Антон Кандидов и Бен Хорг
Довоенного большого футбола мое поколение не знало. Мальчишки пробавлялись слухами, верили легендам о том, например, что на правой или левой ноге какого-либо игрока 20-30-х годов (например, А. Бутусова или Ф. Селина) была татуировка: «Бить запрещено - удар смертелен». Если наличие таких потрясающих татуировок все-таки вызывало сомнения, то верящих в то, что некоторые футболисты тех времен ударом мяча могли ломать штанги ворот, было множество.
Зачитывалиcь книжкой забытого ныне Льва Кассиля «Вратарь республики», герой которой, вратарь Антон Кандидов, вообще был «сухим», т. е. не пропускал ни одного гола, в том числе и в матчах с зарубежными игроками. В фильме, поставленном по этой книжке Кассиля, они выбегали на поле в головных повязках, на которых были укреплены...рога! Да и выглядели эти игроки, как разъяренные быки. Самым страшным был их капитан по имени Бен Хорг. Такими «ужастиками» старались представить тогда «буржуазных» футболистов-профессионалов.
Стадионом наших Мещанских улиц до войны был «Буревестник» (еще раньше он назывался «Профинтерн»), находившийся в несуществующем теперь Самарском переулке. Впрочем, стадионом, по меркам нынешних дней, назвать его невозможно. Трибун для зрителей там не существовало. Вдоль вытоптанного футбольного поля (зимой его заливали для катка), два ряда длинных деревянных скамеек. Бревенчатый, одноэтажный, похожий на сарай домишко, заменял раздевалку для игроков.
По выходным дням на «Буревестнике» играли с утра до вечера. Сначала на поле выходили команды мальчиков. Потом - юноши, а за ними - взрослые «мастера». Зрители, конечно, ждали их выхода. Какие они уж там были «мастера» – это большой вопрос, но и среди них попадались неплохие футболисты. Однако истинные мастера Большого футбола играли не на захолустном «Буревестнике», а на Центральном стадионе «Динамо» в Петровском парке. Мы их не видели.
Баски
Летом 1937-го футбольная Москва услышала и увидела дотоле неведомых басков (впоследствии А. Нилин написал о них книгу «Баски», 1937 г.). В Москву приехала знаменитая команда Басконии (тогда шла гражданская война между республиканской Испанией и диктатором - генералом Франко). Играли баски блестяще. Даже их имена завораживали: Лангара, Ирарагорре, Бласко. Регейро, Силларуэ. Наши лучшие команды одна за другой терпели поражения. Выиграл только, кажется, последнюю игру, «Спартак», в футболках которого сражались и некоторые игроки из других команд. Среди них выделялся рабочий паренек из подмосковного городка Глухова Григорий Федотов (он тогда играл за «Металлург»). Внешне он не очень был похож на спортсмена. Грузноватый, пожалуй, даже массивный, с грубоватым лицом трудяги, этот парень обладал поразительным набором финтов, каким-то «пружинистым» дриблингом, удивительной способностью видеть партнёров на поле и неожиданностью передач мяча. Отличился он и играя против басков за «Спартак». Побывавшие на матче рассказывали: вот он пересек поле, «качнул» защитника, как говорят футболисты, и каким-то падающим движением послал мяч в 30-метровый полет. Через несколько секунд этот полет закончился трепыханием мяча в верхнем углу баскских ворот.
Пройдет время, и Федотов будет одним из игроков знаменитого «сдвоенного центра» нашего футбола. Он станет «звездой», хотя тогда такого слова в спорте вообще не существовало. Да и много позже за проявления «звездной болезни» сурово наказывали. Так, например, было с ультра-классным форвардом Эдуардом Стрельцовым.
