"И повелел Господь Б-г человеку так: От всякого дерева в саду можешь есть. Но от древа познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, когда станешь есть от него, смертью умрешь" ("Берешит", 2:16-17). Но ведь не умерли, нарушив запрет. Просто жизнь в корне изменилась...
Если человек в результате вкушения плодов с древа познания добра и зла становился смертным, то почему не просто "умрешь", а именно "смертью умрешь"? Что означит "умирать смертью"? Неужели смерть имеет две составляющие? Полагаю, ответ на этот вопрос дал Лев Толстой, в произведениях которого, как очень верно заметил Эдуард Бормашенко, "библейский подход к жизни".
Роман "Война и мир". Тяжело раненный в Бородинском сражении, умирающий Андрей Болконский, только что увидевший сон о мучительном страхе и бессилии перед зловеще-грозным явлением, именуемым смертью, понимает: "«Я умер - я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» - вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни". Почему проводится аналогия между жизнью и сном, ведь нам гораздо привычней сравнение смерти со сном? Может причина в следующем.
Как правило, происходящее во сне хоть и похоже на реальность, но реальностью не является. Сон, по сути, является искаженной реальностью. Настоящая реальность начинается для человека с пробуждением, разделяющим человеческую жизнь на две реальности: подлинную и искаженную. Почему же, вплотную приблизившись к черте, разделяющей живых и мертвых, Андрей понимает: жизнь - подобна сну, пробуждение начинается с приближением смерти. Неужели наша земная жизнь является сном, то есть пребыванием в реальности искаженной, а смерть – переходом в подлинную? Что, если именно этим объясняется расхожее выражение "не ведаем, что творим"? "Не ведаем", потому что действуем, находясь в состоянии, аналогичном сну, и лишь пробуждаясь, видим подлинную картину всего содеянного? Страшно? Думаю, очень. Может этот страх является одной из существенных составляющих леденяще-зловещего ужаса перед никому доподлинно неизвестным явлением, именуемым смертью?
Получается, слова Всевышнего "смертью умрете" (фактически двойное упоминание смерти), подразумевают два аспекта смерти: пробуждение от жизни и возращение в подлинную реальность.
Примером такой метаморфозы является происшедшее с Андреем 7 лет назад в Аустрлицком сражени, когда он также был ранен, то есть приблизился к роковой черте.
Русская армия терпит поражение. Андрей, надеясь переломить ситуацию, хватает знамя и с криком "ура" бежит впереди батальона. Ведь и для него, и для тысяч людей, участвующих в этом преступном кошмаре, ничего важнее победы нет и быть не может. И вдруг – в результате ранения, несмотря на то, что происходящее никак не изменилось, для Андрея в корне меняется восприятие происходящего. Он видит и понимает нечто совершенно иное, то, о чем еще мгновение назад не подозревал и никогда не думал. "Над ним не было ничего уже, кроме неба, - высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, - подумал князь Андрей, - не так, как мы бежали, кричали и дрались, - совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба... И слава Богу!..»".
Не в этом ли обретение иного видения, иного восприятия происходящего, порожденное близостью смерти? Не это ли означает начало перехода в подлинную реальность? А что же мешает здоровым и живым видеть и понимать её? Полагаю, по меньшей мере три фактора: cубъективность, незнание подлинных добра и зла и "платья накожанные".
Субъективность
Одним из существенных условий достоверного восприятия происходящего и, соответственно, адекватной реакции на него является объективность. До появления в его жизни женщины Адам, на мой взгляд, был безупречно объективен, что подтверждается следующим.
"И сформировал Господь Б-г из земли всякое животное полевое и всякую птицу небесную, и привел к человеку, чтобы видеть, как назовет это; и как назовет человек всякое существо живое, таково имя ему" ("Берешит", 2:19).
Рав Реувен Куклин объясняет: "Чтобы дать настоящие имена, определяющие духовную сущность животных, необходимо «вглядеться», глубоко проникнуть в их сущность и понять их духовный корень. Адам действительно постиг духовный корень каждого животного и нарёк ему имя в соответствии с этим корнем". Более того, наши учителя подчеркивали, что даваемое человеком название указывает на связь человека с называемым объектом. Получается, Адам проявил не только высокий интеллектуальный потенциал, а еще и безупречную объективность, то есть совершенно одинаковое отношение ко всем животным, хотя все они очень разные: от очаровательных и пушистых, вызывающих желание посюсюкать и погладить, до страшных и уродливых, от которых хочется держаться подальше.
