О сборнике «Кенааниты: Евреи в средневековом славянском мире (редакторы В. Москович, М. Членов, А. Торпусман). – Jews and Slavs. Vol. 24 //Jerusalem-Moscow, 2014)» рассказывает один из его авторов, составителей и редакторов.
Если верить Википедии, в мире (по данным на 2012 г.) проживают около 14 миллионов евреев. На сегодняшний день почти 45 % из них говорят по-английски (в США, Канаде, Великобритании, Австралии, ЮАР, Израиле и др.), приблизительно 34 % на иврите (в основном в Израиле и США), 13 % — по-русски, около 5 % — по-испански, около 4,5 % — по-французски, около 4 % на идише, приблизительно 3,5 % по-арабски (в том числе на еврейско-арабских диалектах), распространены также немецкий, румынский, персидский, польский, амхарский, португальский, венгерский, нидерландский, турецкий и др.
В 1988 г. я приехал в Израиль из Советского Союза – страны, где иностранные языки изучались отвратительно, и находился в большой группе людей, в массе говоривших только на одном и именно на славянском языке – русском (кто-то ещё и на украинском или белорусском, очень мало кто на идише). Но в истории нашего вечного народа был, оказывается, ещё один очень длительный период – более восьмисот лет! – когда значительная часть народа говорила, подобно нам, на славянском языке – и только на нём! Об этом учёный мир узнал 150 лет назад, но и поныне ведают об этом этнографическом феномене только немногочисленные филологи и историки, а для широкой публики славяноязычные евреи средневековья – кенааниты – так и остаются чем-то неизвестным.
Если мне не поверили, - докажу, что это правда. Во Франции существует с ХІХ века Общество еврейских исследований – Société desétudes juives. Общество издаёт ежеквартальник «Обзор еврейских исследований» – «Révue des études juives». В 1921 году в 63-м томе этого издания появилась публикация А. Марморштейна «Новые сведения о Тувии бен Элиэзере» («Nouveaux renseignements sur Tobiya benEliézer“). О Тувии придётся рассказать.
Начну издалека - с того, что верующим евреям категорически воспрещено выбрасывать пергаменные свитки или бумаги, где есть какое-либо (прямое или косвенное) упоминание Всевышнего. Поскольку таких бумаг очень много – даже в частных письмах то и дело пишут «барух hа-Шем» (благословен Всевышний») – евреи потонули бы в горах бумаги, если бы в эпоху Талмуда не было принято галахическое постановление о создании в синагогах гениз – специальных хранилищ таких папирусов и бумаг, вышедших из употребления. Верующие евреи относят свои архивы в синагогу, и там они содержатся в хранилищах. После заполнения генизы свитки и бумаги подлежат захоронению на кладбище. В некоторых местах имеются старые синагоги с генизами, хранящими иногда бесценные записи ушедших времён. Самая знаменитая из них – гениза синагоги Эзры в Каире, построенной в ІХ в. н. э. Гениза располагалась на чердаке здания и несколько столетий использовалась как общинный архив. С середины ХVIII в. она известна исследователям, материалы из неё сейчас находятся в библиотеке Кембриджского ун-та (Англия), в Российской национальной б-ке в Петербурге и других книгохранилищах. Так вот, в ХІХ в. германский учёный Д. Кауфман опубликовал обрывок некоего документа из этой генизы, датированного 1048 годом, подписанного раввином общины г. Салоники (Греция) Тувией бен Элиэзером. Это всё, что было известно о нашем герое до публикации А. Марморштейна.
Публикация же Марморштейна содержит другое, вполне сохранившееся письмо на иврите, посланное Тувией некоему раввину в Иерусалим. По мнению публикатора, оно написано раньше на 20-30 лет, чем датированный прежде документ. (Стало быть, письмо, о котором расскажу, написано в начале XI в., приблизительно тысячу лет тому назад.) Тувия сообщает в письме, что он принимал в Салониках некоего человека «ми-каhал Русия» (т.е. из одной из общин Киевской Руси), и тот «нашёл» своего родственника из Иерусалима. (Можно полагать, он узнал в Салониках, что некий его родич живёт теперь в Иерусалиме). И вот киевлянин теперь собирается в Святую Землю, но это ему трудно: он не знает священного языка, не знает также арабского и греческого. Разговаривает гость только на языке «кнаанит», ибо на нём «медабрим аншей эрец моладто» («говорят люди его родины»). Тувия просит своего иерусалимского корреспондента посодействовать, чтобы киевлянина сопровождали в пути с острова на остров и из города в город надёжные люди. Надо помочь, ибо «кол бейт Исраэль ахейну» («мы, весь дом Израиля, – братья»).
