(продолжение. Начало в №7/2016)
Свобода никогда не была неотъемлемым правом, ее регулярно приходится покупать ценой крови патриотов, или же она исчезает. Из всех так называемых прав человека свобода — самая дорогая, и цена на нее не упадет никогда. И уж даром она вообще не дается
Роберт Энсон Хайнлайн. «Звездный десант»
14 мая 1948 года до окончания британского мандата на Палестину оставался один день, целый один день!
Около полусотни солдат Саффолкского пехотного полка под командованием английского майора подошли к дому главного раввина еврейского квартала Иерусалима Мордехая Вайнгартена.
Майор сказал: «Начиная с года 70-го[1] года ключ к воротам Иерусалима никогда не находился в еврейских руках. Я имею честь вручить его Вам — в первый раз за XIX веков». И офицер передал раввину старинный ключ.
«Благословен Ты, Царь Вселенной, давший нам жизнь, поддерживавший ее в нас и давший нам дожить до времени этого[2]», – произнес благословение раввин, затем он поблагодарил майора и сказал: «Я принимаю этот ключ от имени своего народа. Благодарю Вас».
Вручение ключа, конечно, волнующий акт, символический. Но к символам необходимы факты на местности, к ключу впридачу не помешали бы несколько пушек и пулеметов с боеприпасами, но и символы помогают воевать…
Ровно в 16 часов на бульваре Ротшильда в здании тель-авивского музея изобразительных искусств – бывшем доме Меира Дизенгофа – была провозглашена «Декларация Независимости». Возродилось Еврейское государство. Зал, где это происходила церемония, его так и называют – «Зал Независимости», – позже стал музеем.
На этот день пришлась и другая церемония. Академия Генштаба Королевской армии Египта произвела досрочный выпуск офицеров. Они требовались действующей армии практически немедленно. Диплом об окончании Академии и присвоении звания капитана получил и 30-летний Гамаль Абдель Насер. В срочном порядке он отправился на Синай в 6-й пехотный батальон исполнять обязанности начальника штаба.
Это было время, когда египтяне еще верили в победный марш на Тель-Авив.
Блажен, кто верует!
Заседание «Народного правления» 12 мая 1948 г.
Двумя днями раньше состоялось заседание «Народного правления», так назывался временный орган управления ишувом.
Основных вопросов было два. Во-первых, необходимо было принять решение в связи с требованием госсекретаря США Джорджа Маршалла. Он требовал ни много ни мало, всего то – отложить провозглашение государства.
Необходимо было так же обсудить итоги переговоров с королем Трансиордании Абдаллой. В будущей войне с арабскими государствами сомнений не было, нейтралитет восточного соседа, располагавшего самыми подготовленными в арабском мире солдатами – Арабским Легионом, был крайне важен.
Глава Госдепа Джон Маршалл считал, что надо отложить практическое осуществление решения ООН, передать власть Комитету по наблюдению за прекращением огня. Его сформирует Совет Безопасности ООН, и Комитет что-то урегулирует. Скорее всего… Или не урегулирует… Отложить на время, а может и навсегда…
Маршалл был совсем не против евреев, он был против еврейского государства.
Почему? Генерал блестяще проявил себя на своем посту командующего вооруженными силами США во время Второй мировой войны.
«Когда генерал Маршалл свидетельствует о чем-либо, мы забываем, демократы мы или республиканцы. Мы твердо
уверены в том, что пред нами человек, который знает о чем говорит».
Конгрессмен Сэм Рэйберн
Маршалл и в палестинском вопросе хорошо знал, о чем говорил. Он учел военные возможности ишува и его мобилизационную способность, непримиримость арабов, не готовых принять еврейское государство в любых границах, их способность провести мобилизацию и вооружить армии. Война была неизбежной, не менее неизбежным виделся пятизвездному генералу разгром ишува.
Америка только что вышла из войны, в стране нарастали изоляционистские настроения. Воевать ради спасения ишува Маршалл не хотел абсолютно, и потому, после учета всех факторов, за свою военную карьеру он прекрасно научился это делать, вполне логичным стало заявление, что если Народное правление примет решение объявить о создании государства, то «пусть они не обращаются к Соединённым Штатам в случае арабского вторжения».
Нет, он не был против евреев. Его главной мыслью было:
«Цена войны у меня всегда перед глазами. Это необозримое здание, которое подпирают надгробные камни.
Всей душой я хотел бы найти средство избежать опасности новой войны».
Только вот стремление избежать войны любой ценой чревато бóльшей кровью.
Позицию Джорджа Маршалла полностью поддерживал и министр обороны Джеймс Форрестол, правда, он приводил несколько иные резоны.
Он заявил президенту:
«Вы просто не осознаете, что существует 40 млн арабов и 400 тыс. евреев. Миллионы арабов одержат верх над тысячами евреев. Нефть — вот та сторона, на которой мы должны находиться[3]».
Госдеп вместе с главой МО утверждали, что явная поддержка еврейского государства подтолкнет СССР выступить в качестве союзника арабским странам и получить широкий доступ в регион, что, в общем-то, в последствие подтвердилось.
Трумэн выслушал Маршалла и Форестола, но сообщил, что придерживался иного мнения, создание еврейского государства он поддержит:
«Прошу простить меня, джентльмены, но мне надо принимать в расчет сотни тысяч тех, кто стоит за успех сионизма. Среди моих избирателей нет сотен тысяч арабов[4]»
Конфликт набирал обороты, но Президент настоял на своём решении.
Что стало той соломинкой, что помогла перевесить мнение могущественных министров, точно мог сказать лишь сам Гарри Трумэн. Возможно, его смог убедить Хаим Вейцман, к которому Трумэн относился с большим уважением. Как религиозный человек, баптист, Трумэн вроде питал некоторую религиозную симпатию к евреям.
Скорее всего, на самом деле «питал», но более вероятная версия говорит о том, что ему предстояли выборы на пост Президента США, а еврейская община как в США в целом, так и особенно в Нью-Йорке была очень влиятельной. Приходилось с ней считаться, голосами в преддверии президентских выборов не разбрасываются. К этому времени сионистское движение стало влиятельной политической силой в Америке, игнорировать которую ни президент, ни другие политики не могли.
Какими бы резонами ни руководствовался Трумэн, это не важно. Решение «Народного правления» было принято – требование Маршалла было решено отклонить.
