Проблема кризисов имеет три аспекта: (1) почему случается спад? (2) почему после спада длится депрессия – как правило, годами? (3) почему депрессия заканчивается и начинается подъем (бум)?
По понятным причинам, ученое сообщество поглощено анализом спадов и попытками их объяснить. Второй аспект изучался меньше, насколько я знаю. Преобладает мнение, что депрессия длится из-за неуверенности делового мира.
Анализу того, как и почему кризисы кончались сами собой, внимания уделяется ничтожно мало. И тем не менее, это факт: вплоть до ХХ века экономика, несмотря на тяжелейшие испытания - спады производства и инвестиций, массовая безработица, массовое крушение финансовых институтов и т.д. - в конце концов находила в себе силы оправиться от шока и начать подниматься. Выздоравливала финансовая система, оживали инвестиции, росли производство и занятость. Негативное самочувствие сменялось на позитив, начиналась новая эпоха процветания – и на более высоком уровне. Все это, заметим, – без малейшей помощи центрального правительства. Как-то так, само собою... Странно, да?
Спад 1920-21 годов
В период после Первой войны ценовые индексы показывают несомненную инфляцию: 1918 г. ~ 18,0; 1919 г. ~ 14.6; 1920 г. ~ 15,6. (последнее, так как уже начинался послевоенный подъем).
Фед располагал свободными запасами золотого резерва и мог держать низкий уровень дисконтной ставки для банков – своих членов. А они расширяли предложение денег, так что цены быстро росли. За месяцы инфляции 1919 г. Фед потерял значительную часть своего золота. В конце 1919 г. Фед начал поднимать дисконт с целью изъять из обращения «лишние» деньги и тем обуздать рост цен (дефляционная политика).
С ноября 1919 г. до января 1920 г. ставка дисконта выросла с 4 до 6, а к июню – до 7%. Видимо, на каждом этапе повышения дисконта ожидалась реакция рынка, а этого не было, как показывают индексы цен за 1919 и 1920 гг. Оттого дисконт повышали снова и снова. Того, что перемены в предложении денег сказываются в экономике с задержкой на много месяцев, тогда еще не осознавали. Это было открыто М. Фридменом в 1970-80-х гг.
Когда дисконт начал расти, банки стали урезать свои заимствования (следовательно, и кредитование) и спешно выплачивать Федеральному резерву свои текущие ссуды. Пока Фед продолжал повышать дисконт, банки все более интенсивно сокращали свое предложение денег. Таблица индексов цен показывает динамику дефляционного процесса по месяцам 1921 г.: [1]
Январь
Февраль
Март
Апрель
Май
Июнь
- 1,6
- 5,6
- 7,1
- 10.8
- 14,1
- 15,8
Июль
Август
Сентябрь
Октябрь
Ноябрь
Декабрь
- 14,9
- 12,8
- 12,5
- 12,1
- 12,1
- 10,8
Таблица 1. Среднемесячные индексы цен в 1921 г.
Видно, как и почему после инфляционного индекса 15,5 в 1920 г. получился дефляционный среднегодовой показатель (– 10,5) в 1921 г.
Общее сжатие денежного предложения («редкость» денег) вызвало рост цены ссуд (рыночного процента). Последовало сжатие кредита и понижающее воздействие на производство и предложение товаров.
Товарные цены резко упали, зарплаты тоже – и внезапно разразился экономический спад. Вызванная неуклюжими действиями Федерального резерва депрессия длилась год, с середины 1920 до середины 1921 гг. В июне Фед начал снижать ставку дисконта, и в декабре она достигла 4,5%. Экономика начала быстро восстанавливаться, и к 1923 г. вернулась к полной занятости.
Отсюда - два очевидных вывода. (I) Спад 1920 г. был вызван пертурбациями в денежной сфере. (II) Денежные пертурбации были вызваны дефляционными действиями Федерального резерва. Будущие события покажут, что Фед тогда еще не учился на своих ошибках.
Ревущие двадцатые
В 1922 г. начался период мощного экономического подъема, получивший название «ревущих двадцатых». За период 1922 – 28 гг. ВВП страны вырос почти на 40%.
От администрации Вильсона новый, 29-й, президент Уоррен Гардинг унаследовал огромный дефицит бюджета, национальный долг в 20 млрд. долл., и безработицу почти в 12%. Он был избран под лозунгом «Вернуться к нормальности».
