(окончание. Начало в №2/2016)
בס''ד
Бормашенко – Воронелю, 2009.
Дорогой Александр Владимирович,
Позвольте обсудить с Вами одно рассуждение, непосредственно к Декарту и Паскалю отношения не имеющее. Речь идет о специальном принципе относительности Эйнштейна. Принцип относительности распадается на два на первый взгляд не связанных друг с другом утверждения:
1) Все законы природы одинаковы во всех инерциальных системах отсчета.
2) Существует максимальная скорость передачи сигналов.
Мне пришло в голову, что принцип относительности удивительным образом объединяет идеи свободы и закона, вообще говоря, к симбиозу не склонные. В самом деле, если бы скорость передачи взаимодействий была бы бесконечной, никакой свободы бы в мире не было, все было бы столь жестко во Вселенной взаимосвязано, что она напоминала бы Лапласовы часы с вечным заводом. Между тем, первое утверждение, по справедливости, следовало бы формулировать так: «существуют законы природы, и они одинаковы во всех инерциальных системах отсчета». При этом существование законов природы не связано с максимальной скоростью передачи взаимодействий. Рамка законов природы внешняя (трансцендентна) по отношению к физической реальности, вообще, и передаче взаимодействий в частности.
Всего самого доброго,
Эд.
Воронель – Бормашенко, май 2010
Дорогой Эдик, это поразительно, что мы оба почти одновременно задумались об одном и том же. Как апофатическое богословие сочетается с асимметрией?
Это серьезный вопрос, ибо склонность к приписыванию Б-гу добротолюбия склоняет к антропоморфизму. Стрела времени? Выражает ли она только наше предпочтение? Можно надеяться, что – нет. Но главная трудность, мне кажется, в вопросе есть ли корреляция между пространством и временем. Библейская риторика наводит (не прямо, но своим пафосом) на мысль, что в Б-ге эта корреляция существует. Тогда понятна и Его недоступность нашему сознанию. Он дал нам все необходимое для жизни в этом мире, но не для бессмертия. Тогда и наше знание правильно ограничено статикой - наш личный опыт наблюдения дает нам только статичный мир. Наша жизнь не позволяет наблюдать эволюцию. Эволюция - это незаконная экстраполяция, как и широкое применение индукции. Будьте здоровы. Ваш Александр.
Бормашенко – Воронелю, май 2010
Уважаемый Александр Владимирович,
Мы с Вами в самом деле генерируем когерентно, что видимо неслучайно. Верно ли, что наш опыт наблюдения доставляет нам статичный мир? Я думаю, что, напротив, мы пытаемся статичные конструкции нашего сознания натянуть на мир.
Всего самого доброго,
Эд.
Воронель – Бормашенко, май 2010
Про это в моих заметках вы можете прочесть. Только традиция в целом в какой-то мере сопоставима с темпом изменения мира. Отдельный человек видит только одномоментный мир, и эта "моментальная" фотография есть объект его наблюдения. Да ведь и традиция одномоментна по сравнению со временами геологической и даже биологической эволюции. Поэтому она тоже настаивает на неизменности: "Что было, то и будет, и нет ничего нового под солнцем..." Отсюда - любовь к геометрии, как царице наук. Если же рассматривается "поток", то это стабильный поток, т.е. другая форма покоя.
Ваш Александр.
Воронель – Бормашенко, июнь 2010
Дорогой Эдик! Я в своих рассуждениях зашел дальше, чем ожидал, и наткнулся на такой филологический момент: «"Существование" – слово, которое услышал Моисей из охваченного огнем куста – "Я есмь Сущий!", т.е. существующий. Здесь слово "существующий" предположительно берется не в своем статическом смысле, как "наличествующий", но в его динамической подоснове, как длящийся, текущий, "живущий". Это прямое указание на парадокс Гераклита».
Я проверял на иврите – получается еще убедительнее. Нет ли каких-нибудь «перушим» на эту тему, которых я не знаю? Извините, что я так бесцеремонно требую (после Чехова) совсем в другую сторону... Будьте, главное, здоровы и благополучны. Привет Лене.
Ваш Александр.
Бормашенко – Воронелю, июнь 2010
Уважаемый Александр Владимирович,
Несколько замечаний к Вашему рассуждению:
1. Средневековые комментаторы Писания Рамбан и его ученик Рабейну Бхайе пишут об имени Вс-вышнего, услышанном Моше из горящего куста, следующее: имя это упоминается в стихе трижды. В этом содержится намек на то, что в нем – тайна единения настоящего, прошедшего и будущего. Более точно (здесь я испытываю определенные трудности в переводе с эзотерического языка Рабмана на современный русский): присутствие Вс-вышнего в настоящем обеспечивает прошедшее и будущее. Так, что в целом Ваше рассуждение имеет серьезную поддержку наиболее почитаемых мудрецов средневековья.
2. Быть может еще более замечательное рассуждение содержится в комментарии «Сончино». Четырехбуквенное имя Вс-вышнего – НЕ ЕСТЬ СЛОВО. У него нет семантического значения. Это имя не указывает на нечто такое, во что можно ткнуть пальцем.
Все это вместе довольно гладко ложится на Ваш ход мыслей (если я его верно понял).
Шабат Шалом!
Всего самого наилучшего, будьте здоровы, привет Нине.
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, июнь 2010
Да, это в точности то же, что писали и современные философы. Никакого продвижения.
«Время нельзя мыслить как линию, состоящую из равноценных частей… В такой непрерывности даже малейшая часть была бы линейной, – на самом деле, это протекание; нигде ни в малейшей части не будет никакого "есть". Антиномии, которые мышление находит в переживании времени, возникают из непроницаемости последнего для познания. Настоящего никогда нет… Мы не можем постигнуть сущность самой жизни. То, что открывается, есть образ жизни, а не сама жизнь». (В. Дильтей) «Длительность, по существу своему, есть продолжение того, чего нет более, в том, что есть». (А. Бергсон). Но в самом языке это содержится. Т.о. философия сводится к филологии. Вопрос о Боге то же, что вопрос о времени. Поэтому и космос называется «ОЛАМ».
Спасибо за ваш исчерпывающий ответ. Ваш всегда Александр.
Воронель – Бормашенко, сентябрь 2011
Кстати, это второе утверждение («Сончино») означает, что Моше вопрошал, как язычник? «Как зовут Бога», т. е. «что это такое», а куст ему отвечает: «Это не предмет, который можно назвать словом». Я ничего не знаю о Сончино. Может быть вы мне подскажете, где почитать.
Ваш Александр.
Бормашенко – Воронелю, сентябрь 2011
Уважаемый Александр Владимирович,
Сончино – семья еврейских печатников, основавших свой печатный дом в XV-XVI веках в Италии. Комментарием «Сончино» называется сравнительно современный комментарий Торы, составленный Главным Раввином Британской Империи доктором Йосеф Цви (Джозеф Герман) Герцем (1872-1946) и изданный «Сончино». Точная дата составления комментария мне неизвестна. Комментарий аккумулировал работы Раши, Абарбанеля, Рамбана, Хизкуни, Рашбама, Рава Гирша и других классиков еврейской экзегетики.
Он неплохо известен русскоязычному читателю, ибо Тора несколько раз переиздавалась с русским переводом и комментарием «Сончино». Рав Герц – личность более чем примечательная, в немалой степени именно ему обязан современный светский календарь (Герц воспрепятствовал реформе календаря, предложенной Лигой Наций). Что же касается беседы Моше со Вс-вышним, то, мне кажется, важным, что до Синайского Откровения ВСЕ были язычниками в той или иной степени. Это прекрасно понимали наши мудрецы, настаивая на том, что выполнение намимицвот, связано исключительно с Синайским откровением, а не с тем, что Авраам, скажем, сделал Ицхаку обрезание. В той же беседе с Моше, Вс-вышний говорит (Шмот, 3. 15). «Так скажи детям Израилевым, Б-г отцов ваших, Б-г Авраама, Ицхака и Яакова послал меня...» То есть, говоря с народом столетиями, пребывающем в рабстве, не входи в метафизические тонкости, связанные с проблемой времен и бытия, – не поймут.
Скажи по-простому «Б-г Авраама, Ицхака и Яакова послал меня...»
Все определяет наша возможность и готовность понимать. На это обратила внимание в своем прекрасном комментарии Нехама Лейбович.
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, сентябрь 2011
Дорогой Эдик! Спасибо за исчерпывающий ответ. Кстати, между делом вы сами ответили на свой фундаментальный вопрос (как связать Бога ученых с Б-гом Авраама Ицхака и Якова): Это просто облегченное упрощение для народа, который тонкостей не понимает. Может быть, это слишком просто? Потребность-то существует. Хотя, что Ему до наших потребностей?
Ваш Александр.
Бормашенко – Воронелю, сентябрь 2011
Уважаемый Александр Владимирович,
по Вашей просьбе направляю Вам отрывки их статей Эйнштейна, иллюстрирующие Вашу мысль: Статья «Мотивы научного исследования» (в сборнике, посвященном шестидесятилетию Макса Планка): «...теоретическая система практически однозначно определяется миром наблюдений, хотя никакой логический путь не ведет от наблюдений к основным принципам теории. В этом суть того, что Лейбниц назвал предустановленной гармонией... Горячее желание увидеть эту предустановленную гармонию является источником настойчивости и того неистощимого терпения, с которыми, как мы знаем, отдался Планк общим проблемам науки, не позволяя себе отклоняться ради более благодарных и легче достижимых целей. Я часто слышал, что коллеги приписывали такое поведение необычайной силе воли и дисциплине, но мне представляется, что они не правы. Душевное состояние, способствующее такому труду, подобно религиозности или влюбленности: ежедневное старание проистекает не из какого-то намерения или программы, а из непосредственной потребности».
Кстати, я для своих заметок почерпал вдохновение из той же статьи Эйнштейна.
