(продолжение, начало в № 1/2016)
Без особых почестей отметили на Рейне 2000-летие со дня рождения Агриппины Младшей, которую считают основательницей Кёльна. Она родилась здесь то ли в 15, то ли в 16 г н.э., а, став императрицей, убедила супруга, императора Клавдия, в 50 г н.э. наделить небольшой поселок отставных легионеров всеми правами римской колонии (с тех пор нередко и называют город попросту «Колонией Агриппины»). В предыдущих очерках речь шла о некоторых страницах новейшей и средневековой истории Кёльна, в частности, и о самой старой к северу от Альп еврейской общине города (документы упоминают о ней уже в начале IV века). Однако, погружаясь в историю античных времён, складывается впечатление, что евреи побывали здесь ещё до Рождества Христова, следуя за римскими легионами предков упомянутой Агриппины.
Сопровождали ли евреи легионы Цезаря?
Первым римским военачальником, приведшим свои легионы на Нижний Рейн (где ныне расположен Кёльн), был Юлий Цезарь. Родственник консула Мария, спасшего Древний Рим от нашествия германских варваров, он приумножил славу предка, к тому же описав свои походы и быт древних германцев в книге «Записки о галльской войне», переиздаваемой на многих языках мира (в переводах с латыни) уже более двух тысячелетий. Наследником Цезаря стал его внучатый племянник Октавиан Август, единственная дочь которого (Юлия) была матерью Агриппины Старшей и бабушкой Агриппины Младшей. А свои «галльские войны» Гай Юлий Цезарь вёл в 58-51 гг. до н.э., т.е., ещё за век до официального основания Колонии Агриппины.
Мраморный бюст Юлия Цезаря (II в, археологический музей Неаполя)
Прежде чем кратко рассказать о приходе Цезаря на Рейн, возможно, с сопровождавшими его торговцами-евреями, следует уточнить, когда же возникли первые еврейские общины в самом Риме. Первое упоминание о евреях в Риме — послах Иехуды Маккавея, заключивших с сенатом Римской республики договор, — относится к 161 г до н. э. Многие из тех посланцев осели в Риме и вскоре получили римское гражданство. В 139 г до н.э. был издан декрет об изгнании из Рима всех евреев, не принадлежавших к числу римских граждан. Еврейскую общину Рима пополнили пленники, которых Гней Помпей увёл из завоеванных им в 63 г. до н. э. палестинских земель
Еврейские торговцы поселились на правом берегу Тибра, положив начало еврейскому кварталу в Риме. В благодарность за помощь, оказанную евреями во время борьбы с Помпеем, Цезарь (победивший Помпея в Гражданской войне и ставший диктатором) разрешил им публичное отправление богослужения. Он освободил из заточения правителя Иудеи Аристобула II и послал его во главе двух легионов подчинить своей власти провинцию Сирия. В составе рейнских легионов Цезаря не было еврейских когорт, однако среди посещавших эти земли торговцев вполне могли быть евреи. Документы по сему поводу отсутствуют. Лишь иногда упоминают, что среди торговцев было немало греков. И здесь возможен «еврейский след», так как на греческие земли переселилось немало евреев ещё во времена Александра Македонского.
В «Записках» Цезаря о торговцах (купцах) сказано вскользь: ««Свебы (свевы) — самый большой и самый воинственный народ во всей Германии…. Купцов они допускают к себе больше для продажи военной добычи, чем из желания получить какие-либо привозные товары…. С ними граничат убии, которые когда-то образовали обширное и цветущее государство, поскольку на это вообще способны германцы. Они несколько культурнее остальных своих сородичей, так как живут у самого Рейна; к ним часто приезжают купцы, да и сами они усвоили себе некоторые нравы своих соседей-галлов». Помимо «нравов», германцы активно перенимали культуру кельтов (галлов), о чём свидетельствуют археологические находки и укрепленные «оппидумы» (о которых речь чуть ниже).