Братья Старостины
До войны в нашем футболе господствовал московский «Спартак», за который в разные годы играла знаменитая четверка братьев, по слухам, сыновей одного из царских егерей, жившего в Москве, на Пресне. Это были Старостины: Николай, Петр, Александр и Андрей. Но во время войны знаменитых братьев посадили, не знаю всех ли. После войны ходили три версии этой «посадки». По одной, Старостиных арестовали за какие-то коммерческо-гешефтские дела в «Промкооперации» (которую и представлял «Спартак» и которой братья руководили). Вторая версия приписывала им чуть ли не антисоветчину! (это, пожалуй, очевидная ерунда). А по третьей, якобы покровитель главного соперника «Спартака» - команды «Динамо», сам всесильный Л. Берия, бросил Старостиных в ГУЛАГ, чтобы по окончании войны свести «Спартак» до положения заурядного футбольного клуба. Наверняка, и тут был вымысел. Скорее всего, было что-то коммерческое. Из отсидевших потом два или три года играл один Андрей, спартаковский капитан. Старший, Николай, позднее стал начальником команды «Спартак». Теперь Старостиных забыли. А зря: они в свое время были классными мастерами.
Но после войны «Спартак» стал не тот. Пройдет лет 10 пока он снова воспрянет – уже с такими игроками, как Игорь Нетто (по прозвищу «Гусь»), Борис Татушин и другие.
ЦДКА
А сразу после войны борьба на поле развернулась между московскими командами «Динамо» и ЦДКА. К этому времени мы, пацаны, подросли. Почти весь наш двор болел за ЦДКА. Наш Орловский переулок был рядом с большим парком, центром которого был ЦДКА - Центральный Дом Красной Армии. До революции здесь находился Екатерининский институт благородных девиц. Легко можно себе представить красоту парка тех времен: длинные тенистые аллеи, вековые деревья, пруд, по которому плавали прогулочные лодки. Впоследствии вид старинного парка немного подпортили: построили здание ресторана, биллиардную, открытую танцплощадку. В парке стали крутиться жившие неподалеку хулиганистые группки айсоров-монополистов московских стеклянных будок, в которых прохожим чистили ботинки; там же продавали банки с гуталином и шнурки.
Зимой два поля парка превращали в каток. В те годы зимой футболисты переключались на хоккей. Он назывался русским: футбольное поле, отсутствие бортов, клюшки с загнутыми крючками. Мы с детства были завсегдатаями этого катка: вертелись там днями и вечерами, выделывая на льду головоломные фортели. Катались все здорово!
Некоторые игроки команды ЦДКА были выходцами из нашего микрорайона, и мы их знали (например, А. Виноградова, по непонятному прозвищу «Барель», А. Гринина и др.) Во второй половине 40-х гг. ЦДКА была уже ультра-классной командой; ее называли «командой лейтенантов». Мы были очень молоды, они тоже, и было в те годы все как-то попросту. Между собой мы звали их Леха, Сашка, Валька, Володька....
А все они были классные мастера. Но супер-мастером был новый форвард Всеволод Бобров, Севка, который уже одним своим внешним видом воплощал классический тип футболиста (он с блеском играл и в хоккей). Если о Федотове мы, мальчишки, узнавали по газетным отчетам и рассказам, то Боброва я и мои «однодворцы» впервые увидели на ледяном поле нашего старого «Буревестника». Это было еще военной зимой 1944 г.
В футболе ЦДКА (потом - ЦСКА) достигла вершины в 1952-м г. Тогда многие игроки команды вошли в сборную СССР, игравшую на Олимпийских играх в Хельсинки (это были первые для Советского Союза Олимпийские игры). Наши сыграли вничью с югославами, а повторный матч проиграли 3:1. Сталин, ненавидевший Тито, этого, видимо, не потерпел. Позднее, уже в перестройку, я был в группе историков, допущенных в Центральный партархив. Там среди бумаг я наткнулся на докладную записку о состоянии дел в команде ЦСКА. Кажется, нет слов, которые не были бы использованы для того, чтобы просто опорочить многих футболистов. Так спортивные заправилы старались выйти сухими из воды, взваливая вину за поражение только на игроков, и ЦСКА расформировали. Некоторых игроков включили во вновь созданную команду ВВС. Хоккейная ВВС позднее трагически погибла в авиакатастрофе в Свердловске. Уцелел только Бобров, родившийся, видно, в рубашке. Он опоздал на посадку в самолет, в Москве.