Такой была ситуация по части владения языками у евреев Киевской Руси в начале ХІ в. – нулевая. А язык «кнаанит» – это славянский язык, на котором говорили местные жители – поляне, древляне. Почему язык назван «кнаанит»? Кенаан (Ханаан) – библейское название Святой Земли. Какое отношение к Эрец-Исраэль имеет Киевская Русь? Дело в том, что еврейские учёные люди в Средние века (и Тувия в их числе) осмысляли географию через призму Торы, подгоняя географические реалии под священные тексты. Именно так возникли географические обозначения Царфат (Франция) и Сфарад (Испания). Можно прочесть об этом в подробностях в одной из статей Членова (по-русски) в представляемом нашем сборнике. Царфатом и Сфарадом некогда назывались города на Ближнем Востоке: Царфат – в Ливане, Сфарад – в Малой Азии; во времена пророка Овадии /VI в. до н. э./ в них проживали значительные еврейские общины. Пророк Овадия предсказал, что еврейские жители этих городов вернутся в Эрец-Исраэль во времена грядущего разгрома Эдома. (Эдомом тогда называлось языческое государство на территории нынешней Иордании).
В средние века учёные евреи подкрепляли мессианские надежды цитатами из книги Невиим, а неизвестные им библейские топонимы и этнонимы (географические названия и обозначение народов) переосмысляли, прилагая к местам, где жили их современники. Эдом истолковывался ими в средние века как весь христианский мир, Царфат как Франция, а Сфарад – Испания, последние два топонима живут в иврите и поныне. В том же пророчестве Овадии упоминаются икенааниты, среди которых живут евреи. Раввинистические авторитеты Х – ХІ вв. решили, что кенааниты в пророчестве Овадии – это славяне (!). Этот этноним было труднее принять, чем два предыдущих, поскольку в Танахе не раз упоминается Кенаан как синоним названию Эрец-Исраэль. В двух дошедших до нас средневековых еврейских текстах – описании путешествия Биньямина Тудельского (12 в.) и в словаре иврита Моше бен Ицхака hа–Несия (нач. 13 в.) - сделана попытка пояснить это противоречие. Подразумевалось, что после завоевания Эрец-Исраэль евреями прежнее население Кенаана ушло на север и поселилось в Европе.
Биньямин напоминает, что библейские кенааниты продавали своих детей в рабство. (Персонаж Книги Бытия Кенаан – сын Хама и «раб рабов».) То же самое, уверяет Биньямин, делают и нынешние туземцы восточнее Праги. Опять-таки, придётся пояснить вещи, которые людям Средневековья были ясны как божий день, а для нас представляют туманную сферу, которую знают только историки. В средние века одной из успешнейших отраслей хозяйства была работорговля, и евреи были довольно широко в ней представлены. А обширной областью Европы, откуда поставлялись на рынок рабы, была тогда территория, населённая именно славянами, – как спустя несколько веков Чёрная Африка. Во множестве языков мира – английском, немецком, испанском и во многих других – слова «славянин» и «раб» очень созвучны, и это вовсе не случайно. Христианство пришло к славянам позже, чем к другим европейцам, и это обрекло славян в жертву, – торговля рабами-христианами обычно запрещалась в европейских странах. Славянские племена часто воевали между собой и выставляли на рынки рабов захваченную добычу, в том числе детей. Работорговцы развозили купленных пленников по всему миру.
Итак, земли Центральной и Восточной Европы, населенные славянами, именовались в еврейских источниках Кенаан, язык (языки) славян – «кнаанит»; евреи, поселившиеся среди славян и освоившие их язык, разговаривали на кнааните. Евреи жили общинной жизнью (религиозному еврею в ответственных молитвах необходим миньян), не зря Тувия упоминает «каhал Русия».
