Недавно во многих странах Европы, Америки, да и во всём мире (и, как ни странно, наиболее скромно в самой России) широко отмечается столетие со дня ухода из Ясной Поляны и из самой жизни Льва Толстого. В связи с этим уместно вспомнить, что основной доминантой поведения великого писателя было непоколебимое убеждение в том, что он один такой, что он представляет собой уникальный человеческий экземпляр, подобного которому в целом свете нет, да и не будет. Некоторые из тех, кому случалось быть свидетелями непредсказуемых поворотов в жизни и творчестве Толстого (Иван Бунин называл это «кувырканием через голову») относились к этой его самоидентификации если не скептически, то и вовсе неприкрыто осуждающе, считая, что тем самым он пытается приравнять себя к Богу.
Тем не менее, по здравому размышлению, следует признать, что такие, так сказать, «штучные люди» и не в столь отдалённой истории, хотя и очень редко, но все-таки встречаются. К ним я бы отнёс и Юрия Дмитриевича Козлова, которому и посвящена книга А.Богатырёва.
Бывший воин-танкист, участник знаменитого сражения на Прохоровском поле, а в мирное время – учёный агроном-селекционер Ершовской опытной станции орошаемого земледелия, он представляет собой типичный продукт, но одновременно и «штучного человека» советской эпохи.
В недавние времена в большом ходу было выражение: Человек с большой буквы. Но в применении к Юрию Козлову более всего подходит, на мой взгляд, именно это определение: «штучный человек».
Родился Юрий Козлов 26 декабря 1924 года в Свердловске. Жила его большая семья на улице со знакомым каждому саратовцу названием – имени Сакко и Ванцетти, проходившей, как и у нас, в самом центре города. Родители его – коренные уральцы. Все родственники Юрия Дмитриевича – по отцовской и материнской линии – ещё со времён легендарных Демидовых, трудились на уральских заводах. Не изменил родовой традиции и его отец Дмитрий Дмитриевич, проработавший всю жизнь, до выхода на пенсию, на Верхне-Исетском металлургическом заводе. Мать, Евфалия Георгиевна, вырастила и воспитала вместе с мужем пятерых сыновей, за что была удостоена медали «Материнская слава» II-й степени. Будучи домохозяйкой, она подрабатывала вышивальщицей-надомницей в одной из артелей и слыла среди родных и знакомых искусной мастерицей.
Беззаботная жизнь шестнадцатилетнего паренька Юрия Козлова круто изменилась в воскресное утро 22 июня 1941 года. Хотя первое время никто ещё не представлял себе истинных масштабов нависшей над страной смертельной опасности. Впрочем, далеко не случайно популярная в предвоенные годы патриотическая песня начиналась со строки-призыва, строки-напоминания: «Если завтра война…».
К этому времени в стране сложилась отлично налаженная система подготовки школьников, всей молодёжи к воинской службе, которая сыграла неоценимую роль в создании резерва Красной Армии. Всё свободное время дети отдавали спортивным
играм. Играли в крокет, городки, лапту, волейбол. Крутились на турнике. Гоняли до позднего вечера сшитый собственными руками тряпичный футбольный мяч.
Зимой дружно вставали на лыжи и коньки. Юра Козлов, хотя и был далеко не баскетбольного роста, успешно выступал в составе городской детской баскетбольной команды «Спартак».
Ну и вполне понятно, что заветной мечтой каждого подростка было награждение красиво оформленным значком БГТО («Будь готов к труду и обороне») и ГТО («Готов к труду и обороне») или наиболее почётным – «Ворошиловский стрелок». И, как отмечает автор, советская молодёжь оказалась готова не только к труду и обороне, но и к военной грозе, разразившейся над Отечеством.
Юра Козлов, как и многие его сверстники, с нетерпением ждал призыва в Действующую армию, чтобы, как и его старшие братья – лётчик штурмовой авиации Валерьян и военврач Аркадий, бить фашистов.
Этот день, 12 августа 1942 года, он запомнит на всю жизнь. Прозвучала многократно повторяемая команда: «По вагонам!». Грянул знаменитый марш «Прощание славянки», заглушивший разноголосый гомон и крики столпившихся на перроне Свердловского вокзала провожающих. И поезд с новобранцами быстро растворился в сгущающихся сумерках.
