Ночью разбудил внезапный звонок: «Художник Глухов Владимир Иванович? Э? Вас беспокоит парижский музей Лувр. Хотелось бы приобрести все работы Вашего нового цикла по миллиону евро за единицу, а также предоставить Вам в бессрочное пользование мастерскую на Монмартре и личное авто с водителем! Э? Вы согласны на наши условия? Э?»
В моей голове разорвалась бутылка шампанского! От того, что Лувр ошибся абонентским номером, от того, что я вдруг стал понимать по-французски, и от дикого огорчения, что я не Глухов!
- Вы набрали неправильный номер – прошептал я на идеальном парижском диалекте, словно футбольный мяч, по которому нанёс чудовищной силы удар великий Лионель Месси и теперь из мяча выходит его душа – воздух…
На том конце провода раздались непочтительно торопливые гудки: «ту-ту-ту-ту-ту…»
Тут же позвонил Глухов.
- Тебе звонили из Лувра? – по-прокурорски спросил он.
-Да – признался я как «человек честный».
-Что ты сказал им?
- Ошибка номера, э…
- Дурак! Дурак! Дурак! – как попугай, но фальцетом закричал Глухов и бросил трубку.
Вот тут сдали нервы и у меня. Я размахнулся и очень ловко запустил телефоном в узкую щель балконной двери! Телефон угодил прямо в дупло старого тополя и оттуда послышалась моя любимая битловская композиция. Я использовал её в качестве вызывающего звонка. Вокруг возликовали птички, они слетелись к интересному дуплу и дружно зааплодировали Битлам крылышками, а под деревом остановился утренний мальчик и поднял голову к дуплу в умилении. Короче - мультяшный Дисней!..
Ровно в семь часов утра и тридцать четыре минуты по московскому времени раздался звонок. Телефон оказался на тумбочке, я посмотрел, какой же это добрый человек будит меня в такую рань и понял, что это Глухов прямо из Тюмени.
- Jamais! -вскричал я мысленно на идеальном французском, насильственно выходя из сетевой коммуникации. А продолжил, вновь засыпая, на родном: «…Он говорит «жамэ», Он всё твердит – «жамэ, жамэ, жамэ, жамэ» И плачет по-французски…»
