БРАТ
Ты мой брат во плоти –
Дух, врачующий души.
За Тобой мне идти
По воде и по суше.
Встрепенуться навскрик
В бесконечных просторах.
Обнаружить Твой Лик
В древнерусских соборах.
Жизнь отдать за людей,
Хотя это не просто.
Твоих трудных идей
Я последний Апостол.
Я пытаюсь постичь,
В ожидании встречи,
В глубине Твоих притч
Суть Божественной речи.
Собираю Добро,
Как зерно средь полова.
Жжёт мне сердце тавро
Раскалённого Слова.
Стая кличет, галдя,
Мне пророчество вуду,
Что на Гору взойдя,
На Кресте с Тобой буду.
Суждено мне там быть,
Вынув сердце наружу,
Чтобы кровью омыть
Свою падшую душу.
Смою горечь невзгод –
Порождение тщеты –
В ручейки вечных вод
Убегающей Леты.
Я с усталых рамен
Скину тяжкие путы.
Ожидать перемен
Буду с этой минуты.
С колоколен звонить,
Чтобы стала нетленной
Бесконечности нить
В человечьей Вселенной.
МОИСЕЙ
Сквозь века, спиралями Тесея,
Нам донёс папирус манускрипта,
Как призвал Всевышний Моисея
Увести народ свой из Египта.
И пастух, взвалив ярмо на плечи,
Поспешал, без удали всезнайской –
Из рабов ведя народ далече –
По чужим пескам к горе Синайской.
У горы, от грохота дрожащей,
Совершив заклание козлово,
Он вошёл в туман, огнём дышащий,
Чтобы вновь услышать Божье Слово.
И в огне рождаемых Заветов
Те Слова, что к жизни воскрешали,
Бог изрёк, народу заповедав
Две из камня выжженных скрижали.
Был тогда рабам Закон неведом.
Тяжкий труд их был неблагодарен.
И за то, чтоб жили по Заветам,
Благодатный край им был подарен.
По проходу во-море глубоком,
Сорок лет пустыней и саванной,
Моисей, по договору с Богом,
Вёл народ к земле обетованной.
И однажды в тёплый вечер летний,
Промелькнувший датой незаметной,
Отдал Богу душу раб последний.
И открылся вид земли Заветной.
А из чёрных туч через мгновенье –
Так бывает, может, раз в столетье –
Дождь провёл святое омовенье,
Окунув пустыню в многоцветье.
Волшебством небесного кристалла
В семь полос разложенного света
В рваных тучах радуга блистала
Древним знаком Божьего Завета.
ПРЕКРАСНАЯ КНЯЖНА
В красе магической лица
Связь русских форм и линий Пармы –
Как будто ты из-под резца
Великих Постника и Бармы.
Тебя впервые разглядев,
Я полюбил, что было мочи,
Пыл страсти италийских дев
И нежность украинской ночи.
Я из породы бобылей,
Но мной услышан зов природы.
Стихи, как шкурки соболей
Байкальской редкостной породы,
Я стал к ногам твоим слагать,
Как дань Батыю Русь слагала.
Взвести к тебе стихами гать
Хочу, чтоб ты любви взалкала.
Мой путь таинственно кружит,
Пегаса цокают копытца.
Но, видно, конь не там бежит.
Скажи, ну как тебе открыться?
Должна ты действовать сама –
Ведь я в любви, увы, не профи.
Не то сведет меня с ума
Точёный итальянский профиль.
Шажочек сделай небольшой
Ко мне с заоблачного трона,
С прекрасной русскою душой
Малороссийская мадонна.
Взгляни – свой страх перебори –
Я чист душой и взором светел!
Но тонут в злате сентябри,
Мои мечты и шалый ветер.
Моя прекрасная княжна
Не тратит времени на это.
Зачем, скажите, ей нужна
Любовь какого-то поэта?
Кричу в порыве: «I love you!»
«Люблю тебя!» – кричу в пылу я
И ручку нежную ловлю
С прощальным вздохом поцелуя…
ХЛЕБНЫЙ ДУХ
Сердце чтоб в тоске не ныло,
Чтоб в душе был свет весенний,
Чтобы жизнь не шла уныло
Полосою невезений,
Три красавицы – золовки
Вышли вечером с лотками,
Повязав свои головки
Оренбургскими платками.
На лотках – судите сами –
Результат трудов молодок.
Озорными голосами
Девы будят околоток:
«Веселитесь вместе с нами!
Ешьте, чтобы не худелось!
Мы пришли, чтобы с блинами
Вам икорки захотелось.
