Нобелевская премия
В 12 часов 25 минут 12 ноября 1926 года на почтамт Гёттингена поступила телеграмма из Стокгольма:
«Профессору Франку
Вам и Герцу присуждена нобелевская премия по физике. Пожалуйста, телеграфируйте, можете ли вы принять участие в торжественном собрании в Стокгольме 10 декабря» [Lemmerich, 2007 стр. 140].
Речь в телеграмме шла о премии за 1925 год, присуждение которой отложили на год. Кандидатуру Франка предлагали Нобелевскому комитету и раньше, например, Нильс Бор в 1921 году, он же совместно с Эйнштейном – в 1924, в 1923 году – Макс фон Лауэ. В 1926 году за Франка и Герца ходатайствовала целая группа ученых, среди них Бор, Нернст и другие.
В тот же день сообщение о присуждении Нобелевских премий появилось и в газетах. Прочитав новость, Макс Планк сразу отправил Франку открытку, в которой дружески поздравлял его:
«Дорогой коллега! Надеюсь, газетное сообщение о Нобелевской премии верно. Я крайне рад и шлю Вам сердечные поздравления. В этот раз снова счастливый и достойный выбор. Моя жена тоже сердечно приветствует Вас и Ваших близких. Если это возможно, пусть и Ваша жена сопровождает Вас в Стокгольм. Это прекрасное воспоминание на всю жизнь. Надеюсь, в остальном у Вас все хорошо.
До скорой встречи!
Искренне преданный Вам
М. Планк» [Lemmerich, 2007 стр. 140]
[Макс Планк]
Фриц Габер тоже поздравил Франка в тот же день 12 ноября, причем выразился высоким стилем:
«…Это общая честь для нас в Германии, и в этом есть нечто возвышающее, так как был сделан правильный выбор, речь идет и о Нобелевском комитете, и обо всем мире, который что-то в этих вещах понимает… Это вдвойне возвышает, так как показывает, что над предрассудками и ненавистью в одной стране стоит высшая инстанция человеческой справедливости, которая профессионально оценивает заслуги».
И дальше Габер добавляет личное замечание:
«Из-за этого успеха мы все стали здоровее и результативнее» [Lemmerich, 2007 стр. 142].
Поздравления шли непрерывным потоком. Арнольд Зоммерфельд шутливо ввел в оборот известное всему миру предприятие «Франк и Герц», которое теперь «нобилизировалось» на радость его многочисленным «клиентам».
Из Англии пришло поздравление от Джорджа Паджета Томсона (George Paget Thomson; 1892-1975), сына открывателя электрона Дж. Дж. Томсона , тоже, как и отец, ставшего Нобелевским лауреатом по физике (за 1937 год).
Всего Франк получил около 200 поздравительных писем и 450 телеграмм. На многие письма он смог ответить, только вернувшись из поездки в Стокгольм и в Советский Союз.
Густав Герц работал к тому времени профессором в Галле, тем не менее, и без него в тот год Нобелевскую премию получили двое ученых из Гёттингена: кроме Франка профессор-химик Рихард Зигмонди (иногда пишут Жигмонди, Richard Adolf Zsigmondy, 1865-1929). Этот успех маленького университетского городка в предгорьях Гарца, отмечали многие газеты. Например, «Фоссише Цайтунг» 14 ноября 1926 года писала:
«Гёттинген, который со своим университетом и относительно многочисленными исследовательскими группами чувствовал себя немного переросшим, теперь горд тем, что сразу два профессора его университета получили в этом году Нобелевские премии. Имена Франка и Зигмонди буквально за одну ночь стали популярными. Официант из отеля может, не заглядывая в справочник, тут же сказать номера телефона и квартиры профессора Франка» [Lemmerich, 2007 стр. 142]
Вскоре из Стокгольма пришло официальное приглашение Нобелевского комитета получить 10 декабря диплом лауреата, золотую медаль и денежную премию. Кроме того, Франку предложили через день или два после торжественной церемонии сделать доклад на тему, по которой он получил премию. Джеймс ответил согласием и договорился с Герцем , что на церемонии он будет выступать от имени двоих. На работе Джеймс взял отпуск с 6 по 29 декабря, так как после Стокгольма собирался посетить Советский Союз, где работали его бывшие ученики и ассистенты.
В Гёттингене не стали дожидаться официальной церемонии и 27 ноября 1926 года устроили свой праздник в честь нового Нобелевского лауреата. Мимо дома Франка прошло грандиозное факельное шествие, в котором участвовало около тысячи студентов. Почти каждый второй нес в руке факел. Вдоль ограды дома стояли полицейские, следившие за порядком, но все прошло без эксцессов. Как описывала происходившее дочь Франка Дагги в письме его родителям:
«Светящееся шествие, у которого не видно было конца, двигалось по саду, который не мог вместить всех. После того, как все, в конце концов, остановились, образовав очень красивую фигуру, какой-то студент держал речь с парадного крыльца. Он говорил о Нобелевской премии, о Нобелевской премии и еще раз о Нобелевской премии и, кроме того, о физике. За ним слово взял папа, его речь мне очень понравилась. Он отметил очень приятные отношения между преподавателями и студентами. Потом выступил еще один студент, который, между прочим, сказал, что с 1901 года 28 Нобелевских премий выпало на долю Германии. Первый студент прокричал в честь папы здравицу, которая была встречена большим гулом, музыканты трижды сыграли туш. Папа тоже провозгласил здравицу в честь университета…» [Lemmerich, 2007 стр. 144]
В Стокгольме награждали лауреатов сразу за два года – 1925 и 1926. Поэтому физику там представляли трое – Франк, Герц и Жан Перрен (Jean Perrin; 1870-1942) из Франции.