И вот еще цитата из триалога «Наука и Бог» с ирландским писателем Мэрфи и математиком Салливэном (1932 год); Эйнштейн: «Если говорить о том, что вдохновляет современные научные исследования, то я считаю, что в области науки все наиболее тонкие идеи берут свое начало из глубоко религиозного чувства и что без такого чувства эти идеи не были бы столь плодотворны».
Ваш,
Эд.
Воронель – Бормашенко, 2011
Дорогой Эдик!
Большое спасибо за цитату. Я так и помнил, что там был этот момент: молитвенное отношение к «предустановленной гармонии». Вы напрасно этот момент игнорируете – по-моему у таких (редких даже в среде ученых) личностей – наука это Б-гослужебная деятельность. И Пуанкаре, который сказал, что иная жизнь скучна, имел в виду не ту скуку, которая противоположна «развлечению», а ту, которая отмечает бесцельность ненаправленной жизни. Я еще не знаю, напишу ли об этом.
Большинству читателей это слишком далеко от их опыта. Но я уверен, что по крайней мере в их время наука была Б-гослужебной, они были истинные жрецы, а бесчисленные карьеристы, статисты – просто левиты (служки, певцы и музыканты), которых множество прислуживало в Храме. А вот как перейти от этого служения к семейным делам Авраама и Якова, остается той же проблемой, что у Паскаля версус Декарт, которую мы с вами обсуждали.
Ваш внимательный читатель,
Александр Воронель
Бормашенко – Воронелю, сентябрь 2011
Дорогой Александр Владимирович,
Иосиф Каро в Шулхан Арухе, пишет, что ВСЯКАЯ деятельность еврея должна быть Б-гослужебной. В этом едва ли достижимая цель. Разумеется, и научная деятельность. Велик соблазн – полагать, что научная деятельность более Б-гослужебна, нежели всякая иная. К этой мысли склонялся, например, Рав Соловейчик. Но я подумал, не слишком ли мы упрощаем себе задачу, полагая, что наша с Вами деятельность наиболее вдохновлена свыше (я, впрочем, ученым себя не считаю)? В предустановленную гармонию, просвечивающую через уравнения общей теории относительности, поверить куда как легче, чем в гармонию мира, в котором миллион людей сжигают в печке.
Есть в этом выборе науки нечто от соблазна простоты.
Шабат Шалом,
Ваш Эд.
Воронель – Бормашенко, июнь 2011
Дорогой Эдик, я не уверен, что нужно об этом писать, но вы дважды неправы.
1. Иосеф Каро, конечно, прав, но, как всякий интеллектуал, живет в идеальном мире. Вы сами признаете, что это нереально.
2. Деятельности людей неэквивалентны – научная деятельность действительно ближе к Б-гослужебной, чем всякая другая. Однако я вовсе не утверждал, что это всегда так, я только сказал, что у Эйнштейна и Пуанкаре это было безусловно так. И еще у Пифагора! У нас это иногда бывает так, а иногда не удается.
Но точно так же и в религиозном служении. В этом нет никакой простоты.
Бормашенко – Воронелю, август 2011
Дорогие Александр Владимирович и Нина!
Разрешите в первую очередь поздравить вас с Новым Годом, всего вам самого доброго в Новом Году. В Ариэле проходила зиниградовская конференция, и я вволю наобщался с российскими интеллигентами. Впечатление страшное: все любят душку Путина. Вы совершенно справедливо заметили, что стало ясно: мы не такие. А какие? Самое время (и вообще, Новый Год...) порассуждать об избранности еврейского народа. Вы советовали посмотреть на различия под микроскопом. Боюсь микроскопом, – не обойтись. Здесь все же – теология. Я попытаюсь объяснить. Избранность еврейского народа подобна улыбке чеширского кота, – все время ускользает. 150 лет назад избранность еврейского народа была налицо и состояла в невовлеченности в дела Российской Империи, но уже сто лет она же заключалась в избыточной вовлеченности в судьбы все той же Империи. Она могла состоять в недостаточной интеллигентности и дурном знании русского языка (100 лет тому назад) и в избыточной, вызывающей интеллигентности и отшлифованном русском языке (20-30 лет тому назад). Избранность в Германии, России и США – всякий раз разная, и всякий раз – налицо (иногда до смешного; ее проявления прямо противоположны, в зависимости от времени и места). Это – общее место. Но понять его можно, если мы примем во внимание, что не только мы выбираем, но нас выбрали. Нас выбрали так, что нам подходит только апофатическое богословие, мы все время говорим: и это не Б-г, и это не Б-г. Построенный социализм оказался дурным (Троцкий видел, что вышло «не то» и потому проиграл, все устали от экспериментов на человеческой шкуре), сионистское Государство нас тоже не устраивает (причем всех разом), и ни на чем сердце не успокоится. Так что и Путина полюбить не выходит. Все не то...
Не положено нам служить камню и дереву.
С Новым Годом!
שנה טובה!!!!
Искренне, Эд.
Воронель – Бормашенко, июнь 2012
Дорогой Эдик, у меня есть серьезный вопрос. Я помню, что читал обсуждение мудрецами вопроса о допустимой мере некошерности в пищевых продуктах. Не можете ли вы рассказать мне подробнее об этом вопросе и заодно напомнить, где это обсуждалось. Заранее благодарен за консультацию.
Ваш как всегда, А.В.
Бормашенко – Воронелю, июнь 2012
Дорогой Александр Владимирович,
1. Рукопись Юдсону я вчера переправил.
2. По поводу Вашего вопроса о кашерности смесей:
А) есть случае когда количество «нежелательного» компонента с смеси не должно превышать одной шестидесятой части («батель бшишим»בטל בשישים,). Например, небольшой кусок мяса попал в большой чан с молоком. Если масса мяса не превышает одной шестидесятой части массы молока смесь пригодна к употреблению, источник:
תוספות מסכת חולין, פרק ז', דף צ"ז, עמוד א')
Б) Талмуд подразделяет предметы на измеримые и исчислимые. Например, мясо продают «на вес», а яйца поштучно.
Когда речь идет о смесях исчислимых предметов, то, по-видимому, Талмуд склоняется к тому, что простое большинство кашерных предметов делают всю смесь кашерной. Впрочем, на эту тему есть очень развернутая дискуссия.
В) Есть предметы, присутствие которых в сколь угодно малом количестве делает всю смесь некашерной. Например, хамец в Песах. Попадание крошки хлеба в кастрюлю с кашерным на Песах борщом делает весь борщ некашерным, вне зависимости от соотношения масс компонентов.
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, июль 2012
Спасибо за исчерпывающий ответ. Я помнил только дискуссию о мясе. И там выяснилось, что если к кашерному мясу примешалось до одной восьмой некашерного мяса, его можно есть. Я подумал, что эта идея натолкнула Линдеманна на его правило. Ведь он был еврей. Но и без такого численного совпадения эти идеи родственны – ведь тут речь идет о вопросе СИММЕТРИИ: кашерное это НАША симметрия, а некашерное – чуждая. В природе есть еще более яркий пример: левовращающие протеины не усваиваются. И это одно из подтверждений «антропного принципа».
Ваш всегда, А.В
Бормашенко – Воронелю, июль 2012
Дорогой Александр Владимирович,
Второй раз уже перечитываю Вашу новую книгу, получая громадное удовольствие. Вроде бы почти все читал ранее «по кускам», а все равно замечательно. Ваше рассуждение о том, что электрон сложнее атома, ибо требует более сложного прибора для наблюдения, по-моему, требует отдельной разработки.
О беспризорности в отсутствие Б-га; наткнулся у Поля Рикера (очень сильный философ, не так давно скончавшийся), на рассуждения созвучные вашим (речь идет о сексе в обезбоженном мире): «от священного остались жалкие крохи, вся сеть соответствий, которая могла связывать секс с жизнью и смертью, с пищей, временами года, растениями, животными и богами, превратилась в огромный театр марионеток, расшатавший наше Желание, наше Видение и ваше Слово» («История и Истина»).
Мелкое замечание: одна и та же цитата из Достоевского приведена в книге дважды (в начале и в конце). Мне кажется, что история с доносительством Хмельницкого и Синявского выламывается из общего философского строя книги.
P.S. Приближается 9 Ава. Кадиш по Вашей матушке скажу.
Ваш,
Эд
Воронель – Бормашенко, октябрь, 2012
Дорогой Эдик, у меня проблема, в которой вы можете помочь. Мы никогда не говорили о проблеме призыва харедим и равенстве прав, и я не знаю вашего мнения. Но, тем лучше. Идзинский прислал мне статью на эту тему, которая выражает обычную в русской среде точку зрения на этот вопрос. Разумеется, элементарные ошибки и грубости я могу исправить сам, но я хочу, чтобы противоположная точка зрения была выражена с уважением к религиозному истеблишменту, который тормозит эту проблему. Обойти эту тему нельзя – она слишком назрела в нашем обществе. Разумеется, в идеале все граждане рано или поздно должны быть равны, и преданность заповедям не должна превращаться в привилегию, но вы же знаете людей и понимаете, что без демагогии и взаимного ожесточения это не обойдется. Я хочу максимально смягчить это, хотя бы в нашей продвинутой среде. В аттачменте вы найдете статью Идзинского еще в ее первоначальном виде. В любом случае мне ценно ваше мнение, прежде всякого словесного выражения.
Привет Лене.
Ваш всегда, Александр Воронель.