США стали первой страной, признавшей государство Израиль сразу же после окончания срока действия британского мандата, через 11 минут после оглашения Бен-Гурионом Декларации о Независимости. Через три дня Израиль признал также Советский Союз, а затем и многие другие страны, но вопрос об еврейском государстве уже решался не дипломатами, а военными на поле боя.
Генерал Маршалл в своих решениях ошибался редко, палестинский вопрос оказался одним из тех редких случаев. Казалось, что он учел все, но воюют не пушки и самолеты, а люди с помощью оружия. Необходимость обеспечения войск современной техникой и вооружением понятна всем. А вот потребность войск в надежном духовном оружии всерьез, видимо, не осознается. Да и как это оценить количественно? Генералу оказалось сложно при оценке боевого потенциала сторон в палестинском противостоянии учесть, что армия должна верить в дело своей страны, оценить значимость этого фактора, способного серьезно изменять соотношение сил. Но военный дилетант Бен-Гурион понять это смог.
Тогда же, на заседании 12 мая Голда Меир сообщила о провале переговоров с Абдаллой. Сначала переговоры шли хорошо, Абдалла уверял, что вообще арабы и евреи должны жить в мире, и что на территорию еврейского государства он не претендует, но потом все изменилось. Арабская Лига твердо решила воевать, и сдержанность Абдаллы на этом фоне стала для него выглядеть непростительной глупостью. Так можно лишь уничтожить любимый проект «Великая Сирия» и смотреть со стороны, как Лига будет делить территорию ишува. И это имея самую сильную армию в регионе! Абдалла прервал приятные разговоры с Голдой Меир, и открыл свою территорию для прохода иракских войск для предстоящей войны, благо в Ираке правил родственник – Фейсал II.
За несколько минут до полуночи 15 мая Абдалла прибыл к восточной части моста Алленби. Ровно в полночь он выстрелил в воздух из пистолета и дал команду своим войскам пересечь реку Иордан и заняться делом – расширением границ его королевства. Четыре полка «Арабского легиона» перешли мост, их главной задачей был захват Иерусалима.
Рано утром, 15 мая, Бен-Гурион прибыл на радиостанцию Хаганы в северном Тель-Авиве, чтобы выступить перед американскими евреями. Именно в это время три самолета «спитфайр» египетских ВВС сбросили бомбы на тель-авивский аэродром и электростанцию «Ридинг». Взрывная волна сильно тряхнула здание. На Бен-Гуриона это особого впечатления не произвело.
Арабские армии начали одновременное наступление на всех фронтах, войска Египта вторглись с юга, иорданские и иракские силы – с востока, а сирийские войска вторглись с севера.
К Египту и Трансиордании присоединились воинские подразделения из Ирака и Сирии. В разбитую армию ALA влились новые добровольцы из Сирии, Ирака и Ливана, на юге действовали добровольцы из Саудовской Аравии и Йемена.
Первая арабо-израильская война или второй этап Войны за независимость Израиля началась.
Я Вам пишу как Генеральный секретарь Генеральному секретарю…
16 мая Генеральный секретарь ЛАГ Абдул Аззам Паша направил Генеральному секретарю ООН Трюгве Ли длинное послание, в котором все объяснил.
А объяснил он ни много ни мало, что арабские государства вмешались в палестинские дела исключительно для восстановления правопорядка и предотвращения нарушений. Мягко напомнив об усилиях арабов в завоевании победы во Второй мировой войне, Азам Паша перешел к арабскому стремлению найти справедливое решение проблемы Палестины на основе демократических принципов (а каких же еще?) и в соответствии с положения Договора Лиги Наций и Устава ООН. Решение, по версии Азам Паши, должно будет обеспечить прочный мир и безопасность, вести Палестину к процветанию, но мешают сионисты, особенно теперь, когда мандат на управление Палестиной завершился. Особенно беспокоит арабов то, что этот произвол (lawlessness), творящийся в Палестине, может распространиться на соседние арабские государства, которые этим очень обеспокоены…
Азам Паша объявил, что в силу своей ответственности в качестве членов Лиги арабских государств, учитывая, что безопасность Палестины является священным долгом для них, арабские правительства вынуждены вмешаться с единственной целью восстановления мира и безопасности и установления правопорядка в Палестине.
Господин Ли очень хотел мирной жизни, для обеспечения этого его, собственно, и выбрали. Говорил он правильные слова, впрочем, иногда их путал. В своё он время поддержал Октябрьскую революцию и лично беседовал с Лениным, но так ничего и не понял, затем выступал за предоставление Льву Троцкому политического убежища в Норвегии в 1935.
Но год Войны за независимость Израиля был не 35-й. Уже прозвучала Фултонская речь Черчилля, уже был разложен по папкам и доведен до соответствующих лиц план операции «Немыслимое» (Operation Unthinkable) – кодовое название наступательного и оборонительного плана на случай военного конфликта между Великобританией и США c одной стороны и СССР с другой. План был разработан Объединённым штабом планирования военного кабинета Великобритании в глубочайшем секрете даже от других штабов.
Политическая погода резко портилась, а тут еще арабы придумали войну.
Трюгве Ли вынуждено сдвигался на обочину политической арены на которой разминались тяжеловесы Мировой политики. Что он мог сделать? Остановить агрессию? Так для этого нужна военная сила.
Непривычно оперативно, уже 16 мая, он обратился к государствам, членам Совета Безопасности с письмом о ситуации в Палестине.
В письме он, в частности писал:
«Вторжение в Палестину арабских государств – первая вооруженная агрессия, которую увидел мир с конца [Второй мировой] войны. ООН не может допустить такой агрессии и в то же время остаться влиятельной силой для мирного урегулирования, коллективной безопасности и конструктивного международного права».
И далее:
«Я считаю своим долгом подчеркнуть, что это происходит впервые с момента принятия Устава, когда государства-члены ООН открыто заявили о том, что они участвуют в вооруженном вмешательстве за пределами своей территории. <…> Военные действия уже начались. Существует серьезная опасность того, что они будут возрастать по интенсивности, и есть вероятность того, что другие стороны будут вовлечены в угрозы миру на Ближнем Востоке. <…> Неспособность Совета Безопасности действовать в этих условиях может привести не только к самой серьезной потере престижа ООН, но и к крушению надежд на ее будущую эффективность в поддержании мира в других регионах. <…> …должно принять во внимание чрезвычайную серьезность ситуации, с которыми сталкивается сегодня Организация Объединенных Наций и о необходимость быстрых действий в этот решающий момент».
Действия ООН в решающий момент всегда неэффективны, но ждать эффективности от бюрократической структуры – серьезная ошибка.
