В творческой биографии академика Сергея Ивановича Вавилова существует двухлетний пробел периода военных лет – 1943–1945 годов. Известно, что семью Вавиловых постигло несчастье. В 1940 году был арестован по печально известной 58-й статье родной брат Сергея Ивановича академик Николай Иванович Вавилов, всемирно известный генетик. Обычные в те времена репрессии родственников не коснулись Сергея Ивановича. По-видимому, это можно объяснить его высоким научным авторитетом в среде физиков, не пересекавшейся с сообществом биологов. Известно, какие репрессии обрушились на научную школу Николая Ивановича после его ареста.
1941 год, начало войны, окружение и начало блокады Ленинграда. В Йошкар-Олу эвакуирован из Ленинграда Государственный оптический институт (ГОИ), имеющий важное оборонное значение. Сергею Ивановичу поручено развернуть работу ГОИ на новом месте. Этой работой он был занят до 1944 года. Кроме того, на нём лежал груз ответственности за работу и судьбы оставшихся в Москве сотрудников Физического института, который в своих дневниках он обозначил как «несчастный ФИАН в Харитоньевском переулке». В эти тяжёлые для страны и для себя лично годы он нашёл силы написать блестящую биографию Исаака Ньютона. Тем не менее, беспокойство за неизвестную судьбу брата, да и за свою тоже, вряд ли способствовало его плодотворной работе. Поэтому можно считать неожиданным его назначение 23.06.1943 года уполномоченным науки Государственного Комитета Обороны (ГКО) по развитию и координации научной работы в области инфракрасной техники [1], а после окончания войны 17.07.1945 года избрание президентом Академии наук СССР. Рассмотреть версию такого крутого поворота в жизни Сергея Ивановича дают возможность мемуары и скупые устные рассказы 60-х годов моего научного руководителя 1963-1966 гг. профессора Валерьяна Ивановича Красовского,заведующего отделом физики верхней атмосферы Института физики атмосферы АН СССР. Публикация об этом переломном периоде жизни С.И. Вавилова представляется уместной ещё и потому, что до сих пор периодически у некоторых историков науки возникают вопросы о том, как он мог дать согласие на руководство Академией, членом которой был Т.Д. Лысенко – непосредственный виновник ареста и гибели его брата. Надеюсь, что воспоминания В.И. Красовского, а также его выступление в ИИЕТ в 1992 году на семинаре, посвященном 100-летию С.И. Вавилова, помогут понять неизбежность такого поворота судьбы Сергея Ивановича.
Производственные пути академика Вавилова и талантливого 27-летнего экспериментатора-самоучки Валерьяна Красовского с необычно сложной судьбой пересеклись в Ленинграде в 1935 году[*]. Полученные Красовским навыки экспериментатора дали ему возможность в 1934 г. самостоятельно создать первый электронно-оптический преобразователь (ЭОП) к прибору ночного видения. Его ЭОП превосходил по качеству разрабатываемые всеми другими научно-техническими группами Ленинграда и Москвы, в том числе и группы академика Вавилова. Сергей Иванович заинтересовался работами Красовского и им самим, отметив его природный талант экспериментатора. Поэтому он стал постоянно помогать ему во многих разработках, в том числе и при создании уникальной оптической аппаратуры инфракрасного (ИК) диапазона спектра. В 1938–1940 гг. на заводе «Светлана» лаборатория Красовского налаживает выпуск ЭОПов. С помощью академика Вавилова Красовский подключает ГОИ к производству оптики для приборов ночного видения. Дальше научно-производственные пути академика С. И. Вавилова и создателя первого отечественного ЭОПа расходятся. Они пересекутся только в 1943 году.
Война застала лабораторию В.И. Красовского в Ленинграде. Правительственным решением она была эвакуирована с оборудованием самолётом из осаждённого города в Казань. Попытки наладить производство армейских приборов ночного видения в Казани и в Новосибирске, куда последовательно перемещались сотрудники и оборудование лаборатории Красовского, оказались неудачными. В начале марта 1942 г. Г.М. Маленков образовал инициативную группу по восстановлению разработок этих приборов в Москве. В состав этой группы вошли: академик В.С. Кулебякин, заместитель директора эвакуированного завода «Светлана» В.А. Бирюков, профессор Всесоюзного электротехнического института (ВЭИ) П.В. Тимофеев (позже член-корреспондент АН СССР) и В.И. Красовский, назначенный заведующим лабораторией ВЭИ. На основе этой группы было создано особое конструкторское бюро (ОКБ), в котором ведущим конструктором и начальником одной из лабораторий был назначен В.И.Красовский, а другой – П.В.Тимофеев. Летом 1942 г. вышло правительственное распоряжение о восстановлении рабочих помещений бывшего ВЭИ на территории московского электролампового завода (МЭЛЗ). Для организации производства ЭОПов на этой территории в Москву из Новосибирска были вызваны все сотрудники лаборатории Красовского завода «Светлана». К осени 1942-го года несколько изготовленных приборов ночного видения испытывались с участием Красовского на Брянском фронте.