Бормашенко – Воронелю, октябрь 2012
Дорогой Александр Владимирович,
Статья Идзинского представляет собою набор ксенофобских штампов. Набор аналогичных штампов можно найти в любой среде (харедимной, русской, арабской, марокканской…). Я, к сожалению, «не в материале», я не знаю каков процент уклоняющихся от воинской службы в ортодоксальной среде, и каков в светской. Я знаю, что в армии служат (из ортодоксов): вязаные кипы, ШАСники, хасиды ХАБАД, Браславские хасиды, последователи New Ortodoxy, основанные Равом Соловейчиком (отнюдь не малочисленные). Служат и хасиды в «Нахаль Хареди». Но все это очень приблизительно, у меня нет цифр, нет динамики. Не могу же я ориентироваться на доступный моему наблюдению микрокосм моей семьи: мой нерелигиозный зять сачканул призыв и «закосил» армию, а религиозный прослужил десантником от звонка до звонка и бегает в «милуим». Забавно, но у моих приятелей Богуславских (Виктор был Вашим знакомым), распределение в точности такое же. Но не делать же из этой дурацкой выборки оргвыводы? Я не социолог. Поэтому ответ Идзинскому может легко скатиться в базар. Я не могу не уважить Вашу просьбу, но мой ответ будет неизбежно отдавать рынком Кармель. Все поголовно вязаные кипы служат в армии, и безусловно платят налоги, полагая это долгом чести, но это их не избавит от ненависти Идзинского.
С запозданием поздравляю Вас с днем рождения, и посылаю микро-подарок.
Привет Нине,
Ваш,
Эд
Воронель – Бормашенко, октябрь, 2012
Дорогой Эдик! Спасибо за поздравление.
Меня огорчает ваша ангажированность. Ни в статье Идзинского, ни в газетной полемике ни разу не мелькнуло обвинение «вязаным кипам» или хабадникам. Все время идет разговор о «харедим» и равенстве прав. Зачем же выдумывать проблему? Вы за равенство прав или нет? А зять ваш и статистика уклонения от воинской службы тут совершенно не причем. Речь идет о юридическом, конституционном вопросе, а не о фактическом состоянии дел. И я хотел от вас мнения по этому принципиальному поводу. Устраивать в журнале базар я не собирался. Кстати и Идзинский вовсе не высказал ненависти, и, если сказал что-нибудь в «русском духе», конечно легко от этого откажется. Он учится в Бар Илане, и «ненависти» у него быть не может. Давайте сохраним значения слов. Не «уклонение», а «освобождение» предмет рассмотрения. И от этого давайте не уклоняться!
Ваш всегда дружественный Александр Воронель.
Бормашенко – Воронелю, октябрь 2012
Дорогой Александр Владимирович,
Я принимаю поздравления: наша статья принята к публикации в Nature Scientific Reports.
О тексте Идзинского: налицо явная терминологическая путаница. Если Вы скажете хабаднику, Браславскому хасиду или ШАСнику, что он не «хареди», он лишь недоуменно вскинет брови. Хабадники представляют наиболее бескомпромиссные позиции по многим (очень многим) вопросам, ребе, однако, велел защищать еврейский народ, и они служат в армии. Хабадники – стопроцентные, дистиллированные «харедим», так же как и последователи рава Соловейчика или ШАСники. То, что их не считает «харедим» Идзинский, так это его личное дело. Жирафу совершенно все равно, считает ли его Идзинский жирафом. Среди «вязаных кип» есть довольно многочисленное движение «хардаль» (хареди-дати леуми), считающие себя «харедим».
Куда более удачная таксономия получится, если воспользуемся термином ортодоксальные евреи, то есть евреи, признающие авторитет Торы и Талмуда.
Среди ортодоксальных евреев есть группы, не служащие в армии. Идзинский, по-видимому, имеет в виду Вижницких, Гурских хасидов, литваков. В каждом из этих дворов отношение к службе в армии разное, и обусловлено это отношение разными причинами. Некоторые служат в «Нахаль Хареди», некоторые вообще не служит, а сатмары так вообще не признают существование Государства Израиль. Справка: в Израиле ежегодно освобождаются от службы в армии 40 % юношей призывного возраста, из них только 9% процентов по религиозным мотивам (включая христиан, кришнаитов, сектантов, и пр.).
За равенство ли я прав? Да, но не в излишне расширительном смысле этого понятия. Я за то, чтобы наиболее талантливые студенты университетов и ешив не служили в армии. Нечего нашим будущим нобелевским лауреатам и раввинам бегать с автоматами. Они лучше послужат Отечеству за партами и лабораторными столами. Люди не рождаются равными. Критерии отбора могут быть выработаны.
Тора обязывает мужчин защищать еврейский народ, здесь нет предмета для спора; нужно ли освобождать всех ешиботников от службы в армии – думаю, что не нужно. Но Тора (главаשופתים раздел 20, стих, 8) говорит о наборе в армию: «и пусть боязливый и слабодушный идет домой, дабы не подавлять дух братьев своих на войне». Человек имеет право отказаться от службы в армии, это азбука либерализма, закрепленная в Торе.
Текст Идзинского не содержит цифр, за исключением результатов опросов общественного мнения. Почитаем:
«Раздается много голосов, утверждающих, что вся тяжесть как экономического бремени, так и бремени военной службы ложится только на треть израильских граждан, и так долго продолжаться не может». Почему треть? Откуда эта треть? Светское население, вязаные кипы, хабадники, браславцы, ШАСники составляют подавляющее большинство населения Израиля (не считая арабов, но это особая история). Спорить в таком поле невозможно. В стране всех религиозных евреев (всех мастей) по разным оценкам от 18 до 25%.
Я скорее не за равенство прав, но за равенство обязанностей. Обязанностей этих для человека, признающего авторитет Торы, немало, и они отнюдь не сводятся к службе в Армии.
Дорогой Александр Владимирович, проблема, обсуждаемая Идзинским, мне не интересна.
В Израильском обществе идут другие процессы, куда более глубокие.
Светское население Израиля на глазах дичает. Мои студенты не то что Тору, они вообще ничего ни читают. Их уровень падает от года к году. Это признает и Министерство Просвещения. Но хуже того, у студентов нет уважения к ученому, книжнику, выработанного традицией, ни на грош (того, что всегда составляло основу еврейской системы ценностей). Через десять лет книги будут читать только религиозные евреи. Реакцией на одичание светских евреев является еще большая самоизоляция религиозного Израиля, крайне для него вредная.
Раскол в обществе неизбежно будет нарастать, но нужна добрая воля для его преодоления, именно поэтому памфлетная, штампованная стилистика Идзинского едва ли приемлема.
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, октябрь, 2012
Дорогой Эдик, я как всегда рад вашим успехам и поздравляю вас.
Но удивляюсь, почему вы меня не понимаете. Вы говорите, что раскол в обществе может быть преодолен только терпеливым диалогом, но кто кроме вас может вести такой диалог? И одичание, как вы знаете лучше меня, идет по обе стороны от линии, разделяющей датим и хилоним. Идзинский не хуже многих, пишущих на эту тему, и ненависти к «датим» у него нет и следа. Он лишь хочет взглянуть на эту проблему с более широкой исторической точки зрения, и в этом есть смысл. Пророки задали еврейскому народу такую моральную высоту, которая не совмещается с требованиями реальной жизни. В христианском варианте на этом сломался Толстой. Католическая церковь просто сдалась. Евреям еще предстоит столетнее развитие (в оптимистическом варианте). Вы отказываетесь это даже обсуждать. Почему? Вы сразу видите неразрешимость? С этим я мог бы согласиться. Но повторять обвинения хилоним в том, что они негров линчуют, нет смысла. Они и сами знают, что это нехорошо...
Ваш всегда Александр.
Бормашенко – Воронелю, октябрь 2012
Дорогой Александр Владимирович,
Я пытался вылущить смысл из текста Идзинского, и вот что я понял: согласно Соломону Яковлевичу Лурье (с трудами которого я незнаком, а знаком только с пересказом Володи), причиной антисемитизма является двойное подданство евреев. Так, по-видимому, можно было думать до ХХ века. Уж такие патриоты были германские и советские евреи (один Фриц Габер чего стоил). Что не спасло их ни от Освенцима ни от «дела врачей». Сегодняшний «анти-израилизм» уж точно не связан с двойным подданством евреев. Стоит ли пересказывать замшелую концепцию Лурье на нескольких страницах?
Причины антисемитизма можно отыскивать в рациональной и иррациональной плоскостях. Штейнзальц пишет, что не только евреи, но остальные народы, прекрасно знают о том, что евреи «избранный народ». Можно искать рациональные объяснения, все зависит от точки зрения.
Что в концепции Лурье верно? Верующий еврей, в самом деле, не имеет права признавать никакого иного руководства, кроме руководства Вс-вышнего.
Поэтому я не правоверный сионист. Поэтому «харедим» не сионисты, в том смысле, что интересы Израиля для них не uber alles.
Но я решительно против запихивания всех «харедим» под «общий зонтик», как это сделано у Идзинского (по его статье видно, что он совершенно не знает этого общества). Можно не быть ультрапатриотом и быть в то же время полезным членом общества (вопрос, еще как эту пользу определять?). Тут, как бы, не видно предмета для дискуссии.
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, октябрь, 2012
Я не знаю, можно ли быть дальше от смысла книги Лурье, чем то, что вы мне написали. Он изучал не причины антисемитизма, а «причины антисемитизма в античном мире», т. е. до христианства. И что вы думаете обо мне, если объясняете мне про Фрица Габера и про антиизраилизм? Неужели вы думаете, что я чего-нибудь здесь не знаю? И все, что говорил Штейнзальц тоже, он ведь со мной лично говорил. Но избранности евреев в античные времена еще не воспринималась. И их двойная лояльность раздражала окрестные народы, которые еще не знали «категорического императива» совести. У Аверинцева даже была статья с названием: «Была ли у древних греков совесть?» Идзинский хотел показать, что наши харедим относятся к нам, как древние евреи относились к язычникам (гоим). И выбор здесь не между Б-гом и Сионизмом, а между заповедью любви ко всем евреям, которую они не исполняют, и предрассудками одной из групп интересантов, берущих на себя интерпретировать волю Вс-вышнего самозвано.
Ваш Александр.
