Разноголосие: Лев Толстой и еврейство
Известна "лакмусовая бумажка" многосторонней характеристики человека: его отношение к евреям и другим народам. Мрачные проявления антисемитизма, ксенофобии в противопоставление толерантности. Не претендуя на капитальность оценок, хочу написать несколько слов и выдвинуть гипотезу о казусе высказываний Л. Толстого о евреях и еврействе. Я имею в виду статью Льва Толстого. Что такое еврей? (1891). Этот же текст публиковался как эссе "Ковчег завета", 1891.
"Еврей - это святое существо, которое добыло с неба вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней. Он - родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры.
Еврей - первооткрыватель культуры. Испокон веков невежество было невозможно на Святой Земле - еще в большей мере, чем нынче даже в цивилизованной Европе".
Слова звучат проникновенно, эмоционально. До некоторой степени неожиданно для маститого классика, "зеркала русской революции". "Еврей вечен, он - олицетворение вечности". Четкие, однозначные взгляды автора на евреев...
Эта статья за подписью Льва Толстого повторена многократно в печати и в интернете. История этой работы обросла красочными подробностями, например, такими деталями:
"В последующие за октябрьским переворотом годы духовные писания Толстого, нужные как воздух духовно нищему обществу, были заключены в темницу — так называемую "стальную комнату" в Щукинском доме (ныне здание Академии художеств на Кропоткинской улице). Доступ к ним был разрешен немногим".
Это эссе напомнило мне личное впечатление давних лет - времен конца школы. Я тогда просматривал дневники Толстого, вошедшие, кажется, в последний 90-ый том полного собрания его сочинений. У меня осталось ощущение отсутствия у него симпатий к еврейству. За сто лет появилось множество работ с критическим взглядом на эту сторону идеологии Л. Толстого: от анализа характеристик героев его произведений до ссылок на письма и беседы. Встречаются и прокламативные заглавия как "Лев Толстой как зеркало антисемитизма русской интеллигенции" с явным антиотсылом к ленинским оценкам.
Антисемитизм был естественной, совсем не скрываемой, точкой зрения многих больших писателей. В культурной российской среде евреев почти не было, существовали трудно преодолимые барьеры. Наиболее образованная еврейская часть общества, связанная с иудаизмом, - раввины, мудрецы, ученые - была априори чужда российскому высшему свету. Евреев в основном воспринимали как ростовщиков, ремесленников и корчмарей. Правящие круги и дворяне к евреям относились по преимуществу недоброжелательно. Сам Пушкин неоднократно высказывался вполне однозначно: "будь жид - и это не беда", "ко мне постучался презренный еврей", а в дневнике 1827 г.: "...неразлучные понятия жида и шпиона произвели во мне обыкновенное действие; я поворотился им спиною" (заметим, это сказано о не узнанном при случайной встрече Кюхельбекере!). А.И. Солженицын в "Двести лет вместе. 1795-1995" (М., Русский путь, 2002) писал, что во времена Николая российские "государственные власти были ведомы охранными (особенно религиозными) доводами о несмешении христиан с евреями". Без труда можно наткнуться на "Айсберги" антисемитизма в русской литературе", как эмоционально назвал один из авторов свое исследование.
Вскользь то тут, то там в произведениях Л. Толстого проскальзывают еврейские имена и фамилии. Это, например, финансист Болгаринов в "Анне Карениной", упоминание "австрийских жидов" в "Войне и мире", гипнотизер Гросман в "Плодах просвещения". Может осознанно, может подсознательно каждый с этаким набором несимпатичных черт...
Но в жизни всегда есть возможность отрицания ксенофобии и юдофобства: знакомые, друзья, окружение. Вероятно, это не демонстративное проявление, а самоуспокоение, отстранение от внутренних неодобрительных оценок. Это за фортепьяно А. Гольденвейзер, личный врач Г. Беркенгейм, художник Л. Пастернак. Каждодневно общался Толстой в последний год жизни с личным секретарем С. Беленьким. Прибегал к помощи тульских адвокатов Б. Гольденблата и И. Цейликмана.
Противоречиво отношение Толстого к Талмуду. С одной стороны изучение древнееврейского для чтения Талмуда в подлиннике, с другой - до некоторой степени уничижительные оценки Священного писания. Например, "...трудно найти у какого-нибудь другого народа такую нелепую книгу, которая считается священной, как Талмуд" или "...в Талмуде узкое националистическое учение и ряд — величайших истин. Разумеется, того много, а этих мало".
