В Нью-Йорке на Манхеттене жил тихо и незаметно один Маг. Он помещал свои объявления в справочниках по городу, все делал с Великим Искусством и даже бессмертных тараканов сей волшебник гнал с помощью волшебства.
Маг имел свой офис в тихой и грязненькой части города, где люди бедные и отчаявшиеся охотно верят в чудеса. Маг лечил их от всех болезней, в том числе – от бедности.
В свободное от работы время Маг носил свитер с желтыми небоскребами и никого не беспокоил.
У Мага было ощущение, что мир с ним давно знаком, что мир «таких знает». Что не раз появлялся он в этом старом как мир мире с особой миссией, в качестве предмета Добра и долготерпения. И что мир, ах да ничего нового в этом, господа, нет, будет непременно и на сей раз изощряться в испытаниях, долженствующих убедить его, Мага, отречься и поменять программу.
«Быть волшебником – это особая миссия», говаривал когда-то учитель Мага. И добавлял, назидательно подымая палец: «От Мерлина до великого Гудини мир уважает нас, магов».
«Поди-ка ты, – растроганно думал Маг. – Для меня, значит, тоже припасено у мира особое уважение». И старался быть еще добрее и долготерпеливее.
Так случилось, что, очевидно в порядке одного из полагающихся испытаний верности Мага Добру и долготерпению, волшебника ограбили. Грабили с нью-йоркской небрежностью, среди бела дня, на открытой обозрению просторной авеню, меж заброшенных баров и японских ресторанов.
«Это так и положено», обрадовался испытанию Маг, выбираясь из весенней лужи талого снега, куда его пихнули ударом в позвоночник, и счищая мокрую грязь с желтых небоскребов на далеко не богатырской груди. «Просто началась очередная полоса испытаний, ничего особенного».
Однако, надо покарать преcтупление, решил Маг. Потому что, как говаривал Учитель: «Если позволить беспрепятственно размножаться злу, добро может оказаться просто не у дел».
Не желая способствовать умножению злодеяний, Маг захромал в полицию. Там он, со свойственной дисциплинированным магам концентрацией на мельчайших деталях, описал лица, одежду, ботинки, шнурки, ногти, состав грязи под ногтями и даже сколько было прыщиков на носу у каждого из молодых разбойников. Далее Маг перешел к скрупулезному описанию всех здоровых и всех не очень здоровых, и безусловно требующих чьего-либо магического воздействия, внутренностей преступников.
Отметил также, какого оттенка была печенка у того, что ростом пониже, и установил, как давно чистил зубы и каким сортом зубной пасты тот, что ростом повыше. Ибо, как известно, маги могут не только любоваться сквозь нас пейзажами, но и, если надо, провести полную инвентаризацию того, что внутри человека. Сие зависит от их настроения – лирического или делового.
Маг совсем было увлекся профессиональной диагностикой, однако полицейский, которому надоело искать и создавать несуществующие графы протокола предварительного расследования, разгневался и потребовал описать похищенную сумку.
«Пожалуйста: голубая, волшебная, с двойным дном», охотно продиктовал Маг.
Полицейский посмотрел на Мага вопросительно, даже не облекая в слова требование объяснений.
«Там моя сила», скромно признался Маг.
«Сила?» уточнил полицейский.
«Сила», потупился Маг.
«Это что же – та Сила, с помощью которой ваши ребята по воздуху летают?» осторожно намекнул полицейский на характер Силы.
«Вот-вот, – обрадовался волшебник, – именно по воздуху».
«Ну и сколько ты продержишься без своей Силы?» спросил полицейский, определяя теперь уже физическое состояние Мага.
«Да не помру, – решил Маг. – Но без нее мне будет плохо».
Полицейский кивнул, как человек, в таких делах бывалый, но и не совсем уж все повидавший по молодости лет. «В городе грабежей и наркомании полным-полно странного народа», подумал полицейский, «но таких, чтобы сами на себя доносить приходили – это же редкость!»
«Сумку мы тебе отдадим», сказал полисмен. «Воры эти сумки по всему городу разбрасывают в мусорные урны, в опустошенном виде. А насчет Силы – разговор особый. Поживем – увидим. Уж больно ты совсем ничего не скрываешь».
«Ну зачем бы я стал такое скрывать?» удивился волшебник. «От Мерлина до великого Гудини все знают, что у волшебников есть Силы».
Тут полицейский решительно сделал пометку в протоколе, как человек, которому почти окончательно и почти все стало ясно. Он записал «драгдиллер» с вопросительным знаком и посоветовал Магу пойти домой проспаться.