На рассвете 13 августа эшелон, громыхнув стыками вагонов, остановился. Как вскоре выяснилось, это был запасной путь станции Нижний Тагил. Таким образом, вместо прибытия на фронт, как полагали многие, Юрий Козлов стал курсантом 19-го учебного танкового полка. Началась напряжённая учёба. Юрию пришлось осваивать совершенно новую для него специальность: стрелок-радист танка Т-34, признанном впоследствии лучшим средним танком Второй мировой войны. Как пишет А. Богатырёв, «учили курсантов на пределе человеческих сил. Так требовала война. И это требование неукоснительно выполнялось».
Столь высокий накал боевой учёбы приносил желаемые результаты. Немалую роль сыграло то, что занятия вели кадровые военные, в том числе фронтовики. Читая страницы книги, посвящённые этому начальному периоду военной биографии Юрия Козлова, прежде всего поражаешься насыщенности учебной программы будущих танкистов, на освоение которой отводилось всего три месяца. Естественно, что у Юрия Козлова, как стрелка-радиста, основное время уходило на занятия по связи. Мало было сдать устройство радиоаппаратуры на «отлично». Превыше всего ставилось умение пользоваться ею в бою. Бесчисленное число раз отрабатывались мыслимые и немыслимые варианты восстановления связи в боевой обстановке. И каждый такой вариант повторялся до автоматизма. Ведь командиры управляют боем из танков. А это возможно лишь при условии надёжной и постоянной связи. Кроме того, стрелок-радист должен был освоить крупнокалиберный пулемёт. Стрелять, как говорят военные, на «ять», то есть без промаха.
В приёме-передаче команд, приказов и прочих переговоров тренировались до хрипоты, срывая порой голосовые связки. Но, как вспоминал Юрий Дмитриевич, тяготы учебных занятий воспринимались как «обязательная неизбежность». К тому же вскоре у него обнаружилось основное качество классного радиста: сосредоточенный, хороший слух. Помогла в учёбе также солидная физическая подготовка в школьные годы. Вспоминая о своём пребывании в учебном танковом полку, Ю. Козлов отмечает такой любопытный факт. Все курсанты признавали условия учёбы очень тяжёлыми. Но, как ни странно, многие из них подавали рапорты о досрочной отправке на фронт. Сделал это и Юрий Козлов. Но ему, как и всем другим, отказали. Так в чём же дело? Разве воевать было легче? Ведь в это время уже вовсю полыхала грандиозная Сталинградская битва, где жизнь каждого её участника измерялась порой несколькими минутами, а то и секундами.
Юрий Дмитриевич признаётся, что ни тогда, ни сейчас не смог найти какое-нибудь, хотя бы даже философское объяснение такому поведению курсантов, которым было всего по 17-18 лет. Правда, Наполеон говорил, что самые бесстрашные солдаты – это семнадцатилетние. Но дело не только в этом. Дело в той системе воспитания, что сложилась в стране ещё в предвоенные годы. Её важнейшим результатом было то, что, как отмечает А. Богатырёв, «чувство патриотизма у советского человека было на виду. Оно проявлялось во всех его поступках и действиях, было, без преувеличения можно утверждать, - врождённым. Военное поколение было не только физически крепким, но и нравственно чистым, способным к героическому самопожертвованию в борьбе за честь и независимость своей Родины.
Автор книги поставил перед собой двойную задачу. С одной стороны, описать героический путь к победе танкиста Юрия Козлова. Но с другой – внести свой посильный вклад в укрепление надежды, что не померкнет героика войны, не забудутся патриотизм и несгибаемая сила духа русского человека. Ибо существует реальная опасность того, что поколение, взросление которого пришлось на разрушительные перестроечные годы, не особенно беспокоится о сохранении исторической памяти. И в этом нет ничего удивительного. В «лихие», а точнее обвальные 90-е годы такие понятия, как «любовь к Родине», «патриотизм» в либеральных СМИ и псевдоисторических исследованиях ангажированных учёных-фарисеев («либероидов», как их метко окрестил известный политолог Сергей Кургинян) подверглись тотальному табуированию. Тех же, кто всё-таки решался напомнить об этих священных ценностях, немедленно зачисляли в разряд «нерукоподаваемых». К чему это привело, теперь каждому известно: разнузданный пир освобождения от всех традиционных духовных опор тысячелетней истории России обернулся неисчислимыми жертвами и развалом могущественного государства.