Голова свеба на ритуальном котле германцев (работа кельтского мастера)
Первая битва Цезаря с германцами
Цезарю, вскоре после его назначения консулом в Галлию, пришлось пресекать попытки германского племени свебов, возглавляемых Ариовистом, перебраться на левый берег Рейна. Этот вождь германцев, нанятый эдуями для защиты от воинственных секванов, стал быстро вытеснять с насиженных мест всех рейнских аборигенов, которые обратились за помощью к римскому консулу: «Только Цезарь своим личным авторитетом, внушительным войском и самим именем римского народа может остановить германцев от переселения в ещё большем количестве за Рейн и защитить всю Галлию от обид со стороны Ариовиста».
Переговоры Цезаря с Ариовистом не увенчались успехом, и назревало военное столкновение. Позже римский полководец описал тревожные дни перед сражением с германцами: «Пока Цезарь, готовясь к военной кампании, урегулировал проблемы подвоза продовольствия войскам и несколько дней отсутствовал, ожидавшие его легионеры расспрашивали о германцах галлов и купцов. Последние заявляли, что германцы отличаются огромным ростом, изумительной храбростью и опытностью в употреблении оружия: в частых сражениях с ними галлы не могли выносить даже выражения их лица и острого взора. Вследствие этих россказней всем войском вдруг овладела такая робость, которая немало смутила умы и сердца…. Некоторые даже заявили Цезарю, что солдаты не послушаются его приказа сняться с лагеря и двинуться на врага…. Заметив всё это, Цезарь созвал военный совет, на который пригласил также центурионов (младших командиров), и в гневных выражениях высказал порицание…».
Подбадривая ослабевших духом, он сказал: «Ведь с этим врагом померились на памяти наших отцов, когда Марий разбил кимвров и тевтонов…. Это всё тот же враг, над которым одерживали победы гельветы, и притом не только на своей, но по большей части на его земле, а ведь гельветы никогда не могли устоять против нашего войска…. Если за ним (Цезарем) вообще никто не пойдет, то он выступит хотя бы с одним 10-м легионом: в нём он уверен…. Эта речь вызвала удивительную перемену в настроении всего войска и пробудила весьма большую бодрость и боевой пыл».
Прорицатели предсказали Ариовисту не начинать битву до наступления полнолуния. По этой причине, он предложил Цезарю продолжить переговоры, потребовав только, чтобы в охране Цезаря не было пехоты (следовательно, легионеров), а была бы только конница (состоявшая, в основном, из галльских наёмников). Но и предводитель римлян, как говорится, был «не лыком шит». «Он признал наиболее целесообразным спешить всю галльскую конницу и на её коней посадить легионеров 10-го легиона, на который он, безусловно, полагался, чтобы в случае надобности иметь при себе самую преданную охрану. По этому поводу один солдат 10-го легиона не без остроумия заметил: «Цезарь делает больше, чем обещал: он обещал сделать 10-й легион своей преторской когортой, а теперь зачисляет его во всадники».
Здесь следует пояснить, что в Древнем Риме обычных кавалеристов никогда не называли всадниками. Всадники (вслед за сенаторами) были одним из привилегированных сословий и во времена Цезаря участию в сражениях явно предпочитали торговлю и откуп налогов с провинций. Переговоры опять не привели к успеху, и началось сражение, детально описанное в «Записках». Благодаря таланту Цезаря и прекрасной организации шести легионов (около 30 тысяч солдат), германцы (их было около 70 тыс.), в конце концов, «обратились в бегство и прекратили его только тогда, когда достигли Рейна». Это сражение 58 г до н.э. называют «битвой при Вогезах». Вогезы — горная цепь протяженностью около двухсот км на Среднем Рейне (неподалёку от Нижнего Рейна). По поводу точного места сражения ведутся дискуссии. «Там лишь очень немногие, в надежде на свою силу, попытались переплыть на другой берег или же спаслись на лодках…. В числе их был и Ариовист. Всех остальных наша конница догнала и перебила…».