Этноязыковая еврейская община в целом именуется на иврите эда. Существование в Средние века славяноязычной эды впервые открыл в Новое время петербургский учёный, профессор семитских языков в университете Авраам Гаркави (кстати, единственный российский еврей, добившийся до Февральской революции профессорского звания без принятия крещения). В 1865 г. в Петербурге была опубликована на русском языке его небольшая книжка «Об языке евреев, живших в древнее время на Руси, и о славянских словах, встречаемых у еврейских писателей». В 1867 г. в Вильне Гаркави опубликовал еврейский вариант этой книги «hа-йеhудим ве-сфат ha-славим» («Евреи и славянский язык»).
Книга Гаркави, несмотря на её сенсационный характер и на то, что факты, приведенные им, никто не опроверг (более того, позже они были блестяще подтверждены), была принята западными семитологами довольно прохладно. Дело не только в том, что славяноязычная еврейская община никогда не была чересчур просвещённой и не оставила значительных культурных памятников. Причина скорее в том, что на Западе слишком хорошо знали об угнетенном положении евреев Российской империи и сочли книгу Гаркави тенденциозной попыткой доказать властям, что евреи не только населяли в древности земли Киевской Руси, но и были культурно (духовно, душевно) близки славянам. Вероятно, ещё более важной причиной скепсиса историков было то, что в год выхода в свет работы Гаркави и ряд десятилетий спустя евреи на территории Украины и Белоруссии в массе своей совсем не говорили на славянских языках, пользуясь германским по происхождению идишем. Воспринять идею, что люди, веками жившие в гуще славян и говорившие прежде по-славянски, перешли вдруг на иностранный язык, было совсем непросто. Авторы обобщающих книг по истории еврейского народа – Генрих Грец и Семён Дубнов, а также их последователи – пренебрегли открытием Гаркави. И хотя крупнейшие знатоки еврейских языков, жившие в ХХ веке, – Макс Вайнрайх, Роман Якобсон и Морис Халле – признали и продолжили изыскания Гаркави, сведения о славяноязычной еврейской общине так и остались на самой дальней периферии сознания историков.
Что касается позднейших подтверждений верности открытия Авраама Гаркави, то самым убедительным из них была публикация Марморштейна (1921 г.), о которой сказано выше: письмо Тувии бен Элиэзера абсолютно недвусмысленно описывает ситуацию. Позже, в 1980-е гг., и автору этих строк посчастливилось обнаружить в незадолго до того опубликованном еврейском документе Х века из Киева неоспоримое свидетельство того, что подписавшие этот документ владели кнаанитом. Обстоятельства этого события, полагаю, будут любопытны читателю.
В 1982 г. американские учёные - гебраист Норман Голб и историк Омелян Прицак - опубликовали книгу «Хазарско-еврейские документы Х века» (N.Golb and O. Pritsak. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century/ Ithaca and London, 1982). Первая часть книги содержит тщательно комментированную публикацию найденной Н. Голбом в 1962 г. в Кембридже небольшой пергаменной рукописи на иврите (из Каирской генизы), которую исследователи назвали «Киевским письмом». Письмо, очень неплохо сохранившееся, представляет собой послание киевской общины еврейским общинам мира с просьбой оказать помощь одному из своих членов, попавшему в тяжкую долговую зависимость от иноверцев. Закреплено одиннадцатью подписями и сопровождается припиской руническим письмом, которую О. Прицак прочитал по-хазарски «Я прочёл» и истолковал как разрешение на выезд из города, данное хазарским наместником Киева. По поводу толкования письма и приписки идут в мире дискуссии, интересующиеся могут посмотреть, например, 2-е издание русского перевода книги (Н. Голб, О. Прицак. Хазарско-еврейские документы Х века/ Науч. редакция, послесловие и комментарии В. Я. Петрухина. Иерусалим-Москва, 2003, с. 221-225) или статью С. Якерсона в нашем сборнике (с. 204-214). Я же продолжу начатый рассказ.