Прав был наш почитаемый историк Василий Ключевский: история ничему не учит, она только наказывает за незнание своих уроков.
В последние годы, правда, вроде бы произошло «раскавычивание» патриотизма. Но всё это, перефразируя название известного голливудского фильма, лишь «игры в патриотов». Политические игроки, позиционирующие себя в роли «нео-патриотов» - это всего лишь ряженые персонажи, надевшие карикатурные патриотические маски, но ни на йоту не изменившие своего тёмного нутра русофобствующих антигосударственников.
На смену табуированию приходит, возможно, ещё более опасная тенденция: искажение истории, натужное акцентирование каких-то особо мрачных её страниц. Нельзя без отвращения смотреть, как на телеэкранах напористые историки-любители или журналисты-строчкогоны, провозгласившие сами себя писателями, с истинно большевистской непреклонностью пытаются внушить, что наша история не что иное, как череда кровожадных тиранов и бесчисленных государственных преступлений. Отечественная история не понимается и не принимается как единое целое. Одна эпоха противопоставляется другой. Один кровожадный властитель другому, ещё более кровожадному. Беспрецедентному наезду «мелких мародёров гласности», как называл подобных обличителей Герцен, подвергается прежде всего советская история. Всё это ядовитое идеологическое снадобье готовится под соусом борьбы с мифологизацией советской действительности, к которой относят, как не трудно догадаться, все героические и патриотические взлёты и достижения советской эпохи: проведённая в кратчайшие сроки индустриализация (за две с половиной предвоенные пятилетки было построено около десяти тысяч (!) крупных объектов), без которой была бы невозможна наша великая победа в Великой Отечественной войне, восстановление, опять же в кратчайшие сроки, разрушенного войной хозяйства, создание ракетно-ядерного щита, выход человека в космос и т.д.
Ясно, что бешено набирающая обороты стерилизация советского прошлого продиктована, говоря словами нашего великого историка и философа Ивана Ильина, не историческим пониманием, а политической ненавистью. Наши либероиды созидать ничего не хотят, да и не способны к этому. Они лишь поносят тех, кто хотел и умел совершать даже самое невозможное. Нас стараются посадить на иглу антисоветизма, чтобы оборвать животворную связь с нашей реальной историей и в то же время отвлечь внимание от творящегося на глазах у всех чиновничье-олигархического произвола. И неизвестно, что страшнее: сомнительные телевизионные ужасы прошлого или ничуть не придуманные ужасы настоящего.
Между тем каждый здравомыслящий человек понимает, что искажение истории, превращение её в некое королевство кривых зеркал равносильно её забвению. Реальная история словно бы размывается, теряет очертания, чёткость, а затем и вовсе покрывается непроницаемым туманом. Люди, особенно молодёжь, превращаются в Иванов, не помнящих родства.
Прав бывший фронтовик А. Богатырёв: «Обеднённое и обделённое исторической памятью поколение новой России сродни потерянному».
В соответствии со своим названием книга А. Богатырёва имеет чёткую композицию. Так сказать, структурное триединство: три поля Юрия Козлова. Изрытое снарядами Прохоровское поле, где он в качестве стрелка-радиста танка Т-34 12 июля 1943 года вступил в крупнейшее за всю историю войн танковое сражение. Учебное поле знаменитой Тимирязевки, где он проводил свои первые опыты как студент сельскохозяйственной академии (1946-1953 гг.). И, наконец, опытное поле Ершовской станции орошаемого земледелия, где он проработал в должности учёного агронома-селекционера с 1953 по 2006 годы.
Каждое «поле-период» представляет собой художественно-документальный очерк, где образ главного героя строится на пересечении его частной биографии с движением истории в самом её широком, а подчас и трагическом охвате. События личной жизни героя нередко уходят куда-то в сторону. А главным для автора становится исторический фон, написанный, кстати, весьма детально и добротно. События изображены, можно сказать, с точностью журналистского репортажа. И это легко объяснимо. Ведь А. Богатырёв много лет проработал зав. сельхозотделом областной газеты «Коммунист».
