Джозеф (Иосиф, Иосель) Булоф родился 6 декабря 1899 года в Вильно. Его отец был торговцем мехами. В 1919 году молодой человек поступил в труппу Лодзинского драматического театра, а в следующем году – в прославленную Виленскую еврейскую труппу, где вскоре стал ведущим актером.
Люба Кадисон родилась 13 декабря 1906 года в Ковно. Её отец, Лейб Кадисон, был одним из основателей Виленской труппы, репертуар которой включал произведения идишских писателей, а также переводы на идиш русских и французских авторов. Труппа гастролировала во многих странах Восточной Европы. В 1922 году она отправилась в длительную поездку по Румынии, которая включала Яссы – место рождения еврейского профессионального театра. В Румынии Булоф исполнил главные роли в нескольких пьесах О.Дымова, включая «Певец своей печали» («Der zinger fun zayn troyer»)[2]. Здесь же Джозеф и Люба вступили в брак в 1924 году.
В 1927 году Морис Шварц[3] пригласил Булофа и Любу Кадисон в Нью-Йорк в свой Еврейский художественный театр на Второй авеню и 12-й улице. Помимо работы со Шварцем, они создали собственный театр на 149-й улице, в котором безуспешно пытались возродить Виленскую труппу на американской почве. Супруги снова ненадолго уехали в Румынию, но в 1930 году вернулись в Нью-Йорк. Кадисон исполняла многие ведущие женские роли в пьесах, шедших в театре Шварца, включая «Диббука» («Der Dybbuk»[4]), «Братьев Ашкенази» («Di Brider Ashkenazi») И.Зингера[5] и «Бога мести» («Got Fun Nekome») Ш.Аша. Булоф много играл и режиссировал в том же театре.
В 1930-е годы труппа Шварца гастролировала в Европе и Южной Америке. Во время гастролей Кадисон и Булоф играли не только в её спектаклях, но часто выступали и с местными коллективами.
В общей сложности с 1927 по 1936 год Булоф сыграл в 225 идишских пьесах. В середине 1930-х годов актер стал исполнять роли и на английском языке. Его дебют на Бродвее состоялся в 1936 году в пьесе «Не смотри сейчас» («Don’t Look Now»)[6], за которой последовало участие в трех постановках Майка Тодда[7]. После войны актер чаще играл на английском, время от времени возвращаясь к еврейскому репертуару. Его наиболее известными ролями на Бродвее были мистер Апопопулос в «Моей сестре Эйлин» («My Sister Eileen)»[8], Али Хаким в «Оклахоме» («Oklahoma»)[9] и Фишел Спант в «Стене» («The Wall»)[10].
Дебют Булофа в кино состоялся в 1940 году («Давайте делать музыку», «Let’s MakeMusic»)[11], за ним последовали «Кому-то я здесь нравлюсь» («Somebody Up ThereLikes Me», 1956)[12] и «Шелковые чулки» («Silk Stockings»,1957)[13]. В ранние годы телевидения Булоф сыграл роль Пинкуса Пайнса в телесерии «Гольдберги» («The Goldbergs», 1949). Всего актер снялся в 34 фильмах и телевизионных постановках.
Из-за сокращения в США аудитории, знавшей идиш, еврейский театр в Нью-Йорке постепенно приходил в упадок, но продолжал пользоваться успехом в Буэнос-Айресе. В 1949 году Булоф и Кадисон исполнили здесь главные роли в спектакле на идиш «Смерть коммивояжера» А.Миллера[14] и, в конце 1950-х годов, Люба сыграла главную героиню в «Дневнике Анны Франк».
В 1968 году Кадисон в последний раз появилась на сцене в спектакле на идиш «Альбом Чехова» в Буэнос-Айресе по трем коротким рассказам русского классика. В последующие годы она помогала мужу в режиссировании и переводила пьесы на идиш.
В 1960-е и 1970-е годы Булоф оставался одной из ключевых фигур исчезающего еврейского театра и американской сцены. Его игра в «Трудно быть евреем» Шолом Алейхема, «Певце своей печали» О.Дымова, «Братьях Ашкенази» И. Зингера, «Пятом сезоне» С.Риган и «Цене» А.Миллера получила восторженные оценки критики. В 1960-е годы артист совершает несколько гастрольных поездок в Израиль, где выступает с местными труппами. В 1974 году он удостоился награды имени И.Мангера за заслуги в развитии еврейского театра.
Булоф является автором автобиографической книги From the Old Marketplace[15], которая увидела свет уже после его смерти, последовавшей 27 февраля 1985 года. Люба Кадисон (совместно с мужем) написала воспоминания «On Stage, OffStage»[16]. В 1994 году книга получила награду The National Book Award. Люба Кадисон умерла 4 мая 2006 года, намного пережив всех актеров и режиссеров Виленской труппы.
Приложение:
От редактора-составителя. Ниже приводятся отрывки из воспоминаний Л.Кадисон и Д.Булофа «Off Stage, On Stage» («На сцене и за кулисами»), написанные от лица Любы Кадисон. В них широко использована переписка Булофа с людьми, так или иначе связанными с миром еврейского театра в Америке.
Хотя в целом мемуары носят несколько поверхностный характер-чаще всего в них приводится перечень ролей, сыгранных авторами, без их критического анализа, мы сочли, что даже в таком виде они содержат интересную информацию и заслуживают публикации.
Виленская труппа в Бронксе
Театральный сезон 1930 года застал нас в Нью-Йорке, где мы сделали еще одну попытку возродить американский филиал Виленской труппы. Её ядро составили Булоф, Лейб Кадисон и я. К нам присоединились Роз Джаласов (Rose Jalasow), Лиа Наоми (Leah Naomi), Шолом Танин (Sholom Tanin), Вольф Барзель (Wolf Barzel), Вера Нирасловаска (Vera Niraslovaska), Мойше Федер (Moishe Feder) и Джейкоб Люботский (Jacob Lubotsky). Осветитель Эйб Федер (Abe Feder) и художник Ципорин (Zyporin) приехали из Чикаго, чтобы помочь нам.