Изданная «за бугром» книга, повествующая о новых (еврейских!) аспектах истории Киевской Руси, естественно, оказалась заблокированной в Советском Союзе, никакого упоминания о ней в тогдашней литературе и прессе не могло быть. Но в 80-е началась перестройка, и личные связи историков СССР и США (в частности, историков еврейской темы) оживились. Я в то время участвовал в неофициальном еврейском движении, был членом полуподпольной московской Еврейской историко-этнографической комиссии и свой давний интерес к науке антропонимике сосредоточил на исследовании еврейских имён и фамилий. Готовился к репатриации, посещал запретные уроки иврита, которые вёл мой шеф по историко-этнографической комиссии Михаил Членов. Однажды преподаватель принёс на урок только что данное ему почитать английское издание книги Н. Голба и О. Прицака. Книгу наш общий товарищ профессор-историк Анатолий Хазанов (тоже член комиссии) недавно получил в дар от приезжавшего американского коллеги.
Помнится, Михаил записал тогда на доске текст Киевского письма и предложил нам разобрать письмо семантически и грамматически. Мы с энтузиазмом набросились на новооткрытый текст, написанный тысячу лет назад в известном нам городе, к концу урока текст был понятен каждому в деталях. В заключение наш учитель попросил обратить внимание на имена «подписантов» письма, что для меня было ещё интересней. Что ж, обычные еврейские имена: Авраам Парнас, Реувен бар Шимшон, Йеhуда бар Ицхак Леви. Стоп! Есть и непонятные. Михаил написал отдельно на доске все «нееврейские» имена подписантов. Их оказалось 6 (из 17). Спросил, не видим ли мы среди них знакомые имена. Меня словно током ударило. Я поднял руку: «Одно мне знакомо. Второе записанное вами имя גוסטטה - славянское. Читается Гостята,встречается несколько раз в новгородских берестяных грамотах». Михаил был потрясён. Объяснил, что Прицак истолковал каждое нееврейское имя в письме как тюркско-хазарское, на этом построена авторская концепция. Мне было предложено проверить своё предположение, хорошо ознакомиться с аргументами Прицака и написать статью.
Четыре месяца спустя статья была готова. Работу «Антропонимия и межэтнические контакты народов Восточной Европы в средние века» опубликовали в аспирантском сборнике Института этнографии АН СССР «Имя – этнос – история» (Москва, 1989). Пока её готовили к публикации, я успел уехать в Израиль. На статью нередко ссылаются в научных работах. (Друзья шутят, что можно претендовать на место в Книге рекордов Гиннеса в номинации «Единственное в мире научное открытие, сделанное на подпольном уроке иврита»).
Кто интересуется темой, должен будет обратиться к сборнику – первой за 150 лет большой книге, целиком посвящённой тематике кенаанских евреев. В сборнике – большой сводный очерк профессора Михаила Членова (на английском языке), две моих статьи (обе по-русски), статья профессора Вольфа Московича о следах кнаанита в идише (по-английски), и ещё 13 работ на русском и английском. Кроме того, во второй части сборника дана в фотокопиях хрестоматия материалов по кенаанистике за 150 лет, кончая работой современного израильского историка Александра Кулика «Евреи Древней Руси: источники и историческая реконструкция» – материалы хрестоматии представлены преимущественно по-русски, но также и на других языках – иврите, английском, немецком, французском, украинском.
Теперь о других исторических свидетельствах, касающихся евреев-кенаанитов.
Самое раннее письменное свидетельство о сочетании еврейства и славянского языка мы находим в личном письме из латинской католической хроники, относящейся к концу VIII – началу IX вв. Архиепископ Зальцбурга, обращаясь к некоему графу, просит того направить ко двору архиепископа известного им обоим врача, «не то еврея, не то славянина» (J. Aronius. Regesten zur Geschichte der Juden in Fraenkischen und Deutschen Reiche bis zum Jahre 1273. - Berlin, 1902. S. 29-30). Вероятно, сомнения архиепископа относительно этнической принадлежности врача связаны с тем, что религией врача был иудаизм, а родным языком - славянский, что ассоциировалось в то время с язычеством.