Севка Бобров
Мы стояли у выхода из раздевалки. Один за другим, стуча коньками по деревянному настилу, из нее на лед выкатывались хоккеисты. Они были одеты в длинные байковые брюки с манжетами у щиколоток, свитера и вязаные шапочки. Вот на льду появился внешне смахивающий на цыгана А. Виноградов. («Барель») За ним - стройный русоволосый парень.Cтоявший рядом приятель, спросил:
- Ты о нем что-либо слышал?
- Нет, ничего. А что?
- Бобров Всеволод. Севка. Он в хоккей, как Бог, играет. А в футбол еще лучше!
Бобров родился в г. Моршанске Тамбовсой области, но вскоре семья переехала под Ленинград, в г. Сестрорецк. Как и Федотов, Бобров – из трудовой среды.
Е. Евтушенко, воспевший Боброва в стихах, отметил в нем крестьянские черты:
Вихрастый, с носом чуть картошкой,
Ему в деревне бы с гармошкой,
А он в футбол, а он – в хоккей...
А откуда же им, таким парням, как Федотов или Бобров, тогда браться? Миллионеров среди спортсменов в те времена и в помине не было.
После окончания школы Бобров работал слесарем на эвакуированном во время войны в Омск заводе. Здесь началась его феерическая футбольная и хоккейная карьера. Когда в 1945 г. его приняли в ЦДКА, ему не было и 23-х лет. Цедековская линия нападения включала в то время таких грозных нападающих, как Леха Гринин, Валька Николаев, Г. Федотов, Петька Щербатенко и Володька Демин.
Николаев и Щербатенко, как тогда говорили, «исполняли» роль инсайдеров - оттянутых назад форвардов, связывавших нападающих и полузащитников. Эта система называлась «дубь В» (W) и была принесена басками. Придя в команду, Бобров заменил Щербатенко. Но не просто заменил.
Сдвоенный центр
Используя уникальные качества Боброва, тренер команды Борис Аркадьев поручил ему совершенно особую роль. Боброву, пожалуй, не была присуща всесторонняя футбольная виртуозность, свойственная Федотову. Но зато он обладал уникальным качеством, которое, собственно, и «делало» игру, принося победный результат. Бобров был игроком неудержимого прорыва к воротам противника и точного завершающего удара по воротам. Евтушенко правильно отметил эту Бобровскую неповторимость.
Кто мастер дриблинга, кто финта
А он вонзался, словно финка,
И он останется счастливо
Разбойным гением прорыва...
Да, если Федотов являл собой гения дриблинга и финта, то Бобров был гением прорыва, и Борис Аркадьев, имея в своем распоряжении двух таких сверхклассных мастеров, изменил уже прочно утвердившуюся систему «дубль В»
Игравший впереди центральным нападающим Федотов был отодвинут в ближний тыл, а сменивший Щербатенко Бобров, выдвинут на ударную позицию. На острие атаки теперь действовали две супер-мастера: Бобров и Федотов. Так в ЦДКА возник знаменитый «сдвоенный центр». Это стало практически всесокрушающей силой. Не случайно всю вторую половину 40 -х гг., да и несколько лет позднее команда ЦДКА прочно лидировала в нашем футболе.
Я помню один из номеров журнала «Огонек» того времени. На его красочной обложке фото: две спортивные фигуры. На заднем плане - мощный Федотов, на бегу только что передавший мяч. На переднем - Бобров, уже принявший федотовский пас. Руки его «разбросаны» для равновесия, нога занесена для удара. И надпись: «Только что Федотов передал мяч Боброву. Сейчас последует мощный и точный удар по воротам!».
Сколько лет минуло, а эта фотография так и осталась в памяти непоколебимой скульптурой. Вот бы действительно установить такую скульптуру на видном месте...