Мы сняли запущенный театр на 149-й улице в Бронксе, где играли «Окраину»[17], «Неофита»[18], «Школьных друзей»[19] и «Радугу»[20]. С художественной точки зрения эти спектакли были успехом. Морис Шварц, посмотрев «Неофита», дал ему высокую оценку. По поводу «Радуги» критик идишского литературного еженедельника Fraye Arbeter Shtime (Свободный голос народа) писал, что каждый, кто хочет насладиться еврейским театром, должен побывать в Бронксе. Несмотря на это, неприятности преследовали нас. Мы не могли платить рабочим сцены – членам профсоюза установленную союзом заралату, и попытка использовать не состоящих в профсоюзе рабочих вызвала яростное сопротивление с его стороны: во время представлений на сцену летели бомбы, начиненные дурно пахнувшей смесью. Мы открывали двери, проветривали театр и продолжали играть, но это не могло не влиять на нас и публику. Частично из-за этих помех и частично из-за того, что театр был расположен в «нетеатральном» районе, сборы были плохими. Джо и я зарабатывали по 15 долларов в неделю за непосильный и изнуряющий труд. К концу сезона мы прекратили все попытки возродить Виленскую труппу в Нью-Йорке. Булоф писал Мазо[21] в Вильно:
Нью-Йорк, Март 1931 года
Друг Мазо,
<...>Был очень рад Вашему письму. Мне интересно, что происходит с труппой в Вильно и Ваша работа с ней. Как долго Вы пробудете в городе, какие планы на будущее? Кто сейчас в труппе?
Наше американское право на жительство истекает в этом году, и мы должны уехать из страны до конца апреля. Я всеми силами пытаюсь избежеть этого, но шансы на успех минимальны и, вероятно, вскоре мы вернемся в Европу.
Сейчас, когда я пишу это письмо, Зильберцвейг[22], редактор Лексикона, напомнил мне, что приближается 15-ти летний юбилей труппы. Я бы хотел подготовить приветствие гостям, которые соберутся на юбилейный банкет, но боюсь, что не успею сделать это, так как, по словам Зильберцвейга, празднование намечено на 15 марта. В этот день я и Люба выпьем за Ваше здоровье, за здоровье старых коллег и новых актеров, которые вместе с Вами продолжают традиции Виленской труппы.
Снова в Бухаресте
Даже если бы мы пользовались бỏльшим успехом в Бронксе, то все равно должны были бы покинуть страну. Наступил момент, когда визы на пребывание в США со всеми их продлениями иссякли, и мы вернулись в Европу, найдя временное пристанище в Румынии. Местный импресарио Сандоу вызвал нас в Бухарест, где нам сопутствовал такой большой успех в прошлом. Мои родители, Лейб и Хана Кадисон, были с нами, и, в дополнение, Сандоу пригласил из Варшавы нескольких актеров, включая Давида Лихта[23] и супругов Мэнсдорф[24].
В Бухаресте мы показали «Окраину», «Радугу», «Непрошенного советчика»[25], «Самсона и Далилу» С. Ланге и «Диббука». Пресса на румынском и идиш высоко оценила игру Булофа и назвала наши гастроли «возвращением виленской труппы». Публика ломилась на спектакли. Сначала гастроли проходили в прекрасном ReginaThеatre, затем в летнем театре Zhitnetska. После Бухареста мы играли в Яссах и Черновцах. Булоф сообщал еврейскому писателю Линдеру в Нью-Йорк:
<…>Позвольте мне описать наше положение. В Бухаресте нас приняли очень тепло. Какой контраст с тем мрачным настроением, с которым мы покидали Нью-Йорк! Со дня прибытия сюда прошло всего 10 дней, а я уже насчитал 22 рецензии в местных газетах – это больше, чем за пять лет пребывания в Америке! В Румынии, где я играю только на идиш, меня считают большим актером, что особенно важно потому, что треть нашей аудитории – неевреи.
Спасибо господу Б-гу, мы сделали здесь кое-какие деньги, но это не может длиться долго. В конце концов, еврейский театр – для евреев, а есть ли другое место на свете, где их больше, чем в Нью-Йорке? Неудивительно, что, несмотря на успех, мы хотим вернуться в Америку. Конечно, человек предполагает, а американский консул располагает, и нужно ждать его решения до июля месяца, когда он скажет, что может быть сделано для нас. Надеюсь вскоре посидеть вместе с Вами за кружкой запретного пива.
Депрессия
После короткой остановки в Берлине с его кипучей театральной жизнью Джо и я вернулись в Нью-Йорк. Здесь мы сняли однокомнатную квартиру на Второй авеню и 12-й улице, рядом с кафе Royal, излюбленном месте встреч актеров, и вблизи еврейских театров. Началась обычная работа. Булоф сообщал писателю Стеренбергу в Бухарест в ноябре 1931 года:
<...>В первый же день мы сняли квартиру, завезли мебель, развесили фотографии и почувствовали себя так, как будто никуда не уезжали. Весь румынский эпизод казался теперь сном. Наши местные коллеги почти ничего не слышали об успехах гастролей в Румынии, они с трудом вспоминали, что читали что-то в LiterarischeBlaetter об интервью Лейба Кадисона, но не могли припомнить, когда это было. Мы часто слышали: «Румыния? Тоже мне страна! Тоже мне театр!»
<...> Еврейский театр в Нью-Йорке мало изменился за время нашего отсутствия. Я не принадлежу к числу пессимистов, которые предсказывают, что если не завтра, то послезавтра нужно будет читать по нему кадиш[26], но он все более напоминает мне живой труп. Каждый вечер, когда я смотрю через дырочку в занавесе в зал театра на Второй авеню и вижу удобно расположившихся в нем бабушек и дедушек, я вспоминаю Бухарест, где мы бегали в поисках кресел, чтобы усадить министров и не заставлять их страдать на жестких сиденьях. Куда делись в Америке наши фанаты-студенты с их неповторимой атмосферой обожания театра?