Когда Маг покидал полицейский участок родного района, на душе у него было чисто и спокойно. Все было сработано Магом во славу и поддержание великих законов справедливой Вселенной.
Но... преступники обиделись.
Нет такого преступника, которому бы понравилось детальное описание собственной личности со всех сторон, во всех ракурсах и во всех проявлениях, принесенное и положенное на стол полицейского участка магом-добровольцем.
Молодые преступники пожаловались старым преступникам, и все вместе пожаловались Главному.
Главный преступник Плохого района задумчиво сказал:
«Со времен великого праотца нашего Каина никто еще не мог сказать, какого оттенка печенка у вора в момент похищения чужого имущества». Так сказал Главный, поскольку у преступников своя хронология.
Молодые и старые преступники засомневались: «А нужен ли хороший Маг в Плохом районе?»
«Убрать», сказал Главный. И то был приказ. Ибо известно, что у преступников не только своя хронология, но и свои законы.
Сказано – сделано. Прежде чем по традиции выбросить сумку в мусорную урну, было обследовано секретное отделение между первым дном и вторым. Сила, не замеченная глупыми воришками, вылетела на свободу и отправилась домой – рассказать хозяину все виденное, все слышанное. А разбойники, заложив в потайное отделение пакетик с очень популярным в городе колумбийским стимулятором бодрости, тут же выбросили сумку в уличную урну.
Так началась для Мага новая полоса испытаний. Почему новая? Потому что до нее была полоса затишья, и Маг спокойно вел переговоры с усато-мудрыми тараканами.
А каждый маг знает, что полоса испытаний зависит от лунных приливов и отливов и, в отличие от нас, простых смертных, даже знает, сколько ему терпеть осталось.
И потому Маг решил запереться в своем доме и переждать лунный отлив, характерный, по вере древних звездочетов, созданием больших неприятностей. Ибо в Нью-Йорке идти опасности навстречу не рекомендуется – уж такая у этого города дурная репутация.
«Эй, Хозяин!» сказала Сила. «Уж не думаешь ли ты оставить волшебную сумку в урне или на свалке, пока ее не найдет полиция?»
«Никак нельзя», согласился Маг. «Нельзя позволять нарушителям закона творить зло».
Но как похитить сумку незаметно, под носом у воришек? Впрочем, кто сказал, что есть препятствия для магов? А сапоги-скороходы? А шапка-невидимка?
Сила показывала дорогу, а за ней, петляя между небоскребами, летел Маг в сапогах-скороходах, зорко оглядывая окрестности.
Подобрав сумку с вершины мусорной свалки, Маг унес ее на берега серой и тусклой Ист-Ривер, где и утопил, конечно же привязав тяжелый камень. И, конечно же, пришлось широко раскрыть рты дежурившим за углом грабителям.
Сделав дело, Маг решил, что уж теперь-то отвязался и от бандитов, и от полиции, и безусловно заслужил отдых.
«Хорошо, однако, летать по воздуху», сказал себе Маг и, по случаю временного конфликта с родным городом, отправился в кругосветное путешествие, не без, конечно, сапог-скороходов.
Возвращаясь из далекой Новой Гвинеи, где он гостил у добрых волшебников племени «короваи», и подлетая к собственному дому, Маг увидел у дверей своей скромной квартиры двух нью-йоркских хулиганов, по одежде и виду принадлежавших к числу тех, кто не хотел примириться с присутствием Мага в Плохом районе.
Пришлось опуститься на грешную землю, вернее на лестничную площадку, и посмотреть, какой следующий шаг предпримут неугомонные нарушители законов.
Один выводил на дверях дурное слово (а какое, мы вам не скажем) рядом с магическим заклинанием, долженствующим оберегать покой и сон хозяина. А другой выцарапывал гвоздем суровое предупреждение Магу убираться вон подобру-поздорову.
«Все молодые хулиганы мира чем-то похожи», отметил Маг, будучи под освежающим впечатлением кругосветного путешествия. «Давно исчезли Гавроши и коммунары Макаренко, остались одни мелкие воришки», добавил Маг, вкладывая в это заключение личную неприязнь.
Найдя преступление достаточно серьезным, невидимый Маг щелкнул одного из обидчиков по сопящему носу в порядке самосуда, смахнул рукавом дурное слово и, довольный проявленной твердостью в борьбе с беззаконием, гордо прошел сквозь дверь, придерживая шапку-невидимку. – Путь, любимый магами за быстроту и удобство, особенно на случай, когда Большой Мир упрямо атакует их неприятностями.
В ту ночь Маг отправился во сне поговорить с Учителем.
«О, Учитель!» начал жаловаться Маг. «Меня топят и мне плохо».
