Е. Сафронова. Жители ноосферы. – М.: Время, 2014 (серия «Самое время»).
Роман Елены Сафроновой «Жители ноосферы» необычен. Это первое, что приходит на ум после его прочтения, хотя на протяжении всей книги мыслей о необычности не возникало.
По мере погружения в произведение некогда было задумываться о самобытности слога, о сермяжной правде, о жанровых инновациях. Жизненные перипетии, с которыми сталкивалась главная героиня журналистка Инна Степнова, держали, что называется, на коротком поводке.
Но вот книга прочитана, и ты вдруг задаешься вопросом «А что это было?» Может быть, реинкарнация поэмы Венечки Ерофеева «Москва – Петушки»? По форме сходство просматривается. В поэме главный герой движется на электричке от станции к станции; Инна Степнова в «Жителях ноосферы» тоже движется – от мужчины к мужчине. Как говорил Иосиф Бродский, «взгляд, конечно, очень варварский, но верный».
Елена Сафронова разбила роман на три части – «Виртуальное зачатие», «Жители ноосферы», «Круговорот». У каждой из частей свой слог, своя структура. Но есть и общие черты: повествование всегда ведется от лица главной героини Инны Степновой, которая тоже меняется, точнее, эволюционирует, набираясь жизненного опыта, и любая часть связана с каким-то мужчиной в жизни героини.
Первая часть «Виртуальное зачатие», завязка романа, подошла бы и любовному бестселлеру. Березанской журналистке Инне Степновой, специализирующейся на мелодраматических текстах, подбросили младенца – девочку, которую она после долгих мытарств удочерила. Это дочь её бывшего возлюбленного и молоденькой хиппарки. Инна обретает ребёнка и гонит прочь явившегося гулёну. Автору бы успокоиться на этом happy end. Но она, развивая сюжет, выбирает сложное продолжение, соединяет между собой параллельные плоскости. Поначалу такое соединение обескураживает, но в конце романа понимаешь, что этот прием – «фишечка» автора - соединять несоединимое, объяснять необъяснимое.
Несмотря на противоречивость натуры и «свободу нравов» (в постельном смысле тоже) Инна Степнова положительный персонаж. Журналистика стала опорой в ее жизни не только в материальном плане, но и в метафизическом. Героине присущи «ртутная мобильность, ишачья выносливость, дизельная работоспособность, шпионская наблюдательность». Подкупает стремление Степновой помогать людям, порывы к доброте. Инна не зациклена на себе. Даже когда на неё ложится ответственность за благополучие дочери Лены, Инна параллельно умудряется «повесить себе на шею» более крупных и серьёзных нахлебников – то так называемого мужа Константина Багрянцева, типичного альфонса, то столичного поэта, гордого своей принадлежностью к племени «жителей ноосферы», таких важных для автора, что в их честь назван роман.
Необходимость содержать семью заставляет Инну уехать в Москву на заработки. Здесь и выясняется, что Инна – человек чести, порядочный и принципиальный, не терпящий компромиссов. Она не прощает предательства не только по отношению к себе, но и к другим, даже незнакомым людям. Такие не умеют делать карьеру, устраиваться в социуме. У Инны обрести «место под солнцем» не очень-то получается. Да и женское счастье – тоже. Из-за своей честности Степнова не застрахована от ошибок, особенно в отношениях с возлюбленными.
Во второй части, «Жители ноосферы», самой продолжительной в романе, получается квест – здесь много действующих лиц и любовных связей Инны. Каждый мужчина, с которым героиню сталкивает судьба, - как бы переход на новый, более сложный и запутанный уровень. И на протяжении всего квеста – неостывающая любовь к профессии, которая зовет на подвиги, задает головоломные задачи. Одна из таких задач, которую Инна сама себе поставила – понять, что произошло с талантливым журналистом-поэтом из города Волжанска Всеволодом Савинским. Поехала туда за свой счёт, обошла дом Всеволода, редакцию, милицию – и докопалась!.. Безнадёжная дурость или безнадёжная доброта?.. Но кому стало лучше от раскрытия правды, в которой мистика сочетается с пошлостью жизни? Поэт Савинский любил коротать ночи на пустыре, так как считал его для себя сакральным местом, и здесь пьяные подростки швырнули ему в голову бутылку-«огнетушитель»… Прообразом Савинского стал один из талантливейших студентов Литинститута (мастерская Татьяны Бек) – Леонид Шевченко.
