наливайко (1594-1596 гг.). Говоря о трёх причинах данного восстания (сословные, экономические и религиозные), он ссылается на первый том Антоновича В. и Беца В. «Исторические деятели Юго-Западной России», в которых нет упоминаний о евреях (47- с.108).

В «Истории запорожских казаков» Яворницкий не упоминает о евреях и среди требований казаков, которые послали в 1625 году свою депутацию к польскому правительству (47-сс.136-137), ни в последующем, пока в своём описании не дошел до 1648 года. Именно в этом году, рассказывая о речи Б. Хмельницкого, произнесенной им на Сечи в начале 1648 года, историк, цитируя гетмана, говорит о жестокостях и издевательствах "проклятого жидовского рода" (47-с.154).

Но в то же время, говоря о главных источниках доходов Войска запорожского, Яворницкий указывает: «Главным источником прибылей Войска Запорожского, кроме природного богатства большого черноземного края, были: воинская добыча, внешняя и внутренняя торговля, продажа вина, плата за провоз, подымный налог и, наконец, хлебное и денежное жалование (46-с301).

Как мы видим, Яворницкий первым источником доходов называет военную добычу. Отсюда мы можем сделать вывод, что пополнять доходы можно только путем войн. С кем воевать – не важно. Да и поводов к войне можно придумать сколько угодно, можно и без поводов. Главное – награбить как можно больше.

Названы среди прочих других источников прибылей и продажа вин, и содержание шинков (46-сс301,302). Значит для ляхов и жидов этот промысел был во вред украинскому народу, а для Войска Запорожского это было дозволено и приносило выгоду. В главе «Характеристика запорожского казака», что в I томе, Яворницкий пишет: «Характерным недостатком запорожских казаков было также пристрастие к спиртным напиткам …» (46-с.178).

Позволим себе еще одно замечание, которое относится не только к Яворницкому, но и ко всем, кто цитирует путевые заметки Эриха Ляссоты. У Яворницкого мы встречаем довольно частые ссылки на Ляссоту в его «Истории запорожских казаков». Нас это фигура будет интересовать потому, что непосредственно относится к интересующей нас теме. И вот почему! В феврале 1594 года в Прагу, в столицу Священной Римской Империи Рудольфа II, явился некий Станислав Хлопицкий, именовавший себя запорожским полковником. Он предложил императору от имени запорожских войск союз в войне с Турцией. Казаки за известное вознаграждение обязывались, по его словам, переправиться через Днепр и напасть на татар, союзников Турции. Император решил воспользоваться этим предложением и отправил на Сечь своего представителя Эриха Лассоту, который должен был окончательно оформить Союз. Союзу этому не суждено было состояться, так как против него выступило большинство сечевиков. Это достаточно описано в исторической литературе. Но одна деталь в украинской, как дореволюционной, так и послереволюционной, историографии почему-то «ускользала» от исследователей. Если быть точным, то украинская историческая наука игнорировала тот факт, что наряду с полковником Хлопицким фигурирует еврей Мозес, который вместе с Хлопицким принимает присягу на верность императору и с ним же уезжает из Праги. В Сечи в описании Ляссоты Моисея мы уже не встречаем.

Записки Э. Ляссоты неоднократно издавались на русском и украинском языках. При этом они сопровождались многочисленными пояснениями. Только факт присутствия Мозеса или оставляли без пояснения или замалчивали. Забыл упомянуть об этом и Д. Яворницкий, и позже М.С.Грушевский, и все другие историки.

Готовя «Историю запорожского казачества» к изданию 1990 года и переводя ее на украинский язык, Иван Сварник отходит от русского оригинала и употребляет названия «еврей» и «украинец» вместо авторских «жид» и «мaлоросс».

Периодически на Украине, а также в диаспоре возникает дискуссия о том, как называть евреев – «евреями» или «жидами». Русскоговорящие евреи считают, что жид – оскорбительное название. Сегодня некоторые из новоявленных «лексикологов» утверждают, что единственной причиной является тот факт, что возражение против этого составляет суть идеологической диверсии против Т.Г. Шевченко, употреблявшего исключительно слово «жид» и делает «Отца и Пророка украинской нации антисемитом» (51). Далее они говорят, что «жид» это давнее название евреев. При этом на Украине забыли, что сами не так давно отвергали название «малоросс». А попробуй употребить это слово сегодня?

До конца XVIII в. в русском законодательстве употреблялось название «жид», а вот уже с самого начала XIX века, или даже еще раньше в законодательных актах употреблялось исключительно слово «еврей» ( 52-с.497).

Во время своего путешествия на юг империи в 1787 г. Екатерина Великая приняла депутацию новороссийских евреев. Те подали петицию с просьбой отменить употребление в России оскорбительного для них слова «жид». С такой же просьбой обратились и жители Шклова. Императрица согласилась, предписав использовать только слово «еврей». Сговорчивость Екатерины тем понятнее, что речь шла не об искоренении национальной и религиозной нетерпимости, а лишь о слове, ни к чему ее не обязывавшем. Запрет на бранное слово «жид» распространялся только на официальные правительственные документы; в устной же речи, как и в литературных произведениях, употребление этого слова не запрещалось.

С началом 1860-х годов связано зарождение и активизация украинского национального движения. В это же время начинает издаваться ежемесячный литературно-публицистический журнал «Основа». Его издателями были бывшие члены Кирилло-Мефодиевского братства В. Белозерский, Н. Костомаров и П. Кулиш. Со страниц этого издания авторы высказывали идею об особом украинском народе, имеющем свойственные только ему язык, историю и национальные черты (55-с.79).

В 1860 г. в этом журнале «Основа» стали употреблять название «жид», объясняя, что в народном представлении оно не имеет оскорбительного оттенка. Это вызвало в печати и в обществе глубокое негодование. По этому поводу редакция вышеназванного журнала выступила с ответом, объяснив, что слово «жид» не имеет в украинском народном представлении оскорбительного значения (52-с.587). Полемика продолжалась и в самой редакции журнала «Основа». Т.Г. Шевченко, как утверждают некоторые, учитывая, что евреи против названия «жид», согласился, что надо употреблять слово «еврей».

И в то же время у Т.Г. Шевченко нет слов «русский», «поляк», но истерии по поводу возвращения в украинскую лексику слова «москаль» или «лях» те же «лексикографы» не подымают.

Украинские писатели и историки, которые писали по-русски, а это неизвестный автор «Истории руссов», Н.Костомаров, Бантыш-Каменский, Иван Малышевский, частично М. Драгоманов, А.Я. Грушевский, С.Ю Аркас употребляли слово «жид». А вот А.Я. Ефименко, П. Грабовский, М.Я. Коцюбинский, Левицкий, Л. Украинка и др. пользовались термином «еврей». Л. Украинка, увидевшая аналогию в судьбах еврейского и украинского народов, писала:

«I ти колись боролась мов Iзраiль, Украiно моя».

У нее мы ни разу не встречаем слово «жид». М.С. Грушевский в «Истории Украины-Руси» при первом упоминании о евреях высказался: «Жидов называем жидами не в насмешку (как теперь иногда зовут), а только потому, что у нас такое название всегда было, а другого не бывало. Так их называли, и в самом названии нет ничего оскорбительного» (53- с. 22).

В Центральной Раде в 1918-1920-х гг., в состав которой вошли и представители еврейских партий: сионисты, «Поалей-Цион», бундовцы и другие, евреи-депутаты заявили, что для них неприятно звучит слово «жид», употребляемое некоторыми ораторами. На это глава Центральной Рады М. Грушевский заявил, что хотя слово «жид» в украинском языке не содержит ничего оскорбляющего, он просит ораторов Рады не употреблять этого слова, а говорить: «еврей», «еврейский» (54 – с.186).

После 1918 г. слово «еврей» регистрировали все выходящие словари украинского языка. В «Русско-украинском» словаре Академии Наук Украины, изданном в 1924 г., говорится: «Считаем нужным подчеркнуть, что в украинском слове «жид», как и в польском «zyd», абсолютно нет ни тени пренебрежения, заключенного в русском слове "жид". Правда, в 1920-е г. на Украине выходили научные сборники, где употреблялось слово «жид». В созданной в 1924 г. «Жидівськой історично-археографічній комісії» был выпущен первый том (1928 г.). Об этом известный историк Саул Боровой вспоминал: «Многое в этом сборнике эпатировало. Прежде всего «Жидівський»... Как мне говорил Галант (историк еврейского народа – С.Ш.), кто-то из ревнителей украинского языка заявил, что в украинском языке нет слова «еврей, а только «жид». Это не содержит никакого оскорбительного нюанса. Портить украинский язык введением в него «чужого» слова «еврей» недопустимо. Это был ультиматом, борьба за «принцип»... (54-с.186). Вскоре это слово убрали из украинского языка. Но всегда буду помнить, а слышал не раз: «Бери хворстину и гони жида в Палестину».

 В «Словнику українськоi мови» Костя Кисилевського (Станислав, 1927 г.), в «Українському правописi iз словничком», составителем которого был. М. Возняк (Львiв, НПП, 1929 г.), в «Українськiй загальнiй енцiклопедii» (Львов, 1931 г.) и др. изданиях приводится слово «еврей», «еврейський». В УССР новое украинское правописание, введенное в 1933 г. приводит слово «еврей» как норму, а «жид» признано оскорбительным названием.

И. Огиенко – составитель «Українського стилистичного словника», Виннипег, 1978), писал: «Евреи очень обижаются на слово «жид», и что оно «имеет определенный оттенок пренебрежения и интеллигенция чаще меняет его на «еврей».

Заметим, что сторонники употребления слова жид считают употребление термина «еврей» советским примером руссификации, а «жид» – исконным. Но если продлить этот ряд, то и термин «украинец» должен разделить судьбу термина «еврей» и должен быть заменен на «малоросс».

Последний раз замена советского «еврей» на несоветское «жид» произошла в чрезвычайно трагическое для наших народов время Второй мировой войны, что не может не вызывать болезненных ассоциаций. Слово «жид» погибло в пламени Шоа(Холокоста).

Совсем на другой уровень перешла эта дискуссия в 2012 г. После выборов, когда «Всеукраинское объединение «Свобода», получив голоса 10,5% выборщиков, добилось «важнейшего» для всей Украины вопроса о легализации слова «жид».

Главный редактор сайта «Киев еврейский» Э. Гройсман попросила «свободовцев» не употреблять его как обидное для евреев. В ответ от депутатов из партии «Свобода» И. Фараон и других она узнала традиционное по этому поводу, что слова «жид» и «жидовка» не оскорбление. Элеонора Гройсман обратилась за консультацией в министерство юстиции Украины (55-с.31). Минюст Украины, который возглавлял депутат от партии регионов А. Лавринович 18 декабря 2012 г. ответил, что употребление слов «жид», «жиды», «жидовка» является допустимым, хотя в актах законодательства суверенной Украины не упоминается (57-с.32).

 Профессор-филолог Национального Университета им Шевченко Александр Пономарев тоже считал, что если бы это слово имело чисто отрицательный смысл, то следовало бы считать антисемитами всех классиков и украинской и русской литературы (56- с.31). Но мы уже знаем, что не всех.

Получается странная ситуация. Когда употребляешь слово «еврей» и обижаешься на слово «жид» значит чуть ли не оскорбляешь украинцев, белоруссов, литовцев ("жидас"), отказываешь им в праве на их собственность. Что при этом чувствуют евреи, когда их оскорбляют, как всегда, в расчет не принимается. А если вместо слова украинец станут говорить «малоросс» или «русин», а Украину станут называть Малороссия? Будет ли обидно? Евреи претерпели за тысячелетия столько обид, что отпала охота обижать других. Правда, среди еврев, как среди и других народов, люди есть разные. Есть еще один синоним слову «украинец», подчеркнуто оскорбительный. Его не буду упоминать. Тот, кто настаивает на названии «жид», прекрасно знает, что у евреев оно вызывает раздражение. Поэтому он и говорит так. Он этим и упивается. Для него самое важное здесь – досадить этому «жиду» и всему народу из-за ненависти к нему. Как заметил А. Бень, председатель израильского ПЕН-клуба: «И, между прочим, главным призывом погромщиков на протяжении ста с лишним лет был «Бей жидов» (57-с.32). В противовес надо перестать употреблять слово «украинец», а говорить и писать «малоросс», «хохол» или другие по их выбору.

Кончая этот эпизод, скажем, что Владимир Набоков не выносил антисемитизм в какой бы то ни было форме. Рассказывают, что будучи в Америке в гостях у русского эмигранта, он услышал от него слово «жид». Набоков тут же громко выругался. Присутствующие, зная изысканность его речи и неизменную галантность, были шокированы, но писатель пояснил: «А я понял, что здесь говорят именно на таком языке», и немедленно ушел из этого дома. В другой раз, в ресторане, он увидел, что в карточке меню красуется запись «для нееврейских посетителей». Он спросил официантку, готова ли она обслужить супружескую пару с грудным ребенком в то время, пока осёл будет стоять на улице напротив ресторана. Официантка не поняла вопроса и спросила Набокова, кого он имеет в виду. Он невозмутимо ответил, что имеет в виду Иисуса и его родителей.

Как мы уже говорили, украинское национальное движение в начале ХХ века заговорило о необходимости популяризаторских книг по истории Украины. Подключился к этому, как мы уже знаем, и М.С. Грушевский. Появились и другие издания.

Грицько Коваленко

Такой же книгой популяризаторского толка стала и небольшая по объёму «Украинская история. Рассказы по истории Украины от древнейшего до нового времени с вступительным словом о Всемирной истории» Грицька Коваленко, которая вышла в 1906 году и была переиздана в 1912 году. Переиздание уже было иллюстрировано.

Как мы видим из пространного названия, книга действительно начинается с вступления о всемирной истории. Хотя то, о чем в данном вступлении говорится, не имеет отношения к теме, которая является предметом нашего исследования, но цитата, которую сейчас приведём, будет иметь своё логическое продолжение в том времени украинской истории, которое нас интересует. Читаем: «Самостоятельной культуры жиды не создали. Зато их вера потом имела влияние на род людской» (65- с.24).

Автор популярной истории живо повествует о тех бедах, которые испытывал украинский народ к середине ХVII века. Среди виновников этих бед евреи не названы автором. Но когда речь заходит о городах, то о евреях сказано, что поселились в них они с разрешения правительства (65-с.80) и что мизерная торговля была в их руках.

Грицько Коваленко информирует своих читателей о том, как евреи переселились из Германии на Украину, что были чужими в этом краю, что были лишены всяческих прав. Именно тем, что евреи были лишены прав, автор и объясняет их заботу лишь о своих собственных интересах (65- с.80).

В городах на Украине жили и другие народы пишет Коваленко. Например, немцы, у которых поляки и украинцы перенимали ремёсла и инструменты (65-с.78). Не у евреев же это перенимать, они ведь не способны создать собственной культуры. Жиды, пишет он, в городах занимались лишь торговлей, а в сёлах они брали в аренду панские имения. Народ ненавидел как панов, так и их арендаторов – жидов (65-с.80).

Но популяризировать историю можно и при помощи литературных произведений. Среди авторов литературных произведений на исторические темы было много известных писателей. И прежде всего Н.В. Гоголь, Т.Г. Шевченко и И.Я. Франко.

Н.В. Гоголь

Среди тех, кто много сделал для обвинения евреев в экономическом и религиозном угнетении украинского народа был Н.В. Гоголь. Основным произведением, в котором раскрыто отношение классика к евреям, является «Тарас Бульба». Есть еще и «Отрывки из неоконченной повести», но они почти не известны массовому читателю. Это не «Тарас Бульба», повесть, которую изучают уже в 6 или 7 классе средней школы. Эта повесть была всегда наслуху, на виду, как одно из главных средств патриотического воспитания. Совсем недавно она была экранизирована режиссером В. Бортко (он же сценарист), который вставил ненаписанные Гоголем сцены, чтобы облагородить повесть. «Тараас Бульба» входит в цикл «Миргород». Повесть опубликована в 1835 году. В 1842 г. вышла её вторая, дополненная и переработанная Гоголем редакция, которая публикуется во всех современных изданиях.