Представлял награжденных тот самый Вильгельм Озеен , который несколько лет назад помог Эйнштейну получить эту престижную премию. Представление получилось торжественным:
«Своим проницательным мышлением, своей напряженной работой вы построили на некотором участке, омываемом нескончаемыми валами гипотез, твердый пункт, надежную основу для будущих исследований. В благодарность за вашу деятельность вместе с сердечными поздравлениями примите из рук нашего короля Нобелевскую премию по физике» [Lemmerich, 2007 стр. 144].
В своей нобелевской речи Джеймс, как положено, благодарил хозяев за оказанную ему и Герцу честь, говорил о благородстве Нобеля, оставившего такое наследство на счастье всего человечества и, возвращаясь к теме благодарности, заметил:
«…у меня внутри остается чувство удивления, что мы награждаемся за то, что приносит нам радость. Мы испытываем радость, и ее испытывает каждый ученый, если он может вместе с другими работать над проблемами его науки. Он испытывает двойную радость, если кое-где ему удается добыть новые знания. И за это мы еще должны получать от вас признания и похвалы?» [Lemmerich, 2007 стр. 145].
Франк далее подчеркнул, что самим ученым нужно быть благодарными за возможность работать в такую эпоху, когда совместными усилиями строится грандиозная теория квантов и атомов, начатая трудами таких гигантов, как Макс Планк и Нильс Бор.
Кризис республики
Жизнь в Гёттингене в двадцатые годы двадцатого века только со стороны казалась настоящим раем. На самом деле тяготы послевоенной инфляции и экономической разрухи в Германии сказывались и в этом университетском центре. Разве что с питанием тут дела обстояли лучше, так как вокруг было много крестьянских хозяйств.
Инфляция делала цены на все товары заоблачными. Номер газеты «Фоссише Цайтунг», которую регулярно читал Джеймс Франк , в 1923 году стоил 30 миллиардов рейхсмарок!
Утренний выпуск этой газеты от девятого ноября 1923 года вышел с заголовками: «Гитлеровский переворот в Мюнхене», «Гитлер провозгласил себя главой государства и объявил Кара (Gustav von Kahr, 1862-1934) правителем Баварии», «Людендорф принимает на себя командование немецкой армией».
Но уже вечером заголовки были другими: «Крах путча Людендорфа», «Начались чистки в Мюнхене», «Гитлеру и Людендорфу предложено сдаться»…
Гитлер был арестован и приговорен к заточению в крепости. Казалось, опасность для Веймарской республики миновала. В середине ноября правительству удалось, наконец, остановить инфляцию. Была введена новая денежная единица – рентная марка – ее номинал равнялся одному миллиарду старых рейхсмарок. Экономика медленно, но неуклонно стала выправляться.
Франк и Борн остро реагировали на любые проявления юдофобии. К счастью, на бытовом уровне антисемитизм в Гёттингене в те годы почти не ощущался. Однажды дочка Франка рассказала, что в школе одна из ее одноклассниц обвиняла евреев в том, что они убили Христа. Джеймс пошел к родителям этой девочки и провел разъяснительную беседу. В остальном обстановка в университете и вокруг него была вполне терпима. Коллега Франка и Борна по факультету, профессор математики Эдмунд Ландау регулярно посещал синагогу, и это не вызывало никаких вопросов ни у студентов, ни у преподавателей.
В других городах и университетах обстановка была значительно хуже. Об этом Франк и Борн узнавали, в частности, от студентов, приезжавших к ним за знаниями.
Вальтер Эльзассер (Walter Maurice Elsasser, 1904-1991) только во время Первой мировой войны узнал, что он еврей – семья была настолько ассимилирована, что тема национальности вообще не обсуждалась. В 1922 году Эльзассер поступил в гейдельбергский университет, чтобы изучать физику. Физическим институтом и кафедрой физики там руководил профессор Филипп Ленард , у которого отрицательное отношение к евреям в те годы уже окончательно сформировалось [Беркович, 2014]. Через два семестра Вальтера предупредили, что окончить университет и защитить докторскую диссертацию в Гейдельберге ему не удастся. Поэтому он перевелся в мюнхенский университет, в физический институт, которым руководил Вилли Вин. Через три семестра Эльзассер узнал, что все сотрудники института, кроме самого Вина, являются членами национал-социалистической партии Гитлера. Он понял, что и тут ему оставаться не следует. Арнольд Зоммерфельд дал Вальтеру рекомендательное письмо Джеймсу Франку. В Гёттингене Эльзассер мог уже без препятствий работать над диссертацией. Правда, успешно завершить экспериментальную работу ему не удалась, и он защитился по теоретической физике у Макса Борна.
Вне университетских стен антисемитизм проявлял себя еще более агрессивно. Газеты были переполнены сообщениями о беспорядках на почве ненависти к евреям. Особенно отличались в этом Мюнхен и другие баварские города. Местные власти только подогревали антиеврейские настроения. В октябре 1923 года, за месяц до гитлеровского путча, руководство Баварии издало указ о высылке так называемых «восточных евреев». Формально указ от 5 октября был направлен против иностранных нарушителей «Закона о ростовщичестве», или «незаконном обогащении». Указ подписал Густав фон Кар, незадолго до этого назначенный государственным комиссаром по Баварии с большими полномочиями. На основании указа от 5 октября сотни эмигрантов из восточных областей Европы были выдворены из Германии. Этот указ подогрел антисемитские страсти и спровоцировал погромы. Об одном из них, произошедшем в городе Кобург на севере Баварии, сообщает любимая Франком газета «Фоссише Цайтунг» под заголовком «Выступление гитлеровской гвардии»:
«Распоряжение баварского правительства, по которому также из Кобурга был депортирован ряд евреев, вызвало антисемитский резонанс в кругах недисциплинированных боевиков, чего опасались благоразумные люди. В ночь на понедельник в деревне Альтенхаузен, расположенной в двух часах езды от Кобурга, произошло неслыханное ранее безобразие. Двадцать или тридцать вооруженных парней в униформе приехали в деревню и окружили два дома, в которых жили еврейские семьи. Окна и двери домов были разбиты, людей выволокли наружу. Их поставили перед военно-полевым судом и приговорили е смерти через повешение. Похоже, однако, что потом у напавших появились сомнения, так что они своих несчастных жертв только безжалостно избили. Во время судебной комедии золото и ценные вещи из домов были украдены. До сих пор не удалось обнаружить ни одного из хулиганов» [Lemmerich, 2007 стр. 112].
