Часть вторая (начало в №89)
Мальчики взрослеют. Молодой фараон переполнен болезненно-возвышенным настроением, безмятежным блаженством абсолютной власти и упоением любви к Нефертити. Не планируя завоевательных войн, не занимаясь решением амбициозных экономических проблем, он всё более углубляется в праздник жизни, витая в неземных проектах создания огромных храмов, новых традиций и поэтических образов, восхваляющих Любовь и Добро. Дядя Эйе и его сторонники всячески способствуют такому развитию мыслей Эхнатона, оберегая и отвлекая от решения практических проблем, осторожно нашептывая о словах его друга, ущемляющих власть фараона.
У Ра-Моса эйфория властью быстро проходит, уступая место решению громадного количества практических задач, требующих ежедневного напряженного труда. Пламенное неистовство вселяется в душу. Он постигает науку управления огромной страной, проявляя где нужно силу, где гибкость. Помня слова отца “о подстилке” и будучи врагом завоевательных войн, Ра-Мос направляет армию на строительство храмов, общественных зданий, каналов, плотин, на возведение дамб. Выделяя огромные средства, понимает, что немалый их объём осядет в карманах начальников войск, но и не меньший даст хлеб и жилище для солдат и крестьян. Надеясь, что и они, солдаты и начальники, поймут и запомнят источник сытости.
Особо уделяет внимание поиску профессионалов, управляющих различными ведомствами огромного государственного хозяйства. Он ищет и находит людей вне зависимости от социального происхождения. Стремится создать команду доверенных лиц. И каждый успех, каждое умное лицо доставляет радость, как первооткрывателю новых материков. Счастьем достижений он делится с другом, радуясь одобрения фараоном его мыслей и дел.
Ра-Мос постоянно колесит по номам Египта, встречается с сотнями людей – рядовыми жрецами, торговцами, местными военными, ремесленниками. Он видит и чувствует, что религия нового культа и новые реформы очень трудно внедряются в провинции, где влияние местных жрецов многогранно и обширно, где жрецы Амона, особенно в южных номах, всё ещё продолжают играть большую роль. Используя ненависть фараона к делам отца, Ра-Мос постепенно меняет командование армией в номах. В северных это удаётся. Ему кажется, находит верных начальников: войск западного рукава Нила - Нахтсобка и восточного - Сапсета.
В столице меняет начальника коней владыки, царского колесничего и начальника обучения войск. Но более всего радуется, найдя в лице начальника внутренней военной охраны Думузи, не только верного попутчика, но и друга. Ра-Мос приближает к себе Думузи, часто бывая в его доме, приглашая к себе. Ему нравится возиться с тремя малыми сыновьями сановника в обществе чернокожей красавицы жены, двоюродной сестры сына царя Напаты. Детские лица и улыбки женщины отвлекают от череды утомительных дел.
Постоянное общение с Эйе многому учит, вырабатывая осторожность, умение лавировать, находить компромиссы, новые решения в ожидание непредвиденных событий. Всё не так прямо и быстро, как мечталось и как хотелось - нередко ловит себя на мысли Главный Ясновидец. Радуют лишь два явления. Письма отца. Их доставляет особый доверенный. И тогда улыбка, словно маска, плотно ложится на лицо Ясновидящего. Вспоминает детство, море, храмы… рассказы отца.
Отец пишет, что новому царю Угарита неудобно было держать его в роли подчинённого. «Твой сын - правая рука бога Египта» - говорил он. Пришлось уйти на покой, возложив обязанности управляющего на старшего сына брата. Но царь настолько подобострастен. что каждый день присылает со своего стола изысканные блюда.
Ра-Мос откладывает письмо в заветный ящичек и, начиная рулить хороводом ежедневных дел, долго сохраняет на лице счастливую маску. Она теплится в уголках рта. И ещё одно явление, ставшее болезненным, от которого спасали только работа и поездки - нередкое и внезапное возникновение образа царственной кроткой женщины. Беседы с ней. Крайне редкие, мимолётные, частные. Ра-Мос невольно ловил её взгляд, излучающий счастье. Всё мужество Ра-Моса терялось. Он старался изгнать чарующий образ. Чаще получалось. Но иногда воля уступала чувству, и мудрый сильный человек погружался в сладострастные мысли… И тогда другая маска блуждала на лице. Печальная, страдальческая.
Прошло 12 лет царствования Эхнатона. Счастливых лет. Ширилась столица, привлекающая новыми идеями сотни молодых деятельных людей, жаждущих успеха. Молва о реформах фараона распространялась по всем окружающим странам и в столицу устремлялись тысячи жаждущих успеха иностранных купцов и специалистов. Город украшался невиданными по роскоши дворцами и храмами. Молодой энергичный царь поощрял реализм и гуманизм в искусстве. Создавались шедевры скульптурного и архитектурного строительства, настенной росписи и фресок во дворцах и мавзолеях царя и знати.
Царь запрещает строгим указом изображение Бога. В указе начертано: «...Атон сотворил самого себя и ни один из ремесленников не может познать его». К этому времени относится и создание Ра-Мосом философско-этической доктрины новой религии, сформированной на основе текстов древнего египетского заупокойного ритуала Осириса «Признание отрицания зла». Ра-Мосом выбраны из древнего ритуала и сформированы с учётом новой религии 42 правила поведения людей. В обществе и в частной жизни. Много позже они станут основой другого важнейшего документа ...
Все эти годы никто не смел препятствовать двум «мальчикам» управлять огромной империей с древними, веками устоявшимися традициями. Управлять в соответствии с юношескими идеалами, возникшими вдалеке от Египта. Никто не мог пресечь гигантскую энергию созидания, реально помешать практическому претворению административных и экономических реформ Ра-Моса. Судьба помогала привлечь к управлению Египтом и опереться на широкий слой новых людей – молодых жрецов Атона, дипломатов, торговую знать, военных и творческую интеллигенцию.
Эти люди были обласканы прибыльными должностями, дорогими подарками и радужными перспективами. Большинство из них, если и не были преданы душой новому режиму, то всячески превозносили и поддерживали реформы власти. Но много было и искренних сторонников, которые и в мрачные годы, как покажет дальнейшая история, всем сердцем и делами будут следовать новой политической и экономической доктрине.
Ра-Мос изредка посещал родину - Ханаан, Угарит, что косвенно подтверждают документы Телль-Амарнской переписки. В приморских городах знали и ценили реформы новой египетской власти. Известна и обильная экономическая помощь из Египта. Известны и частые жалобы правителей городов на жадность и взяточничество местных египетских надсмотрщиков, противодействующих внедрению новых реформ, и донесения об измене некоторых правителей, принявших сторону врага, хеттского царя Суппилулиумы. Известны и строгие указы фараона в решении междуусобной борьбы ханаанских государств.
Ра-Мос, от имени царя, писал грозные послания изменникам, требуя приезда в Ахетатон для разбирательства. Именно в этот период в столицу прибывают по крайней мере два царя, властители государств хапиру – царь Азиру (сын Абдиаширты, правителя Амурру) и царь Мут Ваал (сын Лабайи, правителя Сихема). Ра-Мос старался опереться на них в регионе, чувствуя за ними силу, старался укрепить их власть, в том числе и единой религией Атона. Он финансирует строительство храмов Атона. Завязывается большая личная дружба правителей с Ра-Мосом. Он им близок, этот выходец из Ханаана.