Будучи еще начинающей журналисткой, Степнова определила для себя правило «любить героя репортажа, даже если ты его ненавидишь». В принципе, все встретившиеся на её жизненном пути мужчины – мужья и любовники – своеобразные репортажные герои, которых есть за что ненавидеть и от которых держаться лучше подальше. Но Инна их не только терпит, но и по-настоящему любит. «Трудно? А я любить умела», - говорит она сама себе.
От любви до постельных сцен – один шаг. При их описании Елена Сафронова не то чтобы целомудренна, нет, откровенности достаточно, но не оставляет ощущение, что автор стыдливо опускает глаза.
Эмоциональный фон в каждой из частей свой. В первой – оптимизм обретения ребёнка как оправдания жизни. Во второй части фон меняется от главы к главе. А в третьей – депрессивный - из-за ухода второго мужа, настоящего возлюбленного Инны. Автор пересказывает последний телефонный разговор Инны с Ильёй, в диалоге звучит рефрен про кляп во рту женщины и петлю на шее (всего 16 раз повторено!) – это уже что-то истеричное, предпараноидальное.
Сложнее всего по замыслу вторая часть, где героиня два раза входит в контакт с потусторонним миром (в том числе на пустыре, где погиб Всеволод). От этого душа уходит в пятки, и не покидает ощущение присутствия какой-то жуткой магической силы.
Все части «романа-триптиха» (таково авторское определение сего текста) соединяет эпилог. Он логичен, но концовка бьет наотмашь: Инна стареет в одиночестве, приёмная дочь вырастает в большого учёного, изобретающего выход «в ноосферу» посредством компьютера. До этого к образу Ленки были вопросы. Точнее, не к самому образу, а к сюжетной линии Инна – дочь, которая прочерчена пунктиром. Ленка с середины романа находится на периферии повествования. Если в первой части материнский инстинкт героини бил фонтаном, то во второй и третьей части он отсутствует напрочь. Моментов, где появляется чадо, немного, и они, на мой взгляд, не совсем убедительны. До прочтения эпилога. Но эпилог расставил все по местам. Инна – вовсе не мать. Она – человек, поддержавший большого учёного. Меценат.
«Для тех, кто в танке», автор в эпилоге прямо рассказала, о чём писала роман. Это важно, потому что у читателей могут возникнуть разные версии, и наиболее стандартная – «роман о тяжелой судьбе современной женщины». «Набор» персонажей и их «расклады» отчасти подтверждает: да, это книга о любви и семье. В романе ярко показаны губернские нравы и душещипательные моменты на тему «Москва слезам не верит» - через призму «дамского» восприятия мира. Героиня самоотверженно бьется за свое бабское счастье. Она, влюбляясь, будто в омут прыгает, в бездну – безоглядно, безотчетно, поначалу не замечает в своем партнере недостатков и даже патологий, намеков на способность к предательству и коварству. Потому так больно ей каждое расставание. «Любовь не завидует, не ищет своего», - учил апостол Павел. Такое ощущение, что у партнеров Степновой любовь и завидует, и ревнует, и ищет какой-то выгоды.
Шаржи на творческую тусовку столицы придают оригинальности этой стереотипной женской истории. В большинстве таких романов писатели героинь «связывают» отнюдь не с литераторами, а с бизнесменами, врачами, военными. Наш автор с изрядной долей ехидства и издевки пишет о литературной страте и об избранниках героини. Особенно достается поэтам Константину Багрянцеву и Пашке Грибову, да и Инне рикошетом: с ней два раза случилось «помутнение рассудка от упоения обращенных к ней рифмованных строк». Выходит как в анекдоте: вышла Золушка замуж за Принца, тут и сказочке конец. Елена Сафронова пишет о том, что после сказки.
Стиль изложения, выбранный автором, - задорный, с вызовом, дерзостью и юношеским максимализмом. При этом речь журчит ручейком. Автор ловко передает диалоги – продуманно, без повторов, без мучительного поиска глагола. Они мастерски исполнены, держат в напряжении, где надо разгоняют или наоборот сдерживают повествование, с их помощью сжимается и растягивается время.
Каждый персонаж Сафроновой – это самостоятельная история, часто обозначенный одним росчерком, мазком. Вот, допустим, небольшая картинка о российской глубинке в духе раннего Ван Гога: «Женщина в китайских тренировочных штанах, …взгляд очень и очень недобрый. Но как ее винить, она всей жизнью приучена никому не верить и не ждать ничего хорошего».