Национал-социалистическое движение набирало силу, завоевывало все новых и новых сторонников. Вопреки распространенному мнению, что опорой для Гитлера служили малообразованные бюргеры, «колбасники», главной ударной силой нацистов становились студенты, образованная молодежь, будущая элита страны. Составной частью в ядро нового националистического движения входили идеи фёлькиш, пангерманизма и непременно антисемитизма.
Особенно сильно расцвела юдофобия в студенческой среде после объединения студенческих союзов Австрии и Германии. Именно австрийские студенты вместе с идеей пангерманизма принесли с собой не просто ненависть к евреям, но и планы конкретных действий по исключению неарийцев из общественной жизни студенчества. Об этом говорил министр культуры и образования Карл Генрих Беккер (Carl HeinrichBecker, 1876-1933):
«Известно, что большинство крупных союзов явно или неявно руководствуются принципом антисемитизма. Этот факт используют австрийские арийские группы, чтобы завоевывать себе голоса… В Австрии антисемитизм этого рода настолько фанатичен, что австрийские арийские студенческие группы объявляют своей миссией распространение антисемитизма на всю Германию. Поддержкой этих фанатичных арийских групп пользуются наши головные объединения для проведения настоящей пангерманской политики. Антисемитизм и политические пережитки своеобразно смешиваются с истинным идеализмом и партийно-политической волей к власти, так что осуществляются лозунги, ведущие к отказу от прав студентов» [Lemmerich, 2007 стр. 154].
Национал-социалисты стали играть в жизни общества все более заметную роль. Гитлер был досрочно освобожден из тюрьмы, и его партия стала набирать силы. В 1926 году по указанию будущего фюрера Германии создается национал-социалистический Студенческий союз, и уже через год в Гёттингене образовалась его группа в составе пяти человек, которая стала быстро расти. Руководство гёттингенским отделением национал-социалистического Студенческого союза взял на себя Вальтер Гросс(Walter Groß, 1904-1945), ставший впоследствии важным функционером в «Третьем рейхе», ответственным за расовую политику нацистов. От Нюрнбергского трибунала его спасло только самоубийство 25 апреля 1945 года, когда Красная армия уже брала Берлин.
Антисемитские настроения среди студентов были достаточно сильны. Студент-химик Ахим Герке (Achim Gercke, 1902-1997), начиная с 1925 года, готовил списки евреев в университетах и других высших учебных заведений Германии. Результатом было опубликование в 1928 году на правах рукописи пяти сборников под общим названием «Еврейское влияние в немецкой высшей школе». Первый сборник был посвящен университету в Гёттингене. Профессора Борн, Курант и Франк отмечены в сборнике как верующие иудеи.
Ахим Герке был родом из почтенной семьи университетского профессора классической филологии. Еще студентом в 1926 году Ахим вступил в национал-социалистическую партию. Специализировался в расовой теории, при власти нацистов стал признанным специалистом по «чистоте крови», экспертом министерства внутренних дел в Берлине. В ноябре 1933 года был избран в члены Рейхстага. Рекомендации Герке учитывались при подготовке печально известных Нюрнбергских законов по защите крови 1935 года.
Успешная карьера нацистского чиновника оборвалась в том же 1935 году. По обвинению в гомосексуализме Герке был арестован, посажен в тюрьму, потом отправлен на фронт и оказался в советском плену. Возможно, именно это спасло его от суда Нюрнбергского трибунала и виселицы и позволило дожить до 95 лет.
Сборники Герке имели четкую политическую направленность. Об этом говорил и подзаголовок: «Генеалогические доказательства еврейства и еврейских связей преподавателей университетов и высшей школы». Эти сборники использовались в 1933 году, когда началось массовое увольнение «неарийских» профессоров и преподавателей.
«Вы уволены, господин профессор»
Свои преобразования Веймарской республики в «Третий Рейх» Гитлер начал с «чистки» государственных служащих, к которым относились, в частности, профессора университетов. Закон «О восстановлении профессионального чиновничества» („Gesetz zur Wiederherstellung des Berufsbeamtentums“) от 7 апреля 1933 года был первым законодательным актом, в котором появились расистские формулировки. Так в §3 этого закона говорилось, что «государственные служащие неарийского происхождения должны быть отправлены на пенсию».
Исключения делались для тех чиновников, кто был принят на государственную службу до первого августа 1914 года (так называемых «старых служащих»), либо воевал за Германию или ее союзников на фронтах Первой мировой войны, либо имел детей или родителей, павших на той войне.
Еще один параграф этого закона (§4) позволял увольнять с государственной службы политически неблагонадежных, «кто своей предыдущей политической деятельностью не гарантировал беззаветную преданность национальному государству». Под эту формулировку попадали социал-демократы и коммунисты, а также все, кто поддерживал идеалы Веймарской республики.
Специальным разъяснением, опубликованным 11 апреля 1933 года, определялось, кто понимался под «неарийцем» в §3 этого закона: у кого кто-то из дедушек или бабушек были неарийцами (прежде всего, евреями).
Меньше чем через месяц, 6 мая 1933 года действие этого закона распространили на приват-доцентов, которые не являлись государственными служащими.
В начале 1933 года в немецких университетах насчитывалось около шести тысяч преподавателей - профессоров, доцентов, ассистентов. С учетом технических институтов численность преподавательского состава высшей школы составляла около восьми тысяч человек. Уже в течение зимнего семестра 1934/35 годов по новому закону было уволено 1145 профессоров и доцентов, или 14,34 процента от общего числа преподавателей в предыдущем зимнем семестре [Engelmann, 1998 стр. 128].
