Исполняется за столом и хором
на мотив популярной песни 60-х гг. о дружбе народов «Венок Дуная»
Праву наций на самоопределение посвящается
Вышел Герасим на берег Дуная, в воду Муму зашвырнул.
Мутный поток, этот дар принимая, псину в стремнину втянул.
Бедная псина на волнах трясётся, дико таращит глаза,
видит сквозь волны, как берег несётся, а зацепиться нельзя.
Несёт Дунай в далёкий край щедрый подарок.
Пришёл конец, всему венец, будет красив он и ярок.
Хор: Уж коль конец всему венец, пусть будет красив он и ярок.
Крошка отчаянно лапками сучит, мечет потерянный взгляд.
Кроет по матушке жизнь свою сучью в трёх поколеньях подряд.
Мимо проносятся грудой безмерной скалы, хребты, валуны.
Песни слагает народ суверенный в брызгах дунайской волны.
Дунай, Дунай, не увлекай псину в пучину.
Хлебнув свобод, народ спасёт честь и достоинство псины.
Хор: Простой народ всегда спасёт благонадёжную псину.
Вот повезло, зацепилась за отмель, ловит зубами песок.
Но из песка саданул ей по морде чешский модельный сапог.
Тут же Муму увидали словаки со своего бережка.
Стали бросать они камни в собаку, и забурлила река.
Муму, постой, судьбу не крой вычурным матом.
Другой народ тебя спасёт, если окажется рядом.
Хор: Родной народ тебя спасёт, если окажешься рядом.
Псина опять напрягает смекалку и выгребает на яр.
Но из куста шибанул её палкой правобережный мадьяр.
Левобережный не стал мелочиться и взрывпакет запустил.
Слева по курсу румын подключился, псину гранатой накрыл.
Несёт Дунай собачий лай в выхлопах гари.
Пригнись, Муму, нырни в волну, вон набегает болгарин.
Хор: Скорей, Муму, ныряй в волну, бутылку швыряет болгарин.
Нет, оклемалась, хотя и не знает, что это сделалось с ней.
От зажигательной смеси чихает, вертит башкою своей.
Зрит акваторию справа и слева, мерные вдохи волны.
По Черноморью несёт её тело вдоль непонятной страны.
Гребёт Муму, поймав волну, носом на плавни.
Схватив обрез за дульный срез, к плавням бежит молдаванин.
Хор: Прижав обрез, на древо влез и целит в Муму молдаванин.
Дальше — хохлы развернулись на струге
(б/у Черноморский флот),
Рынду пробили и флаги взметнули, настраивают пулемёт.
Крошка таращится, видит трезубец — знак суверенной страны.
Значит, теперь фигурировать будет в сводках негласной войны.
Победы гимн строчит «максим», литавры из меди.
Сквозь чад и дым маячит Крым русско-украинской твердью.
Хор: Сквозь чад и дым скорее в Крым, к русско-украинской тверди.
Крым навалился державной стеною, в ряд бастионы стоят.
Флот Черноморский (уже разделённый) дружно ударил в набат.
Нос обдирая о крымские скалы, псина отпрянула прочь,
«СОС» посылает вежливым лаем, просит собратьев помочь.
Послали матом, кто как мог, братья-славяне.
А со скалы послал плевок крымский татарин.
Хор: В затылок ей послал плевок репатриант-татарин.
Крошка сглотнула обиду и слёзы, в волнах зубами стуча,
чудятся крошке родные берёзы, церковь, сельпо, каланча.
На горизонте родная сторонка в облике «малой земли».
Но отчего ж закололо в печёнках, если по курсу свои?
Стоит твердыня, как форпост Российской державы.
А за спиной кавказский хвост, субъектов орава.
Хор: Как солнца сток горит Восток, гуляет субъектов орава.
Грозною тенью надвинулись скалы (груда немалой земли).
На батареях стоят федералы, в море снуют корабли.
Флот Черноморский (российскою долей) пушки наводит в волну.
