Все начатое во времени — во времени должно быть и завершено.
1
Самолет висел над морем… Двигатели старого «ЕМБ-120» старательно выводили рабочую, надрывную ноту. Крылатая машина отчаянно боролась с огромным пространством, но оно, расширенное до облаков и потерянного горизонта, скрадывало движение.
«В Париже она все-таки стреляла мне в спину…», — подумал Гарри Блейк и потерянно улыбнулся.
Самолет наконец-то достиг островка Санта-Аламос и лег на разворот в сторону материка. Маневр наклонил поверхность моря влево. Гарри удивился, не увидев гигантской волны внизу, стирающей плоский островок с поверхности моря.
«Чушь какая-то! — спустя пару секунд опомнился он. — Мир — не вечеринка Господа Бога, а море — не коктейль в его бокале».
Супершпион Гарри Блейк возвращался домой. Давала знать усталость, накопленная за полгода приключений, и картинка в иллюминаторе воспринималась им чисто механически, словно он все еще глазел на телевизор в зале ожидания аэропорта.
Взгляд Гарри скользнул по салону самолета и в который раз не нашел там ничего примечательного. Впереди, из-за высоких спинок кресел, выглядывали несколько затылков, а слева маячили два старческих профиля. Тем не менее желание подремать, начавшее одолевать Гарри в аэропорте, ушло, а в животе и правом локте появился хорошо знакомый зуд. Примерно такой же свербеж одолевал его перед грандиозной перестрелкой в Париже, на проваленной явке по адресу бульвар Оноре де Бальзака, 8-а, или, по крайней мере, в Гамбурге, когда ему на спину свалился террорист со стальной удавкой в волосатых лапах.
«Да ну их к черту, эти Париж и Гамбург», — как от зубной боли поморщился Гарри.
Он припомнил крохотный, тесный ресторанчик на окраине Рио-де-Жанейро. Эта тихая забегаловка отличалась от салона самолета разве что высотой потолка. Влюбленные парочки, испытывающие свежие чувства друг другу, после вылежки на пляже выбирали именно этот тесный ресторанчик.
Гарри глупо хмыкнул, когда в голове промелькнули пушкинские строчки: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…». Леночка тогда очень много болтала. Женская насмешливая мысль, подчиненная женской же логике, могла запросто перепрыгнуть от плана террористов «Януса» захватить французскую атомную подлодку «Колибри» в Бенине — к последнему фестивалю пляжной моды в Риме. Гарри поддакивал, откровенно любуясь вдохновленным женским личиком. Он так и не понял смысл русской поговорки «В тесноте, да не обиде», высказанной Леночкой относительно ресторана. Девушка принялась подсмеиваться и над ним. Но Гарри никак не мог сообразить, какую обиду имела в виду поговорка. Элементарная логика подсказывала ему только слова любви, причем довольно глупые. Веселая и раскрасневшаяся Леночка обозвала его тупым верзилой, а потом поцеловала в щеку.
«А о чем мы еще тогда говорили с ней? — Гарри потер ладошкой лицо и вдруг понял, что улыбается. — Наверное, все-таки о работе и совместной операции ЦРУ и ФСБ, хотя я не помню о чем конкретно. Потом мы выпили за тех парней, которые остались на африканском берегу прикрывать бегство “Колибри”, а Лена сказала, что любит меня и не хочет, чтобы я оказался на месте тех ребят…».
Воспоминания оборвались. Гарри проглотил комок в горле и с робкой надеждой подумал, что яд в его бокал мог бросить все-таки официант, а не Леночка.
Но потом был Токио. Во время тайных переговоров с местными мафиози Леночка оценила жизнь Гарри в полмиллиона долларов. Когда Макс Тирли рассказывал ему об этом, он прятал глаза. Точнее, Макс смотрел на полуживой кактус на подоконнике гостиничного номера, похожий на перевернутый крест. По плану, разработанному Леночкой, Гарри должен был умереть на грязной мусорке от передозировки наркотиков. А в кармане его куртки полиция потом нашла копию расписки, в которой Гарри соглашался работать на террористов из «Януса».
«О, женщины!..» — Гарри откинулся на спинку кресла и на пару секунд закрыл глаза. Его улыбка снова деградировала в усмешку. В ней перемешались и горечь о навеки потерянной любви и некое понимание тайного смысла жизни опытным шпионом.
Наверное, Гарри было удивительно обаятелен в эту секунду. Красавица мексиканского вида, сидевшая слева, следом за пожилой парочкой, бросила на него печальный и выразительный взгляд недавно разведенной женщины.
«А иди ты, — не без раздражения подумал Гарри. Он с трудом отрывал взгляд от выпяченного женского декольте. — Я еще жить хочу!..»