Кто знает, как долго потрясала бы болельщиков игра «сдвоенного центра», но увы, на виртуозов во все времена находились «охотники». В самый расцвет своего мастерства страшную травму получил Федотов. Пытаясь его остановить, защитник с такой силой рванул ему руку, что чуть не вырвал ее из сустава. Такие травмы ни для кого не могут остаться без последствий. Ни одного живого места не оставалось и на ногах Боброва. И хотя он умел не прощать «костоломам», это не могло прибавлять класса.
Я много лет смотрел футбол. Видел футболистов из «золотой команды» венгров (Ф. Пушкаш, Д. Грошич, Ш. Кочиш, и др.), из «монолитной дружины» ФРГ (Ф. Бэккенбауэр, Г. Мюллер и др.), видел замечательных голландских мастеров (Й. Круифф и др,), великих бразильцев (Пеле, Диди, Вава, Роальдо и др.). С полной уверенностью утверждаю: наш «сдвоенный центр» (Всеволод Бобров – Григорий Федотов) по праву занял бы среди всех них свое законное место.
Но тогда не придавали никакого значения рекламе. Простые парни, они играли не за бешеные деньги. Впрочем, Бобров был любимцем Василия Сталина – сына «отца народов», тогда уже генерала ВВС и высокого покровителя футбола и хоккея. Но так ведь то был Бобров! По слухам, же он и с «Васькой» - выпивохой обращался запросто, нередко посылая его «по матери» за вмешательство в игру.
Играем с Англией!
В мае 1945 г. кончилась, наконец, война. И снова воспрянул футбол! На динамовских трибунах болельщики уже давно мечтали о матчах с иностранными профессионалами. И тут вдруг прошел слух о том, что наши поедут за границу и куда?! В Англию - страну, признанную у нас по классу футбола номером 1.
«Припухнут! Как пить дать! У них защита непроходная», - говорили скептики и пессимисты.
- А это как сказать! - отвечали оптимисты, - Бобер пройдет! И Пономаря из «Трактора» надо поставить. Его, если скорость наберет, не остановить.
Стали судить и рядить состав. Кого только не перебрали! Потом выяснилось: поедет «Динамо», но усиленное в нападении Бобровым и ленинградцем Е. Архангельским. Были включены, конечно, и запасные, но из них запомнился один - В. Авдонин, мощный полузащитник. Команду повез тренер Михаил Якушин (Михей).
Это теперь за своими любимцами «новые русские» болельщики летят самолетами, а тогда... Тогда Москва изготовилась слушать радиорепортажи, которые должны были, казалось, передаваться чуть ли не с того света. С динамовцами полетел единственный тогда спортивный комментатор Вадим Синявский - обладатель хрипловатого тенора, благодаря которому он умел каким-то образом достигать эффекта присутствия зрителей на стадионе. Много потом было футбольных радио- и телекомментаторов, а такого поразительного в своем искусстве, как Вадим Синявский, убежден, не было никогда. Король он был, настоящий король в своем деле...
Чтобы не ударить в грязь лицом перед гордыми бриттами, наше руководство постаралось: всех футболистов одели в синие костюмы и.… шляпы! Считали, наверное, что таким шиком произведут надлежащее впечатление на англичан. Хотели, как лучше... Но, если наши, плохо зная англичан, делали (как понимали) все, чтобы подчеркнуть свое к ним уважение, они вроде бы со своей стороны, не всегда поступали так же. Одна наша газета перепечатала якобы английскую: «Сегодня русские будут свободны от игры. Они станут пить водку, закусывать ее черной икрой и под однообразные, надоедливые звуки балалайки плясать на корточках».
Впрочем, если это и писалось, то до первой встречи на футбольном поле. Первый матч состоялся 13 ноября с «Челси». Если бы тогда кому-нибудь из нас, болельщиков, сказали, что наступит время и эта команда станет собственностью российского миллиардера, бывшего пацана Ромки Абрамовича, мы бы решили, что все это кому-то приснилось или человек бредит. Как это, купить команду?! Купить мяч, майку - это понятно. Но команду живых людей?! И кто купил! Какие наивные «совки» ...