Начало боевых действий
Пока Трюгве Ли изучал послание Азам Паши, Сирия, Трансиордания и Египет, подразделения Ливана и Ирака уже приступили к «устанавливанию мира и безопасности». Их поддержали подразделения Арабской освободительной армии Фавзи аль-Кавуджи и Армии Священной войны под командованием Эмиля Гури.
В ночь на 15 мая южнее озера Кинерет сирийские подразделения перешли в наступление силами Первой пехотной бригады, батальона бронеавтомобилей, артиллерийского дивизиона и танковой роты.
К 18 мая сирийцы пробились к Дгании. С устарелым, примитивным оружием жители кибуцев остановили нападающих. После того, как «коктейлями Молотова» было подбито три танка, сирийцы отступили и заняли позиции на холмах к востоку от Дгании. А когда отряд подрывников Хаганы взорвал их склад боеприпасов, настало время задуматься.
В боях у села Самэк (Samakh) и кибуцев Дгания А и Б сирийские части были сильно потрепаны, потеряли более трехсот солдат, их наступление было приостановлено.
Сирийская пресса отреагировала на это поражение немедленно, правда указать пальцем на правительство и его неспособность адекватно руководить военной кампанией никто не решался. Оно конечно, демократия, но всему есть предел, господа!
В итоге президент Куатли уволил министра обороны Ахмеда Шарабати, начальник штаба сирийской армии генерала Джафара Атфаха, его заместителя Абд аль-Ваххаба аль-Хакима, и всех офицеров Первой бригады. Они были побеждены, им не место в Сирийской армии!
Министром обороны был назначен Джамиль Мардам Бей, премьер-министр Сирии. Как один из основателей арабского националистического движения он проявил себя очень хорошо, дважды был приговорен к смертной казни – один раз турками, другой – французами, но всякий раз ему удавалось сбежать. Вряд ли Куатли считал, что это достаточные качества для военачальника, главным стало то, что Мардам был его единомышленником, сторонником немедленного усиления сирийской группировки и разворачивания активных боевых операций в Палестине. Как и Куатли, он рассчитывал, что если Сирия сразу же займет в войне главенствующую позицию, то это послужит хорошим противовесом устремлениям иракцев и иорданцев.
Практика показала, что военные знания и боевой опыт все же нужны, но политическая лояльность на Востоке по-прежнему важнее.
6 июня объединенные силы сирийцев, ливанцев и реорганизованной ALA (Арабской армии освобождения) пробились в Центральную Галилею, где преобладало арабское население, и закрепились в этом районе, к 10 июня им удалось захватить плацдарм на израильском берегу Иордана.
Ливан смог выделить для войны 1000 добровольцев, они действовали совместно с сирийцами и, в общем, ничем особым себя не проявили.
Король Ирака Фейсал II направил в Палестину около 3000 человек в составе четырех пехотных бригад, одного танкового батальона и вспомогательного персонала под командованием генерала Нур ад-Дина Махмуда, про которого Алек Киркбрайд, посол Великобритании в Аммане, сказал, что это «невежественный идиот, не способный командовать даже взводом».
Иракцы прибыли в Иорданию в апреле 1948 года и должны были действовать под иорданским руководством. Но иракская армия разочаровала всех. Особенно ею был недоволен генерал Глабб, для этого у него были все основания.
Так, в течение семи дней, начиная с 15 мая 1948 года, иракцы силами двух пехотных бригад с поддержкой танков, бронеавтомобилей и авиации атаковали кибуц Гешер. Малочисленные защитники смогли отразить эту «грозную военную силу». Единственное, чего добились иракцы, было разрушение кибуца. Глабб представлял военные достижения иначе.
Затем, 25 мая иракские подразделения попытались двинуться на Нетанию. Замысел был понятен, они хотели рассечь надвое израильскую территорию, но оказалось, что хотения мало, нужно еще и умение. Они были остановлены. В итоге они заняли оборонительные позиции в треугольнике городов Дженин, Наблус и Тулькарм, на этом их участие в войне фактически закончилось.
Ливанцы, после нескольких демонстративных жестов 14 и 15 мая, отступили к своим границам. Сирийцы еще пытались что-то сделать, но потерпели ряд поражений и сникли.
***
Серьезную опасность представляли Арабский легион генерала Глабба и египетский экспедиционный корпус.
Легион действовал на иерусалимском направлении и добился значительных успехов.
14 мая после ухода британских войск легионеры заняли Латрунский монастырь и полицейский участок (форт Тигарта), что позволило им блокировать самую важную дорогу Палестины – шоссе из Тель-Авива в Иерусалим, а затем и перекрыть водопровод, доставляющий воду в город.
Дорога в Иерусалим пересекала один из многочисленных горных хребтов Палестины по ущелью, по-арабски называемого Баб-эль-Уэд, что значит – «Ворота Долины». Ущелье – прекрасное место для засад и нападений. Во-первых, обрывистые склоны густо поросшие кустарником по обеим сторонам дороги, в них могли скрываться целые отряды арабских боевиков. А во-вторых, важным фактором являлись многочисленные арабские деревни по окрестным склонам на доминирующих высотах. Еврейских поселений в этой зоне не было совсем, и опереться было не на кого.
Осада города становилась все более жестокой, Иерусалим был лишен всех источников снабжения, вода и съестные припасы выдавались в самом ограниченном количестве. Появилась опасность, что еврейское население города не выдержит голода и жажды.
Форт Тигарта (бывшее здание полиции) в Латруне. В настоящее время часть корпуса музея израильских бронетанковой войск
Моше Руснак и Абдулла Телль
Иерусалим будет принадлежать не всему миру, а только тому, у кого хватит сил удержать его.
Ларри Коллинз. Американский писатель
Командующим вооружёнными силами Израиля в районе Иерусалима был Давид Шалтиель, а обороной еврейского квартала в Старом городе с марта 1948 года командовал Моше Руснак. К моменту, когда на него свалилась эта ответственность, ему исполнилось 24 года. Но в этом возрасте он уже не был «зеленым новичком», с 17 лет участвовал в боевых операциях Иргуна и Лехи, с 1945 года он стал офицером Хаганы.
Его положение было сложным. Дело было не только в том, что не хватало бойцов, тяжелого оружия, боеприпасов… Большинство жителей Еврейского квартала составляли старики, женщины и дети. Помощь от командования все не приходила. Кучка еврейских бойцов делала, что могла, держалась за каждый дом.