Далее говорится о появлении женщины, сотворение которой начинается так: "И навел Господь Б-г крепкий сон на человека" ("Берешит", 2:21). Проснулся ли Адам после этого сна окончательно, то есть возвратился ли к прежней реальности, оставаясь таким же трезвомыслящим и объективным, как был прежде? Сомневаюсь...
Увидев предназначенную ему женщину, "сказал человек: Эта на сей раз - это кость от моих костей и плоть от плоти моей!" ("Берешит", 2:23). В жизни Адама появляется понятие "моё". Не по разумению, оно отошло на второй план, а по внутреннему ощущению. Это уже не отстраненное и отдаленное, воспринимаемое холодным трезвым разумом, а физически ощущаемое существо – часть моей живой плоти, внутренне моё. Поэтому с появлением Евы мир Адама разделился на "моё" и "не моё", что означало утрату полноценной объективность и, соответственно, иное восприятие окружающего мира. Он уже не в состоянии, как прежде, быть безупречно рассудительным и объективным.
Что касается Евы, то, на мой взгляд, она еще менее Адама была способна к объективности, поскольку пришла в этот мир, уже имея единственного мужчину. Может, поэтому змей, обещая "божественный" уровень понимания добра и зла, обратился именно к ней. Кроме того, Всевышний говорит Еве: "в мучении рожать будешь детей и к мужу твоему влечение твое" ("Берешит", 3:16). На мой взгляд, это означает, что муж – даже неудачник, выпивоха, буян, гуляка, и дети, делающие родовые муки пожизненными, для женщины самые, самые, самые лучшие.
"Не по хорошу мил, а по милу хорош", - говорит народная мудрость, так просто и верно перечеркивая понятие "объективность". Здесь хотелось бы упомянуть следующее.
Довольно часто от сильных и известных мира сего приходится слышать заверения в любви, если уж не ко всему человечеству, то хотя бы к довольно внушительной его части. И с политических трибун, и с эстрадных подмостков с оглушающей громкостью провозглашается: "Я вас всех люблю-у-у-у!". Правда, завершение этой фразы почему-то напоминает волчий вой. Поэтому, как говаривал Станиславский, "Не верю!". "Великий Лев русской литературы" изобличил лицемерие подобных заверений: "Всё, всех любить, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнью. И чем больше он (князь Андрей - Е.Д.) проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая стоит между жизнью и смертью". А пока эта роковая черта далека, все заверения в абсолютной объективности и безграничной любви к человечеству в большинстве случаев неправдоподобны.
Кроме этого, Толстой четко сформулировал еще одну непреодолимую причину человеческой субъективности: "Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина".
Еще одной причиной неизбежной человеческой субъективности является незнание подлинных критериев добра и зла, достоверное понимание которых человеческому разуму недоступно.
Добро и зло
Исследователи из "МАХАНАИМ", основываясь на книге Йосефа Бен Шломо "("Песнь жизни. Главы из учения рава Кука"), подчеркивают: "Высшие добро и зло трудно различимы в нижнем мире: в одеянии зла может действовать высшее добро; и наоборот, высшее зло может скрываться в одежде добра", что, в свою очередь, делает грань между добром и злом практически неразличимой. "От кого бежать – мне ясно, но не ясно к кому",- говорил Марк Туллий Цицерон.
Ребенок рождается и громко отчаянно плачет. Не от страха ли? А может, этот плач напоминает об ощущениях изгоняемых в иную, земную реальность, первых людей мироздания? Из мира, в котором все ясно, все понятно, где голому и безоружному рядом с хищными зверями не страшно, где "хлеб насущный" на каждом дереве, новорожденный приходит в мир, в котором на большинство главных вопросов нет ответов, где хрупкие ростки высокосортного доброго семени запросто заглушаются, забиваются непонятно откуда берущимися сорняками и колючками, где зачастую вынужден бояться находящихся рядом... А чего ждать от тех, кто, доподлинно не зная подлинного добра и зла, так привычно и обыденно "зло оправдывая поводом" (Рудольф Баринский), вынуждают жить по их, нередко преступным, законам, подчиняют, ломают человеческое "я", унижают, указывают место в жизни, судят, карают... Сколько зла выдано за добро, сколько громогласных хвалебных гимнов спето в его "честь". Сколько добра не понято, упущено, принято за зло, поэтому растерзано и осквернено, а всемогущий инстинкт самосохранения не позволяет раньше отмеренного срока обрести столь страшную, и столь желанную ясность.... "Ад существует, и он на этом свете, но никто не осмеливается в этом признаться", - говорил Рабби Нахман из Брацлава. Как же защищает Всевышний изначально свободного в своем выборе добра и зла человека от порождаемых этой же свободой неизбежных "радостей" земной жизни?