Гардинг начинает с отмены большинства, если не всех, мер правительства Вильсона по регулированию экономики. Он начинает политику жесткой экономии, ограничения и снижения расходов государства, снижения высоких налогов. В связи с сильным противодействием Конгресса, ему пришлось сбавить обороты и искать компромиссные пути. К тому же прогремели два коррупционных скандала с участием членов его кабинета. Сам Гардинг был честным человеком, но авторитет его администрации пострадал. Через два года и четыре месяца своего президентства Уоррен Гардинг неожиданно умирает (в возрасте 58 лет). Вице-президент Калвин Кулидж становится 30-м президентом Америки.
В бытность губернатором Массачузетса, когда полиция штата объявила забастовку, требуя права вступить в профсоюз, Кулидж уволил всех бастующих полицейских, призвав на помощь национальную гвардию. «Никто не имеет права бастовать в ущерб общественной безопасности» - и этой фразой он стал известен всей стране.
Ключевым словом Кулиджа было упорство. Ему даже стали приписывать чье-то анонимное высказывание: «Ничто в мире не заменит упорства. Ни талант – нет ничего более типичного, чем неудачник с талантом. Ни гений – неоцененный гений это почти поговорка. Ни образование – мир полон образованных никчемностей. Упорство и целенаправленность всемогущи».
Другим «пунктиком» Кулиджа была экономия. Лет за 30 – 40 до его рождения один из его пращуров, мелкий фермер, потерял свой участок земли (по несчастному недоразумению) и не смог уплатить соседу долг, 24 доллара. За это он попал в тюрьму. Отсидев, он сумел начать новую жизнь, и дела поправились. Будущий президент знал эту историю и усвоил урок бережливости. Даже будучи губернатором Массачузетса, он не покупал себе дом. А первый в жизни автомобиль приобрел только, когда стал президентом страны.
Тогда и сказалось его пристрастие к экономии. «Кулидж кромсал федеральный бюджет с такой неумолимостью, какая, к несчастью, отсутствовала у его благонамеренного предшественника, - пишет биограф. – Он наложил вето на пятьдесят биллей и отвергал любые новые расходы – даже на проекты, которые принесли бы большую пользу региону, откуда он был родом, - такие как субсидии фермерам и строительство сельских почтовых дорог».[2]
Президент Калвин Кулидж
Что может сделать правительство для пользы народа?
Лучшее, что может сделать правительство для пользы народа, это - ничего не делать! Так можно определить главный принцип президента Кулиджа. Он высказал это по-своему: «Дело (буквально: «бизнес») Америки есть бизнес». Ничего не делать означает – не лезть в частный бизнес. Лесефер... И нужно было очень много работать, чтобы «ничего не делать». Так, в отличие от своих предшественников, он встречался со своим директором Бюджетного бюро еженедельно.
Бюджет Кулиджа фундаментально отличался от нынешних бюджетов по части военных расходов, обеспечения ветеранов и национального долга, составляющего более половины расходов, продолжает биограф. Но давление в пользу разбухания программ было таким же сильным, как и сегодня. К примеру, трижды Конгресс принимал закон о создании особого агентства, которое покупало бы излишки продукции фермеров в годы высоких урожаев, чтобы держать их для продажи заграницу в подходящие моменты. И Кулидж трижды накладывал вето на этот закон. «Государственный контроль не может быть отделен от политического контроля», - говорил он. Правда Конгресс несколько раз преодолевал его вето квалифицированным большинством в обеих палатах.
Бюджетная бдительность Кулиджа была настолько неколебимой, что стала темой для карикатур, изображающих его пережиточным скрягой, диккенсовским Скруджем (по-русски бы сказали – Плюшкиным).
Эндрю Меллон
Правой рукой Кулиджа был Эндрю Меллон, министр финансов. Личность выдающаяся. Банкир, предприниматель, промышленник, финансист, организатор бизнеса, государственный деятель, миллионер, филантроп, собиратель живописи и скульптуры. В 1937 г. он дал $10 млн. на строительство Национальной галереи в Вашингтоне, основой которой стала подаренная им коллекция. Также основал Институт промышленных исследований им. Меллона (в честь отца). Сейчас это часть Университета Карнеги – Меллона.
Составил себе состояние на венчурных инвестициях.[3] С братом Ричардом, они создали первый национальный банк, затем стальной концерн, затем империю.
Братья Меллоны создали огромную Алюминиевую компанию Америки, к которой присоединили купленную стальную компанию. Они инвестировали, как пишут, «в нефтяной фонтан» Техаса, положив начало нефтяной промышленности Мексиканского залива. Со временем, Меллоны располагали капиталами также в отраслях производства железных дорог, стали, строительства и страхования.