Артиллерийский обстрел еврейского района шел непрерывно. Зрелище разлетающихся на куски еврейских домов и мысль о своем неоспоримом численном превосходстве воодушевляли атакующих. В руках арабов оказалась колокольня церкви Сент-Жак, затем евреев отогнали от сионских ворот, через которые проходила единственная возможная связь с Новым городом. Оказавшись под перекрестным обстрелом, оборонявшиеся были вынуждены очистить все окрестности так называемой «Улицы Евреев». Только за один день 15 мая «Хагана» потеряла сразу четверть территории Еврейского квартала.
И если солдаты еще держались, то жителей уже охватила паника. Они заявили впрямую и открыто: «У нас веками были прекрасные отношения с арабами. Почему мы должны умирать? Солдаты, сдавайтесь! Поднимайте белые флаги, и мы все останемся живы!»
Защитникам еврейского квартала нужно было помогать и помогать срочно.
Весь день понедельник 17 мая шла подготовка. Главный удар планировался через Яффские ворота, ударный отряд должен был взорвать железную решетку в основании стены и по подземному ходу, пользуясь фактором внезапности, ворваться в крепость.
Операция началась успешно. Арабское население охватила паника, подхватив детей, многие уходили к воротам Сент-Этьен на восточной стороне, чтобы успеть спастись. Они были уверены – резня неминуема.
Ночью в арабском штабе, он размещался в комиссариате полиции, зазвонил телефон. Иорданскому майору Абдулле Теллю, командовавшими силами Легиона на иерусалимском участке боевых действий, позвонил сам король Трансиордании Абдалла. Такая честь!!!
Он сообщил, что решение им принято — его армия не должна теперь просто угрожать Иерусалиму, она должна его захватить, и что он, прямой потомок Пророка, не может оставаться безразличным к судьбе «святого города».
Звонок был очень странным – король не сообщил свое решение командующему Легионом генералу Глаббу, а отдал приказ через голову своего главнокомандующего напрямую иорданскому майору: «Мой сын! Я встретился с палестинскими вождями, которых ты направил ко мне. Мы не можем ждать больше... Иди, спасай Эль-Кудс!»
Следующий час определил все, из Аммана пришло сообщение: «Легион уже на марше». Посыльные тут же побежали вдоль стен, выкрикивая: «Держаться любой ценой. Помощь близка».
Ожидание не затянулось. Ровно в 3.40 утра, во вторник 18 мая, зеленая ракета сообщила майору Абдулле Теллю, что Легион уже находится в городе.
Причина, по которой король Абдалла действовал через голову генерала Глабба, была достаточно прозрачна. Генерал Глабб, Глабб-Паша, был на службе у короля, но прислушивался он и к указаниям из Лондона.
Тремя месяцами ранее, 22 февраля 1948 года, премьер-министра Трансиордании Тауфика Абу Худа и генерала Глабба принимал министр иностранных дел Великобритании Эрнст Бевин. «Следует всеми силами блокировать стремление муфтия вернуться в Иерусалим, это не в интересах Великобритании и Трансиордании», – убеждал Абу Худа главу МИДа. «Стабильная монархия в Трансиордании, связанная узами крови с иракской и усилившаяся за счет палестинских земель, была бы твердым оплотом для Его Величества на Арабском Востоке».
Бевин был согласен. «Вряд ли можно предложить что-то лучшее, только не трогайте зон, выделенных евреям...» – ему не нужны были новые проблемы в ООН и, учитывая позицию Трумэна, с США.
Вот генерал Глабб и следовал этой инструкции.
Глабб-Паша, командующий иорданской королевской армией
Эта способность одновременно быть опорой иорданского трона и внимать инструкциям из Лондона в конце концов привела к тому, что через восемь лет, когда зависимость иорданского режима от Лондона уменьшилась, Глабб-паша был неожиданно уволен со службы королём Хусейном. Ему дали аж 16 часов на сборы и в добровольно-принудительном порядке отвезли на машине в Бейрут, откуда он вернулся в Англию. Двойная лояльность имеет свою цену, ничего не поделаешь.
А пока Джон Глабб был третьим по значимости человеком в королевстве и выполнял свои обязанности в высшей степени профессионально. Но по вопросу палестинской войны он имел свое, отличное королевского окружения, мнение. Легион в первую очередь был подготовлен для действий в пустыне, его особенностью была мобильность, обеспечивающаяся тяжелыми броневиками модели «Мармон Харрингтон», каждый из которых был вооружен 37-мм пушкой и спаренным пулеметом с возимым боезапасом в 60 снарядов и 1500 патронов.
Броневик «Мармон Харрингтон» в музее израильских танковых войск
Схватка с решительным противником в лабиринтах городских кварталов практически лишала Легион этого преимущества, делала броневики достаточно легкими мишенями для «базук» и могла привести к серьёзному истощению сил.
Но король решил иначе. Иерусалим был символом, его необходимо было захватить. На символический ключ король не претендовал.
Бен-Гурион в оценке значимости Иерусалима был с ним полностью согласен. Он говорил: «Сейчас мы имеем три жизненно важных еврейских центра — Тель-Авив, Хайфу и Иерусалим. Мы сможем выжить, если даже потеряем один из них, при условии, что это будет не Иерусалим... Арабы просчитали все точно. Взятие или уничтожение еврейского Иерусалима нанесет фатальный удар по устремлениям и надеждам нашего народа...»
Легион начал выполнять приказ короля непрерывным обстрелом районов, контролируемых еврейскими силами. Артиллерийские и минометные снаряды разрушали строения еврейского квартала Старого города, активно работали снайперы. Бои шли от дома к дому.
Операциями по захвату Старого города в Иерусалиме руководил Абдулла Телль, майор иорданской армии, тот самый, которого король назвал «Мой сын…». На Востоке подобные обращения опасны, майор может в это поверить всерьез.
Половина территории Еврейского квартала была уже в руках арабов. Солдаты Абдуллы Телля захватывали одну позицию за другой. Электричество не работало. Запасы воды истощились. В больнице кончилась кровь для переливания, не было обезболивающих средств, и операции производились без анестезии, при свете карманных фонариков.
И все же Моше Руснак не сдавался. Он убеждал раввинов, что должно прийти подкрепление. Оно не может не придти. Но помощи не было, на тот момент ее негде было взять.
Абдулла Телль решил перевести орудия с Масличной горы в Старый город. Это было непросто. Узкие улицы восточного города не предназначены для перемещения военной техники. Но Телль смог. По Виа Долороза, по которой прежде передвигались только ослы да козы, он смог провести два броневика.