События повести происходят в первой половине XVII века. Несмотря на авторское указание, что Тарас Бульба родился в XV веке, в пользу XVII века говорит и известный факт заядлого курения Бульбы: открытие табака европейцами произошло в самом конце XV века и только к XVII веку широко распространилось.

Указав XV век, Гоголь подчеркнул, что повесть – фантастическая, а образ – собирательный, но одним из прообразов Тараса Бульбы, как считают исследователи, является предок известного путешественника куренной атаман Охрим Макуха, сподвижник Б. Хмельницкого, родившегося в Стародубе в начале XVII в., который имел троих сыновей Назара, Хому (Фому) и Омелька (Емельяна), из которых Назар предал своих товарищей-казаков и перешел на сторону войска Речи Посполитой из-за любви к польской панночке (прототип гоголевского Андрия), Хома (прототип гоголевского Остапа) погиб, пытаясь доставить Назара отцу, а Емельян стал предком Николая Миклухи – Маклая и его дяди Григория Ильича Миклухи, учившегося вместе с Николаем Гоголем и рассказавшего ему семейное предание.

Прообразом является и Иван Гонта. Он был одним из предводителей крестьянско- казацкого восстания на Украине в XVII в., которому ошибочно, а может и преднамеренно, приписывалось убийство двоих сыновей от жены-польки». Об этом подробнее будет разговор ниже. Но детоубийство, как понимаем, их роднит. У Гоголя Тарас, перед тем как убить сына Андрея, обвиняет его: «Так продать? продать веру? продать своих?» (67-с.120). Не будим комментировать эту сцену. Она по своему накалу трагична. Отец убивает сына, это противоестественно. Но это выдается за величайшее проявление патриотизма. Нет, это безумие так думать. Убить за то, что кто-то перешел из одной ветви христианства в другую. «Покорно, как ребенок, слез с коня и остановился ни жив ни мертв перед Тарасом» (67с.-121). Эта покорность хорошо оттеняет жестокость отца.

Повесть, о которой в советской школе говорили, а в постсоветской продолжают говорить на уроках русской литературы как о произведении, где в образе главного героя прославляется патриотизм, где на вершине человеческих отношений находится товарищество, а последней степенью падения является предательство. Никто не сомневается в справедливости этого. Но носители достоинств у Гоголя – православные, а иудеи и католики достойны лишь уничтожения, презрения и брезгливости. Необходимо противостояние этой оголтелой ксенофобии. Сразу скажем, что ничего нового, оригинального Гоголь не высказал, все написанное им – традиционные антиеврейские штампы его времени. А разве только его времени?

Так вот, у Гоголя легенда об аренде евреями церквей – не легенда, а исторический факт: «Теперь у жидов они на аренде. Если жиду вперед не заплатишь, то и обедни нельзя править... И если рассобачий жид не положит значка нечистою своею рукою на святой пасхе, то святить пасху нельзя» (67-с. 61). Это известие запорожцы узнали от прибывших на Сечь людей. Попробуем воспроизвести всю эту часть повести полностью и напомним основные события, которые этому предшествовали:

Когда Тарас предложил кошевому пойти походом, как говорили «за зипунами» на «турещину или на татарву», тот ответил, что нельзя, потому что обещали султану мир. В ответ Тарас заявил: «Да ведь он бусурмен: и Бог и Святое писание велит бить бусурменов…». Продолжая разговор, он же заявляет: «Так, стало быть, следует, чтобы пропадала даром казацкая сила, чтобы человек сгинул как собака, без доброго дела, чтобы ни отчизне ни всему христианству не было от него никакой пользы? Так на что же мы живем, на какого черта мы живем…» (сс. 67– 53,54).

Но кошевой настаивал на своем. Тогда Тарас Бульба затаил против него злобу и, напоив казаков, собрал совет (раду), на которой сместил его. И это вам пример товарищества и демократии Тараса. Новый кошевой произносит речь перед казаками:

 «Вот в рассуждении того теперь идет речь, панове добродейство, – да вы, может быть, сами лучше это знаете, – что многие запорожцы позадолжались в шинки, жидам и своим братьям, столько, что ни один черт теперь веры неймет. Потом опять в рассуждении того пойдет речь, что есть много хлопцев, которые и в глаза не видали, что такое война, тогда как молодому человеку, – и сами знаете, панове, – без войны не можно пробыть…» (115-сс. 53,54). Это другой пример, но в этот раз патриотизма и пример принятия важных решений.

Так, «демократическим» путем (а эту казацкую демократию сейчас любят ставить в пример), проявляя высокий патриотизм, решались тогда важнейшие вопросы.
Стали готовиться к походу, но во время этого причалил большой паром. Продолжая, Н.В. Гоголь пишет:

«Стоявшая на нем толпа людей еще издали махали руками. Это были козаки в оборванных свитках… Из среды их отделился и стал впереди… козак. Он кричал и махал рукою сильнее всех…

– А с чем приехали? – спросил кошевой…

– С бедою! – кричал с парома приземистый козак» (67-с.с.69,61)

Далее соберем воедино его рассказ:

«Такая пора теперь завелась, что уже церкви святые теперь не наши… Теперь у жидов они в аренде, если жиду вперед не заплатишь, то и обедни нельзя править … И если рассобачий жид не положит значки нечистою своею рукою на святой пасхи, то и святить пасхи нельзя… Слушайте! уже не то расскажу: уже говорят, жидовки шьют себе юбки из поповских риз…» (67-с.61).

От услышанного, как пишет писатель, «всколебалась вся толпа». Она уже была готова к расправе. И эта расправа была воплощена в коротком как щелчок кнута слове «Погром». Продолжим читать Гоголя. Он описывает погром так:

 «Перевешать всю жидову! – раздалось из толпы…, – Перетопить их всех, поганцев, в Днепре!

Слова эти, произнесенные кем-то из толпы, пролетели молнией по всем головам, и толпа ринулась на предместье с желанием перерезать всех жидов.

Бедные сыны Израилевы, растерявшие всё присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползали под юбки своих жидовок; но казаки везде их находили» (67-с.62), Погром продолжался: «Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы, только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе» (67-с.63).

Заметим, однако, что факт аренды церквей жидами высказан не автором, а вложен в уста одного из персонажей. Источник, откуда Гоголь почерпнул это известие, установлен. Это «История Руссов». Е.И. Прохоров в статье «Исторические и фольклорные источники «Тараса Бульбы» провел текстологическое сравнение повести Гоголя и «Истории Руссов» и нашел прямое цитирование писателем данного источника. Кроме этого из «Истории Руссов» писателем взято упоминание о том, что еврейки сшили себе юбки из риз (3- с.56).

Не помню, в каком издании собрания сочинений Н.В. Гоголя в примечаниях к повести указано, что «в исторических документах не сохранилось никаких сведений о фактах аренды церквей евреями; однако в «Истории Руссов» есть сообщении об этом. И в старинных казачьих летописях и в «Истории Руссов» сведения эти играли определенную агитационно-политическую роль в национально-освободительной борьбе казаков с Польшей». В издании, которым я пользуюсь сейчас, примечания есть, но этих сведений нет (67-сс. 309-316).

Обвинения против евреев, которые названы в «Тарасе Бульбе» приводили, как мы видели, к погромам. Гоголь это прекрасно понимал. Описание погрома было приведено выше в этой статье. О том, что еврейки шили из риз юбки, стали стандартом. И у К. Рылеева в набросках трагедии «Богдан Хмельницкий» читаем:

«А ризы пышные жидовки

 Употребить дерзнули на одежду».

В предыдущей статье об «Историческом антисемитизме» сказано об этом более подробно.

В.Е. Жаботиинский в статье «Русская ласка» (1909 г.) пишет, что картина погрома в данной повести Гоголя «ничего подобного по жестокости не знает ни одна из больших литератур», кроме русской в лице Гоголя.

А вот мнение публициста Л. Радзиховского: «Гоголь – единственный (насколько мне известно) писатель, сочувственно, поэтически описавший еврейский погром. Сочувствие, понятно, относится к убийцам и грабителям – казакам, а не к убитым и ограбленным евреям. Другие писатели, при всем своем антисемитизме, таких сюжетов как-то избегали. Как ведет себя обычный антисемит? Он долго расписывает, какие плохие евреи, подталкивает читателя к мысли «бей их!», но сам ее вслух не произносит и скромненько отходит в сторону. Мол, а я что – я ничего. Ни к чему не призываю… А Гоголь без ложной скромности описал погром в «Тарасе Бульбе». Весьма поучительное описание!»

А далее Радзиховский делает очень важное замечание: «Если Вагнер лишь призывал к убийству евреев, то Гоголь убийства воспел» (70).

Антисемитизм Н.В. Гоголя не в том, что он употребляет для обозначения евреев слово жид, не в том, что иногда говорят оскорбительные для евреев слова, чтобы передать эпоху, без этого нельзя, а в том, что показателем является личностное отношение автора к тем событиям, о которых он говорит и как он относится к тем, о ком он писал. Его антисемитизм и в отношении к погрому и в описании евреев. Судите сами, вот описание дома еврея Янкеля в Умани: «Он прямо подъехал к нечистому, запачканному домишку, у которого небольшие окошки едва были видны, закопченные неизвестно чем; труба была заткнута тряпкою, и дырявая крыша вся была покрыта воробьям. Куча всякого сору лежала перед самыми дверями. Из окна выглядывала голова жидовки, в чепце с потемневшими жемчугами» (67-с.125).

Кто же этот Янкель? По описанию автора, вероятно, бедняк у которого нет даже денег на починку убогого жилища. Нет, напротив, у него достаточно было денег, просто Гоголь настолько презирает предмет своего описания, что потерял чувство меры. Так, вот «Этот жид был известный Янкель. Он уже очутился тут арендатором и корчмарем; прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал понемногу почти все деньги и сильно означил свое жидовское присутствие в той стороне. На расстоянии трех миль во все стороны не оставалось ни одной избы в порядке: все валилось и дряхлело, все пораспивалось, и осталось бедность и лохмотья; как после пожара или чумы, выветрился весь край. И если бы десять лет еще пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и все воеводство» (67-с.126).

В данном случае Гоголь использует миф о том, что евреи спаивают и обирают православных, для разжигания ненависти. И чтобы окончательно очернить еврея, он говорит: «Тарас вошел в светлицу. Жид молился, накрывшись своим довольно запачканным саваном...» (67-с.126). «Запачканный саван» о котором говорит Гоголь – талес (талит). Это одна из святынь верующего еврея. Взять талес и молитвенник в руки можно лишь только совершив омовение. Описание грязи и убожества автором должно вызвать определенные чувства брезгливости и отвращения к евреям.

Если описанный дом Янкеля был в Умани, то вот вам второй пример – это описание улицы, но уже в Варшаве:

«Янкель, подпрыгивая на своем коротком, запачканном пылью рысаке, поворотил, сделавши несколько кругов, в темную узенькую улицу, носившую название Грязной и вместе Жидовской, потому что здесь действительно находились жиды почти со всей Варшавы. Эта улица чрезвычайно походила на вывороченную внутренность заднего двора. Солнце, казалось, не заходило сюда вовсе. Совершенно почерневшие деревянные домы, со множеством протянутых из окон жердей, увеличивали еще более мрак. Изредка краснела между ними кирпичная стена, но и та уже во многих местах превращалась совершенно в черную. Иногда только вверху оштукатуренный кусок стены, обхваченный солнцем, блистал нестерпимою для глаз белизною. Тут все состояло из сильных резкостей: трубы, тряпки, шелуха, выброшенные разбитые чаны. Всякий, что только было у него негодного, швырял на улицу, доставляя прохожим возможные удобства питать все чувства свои этою дрянью. Сидящий на коне всадник чуть-чуть не доставал рукою жердей, протянутых через улицу из одного дома в другой, на которых висели жидовские чулки, коротенькие панталонцы и копченый гусь. Иногда довольно смазливенькое личико еврейки, убранное потемневшими бусами, выглядывало из ветхого окошка. Куча жиденков, запачканных, оборванных, с курчавыми волосами, кричала и валялась в грязи» (67- с. 129).

И здесь использован тот же прием – грязь это то, сопровождает евреев, правда досталось и лошади Янкеля и улице «носившей название Грязной и вместе Жидовской». Какую же надо было испытывать ненависть и злобу, чтобы все это описать? И эти чувства передавались читателям, а их было и будет немало, так как повесть эта самая популярная в русскоязычном мире и как уже было сказано, изучается в школе, служит главнейшим средством патриотического воспитания.

Мы уже знаем, откуда вычитал это Гоголь. Это из «Истории Руссов», которую и сегодня цитируют и признают как решающий фактор в воспитании любви к Отечеству. Повесть «Тарас Бульба» давно уже причислили к детской литературе, воспитывающей патриотические чувства, и включена она в школьную программу.

Гоголь пишет: «А Тарас гулял по всей Польше с своим полком, выжег восемнадцать местечек, близ сорока костелов и уже доходил до Кракова. Много избил он всякой шляхты, разграбил богатейшие земли и лучшие замки; распечатали и поразливали по земле козаки вековые меды и вина, сохранно сберегавшиеся в панских погребах; изрубили и пережгли дорогие сукна, одежды и утвари, находимые в кладовых. «Ничего не жалейте!» – повторял только Тарас. Не уважали козаки чернобровых панянок, белогрудых, светлоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они: зажигал их Тарас вместе с алтарями. Не одни белоснежные руки подымались из огнистого пламени к небесам, сопровождаемые жалкими криками, от которых подвигнулась бы самая сырая земля и степовая трава поникла бы от жалости долу. Но не внимали ничему жестокие козаки и, поднимая копьями с улиц младенцев их, кидали к ним же в пламя. «Это вам, вражьи ляхи, поминки по Остапе!» – приговаривал только Тарас. И такие поминки по Остапе отправлял он в каждом селении…» (67-с..143)
И все эти жертвы виноваты в смерти Остапа? А кого надо уничтожать на поминках Андрея? Неужели детоубийцу Тараса? Нет, его нельзя – ведь он патриот, он говорит такие красивые слова.

Все тот же Л. Радзиховский выдвигает свое мнение: «Самого Тараса юдофобом не назовешь: он не ненавидит евреев (Янкеля спас), просто презирает, и при этом «дивится бойкой жидовской натуре».

В чем же дело? Ответ прост: Тарас (Гоголь) не считает евреев людьми. Они не люди – они функция, социальная роль. Какая роль? Мошенники. Комичные-опасные-трусливые… И не более» (70). Но в самом тексте повести Гоголь пишет, что Янкель узнает о том, что сын Тараса Андрей изменил родине, что родной отец присуждает его за этот мерзкий поступок к смерти. Янкель не может понять, в чем же здесь измена, и говорит спокойно:

«Там ему лучше, туда и перешел». Действительно, разве Андрей, сохранивший свою принадлежность к христианству, перейдя от одной ее ветви к другой, стал предателем? Так Гоголь противопоставил антигуманизм и детоубийство Тараса и реализм Янкеля.

У того же Гоголя читаем: «И слышало далече поле, как поминали козаки свою Сичь.

Теперь последний глоток, товарищи, за славу и всех христиан, какие живут на свете!

И все козаки, до последнего в поле, выпили последний глоток в ковшах за славу и всех христиан, какие, какие ни есть на свете. И долго еще повторялись по всем рядам промеж всеми куренями:

 – За всех христиан, какие ни есть на свете!» (67 - с.109).

И это слова были сказаны Тарасом, который убил собственного сына только за то, что тот перешел в католичество, оставаясь христианином. А его казаки убивали «белогрудых, светлоликих девиц у алтаря», уничтожали деревни вокруг украинского города Дубно.

И может у гуманиста Гоголя или у христианина Гоголя, признающего заповедь «Не убий!», появляется хоть какая-нибудь жалость к жертвам еврейского погрома? О том, что с автором ничего подобного не произошло, можно судить по тому, что при описании погрома у него мы не видим осуждения насилия, а видим, что жестокость может, оказывается, вызвать смех: «Бедные сыны Израиля, растерявши все присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже запалзывали под юбки своих жидовок; но казаки везде их находили» (67-с.30).