В жерлах сверкнула державная воля и захлебнулась в дыму.
Вскипел прибой, снарядов вой от края до края.
Пришёл конец, сплетай венец и упокойся, родная.
Хор: К свинцу свинец сплетай венец и упокойся, родная.
Не упокоилась, дальше поплыла, грудью таранит волну.
Есть ещё в теле духовная сила, не отпускает ко дну.
Русский характер в огне закалился и закрепился в воде,
медными трубами по свету взвился, чтоб не угаснуть в беде.
А что ему, когда волну гонит теченье?
Держись, Муму, крепись, Муму, ты ещё встанешь на землю.
Хор: Держись, Муму, за ту волну, встанешь на твёрдую землю.
В дымке туманной блокадная зона, пули над зоной свистят.
В край благодатный, в Кавказ разделённый, псине причалить
велят.
Край долгожителей, гор и курортов, край сексапильности масс.
С краю от Края винтовку пристроил долгоживущий абхаз.
Влетают «бэтэры» на пляж в пылюге и дымине.
Очки, береты, камуфляж — усатые грузины.
Хор: Бронёй идут на абордаж взъярённые чем-то грузины.
Псина шарахнулась в бурном потоке, съёжилась в пятках душа.
Силы осталось — какие-то крохи, денег — вообще ни гроша.
Горько и больно оплёванной псине за судьбоносный каприз.
Гонит теченье её на чужбину без документов и виз.
Там тоже край, там тоже рай, если везенье.
Держись, Муму, не унывай, будет в награду спасенье.
Хор: Держись и не переживай, в Турции будет спасенье.
Турок бежит, ухмыляется рожа, ножик зубами зажал.
Нет, не спасать, а содрать с неё кожу, чтоб он в Россию продал.
Псина метнулась направо, налево, в воду ушла с головой.
Преодолела Босфор, Дарданеллы, вышла в Эгей по кривой.
Хлыстом ударил по глазам солнца избыток.
В затылок грохнулся стакан — греков напиток.
Хор: Ударил крошке по мозгам древней Эллады напиток.
Хмель разливается в жилах и членах, чувства вгоняются в раж.
Нет, не поставит её на колени этот безумный вояж.
Реют знамёна над полем сражений — Кипр разделённый стоит.
Псину завидев, затих на мгновенье греко-турецкий конфликт.
Одной толпой бегут в прибой турки и греки,
швыряют всё, что под рукой, в распахнутые зенки.
Хор: Швыряют все наперебой незванной гостье в зенки.
К берегу шумному с массой базаров псину выносит волна.
Не разобрать направленье удара, но получила сполна.
Слева сирийцы, а справа ливанцы грудью за рынки стоят.
Фрукты гнилые и тухлые яйца в морду собаке летят.
Восточно-западный Бейрут и масса народу.
Стреляют там, стреляют тут, стреляют всей массой в воду.
Хор: Стреляют в псину там и тут, вгоняют поглубже в воду.
Чёрные бегают, вроде семиты, рылом едины, но вот —
Есть те семиты, что паразиты, а есть трудовой народ.
От Палестины интифадисты тащут к воде динамит.
Рядом евреи, то бишь сионисты, танками вгрызлись в гранит.
«Беретты», «Узи», «Калаши» палят по незванной.
Отдохновенья не ищи в земле обетованной.
Хор: Не вышла рылом, не взыщи, не сыпь им соль на раны.
Виден Египет, и вновь одолела идея с названием «фикс».
Хвост приподняв, на песке разомлела псина по имени Сфинкс.
Крошка воспрянула духом и к молу, к мудрой подруге спешит.
Но из-за мола огрел её колом житель седых пирамид.
Ложится вой в морской прибой, сердце рыдает,
четвероногою душой псина страдает.
Хор: На четвереньках под водой «фикс» остывает.
Волны взметнули собаку на гребень, видит: ливийцы бегут.
«Руссо», — лопочут, от радости млеют, что-то большое несут.