Cледующий документ, запечатлевший евреев, разговаривающих по-славянски, - сочинение министра почт Персидской империи (предполагается, что нейтральное название должности скрывало чин начальника разведки) Ибн Хордадбеха. Сочинение было написано по-арабски в первой трети IX в. и называлось «Книга путей и стран». Своеобразный географический справочник включал и отдельное описание маршрутов и товаров, использовавшихся корпорацией еврейских купцов, которых автор именует «радания» или же «разания». (Ибн Хордадбех. Книга путей и стран: Пер. с арабского, коммент.,исследование, указатели и карты Н. Велихановой/ АН АзССР. Ин-т востоковедения. - Баку, 1986. - С. 39-42, 123-124). Маршруты корпорации простирались от Атлантики до Китая, и министр почт перечислил языки, которыми пользовались корпоранты: арабский, персидский, испанский, французский, славянский, греческий. Характерно, что в перечислении Ибн Хордадбеха отсутствует идиш (это при том, что купцы проходили по германским землям; вероятно, идиш тогда только зарождался), зато в нём упоминается славянский.
Далее о славянском языке евреев Восточной Европы свидетельствуют два хазарских документа Х в., написанных на иврите. Первый – письмо царя Хазарии Иосифа андалузскому вельможе Хасдаю Ибн-Шапруту (Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка Х в. - Л., 1932), составленное в Итиле анонимным еврейским секретарём царя, где Германия названа «Эрец-Немец» (страной немцев). Во всех остальных средневековых еврейских документах Германия именуется Ашкеназ; можно полагать, что родным языком еврейского секретаря царя был кнаанит, и он либо сознательно предпочёл в географическом названии слово родного языка, либо не знал слова «литературного». Второй документ – «Киевское письмо», о котором говорилось выше. Среди подписавших Киевское письмо – люди не только с традиционными еврейскими именами, но и носители тюркских имён или патронимов: …эль бар Манас, Манар бар Шмуэль коhен, славянских: Гостята барКий Баркоhен, Купин бар Йосеф, а также древнескандинавского прозвища: Иehуда, именуемый Сварте (т.е. «чёрный»). ( ТоrpusmanА. Еврейские имена в Киевском письме /10 век/: культурно-исторический аспект//Jews and Slavs. Vol. 19. - Jerusalem - Kyiv, 2008 - Pp. 11- 15). В рамках обсуждаемой темы важен зафиксированный памятником факт: часть членов киевской еврейской общины, в их числе и принадлежавшие к сословию коhенов, носили в Х веке славянские имена, т. е. они не только говорили по-славянски, но и были в славянской среде аккультурированы.
Следующий документ относится к началу ХI в. О нём тоже уже говорилось выше, это послание Тувии бен Элиэзера . Письмо Тувии лишь подтверждает, на первый взгляд, сведения предыдущего памятника: евреи Киевской Руси говорят на славянском. Однако возникает вопрос: на каком же языке столь плодотворно общался с гостем из Руси сам Тувия? Нет сомнения – тоже на славянском. Лично я уверен, что славяноязычное еврейство возникло именно на Балканском полуострове. Евреи жили на Балканах много веков и прежде не одно столетие разговаривали по–гречески. Эта община (эда) называла себяроманиоты.
С подробностями славянской колонизации Балкан в VI – VII вв. н. э. можно ознакомиться в главе «Освоение славянами Балканского полуострова и Пелопоннеса» современной монографии Валентина Седова «Славяне. Историко-археологическое исследование» (Москва, 2002). Большие массы славян переселялись на Балканы в ходе завоевательных походов (чаще всего совместных с кочевниками, в частности, с гуннами, аварами и камскими булгарами, но порой и отдельных), а также в результате «мирной» инфильтрации на свободные, ещё чаще разорённые войной земли. Большие города оказывали сопротивление захватчикам, иногда и выдерживали осаду, но византийские монархи, занятые на востоке войной с персами, а потом с арабами, не могли защитить свои северо-западные рубежи. Коренное сельское население либо укрывалось в городах, либо истреблялось завоевателями, либо ассимилировалось. Когда к концу VII в. императоры, завершившие миром войну с персами, стабилизировали ситуацию и на северо-западе, большую часть сельского населения Македонии и Фессалонии уже составляли славяне и славяноязычные. Немало славянских топонимов появилось даже на крайнем юге Греции, в Пелопоннесе. Славянский язык всё шире распространялся и в городах, вытесняя греческий. Вероятно, евреи греческих городов, романиоты, первоначально обучились славянскому наречию, обслуживая торговлей и ремёслами новых селян, но, когда языковая ситуация изменилась и в городах, создались условия для превращения романиотов в кенаанских евреев – южный диалект славянского стал их родным языком. Изменение ситуации замечательно описано в чрезвычайно достоверном для своего жанра и для своего времени болгарском «Житии Мефодия» (конец IX в. С текстом можно ознакомиться в кн. Флоря Б. Н. «Сказания о начале славянской письменности». – 3-е изд. – Санкт-Петербург, 2004).