Островок Санта-Аламос провалился куда-то под брюхо самолета, словно самолет собрался по-куриному присесть на него. Между легких облаков проявилась далекая, едва различимая линия горизонта. Вечернее небо становилось песчано-красным, а море внизу — небесно-голубым.
«Перевернутый мир не такая уж редкость в наше время», — Гарри снова закрыл глаза.
Он ни о чем не думал целую минуту, рассматривая темную бездну перед собой.
«Леночка, сволочь ты несчастная!» — наконец по-русски, с горечью подумал Гарри.
В Париже его все-таки потянуло на сентиментальность. После перестрелки на бульваре имени французского классика и ночи полной шальной любви в «Национале» Гарри рассказал Леночке, как испугался единственный раз в жизни. Это было там, в его маленьком Лауэрте. Во время прогулки на водном мотоцикле у него вдруг кончился бензин. А потом налетел шторм. Гарри добирался до берега вплавь долгих два часа и едва не разбился о прибрежные скалы.
— Я тогда много думал, Леночка… Как никогда много!
Гарри вспомнил улыбающийся и чистый профиль девушки на фоне светлого окна. Было уже утро…
Она не удивилась и спросила:
— О чем же ты думал?
Гарри попытался рассказать и вдруг с удивлением обнаружил, что несет полную чепуху. Это поняла и Леночка.
Она засмеялась и спросила:
— Ты идиот, да?
Рассказ Гарри и в самом деле выглядел довольно глупо. Гарри мог точно рассчитать время прыжка с движущегося товарного вагона через стойки железнодорожного моста, но простое изложение собственных — пусть и прошлых — мыслей вдруг стало для него неразрешимо сложным. И если там, в море, Гарри первый раз в жизни испугался, то, рассказывая в Париже об этом Леночке, он едва ли не первый раз смутился. А потом он вдруг стал убеждать девушку в том, что там, в море, он знал, что не умрет. Знал не сразу, конечно, но все-таки и до того, как волны пронесли его мимо скал. Это была радость, что ли?..
— Что-что? — удивленно переспросила Лена.
Ее лицо вдруг стало серьезным. Гарри снова — еще более сбивчиво и путано — рассказал об удивительной, пронизывающей радости спасения до факта самого спасения.
Лена погладила его по голове, как гладят ребенка, и сказала:
— Тогда я знаю, о чем ты думал.
Через неделю совместная операция против террористов «Януса» вступила в завершающую стадию. Была Ницца, а затем Вена. В Ницце Гарри едва ушел от явно наведенных на него преследователей, а в Вене те же самые головорезы подкарауливали его на явке, на площади Штрауса. Гарри в который раз выручил Макс Тирли. Макс получил пулю в руку, а в завершающей схватке ему едва не выбили глаз.
«Макс Тирли никогда не верил Леночке, — думал Гарри. — Макс всегда считал, что она работает на “Янус”, а не на русскую разведку… С самого начала».
Гарри хотел ненависти, но вместо нее в груди была обыкновенная никотиновая тоска. Заглушить ее смогла бы только физическая работа. И Гарри снова вспомнил ночной, волшебный шторм в Лауэрте…
2
Макс Тирли отложил гаечный ключ, потом только что снятый поддон двигателя и присел перекурить. В смотровой яме под мощным «Ягуаром» было темно, переноска не работала, а отраженного света хватало только на то, чтобы не садануть себе ключом по руке.
Макс уже не боялся. Страх ушел без следа, едва он понял, что успеет завершить работу в гараже Гарри Блейка до того, как тот вернется домой.
Макс думал и рассматривал кончик горящей сигареты. Дорога в Лауэрте из аэропорта в Денези представляла собой 35 миль горного «серпантина». Гарри Блейк частенько рассказывал ему о том, что проходит все повороты на этой дороге на максимально возможной скорости.
«Пижон! — усмехнулся Макс. — Он утверждает, что такая езда заменяет ему кофе…»
Макс аккуратно раздавил сигарету кончиком ботинка и, высвечивая карманным фонариком днище «Ягуара», принялся рассматривать тормозные шланги.
3
…Это был сон, и Гарри снова смотрел в радостные и счастливые глаза Лены, в которые он смотрел вчера в аэропорте Орли.
Она сказала:
— Я буду ждать тебя здесь в среду. Мы улетим в Каракас вместе.
Гарри проснулся, и к нему вернулась горечь.
«Тоже мне, союзница, дьявол тебя разорви!»
Рука Гарри стиснула пачку сигарет в кармане куртки. Он все-таки смог выжать из себя ненависть — холодную, жалкую, готовую вот-вот оборваться, но все-таки ненависть.