Если учесть ассистентов, сотрудников научных библиотек и научно-исследовательских институтов, то число уволенных научных работников и преподавателей в первый зимний семестр возрастет до 1684. В это число не входят, естественно, случаи смерти ученого, а также «нормального» ухода на пенсию или переход в статус «эмеритуса»[1].
Однако увольнения продолжались и в следующие семестры. В 1935 году фактически отменили все льготы для участников Первой мировой войны и их семей, а также для «старых служащих». С присоединением Австрии к Третьему Рейху в 1938 году начались чистки и в австрийских университетах. По данным «Центрального управления по еврейской экономической помощи» («Zentralstelle für jüdischeWirtschaftshilfe») до 1938 года было уволено свыше 2000 ученых и преподавателей высшей школы.
По словам Вильяма Ширера (William Shirer), «в естествознании, которое на протяжении многих поколений играло в Германии выдающуюся роль, наступил быстрый упадок. Такие большие ученые, как физики Эйнштейн и Франк, химики Габер и Вильштеттер ушли сами или подвергались травле. Из тех, кто остался, многие попали под влияние заблуждений гитлеровской идеологии и пытались применить их в своей науке» [Engelmann, 1998 стр. 129].
По итогам 1935 года потерял свое место каждый пятый ученый и преподаватель Германии. Физики пострадали еще значительней – уволенными оказались 25% научных работников.
В количественном отношении потери Гёттингенского университета соответствуют среднему уровню по стране. Всего преподавательский корпус университета в 1933 году состоял из 234 человек, из них 94 ординарных профессоров, 12 профессоров по совместительству (Honorarprofessor), 48 экстраординарных профессоров и 80 приват-доцентов.
За время господства национал-социалистов было уволено 53 человека, что составляет 23% общего числа преподавателей. Конкретно по должностным группам лишены своих должностей в университете 20 ординариусов (21%), 3 профессора по совместительству (25%), 12 экстраординарных профессоров, не являвшихся государственными служащими (25%) и 18 приват-доцентов (23%) [Szabό, 2000 стр. 44].
Если принять во внимание профессиональный уровень уволенных ученых, то Гёттингенский университет – признанный мировой центр физико-математических исследований – пострадал сильнее всех. Во главе трех из четырех институтов факультета математики и естествознания стояли евреи: Джеймс Франк (Второй физический институт), Макс Борн (Институт теоретической физики) и Рихард Курант (Математический институт). Кроме того, межфакультетский Институт математический статистики возглавлял Феликс Бернштейн (Felix Bernstein, 1878-1956) [Беркович, 2008c].
Хорошо представляя себя настроение большинства своих сограждан в отношении евреев, Борн не ждал ничего хорошего от прихода нацистов к власти. Как в этом случае поступить, он для себя решил давно. В 1932 году Макс и его коллега Фридрих Хунд (Friedrich Hund, 1896-1997) ехали на поезде из Гёттингена на север Германии. Поезд сделал короткую остановку в небольшом городке под Брауншвейгом. Надо сказать, что в этих краях, как и в самом Гёттингене, нацисты пользовались особенно широкой поддержкой населения. На выборах национал-социалистическая партия собирала там большинство голосов, чего никогда не было в среднем по Германии. Вся станция была увешана нацистскими флагами со свастикой. И тогда Макс Борн сказал своему спутнику: «Вот когда эти влаги будут реять над всей Германией, я оставлю эту страну»[Beyerchen, 1982 S. 44].
Окончательное решение созрело, когда 25 апреля 1933 года в гёттингенской газете появилось сообщение об увольнении в бессрочный отпуск шести профессоров местного университета – юриста Рихарда Хонига (Richard Honig, 1890-1981), социального психолога Курта Бонди (Curt Bondy, 1894-1972), физика Макса Борна и математиков Рихарда Куранта , Феликса Бернштейна и Эммы Нётер (Emmy Noether, 1882-1935) (Emmy Noether, 1882-1935). Сообщение заканчивалось угрожающе: «дальнейшие увольнения следуют» [Beyerchen, 1982 S. 41].
Хотя это «временное отстранение от работы» было ожидаемо, Борн переживал его очень тяжело. Профессорской работе в Гёттингене он отдал двенадцать лет, и теперь вся его деятельность становилась ненужной. «Мне казалось, что наступил конец света», ‑ пишет он в автобиографии [Born, 1975 стр. 340].Вскоре начался летний семестр, студенты наполнили университетские аудитории, а профессор Борн впервые за двенадцать лет должен был остаться дома. «Это было действительно непереносимо», ‑ вспоминал он впоследствии [Born, 1975 стр. 342].
Бороться против решения министерства Борн не собирался. «У меня не хватает нервов для борьбы, да и смысла в этом я не вижу никакого», ‑ признавался он Эйнштейну [Einstein-Born, 1969 стр. 164]. Куратору университета от прусского министерства науки, культуры и народного образования Макс сообщил, что с бессрочным отпуском согласен.
Невзгоды последних месяцев неожиданно разбудили в Борне чувство, которое он в себе никогда раньше не отмечал: он почувствовал себя евреем:
«И не только потому, что общество относит к ним меня и моих близких, но и потому, что притеснение и несправедливость вызывают у меня гнев и желание сопротивляться» [Einstein-Born, 1969 стр. 162-163].
Еще до апрельской чехарды увольнений Борны заказали себе на лето домик в живописном местечке Волькенштайн, расположенном в горах Южного Тироля, недалеко от итальянского города Больцано. Когда выяснилось, что места Борну в университете больше нет, они договорились с хозяином домика, что приедут раньше намеченного срока.
В начале мая Борн с женой и двенадцатилетним сыном отправились в Северную Италию, чтобы никогда не возвращаться больше в гитлеровскую Германию. Тем же летом его пригласил к себе Кембриджский университет, и до конца своей активной научной жизни Макс оставался на Британских островах.
