Катастрофа евреев в Белоруссии 1941-19440

(продолжение. Начало в №2-3/2016 и сл.)

 

Глава III

Гетто Белоруссии – примеры геноцида

 

1. Из материалов Чрезвычайной комиссии (ЧГК СССР)

 

Чрезвычайная государственная комиссия по выявлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, их соучастников и нанесенного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предпрйятиям и учреждениям СССР была образована в соответсвии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. под председательством Н.М. Шверника. В Белоруссии комиссия содействия ЧГК СССР под председательством П.К. Пономаренко работала с начала 1944 г. до сентября 1945 г. Ее полномочными представителями являлись комиссии содействия в Барановичс- кой, Бобруйской, Брестской, Гомельской, Гродненской, Минской, Молодечненской, Могилевской, Пинской, Полесской, Полоцкой областях, собиравшие документальные данные и показания свидетелей. В каждом районе существовали свои комиссии содействия. Акты и сообщения ЧГК широко использовались на Нюрнбергском процессе, процессах в Минске, Бобруйске, Гомеле и других городах. На районном уровне все исходные документы содержали обширный материал о геноциде евреев с указанием списков расстрелянных, результатов вскрытия мест массовых захоронений, показаниями местных жителей и т.д. Однако при обобщении этих данных областными и республиканской комиссиями, сведения о национальном составе жертв нивелировались, все характеризовались как "советские граждане".

Материалы ЧГК в течение всех послевоенных лет находились в архиве Комитета государственной безопасности, а затем были переданы на закрытое хранение в Государственный архив Российской Федерации. Исходные материалы хранились в секретных отделах Национального архива Республики Беларусь и государственных архивах Брестской, Витебской, Гомельской, Гродненской, Минской и Могилевской областей республики. Возможность познакомиться с этими документами появилась только после 1991 г.*

Барановичи (Баранавiчы, Baranovichi, Baranowicze): еврейское население стали преследовать сразу после прихода немецкой армии, первые акции начались осенью 1941 г. Евреев расстреливали в ноябре 1941 г. в 5 км от Барановичей возле д. Гробовец на еврейском кладбище у базарной площади. Оставшихся поместили в гетто, которое занимало 10 кварталов города между улицами Виленская, Комсомольская, Алеся Гаруна и Костельной. Гетто было опутано колючей проволокой и строго охранялось. К декабрю 1941 г. в нем находилось 15 тыс. чел. Гетто ликвидировали в три этапа: 4 марта 1942 г. (2 400 чел.), 22 сентября 1942 г. (5 тыс.) и 17 декабря 1943 г. (3 тыс.). Часть узников перевели в другие гетто и концлагеря. Некоторые из них бежали и присоединились к партизанскому движению Белоруссии, Украины, России и Польши (Оригинал источника хранится в ГАРФ (Москва), ф. 8114, оп. 1, д. 955, л. 107; Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ, Минск), ф. 861, оп. 1, д. 1, л. 18; ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 19).

Примечание автора: Барановичи – город областного подчинения в Брестской области; расположен в 206 км от Бреста, узел железных дорог на Брест, Волковыск, Лиду, Минск, Слуцк и Лунинец; населенный пункт Новогрудского уезда Минской губернии, возник в 1871 г. как станция железной дороги Москва – Брест, в 1897 г. – 8 500 всех жителей, в 1912 г. – около 30 тыс. чел., в 1914 г. Ставка Верховного главнокомандования русской армии; в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, центр Барановичской области, в предвоенные годы проживало 7 796 евреев; с 27 июня 1941 г. по 8 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и его окрестностях 127 500 чел., а также в урочище Гай – 3 тыс. евреев из Чехословакии; летом 1994 г. в Барановичах открыт памятник жертвам гетто, изговленный в Израиле на средства бывших жителей города.

Большая Берестовица (Вялiкая Бераставiца, Velikауа Веrestovitssa, Brestwica Wielka): по одной версии, евреев старшего возраста вывезли в гетто местечка Крынки, а через некоторое время отправили в неизвестном направлении. Вторую часть евреев использовали на тяжелых физических работах в самой Большой Берестовице, а третью – транспортировали в Волковыск. По другой версии, еврейское население вывезли на станцию Малпены в Польшу, где убили в "электропечах" (так в документе – Л.С.). Свидетельница Е.В. Чешкова вспоминала о крупном погроме в Больших Берестовицах весной 1942 г., а свидетель Ануфрий Станкевич – об уничтожении евреев зимой 1942 г. В целом по Берестовицкому району погибло 634 чел., включая 111 женщин и 219 детей. Из них евреи составили 411 чел. и неевреи – 223 чел., на принудительные работы в Германию вывезли 710 чел., в том числе 548 женщин.

Комиссия содействия ЧГК СССР по Берестовицкому району выяснила (акт от 30 октября 1944 г.), что главными виновными в убийствах явились: комендант Голынского гарнизона Кнобиль и его помощники Гавар, Шмидт, Гершан, а также полицейские Семеня ко и Гедич, немецкие военнослужащие Линдерман, Кискель и Кригер. В поименном списке расстрелянных, повешенных и замученных советских граждан по Берестовицкому району числятся 87 еврейских семей (Оригинал источника хранится в ГАРФ (Москва), ф. 7021, оп. 86, д. 35, лл. 1-16; копии находятся в Архиве Яд Вашем (Иерусалим), М-33/703).

Примечание автора: Большие Берестовицы – городской поселок, центр района Гродненской области, расположен на р. Берестовчанка в 63 км от Гродно; впервые упоминается в XVI в., после присоединения к Российской империи (1795 г.) – местечко Гродненского уезда; в 1900 году – 1 786 чел. всех жителей; в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в Крынковичском районе БССР, в предвоенные годы проживало 720 евреев; с июня 1941 г. по 17 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в поселке и районе 634 чел.

Борисов (Барысаў, Вorisov): гетто было образованно в конце лета 1941 г. на окраине города. Оно заняло несколько кварталов и было ограничено улицами Свободы, Победы и Красноармейской. Единственные ворота оставили по ул. Загородной (ныне ул. Рубена Ибаррури). Переселяли 27 августа 1941 г., пользоваться транспортом запретили, вещи можно было переносить только на себе. Крайняя скученность и антисанитария вызвали заразные болезни. Охрану гетто несла полиция, набранная из местных жителей. Убийства евреев проходили и до образования гетто. На базаре убили престарелого Шимшу Альтшуля, увели в тюрьму и убили девушек Хаю Гликман, Басю Тавгер, Риву Райнес, утопили школьников Гилю и Фиму Бакаляр.

Ответственным за внутренний порядок в гетто назначили Хацкеля Баранского (50 лет), бывшего работника лесобиржи городского деревообрабатывающего комбината им. Коминтерна. Узников выводили на принудительные работы: уборка мусора, улиц и отхожих мест, строительство дорог, разгрузка вагонов. В начале октября 1941 г. на северной окраине города, вблизи аэродромного поля, нашли овраг, где военнопленные вырыли две большие и глубокие ямы. В воскресение вечером 19 октября был устроен банкет в честь немецкой армии в столовой на базарной площади. Прибывшие оберштурмфюрер Краффе и бургомистр Борисова Станислав Станкевич объявили, что через несколько часов начнется "важнейшая акция". Утром 20 октября евреев собрали и стали переправлять на машинах и пешими колоннами к ямам. Собирали в овраге в 50 м от могил. Перед расстрелом раздевали и укладывали лицом вниз – "методом сардин" – для экономии места. Завхоз отделения полиции Иосиф Майтак привез водку. Полицейские выпивали и приступали к "работе". Много раненых закопали живыми. Ямы были присыпаны тонким слоем земли, через который просачивалась кровь. Потоками она могла попасть в Березину. Тогда могилу покрыли негашеной известью и дополнительным пластом песка. За два дня, 20-21 октября 1941 г., было расстреляно 7 245 евреев. Однако с учетом других разрозненных акций количество жертв в Борисове достигло 9 тыс. В 1943 г. немцы заставили команду военнопленных выкапывать трупы евреев и сжигать на больших кострах. После завершения работ, участников этой операции расстреляли.

В 1947 г. родственники погибших на месте расстрела установили скромный памятник, но без упоминания о том, что там похоронены евреи. Надпись представляла собой казенное клише, что было обязательным условием со стороны властей. Только в 1995 г. на памятнике появилось изображением меноры (А. Розенблюм. Память на крови (Петах-Тиква, 1998), с. 59-63.

Примечание автора: Борисов – город, райцентр в Минской обл., расположен в 71 км от Минска, станция железной дороги на линии Минск-Орша, перекресток автомагистрали Минск – Москва; основан в 1102 г. полоцким князем Борисом Всеславичем, а по др. сведениям *в 1032 г. киевским князем Ярославом Мудрым; в эпоху исторической Польши город Тройского воеводства, Оршанского повета, с 1795 г. уездный город Минской губ.; сведения о евреях относятся к XVI в., Борисовский кагал считался одним из наиболее известных в Белоруссии и Литве; в 1766 г. проживало 249 евреев, в 1861 г. – 2 851 еврей, в 1897 г. – 7 722 (из 15 063 всех жителей), в 1910 г. – 10 617, в 1926 г. – 8 355, в 1939 г. – 10 011 евреев (из 49 108 всех жителей); оккупирован немецкими войсками с 2 июля 1941 г. по 1 июля 1944 г., на территории города было образовано 6 лагерей смерти, в которых погибло более 33 тыс. чел. (НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, лл. 66-69; ГА Минской обл., ф. 635, оп. 1, д. 4, л. 1).

Бытень (Быцень, Вуten): уничтожение еврейского населения было проведено 25 декабря 1942 г. Людей подвозили к выкопанной яме на автомашинах, заставляли раздеваться и ложиться на дно лицом вниз. После этого расстреливали из автоматов и пулеметов. Поверх убитых принуждали ложиться очередную партию жертв, и все повторялось сначала. Комиссия содействия ЧГК СССР по Бытеньскому району 18 ноября 1944 г. произвела вскрытие места захоронения. Выяснилось, что оккупанты использовали для могилы старый окоп в 100 м на окраине местечка. Поверху была набросана колючая проволока, слой земли, покрывавший трупы казненных был только на полметра. Тела людей были в беспорядочном положении вверх и вниз лицом. Одни лежали в нижнем белье, другие нагие. Среди убитых оказалось 40 мужчин, 8 женщин и трое детей в возрасте от 7 до 9 лет. 48 человек из погибших, обнаруженных в захоронении, оказались евреями, а 12 чел.- военнопленными. Пулевые ранения наносились в область грудной клетки и спины. 30 декабря 1944 г. были вскрыты могилы у д. Рудня в двух километрах от Бытеня. В первой обнаружили 900 тел (350 мужчин, 420 женщин и 130 детей). Во второй – 80 (45 мужчин, 20 женщин и 15 детей). Национальная принадлежность в акте экспертной комиссии не указывалась. В целом по Бытеньскому району было проведено 6 карательных операций, в ходе которых убили 1 552 мирных жителя, включая 489 женщин и 284 ребенка, сожгли 44 чел. (16 детей и 14 женщин), угнали на принудительные работы в Германию 505 мужчин и 294 женщины. Из советских военнопленных погибло 223 чел.

Организаторами и исполнителями убийств комиссией были названы: шеф жандармерии Шульц, офицеры Ганофтоль, Хиль- кин, Бровзер, Грихе, заместитель начальника жандармерии Вебер, начальник службы СД Тубис, жандармы Энкель, Шмек, Из- берг, начальник лесопильного завода Вундерлих и его помощник Лясс, Михелос Отто, оберлейтенант Кох, штабс-фельдфебель Альфред Розубавц и охранники гетто (Оригинал источника хранится в ГАРФ (Москва), ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 1-39; копии находятся в Архиве Яд Вашем, (Иерусалим), М-33/1159).

Примечание автора: Бытень – деревня Ивацевичского района (с 1965 г.) Брестской области, центр сельсовета, расположена в 27 км от Ивацевичей; впервые упоминается в XVI в. как местечко Слонимского повета Великого КНЯ Ж 6СТВ8. Литовского, с 1795 г. в составе Российской империи – м. Слонимского уезда Гродненской губ.; в 1766 г. – 273 еврея, в 1847 г. – 573, в 1897 г. – 1 614 (из 2 682 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, а с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 739 евреев; оккупирована немецкими войсками с 26 июня 1941 г. по 9 июля 1944 г.

 Василишки (Васiлiшкi, Wasiliszki): 9 мая 1942 г. гетто окружили и никого не выпускали. 10 мая узников начали выводить партиями по 60 чел. к еврейскому кладбищу на окраине местечка. Там уже были готовы могилы. Людям приказывали раздеваться, складывать одежду в кучи, а затем сталкивали в яму и стреляли. Так продолжалось до вечера 11 мая. Общее количество расстрелянных за два дня составило 2 159 чел. Всего в Василишках и районе за годы оккупации погибло 2 865 жителей всех национальностей, в Германию было отправлено 598 чел. Активное участие в погроме принимала зондергруппа СС из Лиды под командованием штабслейтера Виндиша и его помощника Васюкевича совместно с жандармерией и гестапо соседних районов. Большую помощь нацистам оказывала белорусская полиция во главе с комендантом Ежевским, которому помогали Тубилевич, Витольд Шмигира, Николай Журун, отличившиеся особой жестокостью. Комиссия содействия ЧГК СССР по Василишкинскому району составила поименный список жертв из мирного населения на 616 фамилий, подавляющее большинство из которых принадлежало евреям (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 36, лл. 2-49; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 52; госархив Гродненской области, ф. 1029, оп. 1, д. 75, лл. 27-28; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/702).

Примечание автора: Василишки – деревня в Щучинском районе Гродненской области, расположена на р. Лебеда в 27 км от Щучина; впервые упоминается в первой пол. XV в., с 1486 г. – местечко, в 1706 г. находилась резиденция польского короля Станислава Лещинского, в составе России с 1795 г, местечко Лидского уезда Виленской губ.; в 1847 г. – 719 евреев, в 1897 г. – 2 081 (из 2 781 всех жителей); в 1921- 1939 гг. в составе Польши, центр повета Виленского воеводства, с 1939- го в БССР, в предвоенные годы проживало 1 223 евреев; оккупировананемецкими войсками с июня 1941 г. по июль 1944 г.; в 1967 г. установлен обелиск "советским гражданам", погибшим от рук фашистов.

Вилейка (Вiлейка, Wilejka): до образования гетто было приказано на еврейских домах сделать надписи на русском, польском и немецком языках. Евреев обязали надеть желтые нарукавные повязки, снимать шапку перед немцами, запретили посещать общественные места, ходить по тротуарам. За любое нарушение грозили смертью. Для большего глумления гебитскомиссар и комендант Вилейки надели на своих собак еврейские отличительные знаки.

12 июля 1941 г. немецкие власти через бургомистра Сапешко объявили, что все евреи-мужчины в возрасте от 15 до 60 лет должны собраться к 10 часам утра в синагоге по Школьному переулку. На их пути стоял строй солдат, которые избивали входивших в синагогу деревянными палками. У евреев забрали документы и отпустили по домам, приказав принести ценные вещи, деньги, золото и часы. Когда евреи сдали то, что у них потребовали, их построли в колонну, отделили специалистов, а остальных погнали в сторону деревень Ставки и Малюты, где расстреляли. Сведения о количестве погибших отличаются. Анастасия Подберезская называла 300 чел., Вера Казанович и Нина Альфер – 250, Марк Ястшолиб – 150, Иосиф Шмуклер – 140 евреев и 15 неевреев. О гибели 150 мужчин в лесу за деревянным мостом у д. Ставки говорил протоирей Вилейки Лев Белявский, который подчеркивал, что гестапо специально охотилось за евреями. 16 апреля 1945 г. комиссия содействия ЧГК по г. Вилейке вскрыла 5 могил у д. Ставки, где было обнаружено 250 трупов, однако точное время захоронения каждой из могил установлено не было. Комиссия констатировала только, что все они относились к лету 1941 г.

Гетто устроили в помещении бывшей школы фабрично-заводского обучения (ФЗО) по ул. Стахановской. Численность узников менялась, туда свозили евреев из окрестных мест – Куренца, Кобыльников и др. Питание было очень скудным, обычно 200 гр. хлеба с отрубями и прочими примесями в сутки и суп-баланда. Евреи выполняли различные хозяйственные работы, расчищали развалины, строили дороги, разгружали транспорт и т.д. К осени 1942 г. большинство из них обессилeло и потеряло трудоспособность.

Следующая группа евреев (до 350 чел.) была расстреляна в урочище Липники в пригороде Вилейки (дата в документе не названа – Л.С.). В августе 1941 г. в город приехали каратели из СС, погрузили большое количество (конкретное количество не названо – Л.С.) еврейских женщин с детьми и увезли в неизвестном направлении. Об этом вспоминала Нина Альфер (1888 г.р.), она видела, как подъехала крытая машина. Солдаты с эмблемой черепа и костей ловили на улице евреев и загоняли в грузовой автомобиль. Избили старика, который не мог быстро бежать к машине. Девочку трех лет офицер так сильно швырнул, что она перелетела через кузов на другую сторону тротуара. Полуживую, ее сунули в кузов. Когда машину набили до отказа, людей увезли в неизвестном направлении. Больше их не видели.

Новая акция была проведена 2-3 марта 1942 г. Под разными предлогами были собраны триста евреев, из которых отобрали 23 специалиста, а остальных расстреляли около городской тюрьмы. Тюрьма была известным местом экзекуций. Людей расстреливали у стены из пистолета в упор, детям ломали позвоночники еще живым. После этого обливали горючей жидкостью и поджигали. Так только во дворе тюрьмы и возле северной ее стены погибло около 700 чел. При раскопках захоронений в 1945 г. в этом месте извлекалась плотная масса светлосерого цвета и пепел. Это результат использования акустической соды, которой обрабатывали трупы после акций.

Гетто в Вилейке ликвидировали 7 ноября 1942 г., каратели окружили здание школы ФЗО. Евреям приказали выйти на улицу и сесть в машины, вещи и другое имущество взять не разрешили. Председатель юденрата вызывал узников по списку и они организованно садились в транспорт. Когда список подошел к концу, последними сели члены юденрата. Машины, три крытых грузовика и одна легковая, проследовали к усадьбе Михаила Лавриновича. На повороте из одной машины выскочил человек и пустился бежать, его застрелили из автомата и бросили в кузов. Евреев завели в усадьбу. Охрана внимательно следила, чтобы никто из местных жителей не появлялся на улице, и дом подожгли. После этого в гетто пришли полицейские, которые делили вещи и обменивали у прохожих на самогон. Свидетельница Н.И. Альфер, когда немцы уехали, пошла в усадьбу. В одной ее части были мужчины, в другой женщины, которые сидели обнявшись. Трупы обуглились, но были различимы. На руках у некоторых были дети. Погибших долгое время не предавали земле. Собаки и птицы растаскивали и расклевывали их по частям. Только через полтора месяца немцы прислали 10 евреев из другого гетто похоронить останки в яме у пожарища. Свидетель И.Р. Турецкий утверждал, что трупы не предавали земле до весны 1943 г., пока он не похоронил их вместе с соседями.

Количество погибших 7 ноября 1942 г. не установлено. И.А. Шмуклер считал, что было убито и сожжено 110 евреев: "Немцы из СД под командованием Граве поставили охрану с пулеметами и подожгли дом". Надежда Ермакова (1903 г.р.) говорила о 400 евреях. Комиссия содействия ЧГК 20 апреля 1945 г. составила акт о том, что по ул. Партизанской было собрано 300 стариков, женщин и детей, которых заперли и подожгли. О национальной принадлежности жертв в документе речи не велось. Весной 1943 г. произошла последняя акция. Погром провели ночью, а наутро на улице стояли лужи крови. Всего за годы оккупации в Вилейке погибло 7 250 чел. (827 женщин и 118 детей), сожжено 300 чел., расстреляно и замучено 400 военнопленных, 3 чел. повешено, угнано в Германию 37 чел. Национальность жертв комиссия не называла.

Организаторами геноцида были: начальник концлагеря Вилейки Шеленг, помощник начальника концлагеря Юзеф Москот, начальник СД Граве и его помощник Цифле (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 3, лл. 6-Зф НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, л. 106-109; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1135).