Эндрю Меллон был министром финансов в правительствах Гардинга, Кулиджа и Гувера (с февраля 1921 по март 1932). Говорили: «При Меллоне служили три президента». Эндрю Меллон был блестящ во всем, за что брался.
Как коллекционер и ценитель, он в 20-е годы приобрел у Эрмитажа несколько полотен старых мастеров.
Эндрю Меллон
В качестве министра финансов он придумал делать все долларовые купюры одного размера, одного цвета и в размере бумажника. Это сэкономило Минфину несколько миллионов долларов в год на бумаге и краске.
Меллон выдвинул принцип: снижение высоких налогов приводит к росту налоговых сборов. И не только высказал, но и показал на деле, что это правило может работать. В 1924 г. он предложил снижение верхней планки подоходного налога с 77% (наследие военных лет) до 24%. На низкие доходы налог был снижен от 4% до 1,5%. Затем последовали дальнейшие снижения налогов в 1926 и 1928 гг. Низкие доходы все более освобождались от налогов. Все эти меры президент Кулидж пробивал в Конгрессе.
Успех был фантастическим. В сумме государство стало собирать больше налогов. Если в начале 20-х общий сбор налогов составлял $700 млн., то в 1928 и 29 гг. налоговые поступления в казну давали больше $1 млрд. в год.
Люди с высокими доходами, каждый давая меньше, в сумме стали платить больше. В 1920 г. налоги по наивысшей налоговой ставке составляли 30% от всего налогового сбора, а после всех снижений налоговых ставок, к 1929 г. налоги по данной категории составляли 65% всех поступлений в казну. При этом люди со средними доходами платили очень мало, а люди с низкими доходами не платили почти или совсем ничего. Выросли расходы на потребление и, соответственно, спрос на товары и услуги. Именно так осуществилась будущая мечта Кейнса – «эффективный спрос».
Обычно этот парадокс объясняют так: снижение налоговых ставок расширяет налоговую базу настолько, что это перекрывает «недосбор» от высоких налогов. Налогоплательщики в массе находят более предпочтительным платить умеренные налоги, чем уклоняться от них, скрывать доходы, искать лазейки, придумывать комбинации, уводить доходы за границу... Кто-кто, а Меллон знал все эти вещи досконально. Надежным способом увести доходы из-под налогов, говорил он, было приобретение ценных бумаг, налогами не облагаемых.
Однако, главное соображение Меллона состояло в том, что снижение налогов поощряет активность частного бизнеса, инвестиции и производство растут, а с этим и облагаемые доходы. Все так и происходило.
Налоговая реформа Меллона стала залогом бума и процветания 20-х годов.
В 1921 г., когда президент Гардинг предложил бизнесмену Меллону пост министра финансов, национальный долг превышал $20 млрд., и безработица достигала 11,7%.
Кулидж пробыл на посту шестьдесят семь месяцев (завершив президентский срок Гардинга и оставаясь до марта 1929 г.) И за это время федеральный долг упал, верхний подоходный налог снизился наполовину, федеральный бюджет сводился с профицитом, безработица была от 3 до 5%, инфляция – вокруг 1%. Экономика росла невиданными темпами, государство сжималось.
«Каким-то образом, достижения Кулиджа известны мало, - пишет Шлейс. – Его имя нечасто фигурирует в общенациональных разговорах о президентах, а когда упоминается, то почти всегда на уровне анекдота, или он представляется как некий местоблюститель между двумя Рузвельтами».
Свою предыдущую книгу (о Великой Депрессии) Эмити Шлейс назвала «Забытый человек»[4]. Работая над ней, она обнаружила, насколько важно было бы написать предысторию – о забытом президенте 20-х годов. «Чем больше узнавала я о Кулидже, тем больше меня озадачивало его забвение, - продолжает она. – Наши великие герои-президенты часто были лидерами, генералами или командующими. Это выглядит естественно. Крупные личности президентов привлекают внимание, дружелюбное или враждебное. Кулидж был редким случаем героя: президент-минималист, экономический генерал бюджетных битв и урезания налогов. Экономический героизм менее заметен, чем другие формы героизма, его труднее оценить по достоинству».[5]
К сожалению, дело не только в этом. Стараниями прогрессистов и этатистов всех мастей, во главе с академическим быдлом, имя Кулиджа старательно очернялось, его достижения преподносились в негативном духе, и вся история 20-х годов искажалась до наоборот. И неспроста. Это была целенаправленная, длящаяся десятилетиями клеветническая кампания ради того, чтобы возложить на Кулиджа и Меллона вину за Великую Депрессию. Началась она немедленно во время Великого Обвала, усилилась по приходе к власти Франклина Рузвельта и длилась вплоть до недавнего времени, а может, и до наших дней. Один из примеров можно увидеть у нас в главе 62. А приписать Кулиджу ответственность за Великую Депрессию означало опорочить свободный рынок.