Эйфория созидания захватывает и Нефертити. С самого начала она целиком принимает новую веру, и её воздействие на царя в первые 13 лет огромно. Забыты наставления грозной Тии, советы отца. Подарив мужу шестерых дочерей, она всегда и везде с ним и настолько любима, что везде изображена, видимо по требованию царя, почти обнаженной и идущей впереди фараона. Такого никогда не было ранее. На одном изображении видим, как Эхнатон обнимает царицу за плечи и касается её сосков кончиками пальцев.
Царица всегда сопровождала мужа в храм Атона. Она с ним и на официальных приёмах, где фараон награждает придворных золотыми ожерельями, посещает с ним дома приближенных и даже присутствует на тайных беседах с послами Эфиопии, Митанни, царств Двуречья. Она награждает главного глашатая страны (министра иностранных дел) некоего Туту по случаю его юбилея. Можно с большим на то основанием утверждать, что в этот период Нефертити и Ра-Мос служили руками Эхнатона, бескорыстно и творчески исполняющими его и свою волю. В этот счастливый период жизни и была создана Тутмосом-младшим всемирно известная скульптура раскрашенной головы Нефертити, увенчанная короной.
Промелькнули годы напряженного труда и показалось юношам-братьям, что ничего не предвещает грозы на чистом, ослепительно ясном египетском небосклоне. Воспитанные в любви, простоте и искренности отношений, они не ведали вероломства и интриг.
А тучи постепенно сгущались. Они наплывали с юга, из номов Верхнего Египта. Там, где притаились фиванские жрицы и стареющая царица-мать. Они терпеливо ждали – когда же мальчики наиграются во власть. Когда пресытятся дорогой забавой.
Но Эйе сообщает обратное. Если фараон и витает в облаках, упоённый любовью и роскошью, мало занимаясь делами, то этот выскочка Ра-Мос набирает силу с каждым годом. Его влияние укрепляется в северных и центральных номах Египта, уже не говоря о соседних государствах, которые всё чаще напрямую обращаются именно к нему, минуя фараона.
«А тебя, моя несравненная царица Верхнего и Нижнего Египта, да будешь ты жива, невредима и здрава, - писал брат, - люди вспоминают редко. Я же просил тебя, великая, почаще бывать в Ахетатоне, быть рядом с фараоном, затмевать величием и красотой…»
Ядовитые слова опытного интригана достигают цели. Кружат голову, слепят рассудок.
«Мне надоело ждать - мечется Тии. - Игры мальчиков слишком затянулись. Время старит меня. Люди быстро забывают всесильную царицу. Надо направить острие власти сына по иному пути. Оторвать от Нефертити. Как я ошиблась! Внешне кроткая, тихая, а на самом деле… Я отомщу тебе. Но особенно этому чужеземцу. Какой-то жалкий аморей из Ханаана. Как эти нищие люди умеют влезать в души, отбирая власть… Пора действовать. Пора!»
И Тии, словно змея сбросившая кожу в надежде обрести новую жизнь, спешит к старым врагам. Фиванским жрецам. Ею движут ненависть к Ра-Мосу и Нефертити, но более… всё углубляющиеся морщины на лбу и в уголках рта. Это во сто крат сильнее материнских чувств. Пусть жрецы выделят золото из своих неиссякаемых запасов, привлекут военных и знатных сановников и в нужный час свергнут аморея. А уж сына и невестку она возьмёт на себя.
Так родился заговор, и мать безрассудно бросается в борьбу. Она, конечно, открылась брату, зная его опыт в подобных делах. Обещала, что будут царствовать совместно. Но дальновидный политик, на словах приветствуя мысли сестры, понимал, что её годы почти прошли. Главную роль будут играть жрецы и, придя к власти, уже не допустят прежних ошибок. Вскоре уничтожат и царицу, и его. Нет! Надо как-то полу-правдой предупредить Ра-Моса.
Сказать лишь о недовольстве сестры, царицы Тии. Ни намёка о её связях с фиванскими жрецами и начальниками войск южных номов. Ра-Мосу необходимо быть поласковее с царицей-матерью. Подсластить пилюлю, постоянно приглашая царицу-мать в новую столицу, восхваляя её достоинства и красоту, советуясь с ней по малым государственным проблемам. Если не внемлет, вот тут намекнуть, что от горечи существования она может броситься в объятия фиванских жрецов. Государственная политика, Ра-Мос должен понимать, - это прежде всего гибкость, учёт влияния всех значимых фигур. Надо научиться терпеть, двигаясь вперёд неспешно, с оглядкой.
А сестре-царице постоянно говорить, чтобы чаще бывала в Ахетатоне. Там она затянет сына в любовные сети. В этом искусстве сестрица несравненна. Грех великий. Но что ни сделаешь ради власти. Двойной для меня грех. Она ведь хочет отнять фараона у моей дочери. Эхнатон слаб здоровьем и в последнее время болезнь, похоже, пожирает его.
В объятиях матери, в проклятиях Нефертити он вскоре отойдёт в мир теней. С его уходом проклянут и царицу Тии. И тогда останется он и его дочь, которую провозгласят Великой владыкой Маат-Ка-Ра. А уж тогда, обладая властью, он поставит Ра-Мосу выбор. Или полное подчинение или - пригрозит привлечением к престолу фиванских жрецов. О боги! Как узнать, кто первым к вам уйдёт. Я ведь тоже далеко не молод...
И жаждущий единоличной власти человек приступил к активным действиям. Два потока писем несутся в Фивы. Частые - сестре, в которых уговаривает не спешить довериться жрецам Амона, переехать в Ахетатон и все усилия потратить на завоевание сердца сына. И - редкие от Нефертити, спровоцированные отцом. Племянница старается уверить Тии в своём уважении. Но ни слова не пишет о верховенстве её власти. Намекая, что с этим давно покончено.
Годы неограниченного могущества и любовь мужа превратили когда-то кроткую красавицу в надменную, несговорчивую, уверенную в вечности своего обаяния женщину. Планы Эйе тормозятся. Ибо основными пружинами в них служат женщины. Он ошибается, мечтая управлять их мыслями и действиями. Невозможно подчинить своей воле привыкших к власти гордых, царственных женщин. Невозможно. Так было и будет всегда и всюду.
Царица-мать возмущена советами брата. Всё! Больше ни минуты терпения. Тии шлёт ласковые, полные туманных любовных намёков письма царственному сыну. Она зовёт его. И восторженная, экспрессивная душа фараона тут же откликается. Пресыщенная всеми возможными и невозможными удовольствиями, она словно ждёт чего-то уж совсем заоблачного, запредельного. Эхнатон появляется во дворце матери, в Фивах. И той не понадобились особые усилия. Ослеплённый ожиданием острой ситуации - мать-любовница - сын испытывает неистовое, необычайное возбуждение. Без оглядки, забывая про всё на свете, бросается в объятия Тии.
Его поездки становятся частыми и продолжительными. Первое время он скрывал истинную причину, говоря о болезни матери. Затем просто не говорил ничего. И раздражался, когда Нефертити, тем более Ра-Мос, спрашивали о причинах частых поездок в Фивы, объясняя своё любопытство решением государственных дел, требующих присутствия фараона. Ещё некоторое время сплочённая троица спокойно и последовательно управляла империей. Но закат уже был близок. До поры до времени не видный в лучах ослепительного содружества.