Бормашенко – Воронелю, октябрь 2012
Дорогой Александр Владимирович,
Мне кажется, что трудно наполнить содержанием утверждение: «харедим не исполняют заповедь любить всех евреев».
Харедим – очень неоднородная группа населения. Это издали она кажется монолитной. Еврейский народ ведь всегда состоял из сект, по той простой причине, что у евреев нет централизованного органа, монополизирующего истину. Поэтому и отношение к светским евреям у «харедим» совершенно разное, и даже внутри сект – разное. В этом смысле «харедим» – контрпродуктивный термин. Я толкую все об этом.
Но в чем все-таки «харедим» (а точнее ортодоксальные евреи) сходятся, это в том, что разделять мицвот на «важные» и «неважные» – нельзя (странным образом об этом – текст, который я Вам послал). В этом плане заповедь любить другого еврея, быть может, самая трудная, но не самая важная. Вы же прекрасно понимаете, что выделение этой заповеди – прямой путь к христианству. Вы когда-то очень проницательно написали, что Израиль реализовал христианский идеал в своем отношении к арабам. По-видимому, это не случайно, ибо психологически, культурно светское руководство Израиля ближе к христианству, чем к ортодоксальному иудаизму.
Относятся ли ортодоксальные евреи к светским евреям, как к «язычникам?» И да, и нет. Это очень сложный вопрос.
Но, знаете, англичане говорят, что если нечто выглядит, как кошка, мяукает, как кошка, прыгает на дерево как кошка, то это кошка.
А как прикажете относиться к еврею, который не соблюдает Субботу, лопает свинину, живет с чужой женой и не знает, что мацу едят в Песах, а не на Суккот? Я вот очень люблю Мишу Юдсона (искренне), но он именно таков. Я его в самом деле люблю, но он же определенно – язычник, не скрывает этого и гордится этим. В частном порядке я готов любить Юдсона, но язычество, как явление, не может быть мне симпатично. В подавляющем большинстве «харедим» именно так относятся к светскому Израилю, я могу любить конкретного еврея, но не язычество.
Когда я сидел со светлой памяти мамой в больнице, по больнице бегали люди в штраймлах и раздавали горячие порции, не разбирая, светский ты еврей, религиозный (или вообще не еврей). Добровольцы из ЗАКА тоже не сортируют кости (а ведь в подавляющем большинстве своем это тоже люди в черных сюртуках). В Иерусалиме, Бней-Браке, Тель-Авиве почти круглосуточно работают бесплатные кухни, где очень приличный обед, может получить каждый (их услугами пользовался, кстати, Юдсон). «Яд Сара» выдает очень дорогие медицинские приборы абсолютно всем. Хевра Кадиша функционирует идеально и бесплатно. Вы можете совершенно бесплатно поставить хупу. Так ли уж верно, что ортодоксы не любят светских?
Беда – в другом; разрыв между религиозным и светским Израилем расширяется. Бялик и Рав Кук – очень разные люди.
Но если бы Бялик пригласил Рава Кука в гости, он не поставил бы на стол колбасу с сыром, что систематически делает на редколлегиях Идзинский, прекрасно зная, что приглашены Бормашенко и Шехтер. Бялик все же учился в хедере, а Идзинский в советской школе, разница – немаленькая.
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, октябрь, 2012
Дорогой Эдик! Вот теперь вы перешли на правильный тон, и мы опять в общем пространстве.
Вы только не забывайте, что стол для редколлегии приготовляет не Идзинский, а тот же Юдсон. И Идзинский дает свой дом в его распоряжение из любви ко всем нам. А утверждение, что все харедим не любят евреев не было произнесено, но было сказано, что «есть такие харедим, что относятся к светским, как к язычникам», и это верно. Терминология тут не причем. Такие люди заслуживают сложившееся к ним отношение, потому что это «синат хинам», и мы должны этого избегать и стыдиться с обеих сторон. Советский человек родился и сформировался «в плену», и ожидать от него, что он переменится оттого, что люди в шляпах что-то ему говорят – даже убедительное – просто бесчеловечно. Он –что животное, которому можно заменить все условные рефлексы (по Павлову)? Отдельные исключения ничего не доказывают. Это проблема многих десятилетий. И заповедь любить евреев больше, чем заповедь – это одно из оснований всей системы заповедей. То, что вы теперь написали уже в духе диалога. Я рад за вас. Почему-то у вас всякое политическое несогласие вызывает совершенно преувеличенную реакцию. Я догадываюсь, что это потому, что вы привыкли к враждебным выпадам. Но надо же различать, кто друг, а кто враг.
Ваш при всех условиях Александр Воронель.
Бормашенко – Воронелю, октябрь 2012
Дорогой Александр Владимирович,
Вы себе не представляете, какой бесовской хоровод вертится вокруг нашего Колледжа в связи с его преобразованием в Университет. Наши интеллектуалы просто взбесились: блокируют статьи, гранты, совместные проекты. Самое отвратительное в том, что по гамбургскому счету они – правы. Какой из нас Университет? Науки – почти нет. Зато тьма внутренних интриг и вполне советской показухи. Меня потихоньку травят (не сильно). Я работаю уже 15 лет, а у меня и комнаты своей нет. Сижу в одной комнате с 4 аспирантами и 3 сотрудниками. Денег на исследования вообще не дают. Как моя лаборатория наваяла за эти 15 лет, то что наваяла, ума не приложу. При этом по задней стенке черепной коробки все пробегает мыслишка об армейском бульдозере, который в конце концов наш Университет разровняет. После Гуш-Катифа эта мыслишка сильно укрепилась. Так что у меня просто разлитие желчи по организму. Не обращайте внимания.
Эд.
Воронель – Бормашенко, октябрь, 2012
Дорогой Эдик!
Вы и не представляете, до какой степени я вам сочувствую. Я все время чувствовал, что вы под стрессом, но не знал, откуда это, поскольку ваши академические успехи потрясающи. Но все же про бульдозер перестаньте думать. Все общество сегодня так сильно сместилось вправо, что вероятность этого исчезающе мала. Даже в англоязычной прессе уже проскальзывает мысль, что, может быть, никакого палестинского народа и нет, а уж наши избиратели опять не поддадутся. Их можно еще сбить с толку ценой на коттедж (творог), но уже не «вечным миром». Почитайте пророков. Уж насколько тогдашние евреи были хуже. Я ли должен вам говорить об этом? Всем сердцем с вами
Александр Воронель.
Бормашенко – Воронелю, ноябрь, 2012
Дорогие Александр Владимирович и Нина,
Упорно накапливаются симптомы того, что Тель-Авив становится едва не самым опасным местом в мире (я имею в виду почти неизбежное и скорое столкновение с Ираном и Хизбаллой). Если начнется заваруха, прыгайте в машину и приезжайте в Ариэль (последнюю ливанскую войну у нас пересиживало немало семейств из Хайфы и Нетании). Приглашения не ждите, считайте, что оно у вас бессрочное.
Эд. Лена.
Воронель – Бормашенко, ноябрь, 2012
Дорогие Эдик и Лена!
Неужели вы думаете, что дело обстоит так серьезно? Я надеюсь, что они, как обычно, начнут убивать друг друга, а нас оставят на десерт. Наша ругань вчерашняя, конечно, похожа на семейную сцену, и происходит от излишней горячности с обеих сторон. Такие разговоры не следует вести по телефону. Конечно, меня это очень огорчило, но, я надеюсь, это заживет.
Будьте здоровы.
Ваш, оптимистичный, Саша Воронель.
Бормашенко – Воронелю, апрель 2013
Дорогие Александр Владимирович и Нина!
С Песахом Вас. Я подумал о Ваших затруднениях с Женей Захаровым, и пришел к выводу о том, что в правиле «о покойниках или хорошо, или ничего», немало настоящей мудрости, как и во всякой пошлой, банальной, вязнущей на зубах нравоучительной сентенции. Так что я бы с легких сердцем расстался с отрывком, посвященным Даниэлю и Синявскому (тем более что он уже все равно опубликован).
Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, апрель, 2013
Хаг Песах самеах! Спасибо за моральную поддержку. Но на Песах случилось чудо: Женя написал, что он напечатает как есть, потому что автор сам отвечает за свои слова. Кстати, я нигде не осудил Андрея. Что было – то было. Его выступление от этого не умалилось. Только его роль в Париже постыдна, но об этом российский читатель и не осведомлен, и я о ней не распространялся.
Большой привет Лене и благословение дочкам.
Ваш всегда, Саша Воронель.
Бормашенко – Воронелю, июнь, 2013
Дорогой Александр Владимирович,
Я привел в очень относительный порядок нашу с Вами переписку 2007-2012. По-моему, получилось любопытно. Нина любезно предложила издать ее в виде книги. На книгу она не тянет. Но, на публикацию в «22» и в журнале Е. Берковича, вполне. Часть писем пропала (большею частью моих), Ваши я берег. Может быть, кое-что сохранилось у Вас.
Жду Ваших комментариев,
Всегда Ваш, Эд.
Воронель – Бормашенко, июнь, 2013
Дорогой Эдик, я посылаю что-то из своих записей, но уже не помню, что посылал раньше. Так как мы через 10 дней уезжаем (Е.Б.Ж.) на всякий случай посылаю, как есть. В деревне, возможно придя в себя, найду и пришлю еще. Это правильная мысль пришла вам в голову, ибо многие мои мысли как-то индуцированы общением с вами, и, надеюсь, у вас то же. Читали ли вы книгу покойного Вени Файна? Физикам вообще легко признать «Бога философов», но от него дорога к «Богу молитвы», к сожалению, не короче, чем от чистого атеизма. Вы не отозвались на мое письмо о Гиббсе. По-моему это очень серьезное сходство с Ньютоном. Его применимость к миру в сравнении с сомнительными обоснованиями вызывает изумление.
Надеюсь, вы получили удовольствие от Парижа.