Примечание автора: Вилейка – город, центр района в Минской области, расположен на р. Вилия в 103 км от Минска, узел дорог на Молодечно, Сморгонь, Мядель, Докшицы, Плещеницы; известен с 1599 г. как местечко, центр Вилейского староства Ошмянского повета, присоединен к России в 1793 г., уездный город Виленской губ.; в 1797 г. проживало 957 евреев (из 1 270 всех жителей), в 1803 г. – 1 006 евреев (1 387), в 1897 г. – 1 328 (3 560); в 1921-1939 гг. в составе Польши, центр повета Виленского воеводства, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 710 евреев; оккупирована немецкими войсками с 26 июня 1941 г. по 2 июля 1944 г., акции уничтожения еврейского населения проводились 12, 30 июля 1941 г. и 6 сентября 1942 г., всего за годы оккупации погибло 6 972 чел., сам город был почти полностью разрушен.

Витебск (Вiцебск, Vitebsk): приказ об образовании гетто и переселении евреев на правый берег р. Двины был отдан в конце июля 1941 г. Оно занимало район клуба металлистов и улицы Набережная, Ильинская, Кирова, Комсомольская и Энгельса. При переправе, которая была поручена уголовникам, часть евреев была потоплена на середине, 24 июля 1941 г. было расстреляно 400 евреев якобы за поджог города; с 20 по 25 октября 1941 г. под предлогом борьбы с эпидемией было уничтожено 3 000 узников. 19 декабря 1941 г. погибло 4 090 чел., СД сообщило в Берлин о полной ликвидации гетто. Местами массовых расстрелов стали: Иловский ров, еврейское кладбище в районе Песковатика, Староулановское кладбище, Улановичская гора, Черная лужа, Духовский овраг у старого аэропорта в районе Лучесны, пойма р. Витьбы недалеко от Ветеринарного института. В 1943 г. нацисты организовали раскопки и сжигание останков жертв силами советских военнопленных и мирного населения, которые после завершения работ были ликвидированы (Оригинал источника хранится в Национальном архиве Республики Беларусь, ф. 861, оп. 1, д. 5, лл. 25, 51, 76; госархив Витебской области, ф. 1610, оп. 1, д. 1, лл. 194-195).

Примечание автора: Витебск – город, центр Витебской области, расположен на р. Западная Двина, в 300 км от Минска, узел железных дорог на Москву, Санкт-Петербург, Оршу, Полоцк, порт на Западной Двине; основан княгиней Ольгой в 974 г., с 1101 г. – центр Витебского княжества, с XIV в. в составе Великого княжества Литовского, в начале XVI в. – центр Витебского воеводства Речи Посполитой; после присоединения к России в 1772 г. – провинциальный город Псковской губ., в 1777 г. присоединен к Полоцкой губ., в 1796 г.- центр Белорусской губ., переименованной в Витебскую губ.; первые сведения о евреях относятся к 1551 г., в 1897 г. – 3 440 евреев (52,4 % всех жителей), в 1910 г. – 43 616 евреев, в 1923 г. – 39 714, в 1939 г. – 37 095 евреев (из 167 299 всех жителей); оккупирован немецкими войсками с 11 июля 1941 г. по 26 июня 1944 г., которые убили в городе и его окрестностях 62 тыс. мирных жителей, включая свыше 20 тыс. евреев, а также 76 тыс. советских военнопленных; в 1995 г. на месте расстрела евреев в Иловском (Туловском) рву был установлен мемориальный знак.

Вишнево (Вiшнева, Wisznievo, Wiszniew): первыми жертвами стали 40 евреев, которых расстреляли в июле и августе 1941 года на еврейском кладбище. По свидетельству Наума Подберезкина (1915 г.р.), немцы фотографировали акцию. Список евреев был составлен заранее и передан немцам. Оставшихся евреев (1 550 чел.) заключили в гетто и использовали на принудительных работах на станции Красное. Гетто просуществовало до сентября 1942 г. Утром до наступления рассвета (дата в документе не названа – Л.С.) в местечко прибыли каратели. При активной помощи местной полиции евреев собрали и повели к яме. В тех, кто пытался бежать, стреляли. По разным данным, в тот день было убито от 1 300 до 1 350 евреев (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 4, лл. 31-39; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, лл. 55-58, 61-62; ф. 4, оп. 29, д. 112, л. 484; копии находятся в Архиве Яд Вашем, (Иерусалим), М-33/1136).

Примечание автора: Вишнево – деревня в Воложинском районе Минской области, расположена на р. Олыпанка в 23 км от Воложина; в XIV в. в составе Кревского княжества, в 1583 г. – местечко, в эпоху Речи Посполитой – центр волости Ошмянского повета Виленкого воеводства, с 1793 г. включена в Россию; в 1847 г. проживало 336 евреев, в 1897 г. – 1 463 (из 2 650 всех жителей); в 1919-1920 гг. и 1921-1939 гг. в составе Польши, центр гмины Воложинского повета Новогрудского воеводства, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживал 571 еврей; с июня 1941 г. по 6 июля 1944 г. оккупирована немецкими войсками, которые убили 2 060 жителей, среди них не менее 1 500 евреев; в 1980 г. поставлен памятник жертвам фашизма, упоминание о геноциде евреев отсутствует.

Волковыск (Ваўкавыск, Wolkowysk, Volkovysk): центр города был разрушен в первые дни войны после воздушных бомбардировок, многие жители оказались погребены под развалинами. Аресты начались сразу после вступления в город немецких войск, открыли отделение гестапо; с сентября по декабрь 1941 г. было расстреляно несколько сот мирных жителей, местом расстрела стали Мышьи горы и Замковый лес, куда отвозили на автомашинах; в ноябре 1942 г. евреев переселили в гетто, условия жизни в котором были невыносимыми. Время от времени узников увозили в "незвестные места" (так в документе – Л.С.), откуда они не возвращались.

В акте комиссии содействия ЧГК по Волковысскому району от 18 марта 1945 г. говорилось, что еврейское население "фашистские звери уничтожали целиком". В 1942 г. (месяц не указан – Л.С.) евреев собрали в центре города и "методично убили". Основные расстрелы проводились в лесах западнее Волковыска. Среди погибших было 27 врачей, 50 учителей, 5 инженеров, 6 техников, 5 юристов, 6 служителей культа. В результате опроса населения комиссия восстановила 3 021 фамилию узников гетто. Всего в городе за годы оккупации погибло 8 233 чел., а в его районе – 9 328 чел., включая 3 110 женщин и 1 554 детей (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 37, лл. 1-16; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, лл. 63, 67, 89; ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 35; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/701).

Примечание автора: Волковыск – город областного подчинения, центр района Гродненской области, расположен на р. Рось в 98 км от Гродно, узел железных дорог на Барановичи, Мосты, Слоним, Ружаны и Бересто- вицы; первые поселения датируются X в., в летописях впервые упоминается в 1252 г., в XIII в. – центр Волковысского княжества, в 1386 г. великий князь Ягайло принял здесь польскую корону, с XV в. – центр староства, а с XVI в. – повета Новогрудского воеводства, с 1796 г. – уездный город Слонимской, а позже Литовской губерний; евреи упоминаются с 1577 г., в 1766 г. – 1 282 еврея, в 1797 г. – 1 477 евреев и караимов, 1 821 христиан, в 1847 г. – 1 429 евреев, в 1897 г. – 5 528 (из 10 323 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, центр повета Белостокского воеводства, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 5 130 евреев; с 28 июня 1941 г. по 14 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили более 29 тыс. чел., включая 20 тыс. военнопленных; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма; в 1966 г. установлен обелиск.

Воложин: большинство жертв среди мирного населения в годы оккупации составили евреи. Такой вывод сделала Воложинская комиссия содействия ЧГК СССР (акт от 13 июня 1945 г.). Рубин Гельман (1902 г.р.), Михаил Бурак (1898 г.р.) и Наум Подберезкин (1915 г.р.) рассказали, что первую группу евреев из 45 чел. расстреляли в августе 1941 г. Их вывели за город и приказали копать могилу, потом загнали в нее и начали стрелять, раненых похоронили заживо вместе с убитыми. Второй погром прошел в октябре 1942 г. Каратели из гестапо приехали на двух автомашинах. Они вывели 225 евреев из помещений бывших польских казарм и расстреляли в тот же день (конкретное число в документе не названо – Л.С.) по ул. Дубинской. Третью акцию прове

ли летом 1943 г. на еврейском кладбище (1 500 чел.). Тех, кто пытался сопротивляться, прятался или убегал – убивали на месте. Следующую расправу учинили зимой 1943 г. по ул. Шаповаловской: в сарае для просушки льна сожгли около 400 евреев.

Расстрелами руководили немецкие офицеры Блюм и Блеш, которым помогали полицейские из местного населения. Данила Нехай спрятал в гумне своего дома радиоприемник. Позднее там было устроено "еврейское общежитие" (так в документе – Л.С.) для 20 чел. Сам Нехай перебрался жить в более просторный дом Шахно Парецкого. Два раза он писал в гестапо в Минск о том, что среди евреев в Воложине много коммунистов. Но ответа не было, тогда Нехай под предлогом того, что ему нужно к глазному врачу, поехал в Минск (лето 1943 г.), оттуда – в Вилейку и через несколько дней в Воложин прибыл отряд карателей из 35 гестаповцев, которые окружили "еврейское общежитие", и Нехай указал на спрятанный приемник. Это послужило поводом для расправы с последними евреями. Их собрали на площади по ул. Дубинской в большом сарае и оттуда выводили партиями по 50-100 чел. на еврейское кладбище, где расстреливали. Многих убили там, где они прятались, 600 евреев сожгли заживо в доме бывшего польского жандарма Бунова. Уцелел только Гирш Склют, который ударил полицейского и убежал.

В убийствах евреев активное участие принимали комендант городской полиции Янковский (бывший уполномоченный Наркомата земледелия БССР в Воложине), жители Воложина Тавтень, Зенько, крестьянин Ботян, братья Станкевичи из д. Филип- пиняты. Они отличались особой жестокостью к евреям, провоцировали и "подталкивали к скорейшей гибели".

После освобождения города комиссия ЧГК установила 136 фамилий евреев Воложина с указанием их возраста, пола, профессии и последнего перед войной места работы (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 4, лл. 11-69; ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 20; ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 459-460; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1136).

Примечание автора: Воложин – город, центр района Минской области, расположен на р. Воложинка в 75 км от Минска; впервые упоминается в XIV в., с 1507 г. – центр староетва в Новогрудском воеводстве, с 1551 г. – местечко Ошмянского повета Виленского воеводства; в 1793 г. включен в состав Российской империи, в 1766 г. – 383 еврея, в 1847 г. – 590, в 1897 г. – 2 452 (из 4 534 всех жителей); в 1806-1892 гг. действовала иешива "Эц Хаим", главу которой, начиная с 20-х гг. XIX в., власти считали одним из руководителей российского еврейства; в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 1 434 еврея; с 25 июня 1941 г. по 5 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили более 2 тыс. чел., в их числе погибли последние 64 слушателя Воложинской иешивы; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма.

Воробьевичи (Верабьевiчы, Vorobuevichi, Worobieviche): с приходом немцев было создано гетто, в акте комиссии содействия ЧГК СССР по Воробьевичскому району от 21 сентября 1944 года сказано, что "гитлеровцы свозили в это место евреев со всей Белоруссии", В окрестностях местечка был подготовлен большой ров. 8 августа 1942 г. немцы и полицейские провели акцию, которая продолжалась с 11.00 до 14.00. Людей раздевали донага, выводили группами по десять человек ко рву, укладывали на дне лицом вниз и стреляли. Комендант полиции местечка Любча Викентий Комар, а также полицейские Шоцкий, Поличейко, Лукашевич и другие добивали раненых. Поверх убитых заводили новую партию, и все повторялось сначала. Могилу засыпали небольшим слоем земли. За три часа было убито 635 евреев. Руководил расстрелом комендант жандармерии Франц (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 81-82; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Воробьевичи – село Слонимского района Гродненской области; входило в Слонимский уезд Гродненской губернии, в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР; с июня 1941 г. по июль 1944 г. оккупировано немецкими войсками, после освобождения республики братскую могилу привели в порядок и огородили. У ее основания поставили памятник, в то же время упоминание о евреях отсутствует.

Вороново (Воранава, Woronovo): в ноябре 1941 г. в местное гетто доставили группу евреев из Вильно, среди которых было много представителей интеллигенции. Художник Трегер Груби- яш, рисовавший портрет Франклина Д. Рузвельта, перед войной приехал из США навестить родственников и не смог вернуться. Вместе с ним были доктор филологии Натан Циммель, профессор Варшавского университета Обербах, доктор Гершунь, профессор-математик Идельсон и др., всего 15 профессоров. Евреев заперли в клубе местечка и продержали неделю, подвергали побоям и издевательствам. Из клуба доносились душераздирающие крики, стоны и причитания. Перед акцией немцы приказали приготовить для себя обед и принести водку. В субботу 14 ноября 1941 г. каратели начали "работу", в 600 м между местечком и железнодорожным полотном была яма, к которой подводили евреев группами по 20 чел., отдельно мужчин, женщин и детей. Стреляли, на тела погибших ставили новую партию и открывали огонь. Жен убивали на глазах у мужей, детей – на глазах матерей. Раненых не добивали, а закапывали живыми. В тот день погибло 268 евреев, которые похоронены в двух могилах у полустанка Вороново.

Второй погром устроили 11 мая 1942 г. "Немцы не видели границ своей злобы и жестоко расправлялись с мирными жителями" (из акта Комиссии содействия ЧГК ССР по Вороновскому району от 28 февраля 1945 г.). Людей раздевали донага и нещадно били. В тот день погиб 1 291 еврей, все они покоятся в братской могиле возле шоссе Вороново-Лида. Всего по Вороновскому району было расстреляно 1 604 чел., включая 492 женщин и 299 детей. Комиссия смогла установить только 1 387 имен и фамилий евреев Воронова и евреев-беженцев.

Организаторами и активными участниками преступлений явились начальник жандармерии Вороново обер-фельдфебель Раймунд, комендант полиции Шефранский, комендант района по хозяйственной части Бэлях, непосредственными исполнителями стали белорусские полицейские (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 38, лл. 1-67; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/706).

Примечание автора: Вороново – городской поселок, центр Вороновского района Гродненской области, расположен в 133 км от Гродно; впервые упоминается в XVI в., затем местечко Лидского уезда Виленской губернии, в 1847 г. – 199 евреев, в 1897 г. – 1 432 (из 1 574 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР; с 23 июня 1941 г. по 11 июля 1944 г. оккупировано немецкими войсками, которые убили более 2 600 чел.; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма, в 1964 г. установлен обелиск, упоминание о евреях отсутствует.

Городище (Гарадзiшча, Gorodishche): через несколько дней после прихода в местечко немцы взяли заложниками 17 евреев. Среди них оказались две семьи Циринских и советские активисты. Они были расстреляны. Осенью начались массовые расстрелы евреев. 20 октября 1941 г. в 10 часов утра в Городище прибыла команда из СС. Взрослым мужчинам-евреям приказали взять лопаты и явиться на площадь. 68 специалистов оставили в гетто. Других 150 мужчин разделили на две группы. Одну отвезли на машинах в урочище Погорельцы в двух километрах от Городища, а другую – в лес Михновщина в четырех километрах. Было объявлено, что нужно вырыть ямы для военных сооружений. На самом деле, это оказались могилы, где 21 октября 1941 года расстреляли 1 440 евреев из Городища. Среди них были парикмахер Елин, братья Красильщики и 105-летний раввин Мордухович. В тот же день в лесу Михновщина были убиты 70 представителей интеллигенции местечка – врачей, учителей, адвокатов и др. Следующую акцию провели в начале мая 1942 г., около православной церкви Городища было расстреляно 35 евреев из гетто. В августе 1942 г. там же погибли около 100 еврейских специалистов (в документе – "мастеровых" – Л.С.). Летом 1942 г. около церкви расстреляли женщину по фамилии Мордух и двух ее детей, проживавших в местечке по Новогрудской улице. Во время конвоирования женщина лишилась рассудка. Всего за три года оккупации в Городище и его окрестностях погибло 4 тыс. чел. всех национальностей.

Комиссия обнаружила несколько массовых захоронений (акт от 20 апреля 1945 г.). В лесу урочища Погорельцы в двух километрах от местечка по дороге Городище – Барановичи по левой стороне в 200 м от шоссе была расстреляна "масса евреев и польского населения" (так в документе – Л.С.). Другая могила была вскрыта в 300 м около православной церкви местечка. В ней были похоронены евреи, партизаны и советские военнопленные. Кроме того, в окрестностях Городища имелось большое количество одиночных могил мирных граждан, погибших от рук фашистов. Эксгумация показала, что большинство трупов имели следа пыток, руки перед казнью связывали колючей проволокой.

Организаторами акций были: командир 57-го карательного шуцбатальона Виклинг, ортскомендант Городища лейтенант вермахта Пляц (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 1-52; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Городище – городской поселок в Барановичском районе Брестской области, расположен в верховье р. Сервач в 25 км от Барановичей; с середины ХТТТ ст. в составе Великого княжества Литовского, во 2-й пол. XV в. известен как великокняжеский двор, в эпоху Речи Посполитой – местечко Новогрудского воеводства, в составе Российской империи с 1795 г.; в 1766 г. в кагале 422 еврея, в 1897 г. – 5 023 всех жителей; с 1924 г. – центр Городокского района, в предвоенные годы проживало 760 евреев; оккупирован немецкими войсками с 10 июля 1941 г. по 24 декабря 1943 г., в гетто (Слонимский переулок) находилось 68 евреев, расстрелянных в лесу Михновщина; всего за годы оккупации в Городище и близлежащем районе было убито более 5 084 чел.; имеется мемориальный комплекс на военном кладбище, в 1994 г. установлен мемориальный знак жертвам Катастрофы.

Городея (Гарадзея, Gorodeya, Horodziej): по свидетельству Елены Васильевны Беженцевой, однажды рано утром полиция оцепила гетто (дата не названа – Л.С.). Людям приказали срочно собраться на площади. Некоторые "не поддались на удочку" (не поверили – Л.С.) и пытались спрятаться. Полицейские ходили по домам и выталкивали к месту сбора. Затем приехали немцы, евреев положили на землю лицом вниз. Кто пытался подняться или протестовать, расстреливали, детей забивали палками. Потом по людям на земле пустили автомашины, уцелевших посадили в грузовики и повезли на окраину Городеи, где расстреляли. Земля в этом месте еще несколько дней шевелилась. Из "рва смерти" удалось спастись только одной женщине с дочерью (фамилии в документе не названы – Л.С.).

Активное участие в акции принимали: комендант полиции Городеи Моцкало и Александр Кудлач. Последний "отличился" и в других местах, за что был произведен в заместители начальника Несвижской городской тюрьмы. Полицейский Кулаковский был заслан в один из партизанских отрядов, где пробыл около года. Вернувшись, он выдал 30 чел., поддерживавших связь с партизанами. Этих людей немцы арестовали и увезли в концлагерь Колдычево, где они погибли (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 95-98; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Городея – городской поселок в Несвижском районе Гродненской области; бывшее село Новогрудского уезда Минской губернии, расположен на р. Городейка в 14 км от Несвижа; в 1897 г. – 688 евреев (из 754 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 796 евреев; оккупирована немецкими войсками с конца июня 1941 г. по 4 июля 1944 г., имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма, упоминание о евреях отсутствует.

Гродно (Гродна, Grodno): существовало два гетто: по ул. Переца и по ул. Скидельской с ноября 1941 г. по март 1943 г. Убийства мирных жителей совершали на территории городской тюрьмы, в доме по ул. Коминтерна, форте № 2 и ряде других мест. Всего погибло свыше 33 тыс. мирных жителей, включая более 20 тыс. евреев. Методы истребления были различными: изнурительный физический труд, голод, антисанитария, приводившая к болезням и эпидемиям, погромы и расстрелы. Для захоронения использовались крепостные рвы 12 фортов Гродно и овраги. Начиная с весны 1944 г., силами евреев и заключенных проводились работы по сокрытию следов геноцида – срывали надмогильные холмы, разбивали на их поверхности цветники и овощные грядки (двор тюрьмы Гродно), извлекали и сжигали трупы (кладбища Гродно, Колбасино, Лососно, форт № 2 и др.).