У нас писали, что в «Челси» сделали ставку на непревзойденного Т. Лаутона, такого же всемогущего на футбольном поле, как адмирал Нельсон на морских просторах. «Челси» выигрывал 3:2, но Бобров все же забил свой гол, сровняв счет. Эта ничья была воспринята нами в Москве как победа. Теперь англичане уже не выглядели футбольными суперменами. Не таким страшным оказался и сам Лаутон. Динамовский «раздатчик» мячей К. Бесков точными пасами выводил на удар то Карцева, то Боброва, и они сделали свое дело. Вратарь Хомич вызывал восторг англичан, тигриными прыжками, «доставая» мячи из дальних углов наших ворот.
Футбол в тумане
А потом был туман. Густой лондонский туман. Он лег на стадион, окутал поле. Но игру со знаменитым «Арсеналом», возглавляемым футбольным корифеем тех лет Стэнли Метьюзом (он потом стал членом Палаты лордов), не отменили. Мы долго настраивали приемник в квартире, где жил мой друг Виталий Свинцов; он был страстный болельщик за ЦДКА и к тому же, поэт.
...Наконец сквозь треск и хрипы приемника мы поймали прерывающийся голос Синявского.
«Плохо вижу”, - говорил он, - туман скрывает фигуры футболистов. Вот сейчас спущусь к кромке поля, чтобы получше разглядеть и даже, если удастся, расспросить наших игроков».
Возможно, Синявский немного преувеличивал густоту тумана, но нам у приемников он казался черным, зловещим. И там, в этом мрачном висящем тумане сражаются наши ребята, бьются за победу. Неверующие, мы молились: «Бог футбола, подсоби им!»
Вот опять через треск и шумы хрипотца Синявского:
- Сейчас наш капитан Семичастный успел на бегу крикнуть мне, что счет 3:3.
Опять 3:3, как с «Челси». На момент все стихло, только какой-то гул, отдаленный и непонятный. И, разрывая его, ликующий выкрик Синявского: «Четыре! Четыре-три! Мы забили! Это золотая нога Боброва направила мяч в английские ворота!»
Потом был матч с командой «Кардифф-Сити», который мы «играючи» выиграли со счетом 10:1! И под занавес сыграли с сильной «Глазго Рейнджерс» вничью: 2:2
Встречали ребят по-скромному. Время было такое. Издали, помнится, брошюру под названием «19:9», означающим количество забитых (19) и пропущенных (9) голов, поставили какую-то оперетку на футбольную тему. И все. Правда, особо отличившимся, присвоили почетное звание «заслуженного мастера спорта». Дали ли какие-то деньги? Может и дали немного. Впрочем, о деньгах в то время как-то не думалось...
***
Я редко теперь смотрю футбол, и только по ТВ. Не тянет. И не потому, что стал футбол хуже. Во многих отношениях он лучше, ярче, красивее. Вот выходят на поле огромных стадионов черные и белые «звезды» – сколько длинноволосых красавцев! Кумиры миллионов, и сами миллионеры. Все умеют, все могут. А я смотрю на сохранившуюся у меня старую фотографию. Вот они, наши футболисты, стоят плечом к плечу перед матчем с «Арсеналом». Видно, было холодновато, потому что многие игроки чуть ссутулились, обхватили себя руками. Рабочие ребята. Простые лица. Прически – «бокс» или «полубокс». А вот среди них и Бобров, совсем еще мальчишка, позднее воспетый Е. Евтушенко:
Шаляпин русского футбола,
Гагарин шайбы на Руси
Сейчас они пойдут в футбольный «бой». Они его выиграют...