Ваш всегда, Александр Воронель.
Во всем демократическом мире установился общепринятый официальный стандарт лицемерия, приспосабливаясь к которому политики вынуждены систематически обманывать избирателя. Иначе он не согласится голосовать. В Израиле в течение многих предшествующих лет это приводило к парадоксальному господству «дружественных», «левых», «мирных», «добрых», человеколюбивых намерений в культуре и в политике. Политически левые действительно хотели мира. А правые, что хотели, – войны?
Вернуться к правде в настоящих условиях – значит выступить якобы против гуманизма, против либерализма, против милосердия и сочувствия. Все это, конечно, было либеральное вранье, фантомы массовой пропаганды, но без этого вранья исторически устанавливались только фашистские режимы. Правдивые лидеры, – Муссолини, Гитлер, Франко – были только фашисты...
Парадокс израильской политики – умеренность и бережливость в настоящих условиях требуют от политика больше смелости, чем экстремизм. Разве плохая цель, осчастливить всех обездоленных? Разве плохо, построить для всех жилье? Снизить цены на бензин?..
Говорить правду правительству труднее, чем продолжать многолетний обман. А как же мечты о мире? Где наш Новый Ближний Восток? А еврейско-арабская дружба? Наш еврейский либерализм? Неужто все зря?.. Неужели мы примиримся с неравенством, бедностью и невежеством? Признаем, что бедность в значительной степени происходит от природы, как и неуспеваемость в школах? Готовы ли мы поддержать такое циничное правительство, которое все это признает? Готов ли современный демократический мир допустить в своей среде существование общества, которое цинично признает объективное существование всех этих фактов? Мало того, что признает, но и допускает, что эти факты происходят не в результате недосмотра правительства, но от несовершенства природы человека, неустранимого средствами политики.
Книгу В. Бибихина можно начать читать с любой страницы, и на любой странице кончить. Это поэма о любви к мышлению, как таковому, без обязательств и ожиданий. Как это мышление, включающее всю многовековую европейскую культуру, может сосуществовать с наличным бытием на русской почве, должно выясниться из анализа книг В. Розанова («русский нигилизм»), который я до конца не проследил. Но мне кажется, что, как и все остальное, это выяснение не будет иметь конца. Конец уходит за пределы философии и связан с волевым актом, не имеющим основания в культуре. Конец связан с личностью, а не с философией. Специфичность личности В.В. Розанова (как и Ф. Достоевского: «Дважды два = пять – милая иногда вещица!»), не вызывает сомнений.
Человеческое общество согласно мнению многих ученых перестало быть биологическим, но не перестало быть природным феноменом. Т. е., хотя люди остаются биологическими существами, их общества управляются, скорее, социальными законами, которые остаются законами природы.
Все три предыдущих утверждения весьма сомнительны в научном отношении. 1) Демография – очевидно биологический фактор и нам до конца не известно как влияет демография, в частности, систематическое сокращение населения Западных стран и систематическое перенаселение остальных, на все остальные факторы жизни на Земле. 2) Техническая мощь современного человечества в сочетании с поразительным легкомыслием ставит его на грань разрушения окружающей природы и собственного существования, делает его антиприродной силой. Уже было несколько самоуничтожительных прецедентов в истории, когда социальные эксперименты фантазеров приводили к гибели миллионов людей. 3) Ни из чего не следует, что социальные законы в разных обществах одни и те же. Разумнее ожидать разные социальные закономерности в обществах с преимущественной ориентацией на различные ценности.
Чрезмерное увлечение экономикой толкает Западных людей пренебрежительно относиться к иным измерениям культуры, но я думаю, что это фундаментальная ошибка.
Человеческое общество, возможно, перестало быть биологическим (?), но не перестало быть природным феноменом. Общий принцип всякой природы (Принцип Ле Шателье): «Если на равновесную систему оказывать внешнее воздействие, то равновесие смещается в сторону, противодействующую этому воздействию».
Т. е. всякое хулиганство и попытки насилия в нормальном обществе должны бы приводить к сужению законных рамок поведения, усилению наказаний. Однако такое сужение несомненно есть также ограничение демократии и шаг против либерализма.
Природа вообще никогда в рациональные рамки не укладывается. Гуманистическая идеология, настаивая на всесилии разума, одновременно препятствует всякому выходу за принятые пределы, силясь произвести розу без шипов.!!! Кое-что действительно удается. Но такое искусственное дитя всегда пугающе хрупко. Как хрупка наша либеральная демократия, например. А ее защитники, если они полностью свободны от фанатизма, тем самым слишком часто склонны к взаимной снисходительности и коррупции. Собственно, коррупция делает их более человечными...
Цели политики формулируются до такой степени широко и невнятно, что становится видимым исходный агностицизм кандидатов: ОНИ НЕ СПОСОБНЫ ЧТО ЛИБО ОБЕЩАТЬ, потому что мы вступаем в неведомое будущее, для понимания которого у нас (как и у них) нет никаких проверенных средств. Хаос событий соответствует хаосу в умах граждан относительно "правильного" или "справедливого" уклада общественной жизни и хозяйства. Предыдущий век старательно подпилил все системы координат, в которых можно было бы рассмотреть такую правильность. Это было бы естественно в Большом мире, где нет абсолютной системы координат, но достаточно нелепо на маленькой планете с ясно различимым Югом и Севером.
Наша способность к рациональному анализу ограничена не извне, а изнутри. Мотив рационального анализа нерационален, он обусловлен побуждением, происхождение которого от нас скрыто (подсознание?). И может быть выбор ("право-лево") предопределен природой и (скобки!) наследственностью. Сам предмет анализа по мере продвижения может переопределяться с ростом понимания и глубиной проникновения, образуя бесконечную цепь приближений. Необходим ограничивающий критерий, ставящий практический предел точности изучения в каждом направлении. Достаточно закрыть один глаз, и геометрии Евклида окажется довольно для объяснения мира. Большинству и незачем так придираться к действительности. Она этого не выдерживает.
Люди понимают слова слишком буквально, и идоло- или словопоклонство для них предпочтительней свободы.
В этом есть и хорошая сторона – человеческое поведение становится отчасти предсказуемым. Всякая рутина находит себе оправдание. Скажем, на перекрестке нам не придется опасаться, что кто-нибудь поедет на красный свет.
Однако по мере роста просвещения народов растет и индивидуальность поведения, а тем более индивидуальность понимания общих правил. Анархия в понимании и в поведении усиливается еще и несовместимостью культур разных групп, сосуществующих теперь бок о бок во всех странах. Уже нет уверенности, что красный цвет действительно означает абсолютный запрет для всех и всюду. Давно, особенно, после Катастрофы, уничтожившей большинство традиционных евреев, еврейский народ оказался одним из первых в этом ряду вольномыслящих. Раньше считалось, что дивергенция в культуре приводит к дезинтеграции народного тела. Но сейчас возникает подозрение, что именно этот анархизм мыслей выделяет евреев среди других и держит вместе.
Вопрос, почему жизнь лучше смерти, выходит за пределы логики и не может быть обсужден рационально. Он зависит от первоначального выбора основного набора аксиом, который определяет всю жизненную ориентацию человека. Большинство из нас выбирает жизнь еще до достижения уровня сознания. Радость жизни наполняет родившееся здоровое биологическое существо безо всяких размышлений. Но человек в какой-то степени уже перестал быть просто биологическим существом, и за тысячелетия развития удаляется все дальше от этого первоначального состояния. Еще в первых веках нашей эры возникли интел-лектуальные течения (гностицизм), которые проповедовали прямо противоположное настроение, враждебное жизни, выделяющее в ней страдание, как доминирующее чувство, сопровождающее существование в мире, и неучастие, как наиболее достойную человека линию поведения. Доведенное до крайности, это мировоззрение означало попросту тягу к смерти.
Возможно, впервые такая идея пришла в голову какому-то хроническому меланхолику (см., например, интересную книгу В. Розанова "Люди лунного света"), но несомненный факт, что она приобрела влияние и определяла мысли многих людей и судьбы народов в течение веков. Нельзя сказать, что это мировоззрение дает человеку успешную жизненную стратегию. Наверное, поэтому она и не очень распространена в наше время. Но в голодные Средние века целые массовые движения и кровопролитные войны вдохновлялись жизнеотрицающими идеями. Особенно прославилась секта катаров (альбигойцы), населившая юг Франции и Орден Асассинов среди секты исмаилитов на Ближнем Востоке. Есть признаки возрождения этих настроений в наше время. Не во Франции, конечно.
Культура, политика и экономика – могут ли они существовать раздельно? Похоже, что политика отделена от культуры быть не может. Если в культуре нет уважения к личности, не может быть и парламентской неприкосновенности, как и презумпции невиновности. Россия очень убедительно демонстрирует эту неразрывную связь. Но экономика? Мусульманские страны показывают, как будто, губительное влияние их культуры на экономику. Свободные страны обычно обвиняют в поглощении культуры экономикой. Но я бы скорее сказал о почти полном забвении культуры за хлопотами о политике и экономике.
В Большом мире невозможно определить даже наше местонахождение в пространстве и во времени иначе, чем относительно: 2 световых лет до ТАУ- кита и сколько-то до Альфа-центавра, между Аравией и Грецией, после конца 2-й мировой войны и еще до начала 3-й.
Человеческий интеллект привычно отмечает в прироле парность: плюс и минус, мужчина и женщина, враги и друзья, добро и зло, наконец. Это соблазняет неискушенный разум к дуализму. "Вся история – история борьбы классов". Однако, легко видеть, что эта парность не больше, чем иллюзия, внушенная примитивным побуждением классифицировать. Природный мир фундаментально асимметричен и многомерен, и только его модельное представление на коротком отрезке траектории может порой рассматриваться как симметричное или, хотя бы упорядоченное. Хотя теоретическая физика позволяет себе допускать симметрию времени в микромире, это абсолютно незаконно. В хорошо спланированном эксперименте можно предсказать будущее, но никогда нельзя вычислить прошлое.