К зиме 1942–1943 гг. на МЭЛЗе объединёнными силами двух лабораторий созданного ОКБ был начат массовый выпуск приборов ночного видения. Они помогали ориентироваться при ночных переходах в степи нашим танковым подразделениям при окружении армии фельдмаршала Паулюса во время Сталинградского сражения.
В начале апреля 1943 г. к этим приборам ночного видения проявил интерес И.В.Сталин и распорядился подготовить рабочую встречу с разработчиками этой техники. В.И. Красовского предупредили, что он приглашается на это совещание, запланированное на ближайшее время. Опубликованы документы ГКО военного периода [4] журнала посещений Сталина. Из них следует, что совещание у Сталина состоялось ночью 21 апреля 1943 г. и продолжалось с 00.50 до 02.25 21.04. Всего в нём, кроме Сталина, участвовали 5 человек:
1. Молотов 23.15-02.25
2. Маленков 00.50–01.25
3. Бирюков 00.50–01.25
4. Тимофеев П.В. 00.50–01.25
5. Красовский В.И. 00.50–01.25
Берия 01.40–02.00
Микоян 02.10–02.25
Последние вышли 02.25
Следовательно, в 35-минутном ознакомлении с прибором ночного видения участвовали, кроме Сталина, 5 человек, выделенные в тексте. Возможно, что пришедшие позже Берия и Микоян могли выслушать мнение Сталина о необходимости поддержки этой работы, куратором которой был Г.М. Маленков.
По воспоминаниям Валерьяна Ивановича, эти события развивались так: «...в середине месяца объявили, что совещание отменено. В конце апреля ночевал дома и никаких посетителей к себе не ожидал. Поэтому, когда в полночь раздался входной звонок, на него не реагировал. Открыли соседи. Но вошедшие затем постучались в мою дверь. Открыл, и ко мне вошли люди в штатском, представившись, что они пришли по поручению Г.М. Маленкова. Быстро собравшись, я с попутчиками вышел к машине, ожидавшей во дворе. Без всяких пропусков я был доставлен в ЦК партии к Г.М. Маленкову, где уже находились заместитель директора ВЭИ В.А. Бирюков и профессор П.В. Тимофеев. Нам было объявлено, что сейчас мы все уезжаем к И.В. Сталину. Г.М. Маленков просил при встрече с И.В. Сталиным не вдаваться в мелочи и со всякими снабженческими делами к нему не обращаться. Мы все разместились в одной машине Маленкова и выехали в Кремль. Кроме перечисленных лиц, в ней находился охранник в гражданской одежде. В Кремль въехали через Спасские ворота без всяких пропусков. Без них вошли и в вестибюль здания, где нас приветствовал старый швейцар с седою бородой. Никакой охраны видно не было. Быстро сами разделись в гардеробе и проследовали в комнату для ожидающих посетителей, где на столе стояли бутылки с газированной водой и лимонадом. Г.М. Маленков сразу же вошёл к Сталину без доклада. Мы же ожидали около получаса. Затем к нам вышел секретарь Сталина А.Н. Поскрёбышев и пригласил нас в кабинет Сталина. При входе в большой, но не роскошный кабинет, нам навстречу выходил авиаконструктор А.С. Яковлев. На совещании, проходившем около часа, кроме И.В. Сталина и Г.М. Маленкова присутствовал ещё и В.М. Молотов. Это совещание носило сугубо деловой характер. Сталин во время совещания всё время оживлённо ходил по кабинету с трубкой в руках» [2].