Морис Шварц не добился успеха на американской сцене и вскоре вернется на еврейскую. После его ухода The Ensemble Thеatre потерпел катастрофу с постановкой «Голема» Лейвика[27]. Александр Гранах[28] был освистан разъяренными зрителями, кричавшими: «Мы хотим Михелеско!»[29]
Рубин[30] гастролировал со своим «коньком» _ «Большим победителем» Шолом Алейхема, но, получив плохие отзывы, сменил его на «Студента иешивы» Золоторевского[31]. В общем, у меня нет для Вас хороших новостей. Еврейский театр переживает трудные времена, об этом тяжело говорить. Он был живым и красочным, сейчас он бледен и болен.
В другом письме румынскому критику Зарифопелю, помеченному 20 февраля 1932 года, Булоф писал:
<...>Театральный мир Нью-Йорка омрачен депрессией, которая неожиданно захлестнула страну, вызвав растущую безработицу, чувство неуверенности и поставила её на грань хаоса<...> Всего несколько лет назад на Бродвее было более 80 театров, сейчас их осталось менее половины и, за несколькими исключениями, дела их идут плохо. Похоже, что и еврейский театр постепенно угасает.
В Буэнос-Айресе
Однажды в нашей небольшой квартире на Второй авеню появился молодой человек, который видел Булофа в Чикаго и восторгался его игрой. Он оказался напористым продюсером, вознамерившимся утвердить Джо на Бродвейской сцене. Это не осталось пустым обещанием, молодой человек был не кем иным, как Майком Тоддом, и он действительно открыл перед Булофом дорогу в англоязычный театр, но это произошло поздее, в 1937 году. Пока же мы были парой еврейских актеров, которым позарез требовалась работа. Булоф решил, что тур в Аргентину с её многочисленной еврейской аудиторией может поправить наши дела. В письме от 20 января 1932 года он пишет аргентино-еврейскому продюсеру Мадеху:
Дорогой Мадех,
Мы согласны на все Ваши условия за исключением того, что нам нужно будет выступать в трех пьесах каждую неделю. Его выполнение приведет к фиаско.
Вы утверждаете, что М.Шварц выступал именно так. Во-первых, я не Шварц. Во-вторых, я не знаю, как он это делал. В-третьих, я не смогу сделать то же самое. И, в-четвертых, Вам это не нужно – Вы только потеряете деньги, если я стану выступать трижды в неделю. Вы говорите, что публика ходит на имена и лица. Позвольте сказать, что сама по себе моя фамилия ничего не значит, большинство евреев не могут даже правильно её произнести. Что касается моего лица, то я не выгляжу, как первый любовник и сомневаюсь, что оно сослужит Вам добрую службу. Поэтому я предлагаю другое: вместо трех пьес в неделю давайте начнем с одной в три недели. Поверьте, что это спасет мое лицо, Ваше лицо и Ваш кошелек.
Нигде в Западном полушарии мы не находили лучших зрителей, чем в Буэнос-Айресе. Наряду с другими пьесами, мы показали здесь «Певца своей печали» и «Диббука». Я и Джо исполняли в них главные роли, остальные-местные актеры.
В 1930-х годах в Аргентине была процветающая еврейская община. Во многих семьях идиш передался детям, родившимся уже в Аргентине, поэтому в Буэнос-Айресе новое поколение иммигрантов хорошо его знало. Молодые люди были горды тем, что еврейский язык звучит со сцены, и жадно впитывали идишскую классику.
Толпа осаждала театр, где мы выступали, и билеты быстро раскупались. Вечером из-за скопления народа у входа в театр движение направлялось по соседним улицам в обход здания. Пресса превозносила нас до небес, еврейские и аргентинские критики, журналисты и театралы высоко оценивали нашу игру.
До войны и в послевоенные годы Джо и я возвращались в Буэнос-Айрес много раз. Поскольку сезоны в Северном и Южном полушариях не совпадают, мы заканчивали зимний сезон в Нью-Йорке, отплывали (позднее улетали) в Южную Америку в июне и здесь играли второй зимний сезон. Во время гастролей в Буэнос-Айресе, Рио-де-Женейро, Монтевидео и других городах континента в наш репертуар на идиш входили «Непрошенный советчик», «Анна Каренина», «Неофит», «Уличный фонарь»[32], «Дневник Анны Франк», «Смерть коммивояжера», «Цепи»[33], «Любовь под вязами»[34] и «60000 героев»[35].
В «Анне Карениной» я играла заглавую роль. Незадолго до этого Г.Гарбо снялась в одноименном фильме, и во время репетиции я услышала, как один местный актер сказал обо мне: «Она никогда не дотянет до уровня Греты». Работая над ролью, я использовала богатый опыт выступлений в Виленской труппе, советы моих театральных учителей Высоцкой, Лейба Кадисона, Давида Хермана, Джо Булофа и, в конце концов, добилась успеха. Анна Каренина стала моей любимой ролью, а спектакль _ большим кассовым успехом.
Вторая авеню
По возвращении из Аргентины мы подписали контракт с продюсером Саксом на участие в спектакле «Старая сказка» («A Meisseh Fun Amol») Переца Хиршбейна[36], музыку к которому написал Лазарь Вейнер[37]. Постановка не пользовалась успехом у публики, она была слишком серьезной для коммерческой сцены. Поэтому Сакс вернулся к излюбленному жанру мюзикла и, к моему удивлению, предложил мне роль служанки-цыганки в «Шарманщике» А.Ольшанецкого[38]. Я сначала колебалась, так как никогда не участвовала в мюзиклах, но согласилась почитать роль. Увидев заложенные в ней возможности и то, что по ходу действия у меня будет сольная песня, я приняла предложение. Прослушав песню, которая показалась мне весьма банальной, я поняла, что она не добавляет ничего нового к характеру героини и не способствует развитию сюжета. Я рассказала, какой она мне видится, Ольшанецкому и поэту Х.Тауберу[39]: я читаю по картам собственную судьбу, предвижу измену близкого человека, сетую на свою горькую долю, но желаю счастья любимому. Оба прониклись моей идеей, и в результате появилась песня «Я так тебя люблю» («Ich Hob Dich Tsufil Lieb»), ставшая американским хитом.