А сколько милых сердцу, узнаваемых и переживаемых мелочей! «А вещи свои стирала под краном, часто в холодной струе, когда горячее водоснабжение отключали».
Но откуда же в этом реалистическом тексте философские посылы? Откуда пафосное название «Жители ноосферы»?
«Отсутствие формы почти всегда и отсутствие ясного символа веры», - так в 1956 году драматург Евгений Шварц охарактеризовал писательницу Александру Бруштейн. Имеется ли форма у прозаика Елены Сафроновой? Да, имеется. Автор старательно ей следует, но порой ее заносит. «Виртуальное зачатие» и «Круговорот» представляют собой ясный и законченный текст, а центральные «Жители ноосферы» как бы распадаются, кажутся разбросанными и хаотичными. Форма тут отсутствует, намешано несколько жанров, но при этом какие мощь и эмоция!
В «Жителях ноосферы» чувствуется неуверенность автора, как будто повествование следует не выбранному сюжету, а влечется по зигзагообразной траектории, точно сорванный ветром осенний листок. В этом нет символа веры, но есть щемящее чувство прикосновения к обреченности.
Слово «ноосфера» впервые мелькнуло ближе к середине книги в ходе интеллектуального спора с упоминанием Довлатова. Кстати, если посчитать все упоминания известных литературных и исторических персонажей, получим цифру 55. Среди них 45 – это мужчины (Высоцкий, Пушкин, Остап Бендер, Басков, Вернадский, Карл Маркс, Лужков и т.д.). Похоже обстоит дело и с персонажами самого романа. Мужчин, их в «Жителях ноосферы» 77, гораздо больше, чем женщин, которых всего 43. Роман рассчитан на мужскую часть населения? Вряд ли. Напротив, это женщины его читают взапой. Проверено на моей семье.
Но обратимся к ноосфере, которую автор романа, похоже, не только считает реальностью, но и тонко чувствует. «Вместилище человеческой информационной памяти» - характеризует её Елена Павловна, повзрослевшая дочь Инны. По Вернадскому, ноосфера – это «высшая стадия эволюции биосферы, становление которой связано с развитием общества, оказывающего глубокое воздействие на природные процессы». А католический философ Пьер Тейяр де Шарден считал, что конечным путем развития ноосферы является слияние с Богом.
Инна Степнова видит этот мир по-другому, он больше напоминает альтернативную Вселенную, то есть параллельный мир, при вхождении в которой впору вспомнить о дьяволе и читать в качестве защиты православные молитвы.
«Сгину я, меня пылинкой ураган сметет с ладони», - пел, срывая горло, Владимир Высоцкий. Что там дальше, за ураганом? Похоже, что автору «Жителей ноосферы» подвластно заглянуть за грань. «У человека есть душа, и чем бы она ни являлась – сгустком энергии, консистенцией мысли или искрой Божьей, сейчас моя душа трепещет, отчаянно цепляясь за земной воздух, а его ткань рвется по ниточке…» - так начинаются «странности» на пустыре, где погиб Всеволод Савинский. Возможно, Елена Сафронова выдумала этот параллельный мир, скомпилировала его из данных разных источников, сложила паззлы множества историй, начиная с библейской про «мене, текел, упарсин»? «Прикрыла глаза, потом открыла и разницы большой не почувствовала. Но в долю секунды, когда опустила веки, я увидела начертанные на полотнище тьмы огненные буквы…» Это похоже на личный опыт, от которого мороз по спине.
Вполне вероятно, что на почве нашей литературы в очередной раз расцвел цветок под названием «магический реализм». Стойкое убеждение в этом возникает где-то в середине романа. Художественный метод, используемый автором «Жителей ноосферы», вполне соотносится с этим стилем. В нем магические моменты вписаны в реалистическую картину мира. И хотя у Сафроновой нет заморочек в духе «Мастера и Маргариты» Булгакова или «Альтиста Данилова» Орлова, но есть холодное дыхание другого мира и пристальный взгляд оттуда: «Стылый ровный ветер дул в направлении преисподней, грозя снести живую частицу в царство теней».
Я спросил автора, не страшно ли ей писать такие тексты. На что Елена Сафронова мне ответила: наша реальность порой гораздо страшнее.