Наступило время, когда Ра-Моса начало пугать поведение царя. Тот уж слишком витает где-то в высоких мирах, не замечая присутствия близких. Но главное, почему Эхнатон всё чаще посещает дворец в Фивах, почему так недовольна Нефертити, чем он там занят, почему так слепо доверяет величавой матери? Да, она величественна и привлекательна. Но очень странная любовь. Ра-Мос морщился, отгоняя гадкую мысль, но она вновь возвращалась. Нефертити молчит, не поверяет ему тайных мыслей, не спрашивает совета. Но сведения о тайной страсти фараона уже будоражили двор и, наконец, достигли ушей Главного ясновидца.
Ра-Мос задумался. Он всё ещё брат царя? Наверное, уже нет! Понятие «друг, брат» - исчезло. Перед ним фараон, властитель полумира. Это не Нафурия, который юношей инстинктивно искал защиты у брата, ответа на все вопросы. Его обожествляют, превозносят до небес. Это сын бога. И вдруг - эта грязная связь. Ему не верилось. Но так говорили доверенные лица. Ра-Мос начал понимать, что отныне экзальтированного полубезумного поэта-романтика, достигшего вершин власти, не переделать. Благодарение Богу, что сделал главное - своей властью открыл дорогу реформам и не мешает их развитию. Он владыка великой империи. Мнит себя богом. Искренне. Пугающая восторженность оголённых чувств, доходящая до исступления, идеализация действительности.
Ра-Мос с надеждой смотрит на Нефертити. Только она может помочь. Вдвоём как-то остановить Эхнатона. Но встречаться наедине очень опасно. Двор наводнён филёрами Эйе. К тому же и более всего Ра-Мос боялся выдать свои чувства. Надменная красавица может высмеять. Она ведь, наверное, уже знает о грязной связи фараона. И мои слова покажутся лишь ревностью, желанием разрушить любовь к мужу. И всё же он пытается. Очень робко, очень туманно. В ответ видит искаженное от боли лицо подавленной женщины, теряющей самообладание. Он отступает.
Всё чаще вспоминает слова отца - …ты всегда будешь чужой там… И Главный Ясновидец инстинктивно торопится привлечь молодёжь к высшей власти. Особенно из средних слоёв общества, не связанных с Домом Фараона. Он значительно расширяет Дом Жизни. Там кипит, бурлит жизнь. К занятиям привлекаются молодые незнатные люди со всей страны. Не забыты и сыновья иностранных правителей, традиционно воспитываемые при дворе фараона. Но более всего молодые - люди из приморских городов Ханаана.
Ра-Мос всё чаще бывает в этом прообразе современного университета, и его ораторский талант производит магической воздействие. Воспевая единого Бога, в небесах и на земле, приводя неотразимые доводы в пользу единобожия и единовластия просвещённого царя для государства и народа, он торопится создать широкий слой сторонников, искренне поддерживающих новые идеи и реформы. Многократно возрастает число людей, восхищённых его личностью, старающихся понять и донести реформы до максимально числа людей.
Главному Ясновидцу казалось, что достиг всеобщего признания, что он на вершине славы, и обратное движение невозможно. Он продолжает разъезжать по стране, чтобы убедиться в действенности реформ, но главное - в численности своих сторонников. И если в северных и центральных гелиопольских номах его встречали бурно и искренне огромные толпы народа, то по мере продвижения на юг, где влияние фиванских жрецов ещё значительно, встречи малочисленны и полны ничего не значащих льстивых слов.
На 15-м году правления царственной троицы праздник жизни, идиллия сосуществования закончилась. Быстро наступил закат. Эхнатону шел 35-ый год жизни. Пронзительная болезненная страсть, возникающая всё чаще и внезапно, как редкая щемящая боль, заставляет терять голову. Он вновь и вновь спешит в Фивы. Уже совершенно не таясь. Как он боялся этой боли! Пугливо озираясь, словно врага, ждал её приближения. Старался отогнать мысли о Фивах и забыться в ласках Нефертити. Как порой вдруг страшился раскрытия тайны, прекрасно понимая последствия разоблачения.
Под воздействием безумной страсти, острых переживаний резко обострилась болезнь. Она начинает убивать слабого эмоционального человека, входя в последнюю заключительную стадию. Вспышки и длительность практической активности царя проявляются всё реже. Всё чаще охватывает вялость, апатия, равнодушие.
Ра-Моса поведение царя сначала удивляло, потом настораживало и даже злило. Но у него не хватало смелости, как часто бывало в юности, объяснить всемогущему царю безумие происходящего. Втолковать, что любовь Тии - уловка для достижения власти. Эта любовь омут, в котором погибнет всё, что они создали за 15 лет. Главный Ясновидец упускает время.
Проходит ещё полтора года в неопределённости, в смутном ожидании каждым из царственной троицы неотвратимой беды. Болезнь фараона быстро прогрессирует.
Ра-Мос мечется по стране, осознавая наступающий крах мечты. Рушатся грёзы о создании империи Добра и Справедливости. Неутолённая любовь к прекрасной недоступной женщине подтачивает волю. Порой овладевает безразличие.
«О милосердный Ра Атум, - в отчаянии восклицает ясновидец, - дай силы, укрепи в сознании необходимость борьбы. О, мой мудрый отец! Хочу вернуться в безоблачную юность, в беззаботные игры на зелёном берегу Оронта».
Ра-Мосу всего лишь 35 лет. Статный, крепкий, с копной чёрных длинных волос, уложенных крупными волнами до плеч, высоким открытым лбом и продолговатыми синими глазами, с жестко рубящей артикуляцией правой рукой. Он видится всем непримиримым мудрым вождём. Его любят и боятся. Его всё ещё превозносят. Ему льстят. Он всё реже бывает в Ахетатоне. При каждом посещении, в круговерти дел и бесед, старается увидеть Нефертити. И всё реже удаётся. Она замкнулась в своих покоях, и если изредка появляется на церемониях, то всегда в сопровождении отца. Он ловит её взгляд. Опустошенный, отрешенный взгляд сломленного человека.
Тайна вскоре раскрылась. Тии рожает сыну дочь Бекетатен, и фараон чувствует, как разверзлась пропасть. В минуты просветления он всё ещё старается внушить матери не афишировать рождение дочери, скрыть страшную любовь, объясняя не столь личную, сколь общественную меру трагичности любовной связи для империи. Но та лишь таинственно улыбалась, наслаждаясь мыслью о свержении ставших ненавистными Нефертити и этого мудреца аморея.
Наивный человек, оставшийся романтиком, Эхнатон до конца так и не осознал первопричину любви матери. Он продолжал метаться меж двух женщин, успокаивая всё узнавшую Нефертити и умоляя мать не создавать напряженности, не рушить хрупкое счастье прошедших лет.
Она обещала, но вскоре нарушила обет и внезапно с дочерью появилась в Ахетатоне. Они поселились во дворце фараона, и Тии громогласно объявила себя главной и единственной царицей империи. Об этом хорошо повествует барельеф, обнаруженный в могиле некоего Хуа, управляющего Двора и Казны (министр финансов). Надписи гласят – «… хвала твоей душе, о Владычица Двух Земель, которая освещает эти земли своей красотой, Мать Царя и Великая Царица Тии...» Рядом с Тии впервые изображена принцесса Бекетатен и имеется надпись – «...дочь царя от его плоти, любимая им, Бекетатен…»
Когда Тии откровенно появилась в Ахетатоне, Нефертити окончательно ломается, без борьбы, надеясь только на волю мужа. А он уже не мечется. Его воля тоже напрочь сломлена, энергия подавлена. Кровосмесительная страсть оказалась настолько сильной, всепоглощающей для экзальтированной натуры царя-поэта, что затмила все другие чувства и реалии. Настолько, что он вскоре официально объявляет о браке с Тии.