Здесь следует прервать мемуарные записи В. И. Красовского для того, чтобы дополнить их по памяти его устными рассказами о том, как проходил этот приём, названный им «деловым совещанием», так как по каким-то причинам он не стал описывать того, что происходило в кабинете Сталина во время получасового ожидания и приёма. За эти полчаса в кабинете был развёрнут прибор ночного видения для демонстрации его работы авторами. Войдя в кабинет, В.И. Красовский и П.В. Тимофеев вкратце изложили принцип его работы, включили прибор. По команде Сталина был погашен свет, задёрнуты плотные шторы и к экрану прибора Сталин послал В.М. Молотова. «Меня видишь, Георгия (Маленкова) видишь? Хорошо. Выключайте прибор, включайте свет» [5]. И хотя демонстрация работы прибора прошла успешно, приглашённые были ни живы, ни мертвы. Дело в том, что в кабинете в военное время было достаточно прохладно и сыро, а на рабочие элементы прибора подавалось напряжение около 20 киловольт. Во время приближения В.М. Молотова к экрану ЭОПа произошёл высоковольтный разряд прямо к его лбу. И хотя это был слабый разряд от токов утечки, но всё же болезненный. Однако, как вспоминал В. И. Красовский,«Вячеслав Михайлович и виду не подал!» [4].
Теперь становится понятной следующая фраза из мемуаров Валерьяна Ивановича, свидетельствующая о том, что во время приёма происходила таки демонстрация работы прибора. «Сталин предложил нам не увлекаться демонстрациями новых приборов, а больше сосредоточиться на их усовершенствовании. Приветствуя наш энтузиазм, он сказал, что для успешного развития и внедрения нам необходим авторитетный научный руководитель с крупным именем. Г.М. Маленков сказал, что уже обсуждались кандидатуры академика А.Ф. Иоффе и профессора Л.А. Арцимовича в качестве его помощника, но эти кандидатуры отпали, так как они намечены для других дел. П.В. Тимофеев резко возразил против назначения каких-либо новых руководителей, как и раньше заявив, что справится со всем успешно сам. Я же предложил в качестве руководителя академика С.И. Вавилова и его коллег – академика А.А. Лебедева и члена-корреспондента АН СССР А.И. Тудоровского, с которыми имелось длительное сотрудничество по разработке ЭОП. И. В. Сталин в заключение сказал, что всё это будет обдумано и завершится целесообразным решением»[2].
Здесь следует сделать ремарку на основе устных рассказов Валерьяна Ивановича, более эмоциональных, чем текст его мемуаров. И хотя последующее будет изложением воспоминаний о рассказе Красовского в моменты доверительных бесед, которые у него возникали нечасто, я всё же выделю курсивом последующий текст, чтобы по возможности сохранить чёткий и образный язык Валерьяна Ивановича. К сожалению, во время этого рассказа я не имел возможности спросить его о том, знал ли он в 1942 г. о судьбе Николая Ивановича Вавилова и, следовательно, о положении самого Сергея Ивановича. Думаю, что он ничего не знал. Иначе он как человек смелый, но достаточно осторожный вряд ли рискнул бы подставить под возможный удар не только С.И. Вавилова, но и себя. Но Красовский был человеком дела и руководствовался всегда только этим принципом, чем нажил себе немало врагов. Возвращаясь к окончанию «совещания» у Сталина, попробую восстановить устный рассказ Красовского. «Оставшись довольным результатом демонстрации работы прибора, Сталин сказал: вы, молодые люди сделали нужное и полезное дело, но вам нужен «дядя». Подразумевалось, что мы назовём авторитетного руководителя нашей дальнейшей работы по созданию приборов ночного видения для нужд Красной армии. Естественно, такого руководителя, который будет нести полную ответственность за порученную работу в трудное военное время» [4]. Дипломатичную позицию В. И. я привёл выше цитатой из его мемуаров. Устный его рассказ звучал иначе.
«Когда я назвал кандидатуру С.И. Вавилова как возможного руководителя наших будущих работ, то сразу же почувствовал на себе колющий взгляд жёлтых глаз Сталина. От него у меня мурашки побежали по спине. Он сделал затяжку из трубки, ещё раз взглянул на меня и, обернувшись к Маленкову, произнёс: ми с Георгием подумаем, идите, отдыхайте, кВам придут! Я отправился в гостиницу «Москва», где стал ожидать обещанного визита неизвестно кого» [4].
Дальше по тексту мемуаров Красовского…«Через несколько дней из Йошкар-Олы, где находился эвакуированный из Ленинграда Государственный оптический институт (ГОИ), был вызван С.И. Вавилов. Встретившись со мной, расспросил, о чём говорилось на совещании у И.В. Сталина, и сказал, что мне не стоило бы предлагать его кандидатуру. Тем не менее, через несколько дней депутат Верховного Совета РСФСР академик С.И. Вавилов оказался назначенным специальным уполномоченным Государственного Комитета Обороны по нашим делам, а академик А.А. Лебедев – его помощником. А.И. Тудоровский нигде не упоминался.Сергею Ивановичу был выделен основной рабочий кабинет в здании МЭЛЗ. В нём он осуществлял руководство нашими работами до конца войны…» [2].