Городская комиссия содействия ЧГК СССР (акт от 26 июня1945 г.) обследовала места массовых захоронений, которые достигали от 2 до 6 м в ширину и от 50 до 100 м в длину. Тела убитых укладывали по 3-7 рядов в глубину. Организаторами и исполнителями акций были: комиссар Гродненского уезда фон Плетц, начальник гестапо Эфрелис, комендант гетто № 1 Визо, комендант гетто № 2 Стрельбов, начальник городской тюрьмы Шедель, а также начальник жандармерии Вороновского района Раймунд (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 1-16; д. 48, лл. 5-11; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, лл. 8-9; ф. 845, оп. 1, д. 8, лл. 19, 20, 28, 54; ГА Гродненской области, ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 38; ф. 1029, оп. 1, д. 48, лл. 13, 19; д. 73, л. 31, д. 75, л. 81; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/708, 715).центр Гродненской губ.; в эпоху Речи Посполитой – город Тройского воеводства; евреи впервые появились в конце ХП в., начиная с XVII в. – один из трех главных центров еврейства Литвы и Белоруссии (наряду с Пинском и Брестом), евреи в Гродно составляли в 1816 г. – 85 % всего населения, в 1887 г. – 68,7 %, в нач. XX в. – 60 %; в 1790 и 1816 гг. евреи пережили "кровавые наветы", один центров духовной жизни восточноевропейского еврейства, основана одна из первых в России еврейская типография; в 1921-1939 гг. в составе Польши, в 1921 г. – 53, 9 % евреев в Гродно, в 1931 г. – 18 697 евреев (42,6 % всего населения города), с 1939 г. в БССР; с 24 июня 1941 г. по 16 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили более 51 438 чел., включая 20 600 евреев; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма; в 1965 г. уставлена стелла.

Примечание автора: Гродно – город, центр области и района, расположен на р. Неман, в 300 км от Минска, узел железных дорог на Вильнюс, Мосты, Белосток, речной и воздушный порты; возник в конце X в.; впервые упоминается в 1127 г., в XII в. – центр Гродненского княжества, с XIII в. в составе Великого княжества Литовского, с 1801 г. - центр Гродненской губ.; в эпоху Речи Посполитой – город Тройского воеводства; евреи впервые появились в конце ХП в., начиная с XVII в. – один из трех главных центров еврейства Литвы и Белоруссии (наряду с Пинском и Брестом), евреи в Гродно составляли в 1816 г. – 85 % всего населения, в 1887 г. – 68,7 %, в нач. XX в. – 60 %; в 1790 и 1816 гг. евреи пережили "кровавые наветы", один центров духовной жизни восточноевропейского еврейства, основана одна из первых в России еврейская типография; в 1921-1939 гг. в составе Польши, в 1921 г. – 53, 9 % евреев в Гродно, в 1931 г. – 18 697 евреев (42,6 % всего населения города), с 1939 г. в БССР; с 24 июня 1941 г. по 16 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили более 51 438 чел., включая 20 600 евреев; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма; в 1965 г. уставлена стелла.

Деречин (Дзярэчiн, Dereszyn, Derechin): с приходом немцев евреев согнали в гетто, где они вынуждены были ютиться в большой скученности по нескольку семей в одном помещении. Их избивали резиновыми палками и "убивали для своей личной утехи из огнестрельного оружия" (так в документе – Л.С.). В апреле 1942 г. карательный отряд из немецкой жандармерии расправился с 150 евреями под предлогом возмездия за бегство из гетто 7 узников. Расстреливали в лесу Родишки Мостовского района, трупы закопали во рву. Оставшиеся евреи Деречина были убиты 23-26 июня 1942 г. Жандармы и белорусские полицейские окружили гетто в четыре часа утра. Отряд карателей состоял из 14 немецких жандармов и 70 местных полицейских. Главным "злочинцем" был Фриц Фига. Во время погромов присутствовали "начальник района" Волков, бургомистр Сончик, председатель БНС (Белорусская народная самопомощь) Воронович и другие, которые принимали участие в карательной операции и грабили еврейское имущество. Все местечко "от старого до малого обоего пола было повыбито". Погибших похоронили в восьми воронках от авиационных бомб, шесть из которых находились на окраине Деречина, а две – в его центре. Всего погибло 4,1 тыс. жителей, а 67 человек угнаны в "немецкое рабство" (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 41, лл. 1-16; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/709).

Примечание автора: Деречин – деревня в Зельвинском (с 1966 г.) районе Гродненской области, расположена на р. Сипа, в 15 км от Зельвы и 98 км от Гродно; впервые упоминается с XV ст., в эпоху Речи Посполитой – местечко Слонимского повета Новогрудского воеводства, с 1795 г. в составе Слонимского уезда Гродненской губернии Российской империи; евреи-арендаторы упоминаются с 1619 г., в 1766 г. в кагале 404 еврея, в 1897 г. – 1 887 (из 2 663 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 1 346 евреев; оккупирован немецкими войсками с июня 1941 г. по июль 1944 г.; имеется братская могила советских воинов и партизан, в 1948 г. установлен обелиск жертвам геноцида евреев.

Дрогичин (Драгiчын, Drogichin): улицы Дрогичина патрулировались при помощи служебных собак, которых натравливали на прохожих. Очевидцы вспоминали, что сами немцы "были не лучше своих овчарок". Одним из мест расстрелов стало кладбище в центре города недалеко от тюрьмы. Казни совершали по ночам. Перед смертью связывали колючей проволокой между собой, трупы сталкивавли в заранее приготовленные ямы, раненых и мертвых закапывались вместе.

После освобождения города были обнаружены места массовых захоронений. Самое большое – на кладбище вблизи райпотребсоюза: 3 816 трупов (895 мужчин, 1 083 женщин и 1 838 детей). В яме размером 78мх7мх2м были найдены тела людей с пробитыми черепами, переломами конечностей, поломанными ребрами, обезображенными лицами, вывихами рук и ног. В центре города было вскрыто 11 могил (150 трупов), в урочище "Залесье" – 13 могил в 300 метрах от еврейского кладбища (250 трупов). Было установлено, что людей убивали нанесением ударов тяжелыми предметами и при помощи огнестрельного оружия. В целом за три года оккупации было расстреляно в Дрогичине и его окрестностях 4 216 чел. (1 000 мужчин, 1 213 женщин, 2 003 ребенка), сожено 275 чел. Из общего количества 4 991 чел. погибших было 3 338 евреев, как жителей самого Дрогичина, так и беженцев, а также евреев, доставленных из других гетто.

Перед отступлением нацисты заставляли крестьян выкапывать трупы и сжигать на кострах вблизи деревень Хомск, Каролино, Попино. Организаторами и исполнителями убийств были офицеры жандармерии Фриц Эрст и Паулин, а также их пособники Иван Зундич и Василий Лопух, Роман Брич и некоторые другие (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 90, д. 28, лл. 4-20; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1168).

Примечание автора: Дрогичин – город, районный центр Брестской области, расположен в 110 км от Бреста, на магистрали Брест-Пинск; впервые упоминается в 1452 г., в эпоху Речи Посполитой – местечко Пинского повета Брестского воеводства (с 1623 г.), с 1778г. – город; в 1766 г. проживало 510 евреев, в 1897 г. -784 еврея (из 1 707 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживал 1 521 еврей; с 25 июня 1941 г. по 17 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили более 4 498 чел.; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма., в 1967 г. установлен обелиск советским гражданам.

Дятлово (Дзятлава, Dyatlovo, Zdziaciol, Zetela): гетто было организовано в сентябре 1941 г. (4 500 чел.). Несмотря на утверждение районной комиссии содействия ЧГК СССР по Дятловс- кому району (акт от 1 апреля 1945 г.) о том, что репрессиям со стороны нацистов в равной степени подвергались русские, белорусы, евреи, цыгане и поляки, в отношении к еврейской части населения у нацистов существовал "особый подход". Гетто былоизолировано от внешнего мира, любые контакты с нееврейским населением исключались. Строгая охрана велась круглосуточно, за передачу продуктов питания в гетто грозили смертью. Узников расстреливали в течение двух погромов в декабре 1941 г. и июле 1942 г. (3 500 чел.). Из них не удалось установить фамилии 1 601 чел. Всего в Дятловском районе в 1941-1944 гг. погибло 4 716 чел., а на принудительные работы в Германию угнано 1 256 жителей.

Активное участие в убийстве мирных жителей принимали: зондерфюрер СС Глейман, военнослужащий Глебка (немец), обер-лейтенант Убрих, лейтенанты Кихлер, Ридель и Браун, обер-лейтенант Егнсон, капитаны Мальхер и Майдель (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 1-56; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 37; зональный госархив Барановичей, ф. 616, оп. 1, д. 70, л. 73; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Дятлово – город в Гродненской области, центр Дятловского (с 1965 г.) района, расположен на р. Дятловка в 165 км от Гродно; с конца XV в., до первой пол. XVI в. в составе Трокского воеводства Великого княжества Литовского, в 1566 г. – местечко Слонимского повета, с 1795 г. в составе Гродненской губернии Российской империи; в 1897 г. – 3 033 еврея (из 3 979 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 2 376 евреев; с 30 июня 1941 г. по 9 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили более 4 716 чел.; имеется братская могила советских воинов и партизан, могила жертв фашизма, в 1945 г. самодельный обелиск жертвам Катастрофы.

Зембин (Зембiн, Zembin): гетто было организовано в июле 1941 года по ул. Рабоче-крестьянской, которая примыкала к еврейскому кладбищу. В середине августа 1941 г. 18 евреям приказали рыть огромную яму, якобы для свалки оставшейся военной техники, загромождавшей поля. Когда она была готова, по краям сделали ступеньки вниз, что вызвало подозрения. Утром в понедельник 18 августа полицейские Гнот и Голуб обошли гетто и приказали собраться около базара для проверки документов. Пришедших поставили на колени. Первыми к яме, расположенной неподалеку в лес, отвели 20 наиболее физически сильных мужчин. Послышались выстрелы, затем поочередно стали отправлять партии по 15-20 чел. Старик Шендеров, которого родные принесли полураздетым, не дождался и скончался на руках близких. Пощадили только двух малолетних детей Хаси Ходасевич, рожденных от смешанного брака. К трем часа дня все было кончено, и яму с 927 телами засыпали.

Активное участие в акции принимали начальник службы безопасности (СД) Борисова Шонеман, служащие гестапо Берг и Вальтер, комендант Борисова Шерер, комендант Зембина Илек, переводчик Люцке, бургомистр Зембина Давид Эгоф, начальник отделения полиции Зембина Василий Харитонович, его заместитель Феофил Кабаков (убит партизанами), а также полицейские из местных жителей: Алексей Рабецкий, Константин Голуб, Григорий Гнот, Константин и Павел Анискевичи, Яков Копыток и др. (А. Розенблюм. Память на крови (Петах-Тиква, 1998), с. 66-67).

Примечание автора: Зембин – деревня Борисовского района, в 30 км от Борисова; одно из древнейших поселений Белоруссии, сначала называлось Жабин (2аЫп), от личного имени Жаба; в XVI в. – местечко в Борисовском старостве Великого княжества Литовского, в составе России с 1793 г.; в 1897 г. – 1 037 евреев, в 1926 г. – 838 (из 1 199 всех жителей); оккупирован с июня 1941 г. до 30 июня 1944 г.; после войны родственники погибших евреев на свои средства огородили место расстрела бетонным забором и установили памятную доску. Могила неоднократно подвергалась раскопкам мародеров и осквернялась хулиганами. В 1992 г. разбили мраморную плиту, вместо которой общество "Свет Меноры" установило в марте 1993 г. металлическую.

Ивье (I’ўe, Iwje Ivje,): через две недели после занятия местечка нацисты начали заставлять евреев выполнять бессмысленную работу: чистить руками уличную грязь, перетаскивать тяжелые камни с одного места на другое, дрова из леса в Ивье на расстояние в 5 км. при норме 30 кубометров в день. Первый погром был устроен 2 августа 1941 г. Собрали мужчин в возрасте от 20 до 60 лет, тех, кто имел отношение к умственному труду – счетоводов, бухгалтеров, учителей, техников и квалифицированных специалистов (220 чел.). Их били, а потом вывезли в сторону д. Стоневичи в 2 км от Ивья и расстреляли. По свидетельству Шмая Блоха, 50 евреям приказали перенести неисправный автомобиль. Их сопровождали солдаты СС, которые били плетками и палками по головам. Кровь заливала глаза, а конвоиры кричали: "Скорей! Скорей!"

В феврале 1942 г. устроили гетто, в которое переселили три тысячи человек, его огородили колючей проволокой и усиленно охраняли. Покидать гетто без пропуска было запрещено, нарушителям грозила смерть. Когда одна еврейская девушка пыталась выйти (фамилия в документе не названа – Л.С.), немцы расстреляли ее вместе с семьей родителей из 6 чел. Вскоре за такое "правонарушение" было расстреляно еще две семьи. Весной 1942 г. 500 евреев направили в Юратишки в 14 км от Ивья и приказали перенести на себе подбитый танк. Работа продолжалась два дня. Тех, кто надорвался, конвоиры расстреляли по дороге.

Акцию уничтожения в Ивье провели 12 мая 1942 г. Для этой цели из Лиды прибыл отряд гестапо. Евреям приказали собраться на базарной площади под предлогом проверки паспортного режима. Выступил немецкий офицер, который сообщил об акции возмездия "за хищение оружия" 27 тыс. евреев Лидского уезда. После этого евреев стали выводить группами на улицу возле костела для селекции. Трудоспособных отделили, остальных избивали, кололи штыками и гнали к яме возле костела. Многие уже через 100 м такого пути теряли самообладание и подходили к яму "наполовину убитыми" (так в документе – Л.С.). Особенно жестоко обращались с мужчинами. Расстреливали группами по 10-15 чел. Детей бросали в яму живыми, больных и истощенных расстреливали на месте. Раненых не добивали, сваливая в ров вместе с убитыми (2,5 тыс. чел.). Когда могила заполнилась, 50 евреям приказали ее закопать. Многие еще были живы, лежали придавленные телами умерших и старались освободиться, умоляли о помощи. Евреи, которых сделали могильщиками, просили пощадить тех, кто уцелел во время расстрела. Но немцы были неумолимы. Яму засыпали землей и покрыли слоем негашеной извести. Оставленных в живых вернули в гетто и использовали на разных работах. По одним данным, гетто продолжало существовать до конца декабря 1942 г., по другим – было ликвидировано 17 января 1943 г. Место гибели последних евреев Ивья не установлено. Одни свидетели утверждают, что их вывезли на машинах на железнодорожную станцию Гавье, где погрузили в товарные вагоны и отправили в неизвестном направлении. Другие – что евреев направили в Борисов, третьи – в Молодечно, четвертые – в Лиду и оттуда – в лагерь смерти Майданек в Польшу.

Всего по данным районной комиссии содействия ЧГК СССР в Ивье и Ивьевском районе погибло 2 621 чел., включая 1 424 женщины и 626 детей. При вскрытии массового захоронения в окрестностях д. Стоневичи на южной опушке леса (акт от 3 апреля 1945 г.) было обнаружено 2 524 трупа, среди которых тела детей в возрасте от 3 до 6 месяцев.

Активное участие в акции принимали офицеры гестапо лейтенанты Адольф Вернер и Ганс Виндиш, начальник полиции Ивья оберлейтенант Альберт Шобер, унтер-офицер Кароль Фокс, ефрейтер Бунек, рядовые Бляхник, Герман и Беер (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 5, лл. 4-45; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, лл. 42-43; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1138).

Примечание автора: Ивье – городской поселок, центр района Гродненской области, расположен в 158 км от Гродно, узел дорог на Минск, Лиду и Новогрудок; упоминается в 1-й пол. XV в. как великокняжеский двор, во 2-й пол. XVI в. – местечко Ошмянского повета Ви- ленской губ., наряду с белорусами и евреями в Ивье проживали татары; в 1847 году – 804 еврея, в 1897 г. – 573 (из 3 653 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 2 076 евреев; с 29 июня 1941 г. по 8 июля 1944 г. был оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе 2 621 жителя, из которых более 2 500 евреев.

Илья (Илля, Ilya, Ilja): о гибели общины существуют противоречивые сведения. Рассказы местных жителей рисуют одну картину, другую дает акт комиссии содействия ЧГК по Ильянскому району от 19 марта 1945 г. Не ясно, идет ли речь об одних и тех же погромах. Свидетели дали показания о событиях 16 и 17 марта 1942 г., тогда как комиссия ЧГК описывала акцию в мае 1942 г. Количество жертв в первом и втором случаях (более 700 чел.) совпадает.

Версия первая. (Иван Танкович, 1905 г.р.) Вечером 16 марта 1942 г. в местечко прибыл отряд карателей во главе с гестаповцем. На следующий день немцы и полиция собрали евреев на площади, сбор закончился к 15.00 часам. Сильная .охрана из жандармов не оставляла возможности бежать. Всех погнали к недостроенному овощехранилищу и заперли в большом сарае. Выводили по два-три человека, ставили около ямы и расстреливали. К вечеру сарай опустел, яму облили бензином и подожгли, когда пламя охватило поверхность, раздались крики, проклятия и стоны. Кричали те, кто прыгал в яму, не ожидая выстрелов. После расстрела немцы и полицейские обходили дома в гетто и обнаружили 60 чел. Евреев отвели к яме, где еще горел огонь, расстреляли, а трупы столкнули вниз. Так погибло более 700 евреев. Имущество убитых разграбили.

Иосиф Жабко (1893 г.р.) уточнял, что вечером 16 марта немцы позвали старосту гетто Абрама Мотке и приказали привести 10 самых красивых еврейских девушек (по другим сведениям 8 – Л.С.). Среди них были Сара и Хая Гринблат, Рыся Копе- левич, Бася Риер, Сара Сосман, Хая Бруйда. Их изнасиловали, а наутро расстреляли. Облив яму бензином, каратели бросили ручные гранаты. Евн Неухович Риер (1914 г.р.) вспоминал: несмотря на то, что сцена расстрела была ужасной, каратели смотрели на нее с улыбкой. После расстрела в местечке схватили не 60, а 64 чел. Всего, по мнению Риера, в Илье и близлежащих селах были убиты 799 жителей, из которых 51 был неевреем.

Версия вторая. В мае 1942 г. из Вилейки в Илью прибыл карательный отряд из гестапо в 200 чел., которых сопровождали 30 белорусских полицейских. По ул. Советской вырыли яму размером 50 м х 30 м. Людей заставили раздеваться и становиться на краю, расстреливали вупор из пулемета и автоматов. Когда яма заполнилась, ее облили бензином и бросили зажигательную бомбу 100 кг. Трупы тлели три дня. Подобным образом поступили в Вязыне и Ольковицах. Всего было расстреляно и сожжено 745 чел., включая 150 детей в возрасте до 10 лет. В акции принимали участие: офицеры Корф, Макс, капитан Страсбург, обер-вахмейстер Фрицель, шеф жандармов м. Илья подофицер Бернард Вырвинг, начальник полиции Николай Скабей, полицейские Николай Давыдович, Николай Соколовский, Мечислав Кротович, Степан Селявка, Петр Кононок, Михаил Кожура и Федор Голубович (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 6, лл. 5-55; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, лл. 26, 30, 34; ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 457-458; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1139).

Примечание автора: Илья – село в Вилейском районе (с 1959 г.) Минской области, расположено на р. Илия, в 37 км от Ви лейки и 75 км от Минска; известно с XV в., с 1793 г. в Российской империи, местечко Вилейского уезда Виленской губернии, в 1847 г. – 894 еврея, в 1897 – 829 (из 1 431 общего населения); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 586 евреев; с 3 июля 1941 г. по 3 июля 1944 г. оккупировано немецкими войсками, которые убили в Илье и Ильянском районе 1 495 чел.; имеется братская могила советских воинов и партизай, могила жертв фашизма, однако упоминание о евреях отсутствует.

Клецк (Kletsk, Kleck): немецкие войска начали преследовать евреев сразу после своего прихода в город. 28 июня 1941 г. расстреляли Софью Тайц и Хану Геллер. 20 августа 1941 г. расстреляли еще 35 чел. Среди них были Иосиф Жуховицкий, Григорий Коваль, Г.А. Тарабура, М. Розенфельд и др.

Первый массовый погром был проведен в конце сентября 1941 года. Расстреливали во рву около христианского кладбища, уцелевших поместили в гетто, которое огородили колючей проволокой и строго охраняли. Второй погром состоялся в июне 1942 г. Гетто подожгли, а тех, кто пытался спастись, расстреливали из автоматов и пулеметов. Обе могилы находятся в Клецке. Первая – во рву около кладбища, а вторая – на окраине города у леса под названием "Старина". Иосиф Меерович и Лиза Фиш сумели бежать, их показания были дополнены Семеном Пальчинским, Константином Жуковским, Михаилом Севастей.