Попробуем же представить в общих чертах достижения Калвина Кулиджа и его наследие.
Процветание 20-х годов
В марте 1929 г. в должность президента США вступил Герберт Гувер. В речи на инаугурации он сказал, что страна освободилась от массовой бедности. Во время кампании он обещал курицу в каждой кастрюле и машину в каждом гараже. И у таких обещаний были основания. Оправившись от короткой депрессии 1920-21 гг., экономика США стала стремительно расти, о чем можно судить хотя бы по следующим числам: [6]
Годы
1919
1923
1929
Выпуск автомашин (млн. шт.)
1,7
4,6
Среднее число автомашин на четыре семьи (шт.)
1,12
3,15
Реальный доход на душу населения (ВНП в долларах 1929 г)
763
859
Население страны (млн. чел.)
111,9
121,8
Реальный средний заработок наемных работников за год
100%
115,7%
Продукция производства
100%
123,5%
Производительность труда
(выпуск на 1 чел-час)
100%
114%
За цифрами произведенного продукта не виды большие изменения в его номенклатуре и в качестве товаров.
При Кулидже впервые была поставлена рождественская елка у Белого Дома. Она освещалась, используя новую технологию – электричество. Развитие коммерческого применения электроэнергии (так сказать, «электрификация всей страны») было ключевым фактором роста экономики. Выросли компании по ее производству и передаче. Электричество тут же вошло в быт американцев. Стали доступными электролампы, холодильники, фонографы, электроутюги, вентиляторы, тостеры, пылесосы и другие бытовые устройства.
Заявки на патенты и их выдача выросли «драматически». На 25% выросло число телефонных звонков.
Президент Кулидж первым начал практиковать выступления по радио. Это сильно подстегнуло спрос на радиоприемники. Радио вошло в быт, ликвидировав изоляцию сельских районов. В этот период появились три первые широковещательные радиокомпании. Акции RCA (Radio Corporation of America) котировались на бирже очень высоко.
Рост доходов населения и постепенное сокращение рабочей недели, вкупе со сказанным выше, произвели революцию в досуге. В моду вошли известные нам танцы – чарльстон, фокстрот, танго... Тут же стали возникать танцевальные залы – дансинги. Со скоростью взрыва по стране распространялись кинотеатры, расцвел Голливуд. Большим бизнесом стал профессиональный спорт, собирая толпы болельщиков. Новый вид досуга – путешествия на машинах – повсеместно вызвал к жизни мотели и придорожные харчевни.
Начались широкие программы дорожного строительства, финансируемые властями штатов. С ростом числа машин и дорожного движения, на перекрестках городов появились полицейские – регулировщики, а вскоре и светофоры. Стал расти бизнес такси. Появились первые большие универмаги на главных улицах больших городов. А вокруг городов росли богатые предместья.
Общему росту промышленности и доходов способствовал рост производительности сельского хозяйства. На полях страны, наряду с грузовиками, появились бензиновые тракторы. Такой трактор мог выполнять различные работы, и многообразная механизация сельского труда вызвала резкий рост его производительности.
Первый в мире конвейер был запущен Фордом еще в 1913 г., но сейчас он был распространен на целый завод, его переняли другие автостроители и не только они. Годовой выпуск «Model T» Форда вырос с 78 до 248 тыс. штук.
В середине 20-х в строй вошел еще один завод Форда с годовым выпуском около 1,8 млн. машин. Одни только Форд и Шевроле выпустили в 1929 г. почти 2,5 млн. машин.
Рост производительности труда в промышленности был следствием, прежде всего, применения электроэнергии вместо пара. Наряду с этим, свою роль сыграли методы научной организации труда, впервые развитые Тейлором и тем же Фордом. В свою очередь, все это вело к снижению издержек на единицу продукции и, соответственно, рыночных цен. В 1912 г. цена машины Форда была 600 долл., к 1929 г. она снизилась до 240 долл. Разумеется, имели место (и широко применялись) еще тысячи усовершенствований и изобретений. [7]
В значительной мере, процветанию «ревущих 20-х» способствовало то, что послевоенная Европа представляла собой широчайший рынок для американской продукции. Но еще важнее: практически все отрасли, где имел место описанный взрывной процесс, были новыми или обновленными. Они еще не были охвачены государственным регулированием.[8] Это был большой тогда еще сегмент народного хозяйства, где мог работать в полную силу рынок свободной конкуренции. Даже загнанные в подполье, силы инициативы и конкуренции, как производство и торговля алкоголем (Сухой закон), пробивали себе путь через черный рынок.