Такого не случалось в долгой истории Египта. Нефертити исчезает навсегда. Гордость не допустила борьбы, и она замкнулась в огромном северном дворце столицы. К этому времени относится возникновение её второй, хорошо сохранившейся скульптурной головы – мрачной, искаженной болью. Автор тот же – Тутмос-младший. Её посещает лишь отец Эйе, многоликий политик. Отец старается бывать скрытно, уговаривая смириться, спокойно жить во дворце, где всё к её услугам. Дважды появлялся и Ра-Мос, но ворота дворца перед ним закрывались.
Дальновидный Эйе многое предвидил. Он, как никто другой, понимал кратковременность возвышения сестры. Её эра уходит, на смену вновь придут фиванские жрецы. Они уже появились в столице вместе с Тии и, естественно, помнят виновников своего уничтожения, среди которых, пусть и скрытно, но участвовал и он. Не менее страшится он и Ра-Моса, у которого за эти годы выросли влиятельные и преданные сторонники. Эйе страшится... гражданской войны. Пока он успешно лавирует между всеми течениями мощного потока, несущего Египет в неизвестность, в душе надеясь пережить и даже возможно выиграть. Кто знает, кто знает!!!
Бурлит взбудораженная общественность и в столице, и в провинциях. На юге воспрянули сторонники жрецов Амона, на севере крайне возмущены гелиопольские жрецы. Но главное происходило в столице. Начинают активно группироваться сторонники Ра-Моса. Они боятся потерять и доходные должности и самую жизнь, ибо все эти годы участвовали в уничтожении культа Амона, в осквернении его храмов. Последователи Ра-Моса начинают открыто выражать недовольство, призывая вождя к активным действиям. В ответ начальник войск южных номов Интеф, прибывший в столицу вместе с царицей-матерью, окружает город двойным кольцом солдат и боевых колесниц.
В сложившейся критической ситуации Главный Ясновидец Бога Солнца понимает, что поддержка молодых сторонников, не вооруженных, не обученных войне, закончится массовым избиением и обильной кровью. Ра-Мос явно не предвидел такого крутого поворота событий. Некоторое время он буквально ошеломлён. Особенно после того, как главный экономический советник Эйе вдруг перестал общаться. Докладывают о его частом появлении в стане Тии и фиванских жрецов. Докладывают и о том, что в стане Тии замечены и начальник коней владыки, и царский колесничий.
Ра-Мос заперт в городе. Он в смертельной опасности. Тайно шлёт письма начальникам войск в северных номах и всем царям и князьям государств в Ханаане. В номы шлёт приказ о подготовке воинов к вооруженной борьбе с армией Тии и фиванских жрецов, в города Ханаана - настоятельно призывает направить отряды воинов в северные номы Египта. В Ахетатоне с ним только верный Думузи, начальник полиции страны с немногочисленным отрядом солдат.
Но где-то в глубине души колеблется и даже продолжает верить. Придёт ясное утро и вновь проснётся... друг. Не отчаявшийся царь, а прежний – доверчивый, мечтательный поэт. Не может быть иначе! Ведь они выросли в объятиях одной матери. Но главное! Главное! Нас объединяет единая ВЕРА!!! Ра-Мос сдерживает негодование своих сторонников, не даёт перерасти злости в кровавые действия. Старается организовать людей в отряды. Их наспех обучают военным действиям верный Думузи и его офицеры. Из номов нижнего Нила приходят сообщения о значительной поддержке со стороны военных и местных сановников. Они ждут приказа к выступлению.
А в центре продолжается неопределённое двоевластие царицы Тии и сына. Мать требует поклонения себе, как богине. Болезнь Эхнатона быстро прогрессирует. Он уже не может покидать свои покои. Письма иностранным властителям теперь следуют только за подписью Тии. На официальных приёмах, даже на религиозных празднествах, величавая царица требует поклонения себе одной как единственной правительнице страны. Вскоре начинает жестоко преследовать особо активных сторонников Ра-Моса. Над жизнью ясновидца нависает прямая опасность.
Знать покидает столицу, распространяя зловещие слухи о смерти сына-царя. «Он тайно убит» – шепчутся вокруг. Но Эхнатон ещё жив. Его страсти утихли. С ними полностью исчезла энергия жизни, желание творить и действовать. Царь опустошен и всё время проводит в одиночестве, в депрессии, никого не допуская к себе и строго охраняемый людьми Тии. Чувствуя наступающую смерть сына, скрытое презрение и злобу окружающих, страшась будущего, Тии полагается только на армию и брата. С последним всегда можно сговориться, выторговав для себя хорошие условия.
Обстановка в Ахетатоне сгущается с каждым днём. Отдать приказ о начале гражданской войны и выступлении северных войск Ра-Мос всё ещё колеблется, ожидая подхода солдат из Ханаана. Но тем требуется немалое время, чтобы объединиться и, пройдя пустыни, подойти к дельте Нила.
Решительный Думузи настаивает на выходе из города, ставшего капканом. Предлагает Ра-Мосу на больших ладьях вырваться из Ахетатона. Обмануть Интефа, ожидающего прорыва на север. Уйти на юг, сквозь слабый на реке заслон, подняться до границ его родины, Напатского царства. До третьего порога верхнего Нила рукой подать. Тем более в пору большой воды. Неделя хода на вёслах крепких воинов.
«Там тебя ждут, мой учитель - говорит Думузи. - Царь Пианхи помнит неоценимую помощь четырёхлетней давности, когда ты спас его страну от голода. Он ждёт тебя. Я посылал ему письма. Там переждём время и тщательно подготовимся. Предстоит длительная война, мой господин. Египет - огромная и сильная страна».
Ра-Мос, наконец, решается. Отдаёт тайное распоряжение всем своим сторонникам мелкими группами с караванами торговых лодок сплавляться вниз, к дельте Нила. И ждать указаний. Город опустел. Над страной нависла мгла страха и неопределённости.
Ра-Мос уже не колеблется. Внешне спокоен. Внутренне предельно напряжен. Пишет письмо отцу, где объясняет происшедшее и просит благословение на будущее, которое, как он предвидит, будет тревожным и долгим, но обязательно закончится их встречей. «Моим возвращением - пишет сын. - Теперь навсегда».
На этих словах Ра-Мос надолго задумался. Надо ли такое обещать? Он безостановочно ходил по комнате. Ветер, проникая сквозь раскрытое широкое окно, развевал подол широкой атласной туники. Вышел на балкон. Увидел пустынную площадь и невдалеке цепочку солдат.
Неужели это конец? В тут в сознании возникли отчётливые слова.
ГОЛОС
«Нет, Ра-Мос! Закончился египетский период твоей жизни. Наступает время исполнить мою главную волю. Все 17 лет ты неотвратимо готовился к этому шагу, пережив невероятный взлёт на вершину власти. Необъятная власть дала тебе возможность мирно собирать большие массы людей в разных частях огромной страны и говорить от моего имени. Окинь взором эти годы. Ты смог собрать под свои знамёна десятки тысяч людей и вооружить Верой в единого Бога. Утвердить в их сознании моё и только моё присутствие. Отныне эти люди сильны и едины в борьбе с человеческим злом и природными невзгодами.