«Шарманщик» пользовался большим успехом в Нью-Йорке, и позже мы совершили с ним турне по США и Канаде. Сакс предложил мне участвовать в следующем сезоне в новом мюзикле, но я предпочла поездку с Джо в Аргентину с репертуаром, который включал две моих любимых роли: Анны Карениной и Беллы в «Газовом фонаре».
По возвращении в США я в течении семи лет периодически выступала в Еврейском художественном театре М.Шварца. Вместе с ним я совершила гастрольную поездку по Северной Америке, во время которой мы побывали в Монреале, Торонто, Чикаго, Бостоне и Филадельфии. Наш репертуар включал «Братьев Ашкенази», где я играла Дину, несчастную жену старшего брата Мейера (М.Шварц). В 1938 году Шварц привез эту пьесу в Париж и Лондон. Здесь уже чувствовалось напряженная предвоенная атмосфера, и еврейская аудитория могла хотя бы на время забыть о ней, слыша со сцены родной идиш.
Говоря о Шварце, надо сказать, что к числу его достоинств относилось то, что он охотно приглашал в свою труппу «звезд». Одним из недостатков артиста была столь частая в театральной среде зависть. В 1939 году в пьесе Шолома Аша «Три города» ветеран-актер Павел Баратов[40] появлялся в первом действии в роли старого Миркина, успешного русско-еврейского адвоката в Петербурге; я играла его избалованную невестку Нину. Шварц исполнял роль патриарха семьи и появлялся на сцене только во втором действиии. И Баратов, и Шварц как нельзя лучше соответствовали своим ролям. Вскоре после премьеры Шварц вызвал коллегу в свой кабинет и заявил: «Моя публика не может ждать до второго действия, когда я появлюсь на сцене – мы должны поменяться ролями». Оскорбленный Баратов покинул труппу.
Другим неприятным качеством Мориса было то, что он постоянно делал замечания актерам. «Говори тише, говори громче», - он подавал эти реплики вполне внятным голосом даже во время исполнения, будучи сам участником спектакля, что, конечно, подрывало уверенность артистов в своих силах. Возможно, из уважения к моему прежнему опыту работы в Виленской труппе, он не позволял себе такого со мной.
В 1949 году Булоф получил от А.Миллера пьесу «Смерть коммивояжера» для постановки на идиш в Буэнос-Айресе. Спектакль с Джо в главной роли стал большим артистическим и финансовым успехом, однако последний был осложнен тем, что аргентинское правительство генерала Перона запретило вывоз валюты из страны, и мы не могли перечислить авторский гонорар Миллеру. Для того, чтобы расчитаться с автором, Булоф предложил повторить постановку в Нью-Йорке. Драматург согласился, и мы играли пьесу в The Parkway Thеatre в Бруклине. Я исполняла роль жены главного героя Линды. Поначалу и я, и Джо сомневались в том, как бруклинская аудитория воспримет эту серьезную драму, но оказалось, что мы недооценили своих зрителей. Публика видела в пьесе отражение собственных судеб и горячо её принимала.
Миллер побывал на спектакле и одобрил его. В феврале 1951 года критик Д.Росс писал в журнале Contemporary: «Самое удивительное _ это то, что пьеса Миллера на идиш кажется оригиналом, а её бродвейская постановка – переводом на идиш». Тот же критик отмечал, что мое исполнение роли Линды полно «силы и чувства», а Булоф представил Вилли Ломана в духе «доброго старого еврейского реализма, который сродни французскому, итальянскому и русскому театральному реализму».
В 1952 году мы перевели на английский и сделали сценическое переложение трех рассказов А.Чехова: «Ведьма», «В ссылке» и «Забыл!». Спектакль назывался «Альбом Чехова» («The Chekhov Sketchbook») и шел в бродвейском театре Gramersyв Нью-Йорке. Джо, исполнявший главные роли во всех трех эпизодах, пользовался громадным успехом. Среди театральных деятелей, отметивших его игру, были критик Брук Аткинсон и актер Лютер Адлер, сын Якова Адлера.
Вместе с драматургом Сильвией Риган я перевела на английский и создала новую театральную версию «Голема» Лейвика. Она послужила основой либретто одноименной оперы А. Эльштейна[41], поставленной на сцене The New York CityOpera Company под управлением Ю.Руделя[42].Опера не пользовалась успехом и не удержалась в репертуаре театра.
Я также перевела на идиш «Дневник Анны Франк», который Булоф с большим успехом поставил в Израиле. Мои другие театральные переводы на идиш включали «Пожнешь бурю»[43], «Рашомон»[44] и «Визит»[45]. В 1960-е годы я была помощницей Джо, когда он возобновил постановки «Братьев Ашкенази» и «Певца своей печали» в театре Folksbiene в Нью-Йорке.
Булоф на американской сцене
После возвращения из Аргентины мы узнали, что М.Шварц уехал в Польшу и оставил вакантным здание театра на Второй авеню и 12-й улице. Его владелец совместно с Союзом еврейских актеров хотел снова открыть театр и предложил нам собрать труппу. Мы согласились и начали пьесой «60000 героев», которая была так хорошо принята в Буэнос-Айресе. К сожалению, в Нью-Йорке она встретила более прохладный прием. Мы закончили сезон тремя более успешными постановками: «Вердикт»[46], «Ревность»[47] и «Средство к жизни»[48].