При описании погрома Гоголь допустил неточности. Думается, что первая из них появилась не потому, что он не знал этой детали, а потому, что эта «подробность» не может украсить «лицарей-казаков». Речь идет о том, что во время погрома казаки никого не щадили: ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни малых детей. И автор так хорошо изучивший «Историю Руссов» неизвестного автора, но широко известной во времена Н.В.Гоголя работы, не мог не прочесть, что при взятии городов учиняли «ужасную резню, особенно над жидами и их семьями, из которых не осталось ни одного в живых» ( 3-с.119). Так, что не могли «запалзывать под юбки своих жидовок» эти страшные враги украинского народа да и всего христианского мира, потому что христиане уничтожали во время погоромов и жидов, и жидовок – владелиц этих юбок, в том числе их их детей. Вторая неточность относится к тому, евреи не очень-то «заползали под юбки своих жидовок». Они противостояли «славным лыцарям» – кровожадным убийцам. Проявляли мужество и благородство. Об этом было написано во второй статье «Исторического антисемитизма».

 Да сам Н.В. Гоголь это не отрицает. Вот еще один отрывок из «Тараса Бульбы»:

 « …Все знали трудно иметь дело с буйной и бранной толпой, известной под именем запорожского войска, которое в наружном своевольном неустройстве своем заключало устройство обдуманное для времени битвы… И часто в тех местах, где менее могли ожидать их, появлялись вдруг – и все тогда прощалось с жизнью. Пожары охватывали деревни; скот и лошади, которые не угонялись за войском, были избиваемы тут же на месте… Дыбом стал бы нынче волос от тех страшных знаков свирепства полудикого войска, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, – словом, крупною монетою оплачивали казаки прежние долги» (67-сс.66,67).

С кем же воевали запорожцы? Н.В. Гоголь пишет: «Войско решилось идти прямо на город Дубно, где, носились слухи, было много казны и богатых обывателей…» (67-с.69) . Первый штурм оказался неудачным. А далее: «Войско, отступив, облегло весь город и от нечего делать занялось опустошеньем окрестностей, выжигая окружные деревни, скиды неубранного хлеба и напуская табуны коней на нивы не тронутые серпом, где как нарочно колебались тучные колосья, плод необыкновенного урожая, наградившего в ту пору щедро всех земледельцев» (67-с.69). По названию города узнаем, что это не чужая для тех запорожцев земля, а их родная Украина. Дубно и сегодня город в Ровенской области. Вот куда пошли запорожцы «творить добрые дела» и чтобы от этих дел «была польза».

Но, вкладывая в уста Янкеля слова, Гоголь показал положение еврея: «Схватить жида, связать жида, отобрать все деньги у жида, посадить в тюрьму жида!» Потому что все, что ни есть недоброго, все валится на жида; потому что жида всякий принимает за собаку; потому что думают, уж и не человек, коли жид» (67-с.128 ).

Католическая церковь, имея поддержку короля и дворянства, оказывала религиозное притеснение по отношению к православным. Но следует напомнить, что подобные притеснения испытывали не только они, но и евреи. На все это имеются сотни и сотни документов, которые подтверждают существование налога на синагоги и кладбища. Кроме того, был и особый налог за пользование этими же синагогами и кладбищами. А когда не было синагоги, то платили за то, чтобы ее построить, а уж потом за то, что она была, и за то, что ею пользовались. Кроме этого существовал такой унизительный налог, ка «козубалец», который шел в пользу школяров со всякого еврея, который проезжал или проходил мимо храма или церковной школы.

Гоголь, говоря о евреях, использует штампы своего времени. Об этом уже напоминали выше. Какие это штампы? Евреи в представлении современников Гоголя (да и не только их, но и прежних и позднейших россиян) предатели, шпионы, воры, вымогатели и безжалостные существа. При этом представлены в карикатурном виде.

Подробнее остановимся на взгляде Михаила Вайскопфа, израильского литературоведа, который в 1993 г. опубликовал книгу «Сюжет Гоголя», где он рассматривает творческую и религиозно-философскую эволюцию, как единый закономерный процесс. По сути поднятого нами вопроса М. Вайскопф отметил, что Гоголю была присуща метафизическая доминанта:

«Если к целеполаганию сведена жизнедеятельность героя, то, следовательно, сущностный принцип его бытия вынесен вовне, в сферу некой доминантной идеи, долженствующей подчинить себе все поведение, все его помыслы: «Отчизна есть то, чего ищет душа наша» (69-с.14).

Кроме того М. Вайскопф считает, что Н.В. Гоголь был украинским националистом. Вот его слова: «Манящая» вольность связывалась им главным образом с древними, преимущественно языческими народами, увлекающими его красочную фантазию, – и со старой поэтической Украиной, шумящей казачьей вольницей... Живую связь гоголевского вольнолюбия именно с Украиной, причем допетровской и доекатерининской, молчаливо противопоставленной им крепостнической России, уловили уже многие его современники (советские же исследователи предпочитали обходить молчанием националистическую специфику этой оппозиции). В статье о Малороссии Гоголь открыто, разделяет украинский и русский народы, отдавая свои восторженные симпатии первому» (69-c.195). И через несколько страниц Вайскопф продолжает: «Последовательность гоголевского вольнолюбивого украинофильства, с наибольшей яркостью продемонстрированного в «Тарасе Бульбе», не стоит преувеличивать... По словам Г. Данилевского, он даже сурово осуждал украинский национализм в лице Тараса Шевченко (Данилевский Г.П. Сочинения в 24 томах. СПб 1901; том 14, сс. 98-99) (69-с.197).

Вайскопф обращается к отношению Гоголя к Польше и полякам. Он говорит, что есть сведения о том, что Гоголь «выказывал большую склонность к католицизму и Польше». И далее: «Но летом 1840 г. он работает в Вене над окончательной версией «Тараса Бульбы», насыщенной неистовым русским национализмом и обострившейся враждой к ляхам… Несомненно, эта эволюция подбадривалась тогдашней полонофобской пропагандой» (69-сс.203-204).

Интересен подход Васкопфа к выяснению " ГНОСТИЧЕСКОГО АНТИСЕМИТИЗМА» Гоголя: «… теми же воззрениями обусловлен, конечно, и гоголевский антисемитизм в «Тарасе Бульбе», естественно, подкреплявшиеся украинско-русской да, разумеется, и польской традицией. О гностической основе этой юдофобии, черпающей дополнительную мотивацию в «Истории руссов», об этом уже было сказано выше, свидетельствует уже весьма значимый подбор имен. Так, главного еврейского персонажа зовут Янкель –идишистская форма ивритского имени Яаков (Иаков), которое носил библейский праотец еврейского народа, получивший от Бога и второе имя Израиль. Ср. у Гоголя в сцене погрома ироническую фразу о «бедных сынах Израиля», олицетворяемых тем же Янкелем». (4-сс.452).

Обобщая сказанное Вайскопфом, отметим, что евреи-арендаторы, шинкари, откупщики навлекли на себя гнев православного населения, которое стонало под политическим, экономическим, национальным и религиозным гнетом. Украинские массы усматривали в евреях исполнителей воли польской шляхты. И всю свою злость обрушили на всех евреев, на виновных и безвинных, и полилась кровь. Сопоставим две цифры. По мнению уже упомянутого А.И. Барановича на Украине к 1648 году проживало 120 000 евреев (66- с.108). Во время Хмельничины было уничтожено, по словам Н. Костомарова 100 000 евреев (100-с.368).

А вот как относится к проблеме отношения Н.В. Гоголя к евреям Давид Заславский (1880- 1965) российский публицист, литературовед, критик, социал-демократический, бундовский и коммунистический деятель:

«Для великорусской литературы первой половины XIX века еврей был чужеродным элементом; он стоял поэтому за пределами литературы. Но Гоголь принес в русскую литературу мотивы, быт, настроения Украины. С ним пришли казаки и казачки с хуторов близ Диканьки, мелкие помещики из Миргорода, буйные запорожцы из славной Сечи. И вместе со всем этим пестрым народом пришли в литературу евреи. Они мелькают то здесь, то там в рассказах, всюду на заднем плане, как необходимая деталь украинского жанра, как второстепенные персонажи без слов. Это живые невымышленные евреи…

… Евреи-извозчики, евреи-портные, евреи-торговцы попадаются во всех рассказах Гоголя. Ни одного шпиона, ни одного торговца живым товаром, ни одной красавицы-еврейки, соблазняющей доверчивого христианина. Весь этот дешевый реквизит русской литературы отсутствует в украинских повестях Гоголя. Но есть зато «жид Янкель». К современным ему евреям, мелким ремесленникам и торгашам, Гоголь мог относиться с ироническим безразличием или с добродушной насмешкой. Он и говорит о них так, как его старосветские помещики, без ненависти и злобы, с естественным пренебрежением пана к фактору – еврею. Другое дело – исторические евреи на Украине. Они играли слишком большую роль в судьбах казачества, чтобы можно было отнестись к ним с безразличием. «Тарас Бульба» – это героическая поэма Запорожья. Она воспевает украинское казачество в его борьбе с исконными врагами – поляками и жидами. И отношение к евреям может быть только такое, как к врагу» (68).

Отношение Гоголя к евреям у Д. Заславского в данном отрывке можно было бы принять, если бы не было сцен еврейского погрома в «Тарасе Бульбе» и других сведений. Описание этого погрома раскрыло глубину отношения к евреям. И это отношение состоит в ненависти к ним, к жертвам этого погрома. При этом Гоголь-писатель представляет это страшное явление в юмористическом ключе. А это для читателя, который не заражен антисемитизмом, выглядит еще ужаснее. Здесь мы видим два преступления: одно – сам погром, другое – издевательство писателя над жертвами преступления.

Приведем еще одну цитату из статьи Д. Заславского: «Еврей прежде всего смешон, Смешны его жесты, его разговор, его одежда, манеры. Гоголь так описывает еврейский погром: «Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе» («Тарас Бульба»).

Не в пример другим картинам из той же повести эта картина против исторической истины нисколько не грешит. Это вполне жизненная картина, но не из летописей и не из мемуаров современников взята Гоголем эта деталь: «запорожцы только смеялись». Живое воображение автора подсказало ему комическую черту. Весьма возможно, даже наверно, суровые запорожцы смеялись, видя, как жидовские ноги болтались на воздухе. Но улыбается вместе с ними и Гоголь. Есть что-то смешное в евреях даже тогда, когда их топят, и это смешное, как необходимую черту в еврейском образе, Гоголь считал нужным отметить. Топили евреев и смеялись при этом над ними давно, не то в шестнадцатом, не то в семнадцатом столетии. Сам Гоголь называл это время «полудиким веком» (68).

Понять это трудно, но написано это в 1920-х годах. И чем это кончилось? Европейским погромом, жертвами которого стали 6 миллионов евреев.

В упомянутых выше «Отрывках из неоконченной повести» Н.В. Гоголя, а точнее в первой главе, описывается празднование Пасхи. Здесь есть один момент, который должен нас заинтересовать. Вот он: «…. Автор просит читателей вообразить себе эту картину XVII столетия… У самого крыльца стояли несколько жидов, содержавшие, по воле польского правительства, откуп, и спорили между собою, намечая мелом пасхи, приносимые для освящения христианами. Нужно было видеть, как на лице каждого выходившего дрогнули скулы. Это постановление правительства было уже давно объявлено; народ с ропотом, но покорился силе».

И это сцена нам уже знакома – она взята из «Истории Руссов». «Покупающий на пасху Униат должен иметь на груди лоскут с надписью «Униат», таковой покупает ее свободно; не имеющий же начертания такого на груди своей платить дань по тинже и по половине ея от хлеба, смотря по величине и ценам тех хлебов. В знатнейших городах и торжищах отдан сбор сей пасочный также в аренду или откуп Жидам, которые, взымая дань сию, без пощады, располагали и число пасок, какому хозяину сколько по числу семейства иметь их должно, и потому силой их накидали; а у таковых хозяев, которые сами пекли пасочные хлебы, досматривали Жиды и ценили при церквах на их освещении, намечая все хлебы, как базарные, так и в домах печенные крейдою (мелом – С.Ш.) и углем, чтобы они от дани не улизнули. И так произведя Жидовство над Христианами в их собственной земле такую тяжкую наругу, сами между тем отправляли пасхи свои свободно и проклинали Христиан и веру их в синагогах своих, на Русской земле устроенных, невозбранно, а Поляки тем утешались и потачки Жидам делали» (3- сс.48-49).

Как мы видим, цепочка наветов от одного звена переходила и переходит к следующему до сих пор. Ложь, высказанная единожды множится и будет продолжаться до тех пор пока первоисточник не будет определен как ложь. А пока «История Руссов названа «...великим, даже эпохальным трудом...» (71- с.27).

Вот и все, а точнее далеко не все, что мы узнали из повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба», которая изучается детьми в школе. Повести, которая причислена к лучшим произведениям детской литературы, которая воспитывает чувство патриотизма.

У Ирины Грековой в романе «Свежо предание» есть момент, когда один из персонажей этого произведения, Костя Левин, первый раз в раннем детстве слышит в свой адрес оскорбительное «жид».

 – «Что ты говоришь? – спросил Костя

 – Известно что. Жид. Жидюга.

 – А что это значит?

 – То и знчит, что жид. Пархатый.

Косте стало как-то скверно . Слово-то какое: пархатый» (115).

Напомним, что роман написан в 1962 г. В России же издан впервые в 2008. Так вот, в начальной школе Косте доводится впервые узнать о своём еврейскомпроисхождении, когда повздоривший с ним одноклассник обзывает его жидом. У мальчика на душе скверно, он не знает, что это означает. Тогда он обращается, чтобы ему все объяснили. Но вразумительного ответа не получает. А далее И. Грекова пишет:

«Костя поднялся по лестнице, отпер дверь своим ключом и вошел. Слово «жид» сверлило ему душу. Что за слово? Где он его слышал? Или читал? И вдруг вспомнил где. В «Тарасе Бульбе»… Жид было такое же непонятное слово, как «сорочинский заседатель» или «решетиловские смушки», все те слова, которые он не понимал у Гоголя, да и не хотел понять. Теперь он хотел понять. Теперь он подошел к шкафу и, не влезая стул, чуть поднявшись на цыпочки достал из-за стекла коричневый том. Первый раз не для наслаждения, а для того, чтобы знать» (115). У писателя Грековой в романе Костя находит у Гоголя то место, где описан погром:

 «Костя читал жадно глотая слова, перекладывая страницы туда и обратно. Сколько непонятных слов : «клейтух», «аренда, «святая пасха» и среди них «жид», и не просто, а «нечистый жид», «рассобачий жид»… Это слово раньше стояло в ряд с другими непонятными, а теперь вышло из ряда и стало особняком – гадко и грязно.

 «Перевешать всю жидову! – раздалось из толпы. – Пусть не шьют из поповских риз юбок своим жидовкам! Пусть не ставят значков на святых пасхах! Перетопить их всех поганцев в Днепре» (115).

Напомним, что произведение изучалось и изучается в 6 классе российской школы. Пусть в прилизанном для детей виде, в «сокращении». И этого достаточно, чтобы «воспитать души детей». А многие дети не будут довольствоваться «сокращенным» вариантном. Они захотят полный текст. И мне скажут, что это произведение – прекрасный пример патриотического воспитания. Именно это так, но за счет евреев. Это образчик антисемитского воспитания при барабанной трескотне о конституционном интернационализме.

А теперь перейдем к другому произведению, которое тоже изучается в украинской школе. Это произведение Т.Г. Шевченко «Гайдамаки». Оно тоже вносит свою лепту в воспитание детей.

Шевченко Тарас Григорьевич

 

Одним из виднейших представителей мировой культуры следует назвать Т.Г. Шевченко. Он является, безусловно, одним из гениальных представителей украинского народа. Думается, что нет в мире более национального поэта, чем он. Его портрет висел во многих украинских хатах уже с конца XIX в. Но его нелюбовь к евреям и полякам, особенно в поэме «Гайдамаки» выражена настолько ярко, что стала идеей украинского национального движения. И Шевченко не одинок. Среди деятелей мировой культуры были и Р. Вагнер и Ф.М. Достоевский, гений техники Форд, которые допускали антисемитские высказывания, которые были начерчены на знаменах тех, кто полное уничтожение евреев сделал для себя целью жизни.