И всё же в этой стране они окружены древнейшими тысячелетними традициями идолопоклонства. Десятки тысяч истинно верующих людей - щепка в море. Настало переломное время. Ты исполнишь мою волю и выведешь из языческой страны истинно верующих в единого Бога. Ты приведёшь в Ханаан своих разноплеменных сторонников. На родину предков. На родину твоего Отца Авраама. Она просторна и пустынна. Там, в Ханаане, пришедшие люди, не сдавленные жрецами и традициями прошлых богов, создадут царство. Ты послужишь началом нового народа, из которого выйдут цари. Ты мой пророк. Ты уже стал единственным посредником между мной и человечеством. Глашатаем моей воли. Будь твёрд и следуй моим путём».
Ра-Мос, минуя заставы, благополучно покидает Ахетатон с воинами Думузи и несколькими десятками верных соратников. Царь Напаты встретил радушно как соправителя фараона, назначенного самим Эхнатоном. Он обещал помощь в борьбе с фиванскими жрецами и кланом Тии - Эйе. Ра-Мос полон надежд на скорое возвращение в Египет. Поток инструкций и распоряжений в северные номы и в Ханаан резко увеличивается. Но связь ненадёжна, часто надолго прерывается. Все дороги перекрыты. Время вновь упускается.
Приходят известия, что ханаанские цари и князья не могут договориться о численности солдат и колесниц от каждого царства (города), о руководстве армией, о снабжении продовольствием и денежными средствами. Ссорятся, выставляют претензии, требуют особых льгот, полной самостоятельности. В Ханаане появляются послы хеттов и царства Митанни. Они грозят захватить маленькие царства, лишенные поддержки Египта.
Талант политика и дипломата Ра-Моса разворачивается как никогда. Он подробно и убедительно разъясняет правителям приморских и континентальных городов Ханаана выгоды их будущей полной независимости торгово-экономических отношений на основе правового объединения с новым Египтом, где, в случае его победы, будет править новая династия. Союза, обеспечивающего защиту небольших государств от всех внешних врагов.
Ра-Мос убеждает, что новые фараоны, проаморейские по сути своей, построят особые отношения с небольшими ханаанейскими государствами. Без ущемления свобод - торговых и политических. И в конце концов, договор с городами Ханаана заключён. Но всё это потребовало времени. Очень долгого времени. Никак не ожидал Ра-Мос, что “сидение” в Напате продлится годы. Долгих и мучительных семь лет.
Много трагических для Египта событий пронеслось за эти годы.
Сразу после исчезновения Ра-Моса разъярённая Тии спешит к брату с претензиями.
«Ты позволил бежать ему. Хитрый змей. Ты выпустил пламя на волю. Оно поднимет пожар в стране. Всех нас уничтожит».
«Пока дышит солнцеподобный, - предлагает брат, - подыщeм ему нового соправителя. Официально свергнем с этой должности Ра-Моса в связи с его бегством. Направим недовольство народа жестокостью власти и расправами жрецов на подставленного соправителя».
Из побочных сыновей Эхнатона выбирается юный Сменхкара и назначается соправителем Эхнатона. Его быстро женят на одной из дочерей Нефертити – Меритатен, чтобы придать законность власти. За юным царём стоит Эйе. Власть его шатка. Понимая это, Эйе сговаривается с фиванскими жрецами. Те требуют признания Амона верховным божеством, требуют убрать порочную Тии и объявить Ра-Моса предателем. Очистить аппарат от сторонников Ра-Моса. Эйе медленно, полумерами идёт на их требования, продолжая лавировать.
Проходит год. Зёрна зла и греха, посеянные Тии и Эйе, всходят на древней земле обильным урожаем смут и кровавых раздоров. Покидает мир Эхнатон (1334 год до н.э.), безвольным узником того самого Северного дворца, когда-то превращённого им в тюрьму для Нефертити. Ирония судьбы! Последние месяцы земного существования проходят вновь рука об руку с... Нефертити. Она, как может, скрашивает его жизнь и закрывает ему глаза, когда душа царя-поэта воспаряет в мир иной. Перед смертью Эхнатон слепнет и уже не может видеть воспетого им Бога Солнца. В душе воцаряется тьма и лишь ласковые руки верной Нефертити служат последним признаком света. Вскоре, вслед за ним, умирает и Нефертити.
Северный дворец навеки пустеет. Мумий и мавзолея Эхнатона и Нефертити не существует. Злоба жрецов безмерна. Развеяв прах, они постарались вытравить память о них в последующих поколениях. Ненадолго пережила детей и Тии. Ненавидимая Сменхкарой и жрецами Амона за великий грех кровосмесительства, оставленная братом за ненадобностью, мучимая злостью и завистью, в припадке отчаяния величественная Тии кончает жизнь самоубийством.
Египтом правит безвольный Сменхкара, который покорно выполняет волю Эйе. Но жрецам Амона надоело ждать, они торопят царя и Эйе, недовольные полумерами восстановления величия Амона и могущества Фив. Несчастный юноша мечется, как игрушка между Эйе и жрецами. Так длится один год. Внезапно он умирает. Ясно, что не своей смертью, но не ясно, кто виновник. Наверное, ловкий Эйе, ибо на смену Сменхкаре приходит ещё один безвольный мальчик – Тутанхамон.
Тоже сын Эхнатона от невольницы и тоже быстро женатый на второй дочери Нефертити – Анхесепаатен. В мавзолее, около мумии Сменхкары, нашли обгоревшие травы и благовония. Кто-то оставил несколько цветков, превратившихся в подобие пыли, а рядом, в ногах мумии, свиток с изысканной любовной песнью. Хочется думать, что к дочери Нефертити и Эхнатона перешел дар отца-поэта и кроткое верное сердце матери. Тутанхамона сажает на престол всё тот же бессмертный Эйе. Мальчику 14 лет. Он «правит» с 1333 по 1331 год.
Это время почти прямого правления старого Эйе. Он, наконец, вышел на авансцену и рука об руку с фиванскими жрецами правит страной. Вот только вновь и вновь убеждает последних не торопиться с открытым уничтожением религиозного наследия Эхнатона. Ещё очень много вокруг сторонников Ра-Моса и есть сведения, что Ясновидящий координирует действия своих людей, даже пишет о чём-то в Ханаан. Эйе боится окончательно озлобить богатых людей, заигрывает с ними, зная, что рядом мудрый Ра-Мос, которому в подробностях сообщают о событиях в стране.
Вскоре ловкий Эйе идёт на совсем уж рискованный шаг. Он убирает Тутанхамона. Случайная стрела пронзает грудь юноши где-то в военном походе на границах империи. Стрела пущена рукой высокопоставленного слуги Эйе, некоего Хоремхеба. Тутанхамона пышно хоронят, сверх-пышно, как великого завоевателя и патриота. Всё! Двери к трону для Эйе распахнуты. Остались лишь мелочи, детали. Но их легко обойти умудрённому царедворцу.
Эйе заставляет свою царственную внучку, молодую вдову Анхесенпаатен... стать его женой. Ведь преемственность власти идёт по женской линии. В 1331 году Эйе становится фараоном египетской империи. Цель достигнута! Какой страшной ценой!!! Торжественная церемония венчания проходила уже в Фивах. Бывшая столица, город-мечта стал обусловленной данью для жрецов Амона. Отдан на растерзание.
Титаническая сила злобы, накопленная за два десятилетия в душах жрецов, вырывается наружу. Они выселили из города десятки тысяч ремесленников и строителей. Разрушили столицу, не оставив ни единого здания. Прокляли всё, что создано Эхнатоном и Ра-Мосом, и самих создателей. Постарались стереть и память о прошедших десятилетиях... Сторонники Ра-Моса в панике прячутся в городах севера, где местные жрецы и знать всё ещё остаются верными Атону. Наиболее дальновидные бегут на восток, в Ханаан, и на юг, в Напатское царство, к Ра-Мосу.