У Руснака не было ни одного противотанкового орудия, броневикам Телля противопоставить было нечего. Теперь, 27 мая, их могло спасти только чудо. Из 200 человек, которые были в подчинении у Моше Руснака на начало месяца, в строю осталось только 35, остальные или погибли или были ранены, боезапас был практически исчерпан.
Руснак пытался перейти в контратаку, Еврейский квартал держался еще два часа.
Затем ему пришлось выдержать еще одно, последнее сражение — на этот раз с раввинами Реувеном Хазаном и Зеевом Минцбергом, которые настаивали на капитуляции. Положение действительно было совершенно безнадежным: воевать было нечем, да и арабы находились буквально в нескольких метрах. В конце концов, Руснак послал раввинов к Теллю с просьбой о прекращении огня для выноса мертвых и раненых.
Телль сразу понял, что Руснак просто тянет время в расчете на помощь и потребовал прислать на переговоры рабби Вейнгартена и представителя Хаганы. Руснак медлил, но, в конце концов, согласился. Вместе с раввином Вейнгартеном и его дочерью Егудит, она переводила отцу, он послал к Теллю Шауля Тавила — офицера Хаганы, так же говорящего по-арабски. Русснак опасался резни и потому пригласил присутствовать при переговорах с Теллем представителя Красного Креста Отто Ленера и представителя ООН Пабло де Азкарате.
Мордехай Вайнгартен со своей дочерью Егудит и офицером Хаганы Шаулем Тевилем во время переговоров о сдаче с солдатами Арабского легиона. В центре майор Абдулла Телль. 28 мая 1948 года
Наступило некоторое затишье. Воспользовавшись этим, многие вернулись в свои дома упаковать вещи, больше бороться сил не было.
Но произошло еще и вот что. В свои дома вернулись и некоторые арабы. От боев устали все. Началось что-то вроде братания, ведь они много лет были соседями…
Руснак понял, что капитуляция неизбежна и остается лишь официально подписать ее. Все, кроме представителя Эцеля, высказались за капитуляцию. Получив согласие большинства, Руснак прицепил к поясу парабеллум и пошел на встречу с Теллем. У него осталась только одна задача – постараться договориться о сдаче на наиболее выгодных условиях и тем самым предотвратить бойню, спасти гражданское население.
28 мая 1948 года он подписал договор о капитуляции.
Моше Руснак подписывает соглашение о капитуляции.
28 мая 1948 года
В документе о капитуляции было указано, что в плен будут взяты только бойцы, все гражданские лица из Старого города будут эвакуированы в Новый город.
Когда Абдулла Телль видел, сколько бойцов держало оборону, он не мог в это поверить. Как эта горстка людей смогла держаться так долго и причинить ему так много неприятностей? Столько потерь! Нужно было как-то сохранить лицо. Тогда он включил в состав военнопленных всех, кого смог, довел их число до 300. Теперь он мог провести в иорданской столице впечатляющий парад заключенных.
Руснаку он сказал: «Если бы я знал, что вас так мало, мы пришли бы с палками, а не с пушками[5]».
На закате печальная процессия покидающих Старый город евреев двинулась к Сионским воротам. Резни не было, этому воспрепятствовали солдаты Легиона.
Среди тех, кто двигался сейчас к Сионским воротам, были такие, которые впервые в жизни выходили за стены Старого города. Проходя мимо своих домов, они останавливались и в последний раз целовали мезузу на двери.
Сразу же начался привычный процесс – грабеж еврейских квартир. Джон Рой Карлсон[6] смог заснять этот увлекательный процесс. За фотографирование его задержала полиция, фотографирует – значит, еврейский шпион! По пути в полицию возбужденная толпа сопровождала его криком «еврей!» Тогда Карлсон обернулся и крикнул – «Я американец». В ответ он услышал: «Тогда ты хуже, чем еврей». Оказывается, бывает и так.
Мародерство в еврейском квартале май-июнь 1948 г. Автор Джон Рой Карлсон
У себя в штабе Абдулла Телль дожидался финального аккорда этого дня. Король Абдалла позвонил из Аммана и теплым отеческим тоном поздравил его с победой и с очередным званием. Абдулла Телль стал подполковником.
О войне и мире, о кредитах и политике, о королях и капусте…
Захватив Старый город, Абдалла Телль чувствовал себя Салах ад-Дином, победителем крестоносцев. Он изгнал евреев из Старого города, осталось совсем немного – изгнать их из Иерусалима полностью, и Эль-Кудс будет помнить его вечно.
Он решил доконать евреев с помощью артиллерии, и ежедневно обрушивал на Новый город град снарядов. Этого было достаточно, чтобы жизнь иерусалимцев превратилась в сущий ад.
Против пушек Телля не было защиты, боеприпасов было катастрофически мало, артиллеристы обязаны были отчитываться за каждый выпущенный снаряд, пулеметчики не имели права открывать огонь без особого разрешения штаба, запрещалось стрелять по объектам, находящимся на расстоянии более тридцати метров.
Не хватало продовольствия и воды, хлеб выдавался по карточкам в скудных количествах. Больницы были переполнены ранеными. Запасы воды истощались.
Попытки разблокировать Иерусалим закончились неудачей, в двух битвах за Латрун израильская армия потерпела поражение. Еврейский квартал в Старом городе был сдан.
Египтянам до Тель-Авива оставалось около 40 км. Иракцы пока вели себя в Дженине тихо, но что от них ждать? Вдруг проснутся. Правда, на севере был захвачен город Акра, ливанцев отогнали к их границе, а сирийцев прогнали из Галилеи.
Как в такой обстановке помочь Иерусалиму?
Самым реальным способом спасения Иерусалима стало перемирие, его проект разработал посредник ООН граф Фолке Бернадот. 7 июня он представил в Лигу арабских государств и Тель-Авив очередной вариант проекта перемирия. У Бен-Гуриона особого выбора не было, он его принял.
Абдулла Телль надеялся на твердость Лиги. «Мы побеждаем, перемирие нужно только евреям!»
Лига собралась обсудить проект Бернадота в Аммане. Положение арабских войск вроде опасений не вызывало. В арабских столицах СМИ прославляли своих героических воинов, но собравшиеся в Аммане цену этому славословию знали.
Да, армия Египта стояла в 40 км от Тель-Авива, она оккупировала значительные участки, но все больше поля и пустыри. У нее в тылу оказались множество кибуцев, упорно державших оборону. Их, конечно, можно захватить, но это потребует значительных потерь, евреи цепляются за каждый метр земли. Были большие проблемы в снабжении египетской армии, не хватало всего — медикаментов, бинтов, воды, бензина, боеприпасов. Оружие перегревалось на солнце, забивалось песком и заклинивало. Горячего питания не было. Офицеры совсем не горели желанием погибнуть в чужой земле.
