Это случилось… Да, уже давно. Кажется, в 1987 году. Я окончил институт по специальности «авторемонтное производство» и пару лет проработал механиком в пассажирском АТП. «Вьюноша бледный со взором горящим» проявил изрядную прыть в исследовании чуда социндустрии под названием «автобус ЛиАЗ-677». Ну, а на досуге я еще поэкспериментировал с отцовскими «Жигулями».
Да-да, я уже тогда знал достаточно много… Например, меня не мог обмануть даже опытный водитель, который просидел за баранкой автобуса два десятка лет. «Вьюнош» мог запросто засучить рукава и нырнуть музыкальными пальцами внутрь движка. Ха!.. Да я мог определить на слух, какой цилиндр не работает и по какой причине.
Но потом случилось ЭТО…
Я и отец поехали к моей теще в деревню. Набег на простодушных сельских жителей прошел успешно: в нашу машину занырнуло пол-порося, коробки с яйцами, банки с маслом, мешки с картошкой, пара гусей и еще много чего такого, в чем горожане уже испытывали явный недостаток в связи с начавшейся горбачевской перестройкой.
Правда, шутки ради нам подкинули и свиную голову. Я не видел как… Поэтому отцовская шутка: «Леша, посмотри, кто у нас там, на заднем сиденье?» — вызвала у меня — после того, как я оглянулся, — невольный, но очень громкий вопль: «Ой, мля!..» Свиная башка довольно прочно покоилась на мешках с картошкой.
Впрочем, это частности. А суть в том, что до дома было 200 верст по трассе… Но через двадцать километров у нас «полетела» прокладка головки блока.
Нет-нет!.. Мой рассказ не будет путаным рассказом технаря с обилием малопонятных терминов. Поясню все, что называется, на пальцах. Все знают, как консервируют овощи — между крышкой и горлышком банки лежит резиновая прокладка. Если в этой прокладке образуется даже крохотная дырочка, то через нее просочится воздух. ПГБ двигателя внутреннего сгорания примерно такая же по своей функциональности штуковина, как и резиновая прокладка под крышкой банки. Правда, «банка»-цилиндр окружена еще водяной «рубашкой» охлаждения. Сущность нашей проблемы состояла в том, что горячие газы из работающего цилиндра стали проникать в систему водяного охлаждения и выдавливать оттуда воду. Наш движок закипел.
Ну и что, спрашивается, делать?!.. Возвращаться в деревню глупо, но как ехать дальше? Из-под капота машины «дымит» паром так, словно движок решил немного попариться в бане. И главное, он теряет воду с такой скоростью, словно нас грабит стадо верблюдов.
Не сговариваясь с отцом, едем дальше… Отец курит папиросу за папиросой и посматривает на меня. Опытный механик рядом!.. Чего бояться? Прорвемся!
Через каждые пять-семь километров мы тормозим и пытаемся сделать то же самое с проносящимися мимо машинами.
«Дайте во-о-о-ды, граждане!..»
Нам подают… Иногда граждане выходят из своих машин. Правда, они тут же натыкаются взглядом на свиную голову на заднем сиденье нашей машины.
«Ой, мля!..»
Кое-кто смеется. Но не все.
Я регулирую карбюратор, но это мало что дает. Я понимаю, что дырочка в прокладке головки блока довольно маленькая, иначе мы бы уже давно и благополучно прокипятили движок до полного «стоп-приехали». Тут же я соображаю, что если залить в систему охлаждения «минералку», у нас появится шанс, что дырку затянет солью.
Мы начинаем охотиться на «минералку»… Вкупе со свиной головой в нашей машине это производит на граждан уже довольно сильное впечатление.
Мы с отцом «грабим» несколько деревень по пути. Все емкости заполняет вода. На малейшем подъеме наш движок с пробитой ПГБ снова и снова «дымит» паром. Отец сбрасывает скорость. Тем не менее мы догоняем немного странную кавалькаду — потрепанную «фуру» и пару милицейских машин. У «фуры» гремит подвесной подшипник на кардане, и она тащится медленнее нас.
Крошечная колонна тормозит, мы с отцом — тоже. Выходим, закуриваем. К нам подходят милиционеры.
— Что случилось?
Я все объясняю.
— Понятно…
Я не думаю, что в охраняемой милицией «фуре» было что-то ценное. Вполне возможно, там затаились всего лишь обкомовские папки с еще сталинским грифом «совершенно секретно» или еще какая-нибудь политическая ерунда, которая вдруг понадобилась кремлевским небожителям для очередной политической заварухи.
Пока мы стоим, я — то ли от злости на отцовские «Жигули», то ли просто от безделья — берусь помочь водителю «фуры». Осматриваем с водителем «подвесной» на кардане.
Я спрашиваю:
— Ремень есть?
Водителей удивленно:
— Какой ремень?!