12 апреля 1945 г. комиссия содействия ЧГК СССР по Клецкому району вскрыла захоронения 1941-1942 гг. На площади между военным городком и кладбищем было обнаружено 6 могил. Первая имела длину 42 м и ширину 4 м (1 020 трупов), вторая – 32 м х 4 м (1 300), третья – 32 м х 3 м (720), четвертая – 20 м х 4 м (470), пятая – 15 м х 2 м (600). Шестая яма была расположена отдельно. При ее вскрытии нашли 48 детей в возрасте от двух-трех месяцев до 15 лет, которых закопали живыми. Об этом рассказали Владимир Задаль и Кондрат (фамилия неразборчиво – Л.С.). В дополнение было обнаружено массовое захоронение в 2 км от Клецка у леса под названием "Старина" (1 тыс. тел.).

Всего за годы оккупации в Клецком районе погибло 5 158 чел., в том числе 1 399 женщин, 1 830 детей, включая 8 повешенных и 1 051 сожженного. Было расстреляно, умерло от голода и болезней 1 273 советских военнопленных, а 112 чел. погибло от бомбежек и артобстрелов; на принудительные работы в Германию отправлено 903 чел. Несмотря на то, что о национальной принадлежности жертв в документе речи не ведется, комиссия сделала вывод о том, что в Клецке и его районе из 5 158 погибших большинство составляли именно евреи. Активное участие в погромах приняли: начальник жандармерии Клецка Кох, его заместитель Найман, жандармы Пайхель, Зингер и Кноль, бургомистр Клецка Константин Новик, заместитель комендата Клецка по хозяйственной части Иван Доменик, комендант полиции Павел Грушкевич и другие (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 57-64; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 39; д. 57, л.28; зональный госархив в Барановичах, ф. 616, оп. 1, д. 70; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Клецк – город, центр Клецкого района Минской области, расположен на р. Лань в 140 км от Минска; построен в XI в. Ярославом Мудрым, упоминается в летописи в 1127 г. как центр Клецкого княжества, в эпоху Речи Посполитой – город Новогрудского воеводства, упоминание о еврейской общине, которая подчинялась Литовскому Вааду, относится к 1552 г., в XIX в. – местечко, центр волости Слуцкого уезда; в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 4 190 евреев; с 26 июня 1941 г. по 4 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе 7,6 тыс. жителей, из которых 7 тыс. евреев; в 1996 г. установлен памятник жертвам Катастрофы.

Козловщина (Казлоўшчына, Kozlovshcina, Koslowstchine): 24 ноября 1941 г. немцы собрали от 40 до 50 крестьян и приказали взять с собой лопаты и кирки. Их отвели на расстояние трех километров от Козловщины и приказали копать четыре ямы размером по 20 м в длину, 8 м в ширину и 2 м в глубину, а также две ямы по 10 м в длину. Немцы очень торопили, ни разу не давая передохнуть. Когда работа была закончена, инструмент приказали отложить в сторону и идти по домам. По дороге в Козловщину крестьяне встретили 4 грузовых автомобиля. В двух из них сидели их соседи-евреи. Немцы выгоняли из домов евреев, строили в колонну, сажали на машины. Всего было отправлено 13 автомобилей.

К вечеру всех, кто работал утром, позвали к помещению волостной управы и направили на то же место, где копали ямы. Кругом лежали убитые, земля была залита кровью, на ветках деревьев и кустов висели части человеского мозга и черепов. Крестьян заставили стать могильщиками, а после этого распустили по домам. На другой день немцы продолжили поиск спрятавшихся, схватили еще 18 евреев. Их отвели на кладбище местечка и заставили выкопать могилу. Родители взяли на руки своих детей. Стреляли так, чтобы матери и отцы остались живы, а дети погибли, потом родителей избили и тоже расстреляли. 24 и 25 ноября 1941 г. погибло около 300 евреев Козловщины. В домах убитых перевернули все вверх дном, взрывали потолки, разрушали печи, взламывали полы – искали ценности. Всего за годы оккупации в Козловщинской районе погибло 1 582 жителя, а 1 037 было вывезено на каторжные работы в Германию (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 69-71;НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 41; копии в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Козловщина – городской поселок в Дятловском районе Гродненской области, расположен в 20 км от Дятлово, известен с ХУШ в. – село в Слонимском уезде; в 1897 г. – 325 всех жителей; в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР; был оккупирован немецкими войсками с июня 1941 г. по 13 июля 1944 г., в 1967 г. установлен обелиск советским гражданам, погибшим от рук фашистов.

Коханово (Коханава, Kochanov): в сентябре 1941 г. евреев согнали в гетто, которое занимало половину ул. Оршанской, к ним добавили евреев из д. Галошево Толочинского района. Часть узников пыталась оказать сопротивление, за что немцы расстреляли 15 молодых евреев. Несколько раз из гетто убегал Гиль, который всякий раз возвращался, не найдя поддержки у местных жителей. В январе 1942 г. гетто ликвидировали: 300 его обитателей расстреляли на еврейском кладбище недалеко от ул. Минской. Место расстрела было подготовлено заранее при помощи гранат и мин, которыми взрывали замерзшую землю. По другим сведениям, в Коханово было расстреляно 350 чел. (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 14, л. 12).

Примечание автора: Коханово – городской поселок Толочинского (с 1956 г.) района Витебской области, в 24 км от Толочина, ст. железной дороги Минск – Орша; впервые упоминается в сер. XVI в., в нач. XX в. – местечко Оршанского уезда Могилевской губ.; в 1897 г. проживало 3 014 евреев (из 4 724 всех жителей), в 1926 г. – 480 евреев; в 1924-1926, 1946-1956 гг. – центр района; оккупирован немецкими войсками с июня 1941 г. по 28 июня 1944 г.

Куренец (Куранец, Kurenets, Kurzeniec): организованные еврейские погромы начались с осени 1941 г., 14 октября группу евреев обвинили в сочувствиии советской власти. Из 54 чел. было 20 детей в возрасте от 4 до 12 лет. По свидетельству Семена Райхеля (1892 г.р.), эти люди "происходили из бедного класса и получали пособие от Советов". Евреев выдали местные жители Роман Савиевич, Иван Сороквош, Григорий Болвак, Владыха и некоторые другие, поступившие на службу в полицию. Арестованных расстреляли на ул. Касутской. Свидетель Иосиф Бекач (1917 г.р.) дополнил, что прибывшая команда СС и полицейские отобрали квалифицированных специалистов-евреев вместе с семьями, которые "близко стояли к коммунистам".

В феврале 1942 г. в Куренец прибыла команда под руководством начальника тюрьмы Ясинского. Вместе со своим помощником Шаранговичем и другими (фамилии в документе не названы – Л.С.) они расстреляли 33 еврея. В этом же месяце через некоторое время из Вилейки прибыли Казимир Соколовский, Петр Дроздовский, Петр Глитофт, Николай Близнюк, Николай Ярошевский, которыми командовал шеф СД Вилейки Эгоф. От евреев потребовали сдать ценные вещи, золото, часы и др. Не получив ничего, каратели расправились с 120 евреями, включая детей в возрасте от 1 до 10 лет. В конце марта 1942 г. Эгоф неожиданно появился в Куренце снова и "без всяких причин" расстрелял еще 6 евреев, которые не успели укрыться. Бася Зальцман (1889 г.р.) добавляла, что в конце февраля или начале марта 1942 г. немцы совместно с полицией из белорусских националистов застрелили 17 евреев, из которых было 5 детей. Они сожгли 11 домов вместе с хозяйственными постройками и угнали 408 голов скота.

Окончательную акцию провели 9 сентября 1942 г. Крупные силы карателей (до 400 чел.) прибыли в три часа утра под командованием офицера СД из Вилейки обер-лейтенанта Граве. Евреев собрали на площади под предлогом отправки на работу. Среди них больше половины составляли старики и дети. Крытые автомашины перевозили людей на Мядельскую улицу. Там всех загнали в сарай и подожгли, пытавшихся бежать расстреливали из автоматов. Вместе с шефом СД Граве, шефом районной жандармерии Шиллером и начальником военной полиции оберлейтенантом Вольтманом активное участие принимали полицейские. Сарай поджигали члены пожарной команды Куренца во главе с Владимиром Бирюком. При этом пожарные следили, чтобы огонь не перекинулся на другие дома. В огне погибли 1 052 чел. Всего за время оккупации в Куренце и районе погибло 1 201 чел. мирных жителей (107 женщин и 59 детей) всех национальностей и советских военнопленных (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 8, лл. 3-76; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1141).

Примечание автора: Куренец – деревня в Вилейском районе Минской области, расположена на р. Пела в 7 км от Вилейки; впервые упоминается в 1519 г. как местечко Великого княжества Литовского, в 1665 г. – город, в начале XX в. – центр волости Вилен- ской губ.; в 1947 г. – 844 еврея, в 1897 г. – 1 613 евреев (из 1 774 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживал 1 131 еврей; оккупирован немецкими войсками с 25 июня 1941 г. по 2 июля 1944 г.; имеется могила жертв фашизма, братская могила советских воинов и партизан, памятник участникам патриотического подполья. Сведения о евреях как жертвах нацистского геноцида отсутствуют.

Лида (Лiда, Lida): местами массовых расстрелов стали поле и лес в трех километрах от города. Захоронения заняли площадь в 6 гектаров (территория бывшего советского полигона). Старые окопы, траншеи и рвы, протянувшиеся вдоль стрельбища, широко использовались для захоронений. В первые месяцы оккупации казнили только в Лидской тюрьме и ночью, чтобы избежать свидетелей. Позднее, когда масштабы репрессий выросли, убийства перенесли на полигон. Кроме того, использовали огромную воронку, образовавшуюся после взрыва порохового склада. Комиссия содействия ЧГК СССР по Лиде и Лидскому району в своем заключении 17 августа 1944 г. не смогла назвать точное количество жертв. В ее отчете говорилось, что каждая жертва, попавшая в "лапы фашистских захватчиков, проходила длинный тернистый путь, прежде, чем дойти до могилы". 2 мая 1942 г. после пыток, сопровождавшихся переломами конечностей, убили 9 еврейских "известных деятелей" (так в документе – Л.С.). Среди них назывались адвокаты Кернер и Цидерович. Тела погибших передали семьям в гетто, а через неделю, 8 мая 1942 г., в Лиде была проведена окончательная акция.

Свидетель Фишель Израилевич Белоборода (1921 г.р.) рассказал, что накануне, вечером 7 мая, гетто окружила полиция и жандармы, а утром узников вывели на площадь возле казарм. Гебитскомиссар и его помощник проводили селекцию. "Направо" обрекали на смерть (женщины, старики, больные и дети), а "налево" – временно оставляли жизнь (специалисты и ремесленники). По дороге к лесу людей били палками, прикладами, а отстающих расстреливали. Пожилых, которые не могли самостоятельно передвигаться, убили прямо в их домах и на улицах гетто. Убивали в трех огромных вырытых ямах. Приказывали раздеться и входить в ямы, где громоздились тела погибших. Расстреливали из пулеметов и автоматов, пока ямы не заполнились.

Первыми жертвами сделали детей, которых отнимали у матерей и бросали в ямы, следом летела граната. Других детей подбрасывали вверх и ловили на штыки. Затем наступила очередь взрослых. Фишеля Белоборода ранили и столкнули вниз, посчитав мертвым. Прийдя в сознание, он увидел, что полицейские ушли за новой партией. Яма была глубокой, юноша сложил несколько тел друг на друга, выкарабкался и убежал. Друзья в Лиде помогли сделать операцию и переправили Фишеля к партизанам. По приблизительным данным, 7 мая было убито 5 670 евреев, 2 июля 1942 г. – еще 155 чел. из еврейской интеллигенции, а 8 июля – 120 чел. медицинского персонала психиатрической клиники Лиды.

В Лиде нацисты расстреляли 11 166 мирных жителей (8 тыс. евреев), повесили 5 чел. и угнали в Германию 49 чел., кроме них расстреляли 830 военнопленных. Многие места массовых захоронений первых лет оккупации потеряли внешние очертания. В поименном списке комиссия смогла установить имена только 342 евреев Лиды с указанием года рождения и пола (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 42, лл. 1-26; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 2, д. 8, л. 8; ф. 861, оп. 1, д. 7, лл. 2-3, 35 об; ГА Гродненской области, ф. 1029, оп. 1, д. 75, лл. 27-28; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/710).

Примечание автора: Лида – город областного подчинения, центр района Гродненской области, расположен на р. Л идея в 112 км от Гродно, узел желеных и автомобильных дорог на Гродно, Вильнюс, Молодечно и Барановичи; впервые упоминается в XIV в., в эпоху Речи Посполитой главный город Лидского повета Виленского воеводства, еврейская община находилась в ведении Гродненского кагала, в 1766 г. – 1 167 евреев, в 1897 г. – 5 294 еврея (из 9 323 всех жителей); в 1921- 1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 5 419 евреев; оккупирован немецкими войсками с 27 июня 1941 г. по 9 июля 1944 г., которые убили в Лиде и Л и деком районе 25 149 чел., включая более 8 тыс. евреев, в 1990 г. установлена мемориальная плита жертвам Катастрофы.

Ляховичи (Ляхвiчы, Lyakhovichi): первая группа евреев была расстреляна в конце июня 1941 г., остальных переселили в гетто – несколько улочек местечка, которые огородили колючей проволокой и строго охраняли. Комиссия содействия ЧГК по Ляховичскому району констатировала, что "фашисты осуществляли кровавые расправы над мирными жителями, но наиболее пострадавшей частью оказались евреи" (акт от 12 апреля 1945 года). В д. Счастновичи Перехрестовского сельсовета было арестовано 6 чел., которых отправили в Ляховичи и после пыток расстреляли. О национальной принадлежности погибших в документе не упоминалось, но похоронили их на еврейском кладбище.

11 августа 1941 г. в д. Медведичи прибыл карательный отряд из Ганцевичей. Евреям приказали собраться под предлогом выдачи документов. Когда все пришли, их разделили на группы. В одной оказались пожилые мужчины, женщины и дети, а в другой – молодежь. Первую группу конвоировали в сторону д. Куршиновичи к урочищу Броды, где расстреляли. "Убивали тщательно, а кто остался жив, достреливали из револьверов", – вспоминали местные жители Иван Канцелярчик и Степан Ракашевич. Им было приказано засыпать убитых землей в трех могилах. Молодых евреев-мужчин (30 чел.) увели к имению Синява Тальминовичского сельсовета. Свидетели утверждали, что полицейские не принимали участия в этом расстреле: "каждый гитлеровец имел задание убить не менее одного еврея". 65 евреев расстреляли в 1942 г. (месяц и число в документе не названы – Л.С.) за станцией Райтаново.

Последние евреи в Ляховичах были убиты "немецкими зверями" (термин свидетелей – Л.С.) весной 1943 г. Их построили в колонну, увели на расстояние 1 км от местечка в западном направлении и расстреляли. Всего в Ляховичах и его окрестностях по неполным данным погибло 4 725 евреев, на принудительные работы в Германию было угнано 453 мужчины и 109 женщин.

Активное участие в акциях принимали шефы жандармерии Ляховичского района Вилле и Майер, жандармские офицеры Штейга, Шмара, Ант, шеф жандармерии из Жеребковичей Пауль Янсвас, начальник железнодорожной станции "Ковали" Би- вальт, жандармы Бракш и Мельде, шеф немецких имений района Георг, повар жандармерии Кубка, начальник цеха фирмы "Штерн" ТОДТ Бришер и другие руководители этой организации – Винпидт, Вальтер, Ерек, Гросман и Гендель (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 83-89; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 57, л. 28; ф. 861, оп. 1, д. 1, л. 102а; зональный госархив в Барановичах, ф. 616, оп. 1, д. 70, 73; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Ляховичи – город, центр района Брестской области, расположен на р. Ведзьма в 225 км от Бреста, впервые упоминается в XV в., местечко Новогрудского воеводства в эпоху Речи Посполитой, после присоединения к России (1795 г.) – местечко Слуцкого уезда Минской губернии; еврейская община в Ляховичах находилась в ведении Пинского кагала (с 1623 г.), в 1766 г. – 729 евреев, в 1847 г. – 1 071 еврей, в 1897 г. – 3 846 (из 5 016 всех жителей); в 1921-1939 годах в составе Польши, город Барановичского повета, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 1 656 евреев; с 26 июня 1941 г. по 6 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе около 5 тыс. чел., в 1992 г. поставлен памятник жертвам Катастрофы.

Молчадь (Моўчадзь, Molczady): в июле 1941 г. военная комендатура обязала евреев близлежащих сел переселиться в гетто. В сентябре 1941 г. приказали на дома, где проживали совместно евреи и белорусы, нанести черные кресты. Там, где были только еврейские семьи – шестиконечные желтые звезды, а белорусов отселили. В мае 1942 г. евреям приказали взять лопаты и послали рыть котлован, якобы для хранения горючего. В ночь на 15 июля 1942 года в Молчадь на 40 автомашинах прибыли каратели, которые сгоняли вместе все еврейское население. Отбирали группы по 100-120 чел. и уводили на Поповские горы, где были выкопаны "котлованы для горючего". Обреченных заставляли раздеваться донага и расстреливали. Четырехлетняя дочь Зоей Шмилович не успевала и отстала, солдаты застрелили ребенка на мостовой у дома Стефана Гейлаша. Потом искали спрятавшихся. Иосифа Синявского с женой и двумя детьми от 4 до 7 лет нашли на чердаке и расстреляли на месте. Хаим Менделевич был болен и не мог идти со всеми, его убили в кровати. 15 июля 1942 г. расстреляли семью фельдшера Бочко. Двух его дочерей, избежавших расправы накануне, поймали через два дня, изнасиловали и убили.

После этого немцы "пустились еще на хитрость". Они объявили, что июльская акция была последней, что все евреи обязаны явиться в Молчадь и жить в организуемом гетто. Оккупанты заверили, что пришедшим будет сохранена жизнь, обеспечена безопасность и предоставлена работа. Через 20 дней немцы организованно вывезли около 200 евреев из гетто на Поповские горы и расстреляли. Из белорусов казнили 50 чел. и 5 военнопленных, а 150 жителей вывезли на принудительные работы в Германию.

Организаторами и исполнителями акций были: заместитель гебитскомиссара г. Барановичей и Барановичского округа, руководитель войск СС (в одном лице – Л.С.) Крампф, лейтенант войск СС Монджек и др. Помощь оказывали каратели, приезжавшие в Молчадь из других районов Барановической области (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 51-53; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 31; зональный госархив Барановичей, ф. 616, оп. 1, д. 70, 73; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Молчадь – деревня, центр сельсовета в Барановичском районе Брестской области, расположена на р. Молчадь в 33 км от Барановичей, известна с 1-й пол. XV в., с 1486 г. – местечко Слонимского повета, собственность князей Великого княжества Литовского, с 1795 г. в России; в 1765 г. в кагале числилось 369 плательщиков налогов; после присоединении к России – местечко Слонимского уезда Гродненской губернии; в 1847 г. – 340 евреев, в 1897 г. – 1 188 евреев (из 1 733 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 1 020 евреев; с июня 1941 г. по июль 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили 3 665 евреев, в 1977 г. установлен памятник советским гражданам, погибшим от рук фашистов.

Мядель (Мядзель, Miadziol): в период временной оккупации каратели под руководством офицеров немецкой жандармерии Сахер и Кайль, местной полиции порядка и отряда СС проводили политику террора мирного населения. Житель Мяделя Н.Я. Кац рассказывал, что в начале сентября 1941 г. были задержаны шесть евреев, которых загнали на пепелище сгоревшего дома Иосифа Кочерги и заставили переносить неостывшие угли (в документе – "огарки" – Л.С.) с места на место. После этого на евреев натравили служебных собак, которые искусали их "до потери сознания". Эта пытка продолжалась несколько часов. Затем немцы пригнали 45 евреев из Мяделя, построили в колонну по двое, погнали в кустарник урочища "Мхи", заставили выкопать общую могилу и расстреляли.

Через год, в середине сентября 1942 г., нацисты под руководством начальника жандармерии Краузе провели массовые аресты среди евреев района, задержали около 100 чел., 69 из них согнали в сарай и заперли. Остальных заставили рыть яму в лесу урочища "Бор". Потом тех, кто томился в сарае, связали между собой веревками и конвоировали к яме, где расстреляли. Комиссия содействия ЧГК СССР по Мядельскому району в акте от 26 апреля 1945 г. отметила, что кроме названных жандармов, персональную ответственность за геноцид мирного населения несли начальники полиции Богинский и Русланович. Их задержали партизаны и расстреляли. Удалось арестовать офицера Сахера, которого казнили через повешение. Всего по Мядельскому району было расстреляно 345 чел., включая 126 женщин и 41 ребенка, сожжено 74 жителя (38 женщин и 2 детей). Национальная принадлежность жертв в документе не уточнялась (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 10, лл. 1-7; копии в Архиве Яд Вашем, НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 18; М-33/1143).

