Похвальное слово о книге:
Владимир Гаманов, Даниил Смирнов, Владимир Тыцких.
Поклон адмиралу. Владивосток – Арсеньев, 2014
«...не бойся; отныне будешь ловить человеков» (Лук.5:10)
Крупное, энциклопедического формата издание. На твёрдом глянцевом переплёте три имени. Их соавторство относительно: у каждого свой материал, самостоятельный и самодостаточный. Но един и неделим замысел панорамы, в которую складываются эти разноплановые части триптиха – вместе с обширной подборкой путевых фотографий. На мелованной бумаге, на просторных страницах в одну восьмую листа, двухколоночный текст и многочисленные иллюстрации смотрятся достойно. Постарались арсеньевские мастера-печатники. И особо отмечу заслугу директора издательской программы «Народная книга» Эльвиры Кочетковой. Помимо организационной работы, она взяла на себя функции редактора этого сборника и комментатора ряда его разделов.
Открывает книгу «капитанская хроника» Владимира Гаманова «Под флагом памяти». Автор – начальник Морской академии, входящей в состав Морского государственного университета имени адмирала Г.И. Невельского, а «по совместительству» – капитан гоночной яхты «Командор Беринг». Перед нами обстоятельный отчёт о пройденном ею маршруте. Рапорт, выросший в репортаж. Вот этот маршрут – вехи плавания, посвящённого двухвековому юбилею великого морехода и землеустроителя Геннадия Ивановича Невельского (1813–1876): Владивосток – Невельск – Холмск – Николаевск-на-Амуре – Де-Кастри – Советская Гавань – Владивосток. Более двух тысяч морских миль, без малого четыре тысячи километров. У каждого члена команды – своё предназначение, свой круг обязанностей. Лишь он, командир сезонного экипажа, набранного из охочих до Охотского моря людей, владеет полной информацией о плавании, об организаторах его и спонсорах, о поверхностных и подводных течениях всех сопутствующих потоков – больше информационных, нежели денежных… Без малейшего пафоса, с умеренной дозой самоиронии автор повествует о том, как замышлялось и готовилось путешествие, как давняя задумка заядлого яхтсмена – поплавать и порыбачить в Охотском море – обернулась памятным походом по местам российской морской славы, погружением в отечественную историю… и в насущные заботы дня. Первая же остановка в Невельске, получившем это имя в честь знаменитого адмирала, определила непраздничный, неюбилейный лейтмотив повествования:
«…Город пустеет. Жители уезжают кто куда: в Южно-Сахалинск, другие населённые пункты острова, но большинство – на материк.
Проблема общая для Дальнего Востока России. Активный отток населения идёт не только с “заморской” островной территории – везде, где предстояло побывать в ходе путешествия, нам с грустью приводили цифры удручающей статистики. Сегодняшняя боль и беда дальневосточников: нет стабильной работы – нет уверенности в завтрашнем дне».
(Возродят ли их надежду на лучшую будущность нынешние эпизодические перемены в жизни региона, включая недавнюю замену проштрафившегося главы Сахалина?)
Краткие путевые заметки Даниила Смирнова «“Отрада” идёт к друзьям», пунктуально снабжённые подённой датировкой, ценны тем, что описывают приключения второго судна экспедиции – круизной яхты «Отрада». Любопытно, как в составе и стиле этих записей отразились особенности менталитета молодого человека, годящегося в сыновья старшим своим товарищам (а некоторым – во внуки). Он, курсант Морской академии, увлекается музыкой и яхтенным спортом и щедро уснащает речь мореходной терминологией. Склонен к сарказму и способен к психологическим наблюдениям: «…экипаж у нас замечательный. Все – счастливые люди, а значит никто не бежит от проблем, удручённый обстоятельствами. Мы идём излучать счастье и в этом излучении существуем, заряжаясь позитивом, – такой вот генератор всеобщего благополучия». Автор чужд сантиментов, но, оставляя спутников, сменяет насмешливость на серьёзный, если не сказать возвышенный тон: «Я всегда считал, что чувства – слабость. Сейчас меня провожали все, желали удачи. Мы – братья яхтсмены. И мой фундаментальный цинизм, который представлялся мне надёжным щитом, оказался картонкой на пути у сметающего чёрствость цунами радости и человеческой любви. Я готов пройти ещё сотни миль, чтобы испытать эти чувства вновь. Душевное тепло – самый энергоёмкий ресурс».
Львиную долю текста книги занимает путевой очерк Владимира Тыцких, известного русского поэта, публициста, издателя, общественного деятеля. У публикации длинное, суховатое, но точное название: «Дальневосточная вахта: 2034 мили, век XIX – век XXI». С дотошностью журналиста и тактом лирика В. Тыцких рассказывает о перепитиях плавания, оказавшегося непростым даже для него, в прошлом военного моряка-подводника. Автор не гнушается «низких» сторон судового быта и не боится «высокого штиля» (в смысле слога, а не безветрия), затрагивая вечные вопросы человеческого бытия.