А всезнающий Макс Тирли ненавидел Лену всегда. Когда они втроем ехали в Рим в одном купе и весело болтали о пустяках, Гарри вдруг увидел скошенные глаза Макса. Майор Макс Тирли на секунду расслабился и смотрел в окно. В его глазах не было ничего кроме тоски и ужаса.
«Это потому что “Янус” не знает пощады, — решил тогда Гарри. — А Макс так много задолжал этим бандитам, что они дали слово взять его живым…»
О том, что это могло значить для Макса, не стоило даже и думать.
Гарри попытался отогнать от себя мысли о Леночке. Перед его мысленным взором на секунду промелькнул женский округлый подбородок, чуть полноватый, потому что Гарри почему-то видел его снизу, потом веселые и удивительно живые глаза, а затем он почувствовал запах женской подмышки.
«Убить тебя мало, стерва!» — уже с откровенным отчаянием подумал Гарри.
Чтобы хоть как-то справиться с навязчивыми видениями, Гарри стал думать о море. Море было огромным, прохладным и очень сильным. Гарри решил, что было бы здорово, приехав домой, сразу сесть за руль водного мотоцикла. Морские прогулки, как бы часто они ни случались, всегда дарили ему пронзительное, первобытное ощущение бытия.
Мелькнула насмешливая мысль: «Только возьми побольше бензина, болван!»
4
Ровно в половину седьмого Макс закончил возню с «Ягуаром» Гарри Блейка. Машина была готова к аварии примерно так же, как отличник-китаец к сдаче экзамена по истории Коммунистической Партии Китая в захолустном американском университете. Можно было наконец покинуть гараж, но Макс принялся рассматривать водный мотоцикл в углу.
Не так давно он три раза прослушал запись разговора Лены и Гарри в «Национале». Чертовы любовники всю ночь елозили по кровати, а потом им вздумалось поговорить о чем-нибудь возвышенном. Это могло бы выглядеть довольно уморительным, но тогда в, казалось бы, полупустой болтовне Максу вдруг почудилось что-то пугающее. Гарри нес невообразимую чепуху о своих мыслях, когда море несло его на скалы. А потом Лена сказала, что знает, о чем он тогда думал.
«Она все знает, — Макс вдруг снова почувствовал холод под левой лопаткой. — И знала этого с самого первого дня, лишь только увидела меня…»
К нему снова вернулись ненависть и страх. Макс прикинул в уме, сколько понадобится времени, чтобы вывести из строя датчик уровня топлива на водном мотоцикле и слить полбака бензина.
«Примерно полчасика…»
Еще в аэропорте Макс услышал по радио, что на Лауэрте надвигается шторм. А супершпион Гарри Блейк любил не только крутые повороты на шоссе…
5
…Гарри бездумно смотрел на струйку черного дыма, вырывающуюся из выхлопного патрубка авиадвигателя. Дым быстро стал черным, а через полминуты у его основания показались языки пламени. Двигатель разгорался быстро и горел ровно, как свеча.
«Это конец…» — спокойно подумал Гарри.
От острова Санта-Аламос до аэропорта Денези было примерно 100 морских миль. Гарри уже летал на «ЕМБ-120». Например, в Точите одна из пуль, выпущенных террористами вслед «эмбраеру», задела трубку бензопровода. Самолет протянул 84 мили только благодаря опытному пилоту.
«Как его звали?.. Кажется, Джон Макенрой. Хороший парень!»
Когда они уходили от заброшенного в джунглях аэропорта, Джон Макенрой рассказал Гарри о системе пожаротушения на «ЕМБ-120». Джон ругался и говорил, что его теща работала в конструкторском бюро «Эмбраера». По словам Джона, именно она проектировала эту негодную систему пожаротушения.
«Да, это конец…» — Гарри улыбнулся.
Ему стало жалко мексиканскую красотку и пожилую пару.
«Интересно, а что подумает обо мне Леночка?»
Гарри попытался представить себе ее радость и не смог.
6
…Еще через двадцать три минуты Макс Тирли закончил работу с водным мотоциклом.
«Двойная гарантия, — усмехаясь подумал Макс и вытер руки. — Теперь если наш супергерой Гарри Блейк решит — впрочем, как и всегда! — немного освежиться после перелета, его ждет не один, а целых два сюрпризика — “Ягуар” и водный мотоцикл. Прощай, пижон!..».
Макс плюнул на мотоцикл, и ему снова стало легче.
7
В салон самолета заглянуло вечернее солнце. Его луч был настолько ярким, что ослепил глаза.