Говоря о теме «Шевченко и евреи», мы найдём очень много примеров подобного. И это будет как огромное количество строчек из поэтических творений самого поэта, так и высказывания о них очень многих авторов. Все это утонет в море слов. Пойдем по другому пути – нащупаем примеры главных тем (или параметров) и распутаем весь глубок. Их три: лингвистическая, литературоведческая и историческая.

Первая – лингвистическая. Здесь мы увидим какие слова Т.Г. Шевченко использует при упоминании о евреях. Евреи в шевченковских текстах упоминаются как жиды и не раз… Жид часто употребляется в паре (чуть ли не как постоянный эпитет) со словом поганый. А это слово происходит от древнееврейского «паган» («язычник»), так что широко известное словосочетание только и означает «нехристь», «человек нехристианской веры», что само по себе не оскорбление. Но в данном случае поганый – это плохой, нехороший, скверный, негодный, дрянной, недостойный. Но если бы только это. В поэме «Гайдамаки» мы найдем следующие вариации и сочетания: жидова, жидюга, каты, катюга, кровопивцы, нечисть, поганые жиды, поганый жид, петелька свинячья, свинячье ухо, жидовская собака, собачья шкура, поганая собака, иуда, шельма и др.

Презрительное отношение к евреям проявляется не только в поэтическом высказывании или в художественном образе, но и в сравнениях. Вот одно из них: «И вся мерзена (мерзкая) Иудея зашевелилась, заревела словно гадина в болоте». А вот еще одно «Ревет и воет, как орда в таборе, а жиды в школе (здесь имеется виду синагога, от слова на идиш «шул» или «шил», что на немецком означает «школа»). А ведь речь идет молитвенном собрании, где молящиеся обращаются к Богу. Дано ли право кому-либо так оценивать подобное. Каждый народ имеет право на свой способ молитвенного обращения к Всевышнему. Еврейские молитвы «Авину Малкейну («Отец наш. Владыка наш») или «Кол Нидрей») звучат не хуже молитв других народов.

Прошу простить меня за то, что поэзию Шевченко буду давать иногда в виде подстрочника, а не в поэтическом переводе. Это сделано осознанно, потому что переводчики на русский язык, а это было уже советское время, убрали весь негатив. Убедитесь. Вот отрывок из «Тарасовой ночи».

Так у Шевченко на языке оригинала :

«Гине слава, батьківщина,

Немає де дітись.

Виростають нехрещені

Козацькії діти,

Кохаються невінчані,

Без попа ховають,

Запродана жидам віра,

В церкву не пускають!»

 

А вот подстрочник :

«Гибнет слава, родина,

Некуда деться.

Вырастают некрещеные

Казацкие дети,

Милуются не венчанные,

Без попа хоронят,

Продана жидам вера,

В церковь не пускают»

 

 А это в переводе Б. Турганова

«Слава пала, отцовщина-

Все гибнет на свете;

Вырастают, некрещеные,

Казацкие дети;

Милуются, невенчены;

Без попа хоронят;

Запродана врагам вера-

Печать на иконе» (72-с.70).

В комментарии к стихотворению «Тарасова ночь» сказано: «вырастают некрещеные казацкие дети! В церковь не пускают!» – Эти строки близки к рассказу в сборнике И.И Срезневского «Запорожская старина» ( 1834. -4.1. Кн. 3 . - С.110) о религиозном преследовании украинского населения в Речи Посполитой: «Ужасно было в ту годину состояние украинцев. Права их были нарушены; вера попрана; церкви и монастыри, издавна сооруженные, иные запустели, иные запечатаны... Простолюдинов грабили, сажали в тюрьмы и морили голодом. Дети умирали без крещения и очищения от грехов; взрослые жили безбрачно, не зная ни исповеди, ни причащения св. тайн. Мертвые погребались без обрядов». О религиозно-национальном угнетении украинцев в Речи Посполитой Шевченко знал также из «Истории русов», «Истории Малой России» Д.Бантыш-Каменского и народных преданий (74). Недаром М. Драгоманов – известный историк писал, что на образ мыслей Т.Шевченко ничто, кроме Библии не оказало такого влияния, как "История Русов" (78-сс.57-58). Но мы знаем, какую печальную роль сыграла «История руссов» в распространении наветов на евреев, поэтому не будем удивляться тому, что и у Шевченко такое же мироощущение. 
Оскорбительное содержание хлесткого как щелчок кнута слова «жид» хорошо известно сегодня как всем русскоязычным, так и украиноязычным читателям. Было оно известно и во времена Шевченко. Но после практического запрета на его употребление в советское время это стало еще заметнее. Теперь за этим словом стоят Майденек, Аушвиц, Бабий Яр и другие места массового уничтожения евреев – тех самых жидов. Во время Шоа (Холокоста) вновь стало оно употребляемо. Хочу обратить внимание, что для обозначения одного из страшнейших лагерей смерти я взял его нацистское название Аушвиц, а не польское Освенцим. Жители этой страны недовольны, когда этот нацистский лагерь смерти именуют польским названием Освенцим. Еще они недовольны, когда употребляют выражение «польские лагеря смерти». Он правы – это нацистские лагеря смерти. С этим надо считаться.

У Шевченко упоминание о евреях всегда связано с тем, что они отрицательные персонажи. Евреи у него некая злая, жадная («скупий жидюга») масса, которая опутала Украину. Поэт, обращаясь к городу, говорит в стихотворении 1844 года «Чигерине, Чигерине»: «Спи, повитиый жидовою». Перевести это можно так – «Спи обвитый жидовством». В комментарии к этому стихотворению написано: «Стихотворение Шевченко медитативно-философский монолог, историософское осмысление исторического содержания вечной национально-освободительной борьбы, национальной доли Украины, её державно-освободительных стремлений и перспектив. Мотивами тоски о минувшей казацкой славе и патриотическим настроением стихотворение перекликается с поэзией М. Маркевича (74 –сс 254-257, 694). А вот пояснения именно этой строчки нет. Но с учетом того, что речь идет о середине XVII века, нам ясны претензии к жидовству. Ведь причины к нему всегда можно было найти и раньше и теперь. Еврей – воплощение сплошного зла, а конкретный представитель этого народа – средоточие пороков.

Хотя сегодня можно найти и такое оправдание: «Жидами он ( Шевченко – С.Ш.) называл не собственно лиц иудейского вероисповедания, а представителей профессий, которыми традиционно занимались евреи, например, банкиров или трактирщиков, безотносительно религии. Я слышал, что, например, в некоторых местностях Шотландии всех частнопрактикующих врачей называют жидами независимо от их национальности». Не надо удивляться, и не такое можно прочесть в интернете. Но не он виноват, вина семьи, общества.

Вторая проблема (или второй параметр) – эта литературоведческая, здесь мы рассмотрим вопрос, как при помощи определенных литературных приемов Шевченко принёс читателям своё отношение к евреям и полякам. Прежде всего, речь сейчас пойдет о композиции поэмы «Гайдамаки». С самого начала поэмы (зачин) читаем удивительные строчки:

 … Извечно ведется: одно зацвело –

 Другое увяло, навеки увяло…

 И ветры сухую листву разнесли

 А солнце встает, как и прежде вставало,

 И звезды плывут, как бывало, плыли

 И плыть всегда будут…

 Укажем, что перевод поэмы «Гайдамаки» на русский язык сделал А. Т. Твардовский. Мы часто будем обращаться к этому переводу. Переводчик не всегда дословно передает содержание. Думается, что он это делал из самых добрых побуждений, чтобы смягчить написанное Шевченко.

Строчки настраивают на размышление. От строфы до следующей строфы мы продвигаемся вперед. Вот обращение: 
 Сыны мои, гайдамаки!

 Волен свет широкий.

 Погуляйте, поищите

 По себе дороги…

 …А тут… А тут – худо…

 Далее появились «Атаманы с бунчуками», появился и гетман:

 И со мной про Украину

 Начинают речи…

 Как гуляли в Черном море…

 Как закуривали люльки

 В Польше на пожаре,

 Как в отчизну возвращались,

 Как они гуляли.

Строчки «Как закуривали люльки / В Польше на пожаре» восхищают и в то же время заставляют содрогнуться.

 И все время у автора напоминания о плаче и слезах.

 « …Грех : душа жива»

 Может быть, ей легче будет на том свете,

 Как прочтет кто либо те слезы слова,

 Что так бескорыстно она проливала.

 А это автор « …И заплачу сладко». Он же «Я смеюсь и плачу». И далее

 «Днепр сердитый негодует,

 Плачет Украина…

 И я плачу…»

 Снова автор:

«Пока жив, с меня довольно

И мертвого слова,

Чтобы вылить горе, слезы…»

Здесь четкий водораздел – свой–чужой. О своем слезы. О чужом ни слезинки А ведь среди них дети, женщины и старики. Но они чужые. Это все, как мы говорили, во вступлении. В первой главе «Интродукция» Шевченко очень кратко излагает:

«Шляхта Польшей управляла

Чванилась, гуляла.

Королем играла шляхта».

Т.Г. Шевченко постепенно подводит читателя к основным событиям, к Колиивщине – крестьянскому восстанию на Правобережной Украине в 1768 году. У Шевченко шляхтичи 
« …Разбрелись – и позабыли

О воле, о чести.

Сговорились с торгашами ,

Чтобы грабить вместе,

Что хотели, то творили ,

Церкви осквернили…

А в ту пору гайдамаки

Ножи освятили. (72-сс.81-82)

Так это звучит в переводе А. Т. Твардовского, а вот у Т. Шевченко не совсем так. Если читать в переводе «сговорились с торгашами», то непонятно с кем это шляхта сговорилась, с какими торгашами. У Шевченко написано «сговорились с жидами, и начали разрушать и мордовать, церквями топили» и все становиться ясно. Сделаем одно замечание, которое к сюжету поэмы не относятся. Шляхта никогда не могла сговариваться с жидами. Если она украинцев считала «хлопами» – рабами или «быдлом» – скотами, то жиды для них были мерзостью, а если и вступала в союз, то тут же и предавала. Об этом читайте во второй статье об «Историческом антисемитизме», где речь идет об осаде Тульчина во время Хмельничины или Умани во время Колиивщины и др.

Но продолжим разговор о сюжете поэмы. В главе «Галайда» появляется персонаж Ярема Галайда (т.е. Бездомный – С.Ш.). Этот образ вымышлен поэтом, но, как указывает комментарий, в народных преданиях о Колиивщине не раз упоминается о каком-то гайдамаке, бывшем батраком у шинкаря(72- с.620).

Кто же он этот шинкарь, который заставляет много работать Ярему? Об этом у Шевченко написано так:

«Ярема, герш-ту, хам ленивый,

Веди кобылу, да сперва

Подай хозяйке туфли живо,

Неси воды, руби дрова.

Корове подстели соломы ,

Посыпь индейкам и гусям.

Да хату вымети, Ярема.

Ярема, эй! Да стой же хам!

Как справишься, беги в Ольшану

Хозяйке надо. Да бегом». (72-с.83)

Мы из этого отрывка в переводе на русский не узнали бы кто же этот кочмар. Но убедили нас слова на идиш –«гершт ду», что означает «слышишь ты», и что он еврей. Но то что кочмар, по устоявшемуся мнению, не мог быть никем кроме еврея. Источники утверждают, что кабатчиками-шинкарями были и евреи, но и были представители других народов – т.е. и поляки и украинцы.

А вот у Шевченко все ясно:

«Отак уранци жид поганий

Над козаком коверзував».

Сейчас понятно, что он жид-корчмар, к тому же поганый, и к тому же над козаком «коверзував». На русском это – привередничать, капризничать – это первое значение, а второе, устаревшее, – измышлять, мудрить. Думаю, что здесь уместен перевод первого значения. Твардовский перевел это слово как «измываться». Напомним, что мы в данном случае не интересуемся качеством перевода. Нас интересует смысловое значение перевода. Твардовский убрал «жид поганный», думается, из добрых побуждений. Но тем самым он убрал и в этом, и во всех других случаях тот негатив, который был в поэме «Гайдамаки». Тем самым читатель получил не того Шевченко.

Далее идет рассказ о Яреме и его тяжелой доле, а что корчмар? А он «считает монеты». Его жена «Хайка, спит хозяйка в перинах поганых» (72-с.87). Хочу напомнить, что корчмар не был хозяином кабака, он был арендатором, а хозяину корчмы платил за аренду. Хозяином был шляхтич, на его земле находилась корчма. Если она не приносила доход или он был мал, то арендатора выгоняли. Арендатором мог быть представитель любой национальности, но об этом забывали, и на передний план выходил исключительно «жид поганый». Так было в исторических работах, в литературных произведениях и народных думах. Да, напомним и то, что горилка, которой торговали в шинках, была изготовлена в гуральнах пана. А пан или шляхтич был в тех же источниках поляк или украинец. Та же история, что и с корчмарями. Сложился устойчивый тандем – шляхтич и арендатор, жид и поляк. Хотя не все шляхтичи был поляками, не все поляки были шляхтичами, как не все корчмари были евреями, не все евреи были корчмарями. Врагами были объявлены лях и жид. Их так и называет Шевченко.

А вот какова доля Лейбы-корчмаря, можно увидеть в следующей главе, «Конфедераты». Шевченко повествует нам о том, как ночью к корчмарю врываются поляки. Не дождавшись, пока им откроют, конфедераты выламывают двери. Они всячески издеваются над ним, оскорбляют, заставляют креститься, он же отвечает, что не умеет этого делать. Один из поляков показывает как это надо сотворять, корчмар крестится:

– Браво, браво, окрестили!

За такое чудо

Маргарыч с тебя придется,

Слышишь, окрещенный...

Напившись, требуют от корчмаря петь, Лейба отказывается, но его заставляют:

«Ладно хватит! Плати деньги!»

«Как! За что же плата?»

«А ты думал даром слушать

Будем мы, проклятый?..

Думал, шутим? Доставай-ка

Да плати, небитый».

«Где же взять мне!»…

 

…Лжешь собака! Плати деньги !

Доставай – да быстро!»

И пошли гулять нагайки

По спине со свистом.

Вдоль и поперек стегали.

Аж клочья летали (72 – с.88).

У ряда историков, а за ними пошел и Шевченко, и ляхи и жиды – союзники по издевательству на украинским народом. Шевченко несомненно прав, когда вставлял этот эпизод в поэму, когда правдиво описал отношение к евреям поляков. Евреи не были союзниками для шляхты. Они – орудие издевательства. Еще раз подчеркну – не евреи как народ, а лишь арендаторы и шинкари, да и далеко не все.

Как мы видим, сюжет начинает выстраиваться, все больше нагнетается тревожная обстановка. Далее глава «Ктитор». Укажем, что ктитор (из греческого «строитель», «основатель») – тот, на средства которого было сооружен или заново убран (иконами, фресками) православный храм или монастырь. Но у Шевченко это «титар», а это слово переводится как «староста».

Почти вся глава – это описание лирической встречи двух влюбленных. Лиричность этой главы – украшение всей украинской поэзии. Но в нее вплетены строчки, которые заставляют ужасаться. Вот как они в переводе Твардовского:

«Говорил он ей, как вместе

Славно жить им будет,

Как он долю и богатство

Сам себе добудет.

Как вырежут панов-ляхов

Всех на Украине…» (72-с.92).

Но у Шевченко нет слова «панов», а просто «ляхи», т.е поляки. После этого вся лирика исчезает. На передний план выходит только жестоковыйность. И в этой же главе идут страшные сцены пыток и убийства церковного старосты. Эти злодеяния приписывает Шевченко конфедератом – полякам. В его комментарии к поэме сказано:

«Однако в народной памяти некоторые детали были смещены и соеденены с дальнейшими событиями времени Колиивщины» (74).