В следующем году Шварц вернулся из Варшавы, и Булоф со своей труппой перешел в меньший театр на той же Второй авеню, где поставил «Он, она и бык» Пиранделло в собственном переводе на идиш. В середине 1930-х годов актер стал играть на Бродвее. Его первым спектаклем на английском был «Не смотри теперь», поставленный Густавом Блюмом[49] в ноябре 1936 года. В следующем году М.Тодд, выполняя свое старое обещание, пригласил Булофа сыграть роль Сидни Кастла в «Зови меня Зигги» («Call Me Ziggy»)[50] и в 1938 году _ Иштвана в «Человеке из Каира» («The Мan from Cairo»)[51]. Хотя в прессе были хвалебные отзывы на игру Булофа, обе постановки не стали финансовым успехом.
На волне признания критиков нью-йоркский агент Булофа устроил ему пробу в Голливуде. Усталость после трехдневного путешестия поездом в Лос-Анжделес, встречающий на вокзале, втиснувший его в лимузин и привезший прямо в студию, сама проба, в течение которой артист пытался подставлять аппарату только правую часть лица, так как на левой щеке у него был военный шрам, _ все это стало любимой темой воспоминаний в последующие годы.
После пробы ему вручили обратный билет в Нью-Йорк. Через несколько дней Булоф встретил агента, который спросил: «Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в Калифорнии!» «Они не взяли меня», _ ответил Булоф. «Не может быть»,_взорвался агент. «Пошли в мой оффис, и я докопаюсь до правды». Он тут же позвонил в Голливуд и спросил директора студии, каковы результаты пробы Булофа. «Какого актера ты нам прислал?», _ воскликнул тот. «С правой строны он выглядит как любимец женщин, с левой – как гангстер». «Что же, Вы получили двух актеров по цене одного», - ответил агент. «Да, но ни один из них не говорит по-английски», _не остался в долгу директор.
Это была лишь временная неудача. В конце 1930-х годов Булоф был приглашен студией RKO на съемки фильмов «Давайте делать музыку» и «Они встретились в Аргентине» («They Met in Argentina»)[52]. В середине 1950-х годов Булоф снялся в двух лентах на студии MGM: «Я здесь кому-то нравлюсь» и «Шелковые чулки». Первая _ киноверсия автобиографии боксера Роки Грациано, имела кассовый успех и сделала П.Ньюмена «звездой». Вторая, в которой Булоф сыграл роль русского комиссара, была версией известной «Ниночки».
В начале 1940-х годов карьера Булофа на американской сцене набирала обороты. Он играл в спектакле «Снова весна» («Spring again»)[53], который выдержал 241 представление на Бродвее в 1941-1942 годах. После «Весны» Булоф играл в «Моей сестре Эйлин» и «Оклахоме», поставленной в The Theatre Guild. Поначалу актер не был уверен в успехе этого мюзикла, но он ошибался. Премьера состоялась в марте 1943 года, и в следующие пять лет спектакль шел на Бродвее 2212 раз. Булоф исполнял роль уличного торговца Али Хакима, которая состояла, в основном, из разговорной части. Когда же ему нужно было петь, то он делал это в характерной полуразговорной манере. Через несколько лет, когда Рекс Харрисон[54] сыграл в таком же духе главную роль в «Моей прекрасной леди»[55], его спросили, как он овладел столь своеобразной техникой. «Я позаимствовал её у Булофа в “Оклахоме”»,_ ответил актер.
Последние годы Булофа
Джо играл в «Оклахоме» более трех лет, больше, чем любой другой исполнитель главных ролей в оригинальной постановке 1943 года. Закончив выступления в «Оклахоме», Булоф сыграл глпаную роль в «Конце света» («The Whole World Over») в постановке Гарольда Клермана[56]. Другие пьесы на Бродвее с его участием включали «В Квито и обратно» («To Quito and Back») Бена Хекта[57] в Theatre Guild, «Пятый сезон» («The Fifth Season»)[58], который, кроме Нью-Йорка, был показан в других городах США и Англии, «Стену» и «Утреннюю звезду»[59] с участием Молли Пикон.
В 1952 году актер поставил в театре ANTA пьесу Мери Чейз[60] «Миссис Максинг» («Mrs.McThing») с Хелен Хайес в главной роли. Он получил это приглашение благодаря Клерману, который привел продюсера ANTA Роберта Вайтхеда на «Певца своей печали», поставленного Булофом в театре Folksbiene. После этого Вайтхед решил, что именно Булоф сможет воплотить на сцене фантазии М.Чейз. Джо переработал текст пьесы, которая выдержала 350 представлений на Бродвее и впоследствии неоднократно возобновлялась. Работа Булофа не ограничивалась Бродвеем. Он был одним из пионеров нового жанра телевизионной драмы, сыграв в «Упрямом гражданине» («The Reluctant Citizen») и «Праздничных песнях» («HolydaySongs»)[61], показанных на NBC. Джо также участвовал в двух других популярных сериях: «Две девушки по имени Смит» и «Гольдберги» («The Goldbergs»).
Булоф часто выступал с чтением идишских классиков; по приглпшению колледжей, синагог, еврейских общественных организаций рассказывал о еврейском театре. Продолжались гастрольные поездки в Южную Америку, Европу и, конечно, Израиль. Пользуясь заслуженным признанием в американском театре, Булоф никогда не забывал, что он _ еврейский актер. «Я делаю деньги на американской сцене и трачу их на еврейский театр», - говорил он. Джо поставил «Цепи» Лейвика в театре ARTEF; в театре Folksbine возобновил «Братьев Ашкенази» и «Певца своей печали».
В навчале 1970-х годов Булоф поставил «Пятый сезон» в переводе на идиш и новую версию «Трудно быть евреем» Шолом Алейхема. В рецензии на второй спектакль в газете The Nation от 19 ноября 1973 года Г.Клерман отмечал достоинства пьесы, песни Шолома Секунды, хореографию П.Ланга и актерский ансамбль. Наивысшей похвалы критика удостоился Булоф, которого он назвал «одним их самых ярких актеров современности». В подтверждение этому Клерман писал: «Булоф-продолжатель традиций комедии дель-арте. Все у него танцует: тело, руки, пальцы, лицо, голос. Он выглядит оживленным даже тогда, когда стоит неподвижно. Но артист редко неподвижен <...> Жесты Булофа говорят, описывают, поют, они динамичны, графически подчеркивают и комментируют произносимый текст <...> Булоф _ подлинный актер, один из немногих».