Примечание автора: Мядель – городской поселок, центр Мядельского района Минской области, расположен между озерами Мястра и Баторино в 143 км от Минска; возник в X в.; местечко Вилейского уезда Виленской губернии; в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 170 евреев; с 2 июля 1941 г. по 4 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе 420 жителей, из них 100 евреев (сентябрь 1942 г.).

Несвиж (Нясвiж, Nesvizh, Nieswierz): 27 июля 1942 г. местная полиция и жандармерия подожгли гетто, евреев расстреливали на месте. Так погибло 700 человек, в том числе представители еврейской интеллигенции города – врачи, инженеры и др. Часть убитых похоронили в городе, а других перевезли к д. Альба в пяти километрах от Несвижа. Одновременно немцы расправились с 3 тыс. советских военнопленных, которых похоронили в городском парке. Акцией руководили комендант Шпех, начальник полиции Владимир Сенько и его заместитель Кандыбо- вич. Им помогал переводчик жандармерии Иосиф Янушкевич. Расстреливали немецкие жандармы: Шауз, Кох, Кениг, Ас, Фляй- тер, Грепке, Бадем, Эгерс, Келлер, Фукс и др. Им помогали полицейские Антон Тычило, Иван и Виктор Козловичи, Иван Горемы- ко, Виницкий и Дмитрий Саромко. Особой жестокостью отличился Лаврентий Конеш (или Конаш, Конош – в документе неразборчиво – Л.С.)

Наводить "новый порядок" в Несвиже помогала городская управа, во главе которой оккупанты поставили Ивана Калошу. Районную Несвижскую управу возглавил некто Авдей, прибывший из-за границы с немцами (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 97-98; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 55; зональный госархив Барановичей, ф. 616, оп. 1, д. 70, л. 222; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/1159).

Примечание автора: Несвиж – город, районный центр Минской области, расположен на р. Уша в 112 км от Минска; впервые упоминается в летописи в 1223 г., центр Несвижского княжества до XV в., в эпоху Речи Посполитой в составе Витебского воеводства, с XVI в. – резиденция князей Радзивиллов, евреи упоминаются с 1581 г., еврейская община считалась наиболее значительной в Литве и подчинялась Брестскому кагалу, в 1765 г. – 1097 евреев, в 1797 г. – уездный город Минской губернии, в котором было 16 еврейских и 9 христианских купцов, 685 христиан и 912 евреев, в 1847 г. – 3 449 евреев, в 1897 г. – 4 687 (из 8 459 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, с 1939 г. в БССР, в предвоенные годы проживало 3 346 евреев; с 28 июня 1941 г. по 2 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в Несвиже и его районе 10 тыс. чел.

Орша (Orsha): заняв город, немцы провели регистрацию населения. Евреев выделили, приказали надеть черные нарукавные повязки со звездой Давида, посылали на строительные, работы и разборку завалов. Ходить по городу белорусам и русским разрешали до семи часов вечера, а евреям – до шести. Очереди за получением продуктов для евреев были отдельными. В сентябре 1941 г. было создано гетто от ул. Народной до польского кладбища, вся ул. Энгельса, включая территорию завода Славинского ("Красный борец"). Было очень тесно, по ул. Энгельса сохранилось 25 домов, в которых разместили около 2 тыс. чел., везде стояли нары из досок, кровати – одна к другой. Евреи жили на чердаках, в сараях и хозяйственных постройках. К гетто не подпускали, оцепили колючей проволокой и охраняли. Председателем юденрата назначили Каждана, работавшего до войны главным бухгалтером "Союззаготкож", "Союзпушнина" и военторга. Наложили контрибуцию в 250 тыс. руб., из которых 50 тыс. было собрано деньгами, а остальное ценностями, включая 2 тыс. предметов из серебра и золота. Для поддержания порядка говорили, что скоро евреев отправят в Палестину. Скученность и антисанитария привели к эпидемии тифа.

Накануне 20-х чисел ноября 1941 г. военнопленные вырыли глубокую и широкую траншею на еврейском кладбище, которое граничило с гетто. Рано утром 26 ноября жандармерия и полиция окружили гетто. Ликвидацию проводили в два приема. Одну партию отправили на станцию Орша-Западная, погрузили в товарные вагоны (2 тыс. чел.) и вывезли на уничтожение. Других расстреливали в овраге между еврейским и польским кладбищами (ныне около территории инструментального завода). Узников выгоняли и строили у ворот кладбища. Дома обыскивали с собаками. Население от взрослых до детей по приказу немцев само раздевалось, сбрасывало вещи в штабеля и бросалось в ямы. Других ставили к краю и стреляли в затылок. На ул. Пушкина полицейские и немцы заставляли белорусов смотреть на ход акции. Назавтра белорусы и русские ожидали, что наступит их очередь. Когда заставляли рыть окопы, многие думали, что это для них. Временно сохранили жизнь 30 семьям евреев-специалистов, портных, сапожников, часовых мастеров и некоторых других. В первых числах октября 1943 г. кладбище в течение одной ночи огородили деревянным забором высотой в три метра. Это был бывший засолочный пункт площадью 300 кв. м. Там находилось 24 чана объемом по 3,3 кубических метров каждый, которые загружали трупами, обливали горючей жидкостью и сжигали. Вокруг была выставлена охрана.

Комиссия содействия ЧГК по г. Орша (акт от 20.09.1944 г.) обнаружила на еврейском кладбище две ямы длинной 23 м, шириной 6 м и глубиной 3 м, а также 24 чана бывшего засолочного пункта. Перед каждой ямой находилось пепелище диаметром в 4-5 м. На кладбище было расстреляно около 6 тыс. чел. (НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 49; ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 40-407).

Примечание автора: Орша – город, райцентр Витебской обл., расположен на р. Днепр при впадении в него р. Оршица, в 93 км от Витебска, узел железных и автодорог на Минск, Могилев, Смоленск, Витебск и Лепель; впервые упоминается в 1067 году, с 1320 г. в составе Великого княжества Литовского, в ходе многочисленных войн разрушался и восстанавливался, после присоединения к России в 1793 г. – город Могилевской губ.; еврейская община существовала с XVI в. и подчинялась Брестскому кагалу, в 1765 г. – 368 евреев, в 1847 г. – 1 662, в 1897 г. – 7 383 (из 13 061 всех жителей), в 1910 г. – 9 842, в 1926 г. – 6 780, в 1939 г. – 7 992 еврея; в 1924-1930 гг. – центр Оршанского округа; с 16 июля 1941 г. по 27 июня 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в лагере смерти 19 000 чел., а в самом городе и его районе 37 400 чел.

Пески (Пяскi, Peski): сохранилось три свидетельства о гибели евреев, которые дополняют друг друга. Афанасий Пузевич (1891 г.р.) рассказал, что гетто было организовано в 1942 г. и просуществовало 4 месяца, осенью 1942 г. тысячу узников переправили в концлагерь Волковыска. Для этого было собрано 300 подвод (телег – Л.С.) из окрестных деревень, многие шли пешком, часть евреев, не способных передвигаться самостоятельно, оставили в местечке. Людям сообщили, что слабых, больных и стариков будут перевозить отдельно. На самом деле, их поместили в дом около еврейского кладбища, который подожгли. Вслед за этим были разрушено 100 домов и хозяйственных построек, принадлежавших евреям.

Иван Якусик (1895 г.р.) говорил, что евреев вывозили в Волковыск в начале ноября 1942 г., Жителей д. Пески было 1,6 тыс. евреев, а еще 300 чел. привезли из гетто Мосты и близлежащих деревень. Эти сведения сообщил ему руководитель юденрата д. Пески Рахмиель Гальперин, приходивший к Якусику. В полдень в гетто загорелся дом, была выставлена охрана из СД, гестапо и жандармов. К пожару волокли больных и стариков, которых бросали в огонь. В конце ноября 1942 г. полицейский Антон Якубовский сказал свидетелю, что в огне сгорели 20 евреев из д. Пески и три из м. Мосты. Больную еврейскую женщину полицейские принесли на кровати. Пламя было уже сильное, и внести ее в дом они не могли. Кровать поставили возле тлевшей стены. Двигаться она не могла и сгорела заживо. Адам Бакунович повалил на землю другую еврейку, потащил к пожарищу и сунул в горевший дом.

Люди пытались выбраться через окна и двери, но охрана стреляла из ружей и автоматов.

Эдуард Журко (1904 г.р.) работал счетоводом гмины в Песках. 3-го или 4-го ноября 1942 г. (точно свидель не помнит – Л.С.) он шел на работу и обратил внимание на 300 подвод, на которых уже сидели евреи (около 2 тыс. чел.), готовые к отправке в Волковыск. Среди них были знакомые Журко – Зейдель Народовский и Шмуил Боровский, которые простились с ним. Народовский просил принести пальто из гетто, но туда уже никого не пускали. В погроме помогали местные жители, служившие в полиции: Михаил и Чеслав Заболоцкие, Беньковский, Антон Франц, Казимир Артишевич, Иван Заяц, Антон Якубовский, Путиловский, Вацлав Антонович, Тишевский, Карчевский. Все они в 1944 г. бежали с немцами. Солтус (староста – Л.С.) д. Пески Викентий Семашко и солтус д. Струбница Адам Бакунович были арестованы органами НКВД (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 43, лл. 5-15; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/711).

Примечание автора: Пески – деревня Мостовского района Гродненской области.

Сураж (Surazh): отряд карателей, около 70 чел., прибыл 2 августа 1941 г. Солдаты группами по два-три человека обходили город в поисках евреев. Всех собирали на площадь у бывшей типографии "Ударник" под предлогом отправки на работу в Городок. Мужчин (свыше 300 чел.) отделяли и заставляли ложиться на землю лицом вниз на одной стороне площади, а женщин и детей – на противоположной стороне. При попытке повернуть головы били сапогами, прикладами и палками. 30 мужчинам выдали лопаты, посадили в машину и увезли. Когда все были на площади, Соня Боровская просила свою подругу Татьяну Сидорову забрать сына Володю 6 лет. За это один из солдат пытался втолкнуть Татьяну в общую колонну. Только заступничество соседей, поручившихся, что Сидорова не еврейка, спасло ее. К 17.00 часам сборы закончились, евреев построили по 4 чел. в ряд и колонной повели под охраной автоматчиков (более 700 чел.) к оврагу на окраине местечка в 3 км от Суража. Там уже были готовы 3 ямы. Анна Осташенко из д. Большое Любшино рассказала, что "немцы гнали длинными вереницами женщин, стариков и детей к оврагу". Взрослых выстраивали группами по 20- 25 чел. Первыми расстреливали женщин, а мужчин заставляли смотреть. Тех, кто отворачивался, били. Детей обливали горючей жидкостью и бросали в костры, где сжигали одежду и обувь. Акцию закончили к 23.00. На земле были лужи крови, на траве и ветках деревьев лежали отдельные части мозга, костей черепа с волосяным покровом. Стариков-белорусов выгнали закапывать ямы.

Воинская часть после акции в Сураже не остановилась и больше никогда не возвращалась. Солдаты были в рубашках коричневого цвета. На пилотках и галстуках они имели эмблемы черепа и костей. После расстрела полицейские грабили еврейские дома, забирая приглянувшиеся вещи (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 13, лл. 1-8; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/448).

Примечание автора: Сураж – городской поселок в Витебском районе, расположен на р. Западная Двина в 43 км от Витебска; впервые упоминается в Х1-ХШ вв., в 1886 г. – заштатный город Витебского уезда; в 1847 г. – 1 016 евреев, в 1897 г. – 1 246 евреев (из 2 731 всех жителей), в 1926 г. – 669, в 1939 г. – 461 (из 3 001 жителя); с 12 июля 1941 г. по 28 октября 1943 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в Сураже и его районе 9 181 чел.; в 1998 г. установлен памятник евреям-жертвам Катастрофы.

Толочии (Талачын, Tolochin, Tolotschin): гетто организовали в начале осени 1941 г. на ул. Никольской. В 15 домах разместили более 2 тыс. чел., использовав сараи, хлевы и другие хозяйственные постройки. Гетто охраняла полиция, хотя оно и не было огорожено. Евреев заставили нашить на одежду два желтых треугольника в форме магендовида. Мужчин выводили на дорожные работы, заставляли чистить отхожие места. За невыход на работу трех человек повесили на площади Толочина. Подростка, укравшего банку консервов, повесили на воротах крахмального завода, где он работал. Некоторые бежали, и их прятали. Мария Шапиро при помощи знакомого полицейского по поддельным документам ушла в Оршу, откуда ее отправили в Германию как "восточную рабочую". Долго пряталась в д. Муравницы еврейка Копылова, но погибла из-за неосторожности.

Гетто было ликвидировано 13 марта 1942 г. В районе д. Райцы в поле вырыли яму и за один день расстреляли около двух тысяч евреев. Выводили группами по 30 чел. Когда вели к яме, некоторые разбежались и уцелели, но большинство погибло. Муля и Лева Клугманы с новорожденным братом прятались на чердаке. Когда полицейские делали обход, младенец закричал и выдал убежище. Врач Фишкин, которому стало известно о готовившейся акции, отравил жену, двух детей и себя. На следующий день привели к общей яме девочку, женщину и старика, которых обнаружили после ликвидации гетто. Несмотря на мороз и пургу, их раздели и убили выстрелами в затылок (ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 14, лл. 1-4; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/451).

Примечание автора: Толочин – город, центр района Витебской области, расположен на р. Друть в 124 км от Витебска, станция железной дороги Минск – Москва; впервые упоминается в летописи в 1433 г.; в эпоху Речи Посполитой – местечко Оршанского повета Витебского воеводства, затем местечко Оршанского уезда Могилевской губ.; данные о евреях встречаются с 1717 г., в 1766 г. – 648 евреев, в 1847 г. – 1 327, в 1897 г. – 1 955 (из 2 614 всех жителей), в 1926 г. -1 910, в 1939 г. – 979; с 8 июля 1941 г. по 26 июня 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе 9 521 чел.

Чериков (Чэрыкаў, Cherkov): массовым убийствам мирных жителей предшествовали издевательства и одиночные расстрелы летом и осенью 1941 г. Среди белого дня несколько молодых женщин и девушек было изнасиловано на площади. Людей использовали для разминирования минных полей. Солдаты связывали их цепями и под угрозой оружия гнали впереди себя на мины, где погибли десятки человек. В октябре 1941 г. было объявлено о "переселении евреев в другое место". 500 евреев согнали к народному дому под конвоем. В урочище Мостовое у мельницы колонну остановили и открыли огонь из автоматов. Раненых добивали выстрелами в упор, полуживых кидали в ров и закапывали вместе с мертвыми. Зимой 1941 г. немцы выгнали более 400 чел. на строительство моста через реку Сож. Для того, чтобы наказать уклонявшихся от работы "саботажников", группе мирных жителей приказали раздеться донага и лечь на снег. Всех работавших подвергли порке. В 1943 г., перед своим отступлением, немцы сожгли в городе 870 жилых домов из 893, дом культуры, ветеринарный техникум, две больницы, почту, баню, лесопильный и два кирпичных завода. Пимен Ивашков (70 лет) и Марфа Дынова (63 года) на коленях умоляли пощадить старость и не трогать их жилище. В ответ дом подожгли, а хозяев бросили в огонь (ГАРФ, ф. 8114, оп. 1, д. 955, лл. 9-10; УУА, М-35/57).

Примечание автора: Чериков – город Могилевской области, расположен в 77 км от Могилева, на перекрестке дорог Могилев – Костюко- вичи, Бобруйск – Кричев, с 1641 г. – местечко Пинского повета Брестского воеводства Речи Посполитой, в 1648 г. король Владислав IV уравнял евреев в правах с белорусами и поляками, снял ограничения в занятии торговлей и ремеслами, разрешил построить синагогу и открыть кладбище; в 1649 г., несмотря на то, что казаки разгромили Чериков, еврейская община возродилась; в 1766 г. здесь проживало 186 евреев, в 1847 г. – 1 646, в 1897 г. – 2 698 (из свыше, чем 5 тыс. жителей), в 1926 г. – 1 544 евреев, в 1939 г. – 949 (из 6 411 всех жителей); с 17 июля 1941 г. по 1 октября 1943 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе 1 118 чел.

Яновичи (Янавiчы, Yanovichi, Janowiczi): в предвоенные годы входили в состав колхоза "Интернационал", в местечке было более тысячи домов, включая 600 каменных. Работало несколько школ, клуб, библиотека, детские учреждения, льнозавод, кожевенные мастерские. С приходом немцев, 12 июля было образовано гетто (около 2 тыс. чел.). Часть Витебской улицы отгородили колючей проволокой, поставили охрану. Ермолай Проворный (1891 г.р.) вспоминал, что 2 августа 1941 г. немцы собрали на площади 150 мужчин-евреев и погнали в сторону д. Вальки, где расстреляли. Через несколько дней убили еще одну группу из 70 мужчин, куда входили знакомые свидетеля Шлема Беляев и Зал- ман Винцензон. В середине сентября евреев выгнали из домов, проверили по спискам, составленным бургомистром Василием Высоцким и погнали к д. Зайцево (7 км от Яновичей). Неевреев, пытавшихся вступиться за соседей, спрятать или оказать другую помощь, вталкивали в общую колонну как "еврейских защитников" (так в документе – Л.С.). Подошли автомашины, куда сажали евреев. Кто был в силах, лез сам, а кто не мог – заталкивали пинками и ударами прикладов. Стоял крик и плач, машины уходили в сторону д. Зайцево.

Игнат Лукьянов, который косил траву для коровы, рассказал, что немцы и полицейские подъехали к противотанковому рву на "большаке" (шоссе – Л.С.) Яновичи – Демидов за д. Зайцево в двух машинах. На одной было около 20 солдат, а на другой примерно столько же еврейских девушек. На вопрос Лукьянова, куда едут, ответили: "В Демидов, собирать огурцы". Машины остановились недалеко от рва, девушек отвели в кустарник и изнасиловали, потом волокли к ямам, избивая по дороге прикладами и толкая перед собой. Их загнали в яму и застрелили. Всего проследовало 16 грузовых автомобилей и четыре партии пеших по 100-150 чел. В других машинах были почти исключительно женщины, дети и подростки. Их раздевали и вели к ямам по двое, заставляли прыгать вниз, а потом стреляли. Детей бросали в яму живыми прямо с машины. Когда каратели уехали, Лукьянов подошел к ямам. Они были засыпаны, на крайней у дороги земля шевелилась. По слухам, уйти удалось только Израилю Гофману, который бесследно исчез. В последней группе был престарелый доктор Лифшиц, которого использовали как переводчика. Потом над ним издевались и били, распороли ударом ножа живот и бросили вниз. Лифшица убили с женой и трехлетним внуком. Вместе с евреями погибли некоторые белорусы. Лукьянов слышал, как один человек сказал: "Прощай, Филипп!". В тот день было убито около 1 600 чел.

Каратели имели нарукавные красные повязки со свастикой, а на головных уборах эмблему черепа и костей. Они грабили дома евреев, две машины с вещами убитых привезли в Яновичи и обменивали у крестьян на молоко и яйца. Нееврейскую молодежь 1925-1926 г.р. угнали на принудительные работы в Германию, имущество колхоза расхитили и уничтожили. Когда местечко освободили, там оставалось 320 жителей из 3 800 предвоенных. В ноябре 1943 г. братские могилы вскрыли. Они оказались размером 5 м х 5 м доверху наполненные человеческими останками. Среди извлеченных тел оказалось только одно мужское. На детских тельцах не было механических повреждений и огнестрельных ран. Бургомистра Яновичей Василия Высоцкого (1880 г.р.) военно-полевой суд №-ской части, освободившей местечко, приговорил к повешению. Приговор привели в исполнение (Оригинал источника хранится в ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 13, лл. 1-35; д. 448, л. 31-32; д. 449, лл. 64, 70; копии находятся в Архиве Яд Вашем, М-33/448).

Примечание автора: Яновичи – городской поселок в Витебском районе, расположен на р. Вымнянка в 36 км от Витебска, связан автодорогами с Лиозно и Велижем; в Великом княжестве Литовском – местечко Витебского повета, с конца XVIII в. – в Суражском уезде Витебской губернии; в 1897 г. проживало 702 еврея (из 1 234 жителей), в 1923 г. – 1 320 евреев, в 1939 г. – 709 (из 2 037 всех жителей); оккупирован немецкими войсками с июля 1941 г. по 10 октября 1943 г.