Напряжение нарастает. В главе «Праздник в Чигирине» рассказано о том, как началось восстание Колиивщина. :

«В эту ночь по всей Украйне

Огни не светили,

В ночь под праздник Маккавея

Как ножи святили» (72-с.96)

Тут может заинтересовать упоминания о Маккавеях. Об этом расскажем ниже. А пока продолжим рассказ о поэме и посмотрим как постепенно нагнетается обстановка и все ярче выступаю жестокосердие. А вот к тем примерам, о которых уже шла речь, появляются новые:

…Как вырежут гайдамаки

Ляхов в Украине…

 

А вот обращение к прошлому:

«…Не встанет праведник Богун,

Чтоб зимний запрудить Ингул

Телами шляхты. Нет Богдана,

Чтоб Воды Желтые и Россь

Окрасить кровью, как бывало (72-с.103).

В примечаниях сам Т. Шевченко об этих строчках пишет: «Полковник Богун потопил ляхов в Ингуле, Зиновий Богдан вырезал сорок с чем-то тысяч ляхов над Росью в Корсуне. Тарас Трясило вырезал ляхов над Альтою, и ночь, в которую это случилось, называется Тарасовой или кровавой». При этом он ссылается на Бантыш-Каменского (72-с.138). И далее поэт продолжает:

«…Испокон веков Украйна

Не знала покоя,

По степям ее широким

Кровь текла рекою.

Текла, текла – пересохла.» (72-с.105)

В главе «Третьи петухи» есть такие строчки, которые А. Твардовский перевел, отходя от оригинала. Поэтому мы дадим его в подстрочнике, чтобы достовернее передать Шевченковский текст:

« …Адский праздник

По всей Украине в эту ночь заревет;

Потечет много, много-много

Шляхетской крови, казак оживет.

Оживут гетманы в золотых жупанах;

Проснется доля, казак запоет:

«Ни жида, ни ляха», в степях Украины –

О, боже мой милый блеснет булава (72-с. 107).

В главах «Праздник в Чигирине», «Третьи петухи», «Червоный банкет» ( Твардовский перевел как «Кровавый пир»), «Пир в Лысянке» Т.Шевченко сконцентрировал жестокосердие и назвал действия гайдамаках праздником:

Зазвонили по всей Украйне

Со всех колоколен.

Загуляли гайдамаки

Да на вольной воле. (72-с.107).

В главе «Гупальщина» поэт пытается осознать, что произошло и кто виноват в том

«Что людей побито!

Столько крови! Кто ж виновен?

Ксендзы, иезуиты…» (72 -с. 113).

Шевченко в это верит, это не поэтический образ. В его примечаниях к поэме написано: «До унии казаки с ляхами жили мирно, и если бы не иезуиты, то , быть может, и не резались бы; иезуит Поссевин, папский легат, первым начал унию на Украине» (72-с.139). В комментарии к академическому изданию сказано, что подобную оценку роли католической церкви в истории украинско-польских отношений Шевченко дал в 1847 году в стихотворении «Полякам» («Когда мы были казаками»):

… Покуда с именем Христа

Ксендзы, придя, не подпалили

Наш край, пока не потекли

Моря, большие слез и крови… (72-с.377. Перевод Н. Брауна) .

 

В главе «Пир в Лисянке» так описан один из погромов :

Багровеет Тикич кровью

Евреев да ляхов…

…Старикам пощады нету

И малым ребятам.

Не щадят, зверея,

Ни красу, ни возраст юный

Шляхтянок, евреек.

Ни убогих, ни здоровых,

Ни калек горбатых

Не осталось, – не спаслись

От грозной расплаты. (72-с.116).

Это в переводе Твардовсого, а вот у Шевченко не совсем так. Судите сами:

...Не щадят,

Карают, завзятые.

Как смерть лютая, не вважають (смотря)

На возраст, на красу

Шляхтяночек и жидовочек.

Течет кровь в воду…

Как видим у Шевченко нет слова «звереют», но есть определение того, кто совершает это действие. Это «завзятые». А как перевести это слово на русский язык? В ураинско-русском словаре сказано: «Завязят\ый 1) (преим. О человеке и его характере) упорный, стойкий; ретивый, рьяный; задорный; бесстрашный, отчаяный, удалой удалый» (76-с.220). Электронный словарь-переводчик выбрал лишь одно значение – «упорный». Из всего этого сделаем вывод: если бы у Шевченко было слово «зверея», то возможно и не было бы разговора, но то, что есть «завзятий» во всех вариантах перевода, а особенно «удалой», ведет нас на не совсем лестные размышления. Все слова, предложенные нам, не несут отрицательные определения, а значит автор не осуждал персонаж. Большинство в приведенном отрывке из поэмы относится к авторскому видению, но есть места, которые вложены в уста действующих лиц. Так, надуманный поэтом персонаж Галайда (Ярема) кричит:

«Кары ляхам, кары!»

Словно безумный мертвых режет,

Мертвых вешает, сжигает.

«Дайте ляха, дайте жида!

Мало мне, мало!

Дайте ляха, дайте крови

Нацедить з поганих!

Крови море... мало».

Эти строчки вложены в уста одного из персонажей. Вспомним строчки «Нам не дано предугадать, как, наше слово отзовется ..». Некоторые авторы пишут, что многие цитаты из Шевченко стали жить отдельно от поэта. Нет, это не так, все прекрасно знают, что их автор Шевченко. Вот свежий пример того, как авторство поэта подчеркнуто, как слова персонажа приписаны поэту. Это начало весны 2013 г.: «Представители местной еврейской общины (Киева – С.Ш.) шокированы происходящим, в частности потому, что на прошлой неделе были отмечены не менее отвратительные антисемитские выходки. Как сообщал портал IzRus, утром 19 марта в центре Киева были расклеены листовки антисемитского содержания. На агитках красовался портрет «Великого Кобзаря» Тараса Шевченко, под который подверстали его строки из его поэмы «Гайдамаки»: «Дайте ляха, дайте жида! Мало мені, мало! Дайте ляха, дайте крові наточить з поганих! Крові море… Мало моря…»

В предпоследней главе поэмы – «Гонта в Умани» – происходят самые страшные события, описанные в поэме. Это убийство двух мальчиков. Это совершил их отец – Иван Гонта. В поэме автор пишет, как Гонта, прибыв в Умань, увидел, как гайдамаки ведут иезуита и радом с ним два подростка. Гонта слышит: 
     «… Гонта, Гонта!

Твои, Гонта, чада.

Раз католиков ты режешь,

То зарежь и этих.

Что же смотришь? Твои, Гонта,

Католики-дети.

Подрастут, тебя зарежут –

И не пожалеют» (72-с.129)

А в чем вина этих детей?

«Признавайтесь перед всеми,

Что веру продали?»

«Признаемся … Мать учила…» (72-с.129)

И тут Гонта произносит:

«Мои дети – вражьей веры…

Чтобы видел всякий,

Чтоб меня не осудили

Братья гайдамаки, –

Не напрасно присягал я

Резать ляхов – катов» (72-с.129).

А далее Гонта обвиняет и мать этих детей за то, что она их не утопила, и детей за то, что они не убили мать родную. У Шевченко есть такие слова: «Махнул ножом – И детей нет». В переводе Твардовского этих слов нет. Не смог это так перевести. Поэма рассказывает о мучениях отца. И снова вина не на нем, а на других:

«Где вы, – кричит Гонта, – людоеды,

Скрылись?

Детей моих съели, постыло мене жить!

Тяжело мне плакать, не с кем мне говорить!

Сынов моих милых навеки не стало;

Где вы, мои дети? Крови, крови мало!

Шляхетской мне крови хочется испить!

Хочу, хочу видеть, как она темнеет,

Как она густеет…» (72- с. 131).

Но хватит об этом. Скажем, что это кульминация поэмы, ну а развязка ее – глава «Эпилог», где главная мысль, думается мне, в следующих словах:

«Посеяли гайдамаки

На Украйне жито.

Только жито вражьим коням

Лягло под копыта» (72-с. 137)

Так это в переводе у Твардовского, у Шевченко немного иначе:

«Посеяли гайдамаки

 В Украине жито,

Та не они его жали.

Что вынуждены мы делать?»

И тут мы зададим вопрос: что имел в виду Шевченко, когда спрашивал об этом? А вот далее Шевченко продолжает (эти слова дам построчно):

Нет правды, не выросла;

Кривда повивает…

Разошлись гайдамаки,

Куда кто знает:

Кто домой, а кто в дубраву

С ножом за голенищем,

Жидов кончать. Так и до сих пор

Осталась слава.

Больше об этом говорить не будем. Только укажем, что за вечным вопросом «Что делать?» идут вышеприведенные строчки.

Перейдем к третьей теме разбора или, как сейчас говорят, проблемы, а еще говорят параметру. Проблему мы обозначили как историческую. Попробуем определить, насколько исторически достоверно описал события Т.Г. Шевченко. Начнем с того, что Шевченко пишет о восстании Колиивщине, которое началось на празднике Маккавея. Нет, здесь все достоверно. Надо пояснить, кто такие Моккавеи. Википедия дает следующую справку: «Маккавеи – от арамейского «makkaba» – «молот» (на врагов), также связывается с еврейским «makkevet» (с тем же значением) – первоначально прозвание одного Иуды Маккавея из династии Хасмонеев, возглавившего восстание евреев против ига сирийских греков в 166–160 гг. до н. э. Позднее стало применяться к остальным сыновьям Маттафии, иудейского священника из рода Иоарива; потом распространенное на всех вообще защитников и исповедников веры во время гонений Антиоха Епифана».

А вот еще одна справка из Википедии:

Семь святых мучеников Маккавеев: Авим, Антонин, Гурий, Елеазар, Евсевон, Адим и Маркелл, а также мать их Соломония и учитель их Елеазар, мученическая смерть которых описана в библейской Второй книге Маккавейской (6:18 – 7:42). Пострадали в 166 году до н.э. от сирийского царя Антиоха Эпифана. Почитаются Римско-католической церковью и Православной церковью в лике мучеников, память совершается 1 августа ( по григорианскому и юлианскому календарю).

Именно в дни святых мучеников Маккавеев освятили ножи и началось восстание Колиивщина. Но причем здесь евреи-мученики? Евреи здесь и причем – они стали в очередной раз мучениками, зарезанные этими освященными ножами. Ведь недаром брацлавский раввин Нахман попросил перед смертью (1810 г.) захоронить его в могиле, где уже лежали тысячи евреев Умани, уничтоженных в 1768 г. Думаю, что следует напомнить, что когда обращаются к библейским сюжетам авторы неевреи, то они не считают современных евреев и библейских евреев одним народом. Исключение делается единожды, когда возлагают вину за распятие Иисуса. Тогда и старые новые евреи – один народ.

В 8-ом томе Краткой еврейской энциклопедии в статье Украинская литература сказано: "...истребление евреев во время Колиивщины – антипольского крестьянско-гайдамацкого восстания в 1768 г. на Правобережной Украине – художественно впечатляюще предстало в произведении, которое во многом открыло новый период в укр. литературе – период монументально-патриотического стиля. Т. Шевченко в Поэме «Гайдамаки» (1839-1841) воспевает это восстание, вместе тем, воссоздавая трагедию взаимного национального мучительства» (75- ст.1271). Непонятно, в чем же состоит «новый период украинской литературы», открытый этой в поэме. Непонятным является и посыл Краткой еврейской энциклопедии: «трагедия взаимного национального мучительства». Оставим это на совести и автора энциклопедической статьи «Украинская литература», и редакторов.

В примечаниях к поэме «Гайдамаки» в первом томе читаем следующее: «Ряд критических замечаний о поэме «Гайдамаки» высказал П.О. Кулиш в письме к Шевченко от 25 июля 1846 г., ошибочную общую оценку шевченковским описаниям народного восстания: «это торжество мясников, а драма Ваша – кровавая бойня, от которой поневоле отворачиваешься», – П. О. Кулиш посоветовал сделать большое количество сокращений и композиционных перестановок (Письма к Тарасу Шевченко. – С.42). Шевченко в своей дальнейшей работе над поэмой эти советы не учел» (74).

Восстание носит название Колиивщина. В комментарии к «Кобзарю», переведённом на русский язык, дано следующее пояснение этому названию: «Безоружное украинское крестьянство сражались главным образом ножами, насаженными на колья (отсюда и название: Колиивщина» (72-с.620). Там же сказано, что Колиивщина была «вызвана национальным и религиозным гнетом со стороны польской шляхты». И далее здесь есть дивная фраза: «В своей поэме Шевченко основывался не столько на документальных, исторических источниках, сколько на народных преданиях, дававших иное, демократическое понимание событий» (72- с. 620). Непонятно, что означает «демократическое понимание событий». А в продолжение этого: «Некоторые эпизоды поэмы Гайдамаки целиком основаны на народных преданиях, не всегда имевших историческую основу. К ним относятся глава «Праздник в Чигирине», сцена убийства Гонтой своих детей и др». (72-сс. 620-621).

Попробуем разобраться в том, насколько исторически правдив этот факт. В авторском послесловии Шевченко указано: «Гонта и Зализняк – атаманы этого кровавого дела, может, выведены у меня не такими, какими они были, за это не ручаюсь. Дед мой… начинает рассказывать что-нибудь такое, что он сам не видел, а слышал, то сперва скажет: «Если старые люди врут, то и я вместе с ними» (72-с.140).

В современном комментарии читаем: «Убийство И. Гонтой своих детей – исторически не подтвержденный домысел, заимствованный Шевченко из романа М. Чайковского «Вернигора». Об этом свидетельствует примечание Шевченко: «В Умани Гонта убил своих детей за то, что их мать-католичка помогла иезуитам перевести их в католики. Младанович, товарищ сынов Гонты, видел со звонницы, как они умерли. И как школяров базалианской школы утопил Гонта в колодце. Он много написал о гайдаматчине, но напечатанного нет ничего». Известия о тогда еще неопубликованных мемуарах П. Младановича взяты Шевченко из примечаний М. Чайковского к его роману, в самих мемуарах об убийстве детей И. Гонтой не сказано. В романе эта сцена имеет принципиальный отличный характер, чем в поэме «Гайдамаки»: у М. Чайковского И. Гонта делает это по подстрекательству и под давлением православного попа-благочинного, хладнокровно приносит детей в жертву политической интриге (их привели как заложников – чтобы обмануть бдительность шляхты, которая начала подозревать И. Гонту в предательстве). Вместо этого Шевченко превращает этот эпизод в доказательство высокой гражданской честности И. Гонты, верности его гайдамацкой присяге и собственной моральной обязанности, прячет душевные терзания детоубийцы и т.д. По свидетельствам мемуаристов И. Гонта имел четырех дочек и сына (см. Антонович В. Уманський сотник Иван Гонта // Киевская старина. — 1882. — № 11) (74). И еще раз скажем, что он их не убивал.

Теперь обратимся к сцене издевательства над корчмарем Лейбой. Уже было сказано, что Шевченко реалистично описал это. Шимон (Семен) Дубнов в «Новейшей истории евреев» писал: «Незавидно было положение арендатора между расточительным паном-самодуром и забитым холопом. Для помещика арендатор также был слугою, с которым он обращался не лучше, чем с холопом. За плохое состояние дорог и мостов в имении пан иногда избивал арендатора; глумления над арендатором и его семьею во время панского разгула были не редкость. В дневнике волынского помещика от 1774 года сохранились такие, например, записи: «Арендатор Гершко не уплатил мне еще с прошлого срока 91 талер. Я принужден был прибегнуть ко взысканию. По статье контракта, в случае неуплаты, имею право его с женой и детьми держать в тюрьме сколько мне угодно, пока он не уплатит долга. Я приказал его заковать и запереть в хлеву со свиньями, но жену и бахуров (мальчиков – С.Ш.) оставил в корчме; только младшего сына Лейзю взял на мызу и приказал учить его катехизису и молитвам (католическим)»… Мальчика насильно заставляли делать крестное знамение и есть свинину; только приезд из Бердичева евреев, уплативших за разорившегося арендатора, спас отца от заточения, а сына от насильственного крещения».

И в то же время Лейба для Шевченко – это обобщенный образ еврея, ведь других евреев в поэме «Гайдамаки» нет. А введен этот персонаж с единственным желанием оправдать зверства гайдамаков.

Уже не в поэме «Гайдамаки», а в небольшой поэме «Ведьма», написанной в 1847 году, Шевченко касается «кровавого навета». Об этом он говорит вскользь. Но для него это общеизвестный факт. Вот эти строчки:

А за печкой дети.