Сюрпризом стало то, что израильтяне оказались гораздо жестче в обороне и наступлении, а арабы гораздо менее воинственны во всех своих действиях, если, конечно, не считать слова за действия.
Вполне предсказуемо в Аммане те страны, которые меньше всего проявили себя на поле боя — то есть Ливан, Сирия и Ирак — более всего настаивали на отклонении перемирия и более жестких действиях по отношению к Израилю. Естественно к ним присоединился и Муфтий.
Король Абдалла считал, что перемирие должно стать постоянным и бессрочным, то есть нужно искать какое-то другое — предпочтительно политическое — решение.
Премьер-министр Египта заявил: «...мы ввязались в войну, которая нам не нужна. Перемирие должно быть подписано, затем продлено, а с евреями надо, так или иначе, договариваться...»
Такие речи опасны. Через полгода, 28 декабря, премьер-министр Египта Нукраши-Паша был застрелен боевиками «братьев-мусульман».
В итоге решили: перемирие сроком на 4 недели объявить, к 9 июля, дню завершения перемирия, готовиться к победным боям.
Всего этого Абдулла Телль не знал, он предвкушал личный триумф. Но когда счастье Абдуллы Телля было так близко, так возможно, произошли странные события.
Премьер-министр Трансиордании пребывал в растерянности. Он с печальным видом протянул генералу Глаббу депешу из британского военного министерства. War Office сообщал, что правительство Его величества чрезвычайно обеспокоено происходящим в Палестине и считает нежелательным, чтобы кто-нибудь из подданных британской короны оказался в плену. Посему всех офицеров Арабского легиона, являющихся подданными Великобритании, надлежит немедленно перевести на восточный берег Иордана.
Это был удар. Подданными Великобритании было как минимум две трети офицеров Легиона, что, собственно, и делало его эффективным военным инструментом.
Дальше сюрпризы посыпались, как из рога изобилия.
Через несколько часов пришло еще одно известие – Великобритания наложила эмбарго на поставку оружия на Ближний Восток. И, что вообще не укладывалось в голове Премьера, сообщалось, что денежное субсидирование Арабского легиона станет невозможным, если Трансиордания своими действиями и в дальнейшем будет бросать вызов Организации Объединенных Наций.
«Но ведь мы соблюдали все обязательства, все договоренности с англичанами, разве так поступают союзники?», – с горечью думал Премьер-министр. – «Что произошло?»
А произошел конец Второй мировой войны, из которой Великобритания вышла банкротом. Джон Кейнс, гуру мировой макроэкономики, отправился на североамериканский континент за деньгами. Была такая утопическая идея, что США решат, раз англичане воевали с 1939 по 1941 год в одиночестве, то Западный мир им задолжал. Западный мир согласился с этим, но вместо гранта или подарка Великобритании американцы предложили кредит, правда на достаточно выгодных условиях. США выделили US$ 3.75 млрд и Канада выделила еще US$ 1,19 млрд по ставке 2% годовых. По тем временам это была колоссальная сумма.
Англия получила не мало, более чем на треть больше, чем по плану Маршалла было выделено Западной Германии – $2,7 млрд против $1,7 млрд. Проблема была в том, что послевоенное лейбористское правительство вместо индустриальной модернизации, занялось социальной благотворительностью.
Оставим лейбористов английскому электорату, это другая, хоть и интересная тема. Важным для войны в далекой Палестине было то, что в сложившихся условиях Великобритании никак не могла игнорировать мнение США. А США стояли на пороге выборов, до президентских выборов 1948 года оставалось всего полгода, а тут война на краю света грозит спутать карты.
Вот так стал возможен столь крутой поворот в ближневосточной британской политике. Он оказался результатом американского давления. Соединенные Штаты даже мягко намекнули на прекращение экономической помощи Великобритании, если она не изменит своих позиций.
Тауфик-паша Абу-Хода, премьер-министр Трансиордании, видимо забыл, что «У Британии нет вечных союзников и постоянных врагов – вечны и постоянны ее интересы[7]».
Телль получил приказ о перемирии.
– Как я остановлю своих людей?!
– Ты солдат, сын мой, выполняй!
Пришлось выполнять. На 19 лет Иерусалим стал разделенным городом. Но Телль начал меняться, он считал, что у него отняли победу. Это уже был не тот молодой офицер, что трепетал во время разговора с королем. Он стал опасен, опасен для короля.
Комендантом еврейской части Иерусалима стал полковник Моше Даян, Телль – комендантом арабской части. Они хорошо ладили и даже по предложению Даяна согласились установить прямой телефон.
10 декабря 1948 года Даян передал Теллю запечатанное письмо для короля Абдаллы. Перед доставкой письма Телль позаботился сделать его копию. Видимо к этому времени Телль считал себя фигурой, не меньше короля. Да и что такое король? Сила, она выскакивает из ружейных стволов[8]! Сколько их промелькнуло на Востоке.
Моше Даян и Абдулла Телль. Соглашение о прекращении огня. Иерусалим. 30 ноября 1948
В этом скопированном письме видный чиновник МИДа Израиля Элияху Сассон предлагал королю Абдалле возобновить переговоры. Девять лет спустя Телль писал о своей реакции на первую встречу Элияху Сассона и королем в январе 1949 года:
«Я ожидал, что Его Величество будет умным и осторожным, принимая, но не давая, терроризируя без зависти. Я почти умер от стыда, когда Его Величество начал раскрывать свои карты пугающим способом и говорить в рабской и глупой манере».
Перед Теллем были открыты возможность карьерного роста, но что ему карьера, у него уже сформировался свой взгляд на ближневосточные реалии. В июне 1949, по его словам из-за сотрудничества короля с англичанами и евреями, он вышел в отставку и переехал в Сирию, где участвовал в военном перевороте Хусни аз-Заима. Когда того казнили – бежал в Каир. Там он представил египетским журналистам копии писем короля Абдаллы, доказывающих, по его мнению, что Абдалла был предателем, виновным в потере Палестины.
После убийства короля Абдаллы 20 июля 1951 в Иерусалиме Телль был признан виновным и приговорен к смертной казни заочно. Простил его уже король Хусейн в 1967 году.