Далее в «Записках» об обращении за помощью против свебов другого племени «друзей Рима»: «Убии настойчиво просили помочь им против притеснений со стороны свебов: если же по соображениям политическим он этого сделать не может, то пусть он переправит своё войско через Рейн: это будет для них достаточной поддержкой и, кстати, гарантией на будущее время. Поражением Ариовиста и этим недавним сражением, говорили они, войско это стяжало себе такое имя и славу даже у отдаленных германских народностей, что уже самая идея дружбы с римским народом может вполне их обезопасить. Вместе с тем они обещали большое число кораблей для переправы войска».
Пиар Цезаря
Переправа войск через Рейн всегда представляла немалые трудности. Обычно для этого пришвартовывали друг к другу поперёк реки достаточное количество кораблей, образуя таким способом временный понтонный мост, который можно было быстро «разобрать». Но Цезарь считал переправу на судах не вполне безопасной и описал в своих «Записках», как был построен стационарный деревянный мост.
Мост Цезаря (согласно описаниям в «Записках»)
Толстые брёвна, заостренные снизу и по длине своей соразмерные с глубиной реки, соединяли друг с другом попарно и вколачивали с уклоном в сторону течения реки; против каждой из этих пар вбивали по дну ещё пару брёвен, поставленных против течения. Такая конструкция обеспечивала высокую прочность моста. Причем, чем сильнее был напор воды, тем крепче все его балки-брёвна были связаны друг с другом. На прочные козлы укладывали настил из шестов и фашин (вязанок лозы), покрытых утрамбованной землей. Для большей прочности перед каждой опорой вбивали с уклоном особые сваи, которые наподобие волнорезов разбивали напор воды. А выше по течению забивали сваи, защищающие мост от всего, что сносило водой по течению реки. «В течение десяти дней с того времени, как начали свозить лес, вся постройка была закончена, и приступили к переправе войска».
Вскоре легионеры построили второй такой же мост для переправы через Рейн неподалеку от первого: «Прибыв из страны менапиев в страну треверов, Цезарь решил вновь переправиться через Рейн. Сообразно с этим он приказал навести мост несколько выше места своей первой переправы. Так как система сооружения была знакома и испытана, то эта работа была выполнена при большом усердии солдат в несколько дней».
Считают, что обе переправы легионеры сооружали в полусотне километров от Кёльна, вверх по течению (где-то между Бонном и Кобленцем). Глубина реки здесь достигает 6 м, а ширина около 400 м. На протяжении нескольких веков многие (среди прочих и Наполеон) задавались вопросом: как такое сложное сооружение легионерам Цезаря удалось возвести всего за 10 дней? (Эти сомнения подробно разобраны в статье Варакуты В.П. «Строил ли Юлий Цезарь мост через Рейн?»).
Даже предположив, что такой строительный рекорд возможен, трудно понять, почему Цезарь, для которого «быстрота и натиск» были ключевыми вопросами тактики борьбы с численно превосходящими войсками противника, решил задержаться у Рейна на 10 дней (за это время германцам легко было скрыться в лесах правобережья, что они и сделали). В XIX в. о мосте Цезаря много рассуждали немецкие военные инженеры. Изучив образцы античной строительной техники, они, хотя и допускали принципиальную возможность такой постройки, однако недоумевали, где в рейнских близлежащих лесах можно было быстро заготовить опоры из дубовых стволов толщиной 60-70 см, весом около тонны, и забить их в грунт, тем более наклонно. Когда в 1809 г Наполеон попытался повторить на Дунае трудовой подвиг Цезаря, он сумел уложиться лишь в 20 дней, причем с более совершенной техникой и на менее сложной переправе.