Скупые строки подготавливаемого к печати личного дневника С.И. Вавилова свидетельствуют лишь о его участии в разработке и изготовлении армейских приборов ночного видения, не раскрывая этапов этой работы. По-видимому, из-за её секретности он отмечает лишь эмоционально-бытовые эпизоды выполнения этой работы, не упоминая нигде её сути. Из выдержек из них [6], относящихся к руководству работами по массовому производству приборов ночного видения, видны сложные взаимоотношения со своим коллегой академиком А.А. Лебедевым.
1943-й год
6 июня.
Маленков, вызывавший сюда, ещё не принимает. Компаньон А.А. Лебедев нем как рыба, с таким товарищем, как со стулом.
12 июня.
Был вчера с Севченко у маршала Ворошилова… в 2 часа ночи. Шли через «тревогу», продолжавшуюся 4 часа.
17 июня.
Наконец, принял Молотов. Не сумел отказаться от важных поручений.
25 июля.
Йошкар-Ола.
С 8 до 6 часов в Институте. Инфракрасные дела, глупые «отеческие» разговоры в лаборатории с Севченкой, Свешниковым и прочими.
1 августа.
Йошкар-Ола. Воскресенье.
Визит С.Г. Суворова из ЦК – три дня.
15 августа.
Москва.
В Москву приехал 12-го.… Сижу часами в Электропроме.
22 августа.
Йошкар-Ола.
19-го уехал из Москвы с А.А.Лебедевым, молчаливым как камень. Разберись-ка в таком человеке. День в Казани.
13 сентября.
Понедельник. Москва.
Прошла ещё одна московская неделя. Приехал вчера. Надо думать - последний рейс в Йошкар-Олу. Днём Электропром, ламповый завод, ВЭИ, несчастный ФИАН в Харитоньевском переулке.
10 октября.
Москва.
… поездки на завод, ВЭИ. Сложный переплет ГОИ, ФИАН, ВЭИ, 2-го Управления, Электропрома.
28 ноября.
Москва.
После Миусс поездки на 632(-ой) завод, ВЭИ, Электропром.
1945-й год
6 февраля.
Москва.
Сегодня: 1) ФИАН, 2) Ламп(овый) завод, 3) ЦК комсомола (Ломоносовские лекции), 4) НКЭП [Наркомат электротех. промышл.], 5) И-т философии (руководство отделом философии естествознания), 6) Дом Ученых.
18 апреля.
Йошкар-Ола.
Приехал вчера. Надо думать - последний рейс в Йошкар-Олу.
Изложенную выше канву событий, связанных с работой С.И. Вавилова в 1943–1945 гг., кратко описывает и академик И.М. Франк [7]. «Во время войны Сергей Иванович был уполномоченным Государственного комитета обороны по оптической промышленности. Но и об этом сведений в Архиве Академии наук не имеется. Профессор Валериан Иванович Красовский – специалист по оптике атмосферы – вспоминает, что однажды ночью в апреле1943 г. его подняли с постели и отвезли сначала к Маленкову, а затем к Сталину. Вопрос, который обсуждался, состоял в том, кому поручить руководство оборонными оптическими исследованиями, которыми он занимался, и он назвал имя Сергея Ивановича. По его воспоминаниям, назначение Сергея Ивановича уполномоченным ГКО произошло вскоре после этого, т. е. во второй половине апреля 1943 г. Вместе с тем в письмах Сергея Ивановича в конце 1942 г., посланных из Москвы в Казань, говорится, что он занят целый день. Несомненно, он выполнял оборонные работы, связанные с ГКО. Так или иначе, но Сергей Иванович оказался вскоре руководителем В.И. Красовского, который очень тепло вспоминает о деятельной помощи С.И. Вавилова не только в его работе, но и ему лично. Дело в том, что он – сын священника, репрессированного и погибшего на строительстве Беломорканала. С такой анкетой, да ещё без диплома о высшем образовании ему непросто было находиться на секретной работе. Сергей Иванович преодолел здесь все трудности, а затем помог ему с защитой диссертации».