 

2. Свидетели Катастрофы

 

Война оставила трагический след в судьбах сотен тысяч евреев. Шесть миллионов погибло в Восточной Европе, из них на Белоруссию пришлось не менее 700 тыс. чел. Память о Катастрофе, немедком геноциде, отношении местных жителей, сотрудничавших с нацистами, оставшихся равнодушными или, наоборот, спасавших евреев, участие в партизанском движении и подполье – во многом повлияло на судьбу целого поколения советских евреев. Долгие годы они хранили молчание. Власти утверждали, что говорить об особом отношении немцев к евреям – значит проявлять неуважение к другим народам, пострадавшим от нацизма. Большинство переживших Катастрофу уже ушли от нас. Их личный опыт оказался невостребованным. Исчез почти целый пласт устной истории народа, поучительной, наделенной огромной эмоциональной и нравственной силой. Среди немногих, кто успел оставить свои воспоминания, ответить на вопросы анкеты исследователя или дать интервью, люди из разных городов и местечек Белоруссии. Послушаем их голоса.

 Березино

Лиза Айзендорф (Зорина): мама Эстер родила двух мальчиков – Зелика и Лелика и двух девочек – меня и Тому, папа Захар работал в кузнице с 14 лет. С нами жила бабушка Эйдли, папина мама, у которой высохла и почернела рука, но она бодрилась и пыталась помогать по хозяйству. В 1940 г. провели радио. Когда началась война, отец колебался надо ли уезжать, считал, что хороший кузнец нужен любой власти. В последний момент решились, но успели добраться только до Погоста. Евреев переселили в гетто по ул. Интернациональной. Когда мама пыталась принести продукты из деревни, ее завели во двор полиции, раздели и били на глазах у детей. За два дня до акции принесли на руках отца. Мужчин выгнали на плотницкие работы, и он случайно ударил топором по ноге. Накануне расстрела выпал снег, приехала зондеркоманда. Бабушка догадалась нас спрятать. На чердак можно было пролезть только через узкий лаз на печи, где она укрыла нас с Томой. Эстер с мальчиками закрыла в погребе, набросав сверху тряпок. Сама прятаться не стала – в пустом доме обязательно будут искать людей. Из подвала мы слышали топот над головой. Выбрались на третий день, когда не стало слышно выстрелов и лая собак. Тишина, во многих домах настежь открыты двери. Вдруг навстречу появился Яшка Ветушкин, бывший друг и одноклассник Зелика, пошедший служить в полицию. Он закричал: "Жидовская морда!" и сорвал с плеча винтовку. Мама бросилась на него, а мы убежали. По дороге потеряли Зелика и Лелика.

Несколько месяцев мы с Томой скитались по округе, искали братьев. В д. Овруч нас ненадолго приютила одна женщина, а когда ночью неожиданно пришли два полицейских и заподозрили наше еврейство, хозяйка не дала увести из дома. На неделю впустил в хату мужик-бобыль. Он не верил, что мы можем спастись и для того, чтобы зря не мучаться, предложил себя в качестве убийцы. В Дубровичах мы встретили бывшего учителя Николая Круглика 25 лет. Он предлагал назваться Ниной и Олей Марцинкевичами, говорить, что сбежали из детдома. Мы были грязные, заедали вши, страдали от чесотки. Мать Николая протопила баню, остригла нам волосы, оставила меня у себя, а Тому взяли Никольские. Соседский сын донес в полицию, что мы еврейки. От Никольских потребовали привести "жидовок". В ту ночь мы ушли в лес, нашли партизан. Однажды в д. Торково я с подругами пекла хлеб для партизан. Кто-то донес. Валю Мороз и Катю Голуб немцы искололи штыками и застрелили. Я вырвалась, бежала куда глаза глядят и заблудилась. Хорошо, что попала в отряд к соседям.

В конце июня 1944 г. началось бегство немцев. Теперь уже партизаны устраивали на них засады. Полицаев не стало, они сняли форму, бросили оружие и растворились в окрестных селах. Расправа над пойманными была короткой. Их закрывали в землянках и бросали гранату. Я все время выпрашивала "лимонку", но меня гнали. Однажды утром, когда крикнули добровольцев на расстрел фашистов, я сразу заняла место в строю и до последней минуты опасалась, что вновь прогонят...

Не люблю вспоминать эти годы и поэтому редко хожу на встречи бывших узников гетто и концлагерей. За 10 лет в Израиле была там только несколько раз. У каждого своя судьба и своя удача, которые позволили выжить (А. Каганович. "Гетто на Интернациональной". Еврейский камертон, 28 октября 1999 г.).

Примечание автора: Березино (Беразiно, Berezino) – город, центр района в Минской области, пристань на р. Березина, 101 км от Минска; впервые упоминается в 1501 г. как местечко Любашинского староства, с 1793 г. – местечко Игуменского уезда; в 3 370 евреев (из 4 897 всех жителей), в 1926 г. – 1 565 евреев, в 1939 г. – 1 536 (из 4 830); с июня 1941 г. по июль 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили 1 200 чел., включая более тысячи евреев во время акций в июле 1941 г. и июле 1942 г. На месте расстрела имеется памятник 940 евреям, которые обозначены, как "граждане г/п Березино".

Глуск

Янкель Гуревич (1925 г.р.): отец Янкул работал в колхозе кузнецом, мать Эстер – на разных работах, у меня были сестры Рахель и Ида, братья Авраам и Касриел. Р ах ель работала телефонисткой. Помню две синагоги, которые закрыли в тридцатые годы, до 1937 г. еврейские дети ходили в школу на идиш, которую потом упразднили. Когда началась война, многие растерялись, были в панике, не знали что делать. Глуск заняли на пятыйдень. Немцы приказали всем евреям, независимо от пола и возраста, нашить спереди и сзади желтые латы. Тем, кто не хотел, угрожали расстрелом. Скоро организовали лагерь для принудительных работ, куда евреев обязали являться ежедневно. Вечером распускали по домам. Предупредили, что за уклонение – расстрел. Отец был кузнецом, и нашей семье поэтому разрешили поселиться на окраине Глуска. Нас не выдавали, желтых лат и звезд мы не носили и в лагерь на работу не ходили. Большинство белорусов сочувствовало. Однажды я пришел проведать двоюродную сестру в Глуске, которую не гоняли на работу, потому что у нее был маленький ребенок. Меня остановил немец и говорит: "Юда!" Я отрицаю, тогда он подозвал проходившего соседа и повторил вопрос. Сосед ответил, что не "юда". Меня отпустили.

В первых числах октября 1941 г. евреев собрали в лагерь, и мы услышали стрельбу. Один крестьянин подбежал к отцу и сказал, чтобы мы скорее убегали, что приехали немцы и расстреливают евреев. Мы бросились бежать и разными лесными дорогами добрались до д. Рудобелка, где жил брат отца. Там еще немцев не было и оставалось несколько еврейских семей. Через несколько дней встретили в лесу трех вооруженных автоматами людей, один из которых был еврей Чирлин. Мы рассказали, что видели и попросили взять с собой. Это была небольшая группа из 13 человек, я стал четырнадцатым. Приняли хорошо, командиром отряда был Павловский. В безопасности мы себя не чувствовали, искали надежных людей, налаживали связь, устраивали засады. Постепенно евреев в лесах становилось больше, некоторые выдвинулись в командиры. Я стал командиром пулеметного отделения отряда им. Урицкого (командир Хавкин), переводчиком бригады был Вишневский. В июле 1944 г. после освобождения Белоруссии нашу бригаду расформировали, молодые партизаны влились в Советскую Армию и пошли на Запад. В их числе был и я. Меня наградили орденом Отечественной войны, медалями "За отвагу", "Партизану Великой Отечественной войны", "За победу над Германией" и др.

Наша семья сильно пострадала от Катастрофы. Иду и Касрие- ла убили немцы в 1942 г., поймав в лесу. Мать посадили в тюрьму Глуска, где она повесилась. Расстреляли двоюродную сестру Нехаму Гершман с 6-месячным ребенком, в Рудобелке – тетю и еще одну двоюродную сестру. Дядя Касриель, подрывник отряда Павловского, погиб в бою в 1942 г. Сестру Рахель, которая была вместе со мной в отряде, в 1943 г. раненную на самолете отправили в госпиталь в Москву, брат Авраам погиб при взятии Берлина в мае 1945 г.

Вот и все, что осталось от нашей большой семьи. В 1949 г. я женился, у меня родилось три сына, они выучились, получили высшее образование. В 1990 г. мы приехали в Израиль и начали все сначала (Архив автора. Письмо Япкеля Гуревича от 10 июля 1994 г.).

Примечание автора: Глуск – городской поселок, центр района, расположен на р. Птичь в 170 км от Могилева, узел автодорог Бобруйск, Любань, Старые Дороги; впервые упоминается в середине XV в., с XVIII в. в составе Речицкого уезда, во 2-й половине XIX в. – местечко и центр волости Бобруйского уезда Минской губернии; в 1847 г. проживало 3 148 евреев, в 1897 г. – 3 801 (из 5 328 всех жителей), в 1926 г. – 2 581 еврей, в 1939 г. – 1 935 или 37,76 % всех жителей; с 1924 г. – центр Глусского района, с 1938 г. – городской поселок; с 28 июня 1941 г. по 27 июня 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые расстреляли свыше 3 тыс. евреев. После войны в Глуске открыли мемориальный комплекс воинской славы, однако нет упоминания о жертвах немецкого геноцида в отношении евреев.

Горки

Ревекка (Каган) Алеева (1923 г.р.): до войны я была студенткой учительского факультета Смоленского института иностранных языков. 22 июня 1941 г. досрочно сдала экзамен по истории партии. Помню, попался вопрос о справедливых и несправедливых войнах. Я получила пятерку и побежала на почту звонить родителям в Горки, что скоро приеду. По дороге услышала, что началась война. Что мы знали о планах немцев в отношении евреев? В Горках жили беженцы из Польши, которые рассказывали о преступлениях нацистов. Но все считали, что напуганные люди преувеличивают, что это случилось с кем-то, а Красная Армия сумеет защитить. Никакой пассажирский транспорт не работал, и мы с тетей решили идти в Горки пешком. Все шли на восток, а мы спешили на запад в Горки. Наша семья приютила беженцев по фамилии Такленок с двумя маленькими детьми. Они сказали отцу, что немцы форсировали Днепр, взяли Шклов, со дня на день будут в Горках, и нужно срочно уходить. У Так- ленков была бричка. Мы посадили в нее бабушку и, в чем стояли, ушли. Взяли только корову. В Кадино встретили родственников и вместе продолжили путь. Прошли километров семь. Не было слышно ни взрывов, ни выстрелов. Это смущало. Мужчины сходили в Кадино и сказали, что немцев нет, все тихо. Так не хотелось бросать насиженные места. Папа сказал: "Возвращаться не будем". Тетя Рахиль с мужем и детьми, моя подруга Бася Красик, ее мама, сестра и др. вернулись, попали в гетто и погибли.

С самолетов бросали немецкие листовки: "Мы воюем против жидов и комиссаров, а не против мирных жителей!" Люди боялись, в дома нас не пускали, могли только покормить. Денег не было. Зарплату за июнь выдать не успели. Мы доили корову, меняли молоко на хлеб, картошку и тем жили. Дошли до Тулы, там продали корову, влезли в эшелон эвакуированных. На станции Кинель, не доезжая Волги, остановились. На вокзале давали еду для беженцев. Я взяла ведерко и стала пробираться, пролезла под 14 составами. В это время мой поезд ушел, и я осталась одна, меня охватил ужас. Потом повезло, подобрали бойцы из

Ростовского эвакогоспиталя, записали санитаркой. В вагонах лежали тяжелораненные. Я убирала, разносила еду, кормила, помогала, как могла. Казалось, что каждый раненый – мой родной брат Борис (Берка Гиршевич Каган). Его призвали в 1940 г., служил в Волковыске. Никаких известий от него мы не получили, считается, что пропал без вести. Это была незаживающая рана. Родители никогда об этом не говорили, но однажды я видела, как отец смотрел на фотографию Бориса и плакал.

С госпиталем добралась до станции Джума (Узбекистан), где неожиданно встретила родителей. Жили в овчарне, земляной пол. Было холодно, подбирали все, что могло гореть. С едой было еще хуже, основной продукт – сахарная свекла, собирали плоды тутовых деревьев, остатки яблок на базаре. Я работала в госпитале, таскала на себе больных. "Няня, утку! Няня, пить!" Ночью мыла девять палат, а днем – коридор. Водопровода не было, воду носила из колодца в тяжелых глиняных кувшинах. Кругом вши, болезни. Свалилась и я с сыпным тифом, только выкарабкалась, и тут же брюшной тиф. Лежала без сознания, как осталась жива – не знаю. После этого – двустороннее воспаление легких, потом дизентерия. Это судьба, что я уцелела. Я смогла победить и малярию, которая тоже подстерегала меня. В Джуме было целое кладбище умерших от малярии.

Пока я болела, госпиталь перебрался в другое место, и я осталась без документов и продуктовой карточки. Отец работал в школе, его заработком и жили. Взяли меня в школу пионервожатой. Была молодой, веселой, в 20 лет горе – не горе, беда – не беда. В 1944 г. вернулась в Смоленск, ехала на крышах вагонов, в тамбурах. Потом в Москву, набирали на трехгодичные курсы переводчиков. Курсы были платные, нужно было днем работать, а вечером учиться. Но где взять прописку? Дядя принес с работы спирт, познакомил с участковым милиционером. В маленькой комнате у дяди жили 8 человек. Работала в школе учительницей английского, потом пошла в Общество культурных связей с заграницей. Я надела свою лучшую одежду: узбекское платье и тюбетейку, которые привезла из Джумы. Была черноволосая, с косами, и меня приняли за узбечку. Сказали, что я подхожу для работы в англо-американском отделе, но когда заполнила анкету в отделе кадров, у них от удивления вытянулись лица. Попросили позвонить через неделю. Место, конечно, оказалось "занято". В это время на курсы приехали представители НИИ ВВС, сказали, что нужны переводчики для работы в штабе. Работы было много, тексты сложные: описание моторов, двигателей, технические характеристики, документы по летной медицине. Через некоторое время на курсы пришли искать переводчиков в Берлин. Вызвалось 17 чел., отправили на собеседование в ЦК КПСС. Там снова подробно распрашивали о биографии, и я, помня горький опыт, напрямик спросила, имеет ли значение, что я еврейка? Не знаю, сыграло это роль или нет. Отобрали только трех девушек, и меня в том числе. Оформляли документы четыре месяца. В Берлин мы уехали 24 апреля 1946 г., меня направили в правовой отдел Советской военной администрации в Германии. Это район Карлсхорст, привилегированный район Берлина, где жила потомственная аристократия. После мая 1945 г. немцев выселили, я жила в трехэтажном доме на Франкенштрассе в двухкомнатной квартире. Было столько места, что чувствовала себя неуютно. Днем приходила немка, убирала в квартире, ходила за продуктами, которые мне причитались по карточкам. Там были масло, сахар, конфеты. Нам все выдавалось бесплатно. Дома я бывала редко, многое отдавала немке, а чтобы она могла вынести из дома – писала записку часовому. Раз в месяц посыл ала посылку домой в Горки.

На службе кормили бесплатно. На обед обычно подавали высокий стакан сока, булочки, масло, суп, на второе – выбор мясных блюд. И здесь же гарнир. Пять-семь видов салатов из фруктов и овощей. После этого разносили чай, кофе и пирожные. На столе обязательно были цветы. Специальный человек за этим следил. Это мог быть большой букет в середине стола, или маленькие букетики перед каждым, или несколько цветочков, которые клали на салфетки. Был специальный обеденный сервиз. На каждом предмете: тарелке, блюдце, чашке, пепельнице – изображено четыре флага. В отпуск домой я привезла сувенир – меню на трех языках. Отец посмотрел и попросил сжечь – наступало время всеобщей подозрительности, гонения на космополитов. Так папа решил меня обезопасить. Последним местом работы в Берлине был отдел репатриации и розыска ООН. Мы постоянно находились "под колпаком". Ни с кем нельзя было сказать лишнего слова.

В 1949 г. я вернулась на родину, приехала в Горки. Папа, мама и я жили в школе, в классе. Начала работать учительницей английского языка. Вышла замуж, и в 1952 г. у нас родилась двойня – мальчик и девочка. Сына назвала в честь брата Бориса. После свадьбы осталась на своей девичьей фамилии. Когда началось "дело врачей" и на каждого еврея смотрели, как на врага, муж сказал мне: "Хватит упорствовать, переходи на мою фамилию". Так я стала Алеевой (Мишпоха, № 5, 1999 г., с. 35-38).

Примечание автора: Горки – районный центр Могилевской области, расположен на р. Проня в 86 км от Могилева; известен с нач. XVI в., в эпоху Речи Посполитой – город Оршанского повета Трокско- го воеводства, в 1772 г. присоединен к России; евреи жили с XVII в., в 1766 г. – 511 евреев, в 1847 г. – 1 554, в 1897 г. – 3 029 (из 6 735 всех жителей), в 1926 г. – 2 343, в 1939 г. – 2 031 еврей (из 12 475 всех жителей); с 12 июля 1941 г. по 26 июня 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в Горках и его районе 2 530 чел., включая 2 200 евреев.

Желудок

Нахум Шифманович (1922 г.р.): родители имели небольшую лавку тканей. Папа Гец страстно увлекался духовым оркестром, который сам организовал. Мать Элька была домохозяйкой и помогала в лавке, были еще брат Эня и сестра Шлейме. В Желудке были три школы с обучением на идиш, иврите и польском языке, две синагоги – старая и новая, помню раввина Сорочкина, были отделения организаций "Ьа-Халуц" и "Бейтар". Местечко находилось недалеко от границы, и ходили слухи о преследовании евреев, о расстрелах не знали, говорили, что такой культурный народ, как немцы, не способен на уничтожение невинных людей.

С началом войны руководство Желудокского района сбежало. В течение недели безвластия, до появления немцев (27 июня 1941 г.), крестьяне из деревень грабили еврейские дома, в основном те, где не могли оказать сопротивление. Немцы сожгли местечко, остались только окраины, там устроили гетто. Жили в большой тесноте, по нескольку семей в комнате. Отношение к евреям изменилось. Одни из местных пошли служить в полицию и сотрудничали с новой властью, другие были готовы помочь, но большинство оставалось равнодушными. В первые дни расстреляли шесть евреев – бывших коммунистов. Потом убивали постоянно за малейшую провинность. Сначала немцы без особого пристрастия требовали, чтобы евреи носили желтые нарукавные повязки. Однажды новый комендант прибыл к месту работы и приказал всем построиться. Я был среди тех, у кого во время работы не было желтых нарукавных повязок (накануне оторвались тесемки). Я достал ее из кармана, выпросил у стоявшего рядом булавку и заколол края. Мой товарищ не нашел своей повязки. Таких, как он (22 еврея), отвели в сторону, заставили выкопать могилу и расстреляли. Нам приказали засыпать убитых. Помню, один из них кричал: "Евреи! Не засыпайте, я еще живой!" Через три дня разрешили похоронить на еврейском кладбище. Когда откапывали их тела, в нагрудном кармане друга я нашел эту проклятую повязку, которая была пропуском к жизни...

9 мая 1942 г. была проведена общая акция. Всех согнали в подготовленный за городом ров. Расстреливали немцы и полицейские из местных. Уцелел только мальчик Фишеле Зборовский, который голым выбрался из ямы и бежал, но потом снова попал к немцам. В погроме погибла вся наша семья, около 30 чел. – отец и мать, прекрасная танцовщица сестра Эня и другие. Мать успела спрятать только Шлеймеле, заложив его кирпичами в русской печи. Ночью он выбрался и бежал. После долгих мытарств нашел партизан и добился, чтобы приняли его в отряд. Шлеймеле (19 лет), блондин, часто ходил в разведку, отличался дерзостью, всегда хотел быть впереди. В последнем бою его смертельно ранили.

Я уцелел только потому, что в момент расстрела работал в соседней деревне, откуда меня перевели в Лиду. В это время уже были партизаны. Однажды ночью пришел связной, чтобы забрать из гетто в лес хирурга Мясника. 15 октября 1942 г. мы с доктором и несколькими товарищами, имея неисправное оружие, ушли из гетто. Отношение партизан к евреям было разным. Некоторые сочувствовали, а другие – не скрывали своей неприязни. В отряде я был, как все, ходил на задания, сидел в засадах, стоял в карауле. Вместе со мной ушел Борух Левин. За ним полицейские охотились, он прятался до ухода в лес непрерывно. В отряде Борух стал легендой, спустил под откос 18 эшелонов, командование представило его к званию Героя Советского Союза, но он это звание не получил. После войны Борух Левин уехал в Палестину и прожил там до 1981 г., скончавшись в возрасте 70 лет.