Участник Первой мировой войны, кавалер ордена «Железный крест», офицер Джеймс Франк мог быть спокоен – уволить его по новому закону было нельзя, так как он попадал в число исключений из списка увольняемых. Однако совесть ученого и гражданина не позволила ему отмолчаться. Родные и близкие друзья советовали не ссориться с властями, чтобы попытаться сохранить коллектив института. Но Франк, как и Эйнштейн , не мог молчать. Вечером 17 апреля 1933 года Джеймс отправил два коротких письма о своей отставке ректору университета и министру науки. В тот же день он послал в гёттингенскую газету «Гёттингер Цайтунг» открытое письмо с протестом против антиеврейского закона.
В самом Гёттингене многие не верили, что положение столь безысходное. Старший ассистент Первого института физики Рудольф Хильш (Rudolf Hilsch, 1903-1972) вспоминал, как он пришел к Франку, чтобы утешить и попрощаться, и повторил распространенную тогда поговорку: «не так горячо естся, как жарится». Скоро ему, как и миллионам других немцев, пришлось убедиться, что в отношении Гитлера эта поговорка неверна.
Через неделю после письма Франка о своей отставке, 24 апреля в местной газете «Гёттингер Тагеблатт» («Göttinger Tageblatt») появилось открытое письмо группы из сорока двух университетских доцентов и ассистентов, осуждающее поступок профессора Франка. В письме подчеркивалось:
«Мы едины в том, что форма упомянутого заявления об отставке представляет собой акт саботажа, и надеемся, что правительство еще более ускорит необходимые мероприятия по чистке кадров» [Beyerchen, 1982 стр. 41].
Письмо подписали сотрудники медицинского факультета и Сельскохозяйственного института. От математиков и физиков письмо подписал один Вернер Вебер (Werner Weber, 1906-1975), ассистент профессора Эдмунда Ландау. В науке Вебер себя ничем особенным не показал, однако Ландау ценил его пунктуальность и способность находить ошибки в верстках книг. Про Вернера ходили слухи, что он может на глаз отличить точку в букве «i», набранной курсивом, от точки в обычной такой букве [Segal, 2003 стр. 129].
То, что на следующий день после письма сорока двух появилось сообщение об увольнении шести гёттингенских профессоров, никого не удивило. А вскоре подтвердилось обещание газеты о новых увольнениях в Гёттингенском университете. Вслед за директорами институтов были отстранены от должностей их сотрудники. В некоторых подразделениях стало просто некому работать.
Франк понял, что в Германии у него нет шансов продолжить работу. В июне 1933 года он принял предложение из Америки – прочитать лекции в университете имени Джона Хопкинса в Балтиморе, где в общей сложности провел три с лишним года, пока не получил место профессора чикагского университета. С началом работы над Манхэттенским проектом Франк стал его активным участником, внеся свой заметный вклад в создание американской атомной бомбы. Однако он был не менее активным противником ее военного применения и стал одним из авторов так называемого «доклада Франка», знаменитой петиции физиков-атомщиков, отправленной в июне 1945 года в военное ведомство США, о чем мы уже говорили выше (см. раздел «На войне как на войне»).
Сами по себе числа уволенных научных сотрудников еще не говорят о качественной стороне потерь. Да, уволена четверть всех физиков – но лучших ли? Например, в Тюбингене университет избавился всего от троих «неарийских» ученых, что составляет только два процента всех сотрудников – это наименьшая доля уволенных по всем университетам Германии. Означает ли это, что потери в Тюбингене невелики? Конечно, нет, ведь среди уволенных был молодой астрофизик Ганс Бете (Hans Bethe, 1906-2005), получивший впоследствии Нобелевскую премию по физике.
Особенно сокрушительны для страны были потери именно в физике: одиннадцать из двадцати изгнанных нобелевских лауреатов имели или получили впоследствии премии по этой науке[2].. Большинство из одиннадцати уволенных физиков-лауреатов имели еврейское происхождение, открыватель космических лучей Виктор Гесс был «арийцем», женившимся на еврейке.
Безусловно, нобелевские премии – только один из многих критериев качества научной работы, но они позволяют достаточно объективно судить о значимости ученых. Если с этой точки зрения посмотреть на результаты нацистских чисток в университетах и научно-исследовательских институтах, то потери окажутся гигантскими. За исключением Густава Герца , ставшего Нобелевским лауреатом вместе с Джеймсом Франком , все уволенные лауреаты эмигрировали, укрепив научный потенциал стран, с которыми Германия через несколько лет начнет войну. Создание атомной бомбы, поставившей последнюю точку во Второй мировой войне, не в последнюю очередь заслуга тех ученых, которых безжалостно выбросил из страны гитлеровский режим.
***
Хорошо известен и часто цитируется исторический анекдот о встрече в 1934 году на одном правительственном приеме Давида Гильберта и министра науки, воспитания и народного образования Бернгарда Руста. Гитлеровский министр поинтересовался у профессора, как обстоят дела с математикой в Гёттингене после того, как она была освобождена от еврейского влияния.
«Математика в Гёттингене?» – переспросил Гильберт. – «Ее больше нет, господин министр» [Beyerchen, 1982 S. 59].
Парадоксальное высказывание великого математика многими воспринимается как эмоциональное преувеличение. Действительно, на первый взгляд научная жизнь продолжалась. Освободившиеся после «чисток» рабочие места были быстро заполнены: в условиях затянувшегося экономического кризиса количество преподавателей и ученых, желавших получить работу в университете, заметно выросло.
Однако по большому счету Гильберт был прав: на самом деле наука в Третьем рейхе, прежде всего, математика и физика, жестоко пострадали от политики нацистов. Достаточно сравнить количества студентов в немецких университетах до прихода к власти Гитлера и в годы перед Второй мировой войной. В зимнем семестре 1931/32 годов в Германии обучалось всего 12687 студентов университетов, из них математику изучали 4566 человек, а физику – 1651. Летом 1939 года общее число студентов сократилось до 3133, т.е. в четыре раза. Примерно во столько же раз уменьшилось число студентов-физиков: их стало 430 человек. А количество изучавших математику упало катастрофически – до 306 человек, сократившись в четырнадцать раз! В первый военный год число студентов математиков и физиков уменьшилось еще вдвое: до 164 и 236 человек, соответственно [Titze, 1987 стр. 142].