Великие византийские братья-просветители Кирилл (Константин) и Мефодий, создавшие в 60-е гг. IX века славянскую азбуку и переведшие на славянский язык Библию и богослужебные книги, канонизированы православной церковью. «Житие Мефодия» повествует, что, когда князь Великой Моравии Ростислав обратился в 863 году к императору Византии с призывом прислать религиозных учителей, проповедующих на языке, понятном его подданным, император Михаил призвал к себе братьев и попросил их исполнить эту миссию. «Вы солуняне, - сказал он, - а солуняне все чисто говорят по-славянски». Чтобы понять смысл сказанного, надо знать, что город Салоники, где родились Константин и Мефодий, по-славянски именовался Солунь, и что император, как и остальные византийцы, ничуть не интересовался правильностью («чистотой») варварской речи. Выражение «все чисто говорят по-славянски» автор жития, как и, скажем, современные украинцы, понимал «все сплошь», «все до единого». Император во второй половине X в. не сомневался, что его учёные собеседники, выходцы из аристократической греческой семьи, говорят по-славянски, потому что родились в Салониках. Кстати, император Михаил не ошибся, - высочайшее качество славянского перевода Библии объясняется не только выдающимся талантом переводчиков, но и тем, что они переводили Священное Писание на родной язык.
Если вернёмся к заявленной теме, вспомним, что портовый город Салоники был на протяжении многих столетий значительным еврейским центром. Тотальная языковая славянизация города, зафиксированная «Житием Мефодия» по состоянию на 863 год, никак не могла обойти евреев и не очень изменилась через 140 лет, когда «солунянин» Тувия бен Элиэзер провожал своего неграмотного родича из Руси в Святой город. Глупо было бы утверждать, что исключительно Салоники были тем местом, где зародилась кенаанская эда, но наверняка они были одним из тех балканских городов, откуда «процесс пошёл».
(Вероятно, для закрепления в самосознании постулата, что ты принадлежишь к новой общности /эде/, только лишь перехода на новый /зд.: славянский/ язык недостаточно, и, скорее всего, Тувия, подданный Византии, мог продолжать осознавать себя романиотом, в отличие от своего родича на Руси. Но первый шаг для создания новой этноязыковой еврейской группы Тувией или его предками уже был сделан).
Массовое выселение евреев с Балкан парадоксальным образом способствовало закреплению этой новой общности. Императоры Византии Лев III Исавр, правивший в 717 – 741 гг., и Василий I Македонянин, правивший в 866 - 886, объявляли кампании насильственного крещения евреев. Обе кампании, не обошедшие Балканы, сопровождались изгнанием (нередко и казнью) или бегством тех, кто отказывался от крещения. Таким образом пополнилось еврейское население Хазарии, Крыма, Центральной и Восточной Европы. Вряд ли можно сомневаться, что бежали не только истинные романиоты, но и славяноязычные евреи-византийцы; не вовсе исключено, что они-то и составляли большинство.
Надо полагать, именно по этой причине в Зальцбурге, Киеве и Итиле оказались персонажи документов, упомянутых выше. Более всего шансов удержать родной славянский язык имели те группы евреев, которые переселились в страны со славянским же населением. Именно там – в домонгольской Киевской Руси - отмечены переводы с иврита на славянский, выполненные неведомо откуда взявшимися грамотными и по-еврейски и по-славянски евреями. Там обнаружены библейские тексты на церковнославянском, разделённые на недельные главы согласно иудейскому ритуалу. Там, в Чехии, расцветёт скоро кенаанская еврейская община. Тамошние учителя с гордостью переводили ивритские слова на «лешонену кнаанит» («наш язык кнаанит») или упоминали «малхотену Кенаан» («наше княжество Чехию»). Но считать эти земли исходными для кенаанитов, думаю, нет оснований. Не случайно ритуал кенаанских евреев был схож с ритуалом романиотов.