В Нижнем Египте постепенно формируются многочисленные отряды сторонников Атона, инструктируемые и руководимые Ра-Мосом. Все прошедшие годы Ра-Мос собирал силы атонистов, не оставляя мысли вернуться в Египет. Для этой же цели сочетается династическим браком с одной из дочерей царя Пианхи, чтобы иметь возможность официально собрать на территории царства под свои знамёна воинов для похода на север, обещая Пианхи часть территории Египта с выходом на Красное море.
Кажется, момент для вторжения вот-вот наступит – разрушение Ахетатона, бегство десятков тысяч влиятельных сторонников, вызвавшее хаос в стране, слабая власть Эйе, сильная оппозиция в Гелиополе, укрепляемая постепенно подходящими войсками из Ханаана, и собранные силы здесь, в Абиссинии, поддерживаемые местным царём. Всё готово!
Но в это время умирает Эйе. Сластолюбивый старец последний год всё более погружался в сонм удовольствий, совершенно забросив государственные дела. Их он передаёт, с согласия фиванских жрецов, стремительному Хоремхебу, назначив его соправителем, и вскоре, в 1330 году до н.э., тихо умирает. Царём становится жесткий, решительный Хоремхеб, происходивший из древнего рода южных номархов (областных князей) в Ха-Сутене, талантливый администратор и жестокий тиран.
Он хорошо понимает шаткость своей власти, ибо ни по происхождению, ни по жене не имеет прав на престол. Его главной целью становится основание новой правящей династии Египта, для чего необходимо, искоренив всех недовольных, примирить остальных, консолидировать общество вокруг наиболее влиятельной силы - фиванских жрецов.
Хоремхебу безразлично, на кого опираться – жрецов Амона или гелиопольского Ра-Атона. В конечном итоге, ему ближе становятся первые, непосредственно окружавшие его. Заручившись влиятельной поддержкой, новый фараон обрушивает шквал драконовских законов на страну. Хоремхеб начинает жестоко преследовать приверженцев Атона, разгоняя их формирования на севере страны, укрепляя власть на местах, а для повышения авторитета и обогащения знати проводит два коротких военных похода. Нужно много золота и рабов, чтобы задарить колеблющихся, связать их с новой династией.
Хоремхеб совершает походы в Нубию и Сирию. Они не были глобальными и не восстановили былого могущества Египта, но награбленного оказалось достаточным, чтобы укрепить власть нового фараона. Военные походы Хоремхеба вызвали волну ненависти правителей Ханаана, через земли которых они проходили. Сразу прекращаются раздоры между царями и князьями ханаанских государств. Теперь призывы в письмах Ра-Моса быстро и окончательно достигают сознания ханаанских правителей. Цари наиболее сильных государств, Угарита, Сихема и Цумура, наконец, объединяются и выставляют к границам с Египтом объединённую армию.
Наконец, Хоремхеб официально отменяет культ Атона, сносит все храмы по стране, а материал использует для реставрации святилищ Амона и других богов. «Он восстановил храмы от болот Дельты до вод Нубии – говорит надпись на статуе из Туринского музея – боги не остаются в долгу, они каждое утро молятся за него верховному Ра...» Всех последователей Ра-Моса, занимавших государственные должности, крупных торговцев, интеллигенцию, военных, всех жрецов Атона царь или уничтожает по обвинению в злоупотреблениях и ереси или изгоняет из страны.
Это оказалось трудной задачей. Посеянное «мальчиками» глубоко укоренилось среди значительной части средних и высших слоёв городского населения империи. Пришедшие в ту пору к власти люди, в столице и в провинции, а их были десятки тысяч, в основном молодые люди, многие окончившие Дом Жизни, вжились за два десятилетия во власть, преуспели, обогатились. К этому привыкли и их дети. К тому же, они не были беззащитными. Каждый обладал определённой силой, многие объединились и потому были готовы к сопротивлению, поддерживая связь с Ра-Мосом.
Хоремхеб становится всё более жестоким и нетерпимым. Он создаёт что-то вроде опричнины (стражей порядка) и, лично возглавляя, объезжает страну, выкорчёвывая ересь и зло, естественно, по своему усмотрению. Репрессии нарастают. Но они же разбивают лагерь Хоремхеба на два открыто противоборствующих клана. С одной стороны, военные и чиновники, выдвинувшиеся за последние четыре года на важнейшие посты, насильно отнятые у атонистов. Среди них особо выделяется некий Рамсес, выходец с севера. Он быстро становится ближайшим помощником Хоремхеба, впоследствии и соправителем (у царя не было сыновей). С ним отряды стражей порядка и большая часть армии, обогатившаяся за время походов и грабежа атонистов. Внушительная, сконцентрированная сила.
С другой стороны, партия фиванских жрецов. Они со временем всё менее доверяют Хоремхебу, почувствовав, как набравший силу ловкий царедворец выходит из подчинения, манкирует ими. Но особенно насторожил жрецов приход к власти Рамсеса, выходца с севера, воспитанного в почитании богов Ра и Сета. Если завтра он придёт к высшей власти, а к этому всё идёт, то вновь могут наступить времена гонений культа Амона. Жрецы собирают на юге армию и открыто выступают против Хоремхеба. На их стороне знать и землевладельцы юга. Это та консервативная часть египетского общества, куда почти не проникла религия Атона.
Хаос нарастает. Недовольны практически все слои общества – атонисты севера, фиванские жрецы на юге, правители городов и княжеств Ханаана, крестьяне из-за поборов и кровавых гонений Хоремхеба и Рамсеса. Ра-Мосу 43 года. Он крепок и деятелен. Умудрённый, опытный боец, познавший мир интриг, политик, он всё же более остаётся мыслителем, философом «солнечного» монотеизма. Глубокая, искренняя Вера, талант оратора продолжают привлекать к нему толпы сторонников из Египта и других стран.
И Ра-Мос начинает активно действовать. Он официально провозглашает свои права на египетский престол как соправитель Эхнатона, назначенный законным царём в последние годы правления. Он планирует одновременное восстание на севере гелиопольских атонистов, наступление с востока объединённой армии царств хапиру (Угарита, Амурру и Сихема) и с юга - армией, набранной Думузи с согласия царя Пианхи. Общее направление движения всех восставших – на Фивы. Разгорается гражданская война. Её длительность примерно три года с 1327 по 1324 годы до н.э. Ход военных действий почти не известен, но известны последствия...
Случайно сохранился интересный документ, так называемый «папирус Ипувера». Он был найден в начале XIX века и ныне хранится в Лейденском музее (Нидерланды). Папирус повреждён и во многих местах не ясен. По словам профессиональных египтологов, эта рукопись относится к временам XVIII - XIX египетских династий. Всё говорит, что это копия с документа описываемых времён.
Папирус рассказывает о великой смуте в стране. Переведённый в 1909 году A.X.Gardiner документ, со слов автора перевода, убеждает, что «...здесь описаны не просто местные неурядицы, но великое и широко распространившееся национальное бедствие...»
Долгая, кровавая анархия. Так знакомая нам, россиянам, по недавним временам...
Видимо, наступление сил Ра-Моса поначалу было успешным. Ханаанцы, быстро пройдя Синай, старались соединиться с силами гелиопольских атонистов в дельте Нила. А вот Думузи, кажется, опоздал с выступлением из Напаты. Этим воспользовался талантливый стратег Хоремхеб.