Восточная трибуна
Овал динамовского стадиона составляли четыре трибуны: Северная, Южная, Западная и Восточная. Северная трибуна у болельщиков считалась «элитной». Она (как и Южная) шла вдоль футбольного поля, и нам казалось, что футболисты, как-то по-особому постукивая шипами бутс о каменные ступеньки, выбегали на матч из тоннеля, находившегося как раз под Северной трибуной. Но главное, даже в яркий солнечный день Северная трибуна находилась в тени, и ее зрителям хорошо было видно все футбольное поле; мощные прожектора, позволявшие проводить игры в вечернее время, были установлены на стадионе позднее. Цена на Северную трибуну «рядовым болельщикам» была не по карману - аж целый рубль! И на этой трибуне обычно располагалась более не менее состоятельная публика той поры: офицеры (можно было увидеть и генералов), чиновный люд, и т. п.
Южная трибуна тоже, как уже говорилось, шла вдоль футбольного поля, но освещалась солнцем и потому котировалась ниже Северной. Цена на нее была меньше, - кажется, 70 или 80 копеек. Западную трибуну осваивала публика «попроще». Трибуна находилась за футбольными воротами и смотреть за игрой приходилось не в ширину поля, а вдоль его, - так, что происходившее возле противоположных ворот не всегда было хорошо видно. Но «Запад» имел все-таки некоторые преимущества: он не так сильно освещался в солнечные дни и не столь плотно «утрамбовывался» людьми, так что свое место (купленный в кассе билет) там всегда можно было занять. Да и билет сюда стоил всего полтинник.
Восточная трибуна – вот где царила подлинная болельщическая демократия!! Работяги в кепарях-малокозырочках и поддевках, пацаны лет 15 – это был их дом. Чтобы попасть на «Восток,» надо было заплатить всего 30 копеек. Однако и таких денег у многих ребят с московских окраин не имелось. Тогда, как говорили, приходилось идти «на протырку», т.е. на прорыв.
«На протырку»
В прорывах была стихия, но была и подготовка. Ребята «с нашего двора» собрались на Трифоновской улице и ждали подхода грузовых трамвайных платформ (в то время такие ходили, перевозя различные грузы). Остановок эти платформы, конечно, не делали, но мы в них и не нуждались. Мы прыгали на такие платформы «с ходу», и бесплатно доезжали до Верхней Масловки. Тут тоже на «ходу» выпрыгивали и уже пешком двигались к «Динамо» К нам со всех сторон присоединялись все новые и новые «прорывщики». Толпа непрерывно ширилась и густела. Вот, наконец, и врытые в асфальт заграждения, перекрывающие путь на территорию стадиона. Рядом контролеры. Толпа сзади все напирает и напирает. Какое-то время несчастные контролеры сдерживают напор, но сил у них явно не хватает и тогда прорыв совершался! Прорвавшиеся рассыпались по стадиону, постепенно сосредоточиваясь у проходов на Восточную трибуну. Но это только полдела. Чтобы, наконец, попасть на трибуну, необходимо было пройти ещё второй и более строгий, контрольный заслон. Обладатели билетов (они не участвовали в «протырках») чувствовали себя прочно. Они спокойно проходили через этот заслон и рассаживались по скамейкам на свои законные места. А вот «прорвавшимся» безбилетникам приходилось метаться. Те, кто поменьше ростом и возрастом, приставали к взрослым: «Дяденька, проведи!» И находилось много сердобольных «дяденек», которые, жалея мальчишек, каким-то образом действительно их проводили. То ли убеждали контролера, что «этот со мной и будет сидеть у меня на коленях», то ли ловким мальчишкам удавалось проскользнуть мимо контролера, пока тот беседовал с «дяденьками».
А на скамьях Восточной трибуны действовал железный закон футбольной дружбы и братства. Фраза: «ребята, подвигайся!» работала безотказно, как приказ. Сидели впритык, обнявшись, чтобы не свалиться в проходы. Пьяные отсутствовали. Любопытно, что под трибунами в то время свободно, в розлив продавали пиво и даже водку, а пьяного хулиганства на «Востоке» тогда не было! Вот подходит какой-нибудь работяга к стойке.
- Мамаша, насыпь стопаря и прицепи жигуль!
Выпивает, закусывает, неспеша идет на трибуны. И ведет себя там нормально. С одним из таких «выпивох» я как-то разговорился.
- Для бодрости «принимаешь?»