Моше Руснак вернулся из Иорданского плена. При встрече Давид Шалтиэль сказал ему: «Вы не поняли вашу историческую миссию!».
Что он имел ввиду? Возможно то, что Старый город должен был стать неким современным аналогом Масаде? Давид Шалтиэль нам этого уже не расскажет.
До конца жизни (умер в 2006 г., похоронен на Масличной горе, возле братской могилы защитников Еврейского квартала) заслуги Моше Руснака не были признаны. Только в 2005 году ему присвоили звание почетного гражданина города.
Сегодня, в Старом городе, возле улицы Кардо и синагоги Хурва, стоит новая мемориальная стела.
Надпись гласит: «Площадь Моше Руснака, командующего силами обороны еврейского квартала в Войне за независимость в 1948 году и удостоенный звания «Почетный гражданин Иерусалима». Город Иерусалим и его товарищи по оружию сделали это в память своего командира Моше Руснака, мудростью, верой, мужеством и образцовым руководством спасшего жизни 1800 жителей еврейского квартала и его защитников. Он похоронен на Масличной горе возле могил защитников еврейского квартала. Пусть будет память благословенна»
Египет
Египетский король Фарук вступил в войну крайне неохотно. Он готовился к национализации Суэцкого канала, хорошо понимал, что в этом случае ему предстоит противостояние с Великобританией. Хотелось сберечь армию. Его убеждали, доказывали, что нельзя позволить королю Абдулле захватить Эль-Кудс. Особенно горячим сторонником этого тезиса был король Саудовской Аравии. У него были личные счеты с Абдаллой, правда армии у него не было. В общем, Аль Сауд предлагал деньги на войну и добровольцев.
Наконец-то было объявлено: Египет собирается воевать. Основной замысел египтян был прост. Иудея и Самария достанутся Абдалле, Галилея – Сирии, так почему бы им не присоединить к Египту, как минимум, весь юг Палестины?
Когда египетский премьер Нукраши вызвал к себе главнокомандующего Хайдар-Пашу, то задал ему всего один вопрос: «Готова ли армия к битве?» Тот на секунду задумался. Ответить «нет» было очень глупо. Но Хайдар-Паша был человеком умным. И поэтому он ответил «да!», добавив для собственного успокоения: «...войны ведь все равно не будет. Будет наш парад на Тель-Авив, который мы возьмем через две недели».
Нукраши-Паша удовлетворенно кивнул головой, ведь приблизительно такого ответа он и ожидал.
В Палестину был отправлен экспедиционный корпус в составе 10000 человек под командованием генерал-майора Ахмеда Али аль-Мвави. Корпус состоял из пяти батальонов пехоты, одного бронетанкового батальона, одного батальона из шестнадцати 25-фунтовых орудий, батальон из восьми 6-фунтовых пушек и одного среднего пулеметного батальона с подразделениями обеспечения. Египетские ВВС имели более тридцати Спитфайров и четыре истребителя Хоукер Харрикейн. Кроме того, египетские механики переоборудовали в бомбардировщики двадцать транспортных C47.
Аль-Мвави решил действовать двумя колонами. Одна, более мощная – на север, вдоль моря, на Тель-Авив, а вторая, в основном ополченцы, – через Беэр-Шеву и Хеврон на Иерусалим для воссоединения с Арабским Легионом Глабба. Нельзя же дать ему одному захватить такой важный город…
Восточная колонна под командованием подполковника Абд аль-Азиза не встретила реального израильского сопротивления и продвигалась довольно быстро. Вскоре они, уже совместно с иорданцами, начали безуспешные атаки на кибуц Рамат Рахель к югу от Иерусалима, но оказались не в состоянии захватить его. В итоге они окапались в южной части города, что стало для них самым высшим достижением.
Путь первой колоны был более наполнен событиями. Сначала египтяне атаковали кибуцы Нирим и Кфар Даром. Несмотря на использование артиллерии, броневиков, танков и авиации сломить ожесточенное сопротивление немногочисленных и легко вооруженных защитников обоих кибуцев так и не удалось.
Аль-Мвави решил оставить эти кибуцы в тылу, просто обойти их и двигаться дальше.
А дальше, 16 мая, египтяне подошли к кибуцу Яд Мордехай. Его назвали в честь Мордехая Анилевича, одного из руководителей восстания в варшавском гетто. Некоторые кибуцники знали его лично, и когда было предложено назвать кибуц его именем, вся община стала проверять, заслужили ли они это право. В том, что имя Мордехая Анилевича кибуц носил вполне заслуженно, Аль-Мвави убедился очень скоро.
Члены кибуца имели некоторую военную подготовку. Все без исключения, мужчины и женщины, были обучены обращению с оружием, пятнадцать мужчин прошли дополнительную подготовку на нелегальных курсах Хаганы. Девять человек ранее служили в британской армии. Кроме того, в кибуце и среди новоприбывших было несколько человек, ветеранов Второй мировой войны.
Мвави решил, что оставить в тылу кибуц, контролирующий важную дорогу из Газы в Исдуд и Эль-Мадждаль (сегодня – Ашкелон и Ашдод), и далее на Тель-Авив, он не может. После двухдневной подготовки египтяне перешли в наступление. В бою было задействовано 2500 солдат – два батальона пехоты, бронеавтомобили и артиллерийский дивизион. Действовали они против 100 израильтян, вооруженных винтовками, пулеметом и британским ручным противотанковым гранатомётом PIAT.
Атака была отбита так же, как и еще четыре атаки на следующий день. Сказались отсутствие у египтян навыков в координации совместных действий авиации, артиллерии, танков и пехоты. Мвави был вынужден остановиться и в течение нескольких дней отрабатывать взаимодействие своих сил. Нужно сказать, чему-то он их научить смог, египтяне стали действовать более профессионально.
23 мая боевые действия возобновились. У защитников кибуца закончились боеприпасы, и они ночью смогли покинуть позиции и отступить.
Эта «победа» дорого стоила египтянам – пять дней сопротивления решили судьбу египетского наступления. За это время израильское командование усилило свои позиции в окрестностях Тель-Авива, послало подкрепления на юг, в том числе часть только что полученного артиллерийского вооружения и несколько истребителей.
Они то и сыграли важную роль 29 мая.
В этот день наблюдательный пост в кибуце Ницаним обнаружил египетскую колонну с танками, 500 броневыми машинами и артиллерией, движущуюся на север по прибережной дороге.
На востоке у Ашдода египтяне остановились – мост через реку Лахиш был взорван. Египетские инженерные подразделения начали готовиться навести «мост Бейли». Чему-то они все же научились у англичан. Мост из небольших, легких конструкций, собирался вручную без специального оборудования, и был достаточно мощным для переправки танков.