С малыми силами он направил Рамсеса на юг, дабы перекрыть перевалы в горах и речные протоки Нила. Не дать возможности выйти армии Ра-Моса на срединные равнины великой реки и оттуда широким потоком, объединяя всех недовольных режимом, устремиться на север вдоль Нила. Рамсес отчасти выполняет задание, во всяком случае сильно задерживает движение Думузи. Это даёт возможность самому Хоремхебу хорошо подготовиться и остановить хананцев в Пелузии (современный район Суэцкой и Акабской долин), вынудив их искать обходные пути к атонистам севера. А последних он блокировал, опустошив вокруг все земли, выгнав крестьян, уничтожив посевы и скот.
Все три фронта Ра-Моса не смогли соединиться, в то время как Хоремхеб и Рамсес, ловко маневрируя, не давали им возможности выйти в основные плодородные номы страны, заставляя быть постоянно в полуголодном, напряженном состоянии. Понимая, что длительная война разорит и уничтожит Египет окончательно, что победа, даже если она и наступит, будет равной поражению, что лучше сохранить ядро сторонников монотеизма, Ра-Мос начинает переговоры о перемирии, мечтая вывести всех своих сторонников в родной Ханаан.
Идёт 1324 год до н.э. Силы обеих сторон предельно истощены. Страна лежит в развалинах, по непаханным полям бродит отощавший скот, Нил вздулся от крови и трупов. Внезапно умирает Хоремхеб, не имея прямых наследников. На престол всходит Рамсес. Ему жизненно необходим мир и спокойствие в стране. Новый фараон идёт на переговоры, во многом уступает врагу, даёт клятву не препятствовать сторонникам Ра-Моса мирно уйти из Египта, с женами, детьми, скарбом. Мир заключён, и масса людей двинулась на восток. В Ханаан… Через Синайскую пустыню.
Прошло полгода. Весна раскрасила прибрежные горы и долины Ханаана. Сравнительно небольшое пространство на лике Земли. Узкая полоска, вытянутая на несколько сот километров. Украшенная тесным переплетением разнообразнейших сказочных ландшафтов. Здесь соседствуют заснеженные остроконечные вершины Хермона, знойная впадина Мёртвого моря, утопающая в зелени долина Изреель и выжженное солнцем нагорье Негев. Всё перемешано и быстро меняется - дубовые, сосновые, кедровые леса и живописные пальмовые рощи, населённые стадами газелей и диких быков, засушливые степи и безжизненные пустыни, откуда приходят полакомиться хищные львы.
Закончилась дождливая стылая зима, но ещё не наступило знойное и сухое лето, тревожно ожидаемое каждой травинкой и букашкой, когда много неприятностей всему живому доставят бури, сопровождаемые неожиданным вторжением острых ветров из аравийских пустынь, несущих клубы песка, мелких камней и пыли. Царила влажная и тёплая погода, расслабляющая людей и животных. В это короткое время года они безотчётно тянулись на берега моря и немногочисленных рек, спешили подарить потомство себе и природе.
В это весеннее время на правом берегу полноводного Оронта, чьи воды скользили вдоль русла горной впадины Эль-Габ, рядом с древним Угаритом, в центре межплеменного культа аморейских и арамейских племён, состоялась торжественная ежегодная церемония поклонения предкам. Шествие жителей города и гостей от племён, населяющих прибрежные и континентальные города Ханаана. Мавзолей Аврама и Сарры был всегда в центре торжества.
Но уже пятый год на высоком холме, возвышающемся неподалеку от мавзолея, строился большой храм Атона. И третий год здесь, на небольшой площади перед недостроенным центральным порталом храма, собирались сторонники единобожия во главе с Рибадди. В толпе поклоняющихся, вместе с амореями, арамеями и представителями других семитских племён, присутствовали и хетты, и греки, и египтяне, и многие, многие другие. Рибадди зачитывал письма-молитвы сына и, слушая, люди поклонялись диску Солнца, за которым невидимым стоял Творец.
Они свято верили в его незримое присутствие. Общение с Богом шло молча, без громких заклинаний жрецов. Рибадди громко читал письма-молитвы, и поклоняющиеся Атону люди, стоя на коленях, тихо повторяли слова молитвы, впитывая слова душой, как заклинания. Молитвы не призывали свергать старых богов, отвергать жрецов-толкователей, которые просто не упоминались, словно выпадая из обыденной жизни пришедших.
Но этот год был особенным. Четвёртую весну люди тревожно ожидали исхода событий в далёком и близком Египте, где их братья с оружием в руках сражались за свободу под знамёнами Ра-Моса. Известие о возвращении некоторые приняли радостно, другие со слезами, оплакивая погибших. Ожидался приезд великого Ра-Моса в составе большой группы возвратившихся воинов.
Его влияние в Ханаане, особенно в Угарите, было огромным, и потому собралась толпа не столько сторонников, сколько жителей города, просто обывателей, чтобы поглядеть на человека-пророка, общающегося с Богом. Всё подножье холма и пространство вокруг мавзолея Аврама и Сарры, куда ни кинь взгляд, было забито людьми. Все ждали.
Вдруг раздались возгласы. Люди задвигались, всматриваясь в небольшое мраморное здание мавзолея. Как приближающийся водопад, нарастал шум тысячной толпы: «Вон они. Идут... Смотрите, люди. Впереди - это он. Он! Ясновидящий Бога Солнца». Народ расступился. Люди передних рядов почтительно склонили головы. Задние, наоборот, - вытягивали шеи, становясь на цыпочки, сажали детей на плечи.
Ра-Мос, Рибадди и пятеро наиболее приближенных только что вышли из мавзолея Аврама и Сарры, где долго возносили Богу молитвы почитания и приветствия. Они шли к храму Атона. В мавзолее отец в присутствии приближенных торжественно передал сыну, стоящему на коленях, священную реликвию. Резную коробку из белого камня, где на сафьяновой подушке тускло поблескивали три скарабея из золотистого цитрина, вправленные в золотые кольца. Большой - в центре и два по бокам меньшего размера. На овальной поверхности спинок божественных жуков виднелся сложный орнамент. В глубоких остроугольных прорезях рисунка ярко светились прожилки светло-синего лазурита. Горизонтальные жилки, свисали чуть ниже боков спинок, образуя золотисто-голубую бахрому. Вертикальные упирались в головы жуков, украшенные густо-синими лазуритовыми глазами со зрачками из кристаллов белого кварца.
«Прими этот священный дар предков, - медленно говорил Рибадди, стоя над сыном. - Отныне ты и твои потомки должны хранить реликвию неведомых предков. На священных скарабеях хранится пыль веков. Их держал в руках Аврам. Им поклонялись все его потомки, храня в душе слова вещего Голоса. Теперь Его заветы, благодаря тебе, в душах тысяч людей. И я верю, что отныне знамение нашего Бога станет вечным, объяв всё человечество».
Они шли вдоль людского коридора. Впереди сын, чуть сзади отец и далее полукругом ближайшие друзья. Ра-Мос чувствовал сильное волнение. Но оно не мешало. Радостное возбуждение лишь напрягало мысли. Он ощущал, что ему есть что и как сказать людям, объяснить правду жизни, привлечь их души. По мере движения к храму шум нарастал. Но когда они поднялись на каменный постамент, и Ра-Мос подошел к краю и поднял руку, звуки мгновенно смолкли, словно унесённые ветром.