- Нет. Для шутки. Сперва кваса для паса. Потом водочки для обводочки, затем пивка для рывка, ну и «Солнцедара» – для удара!
На Восточной трибуне не было случайных или редко приходивших сюда людей. Тут собирался постоянно «прописанный» народ, знатоки футбола. Они знали все не только об игроках «своих», но и «чужих» команд, а класс и мастерство этих «чужих», будь они даже из других городов и республик, никогда не умалялся в сравнении со своими любимцами. Класс есть класс! Никуда от этого не денешься, при чем же тут свои или чужие?
Особенно любили на «Востоке» нескольких стремительных нападающих (центральных и полусредних), игравших под девятыми и десятыми номерами (до поездок «Динамо» в Англию осенью 1945 г. наши футболисты играли в безномерных футболках). Это были великие мастера: Всеволод Бобров, Григорий Федотов из ЦДКА, Константин Бесков и Василий Карцев из московского «Динамо», Валентин Иванов из московского «Торпедо», Борис Пайчадзе и Гайоз Джеджелава из тбилисского «Динамо», Александр Пономарев из сталинградского «Трактора» и др.
Футбол как жизнь
Сколько захватывающих матчей наблюдали мы с Восточной трибуны! Об одном из них стоит рассказать. 1948-й год. Впервые за победу в розыгрыше первенства СССР по футболу игроки награждались золотыми медалями. А положение сложилось такое, что почти в выигрышной позиции оказалась московская команда «Динамо». Она опережала команду ЦДКА на одно очко и в последнем между ними матче динамовцам достаточна была ничья, чтобы первыми в нашем футболе получить эту высшую награду - золотые медали.
На Восточной трибуне болельщиков сгрудилось намного больше обычного. Сидим, прижавшись друг к другу. Вот выскочили из своего подземелья футболисты. Свисток судьи, и игра пошла. Открыл счет Бобров, но Бесков сквитал. Как всегда, красиво играл центральный защитник ЦДКА Иван Кочетков! У него был очень высокий прыжок, и он как будто бы на мгновение зависал в воздухе. Кочетков и стал героем матча. При счете 1:1 армейцы забили второй гол и, казалось, уже шли к победе. Тут-то и произошла «трагедия». Пытаясь отбить высоко летевший мяч, Кочетков «срезал» его в собственные ворота! Сидевший рядом болельщик «Динамо», одуревший от радости, встал и бросился в нижние ряды трибуны. Его со смехом за ноги вытащили и усадили на место. И оставалось совсем мало времени до конца игры...
Мне кажется я это видел: желтовато-калмыковатое лицо Кочеткова потемнело. Было заметно, некоторое время он находился в шоке: его перемещения по полю стали хаотичными. Но затем простая мысль, видимо, привела его в чувство. Какая разница, ничья или проигрыш – все равно поражение, и Кочетков сделал выбор. Обнажив свой тыл (была не была!), пройдя с мячом свою половину и середину поля, он увидел, как набирали скорость следовавшие за нападающими совсем молодые армейские полузащитники Вячеслав Соловьев и Алексей Водягин. Кочетков послал мяч Соловьеву и тот, не останавливаясь, нанес удар по воротам. Но мяч не достиг сетки. Штанга! Отскочивштй от нее мяч перехватил рвавшийся вперед Бобров и вместе с мячом влетел в сетку динамовских ворот! Так и осталась у меня в памяти эта картина: растерянность и затем отчаянный рывок Кочеткова, а затем победно выбегающий из динамовских ворот Бобров и бессильно лежавший на траве поверженный вратарь «Динамо» Алексей Хомич. Жизнь....
***
Прошли годы, больше полувека. Давно уже в Москве построено множество современных спортивных сооружений. «Динамо» теперь лишь один из периферийных стадионов города. Но того футбола, который мы смотрели с Восточной трибуны, больше нет. Пришел другой футбол. Футбол иной жизни.
Оригинал: http://7iskusstv.com/2016/Nomer9/GIoffe1.php