Особо следует подчеркнуть, что, в отличие от нынешних либералов – историков и публицистов, главные усилия которых направлены на то, чтобы как-то приспособить прошлое для обслуживания своих политических амбиций, А. Богатырёв, стремясь к строгой объективности, уделяет приоритетное внимание свидетельствам очевидцев и непосредственных участников описываемых событий (к коим, заметим, как бывший фронтовик-пехотинец, относится и сам автор). Все они, по его мнению, являются «непогрешимым источником достоверности для памяти об историческом прошлом». Что можно сказать по этому поводу? Что «источник» - да, тут нет вопросов. Но вот всегда ли «непогрешимый»? Ведь два очевидца могут одно событие или одного человека представить в совершенно противоположном свете. Здесь большее значение имеет сама личность очевидца. Верить ему или нет? Юрию Козлову можно верить. Его адвокатом является вся его боевая биография и научная деятельность в мирное время. Ведь жизнь каждого человека измеряется тем, чего он сумел добиться.
И книга А. Богатырёва убедительно раскрывает во всей полноте, чего же сумел добиться её главный герой и как ему это удалось.
Стремление автора к объективности и непредвзятости отчётливо проявляется и в его отношении к личности И.В. Сталина, которая в нынешней «свободной» прессе подвергается однобокому табуированию. Перефразируя известное выражение, о Сталине можно говорить плохо, очень плохо, даже с неприкрытой ненавистью или… ничего. В смысле ничего хотя бы мало-мальски положительного. Нынешние неистовые ниспровергатели вождя яростно сосредоточиваются исключительно на промахах и ошибках первого периода войны. Однако непредвзятые историки справедливо отмечают, что Сталин сумел сделать невозможное. Ведь Советский Союз противостоял самой технически оснащённой, отлично обученной и мощной армии мира. Забывается, что Франция, Польша и Чехословакия сдались немцам практически без боя. Подобная печальная участь ожидала бы и Англию, если бы Гитлер не решил сначала бросить свои дивизии на восток. Знаменательно, что Черчилль, узнав о переходе войсками вермахта границ СССР, не смог удержаться от радостного восклицания: «Англия спасена!»
Величайшей заслугой Сталина было то, что он сумел объединить страну на традиционных русских началах, что в конце концов и позволило сломать хребет гитлеровской Германии. Как писал Лев Толстой в «Войне и мире», исход любой битвы решает не количество и качество оружия, а непоколебимый дух воина, его готовность сложить голову за своё Отечество.
А. Богатырёв широко цитирует приказы Верховного Главнокомандующего, которые обязательно зачитывались перед строем, передавались по радиосвязи экипажам танков. И убедительно показывает, какое значение они имели для поднятия боевого духа наших воинов, их готовности стоять насмерть перед жестоким натиском бронированных полчищ врага. Особенно после выхода знаменитого сталинского приказа: «Ни шагу назад!».
Три важнейших периода в жизни Юрия Козлова объединены автором поэтическим образом хлебного поля, где «стеной стоит пшеница золотая», как пелось в популярной послевоенной песне. Но, разумеется, наиважнейшим для главного героя стала «танковая сеча», по выражению маршала Г.К. Жукова, на Прохоровском поле. Уже будучи студентом Тимирязевской академии, Юрий Дмитриевич, улыбнувшись, отвечал тем, кто спрашивал, боится ли он очередного экзамена: «Кто прошёл Прохоровку, того уже ничем не остановишь».
Кстати сказать, разгоревшийся там, в золотистых волнах пшеницы, встречный бой двух танковых лавин не планировался ни с нашей, ни немецкой стороны. Ни русские, ни немецкие танкисты не ожидали здесь натолкнуться на такую мощную армаду боевых машин. Но, по какому-то странному совпадению, и наши войска, и противник не только одновременно перешли в наступление, но даже выбрали для прорыва один и тот же участок – Прохоровское поле.
«Наши танки, - пишет А. Богатырёв, - лобовым ударом врезались в боевые порядки фашистов. Машины двух лавин перемешались между собой в результате пронизывания одного строя другим».