Носитель положительного заряда в природе неслучайно в 1837 раз тяжелее электрона. Позитрон был открыт, как и новая планета-Плутон, на "кончике пера". Он возникает только в специально созданных на основе теоретических расчетов экспериментальных условиях. +1 во всем подобна -1 только в интеллекте, пока это абстрактная идея – долг (деньги) уже не подобен выигрышу. Мужчина во всех аспектах, кроме юридического, не равен женщине. Как раз "мнимое" юридическое равенство ярко подчеркивает конвенциональный характер этой мнимой же симметрии. Правовращающие молекулы произведены природой, а лево-вращающие к ним не прирастают, и это еще одно под-
тверждение "несправедливости", заложенной в основу бытия. В конечном счете, все эти асимметрии сводятся к асимметрии времени. Объяснение необратимости с помощью статистики мне кажется недостаточным.
В физике известно, что при увеличении плотности частиц в пространстве их поведение перестает быть свободным и в некоторой критической точке становится согласованным, коллективным. В терминах социологии такое состояние называется толпой, и законы поведения толпы отличаются от поведения индивидов. Для возникновения толпы не обязательна физическая скученность, достаточно создать информационную перенасыщенность в головах людей. Большой специалист этого дела, рейхсминистр Геббельс говорил, что важно много раз повторять одно и то же, и это воздействует на массу безотказно. Facebook дает возможность группе людей сбиться в толпу, даже не видя друг друга. Стоит такой группе сложиться, и голос возражения (т.е. здравого смысла) уже не проникнет сквозь невидимую стену воздвигнутую единодушием толпы вокруг ее коллективного предубеждения.
Отдельный человек, таким образом, уже перестает быть "элементом свободы" и значимой единицей в статистике.
Пространственная симметрия определяет число ближайших соседей в комплексе. Почему бы, исходя из числа соседей, не догадаться о мерности пространства?
Как ни странно совершенно безумные проекты, вроде Наполеоновского похода в Москву и Гитлеровской войны против всего мира не вызывают энергичного сопротивления людей здравого смысла. Этого нельзя понять, не вникнув во внутренний контекст соответствующих событий.
«Я мыслю, следовательно существую». С этого началось победное шествие рационализма. Какой смысл в этом высказывании? Кто это «Я»? Что значит «мыслить»? И, наконец, как определяется «существование»?
Современный человек уже не мог бы позволить себе такой расплывчатости. «Я» - это биологическое существо? Или это сумма моих склонностей, предпочтений, образования, книг, прочитанных в нежном возрасте? Может быть, это характер, унаследованный от родителей, ДНК, принадлежность к определенному кругу, клану, племени? Наконец, может быть, это моя воля к власти, позыв к овладению и господству?
«Я мыслю»... Могу ли я мыслить вне правил языка, на котором возрос и образовался мой разум? Или вне общих правил группы языков, принадлежащих к единому цивилизационному кругу сообщающихся культур? Могу ли я быть уверенным, что к моим мыслям в какой-то степени не примешиваются и чувства? Если верить современным философам, наши языки в своей всеобщности уже содержат все наши возможные мысли, и мысли, выходящей за пределы этого гетто, т.е. «невозможной», уже никак не удастся быть выговоренной. Она будет воспринята просто, как интеллектуальное хулиганство или дилетантский бред. Постмодернизм убеждает нас, что все уже высказано, и мы обречены повторяться.
Наконец, что значит, что «я существую»? Оттого, что в дебрях своего организма я переживаю некое смутное шевеление, которое безосновательно называю словом «мыслить», я действительно могу сделать вывод, что существую? Не означает ли термин «существовать» - быть наблюдаемым, т.е. хотя бы в принципе допускать объективное наблюдение? Кто же меня наблюдает?
Если ограничиться только вышеприведенным афоризмом, то получится, что «я сам себя наблюдаю». Тогда это утверждение сводится к тавтологии. Т.е. «я существую, потому что я существую».
На самом деле в этой хлесткой фразе не хватает главного действующего лица. Декарт твердо верил в Бога – его (и его мышление) наблюдал Бог. Это по смыслу соответствует библейской фразе «Ханох ходил пред Б-гом». В отличие от другого гения его времени, Паскаля, у которого с Богом были более короткие отношения, Декарт просто «ходил пред Богом». Бог, как ему казалось, одобрял его дерзкую амбицию «правильно мыслить». Поэтому проблема объективного наблюдателя для него не возникла.
В Библии достоверность утверждения скреплялась фразой: Бог свидетель, что... Впоследствии установились более мягкие формулы, обозначавшие Его присутствие...
Но это присутствие всегда предполагалось.
Поскольку за прошедшие столетия Бог совершенно исчез из философского дискурса, люди стали в буквальном смысле беспризорниками. Они ходят без присмотра (без наблюдателя свыше) и отчасти чувствуют свое сиротство. Их мышление становится все более замкнутым на самого себя, т.е. релятивным.
Беспризорников некому научить логике. Правильнo построенная логика, по-видимому, необходимо должна включать два ненаблюдаемых в жизни полярных понятия: «ничто» (полное отсутствие – несуществование - нуль) и «предельную полноту» (полную целостность – Бог – бесконечность). Характеризует ли это устройство мира или только устройство нашей познающей системы, остается, конечно, неясным. Однако, без этих двух понятий любой язык будет неполон и мы остаемся ни с чем.
Это становится особенно ясно на примере простой арифметики. Без нуля и бесконечности (Кстати, в иудаизме одно из часто употребляемых наименований Б-га – Эйн-Соф – Бесконечность.) невозможно построить логически замкнутую математическую теорию. По-видимому это соображение правильно и для любой другой замкнутой символической системы, что видно из учреждения в любом человеческом общении разных форм табу. Между тем, нуль не означает количества («...чего нет, того нельзя считать.» Эккл.1,15), а бесконечность не позволяет счета. И то, и другое ускользает от наших определений и ненаблюдаемо (и даже недостижимо) в реальности. Поэтому и философский дискурс, не включающий понятие Бога, оказывается ущербным, несмотря на то, что никакого разумного определения этого понятия невозможно предложить. Такое определение и не может существовать, потому что человек не может выскочить из себя, чтобы наблюдать Бога и мир сверху, со стороны (В Исламе это утверждение нашло прекрасное выражение: "У Бога нет товарища"), и, вместе с тем, он теряет ощущение подлинности своего существования, когда выясняется, что у него нет свидетеля, стороннего наблюдателя, лучше сказать, наблюдателя свыше. (Может быть, это и объясняет, теоретически недопустимую, толерантность христианства к образу Христа?) Поэтому и простой обыватель в той части мира, которая безоглядно отдалась идеям Просвещения, потерявши философскую ориентацию, теряет свою мораль и, в конечном счете, вкус к жизни.
Бормашенко – Воронелю, июль, 2013
Дорогой Александр Владимирович,
Я не получил Вашего письма о Гиббсе. По-видимому, пошаливает сервер нашего Колледжа. Он часто блокирует по собственному усмотрению письма подозрительные в части вирусов (многие жалуются на то, что письма не доходят). Окажите любезность, пришлите его, пожалуйста, еще раз. Книгу Файна я читал. Вы, конечно правы, между «Богом философов» и «Богом Авраама, Ицхака и Яакова – разрыв бесконечность. Я, во всяком случае, этого разрыва не преодолел.
Париж произвел сильнейшее впечатление. Кажется, черные с арабами его сожрут. И это ужасно. Это что же: Версаля не будет? Я не француз, но мне с этим примириться трудно.
Желаю хорошо отдохнуть, молимся за Ваше и Нины здоровье,
Эд.
Воронель – Бормашенко, июль, 2013
Дорогой Эдик! Я тоже моего письма о Гиббсе в своей почте не нашел. Попробую восстановить по памяти. Гиббс построил очень хороший (логически непротиворечивый) формализм, который оказался замечательно эффективен для статистической механики. Однако, в гораздо большей степени, чем механика Ньютона, он покоится на сомнительных (и даже неверных) основаниях. Он основан на теории вероятности, которая есть самая слабая теория в математике. Она предполагает независимость случайных событий, которые скорее зависимы. Она не учитывает нарушение суперпозиции при взаимодействии. Поправки, которые вводили Ван-дер-Ваальс и др. были всего лишь случайными удачами. Т. е. в основе его грандиозного успеха лежит такая же великолепная поверхностность, как и в других великих теориях – Ньютона, Евклида, Кеплера... Всегда рад возобновлению переписки.
Ваш, Александр.
Бормашенко – Воронелю, июль, 2013
Дорогой Александр Владимирович,
Вы совершенно правы, гении естествознания: Ньютон, Гиббс, Максвелл были гениально поверхностны. Мне пришло в голову вот какое соображение: их простота, которая куда как лучше воровства, происходила оттого, что конечное решение проблем, о которых они столь продуктивно размышляли, им, непостижимым образом, было известно заранее. А если результат известен заранее, то его строгое логическое обоснование – второстепенно. Можно позволить себе великолепную поверхностность. У меня нет мании величия, я никак не сравниваю себя с Гиббсом, но в тех редких случаях, когда мне удавалось получить сколь-нибудь значимый научный результат, я всегда его угадывал. Обоснования я пристегивал позднее. Люди полагают, что ученый идет за свободно развертывающейся мыслью и получают желаемый научный результат. Это, по крайней мере, не всегда, так. Часто начинают с конца. Так было с дифференциальным и интегральным исчислением. Сначала он выглядел чистейшей научной авантюрой. А уж сто лет спустя Коши и Вейерштрасс навели на него логический лоск, поставили на крепкий фундамент (который, как потом оказалось, можно заменить и другим, еще более крепким, теоретико-множественным). Чаще начинают с конца.