Странная мысль пришла, казалось бы, ниоткуда, а точнее говоря, словно извне.
«Там, в Париже, мне в спину стрелял Макс, а не Леночка — вдруг подумал Гарри. — Только этим можно объяснить опоздание Макса на встречу со связником на вокзале…»
Мысль была настолько безмятежной, спокойной и чистой, что Гарри снова улыбнулся. Правда, глядя со стороны, пожалуй, могло показаться, что Гарри улыбается пылающему двигателю самолета.
«…И с японцами мафиози в ресторане “Берли” договаривался Макс, а не Леночка, потому что Леночка прилетела в Токио только ночью, — Гарри совсем не удивлялся тому, что мысль продолжалась сама собой, без малейшего усилия с его стороны. — Но тогда получается, что именно Ленка и те двое ее парней спасали мою задницу, когда я медленно, как недобитая утка, поджаривался в “крайслере” на 126-м километре шоссе под Сиднеем. Гарри, Гарри!.. Каким же тупым ты был, когда верил Максу, — странная, невесомая мысль вдруг стала слегка насмешливой. — Ведь это именно Леночка тащила тебя на себе там, на шоссе, к другой машине и ты видел краешек ее воздушного платья. Помнишь, да?.. А ты еще и удивлялся этому, идиот. Ты видел, как пули дождем полощут по асфальту, ты слышал, как кто-то крикнул по-русски, “у них гранатомет!”, но ты не верил в то, что Леночка вот так — запросто! — может оказаться на 126-ом километре сиднейского шоссе. А потом, когда за спиной стихли автоматные очереди, кто-то вытер твое лицо и поцеловал в щеку теплыми губами. И ты снова решил, кретин, что ты без сознания и тебе снова все это мерещится. Но если это было наваждение, тогда кто же привез тебя в Сидней? Кто охранял операционную до приезда полиции, а потом исчез без следа, забыв на подоконнике губную помаду?!..»
Старик слева от Гарри мирно спал. Его жена сосредоточенно просматривала какой-то яркий журнал. А мексиканская красотка окончательно потеряла к Гарри интерес и занялась маникюром.
«Бог все-таки есть, — подумал Гарри. — Ленка никогда не пыталась меня убить: ни в Париже, ни в Гамбурге, ни даже в Рио… И она попросту каждый раз спасала меня от этой сволочи Макса Тирли. Да, Бог все-таки есть!.. Ведь я мог в любой момент пристрелить Ленку».
В Гамбурге Гарри Блейк не стал стрелять в женщину в светлом плаще. Он сидел на лавочке, вдыхал аромат только что сгоревшей листвы и с болезненным любопытством рассматривал неуверенно приближающуюся красивую блондинку. Незнакомка выпустила в него всю обойму с тридцати шагов. Потом она без сил опустилась на ближайшую скамейку и заплакала.
«Эту дуру просто заставили это сделать…»
Через пару часов Гарри со своими ребятами ворвался в гараж на тихой городской окраине. Перестрелка и драка с террористами получилась настолько злой, что Гарри пришлось закрывать своим телом заложников — мужа и крохотную дочку только что стрелявшей в него женщины.
Двигатель «эмбраера» уже откровенно пылал.
«Но Бог все-таки есть», — окончательно решил Гарри.
8
Очередная гарантия гибели Гарри Блейка подействовала на Макса Тирли как таблетка «о-эм-пэ» — она оглушила и скомкала страх. Поэтому, направляясь к взятой на прокат в аэропорте машине, Макс почти не смотрел по сторонам. Перед ним маячило воображаемое лицо Гарри Блейка. Лицо постепенно становилось по-старчески жалким и расплывалось, словно капля масла на воде.
«Чтоб ты в ад попал, скотина!..» — пообещал еще живому другу Макс.
Неисчислимое количество раз ему казалось, что Гарри обо всем догадался, и тогда Макс умирал от ужаса. Он не смог бы даже поднять руку, чтобы защититься от элементарной пощечины. Страх парализовал его и превратил волю в холодный студень.
Макса спасало лишь то, что ни одна секретная служба не поверит другой, что ее старый, проверенный агент работает на противника или на террористов во время совместной операции. Поэтому Лена никогда не пыталась рассказать Гарри о Максе.
«Бедная бабенка, — усмехнулся Макс. — С ее-то говорливостью она всегда была вынуждена молчать о главном».
Уже усаживаясь за руль машины, Макс получил смс-ку по спутниковому телефону. «Янус» наконец-то сообщил ему содержание той последней записки, которую Леночка хотела передать Гарри с помощью стюардессы 665-го рейса, уносившего Гарри из Франции в далекий южноамериканский Денези. Макс побаивался, что в ней будет вся правда о нем. Но, как оказалось, в записке были только три слова: «Гарри, ты молился».