"Одежды накожные"
Изгоняя наших прародителей из Эдема, "сделал Господь Б-г для Адама и для его жены одежды накожные и облачил их" ("Берешит", 3:21). Наши учителя говорят, что эти одежды были до пят, а Раши уточняет, "что одежды были гладкими, как ноготь, и плотно прилегали к коже". Что подразумевают эти "одежды накожные", сделанные самим Всевышним? Вряд ли они были материальными. Изготовление материальной одежды вполне под силу и самому человеку. Полагаю, они были нематериальными и их предназначение в следующем.
Одежда защищает и оберегает человека от не всегда позитивного воздействия множества внешних факторов. Она помогает сохранить физическое здоровье, обеспечивает комфортные ощущения, существенно уменьшает зависимость от своенравной, непредсказуемой природы. Но данные Всевышним "одежды накожные" никакого отношения ни к одежде, ни к коже не имеют. На мой взгляд, они оберегают внутренний мир и психику человека, а "накожными" названы по аналогии с человеческой кожей, - неотъемлемой физиологической составляющей, покрывающей всю, ("до пят") человеческую плоть, и также исполняющей защитные функции. Вероятно, речь идет о некой постоянной защитной составляющей, оберегающей душу и разум от разрушающего воздействия окружающего мира. Человек видит и воспринимает происходящее у него на глазах через невидимую, неощущаемую и неосознаваемую, но реально существующую защиту, преломляющую действительность, вследствие чего ему открывается не подлинная, а преломленно-сглаженная картина происходящего. Кроме того, эта защита воздействует и на временные параметры восприятия происходящего, - одни события воспринимаются и осознаются практически сразу, другие – спустя время. Поэтому, когда происходит нечто страшное, трагическое и непоправимое, способное уничтожить и физически, и морально, восприятие событий, реакции и ощущения притупляются. Осознание и понимание приходят потом, когда жизнь более или менее нормализуется. Вспомним еще один персонаж "Войны и мира".
Владеющему огромным состоянием, прекрасно образованному, высокоинтеллектуальному графу-аристократу Пьеру Безухову довелось оказаться в плену, то есть пройти через самые унизительно-растаптывающие эпизоды бессмысленно-кровавого беспредела войны. Осознавал ли он происходящее с ним?
"Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились.
Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время". Вот она, данная Всевышним защита, названная в Торе "одеждами накожными", спасающая от беспощадной действительности, ведь никто не застрахован от ситуаций, когда, как говорится, недолго и "умом тронуться"...
А вот еще одно подтверждение наличия "одежд накожных". Есть категория людей, именуемых "толстокожими". Тех, у кого защитный слой такой мощный, что импульсам жалости, сострадания, увещеваниям, порицаниям, призывам к элементарной порядочности, и т.д., и т.п. через него не прорваться, не пробиться...
Возвращение
Итак, смерть двойственна. А может, всё-таки было бы лучше, чтобы столь неизбежно-тяжкое явление не растягивалось на две, а имело бы одну составляющую? Думаю, ни в коем случае. Почему?
После происшедшей у него на глазах смерти брата о жизни и смерти мучительно размышляет еще один персонаж Толстого, Константин Левин: "«В бесконечном времени, в бесконечности материи, в бесконечном пространстве выделяется пузырек-организм, и пузырек этот подержится и лопнет, и пузырек этот – я». ...для всякого человека и для него впереди ничего не было, кроме страдания, смерти и вечного забвения". Какая удручающе-безысходная картина человеческого финала. Неужели и впрямь всё настолько бесполезно, бессмысленно и мрачно?
Разумеется, нет. Поэтому Константин то ли понимает, то ли чувствует, что "это не только была неправда, это была жестокая насмешка какой-то злой силы, злой, противной и такой, которой нельзя было подчиняться". На чем зиждется позиция этой "злой силы", насмешливо-уничижительно перечеркивающей итог человеческой жизни? Полагаю, в первую очередь на том, что "пузырек-организм" не является вместилищем вечной души. Поэтому он всплыл и лопнул, обнажив полнейшую пустоту, а дальше – небытие... Но это не так. Он появился, чтобы привести в земной мир живую человеческую душу. Он лопнул, то есть завершил свою безжалостно-быстротечную жизнь, чтоб душа смогла увидеть подлинную, а не искаженную картину своего пребывания в этом мире. Поэтому нет смерти-небытия. Есть "пробуждение от жизни", заключенное в двух библейских словах: "смертью умрете"...
Напечатано: в журнале "Заметки по еврейской истории" № 11-12(188) ноябрь-декабрь 2015
Адрес оригинальной публикации: http://www.berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer11_12/Derevjanchenko1.php