Ваш всегда,
Без лести преданный, Эд.
Воронель – Бормашенко, июль, 2013
Откровенно говоря, я тоже так думаю, но откуда к ним приходит интуитивное знание, не понимаю. Вернее, понимаю, но не уверен. Вот почему для ученого так важен характер. Упрямство. Но с возрастом это знание начинает пугать, т. к. граничит со своеволием. Может быть, тут как раз и смыкаются Бог философов и Б-г молитвы. Чуть-чуть пережал – и – холостой выстрел, зазнался! Ученые должны себя готовить, тренировать, как йоги.
Ваш Александр.
Воронель – Бормашенко, июль, 2013
Дорогой Александр Владимирович,
Сегодня вечером начинается 9 Ава. ЕБЖ скажу по Вашей матушке Кадиш.
Эд.
Воронель – Бормашенко, июль, 2013
Дорогой Эдик!
Дай вам Б-г удачу во всех ваших делах. Спасибо, что вы помните про мою маму. Были ли вы знакомы? Когда-то соседка жаловалась моей маме, что плохие друзья увлекают ее сына на дурную дорогу. И я помню, как мама сказала: «Подумать только! А у моего Шурика друзья всегда были хорошие». Так что, если вы и не были знакомы, она все равно заочно отнеслась бы к вам с любовью. Я сейчас дорвался до компьютера, и как только составлю журнал (осталось немного) выверну все, что у меня было из нашей переписки и перешлю вам. Неля и Миша полны энтузиазма по поводу нашей переписки. И я, почитав Бибихина, понял, что нам не обязательно прийти к какому-то выводу (к чему склоняет опыт положительной науки), а достаточно наметить сам поиск, возможности ищущей мысли, чтобы увлечь читателя (особенно юного). Нужно ли это для чего-нибудь? Никто не знает. И не узнает.
Ваш всегда, Александр Воронель.
Бормашенко – Воронелю, август, 2013
Дорогой Александр Владимирович,
Направляю Вам изящную работу Даниэля Гольденберга, предлагающую истолкование известного генетического чуда, осуществленного праотцем Яаковом. По-моему, очень интересная работа. Даниэль Гольденберг – профессиональный биолог, автор серьезных публикаций в области генетики, и я имел удовольствие обсуждать с ним эту работу.
Готовый к услугам,
Эд.
Воронель – Бормашенко, август, 2013
Да, Эдик, для меня это выглядит вполне убедительно. Что еще делать целые дни пастуху, если не следить за деталями поведения своих питомцев. Но я хочу еще добавить: Яков использовал здесь и еще один биологический закон – ИМПРИНТИНГ, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ ОВЕЦ СЛЕДОВАТЬ ЗА ПЯТНИСТОЙ МАМОЙ. Такая наблюдательность у отдельных людей не редкость. Я вообще, вопреки автору (и его неофитам-друзьям), хочу подчеркнуть, что в Танахе почти нет (необъяснимых) чудес, и это меня, как раз, убеждает в каком-то сверхчеловеческом происхождении этой книги. Это отличает ее от всех остальных религиозных преданий и заставляет серьезно относиться к каждому описанному феномену.
Конечно, с обязательной, обдуманной поправкой на язык пастухов трехтысячелетней давности. Спасибо. Надеюсь, ваша поездка будет удачной.
Ваш неизменно Александр.
Бормашенко – Воронелю, август, 2013
Дорогой Александр Владимирович, я надеюсь, Вы с Ниной здоровы и благополучны. Я все продолжаю размышлять над причинами необратимости физических и биологических процессов. И вот что мне подумалось при прочтении книги Вейля «Симметрия»: не является ли причиной необратимости, асимметрия правого и левого, заложенная загадочным образом в структуре мироздания. В самом деле, все ДНК, все улитки на свете закручены в одну сторону, винная кислота вращает плоскость поляризации света в одну сторону… Если первоначально, на стадии сотворения мира правого вращения было больше чем левого, не отсюда ли следует «стрела времени»? Как Вам такая мыслишка?
Ваш искренне,
Эд.
Воронель – Бормашенко, август, 2013
Дорогой Эдик, надеюсь, ваше общение с пермяками идет (или уже прошло?) успешно. Конечно, я тоже думаю, что правовращение и однонаправленность стрелы времени связаны, Но у меня сомнения, связаны ли они причинно? Или вследствие посторонней общей причины. Ведь редкость (однако, несомненное существование) левшей не нарушает общую картину причинности. В природе заложена изначальная асимметрия, которая шире этой разницы. Иначе нависает мысль о существовании альтернативных миров (антимиров). Инстинкт подсказывает мне, что наш мир единственный. Но релятивист подскажет, что это не инстинкт, а укорененность библейского взгляда. Но тогда я возражу, что мне другого взгляда и не надо, потому что другой взгляд (из чужой цивилизации) – это неоправданная гипотеза, придуманная к случаю. Давайте объяснять мир из того, что у нас есть! Эта дискуссия требует продолжения и подробностей.
Ваш всегда, Саша Воронель.
Воронель – Бормашенко, август, 2013
Дорогой Эдик! К одному из ваших предыдущих писем было приложение со статьей об entropy harvesting systems. Я впервые подумал, что тяготение может понизить энтропию, если превратит два тела в одно. (Удивительно для меня, почему эта мысль не приходила мне в голову раньше.) И, в частности, слияние яйцеклетки со сперматозоидом резко понижает энтропию зародыша, после чего он перестает быть замкнутой системой и выпадает из нашего рассмотрения. Но, в сущности, схема остается той же: вот система двух тел, зародыш и пищевой продукт; зародыш его поглощает – теперь это только одно тело – сытый зародыш. Налицо понижение энтропии, если не учесть разной сопровождающей химии. Скорее всего, она только усилит это неравенство.
Другая, связанная с этим мысль: семья. Вместо суммарного числа свободы у семьи это число значительно меньше (как у многоатомной молекулы) и Библия не напрасно так беспокоится о семье – она выполняет свою программу понижения энтропии. Современные движения в сторону свободы эту программу нарушают. Возникает вопрос: может быть, всякое увеличение свободы ведет к повышению энтропии? – Нет, это лишь в пустоте. В любой среде с асимметричными полями, частицами (или направленными химсвязями) свобода необходима для выбора entropy harvesting cofigurations.
Как пермяки? Всегда ваш Александр Воронель.
Бормашенко – Воронелю, октябрь, 2014
Дорогие Александр Владимирович и Нина, надеюсь, Вы здоровы и благополучны.
Направляю Вам невеселый текстик,
Сердечно,
Ваш искренне,
Эд.
Мир взбесившихся симметрий
«Я люблю глубину и утонченность математических и физических теорий, по сравнению с которыми эстетик и физиолог выглядят просто халтурщиками».
О. Шпенглер, «Закат Европы».
Премьер Нетаниягу в недавнем обращении к народам мира с умоляющими интонациями в нетвердом баритоне просил не относиться к Израилю, единственной ближневосточной демократии, и ХАМАСУ, каннибальской шайке, зверством своим похваляющейся, симметричным образом. Не думаю, что западные уши отверзлись заклинаниям премьера.
Прогрессивная общественность, чем далее тем более симметрически относится к палачам и жертвам, насильниками и изнасилованным, трудягам и паразитам, солдатам и дезертирам, уравнивая граждан в правах, и обесценивая обязанности. Как же и когда родился мир, в котором голос Сахарова и Чикатило, голос основателя Microsoft и профессионального тунеядца в четвертом поколении, голос США и голос Каймановых островов в ООН почитаются в одну цену?
Обидно, но за создание этого мира несет ответственность мы, физики, и это наше изобретение пострашнее водородной бомбы. После ядерной войны может быть на земле и что-нибудь уцелеет, а если прогрессивная, гуманитарная мысль не сменит вектора своего развития, то на земле рассядется стадо двуногих, на которое будет жалко и атомной бомбы. Споры естественнонаучной картины миры, безответственно проросшие в гуманитарных мозгах, привели к удивительному смещению психики образованных людей, приученных видеть в однородности окружающего мира высшее благо.
***
В советские времена студенты физики относились к братьям гуманитариям с едким, заслуженным презрением. Было ясно, что на истфаки, шли недоросли, не совладавшие с интегралами, производными и законом Фарадея. Да и как было относиться к молодым людям, по доброй воле приуготовлявшимися в парторги и секретари райкомов? Чем там они занимались на кафедрах общественных наук? Считали марксистских чертей на зубцах Кремля.
Не мирясь с унижением, историки КПСС и политэкономы цепляли на физиономии мудрые, снисходительные улыбки всепонимающего превосходства: ковыряйтесь там в ваших чашках Петри и ускорителях, мы-то владеем отмычкой, отворяющей все двери, великим знанием, обнимающим все ваши проводники с током и без тока, – марксистско-ленинским учением. Я тогда не понимал, что самое непобедимое, оттого что верное учение родилось из ньютоновой механики, из начетнической уверенности в том, что существуют всеобщие законы, регулирующие поведение общества, с той же точностью, с какой механика Ньютона ведет по небу планеты.
Сама мысль о том, что научные законы общественного развития возможны, отнюдь не тривиальна. Раньше законы диктовались с небес, и утверждались властью тоже помазанной с неба. И никому не приходило в голову их выводить и доказывать. Нам сегодня трудно себе представить, что большую часть своей истории человечество не знало физики Ньютона и химии Лавуазье.
Донаучная Вселенная была не слишком комфортной, но чрезвычайно структурированной. В ней была вертикаль: над нами небо, под ногами ад, и в телесной жизни были верх и низ. Правое ассоциировалось с добром, левое со злом. «Приветствуя друг друга, люди пожимают правые руки. По латыни sinister означает левый, и в геральдике, употребляя это слово, говорят о левой стороне поля герба. Но sinistrum в то же время означает нечто дурное, и в разговорном английском языке сохранился только этот смысл латинского слова». (Г. Вейль, Симметрия). На знаменитой фреске Микеланджело «Сотворение Мира» в Сикстинской капелле Вс-вышний протягивает Адаму правую ладонь, но Адам уже согрешил и отвечает на рукопожатие левой рукой.