Водитель слишком молод, чтобы самому догадаться о таком простом решении проблемы. Короче, подтягиваем кое-как подшипник… Выползаем из-под машины. Водитель явно веселеет.
— Механик? — спрашивает меня один из милиционеров.
Я — скромно:
— Да вроде бы…
Милиционер:
— Наш «Жигуль» не посмотришь?.. Бензин жрет, как слон на водопое.
Да, пожалуйста!..
На регулировку карбюратора уходит пять минут. Еще пять на клапана. Водитель милицейских «Жигулей» садится за руль — на пробу, так сказать. Машина сразу рвет с места так, что из-под колес шлейфом летит пыль.
Водитель тормозит и с восхищением смотрит на меня:
— Это что, елки-палки?!.. Это же теперь гоночная машина!
Мой отец самодовольно улыбается. Ему очень приятно, что его сын — отличный механик.
Едем дальше вместе с колонной из «фуры» и двух машин охраны. Когда останавливаемся, милиционеры помогают искать нам воду. Кстати, двое из них уже «познакомились» с нашей свиной башкой на заднем сиденье.
— Ой, мля!..
Батя мне шипит:
— Да выкинь ты ее.
Я — против! Этой штучкой можно будет завтра кого-нибудь разыграть в гараже.
Не знаю как, но по трассе уже пошел слух, что на «хромых» «Жигулях» тащится очень хороший механик.
Ко мне подходит милиционер.
— Слушай, ребята жалуются, какой-то мужик уже полдня на их посту торчит. Свой «Запор» завести не может. Помоги, а?..
Через полчаса мы доезжаем до поста ГАИ и благополучно заводим «Запор». Пока я вожусь с машиной, рядом тормозят еще две.
— Ой, мля!.. — это нашей свинской голове, а потом уже мне, — помогите, пожалуйста, товарищ механик.
Ну, я помогаю… Мой отец уже светится от гордости за сына-умельца. Он устанавливает некое подобие живой очереди.
Трогаемся… Через десять минут — шабаш! Опять стоим. К нам подкатывает милицейская «Волга». Там — грозный полковник с мужественным лицом. Но это лицо (правда, только после обязательного «Ой, мля!..») более чем простодушно улыбается мне.
— Пожалуйста, посмотрите машину. Ни один механик в гараже с ней справиться не может.
Я справляюсь. Потому что уже привык определять причину неполадок в движке на слух.
Полковник жмет мне руку:
— Спасибо.
Если бы у него был орден в кармане, он бы с удовольствием вручил его мне.
Рядом тормозит автобус — «ЛиАЗ-677».
— Слышь, ребята, механик у вас?
У водителя простодушное лицо сельского жителя. Чё, спрашивается, ему милиция и живая очередь к механику?.. Ему своих односельчан в город вести надо.
Но сначала водитель смотрит на меня с явным недоверием:
— А ты с моим «мослом» справишься?..
Я спрашиваю:
— А что случилось?
Водитель:
— Третью скорость потерял.
У «ЛиАЗа» — гидромеханическая коробка передач. Для водителя это, может быть, и удобно, но, как и вся гидравлика, такая коробка требует качественного масла.
Через десять минут мы находим «потерянную» скорость.
Водитель восхищенно:
— Не понял, а как ты?..
Ловкость рук, парень, и никакого «мошенства».
Прежде чем тронуться дальше, мы с отцом слышим, как милиционеры говорят по радио:
— Санек, дуй сюда со своим «гробом». Ага, ждем на сто сорок пятом…
Темнеет… Конец августа. Ночь наступает довольно быстро.
На очередной остановке ко мне — «гениальному автомеханику» — уже выстраивается целая очередь, и не только из милицейских машин.
— Ой, мля!!.. (это снова свинской голове) Товарищ механик, помогите.
Мой отец сияет от счастья. Какие там дорожные неприятности! Как оказалось, в жизни есть много приятных моментов. Когда отец хочет закурить, милиционеры предупредительно подносят спичку к его папиросе.
— Товарищи, не толкайтесь же.
— Ой, мля!..
— Товарищ механик!..
— Ой, мля!..
— Товарищ механик, можно вас на минуточку?..
Батя попыхивает папироской и в очередной раз начинает устанавливать живую очередь. Его авторитет непререкаем: перед ним пасуют даже милиционеры.
Потом снова приезжает полковник с мужественным лицом. За ним едва тащится «иномарка». Издерганный дорожными неприятностями зарубежный гость смотрит на меня с явным недоверием. Он что-то говорит мне через переводчика.
А-а-а, понятно!.. Недавно машина иностранца побывала в ремонте из-за неисправности системы питания. Сначала все было хорошо, а потом…
Иностранец смотрит на «Жигули» отца и громко вскрикивает:
— Мама миа!..
Все смеются… Кто-то из веселых водителей уже надел на свинскую башку старую фуражку.