Но их ждал сюрприз. 28 мая 1948 г. стал днем рождения ВВС Израиля.
29 мая чешские техники закончили сборку четырёх самолётов «Авиа С-199» (вариант самолёта Messerschmitt Bf.109) из Чехословакии. Конечно, это были Мессершмитты, но не те, на которых воевали во Второй мировой войне.
Производились они чешской компанией Avia Ashok Leyland Motors, где после окончания войны скопилось много запасных частей, но не было главного — двигателей. Они были уничтожены взрывами находившихся поблизости складов боеприпасов. Там хранились практически все имевшиеся в Чехословакии моторы Daimler-Benz DB605. В итоге решили оснастить самолёт двигателем «Юмо 211», которых в Чехословакии осталось довольно много. Но он не очень подходил для истребителей, они были менее мощные и более тяжёлые, чем «родные» моторы. Кроме того, на них не предусматривалась и установка синхронизаторов — размещенные под капотом двигателя пулеметы не всегда синхронизировались с винтом, что приводило к катастрофам. Чехословацкий самолёт по всем статьям проигрывал немецкому. Максимальная скорость S-199 упала с 630 км/ч до 540, потолок — с 11 000 м до 9000. Но что хуже всего — изменилась центровка самолёта, а это значительно усложнило пилотирование, особенно — на взлёте и посадке. Но особого выбора не было.
Египтяне твердо знали, что авиации у Израиля нет и ничего не опасались, их автомобили и другая техника стояли у моста нерассредоточенно, впритык друг к другу. В 18:00 четыре израильских истребителя вылетели из базы ВВС «Экрон». База ранее называлась RAF Aqir и была главной базой Королевских военно-воздушных сил Британии в подмандатной Палестине.
На каждом самолете было по две 70 кг бомбы, два 13 мм пулемета и две 20 мм пушки. Пилотировали самолеты пилоты Лу Ленарт, доброволец из США, Мордехай Алон, Эзер Вейцман, будущий командующий ВВС и седьмой президент Израиля и Эдди Коэн, доброволец их Южной Африки. Это был первый вылет израильских истребителей. В этом бою Эдди Коэн погиб. Он стал первым пилотом ВВС, погибшим в войнах Израиля.
Надо сказать, что ущерб от этой атаки был незначительным, но ее полная неожиданность оказала глубокое психологическое воздействие на египтян. Арабские армии до этого дня имели полное превосходство в воздухе и действовали соответственно. Вскоре была перехвачена паническая радиограмма в штаб в Каире: «мы подверглись мощной атаке вражеской авиации, наши войска рассеяны (dispersing)».
Израильские истребители убедили Мвави остановиться. Он понимал, что его позиции сильно растянуты, создаются угрозы флангам, да и мало ли какие еще сюрпризы есть у израильтян, и приказал окапываться.
В начале войны египетская авиация могла атаковать Израиль практически безнаказанно, но ситуация изменилась, египтяне стали нести значительные потери. Кроме того, они 22 мая по ошибке атаковали английскую базу Рамат Давид. Было уничтожено несколько английских самолетов и погибло четверо английских летчиков. Англичане тогда сбили пять египетских Спитфайров.
В ночь с 31 мая на 1 июня три израильских самолета сбросили несколько десятков 55 и 110-фунтовых бомб в Аммане. Под удар попал королевский дворец и близлежащий к нему британский аэродром. Около 12 человек были убиты и 30 ранены. Кроме того, Израиль бомбил Эль-Ариш, Сектор Газа, Дамаск и Каир.
3 июня Израиль одержала свою первую победу в воздушном бою. Моди Алон сбил два египетских DC-3, который только что отбомбились Тель-Авиву. 8 июня израильский истребитель, пилотируемый Гидеоном Лихтманом, сбил египетский Спитфайр. К осени 1948 года израильская авиация добилась превосходства в воздухе, имела превосходящую огневую мощь и более опытных пилотов, получивших его в боях Второй мировой войны.
Триумфальное шествие египтянам уже не виделось даже во сне, правда Каир вряд ли знал реальную обстановку, не в традиции Востока докладывать ситуацию слишком точно.
Мвави решил, что раз он пока не идет на Тель-Авив, то пора устранить угрозу своему тылу и все-таки захватить кибуц Ницаним. Против роты израильтян он задействовал пехотный батальон (около 750 человек), взвод танков, бронеавтомобили и весь батальон 25-фунтовых орудий. Эскадрилья Спитфайров обеспечивала поддержку с воздуха. В течение нескольких дней египтяне учились, отрабатывалось взаимодействие разнородных сил. 7 июня началась шестичасовая артподготовка, затем – атака, но защитники кибуца ее отбили. Мвави усилил воздушную поддержку, авиация бомбила непрерывно. И только тогда египетские танки прорвали израильскую оборону и, в конце концов, заставили защитников сдаться.
Следующей целью египтян стал кибуц Негба. План был такой же, как и при атаке на Ницаним. Захватить кибуц Негба не удалось, наступило «первое перемирие».
В итоге, взорванный мост у Ашдода оказался самой северной точкой египетского наступления и позже был назван Aд Халом (букв «до сюда»; иврит: עַד הֲלוֹם), однако поселения Негева оказались отрезанными от центра Израиля.
(продолжение следует)
Примечания
[1] В 70 году, при подавлении Великого восстания против римлян, вошедшего в историю как Первая Иудейская война, римская армия во главе сТитом захватила Иерусалим.
[2] Благословение «Шегехеяну» –ברוך אתה יי אלהינו מלך העולם שהחינו וקימנו והגיענו לזמן הזה
[3] Alonzo L. Hamby. Man of the People. A Life of Harry S. Truman. Oxford University Press, New York, Oxford, 1995, p. 411.
[4] Robert J. Donovan. Conflict and Crisis. The Presidency of Harry S. Truman. Berkeley, University of California — Berkeley Press, 1974, pp. 230-232.
[5]http://www.jpost.com/Israel/A-teen-warrior. «If I had known you were so few we would have come after you with sticks – not guns»
[6] Джон Рой Карлсон – псевдоним американского журналиста и автора бестселлеров Артура Дероньяна.
[7] Премьер-министр Великобритании Генри Джона Темпла Пальмерстон. Из речи в палате общин 1 марта 1858 г.
[8] Мао Дзедун
Оригинал: http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer10/VJankelevich1.php