Раны, нанесенные науке в Германии нацистским режимом, кровоточили еще долгое время и не до конца затянулись даже в наши дни. Страна потеряла ведущее положение во многих областях знания, которым она гордилась в начале двадцатого века. А о былой славе Гёттингенского университета напоминают только имена великих ученых в названиях городских улиц, да мемориальные доски на стенах домов, в которых корифеи науки жили до Катастрофы.
Литература
Bade, James N. 2010. Eine beispiellose Trennung. Thomas Mann Jahrbuch, Band 23. Frankfurt a.M. : Vittorio Klostermann, 2010.
Barbeck, Hugo. 1878. Geschichte der Juden in Nürnberg und Fürth. Nürnberg : F. Heerdegen, 1878.
Beyerchen, Alan. 1982. Wissenschaftler unter Hitler: Physiker im Dritten Reich. Frankfurt a.M., Berlin, Wien : Ullstein Sachbuch, 1982.
Born, Max. 1975. Mein Leben. Die Erinnerungen des Nobelpreisträgers. München : Nymphenburger Verlagshandlung, 1975.
Bürgin, Hans и (Hrgb.), Mayer Hans-Otto. 1976. Die Briefe Thomas Manns. Regesten und Register. Band I. Die Briefe von 1889 bis 1933.Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag, 1976.
Cassidi, David. 1995. Werner Heisenberg. Leben und Werk. Heidelberg, Berlin, Oxford : Spektrum Akademischer Verlag, 1995.
Dohm, Christian. 1781. Über die bürgerliche Verbesserung der Juden. Berlin, Stettin : 1781.
Einstein-Born. 1969. Albert Einstein – Hedwig und Max Born. Briefwechsel 1916-1955. München : Nymphenburger Verlagshandlung, 1969.
Engel, Michael. 2005. Die Pringsheims. Zur Geschichte einer schlesischen Familie (18.–20. Jahrhundert):. [авт. книги] Horst Kant и Annette (Hrsg.) Vogt. Aus Wissenschaftsgeschichte und -theorie. Hubert Laitko zum 70. Geburtstag. Berlin : Verlag für Wissenschafts- und Regionalgeschichte, 2005.
Engelmann, Bernt. 1998. Deutschland ohne Juden. Göttingen : Steidl, 1998.
Fischer, Gerhard. 1983. Beethoven’s Fifth in Trial Bay: Culture and Everyday Life in Australian Internment Camp during World War I.Journal of the Royal Australian Historical Society. 1983 г., Т. 69, Pt. 1.
Franck, James. 1906. Über die Beweglichkeit der Ladungsträger der Spitzenentladung. Verh. Phys. Ges. 1906 г., Т. 8, стр. 252-263.
Franck, James и Pringsheim, Peter. 1923. Fluoreszenz von Gasen. Naturwissenschaft. 1923 г., Т. 11.
Frank, James и Hertz, Gustav. 1911. Über einen Zusammenhang zwischen Quantenhypothese und Ionisierungsspannung. Verhandlungen der Physikalischen Gesellschaft zu Berlin. 1911 г., Т. 13.
Fry, Varian. 1995. Auslieferung auf Verlangen. Die Rettung deutscher Emigranten in Marseille 1940/41. Frankfurt a. M. : Fischer Taschenbuch Verlag, 1995.
Goudsmit, Samuel A. 1947. Alsos. New York : Henry Schuman inc, 1947.
Grossmann, Kurt. 1963. Ossietzki: Ein deutscher Patriot. München : Kindler Verlag, 1963.
Hamburger, Ernest. 1968. Juden im öffentlichen Leben Deutschlands. Tübingen : J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1968.
Harpprecht, Klaus. 1995. Thomas Mann. Eine Biographie. Reinbek bei Hamburg : Rowohlt, 1995.
Heine, Gert и Schommer, Paul. 2004. Thomas Mann Chronik. Frankfurt a.M. : Vittorio Klostermann, 2004.
—. 2004. Thomas Mann Chronik. ,. Frankfurt a.M. : Vittorio Klostermann, 2004.
Himmler, Katrin. 2005. Die Brüder Himmler. Eine deutsche Familiengeschichte. Frankfurt a. M. : S. Fischer Verlag, 2005.
Jüngling, Kirsten и Brigitte., Roßbeck. 2003. Die Frau des Zauberers. Katia Mann. Biografie. München : Propyläen Verlag, 2003.
Katz, Jacob. 1986. Aus dem Ghetto in die bürgerliche Gesellschaft. Jüdische Emanzipation 1770-1870. Frankfurt am Main : Jüdischer Verlag bei Athenäum, 1986.
Krause, Alexander (Hrsg.). 2006. «Musische Verschmelzungen». Thomas Mann und Hermann Ebers. München : peniope, 2006.
Landau, Edwin M. и Schmitt, Samuel (Hrsg.). 1991. Lager in Frankreich: Zeugnisse der Emigration, Internierung und Deportation.Mannheim : Von Brandt Verlag, 1991.
Large, David Clay. 1998. Hitlers München. Aufstieg und Fall der Hauptstadt der Bewegung. München : Verlag C.H. Beck, 1998.
Laurenz, Demps. 1996. Berlin-Wilhelmstraße. Eine Topographie preußisch-deutscher Macht. Berlin : Ch. Links Verlag, 1996.
Lemmerich, Jost. 2007. Aufrecht im Sturm der Zeit. Der Physiker James Frank. 1882-1964. Berlin : Verlag für Geschichte der Naturwissenschaften und der Technik, 2007.
—. 1982. Max Born, James Frank, der Luxus des Gewissens: Physiker in ihrer Zeit. Wiesbaden : Reichert, 1982.