Желудок освободили в июле 1944 г. "Начальство" (командиры, комиссары отрядов) остались на местах, организовали местные органы власти, возглавили райком партии и райисполком. Рядовые партизаны влились в действующую армию и пошли на Запад. После войны я демобилизовался, приехал домой, но жить больше в Желудке не мог, поселился в соседнем Щучине. Все годы работал, женился, построил новый дом, появились сын и дочь, дал им высшее образование, родилось четверо внуков. В 1990 г. мы все приехали в Израиль, решение это пришло не сразу, последнее слово было за детьми. Купили квартиру, дети работают, внуки учатся в университете. Дальше они уже сами будут строить свою судьбу (Архив автора. Письмо Нохума Герцовича Шифмановича из Холопа от 4 июля 1994 г.).

Примечание автора: Желудок (Жалудок, Zheludok, Zoludek) – городской поселок (с 1962 г.) в Щучинском районе Гродненской области; в эпоху Речи Посполитой – местечко (с 1486 г.), до 1567 г. – центр повета Виленского воеводства, с 1795 г. в составе Российской империи, в 1847 г. проживало 287 евреев, в 1897 г. – 1 372 еврея (из 1 860 всех жителей); в 1921-1939 гг. в составе Польши, центр гмины Лидского повета Новогруд- ского воеводства, по польской переписи 1931 г. проживало 1 053 еврея, с 1939 в БССР, центр района; с 27 июня 1941 г. по 9 июля 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые расстреляли около 2 тыс. жителей; в настоящее время население Желудка свыше 3 тыс. чел., среди которых осталось всего несколько еврейских семей.

Климовичи

Шмуэль Рыбкин: с детства я знал, что у меня есть только одни дедушка с бабушкой, а папиных нет – убили фашисты. И маленьких папиных братьев, моих дядей, которым было тогда лет меньше, чем мне теперь. Убили вместе со всеми. Как все произошло? Как можно было убить полгорода? Как они могли дать себя убить? В книгах про войну об этом не писали, в школе не учили. Я стал спрашивать. О Климовичах мне рассказали человек 30. Неевреи и евреи, выжившие чудом, их родственники. Теперь я знаю, как исчезли евреи в моем городе.

Когда 29 июня 1941 г. немцы заняли Минск, в Климовичи эвакуировали газету Советская Белоруссия, здесь еще было тихо, только в районе вокзала упало несколько бомб. В начале июля жителей стали возить на оборонные работы в соседний райцентр Кричев. 14 июля из Климовичей уехали семьи партактива и райкомовских работников. Для простых людей было два пути – по железной дороге и на подводах. Ехать на поезде было страшно, обстреливали с воздуха. Старались уезжать на своем транспорте, покупали лошадей, запрягали даже коров. К началу августа евреев в городе почти не осталось. Уехали даже такие, как Мойше Натапов, который говорил о немцах: "Они тоже люди". Все пути вели в Хотимск в 50 км от Климовичей. Здесь скопились сотни еврейских семей из окрестных местечек, даже из Гомеля и Минска. Многие думали переждать войну, ждали пока немцев отгонят.

Но обернулось по-другому. Не успели эвакуироваться даже многие, выехавшие в середине июля и добравшиеся до Брянской области – фронт быстро продвигался на восток. Лейба Гуревич доехал до г. Стародуб. Наступила суббота. Некоторые евреи поехали дальше и остались живы, а тесть Лейбы был верующим и вместе с семьей Мойше Натапова и некоторыми другими отказался. У него был свиток Торы. К вечеру появились немцы. Они повернули евреев, добравшихся до Стародуба, Хотимска, Суража и Хутора-Михайловского, соседних деревень Родни и Павловичей, в Климовичи, где их дома уже были разграблены. Создали полицию, стали гонять евреев на работы. Всем распоряжался староста Щербаков, бывший плотник, единственный русский в еврейском колхозе.

Полицейские были злее, чем немцы. Они ходили по домам и требовали золото. Первыми в полицию записались братья Осмоловские. К Хайморе Хазанову пришел полицейский Микушкин и хотел забрать корову. Хайморе не отдал, но вынужден был разрешить Микушкину каждый день ее доить. Потом выбрали 12 уважаемых евреев и заставили их ходить по домам вместе со Щербаковым и уговаривать сдавать золото и ценные вещи, а у нас как золото – картошка и хлеб. Среди них был кузнец Мордхе Черниловский, печник Хазанов, аптекарь Данович, братья Давид и Айзик Слуцкеры, Янкив Кренгауз, Веля Копылов, Исаак Зак, Карасик. Председателем юденрата сделали бывшего начальника пожарной охраны Климовичей Родина. Высокий представительный мужчина в очках, он считал себя интеллигентным и смотрел на местечковых свысока. Немцы были недовольны, как собиралась контрибуция и в конце августа 1941 г. всех 12 чел. вместе с Родиным расстреляли.

После расстрела заложников некоторые хотели уйти из Климовичей, но куда? Слухам о массовом уничтожении не верили. В случае побега верная смерть ожидала оставшихся беспомощных родственников. Скитаться по деревням, где тоже есть полицейские? Бродить осенью по холодному лесу, где есть не только партизаны, но и бандиты? Да и партизаны тоже были разными. Около отделения госбанка стояла тюрьма, где жили евреи-мастера, что работали на немцев. К ним пришел посыльный от партизан из отряда "За Родину". Назавтра по доносу полицейского Мешковского 12 евреев расстреляли на Выдринке.

Самый страшный день был 6 ноября 1941 г. Молодых отправили работать на спиртзавод, а стариков и детей полицейские под руководством немцев начали выгонять из домов, приказав взять ценности и теплые вещи. Над городом стоял "вык" (вой, плач – бел. яз.). Евреев группами сгоняли к гаражам возле больницы. Русские смотрели на это с сочувствием, другие с любопы- ством и с готовностью помогали полиции. На окраине города за речкой Калиницей у старого аэродрома напротив д. Долгая Дубрава в землю была врыта цистерна для горючего. Незадолго до войны ее вывезли и осталась огромная яма. Из нее сделали братскую могилу. Очередь на расстрел растянулась от гаражей через мост и вверх по дороге до самой ямы – 900 чел. Вокруг чистое поле, бежать некуда. Расстреливали целый день. Потом привели тех, кто утром работал. Эсэсовцы сами не стреляли, по их команде это делали полицейские. Детей убивали лопатами, по земле текла кровь.

20 ноября собрали всех евреев, уцелевших после 6 ноября, и повели на Меловую гору. Это место на окраине Климовичей у речки Лабжанки, где был известковый холм. От него уже ничего не осталось, за многие годы всю известь выбрали. После этого расстрела евреи в Климовичах остались только в домике у тюрьмы. Никто не знает, сколько их было, когда и где расстреляли. Скорее всего, в урочище Выдринка в двух километрах от города перед отступлением немцев в 1943 г. Известно только, что там был инвалид-сапожник Индин с семьей. Приходили в Климовичи евреи-красноармейцы, выбиравшиеся из окружения. Мало к кому они могли постучаться. Выследили и расстреляли Григория Фельдмана, Григория Каца, учителя Перчина. Долго прятался в деревне Абрам Суранович, не похожий внешне на еврея, но убили и его. Повезло Иче-Боруху Карасику: соседки Азарова и Логвинова не выдали его, он ушел в партизаны и пережил войну.

Казалось бы уже все. Некого вылавливать и расстреливать, но весной 1943 г. в Климовичах снова появились черные мундиры. Взяли нееврейских жен и детей-полукровок. Их и все цыганские семьи 12 апреля 1943 г. убили в урочище Выдринка. В сентябре 1943 г. Климовичи освободили, и началась мирная жизнь, но уже без евреев. Из тех, кто оставался к началу эвакуации, спаслись 15 чел.: Бела Стукало, Фаня Маневич, Лейбе и Груня Гуревич с дочерью Раей, Хана Козлова с детьми Ниной и Леней, Этта Натапова и ее отец Мойше-Гдалес, Рая Школьникова и две ее двоюродные сестры, Нина Винокурова, Хайморе Хазанов. В конце 1950-х гг. на братской могиле 900 евреев на окраине Климовичей, за больницей (ныне ул. Березовая), родные погибших установили скромный памятник с шестиконечной звездой и надписями на идиш и по-русски. Через 25 лет звезду Давида сбили по распоряжению местных властей. Евреям объяснили, что после войны Судного дня в 1967 г. следовало убрать этот "фашистский знак". Зачем все это писать? Чтобы помнили. Мы помним все. Мир гедейнкен алц (Jewish Histori and Literature: a Collection of Essays. Edited by Moshe S. Zhidovetsky. Vol. II Part 2 Rehovot, Israel, 1992), pp. 869-870).

Примечание автора: Климовичи (Клiмавiчы, Klimovichi, Klimowicze) – районный центр Могилевской обл., в 124 км от Могилева, известен с нач. XVII в., уездный город Могилевской губ., в 1784 г. проживало 1 107 евреев, в 1897 г. – 2 263 (из 4 714 всех жителей), в 1910 г. – 3 292, в 1926 г. – 2 587, 1939 г. – 1 693 евреа (из 9 551 всех жителей); с 10 августа 1941 г. по 28 сентября 1943 г. оккупирован немецкими войсками, которые убили в городе и районе 1 346 чел., включая более тысячи евреев.

Ляды

Цаля (Вячеслав) Тамаркин (1930 г.р.): немцы пришли в середине июля 1941 г. В бывшей амбулатории, добротном, рубленом доме с высоким крыльцом, разместили комендатуру. В амбаре, служившем складом для имущества и медикаментов, от которого всегда пахло карболкой, сделали тюрьму. От коменадатуры до нашего дома было метров двести. Отсюда начиналось старое еврейское кладбище. Местность находилась на возвышеннности, и после любого дождя там всегда быстро высыхало. С немцами объявился сын бывшего Ляднянского попа. Пожилые люди, помнившие священника как порядочного человека, обрадовались. Сын самого попа! Но скоро горько разочаровались. Поповский сын оказался сущим зверем, и его назначили начальником полиции. Евреев из бывшего колхоза "Наер лэбн" (Новая жизнь) теперь заставляли безвозмездно работать на поповского сына.

Гетто в Лядах формально не имело границ. После пожара уцелело только 46 еврейских домов. В местечко мог войти каждый, но обратно – только с пропуском комендатуры. Евреям пропуска не давали. Стали приходить родственники расстрелянных из Красного, Копыся, Дубровно, Гусино и других мест. В своем большинстве они уцелели, потому что не имели выраженной еврейской внешности. Стало ясно, что акции проводятся по общему плану. Но никто не понимал, почему убивают евреев? Перед началом войны в Ляды к родителям приехала сестра Соня (Сыф- ра) из Смоленска. У нее было два сына: трехлетний Гриша и полугодовалый Иосиф. Оказавшись в гетто без молока, младший стал болеть и умер. В Соню влюбился немецкий офицер, симпатичный, с хорошими манерами. Он часто приходил, приносил продукты и молоко. Благодаря ему, полицейские перестали нас грабить и бить. Офицер не домогался Сони, обещал спасти с сыном, но она была решительно против.

К концу осени 1941 г. немцы были в отличном настроении – объявили, что войне скоро конец, и фюрер поедет через Ляды в Москву по старой Смоленской дороге. У комендатуры повесили карту, на которой каждый день отмечали флажками продвижение немецких войск. Холуи-полицаи предлагали солдатам самогон и закуску, чтобы выпить за здоровье "Гитлера-освободи- теля". Евреев бросили мостить кирпичом центральную улицу местечка. Несмотря на холод, надевать рукавицы запрещали. Нельзя было носить на носилках кирпич с пожарищ, пользоваться кирками, лопатами и ломами, выпрямлять спину.

Первую акцию провели в конце сентября 1941 г. Каратели приехали из г. Красного, собрали евреев и загнали в лощину северо-западнее Лядов. Привезли на телеге Сару Малкину, Таню Кальнер, Исаака Кузнецова, Изю Юхвич и др. На груди у каждого висела табличка "партизан". Зачитали приказ о том, что молодые люди наносили вред немецкой армии на освобожденной от большевиков и евреев территории, и расстреляли. Потом всех погнали на еврейское кладбище, где стояли стол, стулья и две скамьи с розгами. С дикими криками разделили мужчин, женщин и детей. Построили в две колонны юношей и девушек. По очереди укладывали на скамьи и секли розгами. Взяли заложников и объявили, что расстреляют, если к утру не получат от евреев определенное количество серебра и золота. Чтобы усилить впечатление, отделили от мужчин 29 "интеллигентов" и расстреляли. Среди них были Моше-Меер Фрадкин, Лейбе Липович, Нохэм и Лейб-Иче Золотовицкие, Залман Великовский и др. Потрясенные произошедшим, люди стали сносить в юденрат сохранившиеся у них столовые приборы, рюмки, кольца, серьги. Когда этого оказалось мало – вырывать зубные коронки. Заложников выпустили.

В феврале 1942 г. устроили малое гетто – огородили территорию белорусской школы-десятилетки и прилегавшего к ней парка, по углам – смотровые вышки. В здании школы забили окна и заперли сотни людей. Все стояли вплотную друг к другу. Когда мужчины попытались сломать дверь, полицейские открыли огонь из пулемета. Наутро образовали зондеркоманду из евреев, которые под присмотром полицейских выносили трупы из школы, складывали на сани и, впрягшись вместо лошадей, отвозили на кладбище. Начался сыпной тиф. Я с братьями Яшей (6 лет) и Гдалией (10 лет) оказался рядом с семьей тети Малки Тамарки- ной. Скоро заболели ее дети – Лейзер и Элиягу, а за ними и мои братья. Стоял март, я сбивал сосульки с крыши и смачивал детям губы, прикладывал холод к головкам. Есть они не могли, лежали без сознания на полу. Уже выгребали снег из противотанкового рва. Малка, вся седая и высохшая, потребовала, чтобы я уходил. Вечером я вышел во двор. Между туалетом и смотровой вышкой была груда школьных парт, подступавшая к самой проволоке. Я спрятался, дождется темноты и подполз под проволоку. В первый день Песаха, 2 апреля 1942 г., евреев отвели к противотанковому рву и расстреляли. В лесу недалеко от д. Ново-Палкино меня ждал отец. Вместе мы искали и нашли партизан (Архив автора. Письмо В. Тамаркина из Хайфы от 1 декабря 1999 г.).

Примечание автора: Ляды (Lyady) – деревня Дубровенского района Витебской обл. на р. Мерея (приток Днепра) в 29 км от Дубровно, известна с конца XVI в., в эпоху Речи Посполитой – местечко Оршанского повета Тройского воеводства, затем Горецкого уезда Могилевской губ.; в Лядах жил основатель "Хаббада" Шнеур-Залман Шнеерсон и была резиденция цадиков (праведников) раввинов Шнеур-Хаим-Залман Шне- ерсона (ум. 1879 г.) и его преемника раввина Дов-Вера Шнеерсона (ум. 1910 г.); в 1766 г. – 207 евреев, в 1847 г. – 2 137, в 1897 г. – 3 763 (из 4 483 всех жителей), в 1926 г. – 2 020, в 1939 г. – 897 евреев; с 18 июля 1941 г. по 8 октября 1943 г. оккупированы немецкими войсками, которые убили свыше 2 тыс. евреев; в 1966 г. родственники погибших установили памятник "жертвам фашизма" без упоминания о евреях.

Минск

Раиса Гитлина (Эпштейн): к началу войны мне было 15 лет. Когда немцы подошли к городу, мы бежали. Во время одной из бомбежек отец потерял нас. Вокруг уже были немцы, и оставался один путь, назад в Минск. Эту судьбу разделили многие, дороги были запружены возвращающимися. Наш дом на ул. Кирова сгорел, и мы остановились в квартире тети на ул. Немига. С 1 августа 1941 г. перешли в район Юбилейной площади, где организовали гетто. Скоро мы поняли, для чего. К одежде приказали прикрепить желтые латы, а немного позднее добавили лоскуток с номером дома, в котором жили. Немцы ненавидели евреев, но делали это, как хорошо продуманную работу. Свои погромы они проводили так, чтобы нельзя было предугадать ход событий.

Первый погром состоялся 7 ноября 1941 г., часть гетто оцепили, хватали всех подряд, но отпускали тех, у кого были справки о том, что они работают. С ними освобождали членов семей. Меня и маму спасла соседка, выдавшая нас за родственников. Люди бросились искать любую работу, видя в этом спасение.

Второй погром провели через две недели, 20 ноября 1941 г. Оцепили другую часть гетто, брали всех подряд, и никакие справки не помогали. Люди с документами считали себя в безопасности и поплатились.

Третий погром был 2 марта 1942 г., но опять иначе. Рабочие колонны вывели из гетто, как обычно, повернули на Шорную улицу, налево от ворот, окружили плотным кольцом охраны с

собаками. Специалистов отделили, а оставашихся расстреляли. Я уцелела чудом, уловила момент, когда литовец-охранник отвернулся, чтобы прикурить, и бросилась в дыру ограждения. Мне стреляли вдогонку, было темно, моросил дождь, я упала и лежала ничком среди мертвых, а ночью вернулась в гетто.

Четвертый погром произошел 28 июля 1942 г. Утром колонны вывели по разнарядке. После этого в гетто вошли части СС и началось уничтожение. Евреев задержали на рабочих местах 4 суток, когда вернулись в гетто, застали жуткую картину: взорванные полы домов, разбитые окна, высаженные двери,.перевернутая мебель и везде кровь, запекшаяся на стенах и земле.

После первых двух погромов часть территории высвободили для так называемого "зондергетто". Оказалось, что это не для нас. Завозили евреев из других стран Европы, которых прозвали "гамбургскими" по имени первой партии. Потом были евреи из Берлина, Франкфурта-на-Майне, Мюнхена, Австрии, Чехословакии, Франции. Это были совершенно другие евреи, из состоятельных буржуазных семей, интеллигенты. Большинство не было знакомо с физическим трудом, не умели обслуживать себя. Нацисты сказали, что везут их для колониазации азиатского Востока, показывать пример отсталым. Многие держались высокомерно, считали, что в их беде виноваты евреи-коммунисты, советские граждане, из-за которых Гитлер начал войну. Русского языка они, конечно, не знали, многие не говорили даже на идиш и не могли общаться с окружающими. Оказавшись в чужой среде, они растерялись. "Гамбургских евреев" не нужно было убивать, они умирали, сами как мухи.

31 марта 1943 г. с группой узников мне удалось бежать из гетто на грузовой машине. Мы попали в расположение Второй Минской партизанской бригады, жили в деревнях Борки, Поречье, Выемка. Постепенно мужчин начали разбирать по отрядам, а меня нет, но я хотела мстить. Помог случай, в отряд приехал Саричев, представитель ЦШПД из Москвы. Я добилась приема и упросила принять в отряд "Сокол" (командир Леонов). Прошел месяц, готовился выход на "железку", меня не брали, я просила, плакала, ходила по пятам за командиром, и он сдался: "Черт с тобой, иди!"

К месту добирались долго, обходными путями, нужно было переправиться через реку, а я не умела плавать. Когда оказалась по горло в воде, мелькнула мысль: "Зачем пошла, ведь меня никто не просил", – боялась утонуть. Ко мне прикрепили партизана Тереха из местных, и он тянул меня за шкирку. Сколько тянул, столько крыл матом. Наконец, переправились. Растянулись цепью, каждому дали толовую шашку в форме мыла и специальные спички, которые не гаснут под дождем и на ветеру. Немцы охраняли железную дорогу, построили ДОТы на переездах, посылали патрули на дрезинах, вырубали лесные просеки вдоль насыпи, но через каждый метр часового не поставишь. Мы прошли через топкое болото, гиблое место, где партизан не ждали. После сигнала ракеты выбежали каждый к своему месту и воткнули шашки в выемки между рельсами, по второму сигналу все одновременно подожгли их и стали отходить. Нас обнаружили и открыли огонь. Светло стало, как днем, от канонады можно было оглохнуть. Я вскочила и закричала "За Родину! За Сталина!", рядом падали убитые и раненые, но дело мы сделали.

