Владимир СКИФ
Иркутск
«И удлинился день…»
* * *
Мир деревенский, многогранный,
Земля моя, мой край желанный,
Я зрю проталины твои,
Я вижу твой рассвет туманный
На дне глубокой колеи.
Я вижу старенькие бродни,
К ручью построенные сходни,
В лощине – серую копну,
И лист подгнивший прошлогодний,
Как будто втоптанный в весну.
Рассвет к околице прилажен,
Спит детства давнего шалашик,
Где мы скрывались от дождя.
Ворс тишины рукой поглажу,
По тихой роще проходя.
Не вижу малого изъяна
В родном краю, на той земле,
Где блещет радугой поляна
И светит капелька тумана
У спящей птицы на крыле.
* * *
Век за веком тянется,
То гора, то падь.
«Что же с нами станется?» –
Думаем опять.
Пролетает утица,
Селезень – за ней…
Что же с нами сбудется
По скончаньи дней?
Полночь бредит зорькою,
На дворе – черно.
Выпиваем горькое
Тёмное вино.
Выпьем – и обманется
И душа, и кровь…
Что же в нас останется?
Истина? Любовь?
Где и с кем ты, истина?
Кормишься с ножа…
Вон уже освистаны
Память и душа.
Век стальной и каменный,
Горестные дни.
В мире неприкаянном
Мы совсем одни…
Улетает утица
В дальнее гнездо.
Что-то с нами сбудется…
Мы не знаем – что…
* * *
И удлинился день,
как хрусткая сосулька,
И оперился день, как лёгкая стрела,
Чтоб вдребезги разбить
стеклянные сосуды
И вылить желтый мёд весеннего тепла.
И преломился свет,
и, к сердцу припадая,
Повысветил внутри угрюмые углы.
И подавился снег,
коросту льда глотая,
И выдохнули сон – могучие стволы.
К весне катился мир,
как звонкое колечко,
Дымилась в вышине небесная плита.
И посреди камней
стремительная речка,
Как юная змея, снимала кожу льда.
Круглилась тишина,
и в ледяной купели
Купались воробьи. Оттаивал причал.
Катились по душе,
как шарики капели,
И разбивались в пыль тревога и печаль.
* * *
Гроза гремела на полсвета,
Катился гром из тишины.
Ты пряталась под крышей лета,
А я за пазухой весны.
Я по весенним дням шатался,
Там были у меня дела.
Я при весне бы и остался,
Да только ты меня нашла.
Корить, расспрашивать не стала,
Тебе ответы не нужны…
Ты, как щенка, меня достала
Из тёплой пазухи весны.
* * *
Под оловянною луной
Видны дороги белые.
Залиты тёмной тишиной
Поля заледенелые.
Снегами запечатал лес
Чащобы непролазные,
И звёзды сеются с небес,
Как семена алмазные.
Душа потянется к звезде
Среди пространства голого.
Чугунный ворон на кресте
Луны проглотит олово.
Земля и небо надо мной
Поделят вечность поровну.
Ничто не вечно под луной,
И только вечны – вороны!
ЗЕМЛЯ НИКОЛАЯ РУБЦОВА
Небеса тяжелеют свинцово,
Леденеет непрочная даль.
И земля Николая Рубцова
Расстилает в болотах печаль.
Глухо ропщут кусты бересклета,
И стенают леса и цветы,
Окликают земного поэта,
Но леса и болота пусты.
С неба льётся река дождевая…
Нет Рубцова. Не скачет верхом.
Он по небу идёт, окликая
Свою землю сердечным стихом.