Учитель назидательно поднял палец и сказал: «Даже когда великий Гарри Гудини, который всегда предпочитал оставаться только фокусником и открещивался от нас, магов, даже великий маэстро Гудини, провалившись под лед в момент одного из своих фокусов-покусов, не стал барахтаться и бултыхаться подо льдом руками и ногами, как сделал бы трусливый обыватель, а положился на Провидение», сказал Учитель и исчез из сна.
«Так-так», бормотал Маг, просыпаясь и ничего не понимая.
«Так-так», бубнил он, залезая в роскошный домашний халат, расшитый каббалистическими знаками, и туфли с загнутыми носками.
«Так-так», вздыхал Маг, задумчиво отправляя в рот свежий ломтик фрукта манго.
«А-га-а!» воскликнул Маг после третьего стаканчика женьшеневой настойки. «Не надо, значит, барахтаться».
Тут Маг понял, что попал в эпицентр Полосы испытаний. А тот не маг, кто, находясь в эпицентре чего бы там ни было, будет полагаться на собственные силы.
И Маг надел волшебный колпак, конусом уходяший в низкий лупящийся потолок, волшебный халат с рукавами, выметающими пол, открыл волшебную книгу и провел длинным, как романская арка, ногтем по алфавитному указателю в поисках волшебного слова «хэппи энд».
И уже готово было сорваться с его уст знаменитое «Крибле-крабле-бум», а также заслужившее себе не меньшую славу и почтение «Абра-кадабра», долженствующие немедленно и безотказно соединить Мага с Провидением, как вдруг Провидение разбрюзжалось на давно опостылевшие ему нудные заклинания, поступающие в неисчислимом количестве от всех магов мира сего, и сказало: «Программа Добра и Долготерпения бесконечна». Так укоризненно отреагировало Провидение на попытку Мага найти решение под рубрикой «Хэппи-энд» и с грохотом захлопнуло фолиант под носом у пристыженного искателя легких путей.
Но оно все-таки не оставило бедного Мага без какой-либо неотложной помощи. Провидение подало ему совет: «А почему бы тебе, Маг, не поискать квартиру в Хорошем районе?»
Когда это, следующее по счету и, по отзывам тех, кто через него прошел, серьезное испытание в Нью-Йорк-Сити удалось преодолеть терпеливому Магу, преступники, торжествуя, доложили Главному: «Сам убрался».
«Пусть», махнул рукой Главный.
Однако, до конца лунного отлива, а следовательно, Полосы испытаний, еще оставалось время, и Провидение пожурило Главного за великодушное решение. И потому преступники, отправляясь на выставки в Хороший район, сами не зная с какой стати, попытались навестить Мага разок-другой, считая, что они это делают исключительно смеха ради, а еще – мимоходом, а еще – из любопытства. На самом же деле – исключительно с целью помочь Магу пройти до конца положенную Полосу испытаний и не увиливать от нее вплоть до начала лунного прилива.
Но не таков был Главный, чтобы не попытаться использовать столь уникально-полезного человека, как Маг. Слухи ходили, что Маг может пройти сквозь стену невидимым.
«Подумать только!» ужаснулся Главный. «Такой гений, а нам нет пользы. Какая потеря! В такие тяжелые времена».
Главный расстроился и приказал привести к нему Мага в любом виде.
«Ты нам нужен!» сказал Главный, когда Мага ввели в его кабинет.
Маг церемонно склонил голову в знак внимания.
«На банк с нами пойдешь», сказал Главный. «Тебе же через стену пройти ничего не стоит. Откроешь изнутри, нас впустишь. Получишь свою долю».
Маг поклонился еще раз и попросил три дня на размышление.
Однако, по прошествии трех дней послал за ним Главный своих бойцов, и ничего у них не получилось. Дюжие негры в белых халатах у них на глазах увезли Мага в карете скорой помощи, в отделение для слабонервных сторонников Добра. Так и живет себе счастливо Маг в милом, тихом, недорогом центре, вместе с другими хорошими магами. Их там долго и безуспешно лечат по программе Добра и Долготерпения.
А на исправление преступников пока что просто Провидением квота не спущена. Может, возмутители спокойствия тоже нужны, чтобы маги не дремали.
Фаина Косс. Фамилия по рождению - Ольга Устинова. Родилась в эвакуации на Урале в 1942 г. Переехала в Петербург в четыре года. Закончила Университет. Работала внештатным корреспондентом в петербургских газетах. Участвовала в подпольных журналах и движении нонконформистов. В эмиграции с 1978 года. Три книжки прозы. Живет в Нью-Йорке с дочерью.