Кенааниты оставили археологические артефакты или упоминания о себе в Вене, Праге и других городах Богемии, в германском Бранденбурге (Шпандау), а также в Галиции, Подолии, в Белоруссии, в Вильнюсе. Странным образом из районов собственно Польши никаких сведений о кенаанитах нет. С ХІІІ в. в польские города приглашались, наряду с немцами, и еврейские купцы и ремесленники из германских княжеств. Эти евреи говорили на идише. Тогда же и в Праге часть евреев заговорила на этом языке.
Осталось пояснить, при каких обстоятельствах кенааниты оказались абсорбированы ашкеназскими евреями, т. е. перешли от славянского языка к германскому (по происхождению) идишу. Дело в том, что все источники сообщают об очень низком уровне еврейского образования у кенаанитов (вот и текст Марморштейна повествует, что взрослый человек совсем не знает иврита, – а это для евреев большая редкость!). На западе кенааниты граничили с евреями-ашкеназами, они стали просить у ашкеназов учителей, что обучали бы мальчиков-кенаанитов ивриту и молитвам. Меламеды принялись за обучение, но учителя ведь не говорили по-славянски – и мальчики начинали занятия с того, что перенимали у учителей идиш. В школе мальчики проводили весь день и между собой тоже перешли на идиш. Став взрослыми, они продолжали общаться на идише, обучали идишу жён и детей.
Через два-три поколения западные (чешские) кенааниты ашкеназировались, переняли не только язык, но и быт более престижных «коренных» ашкеназов (из Германии). Потом уже у этих «новых» ашкеназов просили учителей восточные кенааниты (на украинских и белорусских землях), и всё повторилось сначала. В XVII в. в Литве и в Подолии исчезли последние очаги славяноязычного еврейства – это как раз накануне того, как многочисленные евреи Польши оказались под властью екатерининской России. Когда евреи потом рассказывали, что их предки говорили «по-русски», это всеми воспринималось, как бабушкины сказки. Но есть источники, подтверждающие, что так было на самом деле.
Так, в протоколе раввинского суда (бет-дин) города Меджибож от 1605 г., написанном на идише, отмечено, что свидетель Иосеф бен Шмуэль давал показания на русском языке («бе-лашон Русия»; имелся в виду, разумеется, украинский). Характерно, что протоколист подробно изложил его показания на идише, т. е. и для протоколиста «русский» был вполне понятен. Ещё более красочны фрагменты из респонсовмогилёвского раввина Меира Каца. В одном из них (первая половина ХVII в.) он даёт ответ на вопрос, правилен ли разводный документ (гет), в котором город назван не «Бриск», а «Берестье» (оба названия относятся к современному Бресту – первое на идише, второе по-белорусски). Идёт пояснение раввина: «… уже распространился обычай, что наши единоверцы, находящиеся среди нас, большей частью говорят на языке русском и называли тот город Берестье... Но если Бог даст, и наполнится вся земля знанием, и все будут говорить на одном языке – ашкеназском, то будут писать только Бриск». В другом случае, относящемся уже к 1685 г. (Вильно), отец новобрачной спрашивает у раввина, кошерен ли брак его дочери, которой при надевании кольца жених вместо надлежащей формулы на иврите сказал так (фраза записана еврейскими буквами): «Я тебя с тым мекадеш был», где все слова славянские, кроме главного: «мекадеш» («обручён»)...
На этой ноте позволю себе завершить рассказ о нашем сборнике. Сборник можно найти в библиотеках и книжных магазинах.
Наечатано: в Альманахе "Еврейская Старина" № 4(87) 2015
Адрес оригинальной публикации: http://berkovich-zametki.com/2015/Starina/Nomer4/ATorpusman1.php