Пожалуй, наибольшую известность Булофу принесло исполнение ролей в пьесах А.Миллера. Кроме главной роли в идишской версии «Смерти коммивояжера», он сыграл Грегори Соломона в «Цене». Это произошло так. Незадолго до 80-летия Джо мы пошли посмотреть нашего приятеля Вайзмана на сцене The Harold ClurmanTheatre. За кулисами нас представили продюсеру Жаку Гарфейну, который выразил желание увидеть Джо в одной из своих будущих постановок. Я тут же предложила «Цену», и Горфейн согласился. Остальное – история. На генеральной репетиции присутствовал Миллер. В том месте пьеcы, где Грегори говорит о своей профессии и упоминает о том, что оценщиков мебели уважают, как докторов, Джо добавил от себя: «Так, во всяком случае, всегда было раньше». Зная, что Миллер не терпит никаких изменений в своих пьесах, Гарфейн нервно посмотрел на него и услышал, как прославленный драматург шепчет сам себе: «Гений, совершенный гений!»
Критика была единодушна в оценке и постановки, и игры Булофа. Чтобы вместить всех желавших побывать на спектакле, Гарфейн перенес его из небольшого TheClurman Theatre на Бродвей. Пьеса былп показана также на Фестивале двух миров в Чарльстоне (Южная Каролина).
В следующем сезоне мы возобновили «Альбом Чехова» в The Clurman Theatre. Булофу было уже 80 лет, и он появился в главной роли только в последней мини-пьесе «В музыкальном магазине»[62]. Другая возможность продемонстировать свое неувядающее мастерство представилась актеру в кинематографе. В фильме «Красные» («Reds»)[63] он сыграл эпизодическую роль революционера Вольского, который подружился с журналистом Джоном Ридом и его женой в поезде на пути в Петроград.
Актер не расставался с театром до последних лет. Его любимой ролью оставался Грегори в «Цене» Миллера. Джо сыграл его еще раз в Американском еврейском театре на 92-й улице. Спектакль был показан на фестивале в Израиле в 1983 году, но без Булофа, который по состоянию здоровья уже не смог совершить это путешествие. Награда Тель-Авивского университета за вклад в развитие израильского театра была вручена директору театра для передачи Булофу.
Артист скончался в Нью-Йорке 27 февраля 1985 года. На 30-й день после смерти специальное собрание в его честь состоялось в The Clurman Theаtre. Театр был полон, многие строяли в проходах. Большой портрет Булофа в роли Грегори Соломона висел над сценой. Во время траурной церемонии по залу пробежал ветерок, и портрет зашевелился. Собравшиеся замерли, все глаза устремились на ожившего Булофа. На следующий день, 31 марта 1985 года, критик Ирвинг Хоув писал в Нью-Йорк Таймс: «В очередной раз Джо переиграл всех нас».
Примечания
[1] Автор выражает признательность д-ру Г.Кратцу (Германия) за помощь в работе над статьей.
[2] Об О.Дымове см.: Обухова-Зелиньска И. Забытые классики. Переписка О.Дымова и А.Руманова (1902-1914). Русские евреи в Америке (РЕВА). Кн.5. Ред.-сост.Э.Зальцберг. Иерусалим; Торонто; СПб. : Изд-во «Гиперион», 2011. С.72-114; Обухова-Зелиньска И. Осип Дымов:путешествие сквозь социокультурные пространства. РЕВА. Кн.6. Ред.-сост.Э.Зальцберг. Иерусалим; Торонто; СПб. : Изд-во «Гиперион», 2012. С.65-152. Пьеса «Певец своей печали» написана Дымовым в 1914 году. Об этой пьесе см. также: Кратц Г. «Юзик»_ «Певец своеё печали». Пьеса О.Дымова. Восьмые Международные Михоэловские чтения. Национальный театр в контексте многонациональных культур. М., «Новое изд-во», 2014. С.172_196.
[3] Шварц Морис (Schwartz Maurice, урожд. Schwartz Avram Moishe; 1889, Украина-1960, Израиль, похоронен в Нью-Йорке), актер и режиссер еврейского театра, основатель, директор и режиссер Еврейского художественного театра в Нью-Йорке (1918). Снимался в Голливуде преимущественно в немых фильмах.
[4] Ан-ский Семён Акимович, настоящее имя Раппопорт Шлойме-Занвл (Соломон); 1863, Чашники, Витебская губерния —1920, Варшава) — русский и еврейский писатель, поэт, драматург, публицист, этнограф, общественный и политический деятель. Пьеса «Диббук» написана им в 1916 году.
[5] Зингер Израиль Джошуа (Singer Israel Joshua, 1893, Билгораж, Польша—1944, Нью-Йорк), евр. писатель, родной брат Нобелевского лауреата И.Б.Зингера.
[6] «Don’t Look Now» («Не смотри сейчас»)-комедия Крампа Джона (Crump John), премьера которой состоялась на Бродвее 2 ноябоя 1936 года на сцене Nora Bayes Theatre.
[7] Тодд Майк (Todd Mike, урожд. Goldenbogen или Golbogen Avron Hirsh, 1907-1958), бродвейский и голливудский продюсер, оказал большое влияние но становление современного шоу-бизнеса.
[8] «My Sister Eileen»-сценичская версия рассказов Маккини Рут (McKenney Ruth, 1911-1972), написанная Филдсом Дж. (Fields Joseph, 1895-1966) и Ходоровым Дж. (Chodorov Jerom, 1911-2004). Премьера спектакля состоялась 26 декабря 1940 года на сцене The Baltimore Theatre.