Сложилась невиданная дотоле ситуация, которую Ю. Козлов назвал «рукопашной танков». Танки дрались с танками. Трудно было определить в грохоте боя и дыму, где свои, а где чужие. Боевые машины сходились так близко, что мешали друг другу выстрелить. Пятились назад. Наскакивали вновь. До слуха Юрия Козлова, как стрелка-радиста, в оглушительном грохоте доходили лишь отдельные слова или даже обрывки слов, из которых буквально приходилось «склеивать» фразы.
Подобно нашим героям-летчикам, танкисты тоже шли на таран, направляя свои горящие танки на танки врага. «Собственно говоря, - замечает А. Богатырёв, - о самосохранении в бою думать некогда. Знаю об этом качестве солдата по собственному опыту. Кстати сказать, личный фронтовой опыт существенно облегчил автору воссоздание правдивых картин того или иного боя.
Гигантское танковое сражение под Прохоровкой длилось целый день. С огромными потерями с обеих сторон. 1200 танков сошлись в смертельной схватке. И две трети их осталось догорать на поле боя – подбитых, обгоревших, искарёженных. Как образно заметил Ю. Козлов, «обширное хлебное поле оказалось тесным для всех смертей. Покидая свою израненную «тридцатьчетвёрку» под номером 112 (на её броне осталось 11 вмятин от снарядов), где экипаж Юрия Козлова провёл почти 13 часов в огне и грохоте, танкисты, словно живое существо, похлопали ладонями по её горячей броне, как бы выражая благодарность своей грозной боевой машине, в очередной раз спасшей им жизни. Кстати сказать, этому способствовало чрезвычайно удачное сочетание боевых качеств «тридцатьчетверки»: огневая мощь, подвижность, броневая защита и высокая проходимость. Не только Германия, - ни одна страна в мире не имела в то время такого надёжного танка.
Естественно, что книга А. Богатырёва не только тесно связана со своим временем, но и воссоздаёт его на примере частной биографии главного героя. Но она не привязана к этому времени намертво. Это проявляется прежде всего в нередких публицистических отступлениях, где автор отходит от описываемых событий, устанавливая связь между прошлым и настоящим. При этом, как бывший военный, А. Богатырёв весьма прямолинеен и бескомпромиссен в своих выводах и оценках. У него не встретишь каких-то каучуковых формулировок, которым каждый может придать устраивающую его форму. В то же время публицистические вводки автора удачно сочетаются с беллетризованными фрагментами, что оправдывает данное А. Богатырёвым своей книге определение жанра как художественно- документальных очерков. Это проявляется, к примеру, в пейзажных зарисовках. Так, рассказывая об участии Юрия Козлова в Котельнической операции, в результате которой удалось остановить бронированную армаду генерал-фельдмаршала Манштейна, рвавшуюся на помощь немецким войскам, окружённым в районе Сталинграда (кстати, эти события легли в основу романа Юрия Бондарева «Горячий снег»), А. Богатырёв пишет: «Зима в эти дни 42-го уже полностью распоряжалась своими ресурсами. И на обильные снегопады не скупилась, и трескучих морозов не жалела, и метелями расщедрилась»,
«Сочинение пространства», как это называют художники-пейзажисты, позволяет автору создать достаточно ёмкий художественный образ. Такие описания, конечно, нужны А. Богатырёву не для любования красотами зимнего пейзажа.
Речь-то идёт о тяжелейшей военной зиме, где особенно туго приходилось танкистам в их скованной лютым морозом бронированной коробке. «Снежная круговерть проникает в машину, мешает смотреть, снижает видимость. Чёртовый холод. Руки каменеют. Схваченное морозом намертво железо обжигает как раскалённое».
Кроме того подобные живые зарисовки помогают автору зримо воссоздать ход событий, который на войне часто непредсказуем. «Бой всегда таит в себе непредвиденное», делится своими личными впечатлениями А. Богатырёв. Но и в перерывах между боями какие-то бытовые и даже радостные моменты могут мгновенно взорваться, сменившись тяжёлыми и кровавыми боестолкновениями.