Наплодила, наводила

Та некуда где деть,

Или утопить,

Или задушить,

Или жиду на кровь продать,

А деньги пропить! (74)

Так что и Шевченко обвиняет евреев в использовании христианской крови в ритуальных целях. Этот навет жив и сегодня.

В 1851 году молодой писатель Г.П. Данилевский и профессор Московского университета О.М. Бодянский посетили Н.В. Гоголя. Описание визита находим в работе Данилевского «Знакомство с Гоголем»:

«А Шевченко? – спросил Бодянский. Гоголь на этот вопрос секунду помолчал и нахохлился. На нас из-за конторки снова посмотрел осторожный аист. «Как вы его находите?» – повторил Бодянский. – «Хорошо, что и говорить, – ответил Гоголь, – только не обидьтесь, друг мой... вы – его поклонник, а его личная судьба достойна всякого участия и сожаления...» – «Но зачем вы примешиваете сюда личную судьбу? – с неудовольствием возразил Бодянский, – это постороннее... Скажите о таланте, о его поэзии...» – «Дегтю много, – негромко, но прямо проговорил Гоголь, – и даже прибавлю, дегтю больше, чем самой поэзии».

Можно еще привести примеры, но думаю, что сказанного достаточно. И все же об одном следует рассказать непременно. В 1858 году Т.Г. Шевченко был среди тех, кто подписал коллективное письмо. Оно необыкновенно не только для того времени, но и если бы и сегодня написали подобное, была бы сенсация. Поэтому полностью воспроизведем этот документ.

«В редакцию журнала «Русский вестник»

Ноябрь 1858. С-Петербург.

В № 21 вашего журнала вы представили первый пример общественного протеста русских литераторов против недостойного поступка «Иллюстрации». Много веков уже христианские нации, составляющие ныне Русскую империю, клеймят скитающееся по всему миру племя евреев именами злодеев, предателей, обманщиков, врагов Божиих и человеческих. И не на словах только высказывалось против евреев негодование обществ и правительств, которые не умели увлечь их человеческими средствами на путь истины и добра. Их изгоняли, топили, жгли и резали, как хищных зверей. Было бы неестественно этим жертвам слепого озлобления фанатиков оставить обычаи, за которые их ненавидели, и усвоить себе характер своих гонителей. Не говорю уже о самом вероисповедании, которое чем ожесточеннее было поносимо христианами, тем казалось выше и святее в глазах евреев, тем теснее связывало их в один корпоративный союз, во имя не до конца прогневанного ими Еговы. Таким образом, христиане, ревнуя по вере и от всего сердца желая обратить на путь истины скитающихся по свету потомков Израиля, этим самым отдаляли их от пути истины и делали глухими к евангельскому слову. Евреи видели и должны были видеть своих врагов в проповедниках человеколюбивого учения, прибегавших к брани, угрозам, гонениям и убийствам. Евреи сделались и должны были сделаться заклятыми врагами иноверцев, возвергающих хулы на их веру, на их учителей, на их храмы-школы и на священные для них обычаи. Евреи, стесняемые повсеместно даже самими законами, поневоле обратились к хитростям и плутовству, поневоле освятили вероучением своим всякий вред, который они могут сделать безнаказанно христианину. Евреи дошли до изуверства в ненависти своей к христианам. Как ни возмутительно для нас многое из того, что мы знаем о евреях по достоверным, письменным и печатным, свидетельствам, но это должно служить для нас только мерою зол, которым так долго и так повсеместно подвергалось несчастное потомство Израиля. С другой стороны, современный практический разум доказывает нам очень убедительно, что ни к чему доброму не привела евреев всеобщая вражда к ним христианских народов и, что одно свободное просвещение да равенство гражданских прав способны очистить еврейскую национальность от всего, что в ней есть неприязненного к иноверцам. Русские литераторы, стоящие во главе нового русского движения к человечности, глубоко сознали эту истину. Журнал ваш, м[илостивый] г[осударь], первый сделался органом просвещенных представителей еврейского племени, во имя независимости всякой сознающей себя народности, и первый представил торжественную манифестацию русских и польских писателей против «Иллюстрации», которая, нося европейское имя, дышит временем Иоанна IV Грозного в своих суждениях о евреях. В сорока осьми именах, подписавших протест, напечатанный в 21 № «Русского вестника», я уверен, есть и имена малороссиян, которые вообще никогда не оставались позади представителей Великороссии во всяком истинно человеческом движении. Но между этими именами я не вижу ни одного, с которым связана идея собственно малороссийской, украинской или южнорусской народности, проявившаяся в последнее время в литературных произведениях разного рода. Много или мало известно покамест таких имен, но голоса их имеют в этом деле особенно важное значение, выражая мнение о еврейском вопросе того народа, который больше великороссиян и поляков терпел от евреев и выразил свою ненависть к евреям, во времена оны, многими тысячами кровавых жертв. Этот народ не мог входить в причину зла, заключавшуюся не в евреях, а в религиозно-гражданском устройстве Польши. Он мстил евреям с таким простодушным сознанием праведности кровопролитий, что даже воспел свои страшные подвиги в своих истинно поэтических песнях. И несмотря на то, современные литературные представители этого народа, дыша иным духом, сочувствуя иным стремлениям, прикладывают свои руки к протесту «Русского вестника» против статей «Иллюстрации».

Марко Вовчок, Н. Костомаров, П. Кулиш, М. Номис, Т. Шевченко».

Прежде всего скажем несколько слов о тех, кто подписал это письмо. Марко Вовчок (настоящее имя Мария Александровна Виленская), по первому мужу — Маркович по второму – Лобач-Жученко (1833-1907) – украинская писательница, поэтесса, переводчица. Писала на украинском, русском, французском языках. В своих произведениях осуждала крепостное право. Описывала историческое прошлое Украины. Вместе со своим мужем А.В. Марковичем занималась сбором и исследованием этнографических материалов на Украине.

Пантелеймон Александрович Кулиш (1819-1897) – украинский писатель, поэт фольклорист, этнограф, переводчик, критик, редактор, историк, издатель.

Матвей Номис – настоящее имя Матвей Терентьевич Симонов (1823-1901) – украинский этнограф, фольклорист, писатель, педагог, составитель и издатель одного из наиболее полных собрания – антологии украинского устного фольклора малого жанра (пословиц, присказок, загадок, стойких языковых сравнений и др.).

Ну, а Тараса Шевченко мы уже знаем. Тем более было радостно увидеть его подпись под этими строчкам.

Все эти данные взяты из Википедии. Впервые это письмо было введено в Полное собрание сочинений Т. Шевченко в 6-м томе (сс. 253-254), изданном в Киеве в 1957 г.

История вопроса изложена в комментариях к шестому тому (73). Ими мы и воспользуемся.

В 1858 г. в журнале «Иллюстрация» (№ 25, 35, 43) было помещено несколько антисемитских статей. «Иллюстрация. Всемирное обозрение» – еженедельник, который выходил в 1858-1863 гг. в Петербурге. Его редактором был писатель и журналист В.Р. Зотов (1821-1896), ему принадлежала значительная часть статей в издании. Журнал почти не принимал участия в общественно-политической жизни. С1861 г. редактором «Иллюстрации» стал поэт и журналист, один из первых переводчиков стихов Шевченко, Николай Степанович Курочкин (1830–1884). Антисемитские статьи в этом издании вызвали вереницу протестов в прессе. Протесты печатались в газете «Санкт-Петербургские ведомости» (№ 258), журналах «Атеней» (№ 42), «Русский вестник» (№ 18, кн. 1, 2) и др.

Особую активную позицию занял журнал «Русский вестник». Это был российский литературный и политический журнал, который выходил с 1858 по 1908 годы в Москве и Петербурге. Основан журнал в Москве журналистом и публицистом М.Н. Катковим. В разные годы редактору удалось привлечь известных литераторов: М.Е. Салтикова-Щедрина, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. Н. Островского, Марко Вовчок, А. Н. Плещеева, Н.П. Огарева, А. К. Толстого, А. А. Фета и др.

Среди материалов с осуждением антисемитских выступлений «Иллюстрации», которые публиковались в разделе «Современная летопись» (1858. – № 18, кн. 1), – статья Н. Павлова «Вопрос о евреях и «Иллюстрация» (С. 125 – 129), письмо И. Чацкина редактору «Русского вестника» с добавлением его письма редактору «Иллюстрации» В. Зотову (С. 130–131), а также редакционная статья «Поступок «Иллюстрации» и протест» (С. 132 – 134). В последней излагается история полемики вокруг положения евреев в прессе того времени и остро критиковались проявления антисемитизма на страницах «Иллюстрации». Там же говорилось о поклепе, к которому прибегла в №43 «Иллюстрация» в адрес Чацкина и Горвица, литераторов-евреев, в связи с их статьями против «Иллюстрации»:

«В интересе истины и добра литература должна пользоваться, возможно, большею свободою при защите и опровержении мнений. Чем полнее и беспрепятственнее гласность, тем лучше и для литературы, и для жизни. Но всякий, произносящий печатное слово, несет на себе ответственность перед обществом, и тем более важную, чем более слово принимает характер нравственного поступка.

Иллюстрация не просто исказила мнение своих противников, на что они могли бы отвечать либо литературным изобличением, либо презрением. Иллюстрация позволила себе коснуться нравственного характера гг. Горвица и Чацкина и посягнуть на то, что для каждого честного человека составляет лучшее благо.

Иллюстрация позволила себе не просто бездоказательное обвинение, не просто недостойный намек, который мог вырваться в жару спора у человека, увлеченного фанатизмом мнения или не вполне развитого в нравственном отношении.

Иллюстрация позволила себе клевету, тем более возмутительную и наглую, что не представлялось ни малейшего повода к ней, даже в глазах людей, которые не понимают других побуждений, кроме нечистой корысти и подкупа.

В лице гг. Горвица и Чацкина оскорблено все общество, вся русская литература. Никакой честный человек не может оставаться равнодушным при таком позорном поступке, и вся русская литература должна как один человек с негодованием протестовать против него.

Такой общий протест будет самым лучшим удовлетворением чести оскорбленных лиц и самым лучшим доказательством здоровья той общественной среды, которая собственным свободным актом поражает и отметает всякое недостойное дело.

Да послужит этот протест примером и предостережением для будущего, и да оградит он навсегда нашу литературу от подобных явлений» (Русский вестник. – 1858. – № 18, кн. 1. – С. 133 – 134). Далее шли списки протестующих.

В той части протестного письма, где речь идет о положении и преследовании евреев, подписавшие четко отобразили ситуацию. И из этого сделали вывод, что христиане «не умели увлечь их (евреев – С.Ш.) человеческими средствами на путь истины и добра». О чем идет речь? Ответим кратко – от них требовали стать христианами. Вот какой простейший путь избавления от преследований и спасения жизни видели подписавшие это письмо.

Но им должно было быть известно, что стоя у могилы, абсолютное большинство евреев были готовы умереть, но не предавать свою веру. Лучше всего это было известно Н. Костомарову – одному из «подписантов», как говорят сегодня. Это он описал жесткости по отношению к евреям во время Хмельничины. Выше в данной статье мы уже говорили о том, как поступали с евреями, которые отказались принять христианство. Напомним, что Н. Костомаров писал о том, как в Ладыжине были убиты несколько тысяч евреев именно по этой причине (15-с.25). Еще одна справка: за год до этого письма все тот же Н. Костомаров издал двухтомный труд о Б. Хмельницком. В этом же тексте протестного письма есть и такая фраза: «Евреи дошли до изуверства в ненависти своей к христианству». В чем оно, это изуверство проявлялось, не раскрыто. Но можно догадаться, что речь идет о «кровавом навете». Написали много правдивого в защиту евреев и тут же навесили на них обвинения. Но об этом мы поговорим ниже в конце статьи. А сейчас расскажем о другом великом украинском писателе.

 

Франко Иван Яковлевич

Франко Иван Яковлевич (1856-1916) – украинский писатель, поэт, драматург, беллетрист, ученый, публицист и деятель революционного социалистического движения в Галиции Австро-Венгерской Империи. В 1875 г. стал студентом философского факультета Львовского университета. Закончил в 1891 г., но уже Черновицкий университет. В 1915 г. был выдвинут на получение Нобелевской премии, но преждевременная смерть помешала успешному завершению этого выдвижения.

Иван Яковлевич Франко умер в 1916 г. во время Первой мировой войны в бедности и был похоронен на Лычаковском кладбище во Львове. Сыновья И.Я. Франко, старший Тарас и младший Пётр, который работал в СССР в химической отрасли по контракту, стали писателями. В 1939 поддержали присоединение Галиции к СССР. Пётр, был избран в Верховный Совет УССР, однако подозревался советской властью в нелояльности, в июне 1941 года был арестован и пропал в застенки НКВД при приближении немецких войск к Львову. Тарас в послевоенные годы преподавал литературу и писал воспоминания об отце. Внучка Франко, Зиновия Тарасовна, упорядочила том сочинений Франко, не прошедший цензуру.

Иван Яковлевич знал все славянские языки, специально для своей работы выучил немецкий и владел им в совершенстве: писал диссертацию на нем, и первым занимался переводом «Капитала» на украинский язык Владел арабским, идиш и древнееврейским (иврит). Всего 14 языков. Был одним из популяризаторов и переводчиков произведений писателей национального меньшинства на Украине, знакомил своих земляков и с еврейским народным творчеством.

С евреями познакомился Иван Франко еще в детстве. Это знакомство продолжилось и в Дрогобычской гимназии, о чем рассказал писатель в своих воспоминаниях «Мои знакомые евреи». Еврейская тема нашла свое отражение и в литературном, и в научном творчестве. Это направление в его стихах и в прозе представлено очень широко. И. Франко, как мы уже сказали, переводил на украинский язык с идиша стихи еврейских поэтов и народное творчество. Есть и оригинальные сочинения. Это поэма «Моисей» и цикл «Еврейские мелодии» и др. В прозе писателя Франко еврейская тематика проявилась в «Перекрестных стежках», в «Борислав смеется». Но об этом детально мы не будем говорить. Нас, прежде всего, будет интересовать И. Франко – мыслитель, И. Франко – историк. Здесь более полно мы уделим внимание более всего «Студии над украинскими народными песнями».

Интересный факт приводится в одной из газет, где цитируется отрывок из воспоминаний Ивана Франко: «Родившись в сельской хате и выросший в украинском селе, сохранил я из своего раннего детства немного воспоминаний о евреях. Одно из самых ранних воспоминаний – это сцена, как моя мама пришла однажды из села и принесла несколько еврейских пасок, которые получила от шинкарки. – Дети, – позвала мама меня и моих братьев и сестер, – смотрите, что мне дала для вас Сура. Она поломала сухие пляцки (лепешки – С.Ш,) и поделила их между нами.

– Ешьте, это еврейская паска. Правда люди говорят, что в них есть кровь христианских детей, но это глупость.

Это было первое впечатление, которое осталось у меня еще с детства о еврействе. Заодно было это первое известие, которое я получил о выдумке, о крови. Мама высказала свою мысль об этом спокойно и решительно, что мы только удивленно раскрыли глаза, без обычного страха, во время которого, как бывает, происходит среди разговоров об этом довольно ст

рашном и более просвещенных людей. Вместе с тем мама дала лучшее доказательство потому, что не верила в байку о крови, употребляя вместе с нами принесенные кусочки хлеба» (95).

 В 2013 г. в Вене выступили с предложением ликвидировать в этом городе памятник писателю Франко и мемориальную доску в его честь. Причиной этому стала обвинение в его в антисемитизме. В защиту Ивана Франко выступил Народный депутат Украины Вадим Колесниченко. Защищая писателя, он привел ряд примеров, которые опровергают утверждение, что Франко был антисемитом. Вот некоторые из них.

Вот, к примеру, первое: «Так в своем стихе «Ассимиляторам» Иван Франко поднимает тему существования языка евреев:

Прагнути Жидів, покорити

Ви раді б під ваші права,

їх мову й закон покорити

Пусті це, безумні слова.».