«О чем и кому молился?.. — Макс с недоумением смотрел на дисплей телефона. — Когда Гарри молился?! Честное слово, это просто бред какой-то».
Макс нажал на газ. Машина пулей вылетела сначала на узкую дорогу, ведущую к шоссе, а потом и на само шоссе.
«Да пошли они теперь оба псу под хвост — и Гарри, и Ленка, — думал Макс. — Молитесь или не молитесь — теперь все равно Гарри пора к Богу!»
9
В аэропорте Денези Гарри Блейк залпом выпил тройной виски. Кое-кто из пассажиров «эмбраера» — скорее всего, те, кто увидел, во что превратился левый двигатель самолета — были готовы целовать пилотам руки.
Гарри устало улыбнулся, наблюдая сентиментальную сценку. Потом он вспомнил свои странные мысли о Леночке и Максе Тирли там, в самолете.
«Причудится же такое… — Гарри поморщился как от зубной боли и покачал головой, пытаясь избавиться от ненужных воспоминаний. — Бред сивого мерина!»
Гарри было откровенно стыдно за свою минутную слабость, потому что Макс Тирли не мог быть предателем. Нет, Гарри не стал бы спорить с тем, что современные люди живут в перевернутом мире, но не в извращенном же донельзя.
Он попросил у бармена еще один виски и стал думать о море и предстоящей прогулке на водном мотоцикле. Желание почувствовать скорость и свежесть ветра стало нестерпимо огромным. Схватка с морскими волнами была бы полной противоположностью неподвижному сидению в салоне готового к гибели самолета. Гарри даже почувствовал вкус соленой воды на губах, и его снова потянуло в улыбку…
10
…Стрелка спидометра приблизилась к отметке 140 километров в час. Дорога выпрямилась, но Макс знал, что где-то там, впереди за холмом, должен был быть очередной непростой поворот.
«Логика, Макс!.. Где же твоя логика? А ведь ты всегда побеждал Гарри Блейка именно с помощью логики, — рассуждал про себя Макс. — Однажды ты даже убедил этого идиота в том, что никогда не видел официанта из ресторанчика на окраине Рио. Помнится, Гарри глазел на фото, на котором ты и тот чертов официант о чем-то спорили, и тупо тер свой лоб. Ты доказал Гарри, что вы спорили с официантом о счете за ужин, ведь никто не будет спорить с агентом “Януса”! Этих агентов либо убивают без слов, либо с ними соглашаются во всем и сразу…»
Стрелка спидометра неумолимо приближалась к цифре 120.
«Поворот!» — вспомнил Макс.
Он сбросил скорость. Машина прошла поворот чисто, без кинематографического визга тормозов.
«Теперь, Макс, постарайся успокоиться и проанализировать эту идиотскую записку, которая — будь она трижды неладна! — не дает тебе покоя. Что в ней такого уж особенного?.. Помнишь, Гарри рассказывал этой русской бабенке о том, как он чуть не утонул в море? Уверен, что Ленка имела в виду именно этот случай. Она еще сказала тогда Гарри, что, мол, знает, о чем он думал, когда плыл к берегу. Ведь сам Гарри превращался в осла, когда пытался рассказать собственные мысли. Да-да... Ленка права, в этой записке. Человек, который борется в темноте с морскими волнами, может только молиться. Ночной шторм и, допустим, перестрелка в борделе “Веселые телочки” — очень разные вещи. И даже не потому, что в борделе нужно время от времени нажимать на курок, а море несет тебя помимо твоей воли, а потому что…»
Мысль оборвалась. Машина вошла в очередной замысловатый вираж. Макс Тирли прищурился, оценивая пропасть справа. Вечер приближался, и пространство над бездной почему-то темнело значительно быстрее, чем небо.
«…Но все-таки странно все это! Почему вдруг Ленка написала в записке именно эти три слова — “Гарри, ты молился”?»
Если бы Макс мог плюнуть, он с удовольствием бы сделал это. Снова сильно зачесалась спина. Там, в гараже, Макс пару раз терся лопаткой о торец открытой двери, и дверь скрипела, как старая, перегруженная веревка. Но нужно было спешить в аэропорт, времени на остановку не было. Макс знал, что на дороге он наверняка встретится с такси, в котором Гарри Блейк приедет домой.
«Бибикнуть, что ли, ему на прощание? — хмыкнул Макс. — Стекла тонированы и меня все равно не видно…»
Мысли снова, помимо воли, вернулись к странной записке.