Если беды кружат тучей,
И душа коптит лучинкой,
Пригуби пирог пахучий.
Он с капустною начинкой».
На ветру нежны и хрупки –
Как самих хозяек возраст–
Вафли, скрученные в трубки,
Кренделями витый хворост.
Споро трудятся подруги.
Вьётся вьюга низовая,
Мужиков со всей округи
Хлебным духом зазывая.
Дух любви похож на хлебный.
От него душа клокочет.
И спою я гимн хвалебный,
Если девушка захочет.
Откушу кусок ватрушки
Этой позднею порою
И молоденькой подружке
Душу трепетно открою.
НГОРО-НГОРО
В глубине саванны площадь,
Что зовётся Нгоро-Нгоро.
Полосатой бродит лошадь
У такого же забора.
Бродит лошадь без опаски,
Травку ест, орехов сростки.
Я-то думал, зебра – краски,
Что лежат на перекрёстке.
Нгоро – это звёздный кратер.
В Африканском сердце Нгоро.
И сюда не ходит катер –
Нет от моря коридора.
Раньше звери здесь страдали
От ранений и увечий –
Заповедник им создали,
Жили чтоб «по-человечьи».
Бродят стайками по дебрям
Безмятежно зебры эти,
И совсем не нужно зебрам
Уходить на Серенгети.
Серенгети – вроде рая.
С Нгоро рядом Серенгети.
Только там трава сухая,
Словно на другой планете.
Солнце жарит над саванной,
Чтоб скорей бананы спели,
Потому что павианы
Их давно уже не ели.
Жизнь течёт здесь, как при Ное –
Передать нельзя словами.
Вечный мир при вечном зное,
Лишь не дружат зебры с львами.
Я советую вам, дети –
Не откладывайте сбора.
Приезжайте в Серенгети.
Посетите Нгоро-Нгоро.
МЕДСЕСТРА
Дочери Арине
Если сердце болит, полыхая огнём –
Просим милости в ту из больниц,
Охраняют медсёстры где, ночью и днём,
Нашей жизни священность границ.
Там здоровье обратно из ласковых рук
Ты получишь, как лучший трофей.
В этом месте очерчен мистический круг
Милосердных и любящих фей.
Санитарки и сёстры, медбрат с главврачом –
Эскулапов большая семья.
О болезнях больной позабыть обречён.
Здесь работает дочка моя.
Дрессировщица вен и знаток массажа,
Матадор заколдованных игл,
Поединок со смертью ведёт не спеша
На арене безжалостных игр.
Успевает едва от различных забот
Пот холодный со лба утирать.
После множества нежных и добрых хлопот
Вам негоже, друзья, умирать.
То снимает вам жар, то сидит у одра,
То бежит успокоить родню.
Отдаёт своё сердце моя медсестра,
Сотни раз вас спасая на дню.
АГЕНТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ
Под рукой домотканая пряжа – подобна рядну.
Все слова, все поступки и мысли мои из ряднины.
Я маратель бумаги, прижатый Судьбою ко дну.
Нет покоя во мне, как в космической тьме - середины.
Джомолунгмою высится Бродский – за ним никого.
Впрочем, где-то далече Кенжеев, Херсонский и прочие…
Я карабкаюсь вверх. Я секретный агент НКО
И поэзии русской солдат, или чернорабочий.
Лает злобный мейнстрим пулемётно – обрывками фраз.
Оглушают, лишая рассудка, разрывы метафор.
Я контужен и вижу, как густо горит хризопраз
На боках драгоценным вином переполненных амфор.
Я тяну свои губы, чтоб, сделав последний глоток,
Напоить напоследок иссохшую душу нектаром.
Но мерцает миражно живительной влаги исток –
Я тянусь и теряю последние силы задаром.
Неумелый в словах, я нечленораздельно гулю.
Я оставлен войной без надежд, языка и конечностей.
Я тот самый предел, что извечно стремится к нулю.
Интеграл, что летит к бесконечности.
Шилкин Сергей Васильевич родился 29 марта 1954 года в городе Салавате. Окончил Ленинградский технологический институт имени Ленсовета. Дипломант II конкурса переводов тюркоязычной поэзии «Ак Торна», обладатель награды – «Диплома министерства культуры Казахстана», финалист VI Республиканского конкурса поэтического перевода 2014 (г.Уфа), победитель конкурса «Лучшее стихотворение 2012 года» еженедельникa «Истоки», лонг лист 1-го конкурса поэзии Международной ассоциации писателей Иерусалима за 2015, шорт лист VII Республиканского конкурса поэтического перевода им. Марселя Гафурова 2015 (г. Уфа).