Правительственные награды, которыми были награждены и С.И. Вавилов, и разработчики армейских приборов ночного видения во время войны и сразу после её окончания свидетельствуют о высокой оценке их созидательного труда. С.И. Вавилов был награждён орденом Трудового Красного знамени, двумя орденами Ленина. Он 4 раза был удостоен Сталинской премии. В.И. Красовский оставался заведующим лабораторией Всесоюзного электротехнического института с 1942 по 1946 г. Он был занят только производством ЭОП для приборов ночного видения: «...была только работа» [2].
Возвратимся к вопросу о роли Сталина в выдвижении Сергея Ивановича Вавилова на пост президента Академии наук СССР. В своей статье о С.И. Вавилове И.М. Франк писал: «…меня занимает вопрос, почему участь Николая Ивановича не постигла Сергея Ивановича, ведь не только родство, но и взаимная любовь и глубочайшее уважение друг к другу братьев Вавиловых были известны не только их друзьям, но, несомненно, и тем, от кого зависела их судьба. Приходится думать, что Сталин решил до поры до времени держать Сергея Ивановича заложником. Теперь мы знаем, что такое поведение вождя было для него довольно обычным, и можно вспомнить немало аналогичных случаев. Сергей Иванович и тогда, и позже был готов к тому, что судьба брата может в любой момент постигнуть и его. Уже будучи президентом АН СССР, он говорил мне: "Каждый раз, когда вызывают в Кремль, не знаю, вернусь ли я оттуда домой или отвезут на Лубянку"» [7].
Можно попытаться представить себе, как могла бы развиваться эта ситуация, не будь в 1943-м году рискованно смелого предложения В.И. Красовского Сталину о возможном назначении С.И. Вавилова руководителем работ по созданию приборов ночного видения для Красной армии. Конечно же, без этого предложения он мог бы попасть в поле зрения Сталина и его окружения только как родной брат осуждённого и погибшего в тюрьме Н.И. Вавилова со всеми вытекающими отсюда последствиями. Недаром В.И. Красовскому на всю жизнь запомнились пронзительный взгляд Сталина и его реплика «ми с Георгием подумаем» после предложения о кандидатуре С.И. Вавилова на роль «дяди». Не исключено, что в промежутках между двумя затяжками трубки в сталинской голове мелькнула мысль: завалит работу – посадим, как и брата! Возможно, что это он потом и обсудил с Маленковым и пришедшими позже Берия и Микояном, как и то, кто придёт потом к Красовскому: «идите, отдыхайте, к Вам придут»…
Вот как отражен этот непростой зигзаг судьбы С.И. Вавилова 1945-го года в кратких строчках его дневника [6], относящихся к первым послевоенным месяцам:
1945-й год
11 июля.
Москва.
Приехал сюда сегодня по вызову Маленкова.
14 июля.
Москва.
…был в Кремле у В.М. Молотова и Г.М. Маленкова. Предложено стать академическим президентом вместо В.Л. Комарова. Нечувствительность, развившаяся за последние годы, вероятно, как самозащита, дошла до того, что я не очень удивился этому предложению... А сумею ли я что-нибудь сделать для страны, для людей? Повернуть ход науки? …Вчера вечером 3 часа в ЦК у Александрова и Суворова. Сам не свой.
Практически единогласное избрание С.И.Вавилова президентом Академии наук СССР состоялось 17 июля 1945 года. Можно продолжить предположения о возможной кандидатуре президента Академии наук в послевоенные годы, не будь этого приёма у Сталина в 1943 г. курируемой Г.М. Маленковым группы разработчиков армейских приборов ночного видения и предложения Красовского о С.И. Вавилове на роль «дяди». При подборе нового президента Академии наук в первый послевоенный год в поле зрения Сталина могли попасть многие выдающиеся академики. Можно упомянуть А.Ф. Иоффе, П.Л. Капицу, Н.Н. Семёнова, Д.В. Скобельцына, В.Г. Хлопина, Б.А. Введенского, О.Ю. Шмидта, А.А. Лебедева, И.П. Бардина, А.А. Благонравова, А.И. Опарина и других [8. С ?]. Однако для управления этим хлопотным хозяйством вполне могла быть назначена («избрана») такая одиозная фигура, как А.Я. Вышинский. Вот уж он наверняка бы разобрался и с идеализмом в физике, и с квантово-механическими теоретиками, и «буржуазной наукой кибернетикой», да попутно и с космогонией. Благо, прикормленных партийных философов с обострённым чувством «флюгер-эффекта» в рядах Академии было предостаточно. Для этого не хватило лишь малого – такой одиозной фигуры в рядах учёных-естественников, как Т.Д. Лысенко у биологов. Найдись такой, разгром и физики, и самой Академии наук был бы гарантирован со всеми вытекающими отсюда последствиями. А что касается создателей ядерного оружия и ракетных средств его доставки к потенциальным целям, то приласканные властью сразу после интеллектуального создания своих творений, они вполне могли пожизненно оказаться в позолоченных клетках приснопамятных бериевских «шарашек». Конечно, они лишились бы права несанкционированного выезда из них и уж, конечно, общения с зарубежными коллегами. Какая судьба ждала бы наши естественные науки, можно только догадываться!