Lenard, Philipp. 1937. Deutsche Physik in vier Bänden. München : J.F. Lehmanns Verlag, 1937.
—. 1929. Große Naturforscher. Eine Geschichte der Naturforschung in Lebensbeschreibungen. München : J.F. Lebmanns Verlag, 1929.
Mann, Heinrich. 1978. Ein Zeitalter wird besichtigt. Berlin : Aufbau-Verlag, 1978.
Mann, Katia. 2000. Meine ungeschriebenen Memoiren. Frankfurt a.M. : Fischer Taschenbuch Verlag, 2000.
Mann, Klaus. 2007. Der Wendepunkt. Ein Lebensbericht. Reinbek bei Hamburg : Rowohlt Taschenbuch Verlag, 2007.
Mann, Thomas. 1960-1974. An Bruno Walter zum siebzigsten Geburtstag. Werke in dreizehn Bände, Band 10. Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag, 1960-1974.
—. 2009. Betrachtungen eines Unpolitischen. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Band 13.1. Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag, 2009.
—. 1962. Briefe 1889-1936 Hrsg. von Erika Mann. Frankfurt a. M. : S. Fischer Verlag, 1962. стр. 141-142.
—. 1963. Briefe 1937-1947. Hrsg. von Erika Mann. Frankfurt a.M. : S.Fischer Verlag, 1963.
—. 1965. Briefe 1948-1955 und Nachlese. Hrsg. von Erika Mann. Frankfurt a. M. : S. Fischer Verlag, 1965.
—. 2003. Essays. Band 3. Hrsg. Kurzke Hermann; Stachorski Stephan. Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag, 2003.
—. 1974. Gesammelte Werke in dreizehn Bänden. Band XI. Frankfurt a..M. : S.Fischer Verlag, 1974.
—. 2002. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Band 21. Briefe I. 1889-1913. Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag, 2002.
—. 2004. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Band 22. Briefe II. 1914-1923. Frankfurt a. M. : S. Fischer Verlag, 2004.
—. 2002a. Musik in München. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Band 15.1. Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag,, 2002.
—. 1979. Tagebücher. 1918-1921. Herausgeben von Peter de Mendelssohn. Frankfurt a.M. : S.Fischer Verlag, 1979.
—. 1982. Tagebücher. 1940-1943. Herausgeben von Peter de Mendelssohn. Frankfurt a.M. : S.Fischer Verlag, 1982.
—. 1995. Tagebücher. 1953-1955. Herausgeben von Inge Jens. Frankfurt a.M. : S.Fischer Verlag, 1995.
Mann-Meier. 1992. Mann Thomas, Agnes E. Meyer. Briefwechsel. Herausgeben von Hans Rudolf Vaget.. Frankfurt am Main : S. Fischer Verlag, 1992.
Mendelssohn, Moses. 2005. Jerusalem oder über religiöse Macht und Judentum. Hamburg : Felix Meiner Verlag, 2005.
Mendelssohn, Peter de. 1997. Der Zauberer. Das Leben des deutschen Schriftstellers Thomas Mann. Bd. 2.. Frankfurt a. M. : Fischer Taschenbuch Verlag, 1997.
Mühsam, Erich. 1994. Tagebücher. Hrsg. von Hirte Chris. München : Dtv, 1994.
Müller, Wilhelm. 1936. Judentum und Wissenschaft. Leipzig : Theodor Fritsch Verlag, 1936.
Planck, Max. 1922. Physikalische Rundblicke gesammelte Reden und Aufsätze. Leipzig : S. Hirzel Verlag, 1922.
Pringsheim, Peter. 1949. Fluorescence and phosphorescence. New York : Interscience Publ. , 1949.
Pringsheim, Peter и A., Terenin. 1928. Über die Bandensysteme im Spektrum des J2-Dampfes. Zeitschrift für Physik, 50(1928). 1928 г.
Pringsheim, Peter и Marcel, Vogel. 1943. The Luminescence of Liquids and Solids and their Practical Application. New York : Interscience publishers, 1943.
Pringsheim, Peter и S.J., Wawilow. 1926. Polarisierte und unpolarisierte Phosphoreszenz fester Farbstofflösungen. Zeitschrift für Physik, 37(1926). 1926 г.
Rathenau, Gerhart. 1983. James Franck. James Franck und Max Born in Göttingen. Reden zur akademischen Feier aus Anlaß der 100. Wiederkehr ihres Geburtsjahres. Göttingen : Vandenhoeck & Ruprecht in Göttingen, 1983.
Rechenberg, Helmut. 2010. Werner Heisenberg – die Sprache der Atome. Berlin, Heidelberg : Springer-Verlag, 2010.
Reden. 1914. Deutsche Reden in schwerer Zeit, gehalten von den Professoren an der Universität Berlin. Berlin : Carl Heymanns Verlag, 1914.
Schirnding, Albert von. 2008. Die 101 wichtigsten Fragen. Thomas Mann. Nördlingen : Verlag C.H.Beck, 2008.
Schirrmacher, Arne. 2010. Philipp Lenard: Erinnerungen eines deutschen Naturforschers. Kritische annotierte Ausgabe des Originaltyposkriptes von 1931/1943. Berlin : Springer Verlag, 2010.
Schramm, Hanna. 1977. Menschen in Gurs. Erinnerungen an ein französisches Internierungslager (1940-1941). Worms : Georg Heintz Verlag, 1977.
Schweitzer, Eva. 2004. Amerika und der Holocaust. München : Knaur Taschenbuch Verlag, 2004.
Segal, Sanford L. 2003. Mathematicians under the Nazis. Princeton and Oxford : Princeton University Press, 2003.
Szabό, Anikό. 2000. Vertreibung. Rückkehr. Wiedergutmachung. Göttinger Hochschullehrer im Schatten des Nationalsozialismus.Göttingen : Wallstein Verlag, 2000.