«Этот идиот Гарри не знает ни одной молитвы… Разумно предположить, что там, в море, он не молился, а попросту что-то кричал Богу сквозь обрывки мыслей. Поэтому он и не мог толком рассказать о них потом. Именно поэтому!..»
Дорога вильнула вправо, потом влево и стала карабкаться еще выше.
«Опаньки!!.. — пришла очередная догадка. Макс едва не расхохотался от облегчения. Правда, мысль была настолько тонкой, что ему пришлось прибавить газа, чтобы мозги заработали быстрее. — А ведь Ленка попросту намекала в записке, что, мол, теперь и она сама будет молиться за Гарри. Иначе, за каким таким чертом она написала ее?!..»
Макс Тирли все-таки расхохотался.
«Милая идиотка Ленка! Мне даже жаль, что Гарри не получил твою записку. Он бы все равно не понял, почему ты ее написала!»
11
Шофер такси сидел за рулем и писал смс-ку: «Приеду домой, убью, дура!!!..» Буквы на большом семидюймовом дисплее были зловеще красными.
Гарри кашлянул.
Шофер поднял глаза и широко улыбнулся.
— Жена, — пояснил он.
Гарри молча и понимающе кивнул.
— Вам в Лауэрте, сэр?
Гарри улыбнулся в ответ:
— Как вы догадались?
— По вашему американскому костюму, — пояснил шофер. — Моя куртка, например, стоит всего сто долларов.
Шофер завел двигатель и стал рассказывать Гарри о последнем визите, точнее даже набеге, своей жены на местный супермаркет.
— По-моему, ей внесли в счет даже тележку, на которой она подкатила товар к кассе, сэр.
Гарри плохо слушал. Он смотрел в окно и уже откровенно стыдился своей слабости там, в самолете, за минуту до катастрофы. Он твердил сам себе о том, что Макс Тирли не мог работать на «Янус», а в спину в Париже ему стреляла Ленка.
— …А вы что думаете, сэр?
Гарри механически переспросил:
— Думаю о чем?..
— О женщинах.
Гарри загадочно промолчал в ответ.
12
«Просто у меня такая сволочная работа — не любить людей. Иногда мне уже хочется нажимать на курок просто так… — Макс Тирли сосредоточенно рассматривал извивающееся перед капотом машины шоссе. — Легче найти необорванную мысль в голове шизофреника, чем что-то постоянное в этом чертовом мире. Что-то пугает нас, мол, не делай так!.. Это, видите ли, нехорошо. А что мне будет за это?! Наказание?.. Ай, испугали. Ведь если я сделаю что-то доброе, то… Оглянитесь вокруг себя, идиоты! Не будет ли мне наказание от вас еще большим? И кто докажет мне, что крохотная пенсия за тридцать лет службы это не кара за честность?»
Макс Тирли закурил. Он не отрывал взгляда от дороги и профессиональная привычка — «если одновременно делается не одно, а два дела, то нужно забыть о третьем» — оборвала мысли.
Вместо того чтобы вернуть «прикуриватель» в гнездо на щитке приборов, Макс выбросил его в окно.
«Молиться она, значит, будет… — он ухмыльнулся. — А валяй, молись, сволочь!»
Несмотря на браваду, мозг Макса продолжал напряженно работать. Догадки, предположения и варианты развития событий возникали один за другим, таяли как миражи и появлялись снова.
«Химеры какие-то… — механически отметил про себя Макс. — Бред воображения».
Пытаясь отогнать очередное смутное то ли сомнение, то ли догадку, майор Тирли даже помотал головой. Но возникшее ощущение новой и какой-то уже другой по своей природе тревоги, не уходило.
Макс почесал кончик носа, вернул руку на руль и сжал его крепче, чем обычно.
«Хотя, конечно, фиг его знает, а?.. В мире полно загадок. И какой идиот доказал, что, допустим, молитва не помогает?.. Есть Бог или нет Бога — этого никто не знает».
Макс вспомнил, как еще в начале своей карьеры в разведке он чуть не погиб в Канаде. Мотор его машины заглох, а по обледенелому шоссе, с горы, на него несло развернувшуюся поперек дороги огромную «фуру». Макс видел простреленную голову водителя — она лежала на руле. Казалось, что мертвый водитель пытается повернуть машину и прикладывает максимум усилий для того, чтобы справиться с рулем.
Макс вспомнил свой страх и поежился.
«Да-да, я тоже тогда молился… Но кому? Ведь глупо молиться мертвому водителю».
Смутный ворох мыслей из воспоминаний и теперешнего анализа ситуации вдруг стал похож на детские кубики с буквами, из которых нужно было сложить только одно нужное слово. И хотя самого слова еще не было, Макс уже просчитывал те действия, которые нужно совершить, чтобы заданное слово наконец получилось.