Не менее поражённые историки Древнего мира Диодор Сицилийский, Светоний, Плутарх, Флор и другие лишь цитируют Цезаря, восхищаясь деяниями великого полководца. А вот у Тацита косвенно проскальзывает сомнение. Описывая восстание батавов под руководством Цивилиса, долго прослужившего в римских войсках, Тацит рассуждает о возможности форсирования Рейна: «Цивилис знал, что кораблей для сооружения моста у римлян нет и что никаким другим способом они переправить свою армию на остров не сумеют». Географы Арриан и Страбон также признают, что у Цезаря был единственный способ переправы — при помощи стоящих борт о борт судов (понтонный способ).
Но особенно любопытно признание Гая Азиния Поллиона, сподвижника Цезаря, его спутника в военных походах и очевидца описываемых Цезарем событий. Оба моста Поллион считал традиционными — судовыми, а «Записки», по его мнению, «написаны без должной заботы об истине и частично искажены». Ни Поллион, ни другие авторы не порицают Цезаря за явное преувеличение своих заслуг в «Записках». Дело в том, что Цезарь писал их в виде отчётов сенату, с которым у него были сложные отношения. Некоторые сенаторы, опасавшиеся и предвидевшее приближение диктатуры Цезаря, предлагали тогда не только не устраивать Цезарю триумфы за победы, но и выдать его воинственным галлам и германцам за нарушение договоров римского сената с варварами и уничтожение более миллиона последних.
Политику Цезарю просто необходим был «пиар» (PR — Public Relations — связи с общественностью; в широком смысле — управление общественным мнением, а в случае Цезаря — формирование о себе положительного мнения среди сенаторов), и, написав свой труд от третьего лица, писатель Цезарь активно прославляет полководца Цезаря. Свои рейнские мосты Цезарь, скорее всего, придумал, тем более что в дальнейшем во время «блицкригов», как правило, использовал простой понтонный способ переправ.
Что касается заслуг Цезаря в предыстории Кёльна, то следует отметить, что именно он расчистил плацдарм на Нижнем Рейне для будущей Колонии, разгромив к тому же обитавшее там племя эбуронов. Светоний сообщает, что меч Цезаря ещё через век был одной из ценных реликвий городского алтаря, посвящённого богу Марсу. В нынешнем Кёльне, наполненном памятниками римского времени, Юлий Цезарь почему-то почти обойдён вниманием. Его бюст украшает лишь музей горчицы, и в «горчичной хронике» отмечают, что именно Цезарь, оказавшись на Нижнем Рейне во время Галльских войн, впервые познакомил аборигенов с «галльской» (ныне французской) горчицей.
Оппидум убиев
Все племена, жившие на Рейне, считали, что сам языческий бог этой реки покровительствует им.
Античный рельеф, посвящённый богу Рейна
Однако во многом религиозные обряды и устройство поселений на рейнских землях кельтских и германских племён заметно отличалось между собой. Если германцы предпочитали устраивать свои жилища обособленно, на некотором расстоянии друг от друга (по типу хуторов), то кельты нередко создавали укрепленные «оппидумы» (прообразы будущих городов). Об этих оппидумах Цезарь подробно написал в своих «Записках». Когда (после гибели Цезаря) на Рейн вновь пришли римские легионы и римляне разрешили перебраться на освобожденный Цезарем левобережный плацдарм германскому племени убиев, главным поселением последних стал Оппидум убиев (Oppidum Ubiorum), на месте которого и зародился будущий Кёльн.
Но прежде немного о том, что за римляне пришли на Рейн после Цезаря. Так как у Цезаря не было сыновей, в своём завещании он назначил наследником юного Октавиана, усыновлённого им внука родной сестры. 18-летний Октавиан, узнав о гибели Цезаря, отправился в Рим, где власть уже успел захватить другой сторонник Цезаря, Марк Антоний, вставший во главе легионов и распоряжавшийся государственной казной. Понимая, что Антония ему пока не победить, Октавиан заключил с ним и Лепидом (наместником Нарбонской Галлии) союз, оставшийся в истории под названием «Второго триумвирата» (первым был триумвират Цезаря, Помпея и Красса).