Поэтому с этих позиций роль Сергея Ивановича Вавилова в сохранении и самой Академии наук, и дальнейшего развития отечественной науки представляется поистине выдающейся. Не зря за 5 лет руководства Академией наук он расплатился девятью инфарктами, последний из которых стал для него смертельным. Можно себе представить, какие чувства он испытывал, проводя заседания Академии в присутствии «заклятого врага» семьи Вавиловых – Т.Д. Лысенко! По-видимому, Сергей Иванович лучше Красовского в 1943 понимал, в какую сложную и опасную ситуацию он попал после предложения Сталину молодого энтузиаста. Ёмкая фраза Красовского о реплике Вавилова при их личной встрече после приёма у Сталина говорит о многом. «Встретившись со мной, расспросил, о чём говорилось на совещании у И.В. Сталина, и сказал, что мне не стоило бы предлагать его кандидатуру» [2]. В ней просматривается не только беспокойство интеллигентного человека за свою дальнейшую судьбу, но и за судьбу молодого человека, совершившего по молодости и незнанию ситуации не совсем обдуманный поступок. Тем не менее, он, по-видимому, не имел никакой возможности отказаться от порученного дела и со всей ответственностью взялся за его выполнение.
Возвратимся к оценке возможной роли Сталина в назначении на пост президента Академии наук СССР академика Вавилова. Как ни парадоксально, с сегодняшних позиций это решение представляется вполне позитивным для сохранения этого научного интеллектуального сообщества страны. Широта научных интересов Сергея Ивановича, его поддержка многих новых направлений исследований, которые даже не были близки его научным интересам физика-оптика, сыграли позитивную роль в сохранении преемственности существовавших научных школ и развитии новых направлений исследований. Даже среди представленного выше списка академиков – возможных кандидатов на пост президента Академии наук – не просматривается ныне другой столь же масштабной фигуры на период 1945 г. Требовалось сохранить научный потенциал страны в условиях жёсткого сталинского диктата в области гуманитарных наук и при подавлении генетики воинствующим партакадемиком Лысенко. Одиозный президент Академии наверняка бы погубил всю систему гибкой взаимоподдержки внутри неё. Расплатиться за столь тяжкую ношу С.И.Вавилову пришлось ценой преждевременной кончины. Он оставил после себя научное наследство, которое продолжало развиваться в условиях ещё не столь обюрокраченных научных взаимоотношений до конца 60-х годов.
Список литературы
1. Архив РАН, фонд 596.
2. Семёнов А.И., Тёмный В.В., Шефов Н.Н. Валерьян Иванович Красовский – основатель отечественной научной школы физики верхней атмосферы Земли. Отв. ред. и автор предисл. Голицын Г.С. – М.: Красанд, 2013. 224 с.
3. Тёмный В.В. Валерьян Иванович Красовский - основоположник отечественной космической геофизики // Институт истории естествознания и техники. Годичная научная конференция. 2009. С.296 – 299.
4. Горьков Юрий. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945). // Цифры. Документы. Москва. «ОЛМА-ПРЕСС» . 2002. С.368.
5. Красовский В.И. Частное сообщение. // Москва. 1964 г.
6. Вавилов С.И. Дневники. 1909 - 1951.: в двух книгах. Кн.2: 1920, 1935 - 1951. - М.: Наука, 2012. (Научное наследство. т. 35, кн. 2).606 с.
7. Франк И.М. Мысли о С.И. Вавилове // Сб.: С.И. Вавилов. Очерки и воспоминания. – М., 1991.
8. Визгин В.П. Частное сообщение. // 2008.
Напечатано: в журнале "Семь искусств" № 1(70) январь 2016
Адрес оригинальной публикации: http://7iskusstv.com/2016/Nomer1/Temny1.php