А вот второй пример: «Литературный критик 1920-хх годов Василий Верниволя отмечает, что Франко «первый из Галицких писателей подошел ближе всего к еврейскому народу». До Франка украинские писатели знали только негативный тип «жида-арендаря», который прислуживается господам и вместе с ними высасывает кровь из мужика-украинца. Иван Франко «воссоздал те трагедии, которые переживают в своей уединенной жизни, неизвестной нашем крестьянину, все те бедные еврейские служанки, онучкари, и сколько им приходится терпеть от своих же, счастливых, богатых братьев по расе и вере» (92).

И это правда. Могу добавить еще один пример подобного рода высказывания Франко по еврейской тематике. Прочитав книгу Теодора Герцля «Обновленная земля», Иван Франко писал: «Еврейский вопрос не будет решен до тех пор, пока этот народ не добудет свою собственную страну, свою собственную землю».
И в то же время Иван Франко написал такое: «Когда я ознакомился с партиями марксистов, социалистов, либералов и демократов, то за спиной каждой из них я увидел хитрую рожу жида».

Известный современный украинский историк Ярослав Грицак, один из лучших специалистов-франковедов сегодня, пишет об Иване Франко: «Иван Франко принадлежал к категории людей, которые время от времени позволяли себе антисемитские высказывания. Я нашел два текста, которые можно рассматривать, с определенной натяжкой как антисемитские. Только две вещи. К тому же, они являются маргинальными и, что характерно, не подписаны. Эти тексты – грех его социалистической молодости и не могут выдержать сравнение с большим количеством текстов Франко, написанных с большой симпатией к евреям и в которых он пробовал выработать формулу еврейско-украинских отношений» (93).

Был ли Иван Франко антисемитом или нет, выяснить по отдельной цитате, которая не всегда говорит об авторе, трудно. Прежде всего, следует проследить его убеждения по более крупному фрагменту из его произведений. Для этого мы возьмем его работу «Судии над украинскими народными песнями», которая помещена в 43 томе его 50-томного собрании сочинений. Здесь есть раздел «Хмельничина (думы песни и стихи) Раздел 6. Жидовские погромы летом 1648 г.» (94 –сс. 171-193). Над этим трудом он работал с 1908 по 1913 г. Будем его разбирать. Проследим, как отражает Иван Франко еврейскую трагедию того времени. Все отрывки из этой роботы будут приведены в моем переводе. В первом отрывке буду употреблять слово «жид», как пишет Франко, а далее пойдет слово «еврей».

В самом начале данного шестого раздела читаем: «Роль жидов в истории польской оккупации, или как поляки скорее говорят цивилизации, не выяснена до сих пор историками Украины так тщательно, как надо было бы, чтобы развеять многочисленные легенды, преувеличения антижидовского характера, наложенные на действительные факты последующей традицией. Эта позднейшая традиция нашла себе якркое, преимуществено юмористическое и сатирическое выражение в думах и эпизодах дум о Хмельниччине, важнейшее выражение в казацких летописях, которые стремились заложить перечисление жидовских преступлений и бесправности, ставшие будто бы причиной всенародных погромов летом 1648 года».

Приведу тут реестр польских и еврейских притеснений на Украине накануне1648 г. изложенный в первой половине XVIII века Степаном Лукомским в его дополнениях к дневникам Окольского, напечатанного в приложении к Летописи Величко (Летопись событий в Юго-Западной России в XVII веке, составил Самуил Величко. Киев, 1864 т. IV, (94-с.171). Далее Франко говорит об этих притеснениях украинцев по версии Лукомского, взятой у Величко, следующее:

«... Православные церкви по всей Украине одни отбирали для унии, а другии закрывали или арендовали и продавали евреям, давая им право на такую власть и силу, чтобы они от всех церковных обрядов брали от всякого такую дань, которую сами захотят, а ключи церковные держали у себя» (94- с.174). На той же странице даже названо, за что и сколько брали евреи с украинцев за отправления в церкви (там же). Иван Яковлевивич считал: «Источником этого списка служила летопись Грабянко, в которой читаем дословно: «...Также церкви божии церквам запродали и за дозволение жидовском крестили младенцев и всякие другие обряды церковные благочистивые отдали жидам в аренду» (94-с.175).

Идя далее по тексту, узнаем, что Иван Франко цитурует письмо Б. Хмельницкого, где подан список бед и притеснений, от которых страдали украинцы. А далее он пишет: «Как видем, в том списке на первом месте стоят несправедливости, причененные казакам уже во времена Хмеличины, а может и раньше, и которые привели к восстанию казачества и украинского народа, а вместе с тем нет упоминаний о злоупотреблениях евреев. Но это не значит, что таких злоупотреблений не было, но в глазах такого политика, каким был Хмельницкий, те злоупотребления были слишком второстепенные против тех, какие допускались польской властью и польской солдатней» (94- с.180).

И длее он продолжает, но уже противопоставляет другие два источника – все то же письмо Хмельнцкого: «Совсем другой образ соответсветствующий скорее традиции, выработанный среди украинского казачества в XVIII в. в так называемой Гетманщине, чем действительному состоянию вещей, в первой половине XVII в. на Правобережной Украине выявляет дума о польских и жидовских погромах на Украине».

В «Студии над украинскими песнями» Иван Франко отмечает, что источники, наиболее близкие ко времени эпохи 1648 г., не содержат жалоб на еврейское засилие, в том числе и обвинение евреев об арендовании церквей. А далее он пишет: «Лишь позднее летописцы, знакомые с эпохой Хмельницкого по преданиям, вопиют о чудовищном преступлениях евреев… Злоупотребления со стороны евреев отступают на задний план в сравнении с злоупотреблениями, чинившимися польской властью и польской военщиной» (94 –с.180).

Автор приводит значительный отрывок думы, где говорится о притеснениях украинцев со стороны евреев. (94- сс. 180-184). После чего отмечает: «…дума не вспоминает о тех жестокостях и кровопролитии, во время которых жертвами пало немалое число поляков и жидов на Украине летом 1648 года, хотя более поздние описания тех жестокостей сильно преувеличены, также, как и число жертв преувеличены, возможно, десятикратно» (94-с.184).

После этого приводится рассказ из хроники Натана Ганновера. Об этом хронисте мы уже говорили во второй главе об историческом антисемитизме. Цитата из этой хроники приводится большая, и Франко, прежде чем цитировать пишет: «Натан Ганновер в своем произведении «Явен Мезула» («Пучина бездонная» – С.Ш.) дает описание страшных погромов евреев и поляков в Немирове, Тульчине, Полонном, Остроге, Заславле, Староконстантинове, описание в значительной мере преувеличено и фантастично» (94- с.189).

Здесь мы видим несогласованность у Франко. Выше он говорит, что преувеличение возникло в более поздних описаниях событий 1648 года, но Натан Ганновер –современник. Франко говорит о нем, что он «сам был участником и свидетелем» (94-с.189).

Обратим внимание и на то, что, говоря о событиях лета 1648 года, Иван Франко пишет «жестокости и кровопролития», «жестокости», «страшные погромы» и тут же «преувеличено». Это и есть несогласованность. Юрий Луценко во вступлении к переводу на современный украинский язык летописи Грабянко, которое было издано в 1992 г. привел цитату И.Я. Франко о казацких летописях. Вот она: «Собственно в казацких летописях Самовидца, Грабянко, Величко и их последователей и компиляторов, таких как Боблинский, Лукомский, Ригельман и т. п., было б интересно проследить рост той легенды про Хмельничину, что в значительный мере заслонила перед нами правдивую действительность. С литературной точки зрения это было явление очень ценное, способное будить пыл у широких народных масс. Лишь в XIX в. мы увидели его значение для национального возрождения и формирования наших политических идеалов... Данная грандиозная конструкция Хмельничины больше литературная, чем историческая, была... главной заслугой казацких летописей» (97-с.9).

Да, следует уточнить еще одну деталь. Откуда Иван Франко взял цитаты из еврейской хроники Н. Ганновера? В 1878 году в Одессе была издана небольшая книжечка «Богдан Хмельницкий. Летопись еврея-современника Натана Ганновера о событиях 1648-1652 годов в Малороссии вообще и о судьбе своих единоверцев в особенности. Перевод с древнееврейского языка». Другой перевод на русский язык того времени неизвестен. Им, вероятнее всего, воспользовались И. Франко и, как мы уже видели, М.С. Грушевский. А вот другие авторы этого не делали. Из всего сказанного можно сделать вывод, что Иван Франко был далек от антисемитизма, что старался быть корректным историком.

Мы заканчиваем рассказ об одном из аспектов историографии XIX - начала XX вв. Принесет ли новое время новое отношение к евреям? Мы значительно прожили это время и знаем, что не принесло. Об этом скажет такой факт. Уничтожение евреев в начале января 1942 года в Харькове было встречено антисемитами как большой праздник. Так, в докладе бургомистра 5-го района города по случаю 128-летия со дня рождения Т.Г. Шевченко говорилось: «Надежды великого Гениального поэта осуществились сейчас в наши дни, когда к нам идет полное освобождение от жидовского угнетения и образование нового строя в Европе и во всем мире...» (77-с.68).

Но чтобы закончить рассказ об историческом антисемитизме XIX - начала ХX в. вернемся к самому позорному обвинению против евреев – к кровавому навету. Выше уже говорилось об обвинении, когда говорили о Н. Костомарове Упоминали и о Галятовском. Но на русскую версию кровавого навета большое влияние оказали источники на польском и, прежде всего, книги Пшеслава Мойецкого «Еврейское зверство, убийства и суеверия» (польск. Żydowskie Okrucieństwa, Mordy i Zabobony, 1589), Гауденты Пикульского «Еврейская ненависть» (польск. Złość żydowska, 1758), анонимная брошюра «Бредни Талмудовы» (польск. Błędy Talmutowe, 1758), а также греческая Книга монаха Неофита. Но в то же время эти источники, в свою очередь, по мнению исследователей, имели источником сочинения евреев-выкрестов, в частности некоего бывшего брест-литовского раввина Яна Серафимовича.

Первым судебным процессом в Российской империи с обвинением евреев в ритуальном убийстве стало так называемое сенненское дело. Земли принадлежали екатерининскому вельможе Зоричу, одному из последних фаворитов императрицы. За 450 тыс. рублей Екатерина II купила у кн. Чарторыйского несколько имений в Могилевской губернии, среди них крупное местечко Шклов и подарила его молодому любовнику. За ссору с самим Потемкиным Зорич был отправлен в отставку и в ссылку в его имение. Здесь Зорич повел разгульную жизнь, издевался над своими крестьянами. Но вошедший на престол император Павел, делавший многое назло своей покойной матери, вернул на службу Зорича, но очень быстро снова отправил его в отставку за крупное упущение и казнокрадство.

В 1799 г. евреи местечка Шклов обратились к Павлу I с жалобой на Зорича. Император поручил разобраться в этом деле Г.Р. Державину. Сановник не хотел сориться с Зоричем, который еще имел связи в столице. Но не выполнить приказ самодержца тоже не мог. И вот на помощь ему пригодились евреи.

Ритуальные обвинения в XIX веке в России стали самыми массовыми из обвинений. Среди наиболее известных следует назвать гродненское, велижское,саратовское и кутаисское дела, а также дело Бейлиса. В этот же период были изданы и распространялись книги с такими обвинениями.

В Сенно (южнее Витебска) накануне Пасхи 1799 года рядом с еврейской таверной было найдено тело женщины; четыре еврея были арестованы по подозрению в убийстве. В основание обвинения легли не какие-либо улики против подозреваемых, а исключительно мнение, что евреям нужна христианская кровь, а в роли обвинителя выступил еврей-выкрест. Несмотря на полное отсутствие каких бы то ни было доказательств против арестованных по этому делу евреев, навет был поддержан сенатором и поэтом Гавриилом Державиным. В свой проект преобразования быта евреев, созданный в 1800 году, Державин внёс обвинение против евреев, считая его полностью доказанным (86).

В изданном в 1815 году 6-м томе сочинения «История российской иерархии» архимандрит Амвросий (Орнатский) (будущий епископ Пензенский и Саратовский) написал со ссылкой на монастырские записки Слуцкого Свято-Троицкого монастыря, что в 1690 году 6-летний Гавриил из села Зверки близ города Заблудова был похищен арендатором-иудеем из того же села, замучен и выброшен в поле на съедение птицам. Родители Гавриила отыскали тело и погребли его в Заблудовском монастыре. Через 30 лет мощи были обретены целыми и поставлены в церковный погреб, а 9 мая 1775 года были из Заблудова перенесены в Слуцкий монастырь архимандритом указанного монастыря Михаилом Казачинским. В таком же виде история Гавриила Белостокского пересказана в «Словаре историческом о святых, прославленных в Российской Церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых» (С.-Петербург, 1862). В 1823 году следователям, занимавшимся велижским делом, не удалось найти никаких архивных материалов по истории Гавриила. Панченко полагает, что легенда о Гаврииле не имела под собой реальной основы и была сконструирована в 1720-е годы после нахождения мощей.

Первая серия ритуальных обвинений после войны 1812 года имела, по мнению историка Савелия Дудакова, политическую подоплёку. Он отмечает, что во время движения армии Наполеона на восток поляки и евреи сражались по разные стороны фронта: евреи за русских, а поляки за французов. И именно по коридору движения французской армии впоследствии прошла волна ритуальных наветов на евреев со стороны поляков. Дудаков указывает также, что русский комиссар при правительстве Царства Польского сенатор граф Николай Новосильцев в 1815 году представил проект, по которому потребовал предоставления евреям гражданских прав без всяких ограничений для развития ремёсел и земледелия. Проект был подержан министром духовных дел князем Александром Голицыным. Проекту оппонировала местная элита в лице князей Адама Чарторыйского, Франциска Друцкого-Любецкого и Иосифа Зайончека, а также ксёндза Станислава Сташица. Они утверждали, что такое решение ущербно, аргументируя это общей «вредностью евреев». После этого, по выражению Семёна Дубнова, пронеслась «эпидемия» подготовленных сверху ритуальных процессов, а 1816 год стал в Западном крае и Царстве Польском годом «ритуальной вакханалии», будто опытная рука «сеяла в массы ядовитое семя средневековья» (116-сс.47-48)

Подробнее всего о «кровавом навете» можно прочесть у замечательного историка Семена Ефимовича Резника. Он написал на эту тему несколько книг, которые настоятельно советую прочесть, особенно «Растление ненавистью. Кровавый навет в России» и «Запятнанный Даль». В последней работе он снял напраслину с Владимира Ивановича Даля.

Самым знаменитым кровавым наветом стало «Дело Бейлиса». Киевскийприказчик Мендель Бейлис был обвинён в ритуальном убийстве 12-летнего ученика приготовительного класса Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского, погибшего 12 марта 1911 года. Это обвинение было инициировано активистамичерносотенных организаций и поддержано рядом крайне правых политиков и чиновников, включая министра юстиции Ивана Щегловитова. Об этом деле написано много, повторяться не будем. Помним, что Бейлис был оправдан.

Значение дела Бейлиса подчёркивают практически все, кто писал об этом процессе. С. Резник замечает: «…из дела Бейлиса власти не сделали должных выводов. Несмотря на провал позорной и неумной затеи, все организаторы дела Бейлиса, все сторонники ритуальной легенды и обвинители были осыпаны почестями и наградами, В их честь устраивались парадные банкеты, на которых зачитывались приветствия и поздравительные телеграммы, при том, что общество видело в них тупых обскурантов и человеконенавистников. Так власть утирала свое оплеванное лицо» (86-с.158).

Буквально через несколько дней после окончания процесса Бейлиса, 27 ноября1913 года, на территории лесного склада недалеко от Киева был найден убитый мальчик – 12-летний Пашков, проживавший в Фастове. На шее убитого оказалось 13 колотых ран. Было установлено, что убийцей является 10-кратно судимый за разные преступления Иван Гончарук. Ряд чиновников и черносотенцев попытались превратить это дело в очередной кровавый навет, представив как убийство христианского ребёнка евреями. 15 февраля 1914 года начавшаяся фальсификация дела была прекращена, а убийца осуждён на 12 лет каторги.

Это стало одной из последних известных попыток в Российской империи публично приписать евреям ритуальные убийства. Фастовское дело было попыткой «отыграться» за провал в деле Бейлиса.