26 декабря 1942 года стрелку-радисту, старшему сержанту Юрию Козлову исполнилось 18 лет. Друзья-танкисты, экипаж машины боевой, знали об этом и заблаговременно готовились к этой дате, предвкушая, что ротный старшина, помимо традиционных наркомовских ста грамм, приготовит для именинника ещё какой-нибудь вкусный сюрприз. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Именно в этот день, словно по какому-то недоброму заказу, в танк Юрия Козлова попал снаряд. Последовал громовой удар и машина загорелась. Однако, не прекращая движения, она горящим факелом ворвалась на позицию вражеской батареи, подмяв под гусеницы один из расчётов, а остальных обратив в бегство. Развернувшись ещё раз, «тридцатьчетвёрка» замерла. Экипаж покинул танк и на окраине какой-то деревеньки принял неравный бой с фашистами. Юрий бил очередями из крупнокалиберного пулемёта, который он предусмотрительно успел прихватить с собой, покидая танк. Этот пулемёт и решил исход боя. Как ни странно, но когда танкисты вернулись наконец-то в свою вторую роту, Юрий, вместо поощрения, получил… нагоняй от начальства за то, что, как радист, долго не появлялся в эфире. «Случались любопытные казусы, - вспоминая об этом памятном для него дне рождения, замечал Юрий Дмитриевич. – Не смертельные, конечно, но близкие к таковым. Впрочем, заслуги 80-го линейного танкового полка в этой операции вскоре были оценены по достоинству. Ему вручили Гвардейское знамя и присвоили почётное наименование: «55-й гвардейский танковый полк». А гвардии старший сержант Юрий Козлов был награждён медалями «За отвагу» и «За оборону Сталинграда».
В военной жизни, как и в любой другой, были свои предпочитаемые действия, к которым заранее готовились и даже ожидали с нетерпением. Ю. Козлов особенно любил участвовать в разведке. Всякий раз, когда ему доводилось получать такое задание, по его же словам, «активность так и выпрыгивала из меня. Такое состояние посещало только в этих случаях. Отчего бы это?» Сейчас можно предположить, что молодого танкиста привлекал в них исследовательский, аналитический момент, без которого не обходятся подобные операции. И как раз в этом Ю. Козлов проявил себя с наилучшей стороны. Может, это и было то главное, что привело его в конце концов в науку?
Свой последний бой он провёл ночью в городе Знаменка на правобережной Украине. А уже в январе 1944 года Ю. Козлов в составе группы солдат и офицеров отбыл на Челябинский танковый завод для получения новой техники. По возвращении в часть тяжело заболел. Долго лечился в госпитале. Но судьба военного человека непредсказуема и часто не зависит от его собственной воли. По выздоровлении, неожиданно для себя стал курсантом Ленинградского стрелково-снайперского училища. Здесь он и встретил день Победы 9 мая 1945 года. И вскоре был демобилизован как негодный к строевой службе.
Вернувшись в родные места, Юрий окончил 10-й класс вечерней школы. И поступил на первый курс агрономического факультета ордена Ленина сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. И как знать, возможно в принятии этого решения немалую роль сыграла постоянно встававшая в его памяти картина израненного, перепаханного гусеницами танков пшеничного поля под Прохоровкой.
Здесь, в академии, и произошло его знакомство с автором книги, а в то время студентом-первокурсником Аркадием Богатырёвым, переросшее затем в шестидесятилетнюю по-солдатски крепкую дружбу бывших фронтовиков.
В 1953 году Юрий Козлов заканчивает академию по специальности «учёный агроном-селекционер», получив диплом с отличием. И направляется на работу в Ершовскую опытную станцию орошаемого земледелия. В результате плодотворной и длительной научной работы Юрием Дмитриевичем было создано двенадцать высокоурожайных сортов яровой и озимой пшеницы. Один из них получил название «Прохоровка» в честь знаменитого танкового сражения.
Весной 1999 года в дни празднования очередной годовщины великой Победы в Прохоровку прибыла делегация Саратовской области. Ветераны Курской битвы привезли с собой несколько мешков семян сорта Прохоровка, чтобы высеять их на легендарном поле.
Юрий Дмитриевич Козлов посетил вместе с другими ветеранами величественный мемориальный комплекс «Героям Курской битвы». На гранитной стене стилобата отсвечивают стихотворные строки из бронзовых накладных букв:
Это поле победы суровой
Для потомков по праву равно
Полю грозному Куликову,
Ратным доблестям Бородино.