«Не нервничай, пожалуйста, и давай-ка все заново и по порядку, — решил Макс. — Итак, жили-были шпионы и террористы. Ребятки частенько постреливали друг в друга, пытались стибрить секреты, а иногда подсовывали бомбы в машины друг друга. Война до полного уничтожения не такая уж редкость и, казалось бы, все в ней шло своим чередом. Постепенно “Янус” стал выигрывать эту войну, а поэтому совместная операция десятка спецслужб разных стран против “Януса” была обговорена на самом высоком уровне. Но люди всегда останутся людьми. Им трудно увидеть в бывшем противнике сегодняшнего союзника. Но вот что любопытно: Гарри Блейк раз за разом прощал Ленку, несмотря на то, что я только на лбу у нее не написал “Предательница”. Почему так?!..»
Макс Тирли с таким усилием морщил свой лоб, что заболело чуть выше переносицы. Мимо ветрового стекла, едва не врезавшись в него, прошмыгнула большая, нелепая птица, похожая на сову. Макс едва не рванул руль в сторону пропасти.
«Гадина какая, а?!..»
Он проводил птицу взглядом, но так и не смог рассмотреть ее.
«…Но вернемся к нашим двум влюбленным баранам, террористам и спецслужбам. Наверное, как ни горько мне это признавать, дело не в тупости Гарри Блейка и не в его везении. Этот гаденыш способен испытать нечто вроде озарения, если его как следует навернуть чем-нибудь тяжелым по голове. Например, человек, который находится в запертом доме, никогда не докажет сам себе, что он не сможет выбраться из этого дома. Для этого ему необходимо осмотреть дом снаружи. Парадокс?.. Да. Ведь только оценивая все преграды, в том числе и невидимые, можно оценить всю сложность задачи. Гарри же, во время редких вдохновений, удавалось всегда именно это. Например, там, во время шторма в Лауэрте. Да-да!.. И потом с ним случалось что-то похожее… В Мексике, что ли?.. Словно какая-то сила вырывала его из стен его “дома” и поднимала вверх над собой…»
Макс помимо воли прибавил газа, и машина едва ли не прыгнула вперед.
«…А самое неприятное в том, что Гарри Блейк действительно туп и в этом взлете нет ни капли его заслуги. Он же как мешок с картошкой!.. — Макс Тирли излишне резко рванул руль перед очередным поворотом. Машина едва не пошла юзом. — А эта дура, значит, будет за него молиться. Делать ей больше нечего!.. Любит она его, видите ли!.. Ну, позанимались бы сексом, как все порядочные люди, и разбежались. А она — молиться!.. Монашка ты, что ли?!.. Чего ты от Бога своими молитвами домогаешься?!.. Что ты к нему пристаешь?!»
Макс вдруг вспомнил, как Лена, покидая аэропорт Орли, на выходе безошибочно бросила быстрый взгляд направо. Нет, она не искала Макса Тирли, она увидела его сразу.
«Ведьма чертова, — Макс едва не застонал от ненависти. — Откуда и почему она все знает?!..»
Макс почувствовал, что его начинает трясти от страха. Он еще крепче вцепился в руль.
«Успокойся!.. Успокойся!.. — закричал Макс сам себе. — Кстати, я сам слышал, что в Орли Гарри наконец-то на прощание обозвал Ленку “моей крошкой”. Только последняя дура не смогла бы понять, что теперь она — только очередная девчонка из “женской коллекции” Гарри. Я бы на ее месте не простил. Ни за что бы не простил!..»
Макс перевел дух и вытер со лба пот.
«А она что сказала ему?.. А-а-а!.. Мол, я жду тебя здесь, в Орли, в среду. В Каракас собралась. Ну, жди, дура, жди!.. И сводку погоды в Лауэрте разузнай. А то не будешь знать, когда молиться. Ведь у Гарри появится отличный шанс догадаться обо всем, если он все-таки сможет еще раз доплыть до берега, когда у него кончится бензин. И один только Господь Бог знает, о чем может догадаться Гарри во время второго шторма!..»
Логические «кубики» прилеплялись друг к другу один за другим. Макс понял, что наконец пришла очередь самого-самого последнего. Он мысленно взял этот «кубик» в руки. Время стало идти медленнее, как в жутком сне… Макс еще не видел обратной стороны «кубика», но вдруг понял, что за «буква» там стоит.
Его ослепил ужас. Время, то есть самые его крохотные доли — секунды, — вдруг словно превратились в непроницаемый частокол. Макс понял, что мысль, убивающая его, была очень проста: «А если эта смазливая сволочь в мини-юбке теперь молится о Гарри постоянно?!!..»