Погромы, антисемитская политика правительства развращали нееврейское население России, давали возможность манипулировать настроением этого населения. Об этом свидетельствует следующий факт. В 1912 году на железнодорожной станции Гайсин в Подольской губернии к жандарму подошел какой-то мужчина и вручил ему сверток, найденный по его словам в поезде. Когда сверток развернули, то в нем оказалась бутылочка с жидкостью на которой была надпись на еврейском языке "Пасхальная кровь" и письмо на имя живущего в г. Брацлаве владельца мельницы Солитермана. В письме говорилось, что это христианская кровь посылается брацлавской еврейской общине для использования во время будущих праздников. Власти всполошились. В квартире Солитермана был проведен тщательный обыск. В результате этого обыска была найдена разгадка этому делу. Было найдено письмо с угрозами в адрес Солитермана, которое послал ему рабочий, недавно уволенный с мельницы. В этом письме автор обещал мстить бывшему работодателю. В результате расследования было установлено, что человек, "нашедший" сверток, был тем уволенным рабочим, который и обещал мстить (88-с.25).

«Кровавый навет» не ушел в прошлое. Еще сегодня это ложное обвинение гуляет по миру. Израильская газета «Новости недели» от 6 марта 2014 г. на 4-й полосе сообщила, что мировой суд Иерусалима приговорил лидера Северного крыла Исламского движения в Израиле шейха Рада Салахи к 8 месяцам тюремного заключения за подстрекательство к насилию. В обвинении также сказано, что «шейх в 2007 году выступил в Иерусалиме перед несколькими тысячами своих сторонников с речью, в которой обвинил евреев в том они делают мацу из крови младенцев и занимаются терроризмом».

  

 

Источники

 

1. Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии (до конца XIX в.). Харьков, 1965.

2. Бантыш- Каменский Д.Н. Истории Малой России от водворении славян в сей стране до уничтожения гетманства. Киев, 1993.

3. Исторiя Русовъ или Малой Россiи. Москва,1846.

4. Трунк Исай. Историки русского еврейства \\Книга о русском еврействе: от

1860-х годов до революции 1917 г. – Иерусалим, 2002.

5. Лiтопис гадяцького полковника Григорiя Грабянки. Киев,1992.

6. Еврейская энциклопедия. свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. Под общей редакцией д-ра Л Каценельсона. Том XIV. С-Петербург.

7. Еврейская энциклопедия. свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. Под общей редакцией д-ра Л Каценельсона. Том IX. С-Петербург.

8. Костомаров Н.И. Исторические произведения. Автобиография. Раздел «Жизнь в Саратове». СС. 490-501. Киев , 1990. Электронная версия.

9. Хвольсон Д.А. Употребляют ли евреи христианскую кровь? – Санкт-Петербург. 1879. 10. Костомаров Н.И. Собрание сочинений. "Исторические монографии и исследования", книга 1, том 3. Санкт-Петербург, 1903

11. Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий т.1 С.-Петербург 1884.

12. Семевский В.И. Николай Иванович Костомаров (1817-1885), "Русская Старина", 1886, т. ХIХ.

13. Костомаров Н. Исторические монографии и исследования, т. IХ ,СПб., 1870.

14. Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий т.2 С.-Петербург 1884.

15. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга вторая. Выпуски пятый, шестой, седьмой. Москва, 1995.

16. Радянська енциклопедiя iсторii Украiни.Том 1.Киiв,1969.

17. Памятники киевской комиссии т.1 отд.1

18. Памятники киевской комиссии т.1 отд.2

19. Яворницький Д.I. Iсторiя запорiзьких козакiв у трьох томах. Том другий, Львiв,1991.

20. Антонович Владимир. Произведения Шевченко содержание которых составляет исторические события \\ Антонович В. Моя сповідь. Вибрані історичні та публіцистичні твори. Київ, 1995. (Цитируется по электронной версии. Изборник. История).

21. Лiтопис Самовидця. "Наукова Думка", Киев, 1971.

22. Антонович Владимир. Моя исповедь. Ответ пану Падальце.// Антонович Владимир. Моя сповідь. Вибрані історичні та публіцистичні твори. Київ -1995. Электронная версия. Изборник. История.

23. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том перший. Розділ IV. Славянснська кольонізація і турецький натиск. Глава Турецький похід. Кольонізаційні утрати Х в. (Электронная версия).

24. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том II . ХІ-ХІІІ вік. Розділ II. Смерть Святополка. Нью-Йорк, 1954

25. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том V. Розділ IV. Міщанство. Духовенство. (Электронная версия)

26. Грушевський Михайло Iсторiя Украiни-Руси. Том V. Ню-Йорк, 1955.

27. Грушевський Михайло Iсторiя Украiни-Руси. Том VІІІ. Роки 1626-1650. Частина друга «Початок Хмельниччини (1638-1648). Розділ VIII. « Початок і причини війни Хмельницького», Українське громодянство перед Хмельниччиною. Нью-Йорк, 1956

28. Літопис грдяцького полковника Григорія Грабянки.Київ,1992.

29. Боплан Гійом Левассер де. Опис України. Київ, 1990.

30. "Пучина Бездонная" хроника Натана Ганновера"// Еврейские хроники XVII столетия. (Эпоха "хмельничины"). Исследования ,перевод и комментарии С.Я.Борового. Москва-Иерусалим, 1997.

31. Грушевський Михайло Iсторiя Украiни-Руси. Том VIII. Роки 1626-1650.

Частина друга «Початок Хмельниччини (1638-1648). Розділ VIII. « Соціальні мотиви повстання.\ Электронная версия. Изборник.

32. Грушевський Михайло. Історія Украини-Русі. Том VIIІ. Роки 1626-1650. Частина друга. Розділ ХІ. Київське Полісє. Браславщина, знищення Немирова, Нестервар-Тульчин, легенди проутешню різню перші виступи Кривоноса \\ Электроная верисия. Изборник.

33. Грушевський Михайло Iсторiя Украiни-Руси. Том ІX. Роки 1626-1650.

Частина друга «Початок Хмельниччини (1638-1648). Розділ VIII. «Проби компромісу. Розвій постання. (Літо 1648)\\ Электронная версия. Изборник.

34. Грушевський Михайло Iсторiя Украiни-Руси. Том VIII Роки 1650- 1657.. Розділ XIII. Кілька загальних зауважень. Традиціоний погляд на Хмельниччину. \ Электронная версия. Изборник.

35. Смолий В. А. А.Я.   Ефименко: очерк жизни и научного творчества.\\ Ефименко А.Я. История украинского народа. Киев. 1990 . Цитируется по Юбелей А.Я.Ефименко \\ Истрический вестник. 1910. Т. 122. С.1208.

36 . Ефименко А.Я. История украинского народа. Киев. 1990 .

37. Краткая еврейская энциклопедия. Том 4. Иерусалим. 1988.

38. Повесть о том, что случилось на Украине, с тоя поры, как она Литвою завладена, аж до смерти гетмана войска Запорожского Зиновия Богдана Хмельницкого. Москва,1848.//Электронная версия. Изборник. Летописи. (litopys.

39. Український історичний журнал. №№1-3,1998.

40. Аркас М.М. Історія України-Русі. Київ,1990.

41. Кулик Александр. Евреи Древней Руси: источники и историческая реконструкция.// История еврейского народа в России. Под общей редакцией Исраэля Барталя. Том 1. От древности до раннего нового времени. Под редакцией Александра Кулика. Иерусалим-Москва. 2010.

42. Літопис гадяцького полковника Григорія Грабянки. Київ, 1992.

43. Історія Русів\ Пер. І Драча. Київ, 1991.

44. Грушевський Михайло Iсторiя Украiни-Руси. Том VІІІ. Роки 1626-1650. Частина друга «Початок Хмельниччини (1638-1648). Розділ VIII. « Початок і причини війни Хмельницького», Українське громодянство перед Хмельниччиною. Соціальні мотиви аовстання\ Электронная версия. Изборник.

45. Яворницкий Дмитрий Иванович- историограф казачества. // Электронная версия.

46. Яворницький Д.І. Історія запорізьких козаків. Том 1. Львів, 1990

47. Яворницький Д.І. Історія запорізьких козаків. Том 2. Львів, 1991

48. Яворницький Д.І. Історія запорізьких козаків. Том 3. Львів, 1992

49. Ивонин Ю.Е. Д.И Яворницкий (Эварницкий) о евреях на Украине в XVI-XVII вв.// Славяне и их соседи. Выпуск 5. Еврейское население в Центральной, Восточной и Юго-Западной Европе. Средние ваеа-новое время. Москва. 199433.

50. Ключевский В.О. Сочинения. Том III. Курс русской истории. Часть 3. Москва,1957

51. Эту мысль высказал Охрименко Г. в статье, опубликованной в газете "Вечерний Киев" 1 марта 1996 г.

52. Еврейская энциклопедия. свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. Под общей редакцией д-ра Л Каценельсона. Том VII. С-Петербург.

53. Цитируется по статье И. Аксельрод . Жид или еврей?// "Алеф",N665.

54. Боровой С. Воспоминание. Москва - Иерусалим, 1993

55. Миллер Алексей. Конфликт "Идеальных течеств".//"Родина", N8, 1999, Москва.

56. Михаэли Давид. «Жид» в законе». // «Новости недели». 27. 12. 12.

57. Бень Евгений. «Жидыхающий» миф. // «Новости недели». 27.12.12.

58. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том перший. Розділ III. Южное побережье Крыма. \\ Электронная версия

59. Грушевський Михайло.Історія Украіни-Руси. Том 1. Розділ IV.Турецька міграція, Хозари, Хозарська держава. \\ Электронная версия

60. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца Х в. Р.Х.). Собрал, перевел и объяснил А.Я. Гаркави. Санктпетербург,1970).

61. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том 1. Розділ V. Східня торговля. \\ Электронная версия.

62. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том 1. Розділ V. Найдавнїйші сліди торговли. \\ Электронная версия.

63. Грушевський Михайло. Історія Украіни-Руси. Том перший. Розділ VІІ. Початок Руської держави. Хозарська зверхність. \\ Электронная версия.

64. Грушевський Михайло. Ілюстрована історія України. Репринтне відтворення видання 1913 року.

65. Коваленко Грицько. Украінська історія. Оповідання з історii Украiни вiд найдавнiших до нових часiв з вступним словом про Всесвiтню iсторiю. Киев, 1993.

66. Баранович А.И. Украина накануне освободительной войны середины XVIIв. (Социально-экономические предпосылки войны). Москва,1959.

67. Гоголь Н.В. Тарас Бульба. Издательство АН СССР. Москва, 1963.

68. Исторiя Русiв. Киiв,1991.

69. Вайскопф Михаил. Сюжет Гоголя. Мифология. Идеология. Кон-

текст.(без места издания). 1993.

70. Радзиховский Л. Разборки с Гоголем.\\ «Еврейское слово»№ 12 (430),2009

71. Гоголь Н.В. Тарас Бульба. Глава Х.\\ Электронная версия.

72. Тарас Григорьевич Шевченко. Кобзарь Стихотворения и поэмы. Библиотека всемирной литературы. Серия вторая. Том 124. Москва ,1972.

73. Тарас Шевченко. Зібрання творів: У 6 т. – Київ, 2003 . – Т. 6: Письма. Дарственные и собственноручные надписи. Документы составленные Т. Шевченко или при его участии.

74. Тарас Шевченко. Зібрання творів: У 6 т. – Київ, 2003 . – Т. 1: Поезія 1837 – 1847

75. Краткая еврейская энциклопедия. Том 8. Иерусалим, 1996.

76. Украинско – русский словарь , Под редакцией В.С. Ильина. Киев-1971

77. Ляховицкий Ю.М. Желтая книга. Свидетельства.Факты.Документы.Выпуск 3. Харьков, 1994

78. Драгоманов М. Шевченко, украинофилы и социалисты. Львов, 1906.

79.Кудрявцев П. Еврейство, евреi та еврейська справа в творах Iвана Франка.//Збiрник праць еврейськоi icторично-археографiчноi комicii. Том II . Киiв,1929.

80. Иловайский Д.И. История России. Ч. 2. Владимірскій періодъ. Москва. 1880 г.

81. Юдифь Коган. Под редакцией Шуламит Шалит. Опыт толкования нескольких стихотворений. \\ Интернет журнал «Семь искусств» Редактор Е. Беркович. №3(16). Март 2011.

82. Бичурин Д.Л. Марина Цветаева и трансгрессивный эрос.\\ Электронная версия. Живое слово. Серебряный век

83 Будницкий О. В чужом пиру похмелье (Евреи т русская революция). \\ «Вестник еврейского университета в Москве» №3 (13),1996

84. Иловайский Д. И.Мелкие сочинения, статьи и письма. 1857—1887 гг. М., 1888. С.351—354.
85. Историография истории СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. Под редакцией В.Е. Иллерицкого и И.К. Кудрявцева. Москва -1971.

86. Резник Семен. Растление ненавистью. Кровавый навет. Историко документальные очерки о прошлом и настоящим. Москва – Иерусалим, 2001.

87. Кровавый навет на евреев. Википедия. Электронная версия.

88. «Рассвет».. 1912год, № 45

89. Грушевский М.С. Очерк истории украинского народа. Киев, 1991.

90. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. Москва. 1966.

91. Янко М.Т. Топонімічний словник-довідник Української РСР. Київ.1973.

92. Колесниченко Вадим. Почему «националисты не бросились защищать Ивана Франко»./ Электронная версия.

93 ZIK «Сила інформації». Электронная версия.

94. Франко Іван. Студії над українськими народніми піснями . Зібрання творів у п`ятидесяти томах. Том 43. «Наукова думка». Київ, 1986.

95. Грабовський Сергій. Іван Франко – брутальний антисеміт чи агент сіоністів? \\ «Український тиждень». Электронная версия

96. Ричка В.М. Про характер соцiальних конфлiктiв у Киiвськiй Русi.// Украiнський iсторичний журнал. N2-3 ,1993.

97. Літопис гадяцького полковника Григорія Грабянки. Київ, 1992.

98. Пінчук Ю.А. Постать Богдана Хмельницького в публіцистиці М. Костомарова.\\

Український історичний журнал, 1994, №5.

99. Костомаров Н.И. Несколько слов о памятнике Хмельницкому.\\ Український історичний журнал, 1994, №5.

100. Костомаров Н. Исторические произведения. Киев, 1990.

101.Карамзин Н.М. История государства Российского. Книга первая. Москва. 1988.

102. Плетнева С.А. Хазары. Москва, 1976.

103. Павленко Н.И. и др. История СССР с древнейших времен до 1861 года: Учеб. Для студентов пед. ин-тов. Москва, 1989.

104. Гумилев Л.Н. От Руси до России: очерки этнической истории. Москва, 2013.

105. Вульф Микки. Встречи в пути». // «Новости недели». Приложение «Роман газета». Тель-Авив, 2013.

106. Карамзин Н.М. История государства Российского. Книга вторая. Москва. 1988.

107 Дубнов С.М. Книга жизни Воспоминания и размышления Материала для истории моего времени. Иерусалим – Москва, 2004.

108. Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. I. Т.1-2. Отв. Ред. И.Д. Ковальченко, С.С. Дмитриев; Вступительная ст. И.Д. Ковальченко, С.С. Дмитриева.- Мысль, 1988.

109. Черепин Л.В. С. М. Соловьев как историк. \\ Соловьев С.М. История России с древнейших времен, кн.1, Москва, 1959.

110. Артамонов М.И. История хазар. Ленинград, 1962.

111. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. \\ Электронная версия. Глава четвертая. Раздел 5. Идеология (религия) хазар.

112. Акунин, Борис. Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия. АСТ, 2014

113. Рыбаков Б.А. К опросу о роли Хазарского каганата в истории Руси .\\ Советская археология. XVIII/ 1953/

114. Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. Москва. 1887.

115. Ирина Грекова. Свежо предание. Москва, 2008.

116. Дудаков Савелий. История одного мифа: Очерки русской литературы XIX – XX вв. Москва, 1993.

 

Напечатано: в журнале "Заметки по еврейской истории" № 8-9(186) август-сентябрь 2015

Адрес оригинальной публикации; http://www.berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer8_9/Shvejbish1.php