Просто песня
С Володей и Галей Нарбутами мы познакомились… (ого!) сорок пять лет назад. Если за знакомством не следует дружба, за такой срок само знакомство без следа выпадает из жизни и памяти.
В лучшие времена виделись мы не сказать часто, но регулярно. Лучшие времена прошли, и за многие последние годы повезло нам лишь однажды. В 2011-м дорогие мои новосибирцы приезжали на Дальний Восток, участвовали в Днях славянской письменности и культуры во имя святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, восьмой раз проводившихся тогда в наших краях. В экипаже лесозаводца Серёжи Сидоренко гости с берегов Оби преодолели в обе стороны отнюдь не прогулочный маршрут от Владивостока до Хабаровска. В книге «Мы ещё здесь» Володя рассказал об автопробеге, о празднике, каким он увиделся ему и Гале из окна авто и с десятков сцен, на которых выпало сибирякам выступать перед дальневосточниками.
Одна из главок Володиного повествования называется: «Песня и стих в Спасске-Дальнем». Читаю – ясно вижу, как всё было: «За Уссурийском к нашим иномаркам прибавилась ещё одна машина – старенький рыжий «Москвичонок» Сергея Сидоренко, непременного участника всех автопробегов. Теперь и песня с нами, как говорится, полный комплект, можно выходить к людям.
Однако сначала песнями встречают нас – на крыльце городского музея Спасска-Дальнего – артисты из народа, как именовали в советское время участников художественной самодеятельности, хранителей народной культуры, песен, танцев, музыки… И какой же приятной неожиданностью стало для нас участие в этом выступлении, в этом замечательном, хотя и коротком, концерте на ступенях музея юной жительницы Спасска, которая вызвала в памяти строки Блока о девочке, певшей в церковном хоре. Церковного хора не было, но то, что выводил высокий чистый голосок, было как раз духовным песнопением, что вне храма услышишь не часто: «Коль славен Господь в Сионе».
И всё было, как у поэта:
Так пел её голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче…
А когда под купол вечернего неба улетели и затихли там последние звуки, аплодисменты раздались не сразу, словно никто не решался первым ударить в ладоши и разрушить этим хрупкое чудо, рождённое на наших глазах…»
Обворожительная спассчанка Софья Селезнёва, этот волнующий песенный сюжет вспомнились мне на излёте марта нынешнего года в Новосибирске. С Володей и Галей, с городом, в котором не был, наверное, целое десятилетие, пообнимался я всего-то денька три. Дела наши давно немолодые, встреча с друзьями была окрашена вовсе не в одни розовые тона. Но здесь сложилась новая песенная история, может быть, не очевидно, не внешне, однако как-то очень сердечно связанная со спасской и с другими подобными историями, которые иногда случались в жизни.
Давний-давний мой товарищ, навсегда оставшийся в нашем с ним детстве, по-хорошему удивлёнными, не в пример моим, всегда радостными глазами смотрел на мир и при малейшей возможности им восторгался. Если он хотел чем-то или кем-то восхититься – окружающим ли пейзажем, каким-то событием или человеком, – товарищ не искал других слов, а всякий раз вдохновенно, слегка нараспев, выдыхал одно и то же: «Это же просто песня!»
Вот и история, которую сейчас попытаюсь рассказать, – никакая не история, а – просто песня!
Но – обо всём по порядку.
Когда полезно заблудиться
К давно знакомому дому на улице Вертковской, где живут Володя и Галя, от метро «Площадь К. Маркса» ведёт давно знакомая дорога. Надо перейти проезжую часть, нырнуть под арку большого серого здания, дальше – дворами, потом через берёзовый (наполовину) парк, потом мимо гаражей и мимо (можно и по территории) школы, после чего останется пересечь ещё одну проезжую и параллельный ей трамвайный путь. Вот он, просторный двор большого дома, из окна пятого этажа которого хозяйка будет, провожая и встречая, махать тебе рукой, пока ты гостишь в Новосибирске…
Почти сразу пойму, что выход в город с платформы метро выбрал неправильно. Решу, что беды в этом нет, – поднимусь на поверхность и сориентируюсь на местности. Увы, здесь ждала неудача. Площадь, какой знал её почти полвека, исчезла. Когда-то широкое, свободное, во все стороны открытое пространство её оказалось застроено, загромождено разнокалиберными, разностильными сооружениями, составившими нечто по-современному безвкусно-урбанистическое, бестолково суетящееся, в чём я со своим географическим кретинизмом обречён был пропасть навсегда, если бы не позвонил Володе и не попросил у него помощи.