Он не кривит душою, сетуя в начале своих записок, что не знает, как построить повествование. Литература о Невельском столь обширна, что ни обозреть её, ни сказать о славном мореплавателе что-либо новое не удастся без многолетних исследований. Но время работы над книгой ограничено несколькими месяцами.
Постепенно, с осмыслением путевых наблюдений над сегодняшней действительностью и попутных воспоминаний о военно-морской службе в этих местах, об историческом прошлом Отечества, которому служил и для которого трудится сегодня, приходит автор к пониманию того, зачем затеяна и к чему должна подвести читателей его работа.
В итоге – живая исповедь соотечественника о былом расцвете и нынешнем упадке русской жизни в благодатном крае, который для него, уроженца советского Казахстана, стал родным; о нашем общем и своём личном месте в истории; о том, достойны ли мы, нынешние, славных деяний предшественников, расширивших пределы державы до одной шестой земной суши, освоивших и обживших побережья трёх океанов.
Погружение в историю – всегда погружение в глубины собственной души. Только сопереживая давно ушедшим людям можно почувствовать и попытаться понять, о чём думали, какими нравственными ориентирами и сердечными порывами руководствовались наши предки в их служении долгу и совести.
Вселенской тревоге писателя тесно на просторах укоренившего его Поморья; он переносится мыслью то в сердцевину великой Отчизны, в подмосковный Жуковский, «город с рекордным числом героев на душу населения», не всегда (увы) умеющий хранить их архивы; то на западную окраину страны, в Псковскую землю, откуда товарищ и единомышленник Валентин Курбатов прислал весточку об инициативе своих земляков: не розно, а купно увековечить память белых и красных, «собрать их под одним крестом». На вопрос адресанта, не перегорело ли у дальневосточников подобное «желание сочинить крест погибшим белым и красным», соавтор «Поклона…» отвечает сдержанно: «Дело необходимое, неотложное, да непростое. Проблема не в средствах, не в материале, не в отводе земли под святыню, не в работных руках – всё преодолимо, всё решаемо. По-настоящему мешает одно – отчуждение многих людей, искренне полагающих себя русскими, от вековой отчей веры». (В адресованном мне письме от 4 ноября 2013 года Владимир Тыцких развил и конкретизировал эту мысль: «…в процессе постоянного общения с читателями-зрителями обнаружилось много неожиданного и загадочного, например, всё ПРИБАВЛЯЮЩИЕСЯ среди искренних вроде бы ПАТРИОТОВ и вообще хороших наших людей “истинные русские” – язычники, поборники ведической культуры, непримиримо враждебные православию. Дальний Восток осваивался православным народом, и адмирал Невельской, по путям которого шла наша экспедиция, был православным…».)
В конце очерка авторская исповедь переходит в прямую проповедь. Речь становится лаконичной, ритм высказывания – соразмерным биению сердца:
«Самое страшное, что только можно себе представить, – разрушение духовного родства, исторической преемственности поколений, когда рвётся живая извечная связь времён...
Пожизненное значение для русской души имеет сакральное триединство: Вера – Надежда – Любовь. Русский человек – не национальность и не гражданство. Отношение к Вере, Надежде, Любви определяет, кто есть кто. Единоверец, единомышленник. Друг и брат. Товарищ, сосед. Или – враг. Последний никогда не пожелает мира, если ты не покажешь, что сильней его».
Заключительные строки – выстраданная правда в её нагой простоте. Отрывистый, «телеграфный» стиль – слог военных приказов и учебных конспектов:
«Путь к истокам. Путь открытий. Путь одоления. Единственно спасительный для тех, кто заблудился. Надо вернуться к росстани, уточнить координаты, взять надёжные пеленги, выбрать верный курс.
Дальше – просто. Идти своим путём. Никуда не сворачивать».
…Что же касается рыбалки – была рыбалка: как в утомительном многодневном походе обойтись без ушицы и жаркого из трески да ерша, из корюшки да окуня? Но заброшенная в море снасть возвращалась и с другой, незримой, но весомой добычей.
В сотый, в тысячный раз приходится повторять, что предназначение литератора, художника слова, и художника в широком смысле, то есть человека творческого, – не просто живописать работное или праздное времяпрепровождение: постройку дома, посадку дерева, прогулку с пёсиком, шашни с барышней… да ту же рыбалку с сопутствующими красотами природы и рукотворными достопримечательностями – но «ловить человеков», улавливать заблудшие или склонные к блужданиям души в сети доверительного назидания, ненавязчивого поучения. Чудные пейзажи, трудовые процессы, искусные портреты, удивительные артефакты истории также важны, но постольку, поскольку служат этой главной задаче. Лишь одухотворённая сердечностью красота настоящего и добрая память о прошлом способны вносить гармонию в искажаемый хаосом здешний мир.
Закрывая книгу «Поклон адмиралу», свидетельствую: ловля удалась, улов изряден.
