Стоял конец сентября. Вода ближе к поверхности была еще теплой. На самой грани с воздухом, чуть касаясь воды, покачивались желтые и красные листья. Было забавно подныривать под них и хватать спрятанные под ними пузырьки воздуха.
Я еще с вечера заплыл в камыши в поисках пищи. Упругие толстые стебли приятно прочесывали чешуйки, когда я проплывал мимо. Вчера здесь было много съестного – поужинал я так плотно, что мне показалось - у меня раздались бока. Но за ночь, будто все изнутри испарилось. Вновь хотелось отыскать перекус и ощутить расслабляющую сытость.
Ускоряясь, чтобы отогнать сонливость, я проплыл пару метров через заросли. Забавно булькнул хвостом, раздвинув травинки на пути. Искал.
Однако, какое замечательное место. Сегодня здесь по-прежнему полно вкусностей. Утреннее солнце пронизывает не глубокое озерцо насквозь, простреливая лучами толщу воды почти до самого дна. И в зеленоватых световых полосах плавно скользят они. Белые толстенькие комочки. Я еще помнил их вкус. Такое лакомство я пробовал всего дважды в жизни – сочные, ароматные, эти комочки притягивали как магнит.
Пара толчков хвостом и я жадно схватил белую личинку. Пропустил воду через жабры, довольно сглотнул. Свежие. Никакого привкуса тины и водянистости. Да здравствует новое солнечное сытое утро.
Одна, вторая, третья… Я глотал одну личинку за другой пока, вдруг, ощущения не изменились. Очередное смыкание челюстей прокатилось по телу острой жгучей болью. Я почувствовал, как сквозь тихий хруст, моё нёбо прошило холодное железо. Почувствовал, как этот холод наполнил всю правую часть головы. Секунда и крючок вышел из верхней губы, прочно нацепив меня.
Я резко развернулся в ту сторону, откуда приплыл. Уставился в зеленую муть полными ужаса глазами. Там мой дом… Там все мои родные… Как же вдруг захотелось туда, захотелось их всех увидеть... За секунду в голове пролетело миллион мыслей, сердце забухало так, словно выросло в десять раз, забилось о ребра…
И тут потянуло. Сначала встряхнуло, дёрнуло голову вверх, затем потащило к берегу, все ускоряясь.
Этот толчок будто разбудил меня. Я дернулся назад, заработал хвостом что есть мочи. Губа одуряющее ныла. Челюсть ходила ходуном, наполняя голову громким хрустом. А я думал – пусть губа оторвется, пусть вылетит все вместе с мясом, что угодно, лишь бы меня не вытянули на берег. Я носился, как сумасшедший. Из стороны в сторону, вперед-назад. Но крючок сидел на месте, продолжая погибельную тягу.
В какой-то момент, мне показалось, что я побеждаю – тяга ослабла, стало легче. Я замер. И ощутил, что мышцы больше не подчиняются мне. Разум от паники и нестерпимой боли начал мутнеть. Я ничего не мог поделать – будто просто безвольно сидел в голове и наблюдал за телом со стороны. Вымотавшись, я плавно опал на бок и подчинился зову крючка.
Резким движением поднятый из воды, я в тот же миг лишился привычного кислорода. Чужой едкий воздух защипал тело, заскреб глаза. Боль была невыносима и все увеличивалась. Я не знал, как бороться, как преодолеть это? Будь у меня голос – я бы сейчас кричал. Вокруг раздавался какой-то шум. Не приглушенные водой, звуки были острыми, жгучими.
Сквозь наступающую бессознательность, я ощутил, как крючок покинул мое тело. Столь желаемое освобождение принесло лишь новую боль – я стремительно стал отключаться.
И вдруг вновь задышал. Тело вновь ощутило воду – чуть теплее и со взвешенной грязью, но важно ли это… Упустили? Упустили! Сам не знаю, откуда взялись эти силы – я рванулся вперед и вдруг сильно ударил голову. Что боль на пути к свободе? Я рванулся снова и…куда бы ни плыл – всюду была преграда. Вдоль, вдоль, вдоль нее – я плавал по кругу, не находя выхода. Останавливался и вновь продолжал, пока силы меня не оставили. Я остановился, переводя дух. И тут откуда то сверху в мою тюрьму свалился еще один пленник. Под весом тела он плавно опустился до дна, а затем завис между дном и поверхностью в неестественной позе. Он был мертв. Глаза его уже начали мутнеть. Повреждений серьезных не видно – значит, бедняга помер от страха. Я не собирался делить с ним пространство. Вновь заработав хвостом, я пустился по привычному кругу, на что-то надеясь. Неожиданно меня кто-то обогнал. Я приостановился – и этот кто-то вновь пронесся мимо меня. Он так же, как и я, пару минут назад, панически бросился на поиски выхода. Мы помчались вместе.
Время шло, но ничего не менялось. Лишь нас в этом тесном пространстве становилось все больше. Новички были мертвыми сразу или еще живыми. И из живых становились мертвыми. И тогда, проскальзывая между ними, живые поднимались выше их тел. Нас всех ожидало одно, но позже и немного иначе. Вопрос был лишь в том- когда перестать бороться.
Боли внутри уже не было – я чувствовал ужас. Ужасный ужас, ужаснее которого ничего никогда не испытывал. Сначала я хотел умереть. Но поняв, что это и так неизбежно, я решил выиграть время. Решил выиграть времени столько, сколько смогу. И я жил.
В какой-то момент наше количество перестало расти. Воду закачало, заплескало о ненавистные преграды. Тела бились друг о друга. В бок мне ударилась чья-то голова, затем мимо скользнул плавник – значит, кто-то еще жив. Я поберегу силы.
Не знаю, сколько времени прошло. Тряска прекратилась и наша темница гулко стукнулась о что-то. Оказавшись в положении полубоком, я посмотрел наверх – поверхность воды простиралась над нами и была ограничена кругом. В этом кругу сменилось несколько силуэтов – цвета в них перемешивались, и размеры частей изменялись. Что-то оттуда несколько раз опускалось к нам, но меня не задело.
Тут воду вновь закачало. Но длилось это недолго. Вода перешла в поток и устремилась из замкнутого пространства. Все мы - живые и мертвые - попадали друг на друга, рассыпались по гладкой поверхности. Вода смешалась с воздухом. Воды становилось все меньше. Кто-то еще шевелил хвостом, но движения становились все более вялыми и, наконец, затухали.
Но что страшнее всего – так это появившийся запах металла. Рука человека опускалась к нам сверху, хватала тела и тогда металл прикасался к ним. Доносившиеся в тот момент звуки леденили и без того холодную кровь.
Когда пришел мой черед и теплые пальцы кухарки сдавили мое тело, оторвав от поверхности, я собрал последние силы и постарался так щелкнуть хвостом по руке, чтобы хотя бы еще полчаса - в её памяти - я жил.