В округе были святые и проклятые места, и в жизни было добро и зло. И время было структурировано. Были дни благоприятные, и дни, в которые ничего путевого не жди. Насмерть стояли незыблемые иерархии, пирамида царской власти была перевернутой в общество Вселенной, управляемой сверху. Неоднородность и неравноправие были вмонтированы в мироздание, в котором органично паслись добрые баре и верные оруженосцы.
Развал этого ладно скроенного и крепкого прошитого иерархиями мира начал Декарт, не имевший ничего такого и в мыслях. Если бы Декарту предложили сесть за один стол со своим слугой, он вызвал бы хама на дуэль и ловко заколол шпагой (Декарт был лихим офицером). Но Декарт изобрел систему координат, положившую на мир оцифрованную сетку. Мир накрылся сеткой чисел, это было начало нового Универсума. Все точки этой сетки равноправны и начало координат может быть смещено куда угодно.
Еще Ньютон верил, что существует абсолютная сетка, абсолютные пространство и время, эманируемые Тв-рцом, и относительно этой сетки и движутся все наличные тела. Ньютонов мир еще структурирован, он соотнесен с абсолютной системой координат. Но уже в механике Галилея-Ньютона появляется свободно движущаяся частица. До Галилея человечество прекрасно обходилось без свободы, все движущееся было кем-то или чем-то движимо. Эта мысль была настолько самоочевидна, что оспаривать ее мог только безумец.
Следующий рывок принадлежит Лагранжу, в его механике уже не только точки пространства, но и все системы координат равноправны. Никакой предпочтительной системы координат – нет, все они хороши, вопрос в другом: удобна ли выбранная сетка? Это был день рождения того мира, в котором мы с вами живем. Заметим, что на дворе Великая Французская революция, обнаружившая, что король не помазанник божий, а тиран и деспот, дворянские привилегии отменяются, свободные граждане уравниваются в правах, иерархии сметены. Свободные граждане первым делом так густо залили Францию кровью, как и не снилось коронованному помазаннику.
С того самого времени окружающий нас мир становится все более бесструктурным, однородным. Вертикали нет, над нами не небеса, а атмосфера; и центра у мира нет; высоких и низких мыслей нет, грехов нет, здесь постарался Фрейд: у него и благородные мысли растут из телесного низа; пространство однородно и изотропно, а значит, жить следует там, где удобно. Аристократии нет, чести нет, на арену выходит масса свободных элементарных частиц. Аристократы, спора нет, дурно правили миром, но как еще будут управляться элементарные частицы?
Самое время, расположившись в покойном кресле напротив компьютера, замурлыкать о «конце истории». В самом деле, исторический процесс возможен лишь там, где наличествует перепад людских температур и давлений, а в гомогенном мире им неоткуда взяться. В Космосе равноправия царствует Симметрия, преобразование, оставляющее вещи неизменными. Симметрия занимает все большее место в современной физике, быть может, и главенствующее, вполне претендуя на роль фундаментального кирпичика мироздания. Вернер Гейзенберг говорил: «Вначале была симметрия». Современное высокое естествознание во многом сводится к разглядыванию и выявлению симметрий.
Сами физики прекрасно знают, что к идеям симметрии мир вещей не сводится, что он устроен куда сложнее. Но перемолотые средним и высшим образованием детские и студенческие головы превращают идеи равноправия и симметрии в священное писание, верховодящее всем наличным бытием.
***
«Гансу Касторпу показалось, что он понял,
отчего древние зодчие, воздвигая храмы,
сознательно, хотя и втихомолку, нарушали
симметрию в распорядке колонн».
Т. Манн, «Волшебная гора»
Переехав в Израиль, я надеялся найти на кафедрах общественных наук мыслителей, не желающих плестись за десятитомником Ландау и Лифшица, внимать философам, выстраивающим миры, соразмерные человеку, а не элементарным частицам, настолько неразличимым, что их можно принять за одну и ту же пылинку. Но переезд из одной точки однородного мира в другую меняет немногое. Вместо подсчета марксистских домовых здешние философы стараются не упустить из вида гарвардских и принстонских чертей. А тамошние гуманитарии, тоже видимо в школе не справившиеся с проводниками с током и без тока, обустроили неслыханный мир, в однородности не уступающий Лагранжеву.
Недавно прочитал бестселлер Стивена Пинкера «Языковый инстинкт». Автор старательно пытается убедить читателя в том, что речь Шекспира ничуть не лучше сленга чернокожих американских уголовников, просто эти языки «обслуживают разные культурные цели». Западные обществоведы с парткомовским рвением убалтывают меня в том, что Моцарт не лучше тамтама, что теория групп не выше арифметики маори, а «Анна Каренина» в одну цену с эпосом папуасов. Всепонимающая, снисходительная улыбка, зависшая на физиономиях гуманитариев, подозрительно напоминает усмешечку преподавателей научного коммунизма. Им невдомек, что выстроенный им паморочный Космос исподволь слизан с Лагранжева, и для человеческой жизни непригоден.
Земная жизнь, зачинающаяся в вонючей капле, и завершающаяся в яме с червяками – асимметрична. Приличный элементарным частицам однородный мир – бессмысленен; смысл неотделим от предпочтений.
В выдуманном продвинутыми интеллектуалами плебейском, высокосимметричном Космосе следует тщательно охранять права борцов за исламскую свободу, весело отрезающих бритые журналистские головы перед кинокамерами. Ибо эти боевики свободные люди, и их садистские вожделения ничуть не хуже побуждений доктора Швейцера и академика Сахарова, так как духовный мир однороден и изотропен, верха и низа в нем нет, и все моральные системы координат – равноправны. А нежелающий жить в этом мире взбесившихся симметрий – мракобес и клерикал, и на уважающей себя кафедре философии ему места нет. Обескураживает, что левому уравнительскому беспределу противостоят только кровопийцы вроде джихадистов или Александра Гелиевича Дугина (неровен час, они и сговорятся с профессорами от философии), тихий голос разумного правого консерватизма не слышен.
Изумительные, ошеломляющие успехи физики невольно подмяли человеческий дух. Шпенглеровский восторг перед утонченностью физических теорий – понятен, но он становится нам в копеечку. В школе от физики не отвертишься. В теории относительности разберутся не все ученики, а мир без верха и низа, добра и зла, правого и левого, талантливого и бездарного, выпадет в их мозгах в сухой осадок. И хуже того, начинает казаться, что никого другого мира никогда и не было. Но я твердо помню, что был. Великие мастера прошлого знали о бездарности совершенных симметрий. «Дюрер рассматривал свой канон человеческого тела скорее, как стандарт, от которого необходимо отклоняться, чем, как образец, к которому следует стремиться» (Г. Вейль, Симметрия). Кажется, нет ничего важнее сегодня, чем передача этого знания в будущее.
Воронель – Бормашенко, ноябрь, 2014.
Дорогой Эдик, я долго не отвечал, потому что не придумал, как ответить. Лучше бы поговорить. Статья получилась литературно очень красивая, но полностью сбивающая с толку человека, не знающего физики. Ведь эти взбесившиеся симметрии существуют только в мозгу профана. Никаких однородных элементарных частиц нет. Симметрия одних частиц векторная (фермионы), а других скалярная (бозоны). И мир не случайно состоит из тех и других. И Декарт ввел систему координат не для того, чтобы подчеркнуть их равноправность, а чтобы отличать 0, 1, 2, 3 и т. д. В вашей статье массовое непонимание приобретает оправдание, которого на самом деле нет. Статья, как бы, написана с точки зрения человека массы, но ведь эта точка зрения основана на неоправданных аналогиях и интуициях, которые не имеют места в действительности. Профанный язык создает парадоксы, но это не имеет отношения к самому знанию. Во времена Ньютона «вина» ученых снижалась тем, что они писали на латыни, и простой народ в этом не участвовал.
Идеи равенства и неразличимости вовсе не происходят от физики. Они происходят от совсем иного корня – от иудаизма-христианства. Христианство – это вульгаризация иудаизма. Но это дискуссия не для письма, и не для нашего журнала. Мы должны обсудить все это между собой, чтобы избежать недоразумений от некомпетентного участия.
Ваш как всегда Саша Воронель.
Бормашенко – Воронелю, ноябрь, 2014
Дорогой Александр Владимирович, Вы, разумеется, правы, точка зрения человека массы «основана на неоправданных аналогиях и интуициях, которые не имеют места в действительности». Конечно это так, но закончивший среднюю школу человек массы, перемолотый системой школьного образования, о бозонах и фермионах понятия не имеет, о том, что существует такая вещь, как «границы модели» слыхом не слыхивал, а вот безвидный и пустой мир, по которому носятся свободные частицы у него задерживается в психике навсегда, выпадает в сухой осадок. И пошло-покатилось…
Ваш, Сердечно, Эд.
Воронель – Бормашенко, ноябрь, 2014
Тогда понятно, против чего направлена ваша статья. Но из прежнего текста этого не видно. Вы видите недостаток в системе массового образования. Это правильно. Но по тексту статьи возникает впечатление, что вы признаете вину науки в сокрушении этих самых границ. Ученые отличаются от профанов только тем, что знают границы применимости. Конечно, знание не всем на пользу. Особенно ЧАСТИЧНОЕ знание. Но хорошо бы, это было видно из вашей статьи. Она написана так, как будто вы согласны с этой упрощенной интерпретацией. Будто другой и быть не может... Ваш дружественный критик,
Саша Воронель.
Оригинал: http://berkovich-zametki.com/2016/Starina/Nomer3/Bormashenko1.php