В свои 15-16 лет я видела в гетто много крови, и смерть, и убитых, но тут от нервного потрясения свалилась с температурой и лежала в бреду. Не могла избавиться от галлюцинаций – свиста пуль, разрывов мин, криков людей, стонов раненых и умирающих, мата и проклятий. Трое суток была без сознания в горячке, в лесу, на нарах в землянке, без лекарств. После этого страх навсегда покинул меня. Таких операций было много, засады, нападения на опорные пункты полиции и немцев. Везде старалась участвовать. В октябре 1943 г. наш отряд в составе бригады им. Пономаренко двинулся в Белостоке кую область. По дороге меня свалил тиф. Оставаться в деревне означало верную гибель, потому что моя внешность не оставляла сомнений. Обрили, верхнее платье и нижнее белье сожгли, одели в мужское, везли на телеге в копне соломы. Мне кололи камфару и поили морсом. Без памяти находилась 12 суток, а когда пришла в себя, то с трудом поняла, кто я и где. Только под Ганцевичами меня положили в деревенской хате, оборудованной под госпиталь. Приходила в себя трудно, тиф дал осложнение на ноги.

Еврейская тема в отряде не возникала, ущербной я себя не чувствовала. Война давала другие критерии. В 1944 г. меня наградили орденом Солдатской славы, редкой наградой среди партизан. Но антисемитизм был, никуда деться не мог и давал себя знать. Под Ганцевичами, прикованная к постели, я просила хозяйку постирать партизанам маскировочные халаты и услышала в ответ: "Кому-кому, а жидовке подчиняться не буду!" Если бы я была здоровой, то прибила бы на месте за такие слова. Что делать? Расплакалась. Заходит Рита Миненкова, подруга, спрашивает, в чем дело? Начала успокаивать, а через два часа баба приползла чуть ли не на карачках просить прощения – партизаны избили.

Были антисемиты и среди самих партизан. В нашей Второй Минской бригаде действовал отряд № 5 под командованием И. Лапидуса, бывшего секретаря Руденского РК КП(б)Б. Он создал еврейский отряд, который влился в бригаду, его разбавляли белорусами, русскими и людьми других национальностей, но костяк был еврейским. Отряд оставался дружным, боевым, первым по дисциплине, что в партизанской среде было главной проблемой. Пример порядочности подавал Лапидус, который никогда не позволял себе лишнего. Это было полной противоположностью начальству бригады, которое имело своих "ВПЖ" (военно-полевых жен – Л.С.). Ежемесячно подводились итоги по результатам боевых операций, количеству потерь, размеру ущерба, причиненного противнику, дисциплине и другим вопросам. Объявляют, например, что на первое место вышел отряд Лапидуса. Реплика из "зала": "Еще бы, они всегда умели устроиться!" В следующем месяце на первом место другой отряд, и снова реплика: "Что хотите от хаймовичей?" Опять не угодили.

В отряде меня любили, я ходила на опасные задания, выступала в агитбригаде, читала стихи, плясала, была на виду. Воевать было не страшно, боялась только волков, больше, чем немцев. Некоторые подшучивали, рассказывали страшные истории, когда я отправлялась ночью в караул. Проблему решала по-своему – залезала на высокое дерево и сверху наблюдала. Потом была работа в Штабе партизанского движения в освобожденном Минске, учеба в политехническом техникуме, юридическом институте, встреча с отцом, который воевал, уцелел и был назначен первым директором протезного завода. Отец искал меня по разрушенному городу, подходил к партизанам на улице, которые резко отличались от остальных – в гражданском платье с оружием, и спрашивал. Один такой партизан назвал мой адрес (Архив автора. Запись беседы с РЖ. Гитлиной (Эпштейн) 5 сентября 1993 г. в Иерусалиме).

Примечание автора: Минск (Мiнск, Minsk) – столица Республики Беларусь (1919 г.), центр области и района, расположен на р. Свислочь, впервые упоминается в 1067 г., с XIV в. был в составе Великого княжества Литовского, с XVI в. – Речи Посполитой, центр Минского воеводства, в 1793 г. присоединен к Российской империи, центр губернии; в 1802 г. в уезде вместе с Минском проживало 2 675 евреев и 1 176 христиан, в 1897 г. – 47 562 еврея (из 90 912 всех жителей), в 1904 г. – 53 тыс. (из 102 тыс.), с февраля по декабрь 1918 г. оккупирован войсками кайзера Вильгельма И, с августа 1919 г. по июль 1920 г. – польскими войсками, в 1924-1930 гг. – центр Минского округа, с 1938 г. – области; в 1926 г. проживало 53 686 евреев, в 1939 г. – 70 998 евреев (из 238 948 всех жителей); с 28 июня 1941 г. по 3 июля 1944 г. оккупирован нацистами, которые убили в Минске и его окрестностях свыше 400 тыс. чел., а город превратили в руины.

Основное гетто в Минске существовало с августа 1941 г. по октябрь 1943 г., в нем погибло не менее 100 тыс. евреев, включая: 18 тыс. в первом погроме 7-8 ноября 1941 г., 15 тыс. – 20 ноября 1941 г., 8 тыс. чел. – 2 марта 1942 г., 25 тыс. – 28 июля 1942 г., 21 октября 1943 года были уничтожены евреи, вывезенные из Дюссельдорфа, Гамбурга, Франкфурта-на-Майне, Брно, Бремена, Вены и др. городов Европы; второе гетто в Минске находилось на территории радиозавода (октябрь 1943 г. – 30 июня 1944 г.).

Мозырь

Абрам Бухман (1916 г.р.): наша семья состояла из семи человек – отец Шлема, мать Эстер, я, мой брат Юра и сестры Фаня, Соня и Рита. Отец был столяром, а мама следила за порядком в доме. Родители соблюдали традиции, не работали в субботу. Было четыре синагоги, которые в 1934 г. закрыли. Две превратили в клубы, а в других устроили склады. До призыва в Красную Армию в 1937 г. я работал токарем на заводе в Минске, а потом меня взяли в милицию. Накануне войны приехал из Минска по вызову родителей из-за болезни сестры Фани, которая 21 июня 1941 г. умерла. Многие евреи эвакуироваться не успели. В основном это были люди, обременные многодетными семьями, больные, старики и женщины. С приходом немцев начался массовый грабеж в первую очередь тех еврейских домов, чьи хозйева эвакуировались. Немцы приказали евреям зарегистрироваться и составили списки, где они жили. Потом стали свозить в Мозырь евреев из близлежащих деревень. В январе 1942 г. узников гетто выгнали за город и расстреляли (возле д. Бобры – 1,5 тыс. чел. – Л.С.). В числе погибших были папина сестра Хана, ее муж Меер Могилевский, их шестеро детей, самой старшей из которых Фане было 11 лет, и дедушка Нохим 82-х лет.

В июле 1941 г. из сотрудников милиции и госбезопасности создавали мобильные группы, которые отправляли на оккупированную территорию для организации сопротивления и партизанских отрядов. После первой стычки нашу группу рассеяли, и я три месяца бродил по лесам. Только в ноябре вышел на партизан в д. Рудобелка Октябрьского района Полесской области, которыми командовал будущий Герой Советского Союза Павловский. Меня направили в отряд Якова Чирлина. Там было много евреев, и национальный вопрос не возникал. Здесь воевали те, кто вырвался из гетто Мозыря, Паричей, Озаричей, Копаткевичей, Петрикова и других мест. В декабре 1941 г. уничтожили немецкий гарнизон в Озаричах и спасли 150 евреев. В январе 1942 г. – полицейский батальон, направленный в Октябрьский район на борьбу с партизанами, и отряд железнодорожников на станции Муляровка Петриковского района; в феврале – полицейский гарнизон в д. Махновичи Рудобельского района; в июне – подорвали железнодорожный мост через р. Птичь. В июле 1943 г. уничтожили гарнизон противника в Паричах Бобруйского района, в октябре – спустили под откос железнодорожный состав с живой силой и техникой, шедший на фронт. Особенно отличились Борис Миндлин, Владимир Каменецкий, Исаак Мельцер, Иосиф Бозик, Матвей Шульман, Нохум Шпитальник, которых после войны наградили орденами.

Для того, чтобы расширить зону партизанских действий в Западной Белоруссии, сформировали отряд из старых, "обстрелянных" партизан (250 чел.) под командованием Иванова и комиссара Румянцева. В сентябре 1943 г. мы вышли с боями мимо полицейских заслонов к д. Залужье Бытеньского района Барановичской области. За короткое время создали шесть партизанских отрядов из местного населения. Меня назначили политруком отряда в д. Залужье. Все действовавшие ранее антифашистские группы и мелкие отряды объединили в бригаду им. Гризодубовой (командир Иванов, комиссар Румянцев, начальник штаба Баранов), я стал заместителем командира бригады по комсомолу. Однажды сообщили о прибытии в бригаду большой группы гражданских. Комиссар вызвал меня и приказал разобраться, кто такие. Я вышел и своим глазам не поверил – это были уцелевшие узники гетто из Барановичей. Слезы радости и счастья появились у этих оборванных и голодных людей, когда они увидели, что на встречу прибыл еврей, потому что они не были уверены, как с ними поступят. Их накормили и отвели отдыхать.

Собрался штаб, чтобы решить, что с ними делать. Были командиры, которые высказались против принятия евреев в отряды, мотивируя тем, что если за два года они "не нашли способа" связаться с партизанами, то пусть теперь решают судьбу сами. Большинством голосов приняли предложение комиссара распределить молодежь по отрядам, оружия не давать, добывать его самим в первом бою. Отобрали нужных специалистов для хозяйственных рот, а остальных поселили в землянках вне зоны бригады, обеспечив охраной и питанием. Среди евреев были сапожники и портные, которые обеспечивали партизан, а Ефим Шнеерсон стал главным врачом партизанского госпиталя, его жена Голда – главным терапевтом. Так были спасены 65 евреев.

Летом 1944 г. бригаду расформировали, молодых партизан призвали в Советскую армию, а пожилые вернулись по домам. В 1946 г. многие из них уехали в Польшу, а оттуда в Америку и Палестину. Я заболел сыпным тифом и был направлен в партизанский госпиталь, когда выписался, меня командировали в разведгруппу НКВД БССР, которой руководил капитан Усманов, затем оперуполномоченным в отделе по Барановичской области. Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й степени и медалями. Через два года уволился из "органов" и пошел работать токарем на "Мозырьптицемаш". За 31 год прошел путь от наладчика автоматов до начальника механического цеха завода.

Мои родители и сестра в 1942 г. умерли от голода в эвакуации в Средней Азии, уцелела только сестра Рита, которая живет сейчас в г. Чита. Брат Юрий прошел всю войну от первого до последнего дня и вернулся домой в чине майора. Теперь он, инвалид войны, живет в Израиле. В 1990 г. я приехал в Израиль с семьей сына. В Кармиеле получили от государства прекрасную двухкомнатную квартиру. Мы с женой окончательно убедились, что евреи должны жить на своей, Богом отпущенной им земле (Архив автора. Письмо Абрама Соломоновича Бухмана из Кармиэля от 1 августа 1994 г.).

Р.А. Шерман: в годы войны я была эвакуирована из Мозыря и вернулась в родной город в сентябре 1944 г. Соседи, которые пережили немецкую оккупацию, рассказывали, как нацисты расстреливали, вешали и топили мозырян и особенно евреев. Для того, чтобы избежать издевательств и мук, евреи пробовали бежать, прятаться, а некоторые кончали счеты с жизнью. В конце 1941 г. большая группа евреев, главным образом пожилого возраста, собралась в доме № 19 на ул. Пушкина, по соседству с которым я жила до войны. Бросили жребий, который выпал на Хаю Гофштейн. Она взяла факел и подожгла. В огне погибло около 40 чел. и среди них: Гофштейны – Эля (1900 г.р.), Фейга (1905), Соша (1922), Эйер (1913), Хая (1915), Шлема (1935), Роза (1917), Гофманы – Элиягу (1870) и Малка (1910), Гутмаъ (1885) и Нисель Гутман (1860), Домнич (1895) и Домнич (1896), Зарецкие Броха (1887) и Берка (1897), Израиль Каган (1901), Мовша Рави- нович (1905), Соня Рогинская (1908), Гнейша Сандомирская (1872), Ицхак Фарбер (1890), Фаня Шехтман и др.

После окончания войны некоторые люди хотели построить дом на месте пожарища, но отказались от этой затеи. При подготовке фундамента были обнаружены многочисленные человеческие кости. До сих пор это место пустует (Памяць. Мазыр, Мазырскг раен (Мшск, 1997), с. 201,209).

Примечание автора: Мозырь (Мазыр, Mozyr) – город областного подчинения, центр Мозырского района Гомельской области; впервые упоминается в летописи в 1155 г. как город Киевского княжества; в эпоху Речи Посполитой – главный город повета в составе Новогрудского воеводства; в 1766 г. – 896 евреев; в 1801 г. – уездный город Минской губернии (878 христианских мещан и 774 еврея), в нем насчитывалось 7 иудейских купцов, тогда как купцов-христиан не было; в 1897 г.

- 6 631 еврей (из 8 076 всех жителей), в 1926 г. – 5 655 евреев, в 1939 г.

- 6 307 (из 17 477 всех жителей); в 1935-1938 гг. – центр Мозырского округа, в 1938-1954 гг. – центр Полесской области, с 22 августа 1941 г. по 14 января 1944 г. оккупирован немецкими войсками, которые расстреляли 4 700 жителей; гетто было организовано по ул. Ромашов ров (НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 2; ф. 845, оп. 1, д. 12, л. 32; Зональный госархив г. Мозыря, ф. 310, оп. 1, д. 15, лл. 4, 12, 14).

Новогрудок

Михаил Гуревич: немцы бомбили город на второй день войны. Дом, в котором мы жили, разрушило ударной волной – выскочили на улицу, в чем были. В конце июня 1941 г. пришли немцы. Они выгнали на улицу 100 евреев, построили и каждого второго расстреляли. Нас судьба миловала. Мы с братом в тот день собирали на пожарищах гвозди, которые выменивали на продукты. В декабре 1941 г. евреям приказали собраться в помещении городского суда. Заперли и продержали ночь. Наутро я вышел на улицу и увидел за забором жандармов, бежать было бесполезно. На мое счастье, во дворе строилась какая-то группа, к которой я примкнул. Был страшный гололед, нам выдали лопаты и заставили посыпать улицы песком. Работал я целый день и наблюдал, как от здания суда одну за другой отправляли машины с евреями в сторону военного городка. Целый день оттуда доносилась ружейная пальба. Так из довоенных семи тысяч евреев Новогрудка осталось в живых только две тысячи. Убили моих родителей, четверых сестер и братьев, младшему из которых шел четвертый год. Остальных евреев согнали в гетто, огородили деревянным забором и несколькими рядами колючей проволоки. На работу выводили в город.

К весне 1942 г. в гетто узнали, что в лесах появились партизаны. Мне было 16 лет, я мечтал о побеге. Однажды нашел гранату, сумел пронести в гетто, а потом обнаружил, что она без запала. Познакомился с мужчиной лет 35, и мы договорились бежать. В сумке от противогаза, с которой я ходил на работу, было немного сухарей и нож-самоделка. По уговору я должен был первым перемахнуть через забор гетто и ожидать напарника в кустах. Напрасно ждал до вечера и вынужден был уйти в лес один. Несколько суток бродил по лесу, проголодался и замерз. На одном из хуторов встретил разведчиков отряда им. Чапаева. Они сказали, что на следующий день здесь будут партизаны из отряда им. Сталина. Я их дождался. Партизанил два года и два месяца, прошел сотни километров. Ходил на "железку", пустил под откос немецкий эшелон и еще 6 вместе с другими подрывниками. В проруби купался, под перекрестный огонь попадал, по болотам, плутал, был контужен. Всякое бывало, но перехитрил смерть. Там в белорусских лесах остались лежать люди, которые меня подобрали и спасли. Можно ли про это забыть? (Арзамасская правда, 23 февраля 1993 г.).

Примечание автора: Новогрудок (Навагрудак, Novogrudek) – город, центр района Гродненской обл. в 162 км от Гродно; впервые упоминается в 1252 г., в XIII в. – центр Новогрудек ого княжества, в XIV в. – столица Великого князя Литовского Миндовга, с 1415 г. – резиденция православного митрополита ВКЛ; в эпоху Речи Посполитой – главный город воеводства; еврейское поселение здесь наиболее раннее в Литве и Белоруссии, евреи упоминаются в 1529 г., с 1623 г. община Новогрудка подчинялась Брестскому кагалу, в 1765 г. – 893 еврея; в 1797 г. город входил в состав Литовской губ. (2 917 евреев), в 1847 г. – 2 576 евреев, в 1897 г. – 5 015 (из 7 887 всех жителей); в 1921-1939 годах в составе Польши, с 1939 г. в БССР, оккупирован немецкими войсками с 4 июля 1941 г. по 8 июля 1944 г., существовало два гетто – по ул. Пересецкой и ул. Минской, где с декабря 1941 г. по осень 1943 г. было уничтожено 10 тыс. евреев; всего в Новогрудке и его районе было убито более 45 тыс. чел.; (НАРБ, ф. 861, оп.1, д. 1, лл. 33, 37, 38; Филиал Госархива Брестской обл. в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70, л. 222).

д. Ордать

В семье Гирша Лейзеровича было четверо детей: Залман, Берта, Бася и Хая. Залман работал кузнецом в колхозе, Берта – продавцом в сельском магазине, Бася – учительницей начальной школы, а самая младшая Хася – в отделении госбанка в Шклове. Семья жила обычными деревенскими буднями и ничем не выделялась из окружающих. Лейзеровичей уважали и доверяли. Зал- ман женился на белорусской девушке Наталии. Берта вышла замуж за Федора Глушенкова, родила ему Дину и Леню. Бася жила с Бертой и помогала по хозяйству. С началом войны Зал- мана мобилизовали в Красную Армию, и больше известий о нем не было. Перед тем, как немцы заняли Шклов, Хая пришла к Берте и пряталась у нее в сарае и погребе. Берта и Федор с детьми скрывались у соседей. Во время одной из облав Хая не выдержала, выскочила из укрытия и побежала к Басе. По дороге ее убили. В окрестностях Ордати схватили еврея Ицика из Шклова. Когда вели в комендатуру Шклова, то дойдя до середины моста через Днепр, Ицик прыгнул вниз и разбился насмерть. Угроза ареста нависла над Бертой. Ей посоветовали принять христианство, крестили в церкви вместе с детьми. После этого Федор и Берта некоторое время жили спокойно, бургомистра "умаслiлi" (задобрили – бел. яз. – Л.С.).

Однажды приехал Минин, начальник полиции из Горок. Он был из соседней деревни и всех хорошо знал. Немцам служил преданно, "аддана як сабака". Минин арестовал Федора с Бертой и отвез в комендатуру Шклова. Но бургомистр Ордати дал положительную характеристику, нашлись добрые люди и в Шклове, которые заступились. Супругов отпустили. Минин во время ареста прихватил кое-что из "жидовского имущества" и возвращать не собирался. Ему хотелось забрать и остальное. В начале 1943 г. он появился снова и повез Федора с Бертой уже не в Шклов, а в Горки. Мать Федора бросилась следом. Заночевали в д. Тимоховка, арестованных заперли в подполье хаты. Их охранял молодой полицейский из Ордати. Он выпустил Федора переговорить с матерью. Решили, что делать, чтобы избежать приговора. Мать все выполнила, как условились, но было поздно. Назавтра супругов в Горки не повезли, а расстреляли за деревней в лесу.

Детей Берты и Федора взяли родственники. Дину – тетка Анна, а Леню – мать Федора. Дети пережили своих родителей только на две недели. Приехал Минин и отвез в Оршу, где по слухам, их отравили в газовой камере. Из Лейзеровичей осталась в живых только Бася. В Ордати она пряталась в сараях у соседей, а на ночь приходила в дом. В д. Шестаки Басю укрывали Прасковья и Тимофей Граковы. За это их арестовали и две недели продержали в тюрьме Горок. За Басей полицейские упорно охотились. Дважды устраивали засады у матери Федора, в доме которой было шестеро детей. Поймали бы, всем не сдобровать, но Бася в ту ночь не пришла. Наконец, через семью Трутчиных в Ордати удалось выйти на партизан в д. Кищицы. Ее приняли в отряд, а после освобождения девушка вступила в действующую армию. В 1945 г. Бася демобилизовалась, вернулась в Ордать и поселилась в доме Федора. Работала в школе, вышла замуж за учителя-белоруса. Так доработала до пенсии, умер муж. Вести хозяйство становилось не под силу. Угнетали воспоминания прошлого. В стране началась перестройка, рушились привычные идеалы. Бася не выдержала и покончила собой. Лейзеровичей не стало, но в Ордати живет вдова Залмана Наталья, продолжают жить их дети, есть внуки. Они должны помнить свою историю (Могилевские ведомости, август 1994 г.).

Примечание автора: д. Ордать Шкловского района Могилевской области Республики Беларусь.

 

 (продолжение следует)

 

Оригинал: http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer10/Smilovicky1.php