Володя в нескольких словах задал верное направление и двинулся мне навстречу. Мы обнялись на углу улиц Сибиряков-гвардейцов и Вертковской, и потом, пока не улетел домой, к метро на площадь Карла Маркса и просто гулять я ходил по этой дороге.
Есть ощущение, даже, пожалуй, уверенность, что всё вышло не просто так, и заблудился я неслучайно. Ну как бы узнал я эту историю, если бы не заблудился?
Песня, которую пели наши отцы
В начале 1964 года родная страна увидела фильм «Тишина». И услышала песню из этого фильма. И запела. Вся страна запела.
Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат…
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте –
У незнакомого посёлка
На безымянной высоте.
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те
У незнакомого посёлка
На безымянной высоте.
Над нами «мессеры» кружили,
Их было видно, словно днём…
Но только крепче мы дружили
Под перекрёстным артогнём.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте –
У незнакомого посёлка
На безымянной высоте.
Мне часто снятся все ребята,
Друзья моих военных дней,
Землянка наша в три наката,
Сосна сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте –
У незнакомого посёлка
На безымянной высоте.
«Дымилась роща под горою…» и в усть-каменогорской квартирке моих родителей, и в Новосибирске у Нарбутов. Наши с Володей отцы перемогли Великую Отечественную. Гвардии старшина Владимир Петрович Нарбут был отмечен медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», Орденом Отечественной войны и Орденом Красной Звезды. Мой отец, простой рядовой, награды имел скромные, но война прошлась по нему, как по всем его сверстникам (батя родился в 1922 году). Так что отцам нашим песня с землянкой в три наката оказалась близка, как всем фронтовикам. Да и мы, солдатские сыновья, пели её, и нам, пацанам, чудилось, что мы тоже умирали там, «у незнакомого посёлка на безымянной высоте».
И вдруг – неожиданная встреча с песней… на улице Вертковской. Прямо на аллее, меж двух тротуаров, тянущихся параллельно друг другу, – стенд, мимо которого я не смог пройти. По верху – надпись: «Подвиг – как песня». И – ниже – как бы подзаголовком: «У незнакомого посёлка, на безымянной высоте»…
Написанная войной
Нельзя не удивляться тому, какой силой обладают некоторые стихи и песни, как они берут за живое, как мощно подчиняют себе человеческое сердце. Возможно, восприятие искусства, прежде всего, конечно, восприятие слова зависит от воспитания, от наших вкусов и даже от наших убеждений, не знаю, но мне всегда казалось, что любое произведение, в том числе и литературное, подлинно убедительно и по-настоящему ценно, если оно не придумано, а как бы выросло из самой жизни. И притом создано, написано людьми не какими-нибудь, а знающими именно эту жизнь или, ещё лучше, лично её прожившими.
Сценарий фильма «Тишина» принадлежит Юрию Бондареву (автор одноимённого романа, по которому снята картина) и Владимиру Басову (он же – режиссёр). Бондарев – миномётчик, артиллерист, младший лейтенант, начинавший воевать под Сталинградом. Контужен, обморожен, не однажды – ранен. Послужной список Басова: начальник клуба бригады, лейтенант интендантской службы; старший лейтенант – командир миномётной батареи артиллерийской дивизии прорыва РГК (Резерва главного командования); заместитель начальника оперативного отдела отдельной артиллерийской дивизии прорыва Резерва СВГК (Ставки верховного главнокомандования), капитан. Тоже не избежал контузии (тяжёлой), которую получил, возглавляя штурмовую группу захвата опорного пункта врага.
Создателями картины особое место отводилось песне, этот замысел с завидной красотой и силой воплотили в жизнь композитор Вениамин Баснер и поэт Михаил Матусовский.
Ярославский мальчишка Веня Баснер, предвоенный (нет, уже военный, по ускоренному курсу) выпускник музыкального училища, по достижении 18-летия призывается в армию, поступает в Костромское артиллерийское училище, готовится стать офицером. Начальник училища генерал Стеснягин, услышав, как курсант играет на скрипке, решил по-своему: «Победим немца без тебя. В музвзвод!»
Михаил Матусовский прошёл Великую Отечественную военным корреспондентом в газетах Западного, Северо-Западного и 2-го Белорусского фронтов, был ранен.
Когда Баснера и Матусовского пригласили к созданию песни для фильма «Тишина», у обоих уже сложились чёткие творческие кредо.
«Событие или человек, о котором собираешься писать, обязательно должны тебя вдохновлять, зажигать, – считал Баснер. – Ещё непременное требование, предъявляемое лично мною к хорошей песне, – это искренность и простота».
