Мы сломались в дороге. Но досады не было.
На обочинах держался снег, а грунтовка уже обсохла. Я стала медленно бродить по ней туда-обратно, пока сын копался в машине.
Жёлтым струилось солнце, белые облака неслись по синему небу. Сосны тянули зелёные лапы вверх, источая тайный аромат. Тихо было, мирно, уединённо. Стало даже безразлично, поедем мы дальше или нет. Хотелось вот так шагать, шагать, шагать и ни о чём не думать.
Вдруг вспомнилось, что самая пора собирать брусничный лист. Из дома мне за ним не выбраться, там долго ещё будет слякотно вокруг. А здесь, как по заказу, сухие летние проплешины, так и зовущие к себе.
Я преодолела снежный вал и оказалась на поляне. Можно было разлечься на ней и закрыть глаза, по-детски забыв о времени. Но в заботе о капризном здоровье пришлось склоняться и склоняться, выбирая молодые побеги. Я даже растворилась в природе, как бывает осенью: просто колеблешься паутинкой над чернично-голубичным морем, над клюквенным ковром, пьянея от настоя багульника…
Но карман оказался заполненным, и пришлось вернуться назад.
У обочины было уже две машины. Сын позвонил приятелям, и теперь ещё два мужика заглядывали технике во все дыры.
Я замерла в стороне и молчаливо наблюдала.
Руководил осмотром худенький, болезненного вида таджик Султан. Он где-то на станции за гроши работал электриком, а в свободное время помогал соседям доводить до ума захворавшую технику. Я поглядывала на его чистый костюм и переживала, чтобы он не испачкался, — нужна его бабе лишняя стирка!
Рядом склонился неспешный Лёха. У него наряд был похуже — видимо, человек прямо с грязной работы. И теперь ему хотелось поскорее домой, поесть да прилечь под бочок к своей задумчивой бабе. А пришлось вот копаться в чужом добре. И надо ему это?
Мужики с азартом проверили все провода, все трубы, все соединения, не имеющие в моём мозгу грамотных названий. Попереставляли местами предохранители. Зажигание не срабатывало. Напрямую, через капот, как-то получалось, а от замка приказ не шёл.
Время утекало. По деловым вопросам в райцентр я опаздывала. Домой, в деревню, вернусь с мужиками, понятно. А сын? Ему с машиной хоть как нужно на станцию — на работу утром.
Султан взялся за телефон. Задерживая взгляд на разных деталях транспорта, он на родном языке долго задавал вопросы кому-то в своём Таджикистане.
Однако и международная консультация не помогла.
И что делать, если друзья отступятся? Стоять среди леса и реветь?
Это были бабьи думы. В мужском мире всё проще и строже.
Нас взяли на буксир и потянули в сторону города.
— Проводку на компьютере проверить, — пояснил сын.
Я думала о своём. Пока чинятся, в магазин успею. Другое дело, что срывалась баня для молодых. Но и это не катастрофа.
Тогда в чём же смысл происшествия?
— Как вот завтра опять не заведётся… — устало молвил сын.
Сразу вспомнилось: утром должен был приехать покупатель на его колымагу!
— Это она продаваться не хочет! — посмеялась я и подумала вслух: — А представь, что купили бы? И она бы у них встала?
— Ну да…
— А ты бы уже и деньги истратил!
Сын кисло ухмыльнулся, следя за буксирной лямкой.
— Ну и денёк…
— Да прекрасный денёк! — воскликнула я.
— Ага…
— А ты послушай. Я что-то такое чуяла! Честное слово! Знаешь, зачем мне нужно было в банк? Оплатить одну квитанцию. Я её заполнила, а дату пока решила не ставить.
— Ну, это не показательно…
— Очень даже показательно! Потому что деньги эти — плата за участие в конкурсе.
— Ну и что?
— А то, что сроки выходят, а у меня ещё нет текста, который на днях нужно выслать.
— И что? Какая связь-то?!
— А такая, что его и не было бы, если бы мы не поехали и не сломались!
— Как это?
— А так вот. Пока вы там чинились, я на дороге вышагала рассказ!
Сын коротко глянул в мою сторону.
Это было сущей правдой. Я за зиму так засиделась дома, так отвыкла от людей, что поездки в город после получения пенсии превратились в событие. А тут ещё и приключение с поломкой… Я брела по сухой песчаной дороге и чувствовала, как оттаивает душа, как растворяются под солнышком годы ледяного одиночества и, словно поляны в лесу, обнажается давнее прошлое, в котором сын ещё маленький, а муж почти здоровый. Они готовят баню — тянут на железных санках флягу с колодезной водой. У меня уже намыты полы, застелены чистым постели, истоплена печь, дом пропах пирогами. Потом сынишка задремлет с недоеденной корочкой в кулаке, а мы с мужем обнимемся, улёгшись рядышком, и помолчим о том, что давно уже сказано… Я и на мужиков, колдующих над машиной, смотрела с завистью, что у них с их бабами, наверно, всё так же, как было когда-то у нас…
Где-то в этом месте вдруг и зазвенело внутри. И захотелось прокричать в небо: «Да как же я живу без тебя, милый?!»
— Эй, ма…Ты чего тупишь? Скажи, говорю, что вышагала-то?
Уже въезжали в город.
— Ты за дорогой следи, — хрипло указала я своему мальчику. — Первую фразу услышала, а это главное. Так что можно бежать в банк.
— А какая она?
— Кто?
— Да фраза…
— Обыкновенная. «Мы сломались в дороге». А дальше ты всё знаешь.