Рядом с Октавианом были друзья — Агриппа и Меценат, его главные советчики и сподвижники. Оба происходили из всаднического сословия, верховная власть для представителей которого была недостижима. Однако и род Октавиев был не среди первых семей Рима. Лишь усыновление Октавиана Цезарем дало ему царственный шанс. Все трое друзей увлекались искусством и науками. Их влиянию приписывают расцвет римской литературы и искусства (её «золотой век» — творчество Вергилия, Горация, Овидия, Тита Ливия и др.). Имя Мецената как покровителя искусств стало нарицательным. Агриппа преуспел в архитектуре и строительстве, оставив памятниками по себе Пантеон и водопровод в Риме. Об их деяниях написано немало. Ещё больше о самом Октавиане. Именами Юлия Цезаря и Октавиана Августа названы месяцы июль и август.
При разделе зон влияния между двумя главными фигурами триумвирата, Октавианом и Антонием, первому достался Запад, второму — Восток. Октавиан был сильным политиком, но отнюдь не выдающимся полководцем. Этот недостаток компенсировал его ближайший соратник Агриппа, бывший при нём, выражаясь современным языком, «министром обороны». Во время правления Августа он одержал немало побед на суше и на море, к тому же проявляя покорность Октавиану даже в личной жизни.
В 40 г до н.э. Октавиан поручил Агриппе подавить волнения на Рейне, где вновь взбунтовались «варвары», послав его туда с полномочиями наместника. Агриппа усмирил бунтовщиков и вновь перешёл Рейн, демонстрируя, как недавно Цезарь, мощь римских легионов. Помогло ему и германское племя убиев, в очередной раз подтвердившее, что убии недаром числятся «друзьями Рима». За преданность Риму к ним враждебно относилось немало зарейнских германцев, от которых убиям приходилось постоянно обороняться. После зачисток Цезаря во время Галльской войны ко времени прихода на Нижний Рейн легионов Агриппы часть левобережья была практически свободна.
В большинстве источников указывают, что Агриппа разрешил убиям перебраться на левый берег в 38 г до н.э. Я.Ю. Межерицкий уточняет: «Агриппа дважды занимался устройством галльских провинций, с 40 по 37 гг. и в 20-19 гг. до н. э. Ранее переселение убиев относилось исследователями к концу первого галльского наместничества Агриппы. Новое прочтение Тацита, и особенно исследование древнегерманских монет указывает на организованное переселение убиев во второе галльское наместничество Агриппы».
Вскоре после Агриппы в Галлию был вынужден прибыть и сам Август. Его длительная «командировка» была связана с поражением, которое нанесли в 17 г до н.э. наместнику Галлии Марку Лоллию переправившиеся через Рейн германские племена сугамбров, узипетов и тенктеров. Август почти три года оставался в Галлии (возможно при этом он побывал и в зоне переселения дружественных убиев). А пасынков Тиберия и Друза он отправил зачищать от варваров альпийские области и Рецию, после чего передислоцировал несколько легионов на Средний и Нижний Рейн. Их лагери располагались на территориях, занятых убиями (civitas Ubiorum). Отсюда они совершали рейды на германское правобережье, надеясь вскоре окончательно подчинить эти земли империи. Для решения этой стратегической задачи и был основан Oppidum Ubier («Оппидум убиев»).
«Оппидум убиев» нередко называют «Городом убиев», хотя до статуса города ему ещё предстояло довольно долго расти. Поначалу надо было построить в этих местах не только «каструмы» — укреплённые лагери легионеров, но начать создание мощной базы, способной обеспечить войска провиантом и всем необходимым для ведения длительных военных кампаний. В отличие от Галлии, на германской территории отсутствовали достаточно крупные поселения, где можно было бы пополнять запасы продовольствия. И «Город убиев» планировали с дальним прицелом на его главенствующее положение на рейнском рубеже будущей войны с германцами.