Я подхожу к «иномарке». Я знаю только одно — в ее электросхему мне лучше не соваться. Ребята за бугром умеют работать с фантазией, которую нам порой очень трудно понять. Впрочем, ее трудно понять только ночью и при свете фонарика.
Я поднимаю капот и прошу водителя завести двигатель. Движок кашляет и чихает… Иностранец стоит рядом. Он что-то говорит переводчику, но тот только отмахивается. Все смотрят на меня.
Я кладу руку на воздухоочиститель и с силой давлю на него… Звук работы двигателя становится более устойчивым.
Водитель «иномарки» выскакивает из машины. На его удивленной физиономии написано: это что он там сделал?!..
Я снисходительно поясняю водителю:
— Под карбюратор сосет… Протяни винты и смени прокладку.
Тот болван, который ремонтировал движок, попросту не закрепил как нужно карбюратор. Возможно, «спец» спьяну промахнулся отверткой мимо головки винта.
Полковник снова жмет мне руку: не выдал, механик. Все — довольны.
Я отмахиваюсь: ладно, ребята… А вот моя прокладка… То есть ПГБ, это вам не просто ой-ой-ой… Меня понимают и мне сочувствуют.
Гордость моего отца не становится меньше: если с этой проклятой ПГБ не смог справится его сын, то уж, сами понимаете, граждане, с ней не сможет справиться никто. Разве что только «минералка»… Но и фокус с «минералкой» тоже придумал его сын.
Но наше приключение уже подходит к концу… Крохотную дырочку в ПГБ все-таки затягивает солью «минералки». Даже на подъемах машина перестает парить.
— Пора, батя.
Наверное, отцу не очень хотелось отрываться от «колонны». Он уже привык командовать очередью из водителей и ему это явно нравилось.
В конце концов, мы все-таки уходим в отрыв…
На следующий день я рассказываю о наших приключениях бригадиру «второго» маршрута.
Витек только жмет плечами:
— А зачем «минералка»? — спрашивает он. — Нужно было просто выкрутить свечу в нерабочем цилиндре.
Меня словно бьет током. Ой, мля!.. Если выкрутить свечу, в цилиндре не будет давления. А значит, сгоревшая смесь не будет протискиваться через дыру-«игольное ушко» в систему охлаждения. Движок не будет кипеть, а без свечи в одном цилиндре можно проехать хоть тысячу километров. Перерасход бензина не страшен — мои карманы забиты талонами на дармовой бензин.
И все?!.. Так все просто?!
Я иду на улицу… Меня почему-то тошнит. Мне плохо, а еще мне ужасно стыдно. Решение моей проблемы с ПГБ вдруг оказалось настолько чудовищно простым, что с ней смог бы справиться даже умный пятиклассник.
А те люди на дороге?.. Наверное, они все-таки тоже узнают об этом простейшем решении «проблемы ПГБ». Они будут расхваливать знакомым «гениального механик»а, а среди слушателей, вполне возможно, найдется опытный водитель.
Боже!.. Какой позор!
Я тру лоб и пытаюсь понять, почему я не догадался о таком решении сам? Наверное, потому что я не был водителем-дальнобойщиком. Кстати, как выяснилось позже, почти никто из водителей нашей пассажирской автоколонны не смог решить проблему «прогоревшего ПГБ в полевых условиях». А зачем им было это знать?.. Если пробило прокладку ГБ в движке — просто вызови тягач. В более легких случаях можно и самому дотянуть до гаража… Город — не чисто поле.
Прошло восемь лет… Мы с отцом снова возвращались из «набега» на деревню и у нас снова пробило прокладку головки блока. Батя, было, заволновался, но я молча взял ключи, молча вышел из машины и молча вывернул свечу.
Тронулись дальше… Движок, конечно, чуть капризничал, но путешествовать дальше можно было без особых проблем. Движок не кипел.
Потом отец понял все. В сущности, как я уже говорил, «загадка ПГБ» на удивление проста.
Отец нахмурил брови и спросил:
— Когда узнал про свечу, сынок?
— На следующий день.
Наверное, отец тут же вспомнил свою «отцовскую гордость» восьмилетней давности там, на августовской дороге. И я вдруг увидел, как краска стыда залила его лицо.
Я отвел глаза.
— Да ладно тебе, пап…
Отец кричит:
— Сволочь ты, а не механик, понял?!.. На хрена, спрашивается, я тебя в институте учил?
Он бушует еще минут пять. Но я молчу. Отец вспоминает мои первые, недавние, публикации в газетах… Его сын вдруг решил из механиков переквалифицироваться в писатели.
— Ты и писателем таким же будешь, как и механиком! — шипит отец. — Халтурщик!..
Я снова молчу, потому что мне нечего возразить.
Прошло еще пятнадцать лет… Отца уже нет. Я не знаю, каким я стал писателем, не мне судить. Но я очень часто повторяю про себя три «волшебных» слога: «Па-Гэ-Бэ!..»
И знаете, иногда все-таки это помогает.