[9] «Oklahoma» («Оклахома»)-бродвейский мюзикл, композитор Роджерс Ричард (Rogers Richard, 1902-1979), либреттист Хаммерштейн Оскар (Hammerstein Oscar, 1895-1960), режиссер Мамулян Рубен (Mamoulian Rouben, 1897-1987). Премьера состоялась 31 марта 1943 года на сцене St.James Theatre,после чего спектакль шел 2212 раз. Роджерс и Хаммерштейн получили за «Оклахому» приз Пулитцера в 1944 году.
[10] «The Wall» («Стена», 1950)-роман о восстании в Варшавском гетто амер. писателя и журналиста Херси Джона (Hersy John Richard, 1914-1993). Театральная инсценировка создана Лампеллом М. (Lampell Millard, 1919-1997) и была поставлена на Бродвее в 1960 году.
[11] «Let’s Make Music» («Давайте делать музыку», 1941). Производство студии RKO Radio Pictures, режиссер Гудвинс Лесли (Goodwins Leslie), сценарист Вест Натаниэль (West Nathaniel), исполнители Кросби Боб (Crosby Bob), Роджерс Джин (Rogers Jean), Рисдон Элизабет (Risdon Elithabeth) и др.
[12] «Somebody Up There Likes Me» («Кому-то я здесь нравлюсь», 1956). Производство студии MGM, режиссер Вайс Роберт (Wise Robert), сценарист Леман Эрнест (Lehman Ernest), исполнители Ньюман Пол (Newman Paul), Пиер Анджели Мария (Pier Angeli Maria), Слоан Эверетт (Sloane Everett) и др.
[13] «Silk Stockings» («Шелковые чулки», 1957). Производство студии MGM, режиссер Рубен Мамулян (RoubenMamoulian), сценаристы Герше Л. (Gershe Leonard) и Шпигельгасс Л. (Spigelgass Leonard), исполнители Астер Фред (Astaire Fred), Пейдж Джанис (Paige Janis) и др.
[14] Миллер Артур (Miller Arthur, 1915-2005), амер. драматург и прозаик, автор «Смерти коммивояжера» («The Deathof a Salesman», 1949), «Вида с моста» («The View from the Bridge», 1955), «Цены» («The Price», 1968).
[15] Buloff, Joseph. From the Old Marketplace. Trans. by Joseph Singer. Harvard Univerasity Press, Cambridge, Massachusetts, London, England, 1991.
[16] Kadison, Luba and Buloff, Joseph with Irwing, Genn. On Stage, Off Stage. Harvard University Library, Cambridge, Massachusetts,1992.
[17] «Окраина» (чешск «Periferie», нем. «Peripherie», другое название - «Убийца» («Mord»)), пьеса драматурга Франца Лангера (1888, Прага-1965, там же)
[18] «Неофит», впервые показана в Варшаве под названием «Dukus» («The Duke»). Автор-Kacyzne Alter (1885, Вильно-1941, Тарнополь, убит укр. националистами), евр. писатель, поэт и фотограф.
[19] «Школьные друзья» («Shul-Khaverim», или «Alte Bokhrim»), драма в трех действиях.
[20] «Радуга» («The Rainbow»)-муз. ревью, авторы Булоф Джозеф, Ирвииг Гленн, Кадисон Люба.
[21] Мазо Мордeхай (Mazo Mordechai, 1889-1943), директор и один из основателей Виленской труппы. Вместе с женой артисткой Мирьям Орлеска погиб в Варшавском гетто во время Второй мировой войны.
[22] Зильберцвейг Залман (Silverzweig Zalman, Zylbercweig Zalmen, 1894-1972), историк еврейского театра, автор Лексикона еврейского театра (Leksikon fun Yiddishn Teater. Vols 1-6. Warsaw; Mexico City; New York, 1931-1969).
[23] Лихт Давид (Licht David, 1904, Львов-1975, Нью-Йорк), актер и режиссер евр. театра, работал в Польше, Румынии, Франции, США и Аргентине
[24] Мэнсдорф Аврум-Янкев (Mansdorf Avrum-Yankev (1902-?), актер евр. театра в Польше и Румынии.
[25] «Непрошенный советчик» («Kibbitzer», 1929)-пьеса драматургов Сверлинга Джо (Swerling Jo, 1897, Бердичев- 1964, Лос-Анджелос) и Робинсона Эдварда (Goldenberg Robinson Edward, урожд. Goldenberg Emanuel, 1893, Румыния-1973, Лос-Анджелос).
[26] Кадиш-евр. поминальная молитва
[27] Лейвик Х. (Leivik H., Leyvik H., наст. Leyvik Halpern, 1888, Белоруссия-1962, США), евр. поэт, писатель и драматург, в США с 1913 года. Наиболее известное произведение-драматическая поэма «Голем» («Der Goylem», 1921).
[28] Гранах Александр, урожд. Исайя (Gtanach Aleksander, 1893, Галиция-1945, Нью-Йорк), актер кино и театра. В 1933 году эмигрировал из Германии сначала в СССР и потом-в США. Во время войны снимался в Голливуде у таких режиссеров, как Э.Любич и Ф.Ланг.
[29] Михелеско Михл (Michelesco Michel), комедийный актер евр. театра, играл в The Place Jewish Theatre в Чикаго иRolland Yiddish Theatre в Нью-Йорке.
[30] Рубин Бенни (Rubin Benny, 1899-1986), комедийный актер кино и театра
[31] «Студент иешивы» или «Еврейский мученик» («Der Yeshive Bokher/Der Yidishe Martierer», 1897)-пьеса Золоторевского Исидора (Zolotarefsky Isidor).
[32] «Газовый фонарь» («Gas Light», 1938)-пьеса англ. драматурга Гамильтона П. (Hamilton Patrick, 1904-1962), более известная в США под названием «Уличный ангел» («Angel Street»)
[33] «Цепи» («Keytn»,1929)-пьеса Г.Лейвика
[34] «Любовь под вязами» («Desire under the Elms», 1925)-пьеса амер. драматурга О”Нила Юджина (O”Neil EugenGladstone, 1888-1953).