Крошка отпрянула чуть не на милю, смотрит, что бросят ей вслед.
Стражи Ливийской Джамахирии бросили молот и серп.
Летит колун на кладезь дум кузницей счастья.
А рядом серп, входящий в герб, остро отточен на яйца.
Хор: Кружится серп, входящий в герб, ищет крамольные яйца.
Крошка на север рванула вразмашку, зубы об зубы стучат.
Видит на севере берег албанский, толпы албанцев торчат.
О пирамидах своих социальных что-то собаке кричат,
громко ругаются, машут руками, в каждой руке автомат.
Взлетают ставки и мужи навроде Мавроди.
А пролетаешь — не тужи, зато при народе.
Хор: В пирамидальные мужи не каждый пригоден.
Вот поворот, открываются горы, там югославский «Жасмин»,
САУ «Гвоздика», «Роза», «Мимоза», РСЗО «Георгин».
Сверху босниец, внизу македонец, и между сербов хорват
дружно по волнам снарядами кроют, в морду попасть норовят.
Отчётно-выборным путём грубая сила
вгоняет в волны под хвостом новой истории символ.
Хор: Адриатический синдром выражен братской могилой.
Крошка не может смириться с леталкой, очень уж хочется жить.
Стыдно ей быть в положении жалком, горько непонятой быть.
Волю в комок и кулак собирает, прочь отгоняет тоску,
вновь «италийский сапог» огибает от голенища к носку.
Карабинеров длинный ряд — воинов римских.
Страхует их крутой отряд «братков» сицилийских.
Хор: Им крёстный папа дал подряд на вылов террористки.
Взвизгнула псина, барахтаясь в водах и проклиная войну.
Воет за нашу и вашу свободу, но не уходит ко дну.
В ненормативном потоке упрёков зубы по волнам стучат.
Борется в волнах она одиноко, списанный с суши солдат.
К волне волна, а ты одна бьёшься с судьбою
на траверзе чужих земель и территорий.
Хор: Цивилизаций и культур, поднятых к бою.
Мечется крошка в раю Средиземном, между фронтов ищет тыл.
Смуглый тунисец кусок Карфагена в голову ей запустил.
С юга — алжирцы-фундаменталисты, бьёт по мордасам Коран.
С севера — баскские сепаратисты кроют Муму и ислам.
Пинка под зад отвесил гад, мавр озверевший.
И ободрал Гибралтар шкуру от шерсти.
Хор: На «геркулесовых столпах» клочья трепещут.
Вылетев с треском и судоржным воем на океанский простор,
крошка, уже не считаясь героем, чувствует в сердце укор.
Воды Атлантики тихо сомкнулись и разомкнулись опять.
К месту падения вмиг подтянулась силы невиданной рать.
Раздув пары на все миры в судорге века,
спешат к Муму, презрев волну, «поборники прав человека».
Хор: Подмяв волну, спешат к Муму «поборники прав человека».
Авианосцы, эсминцы, линкоры, детища разных флотов,
вмиг расчехлились при виде изгоя и потрясенья основ.
Волны отчаянья душу терзают, воды Атлантики — плоть.
Волны огня из мозгов вышибают звёздно-полосную шмоть.
Ревёт морфлот, как злобный рок — на пораженье.
Поскольку НАТО на восток склонно к расширенью.
Хор: На север, запад, юг, восток — сплошное расширенье.
Крошка с востока на запад рванула и добралась до Бермуд.
Тишь, благодать, внеземная культура, можно спокойно тонуть.
Вдруг из пучины — подводная лодка, реет Андреевский флаг.
Люк приоткрылся — оттуда Герасим и его волосатый кулак.
Муму, прощай, дорога в рай камнем на сердце.
Летит кирпичом в морду «Закон о беженцах-переселенцах».
Хор: По речке плыл карданный вал из села Кукуево.
А ты плыви, плыви, плыви…
В пути, 1991 – 95 гг.