Матусовский считал, что основой для стихотворения, для песенного текста должен быть жизненный факт, с которым никакая выдумка тягаться не может.
При всём притом песня «У незнакомого посёлка» далась авторам непросто и не сразу. Два варианта музыки отверг режиссёр, первую, вторую и третью редакцию забраковала Раиса Лукина, музыкальный редактор «Мосфильма», где снималась «Тишина».
Своя история получилась и у самого песенного текста.
Сюжет из фронтового блокнота
В журналистском архиве фронтового корреспондента Михаила Матусовского с войны сохранилось немало фактов, не нашедших отражения на страницах газет. Один такой факт относился к 1943 году. Краткая запись в блокноте напомнила Матусовскому о солдатском подвиге, по горячим следам которого Михаил Львович написал поэму. Поэма, однако, не показалась удачной ему самому и со временем затерялась.
Работая над песней для «Тишины», автор вернулся к полузабытому сюжету о восемнадцати советских солдатах, принявших неравный бой с фашистами, после которого в живых осталось только трое наших бойцов. Стихи о том, что происходило «у незнакомого посёлка на безымянной высоте», Матусовский принёс Баснеру.
Уже после того, как песня пошла по стране, из писем, широким потоком хлынувших от участников войны, выяснилось, где, что и как было на самом деле.
Безымянная высота оказалась высотой 224,1 в Куйбышевском районе Калужской области, близ села Рубеженки (в некоторых источниках – у посёлка Бетлицы, что вполне может сочетаться). Высота, казавшаяся неприступной, занятая немцами, мешала продвижению наших войск на Рославль. В ночь с 13 на 14 сентября 1943 г. штурмовая группа из добровольцев обошла высоту с тыла, заняв её, вела бой до рассвета и до последнего патрона, в конце концов, вызвав огонь на себя. Утром наши овладели высотой, похоронив на ней погибших героев.
Письмо от полковника Плотникова принесло полный список смельчаков. Ими оказались сибиряки. 17 из 18 человек пошли на войну из Новосибирска, в том числе 10 – призваны из Кировского района города. Того самого района, где в аллее на улице Вертковской в самый канун 70-летия Великой Победы я увидел стенд с названием «Подвиг – как песня». Здесь рассказ о героях безымянной высоты не совпадал с песней только в одном: на высоте 224,1 в живых остались не трое, а двое. Осевший после войны в Донецке Герасим Лапин и пожизненный новосибирец Константин Власов, дошедший, кстати сказать, до Берлина.
Вот они – имена героев-сибиряков:
Командир группы младший лейтенант Евгений Порошин.
Старшина Пётр Панин.
Старшие сержанты Даниил Денисов, Роман Закомолдин.
Сержанты Константин Власов, Борис Кигель, Николай Даниленко.
Рядовые Александр Артамонов, Гавриил Воробьёв, Николай Голенкин, Татари Касабиев, Иван Куликов, Герасим Лапин, Элюша Липовецер, Пётр Романов, Дмитрий Шляхов, Дмитрий Ярука.
Белоконов Емельян стоит в списке вторым, но вместо звания перед его фамилией написано слово «парторг». Насколько знаю, таких званий во время войны не существовало. Были «политруки», «младшие политруки», а «парторгов» нет, не было. Стало быть, Белоконов Емельян остаётся у нас просто парторгом, без воинского звания, но, значит, при должности.
О каждом человеке из этого списка наверняка можно написать не отдельную даже песню, но – целую повесть, а то и роман. Кто-то из этих ребят возводил Днепрогэс, кто-то строил Магнитку и Комсомольск-на-Амуре. Николай Даниленко 4 года служил в Рабоче-крестьянском красном флоте. Татари Касабиев – один из пяти братьев Касабиевых, воевавших с немцами (как и Татари, не все вернулись с фронта живыми), сказал слова, смысл которых сегодня было бы нелишне уяснить некоторым нашим согражданам: «До революции отец не имел ничего кроме рабочих рук». Кто-то из сибиряков был связан с Дальним Востоком, например, в своё время служил в зенитной артиллерии на ДВ Пётр Романов.
Многие из героев безымянной высоты пошли на фронт добровольцами. Среди них – рядовой Ярука, рвавшийся отомстить за двух погибших братьев…
Теперь я знаю, кто, прежде чем уйти в песню, принял бой там, «у незнакомого посёлка на безымянной высоте». Восемнадцать ребят – воинов-сибиряков из 713 стрелкового полка 139 стрелковой дивизии во главе с младшим лейтенантом Евгением Порошиным.