«Люди. Дорогие соплеменники. Весь наш мир, всё, что вас окружает, создано единственно-единым Богом, пламенеющим в Солнце. Мы - дети единого Бога-Творца, дающего жизнь всему живому и цветущему. Он одинаково дарит Свет всем людям на земле, не зависимо от национальности и накопленных каждым богатств. Все мы, старающиеся жить в правде, должны понимать, что нас отделяют от Бога лишь наши мысли.
Они возносятся к Богу. Единственному. Между нами и Богом не существует посредников. Как не может быть преград между отцами и детьми. Бог вечен, бестелесен, и его нельзя изобразить. Лишь наше сознание может знать о его существовании. Только чувствовать. Только верить. Но оно не способно приписать Богу ни красоту, ни силу, ни любое другое качество. Потому что любое качество, приданное нами Богу, исходит от нашего ограниченного сознания.
Наша вера в Бога исходит из его частицы в каждом из нас. В каждом. Как пар поднимается от кипящей в сосуде воды, так и душа охватывает наше сознание, и потому мы можем созерцать и принимать деяния Бога. Это и есть вера. Отныне наш Бог - это не мифические идолы, это не предмет слепого поклонения. Это Солнце, которое дарит Жизнь и Любовь. Вы, люди, сами по своей природе божественны и потому должны самостоятельно творить свою жизнь, советуясь постоянно с единственно-единым Богом.
Бог в каждом из вас. Единственно-единый Бог связывает всех вас своей любовью. Это Отец и Мать всего сотворенного. Для Бога равноценны и аморей, и грек, и негр, и египтянин. Бог всегда на стороне обиженных и угнетённых. Его любовь безгранична. Его основной призыв - любить и одаривать всех, ближних и дальних. Только вера в единого Бога объединяет людей. Эта вера не даст никаким силам сталкивать нас, ранее верующих в разных богов. Ведь убивать единоверца невозможно. Это великий грех.
Вера в единого Бога позволит всем нам успешнее развивать взаимную торговлю и передавать друг другу накопленные знания. Именно осмысление знаний сделает нашу жизнь с каждым годом богаче и увереннее. Вот что такое вера в единого Бога, пламенеющего в солнце. Отныне Творец заключает с вами, единоверцами, вечный союз. Завет. Отныне вы будете обязаны выполнять заветы Бога, и это сплотит вас в единую нацию. Заветы будут начертаны на передней стене храма Атона. А над ними, на фоне яркого Солнца, сквозь его лучи, мы всегда будем чувствовать присутствие Бога, в благословении протягивающего руки собственным детям. Вам, люди. Вам!»
Он долго говорил, и рядом стоящему Рибадди слышался не сын, а тот, изредка возникающий, вещий ГОЛОС. Отец чувствовал, как проникает ГОЛОС в души огромной массы людей, словно капли животворящего дождя. Отныне ГОЛОС станет слышим всем этим людям, и Рибадди был уверен, что теперь они разнесут по свету слова его сына, единственного пророка, посредника между Богом и человечеством, провозвестника Божественной воли.
P.S.
Перебравшись через Синай, огромная масса людей, руководимая Ра-Мосом, прошла путь, известный по Книге Исхода. Рамсес становится основателем новой XIX династии фараонов, став царём Рамсесом I. Он и жрецы всеми силами постарались стереть из истории Египта память о культе Атона и людях, его основавших. Потому так ничтожно малы (в памятниках, надписях, изображениях) свидетельства о жизни Эхнатона, Ра-Моса и великой гражданской войне.
По подсчётам специалистов, в Ханаан пришло где-то около 150 тысяч сторонников Ра-Моса. Древний Сихем, ныне не существующий, разрушенный в III веке до н.э., расположенный в плодородной долине р. Иордан (нынешняя область Самария), стал их новой родиной, где обосновались старые и новые атонисты и вообще все бежавшие от голода и разрухи, вызванной гражданской войной в Египте. Притягательная мощь патриарха культа Атона была настолько велика, что вся полиэтническая масса людей Сихемского царства и окружающих более мелких княжеств сплотилась вокруг этой мощной фигуры, чтобы воспевать веру в единого и всемогущего Бога.
Патриарх умирает!
Люди долго сохраняли предания о египетских фараонах и великих событиях, предшествующих их появлению в Сихеме. Жрецы Атона в Сихеме, потомки Ра-Моса, передавали эти истории, ставшие уже легендами, из поколения в поколение. Естественно, за столетия многое забывалось, многое преображалось, что-то высвечивалось и выделялось, что-то исчезало вовсе. Сохранилось главное - предание о божественном праотце, который общался с великим Богом, спас людей от уничтожения, вывел из Египта и навеки определил их судьбу.
Естественно, пришедшие с Ра-Мосом люди испытывали всё возрастающее влияние со стороны соседей, жителей приморских городов, где интенсивно веками смешивались культуры всех известных в те времена цивилизаций. Поэтому в поздних вариантах преданий жрецов Атона появлялось всё больше ханаанских традиций. Пока вообще не забылись настоящее место действий и настоящие имена.
Почти все основные события легенды вообще переместились в Ханаан, а великий Ра-Мос приобретает имя Моисея. В библейских текстах мы находим именно это имя. Ра-Мос, где Мос или Мозис (в английском произношении) обозначает рождённый от Ра, египетского бога, в библейские времена был специально опущен как неприемлемый для иудейских традиций.
Постепенно солнечный диск перестал быть зримым образом бога, осталась Вера в того, что было незримым источником всего сущего. Осталась Вера в единого незримого Бога. Этим Сихемское царство резко отличалось от всех окружающих народов региона. Наверное, история первого столетия существования новой полиэтнической массы людей была непростой. Фактов из жизни, как и предметов изобразительного искусства, не было найдено. Последних вообще не могло быть, так как новая вера запрещала изображение Бога и его действий.
По Книге Судей косвенно можно представить их жизнь. Они не выглядели господствующим народом в Ханаане, ими нередко правили пришельцы из соседних ханаанских государств, от которых они освобождались или пытались освободиться. И всё же они сумели сплотиться, не распылиться на извилистых тропинках Истории. Скорее наоборот! Создали для себя и других широкую ясную дорогу, по которой шагают и сейчас, спустя три тысячи лет. И в этом тоже много вопросов... Загадок...
Уже вскоре Сихемское царство стало представлять значительную силу в регионе, ибо буквально через сто лет после прихода в Ханаан они сумели оформиться в единую нацию, и об этом есть прямое и пока единственное документальное свидетельство. Последний фараон XIX династии Мернептах (1237-1228 гг. до н.э.), после успешного военного похода в Ханаан и Сирию, оставил хвалебную надпись, где подробно перечисляет покорённые им народы, в том числе впервые упоминается и... народ Израиля.
Так произошло рождение нации. Это уже народ, устойчивая общность людей, возникшая на основе добровольно и естественно принимаемого всеми национального интереса и религии, обладающая силой и чётким местом жительства. Через три столетия легенды жрецов Атона, точнее то, что сохранилось в народе, были оформлены в виде величественного эпоса (Библия создавалась с X века до н.э.), который, обрастая всё новыми и новыми событиями, превратился в настольную книгу миллиардов людей. Иудеев, христиан, мусульман и многих, многих других... Все они славят Осарсефа – Ра-Моса – Моса – Моисея, чьё имя неизменно греет души.
Господь наш Бог, единый Господь.
Леонид Рохлин (1937, Москва). Геологический институт, экспедиции, наука, диссертации. 5 лет работы в Монголии. С началом капитализма в России – успешный бизнесмен. С 1996 г. – в Сан-Франциско. Работал педагогом в русскоязычных школах. Автор многих публикаций и нескольких книг.
