Понятие «демократия» неотделимо от власти. Демократия – власть демоса. Для большинства это всего лишь хрестоматийное определение из словарей и учебников. В массовом сознании демократия, прежде всего, ассоциируется с некой утилитарно понимаемой свободой. Свободно голосуем, пересекаем границы, отстаиваем свои права, делаем деньги или становимся хиппи, читаем, говорим, пишем... Все эти свободы (реальные и мнимые) в представлении масс и составляют суть демократии. Важнейший вопрос о власти сводится к процедуре «независимого волеизъявления» - так называемым выборам. В соответствии с идеологией представительской демократии общество на время делегирует полномочия управления своим избранникам. Представители власти понимаются как наёмные работники, задача которых обеспечивать комфорт и безопасность населения.
Отсутствие экзистенциального, тем более, метафизического измерения власти в теории представительской (либеральной) демократии – очевидно. В реальности управление демократическими обществами осуществляется, конечно, не так профанически, как описывается апологетами либерализма. Но этой темы мы ещё коснёмся. Пока же поговорим о самой сути взаимоотношений между свободой и властью. Существует ли онтологическое противоречие между этими понятиями или же они тождественны друг другу?
Фундаментальные особенности человека, данные ему от рождения, – свобода и беззащитность. «Я» - свободно бросить вызов предопределённости окружающего мира, но беззащитно перед закономерностью смерти. Хронос с серпом в руке – древний языческий символ тщетности усилий перед неумолимым временем. И всё же герои рода человеческого не смиряются с фатумом. Это неистребимое стремление к свободе одновременно является и проявлением воли к власти. Очевидно, в человеческом виде заложено стремление подчинить онтологический уровень своим проектам. Неснимаемое противоречие материального мира состоит в том, что человек способен достичь очень высокой степени свободы, но никогда не сможет обладать подлинной властью. Истинным держателем бытия может быть только внеонтологический субъект, которым человек по определению не является. Максимальная же свобода достигается разжиганием в себе искры этого внеонтологического субъекта, искры Божьей.
Данное противоречие - едва ли не главная причина конфликтности человеческой истории. Носители материальной власти закономерно пытаются ограничить пространство неподконтрольной им свободы, а по возможности, и сократить его до минимума. Сейчас мы видим, как наступление осуществляется уже в масштабе глобального проекта.
Основополагающее свойство свободы – способность «я» отделять себя от внешнего мира, быть обособленным. Именно эта способность к различению является наибольшим раздражителем для «хозяев дискурса». Власть готова делать уступки на социально-правовом поле, но при условии, что личность не будет мыслить себя вне пределов системы. Социальное для власти вторично по сравнению с экзистенциальным. Главное для неё получить контроль над внутренним «я» человека. Только тогда проект можно будет считать по-настоящему завершённым.
Чтобы сделать процесс внешне безболезненным, система выхолащивала понятие свободы, заключая его в некие формальные юридические рамки. В массовое сознание внедрялось представление о свободе, как о чисто внешнем состоянии, поддержание которого зависит от социального строя. То есть, если формально зафиксированные права соблюдаются, значит, общество можно считать справедливым. Требующие большего объявляются радикалами или фриками. Вопрос о внеонтологической направленности свободы для человеческой массы вообще закрывается. Он слишком взрывоопасен для элиты.
Свобода… О её смысле столетиями размышляли философы, за неё сражались и погибали поколения. Много действительно стоящих идей было высказано, и много крови пролито. Тем печальнее нынешнее состояние общества. Людям навязано самое упрощённое, наиболее приземлённое понимание свободы. Оказывается, свобода - это всего лишь возможность удовлетворять свои запросы (если они не противоречат интересам других), оставаясь при этом в безопасности. Примерно так можно сформулировать доминирующую сегодня либеральную доктрину.
Человек с ограниченным до такой степени пониманием свободы не в состоянии всерьёз поставить вопрос о власти. Его восприятие социальной реальности чрезвычайно плоско и, по сути, рефлекторно. Актёры политической сцены в либерально-демократических обществах также не возвышаются над стандартным уровнем социального коллектива. Консерваторы, либералы, левые – все их реакции на те или иные события элементарно предсказуемы. Несмотря на идеологические противоречия, настоящий конфликт между ними невозможен, поскольку все они являются частью одного пазла. Особого значения политическим актёрам придавать не стоит, так как они и в самом деле, за редким исключением, взаимозаменяемые фигуры. Ловушка системы в том, что внешнее многообразие создаёт иллюзию присутствия альтернативы. В действительности же современные демократические выборы каждый раз подтверждают существующий статус-кво.
Подлинные элитарии системы напоминают анонимных тиранов на планете Эдем из романа Лема. Все эти скрытые от широкой публики директора международных банков, транснациональных корпораций, представители закрытых клубов и советов, безусловно, пытаются управлять ходом истории. Цель элиты – безграничная свобода и власть над онтологическим уровнем. Но не является ли сама элита частью пазла? Вызов ей, несомненно, возможен. И начинается он с осознания внеонтологической природы свободы.