[35] «60000 героев» («60000 Heroes») -пьеса Ресслера Бенджамина (Ressler Benjamin)
[36] Хиршбейн Перетц (Hirshbein Peretz, 1880, Польша-1948, Лос-Анджелос), евр. писатель, драматург и журналист.
[37] Вейнер Лазарь (Weiner Lazar, 1897, Черкассы-1982, Нью-Йорк), евр. композитор, автор более 200 песен, нескольких кантат и синагогальной музыки.
[38] Ольшанецкий Александр (Olshanetsky Alexander, 1892, Одесса-1946, Нью-Йорк, евр. композитор и аранжировщик, автор песен, оперетт, мюзиклов. См. о нем также: Зальцберг Э. Российские комозиторы- евреи в США (1880_1970). Русские евреи в Америке (РЕВА). Кн.8. Ред.-сост. Э.Зальцберг. Торонто; СПб.: Изд-во «Гиперион», 2913. С.147-162. Оперетта «Шарманщик» («Der Katarinchek») написана им на текст Луи Фраймана в 1935 году.
[39] Таубер Хаим (Tauber Haim, 1901, Белоруссия-1946, США), евр. поэт и актер.
[40] Баратов Павел (Baratov (Brenner) Pavel), актер евр. театра. Начинал карьеру во МХАТе (1899-1901) и Новом театре Л.Яворской (1901-1904). В США с 1922 года. Выступал с евр. труппами во многих странах.
[41] Эльштейн Абрахам (Ellstein Abraham, 1907, Нью-Йорк-1963, там же) евр. композитор и аранжировщик, автор песен, оперетт, мюзиклов. См. о нем также: Зальцберг Э. Российские комозиторы- евреи в США (1880_1970). РЕВА. Кн.8. Ред.-сост. Э.Зальцберг. Торонто; СПб.: Изд-во «Гиперион», 2913. С.147-162.
[42] Рудель Юлиус (Rudel Julius, 1921-2014), амер. дирижер, гл.дирижер и директор The New York City Opera (1944-1979).
[43] «Пожнешь бурю» («Inherit the Wind»), пьеса Лоуренса Джерома (Lаwrence Jerome) и Ли Роберта Эдвина (LeeRobert Edwin), 1955.
[44] «Рашомон» («Rashomon», 1915), два рассказа японск. писателя Р.Акутогавы (1892 _ 1927). В 1959 году на Бродвее появилась театральная адаптация фильма А.Куросавы «Рашомон», сделанная Канин Фей (KaninFay,1917_2013) и Канин Майклом (Kanin Michael, 1910_1995).
[45] «Визит старой дамы»-пьеса швейцарского драматурга Дюрренматта Ф. (1956).
[46] «Вердикт» («Der Psak», 1927), драма русской советской писательницы и драматурга Левитиной С.М. (1891-1957) в пяти актах о Гражданской войне в России.
[47] «Ревность»-пьеса русского писателя и драматурга Арцыбашева М.П. (1913).
[48] «Средство к жизни» («Parnoseh») -драма Готтесфелда Х. (Gottesfeld Chone, 1890 (1886?)-1964).
[49] Блюм Густав (Blum Gustav,ум.1963), амер. режиссер, актер и продюсер.
[50] «Зови меня Зигги» («Call Me Ziggy»)-комедия Гольдберга Дана (Goldberg Dan). Премьера состоялась на Бродвее 1 февраля 1937 года.
[51] «Человек из Каира» («The Man from Cairo»)- комедия Гольдберга Дана. Премьера состоялась на Бродвее 4 мая 1938 года.
[52] «Они встретились в Аргентине» («They Met in Argentina», 1941). Производство студии RKO Radio Pictures, режиссеры Гудвинс Лесли (Goodwins Leslie) и Хивели Джек (Hively Jack), сценаристы Кэди Джером (Cady Jerom) и Брок Луи (Brock Lou), исполнители О”Хара Маурин (O”Hara Maureen), Эллисон Джеймс (Ellison James) и др.
[53] «Снова весна» («Spring again»), комедия Лейтон Изабел (Leighton Isabel) и Блоха Бертрама (Bloch Bertram), режиссер Макклинтик Г. (McClintic Gurtrie). Премьера-10 ноября 1941 г. в Henry Miller’s Teathre
[54] Харрисон Рекс (Harrison Rex, 1908-1990), англ. актер театра и кино.
[55] «Моя прекрасная леди» («My Fair Lady», 1956)-мюзикл, основанный на пьесе Б.Шоу «Пигмалион». Текст Джея Алана (Jay Alan), музыка Лоева Фредрика (Loewe Fredrick).
[56] Клерман Гарольд (Clurman Harold, 1901-1980), амер.режиссер и критик. Пьеса К.Симонова «Конец света» была поставлена им в 1947 году.
[57] Хект Бен (Hecht Ben, 1894-1964), амер. писатель, сценарист и режиссер.
[58] «Пятый сезон» («The Fifth Season», премьера 23 января 1953), пьеса амер. драматурга Сильвии Риган (1909-2003)
[59] «Утренняя звезда» («The Morning Star», 1940), пьеса С.Риган.
[60] Чейз Мери (Chase Mary Coyle, 1906-1981), амер. драматург. Пьеса «Миссиз Максинг» написана ею в 1954 году.
[61] Оба эпизода написаны Чаевским Педди (Chaeyevsky Sidney Aaron «Paddy», 1923-1981) для телевизионной серииThe Philco-Goodyear Television Playhouse и были показаны в 1953 году.
[62] В оригинале у Чехова-«Забыл!»
[63] «Красные» («Reds»,1981). Производство студии Paramount, продюсер и режиссер Битти Ворен (Beatty Warren), исполнители Битти Ворен, Китон Дайан (Keaton Diane), Николсон Джек (Nicolson Jack) и др.
Напечатано: в журнал "Заметки по еврейской истории" № 8-9(186) август-сентябрь 2015
Адрес оригинальной публикации: http://www.berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer8_9/Zalcberg1.php