Переселившиеся убии жили в своих деревнях на левом берегу, а Oppidum начали строить, главным образом, римские легионеры где-то в самом начале I в. н.э. На левом берегу Рейна, на небольшом плато, недоступном разливам реки, римляне заложили Oppidum Ubiorum — «Город убиев» (его план запечатлен на памятной бронзовой плите, вмонтированной в мостовую в центре Кёльна.
План Oppidum Ubiorum (современная схема на мостовой Кёльна)
С самого начала он строился с размахом. Ранее считалось, что правильная планировка появилась после получения статуса колонии…. В последнее время исследователи приходят к выводу, что её приняли изначально. Неправильный, в соответствии с контуром возвышенности, четырёхугольник имел площадь около 1 кв. км. Две пересекавшиеся под углом 90 градусов оси до сих пор лежат в основе самых оживлённых кёльнских улиц — Hohe Straße (cardo maximus) и Schildergasse (decumanus maximus). Соответственно, всю территорию разбили на прямоугольники сеткой широких улиц….. Образовалось 70 кварталов (insulae) со сторонами примерно 100 м. Значительную их часть, между валом, тянувшимся параллельно Рейну, и cardo maximus, отвели для общественных построек. Там со временем разместили административные здания, в т. ч. ставку военного командования (преторий), форум и священный участок с храмами…. Неширокий рукав реки, использовавшийся в качестве естественной гавани, отделял от oppidum остров длиной почти в километр и шириной до 180 м. В трёх километрах к югу находилась ещё одна возвышенность, поменьше, где со временем оборудовали базу рейнской военной флотилии. Поселение обнесли рвом и валом…».
Здесь следует сделать небольшие пояснения для непосвящённых по поводу «кардо» и «декумануса». Планировка многих античных городов Римской империи нередко соответствовала планировке военных лагерей — «каструмов». Да и сами города часто строили на месте недавних каструмов. Улица, ориентированная с севера на юг, называлась «кардо (от лат. cardo, cardus), а ориентированная с востока на запад — «декуманус» (decumanus). К главным улицам соответственно добавляли maximus. Центром экономической жизни города, как правило, была «кардо максимус».
На пересечении главных улиц образовывали большую площадь — форум. Здесь же располагался преторий — резиденция командующего. Самым древним из сохранившихся крепостных останков Оппидума является так называемый «Монумент убиев» — небольшая башня с основанием примерно 10х10 м и высотой 6,5 м, сложенная из каменных блоков, скреплённых железными скобами. Анализируя возраст дубовых свай в её основании, установили, что она была возведена примерно в 5 г н.э. Позже её использовали в качестве одной из башен городской стены, защищавшей город.
«Монумент убиев» (Ubiermonument)
Благодаря своему прекрасному местоположению и размещению большого воинского контингента в самом городе и вокруг него бурлила жизнь. На плодородных лёссовых почвах кёльнской бухты расположились многочисленные деревни и усадьбы…. Владельцы подобных villae rusticaeсоставляли влиятельную часть богатых горожан, имевших роскошные дома также в пределах городских стен. Виллы и крестьянские дворы региона снабжали продовольствием крупные воинские контингенты на рейнской границе.
Благодарные кёльнцы до сих пор чтут Августа и Агриппу в качестве чуть ли не главных виновников рождения своего города, чему свидетельством многочисленные названия в городской географии и скульптуры обоих на башне исторической ратуши.
Август и Агриппа (фигуры на башне кёльнской исторической ратуши)
И всё же, несмотря на победы римлян над отдельными племенами, Германия в целом оставалась непокорённой. Как заметил Тацит: «Мы не столько их победили, сколько справили над ними триумф».
(продолжение следует)
Оригинал: http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer10/Gimelfarb1.php