В реакции на Кишиневский погром Толстой писал: "Евреям, как и всем людям, для их блага нужно одно... поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, и бороться с правительством не насилием, а доброй жизнью". Затруднительно лояльно комментировать такие слова. Тем более не требуют комментариев высказывания Толстого по поводу дела А. Дрейфуса: "Я не знаю Дрейфуса, но я знаю многих Дрейфусов, и все они были виновны"... "Лично уверен в виновности Дрейфуса". "Нам, русским, странно заступаться за Дрейфуса, человека ни в чем не замечательного, когда у нас столько исключительно хороших людей было повешено, сослано, заключено на целую жизнь в одиночные тюрьмы".
"Я жалею о стеснениях, которым подвергаются евреи, считаю их не только несправедливыми и жестокими, но и безумными, но предмет этот не занимает меня исключительно... Есть много предметов более волнующих меня, чем этот. И потому я бы не мог ничего написать об этом предмете такого, что бы тронуло людей".
Ознакомившись с работой писателя и русско-еврейского публициста Ф.Б. Геца "Что такое еврейство" (СПб,1885), Толстой записал в дневнике: "Какое отвратительное дело имярекфильство. Я сочувствовал евреям, прочтя это - стали противны".
Так в чем же причина противоречивых оценок отношения Толстого к евреям - от панегирика евреям в статье "Что такое еврей?" до обвинений в антисемитизме?
Ответ удивительно прозаичен. Он дан давно, но известен значительно меньше, чем публикация за подписью Толстого. Статья "Что такое еврей?" написана не Л. Толстым, а Г. Гутманом. Г. Гутман опубликовал этот текст на идиш в 1871 г. в "Еврейской библиотеке", издававшейся в Санкт-Петербурге. 37 лет эта статья была практически вне поля зрения исследователей и читателей. Учитывая малый тираж издания и язык публикации, было бы странно, если это было бы иначе.
Подмена имён произошла в 1908 г. при публикации выходившим в Варшаве еженедельником "Театр Велт". Эта ошибка была повторена в 10-м томе капитальной "Всеобщей еврейской энциклопедии" (NY, 1943). И так и осталась жить как крик души Л. Толстого уже больше столетия.
Возникает вопрос об авторе этой фальсификации. Мне неизвестны публикации об этом. Почему-то вопрос об изготовителе фальшивки остался вне поля исследователей. Позволю себе высказать предположение...
Мне представляется, что "честь" этого подлога принадлежит Файнерману (1862–1925), писавшему под псевдонимом И. Тенеромо. По-моему, для этой гипотезы есть серьёзные основания.
Имя Исаака Борисовича Файнермана сейчас мало кому известно. Отметим, что нет однозначного мнения даже об его имени. В отдельных источниках, даже таких солидных, как "Еврейская энциклопедия" (в 16 томах, издание Брокгауза-Ефрона, 1908-1913 гг.), он фигурирует как Т. Файнерман.
Файнерман был толстовцем. Приверженность к взглядам Толстого привела его в Ясную Поляну в 1885 г. Он принимал активное участи в яснополянской жизни: косил и пахал, ухаживал за больными во время эпидемии, учил детей. Для того, чтобы преподавать в яснополянской школе, принял православие. "Еврейская энциклопедия" называет Л. Толстого крестным отцом Файнермана. Однако сам Толстой в письме жене указывал, что крестными были его дочь Татьяна и помещик Бибиков. В течение ряда лет Файнерман много общался с писателем - в философских дискуссиях, по переписке и в быту.
Несмотря на принятие православия, Файнерман много писал о евреях, стремясь в своих работах показать Толстого юдофилом. И. Тенеромо выпустил несколько книг и статей о лояльном отношении Толстого к евреям: «Л. Н. Толстой о юдофобстве» («Одесские новости», 1907), «Л. Н. Толстой о евреях» (СПб., 1908; 3-е дополнительное издание, 1910), «Живые речи Л. Н. Толстого» (Одесса, 1908). Эссе "Что такое еврей?" вполне соответствует общему настрою этих работ. Эти обстоятельства и позволяют предположить участие автора многих публикаций по теме Толстой - евреи в присвоении ничего об этом не знавшему Толстому эффектной чужой публикации, "заклеймившей" Толстого сторонником евреев.
Статьи и воспоминания Файнермана вызывали у Толстого отрицательные реакции. На вопросы о том, не исказил ли Файнерман его слова, Толстой ответил, что "не только исказил, а выдумал". Для него еврейский вопрос (даже в период разгула в России погромов 1905-07 гг.) стоял, по его словам, "на 81-ом месте". Это из первых уст подтверждает, что есть основания считать великого Л. Толстого (мягко говоря) не проеврейски настроенным человеком.
Бог ему судия...
Напечатано: в журнале "Заметки по еврейской истории" № 2-3(190) февраль-март 2016
Адрес оригинальной публикации: http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer2_3/Frejdgejm1.php