Время остановилось и превратилось в стену. Макс Тирли видел перед собой только эту стену и ничего больше, потому что слово «постоянно» вдруг стало немыслимо огромным. Во времени, даже при микроскопическом его рассмотрении, не было ни единой щелочки.
«Постоянно!!..»
Постоянно значило всегда и безостановочно. Макс Тирли вдруг понял, что он ни за что не сможет преодолеть эту стену, выросшую перед ним.
Капот машины стал медленно клониться вниз. Макс понял, что он летит… Шоссе было уже там, за его спиной. Благодаря огромной скорости машина еще летела по прямой линии. Но скорость падала, и машина, как нелепая, большая птица, наклоняла свой капот-«клюв» вниз, словно пыталась рассмотреть что-то на дне пропасти.
«Господи, и когда я только успел?!..» — мелькнуло в голове Макса.
Тут же его догнала вторая мысль: «Что ты успел?»
Ответа не было. Впереди была только пустота…
13
…Гарри Блейк лежал на берегу и рассматривал остатки солнца на западной стороне горизонта. Морские волны едва докатывались до его ног и приятно поглаживали подошвы.
«Море подлизывается», — улыбнулся Гарри.
Он вспомнил об обещании самому себе покататься на водном мотоцикле и невольно поморщился.
«Ну, его!.. Неохота».
Гарри блаженно потянулся. Лень была огромной и сладкой, как пудинг для детского дня рождения.
«Да и вообще, я спать хочу. А позже можно оседлать “Ягуара” и рвануть в бар со стриптизом в Денези. Давненько я не выжимал из своей машины и из бара со стриптизершами все что можно и нужно».
Гарри вспомнил Ленку на пляже, в Майями. Девушка шла в море, смеялась и махала Гарри рукой. Она крикнула: «Иди сюда, тюлень!» Тогдашнее солнце слепило глаза, и Гарри видел только сияющее тонкий, женский силуэт.
«Жаль, что я не пристрелил Ленку в Сингапуре, в “Парадиз отеле”… — вяло подумал Гарри. — А обиднее всего, что три часа назад, в самолете, я почему-то решил, что тогда, за час до нашей встречи в “Парадиз”, в меня стрелял подосланный Максом Тирли мексиканец. Ленка это была, Ленка!.. А в самолете я подумал, что, мол, Ленка и столкнула мексиканца с крыши. Придет же такая чушь в голову, а?!..»
Гарри кольнула злость. Он сел и принялся стряхивать песок с колен.
«Я просто дурак. Действительно, пристрелил бы Ленку и все!.. И потом не было бы никаких проблем ни в Гамбурге, ни в Париже, ни даже в Токио. Кстати, в Сиднее, после аварии на 126-м километре, меня отвез в больницу таксист с сильным русским акцентом. А мало ли русских в Австралии?! Это же простое совпадение. И поцелуй в щеку мне только померещился. Контузило взрывом, а потому я ни черта не соображал…»
Гарри осмотрелся по сторонам. Взгляд супершпиона стал суровым и даже раздраженным, словно он высматривал очередную цель.
«Надо все-таки прокатиться, — решил Гарри. — Я снова начинаю размышлять о чертовщине типа почему на австралийском шоссе под Сиднеем вдруг оказались гильзы от автомата Калашникова…»
Гарри медленно встал и направился в сторону гаража. Ему предстояло сделать выбор между скоростной поездкой в Денези и морской прогулкой на водном мотоцикле. В голове Гарри почему-то снова прозвучала насмешливо-веселая фраза Леночки: «Иди сюда, тюлень!..»
«Не пойду!» — строго возразил Гарри.
Ключи от «Ягуара» и водного мотоцикла были на одном брелоке. Гарри подбросил их вверх и загадал: «Что окажется сверху — туда и отправлюсь».
Монотонно шумело море. Ключи, подброшенные Гарри, переворачивались в воздухе и чуть позванивали. Прежде чем вернуться на ладонь, они несколько раз вспыхнули свечным огнем в лучах заходящего солнца.
«Ленке не повезло», — удовлетворенно усмехнулся Гарри, рассматривая ключи.
Как оказалось, ему предстояла морская прогулка. Гарри был доволен. Он был абсолютно уверен, что море гораздо лучше виски смоет его воспоминания о Ленке.
«Идите сюда, тюлень», — снова пронеслось в мозгах Гарри.
«Нет, это все-таки море шепчет, а не Ленка…», — подумал он.
Гарри хотел все забыть. И, судя по всему, слегка насмешливое море с грозовыми облаками на горизонте, гарантировало ему это…