Thomson, Joseph John. 1903. Conductions of electricity through gases. Cambridge : б.н., 1903.
Titze, Hartmut. 1987. Das Hochschulstudium in Preußen und Deutschland. 1820-1944. Göttingen : Vandenhoeck&Ruprecht, 1987.
Toller, Ernst. 1990. Eine Jugend in Deutschland. Leipzig : Reclam, 1990.
Trojan, Martin. 1922. Hinter Stein und Stacheldraht, australische Schattenbilder. 1922. Bremen : Druck von C. Schunemann, 1922.
Volkov, Shulamit. 2000. Antisemitismus als kultureller Code. München : Verlag C.H.Beck, 2000.
Walter, Bruno. 1960. Thema und Variationen. Erinnerungen und Gedanken. Frankfurt a.M. : S. Fischer Verlag, 1960.
Weber, K. K., Güttler, Peter и (Schriftleitung), Ahmadi Ditta. 1979. Berlin und seine Bauten. Herausgegeben vom Architekten-Verein zu Berlin. Berlin : Ernst und Sohn, 1979.
Wehefritz, Valentin. 1999. Gefangener zweier Welten. Prof. Dr. phil. Dr. rer. nat. h.c. Peter Pringsheim (1881-1963). Dortmund : Universitätsbibliothek, 1999.
Wiedemann, Hans-Rudolf. 1985. Thomas Manns Schwiegermutter erzählt. Lebendige Briefe aus großbürgerlichem Hause. Lübeck : Grafische Werkstätten, 1985.
Wyman, David S. 2000. Das unerwünschte Volk. Amerika und die Vernichtung der europäischen Juden. Frankfurt a. M. : S. Fischer Taschenbuch Verlag,, 2000.
Wysling, Hans и Schmidlin, Yvonne. 1994. Thomas Mann. Ein Leben in Bildern. Zürich : Artemis, 1994.
Адо, А.В. (Отв. ред.). 1990. Документы истории Великой французской революции: Учеб. пособие для студентов вузов. Том1. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1990.
Апт, С.К. 1972. Томас Манн. Серия «Жизнь замечательных людей». Москва : Изд-во ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1972.
Бабичев, Н.Т. и Боровской, Я.М. 1982. Латинско-русский и русско-латинский словарь крылатых слов и выражений. Москва : Русский Язык, 1982.
Беркович, Евгений. 2014. Антиподы. Альберт Эйнштейн и Филипп Ленард в контексте физики и истории. Нева, №9, 10. 2014 г.
—. 2008c. Дело Феликса Бернштейна, или Теория анти-относительности. Заметки по еврейской истории №12. 2008 г.
—. 2008a. Наука в тени свастики. Нева № 5. 2008 г.
—. 2011. Одиссея одной династии. Триптих... Историко-математические исследования. Вторая серия, выпуск 14(49), стр. 266-296. 2011 г.
—. 2009. Прецедент. Альберт Эйнштейн и Томас Манн в начале диктатуры. Нева № 5. 2009 г.
—. 2012. Работа над ошибками. Заметки на полях автобиографии Томаса Манна. Вопросы литературы, № 1. 2012 г.
—. 2008. Сага о Прингсхаймах. Альманах «Еврейская Старина» №2. 2008 г.
—. 2008b. Феликс Клейн и его команда. Еврейская Старина, №6(59). 2008 г.
Гейзенберг, Вернер. 1989. Физика и философия. Часть и целое. М. : Наука, 1989.
Коллектив, авторов. 1952. Философские вопросы современной физики. ,. М. : Изд-во АН СССР, 1952.
Манн, Г. – Манн, Т. 1988. Эпоха. Жизнь. Творчество. М. : «Прогресс», 1988.
Манн, Томас. 2009. Аристократия духа. М. : Изд. «Культурная революция», 2009.
—. 1960. Очерк моей жизни. Перевод А. Кулишер. Собрание сочинений в десяти томах. Том 9. Москва : Государственное издательство художественной литературы, 1960.
—. 2009. Очерк моей жизни. Перевод А. Кулишер. Собрание сочинений в восьми томах, том 1. Москва : ТЕРРА - Книжный клуб, 2009.
Наджафов, Д.Г. (ред.). 2005. Сталин и космополитизм. Документы Агитпропа ЦК КПСС. 1945 - 1953. М. : МФД: Материк, 2005.
Прингсхейм, П. и Фогель, М. 1948. Люминесценция жидких и твердых тел. М. : Государственное издательство иностранной литературы, 1948.
Рид, Констанс. 1977. Гильберт. М. : «Наука», 1977.
Фейнберг, Е.Л. 2003. Эпоха и личность. Физики. Очерки и воспоминания. М. : Издательство Физико-математической литературы, 2003.
Хаеш, Анатолий. 2003. Еврейская эмиграция по материалам фонда Департамента общих дел МВД в РГИА 2003. Альманах «Еврейская Старина», № 2. 2003 г.
Примечания
[1] По старой немецкой традиции профессор университета мог при достижении определенного возраста или уйти на пенсию, или стать «почетным профессором», так называемым, эмеритусом. Профессор-эмеритус по-прежнему считался государственным служащим и сотрудником университета, только был освобожден от обязанностей непременного чтения лекций. Он мог вести научную работу, руководить диссертациями или выполнять отдельные поручения университета, в любом случае его оклад был таким же, как в момент изменения статуса. Немецкое слово Emeritierung часто переводится на русский язык «уход на пенсию», как и Pensionierung, однако смысл этих слов разный.
[2] Альберт Эйнштейн , Джеймс Франк , Густав Герц , Эрвин Шредингер , Виктор Гесс, Отто Штерн, Феликс Блох, Макс Борн, Юджин Вигнер, Ганс Бете , Денеш Габор.
Напечатано: в журнале "Семь искусств" № 2(71) февраль 2016
Адрес оригинальной публткции: http://7iskusstv.com/2016/Nomer2/Berkovich1.php