Было настоящее процветание. Даже притом, что в некоторых отраслях обстояло иначе. Плохи дела были в угледобыче, которая до того была основным источником энергии и потому развивалась до предела возможностей. Росло применение электричества вместо пара в промышленности и в отоплении зданий. Обострялась конкуренция со стороны нефти и бензина. Все это снижало спрос и цены на уголь, а отсюда следовали снижение доходов в отрасли и неопределенность занятости среди шахтеров. В упадке пребывали также текстильная и обувная промышленность. По-видимому, они еще не нашли себя в повсеместном процессе инноваций и технического прогресса. Их рост был незначителен, прибыли падали.
В такие эпохи быстрых изменений неизбежно отставание каких-то отраслей, и сворачивание каких-нибудь производств в связи с переменами конъюнктуры и конкуренцией со стороны нарождающегося нового. Еще одна отрасль страдала в 20-е годы, но она имела значение особое и ей никак нельзя было позволить загнивать. Это сельское хозяйство. Вето президента Кулиджа на субсидии фермерам преодолевалось квалифицированным большинством обеих палат Конгресса.
Выше этот вопрос был уже затронут в контексте расходов государства. После мы вернемся к нему в другом контексте. А пока еще у нас длится всеобщее процветание.
Биржа и прочие финансы
Государственный бюджет сводился с профицитом. Подоходный налог был заметно снижен Конгрессом несколько раз в течение декады, но после этого налоговые поступления выросли. Этот неоднократно повторялось потом в истории США. Тем не менее, вопреки очевидности, этот эффект даже и сегодня упорно отрицают лучшие «прогрессивные» умы.
В 1924 г. начали расти цены на бирже, и уже в следующем году индекс S& P перешагнул уровень предвоенного 1916 г. Во второй половине 20-х биржа продолжала расти быстрыми темпами. Это был величайший в истории спекулятивный бум, аналогом которого выступил одновременный рост первых небоскребов в Миннеаполисе, Чикаго и Нью-Йорке (включая всем известный Эмпайр Стейт Билдинг).
Стремительный рост цен на землю после войны вызвал спекулятивный бум и в этом секторе. Примером служит пузырь в торговле недвижимостью в Майами (Флорида), который лопнул под натиском урагана в 1926. Но это локальное происшествие ни на что больше не повлияло.
Бум на бирже продолжался. Цены акций и ежедневные трансакции были рекордными. Несколько раз цены вдруг падали, но не надолго, и рост продолжался. Дурные предсказания всякий раз не сбывались. Выпускались новые и новые акции, особенно в связи со слиянием компаний и появлением множества холдингов. Крупные корпорации начали ссужать деньги биржевым брокерам, что давало последним новый источник доходов. Брокеры со своей стороны выдавали ссуды под покупку бумаг, и покупатели их могли вносить лишь 20 – 30 % их номинальной ценности. Выждав, когда цены вырастут, они продавали эти бумаги, выплачивали ссуды и еще получали хорошую прибыль.
Вскоре после инаугурации президента Гувера, к лету 1929 г., появились первые симптомы снижения деловой активности. Но беспрецедентный бум на рынке ценных бумаг все продолжался. Закончился он осенью 1929 г., когда признаки экономического спада стали несомненными, и снизились ожидания прибылей. Пик индекса Доу Джонса в 381 пришелся на 3 сентября, после чего он пошел вниз и 21 октября достиг 320. На следующей неделе рынок акций обвалился.
Черный Четверг 24 октября и Трагический Вторник 29 октября поставили новые рекорды по падению цен и числу акций, поменявших владельцев. Индекс Д-ДЖ продолжал падать, пока брокеры расчищали свои счета и продавали акции своих незадачливых клиентов. Падение индекса остановилось 13 ноября на отметке 198, после чего он даже пошел вверх, чтобы в апреле 1930 г. добраться до 294. Затем падение возобновилось и уже не останавливалось до лета 1932 г., когда в самом разгаре была Великая Депрессия.
Большим несчастьем для страны оказался отказ Кулиджа баллотироваться в президенты в 1928 г. Кандидатуру своего министра торговли Гувера он, однако, не поддержал: «Все годы я получал от него непрошеные советы, и всегда плохие».
Примечания
[1] См. http://www.usinflationcalculator.com/inflation/historical-inflation-rates/
[2] Amity Shlaes. COOLIGE. Harper-Collins, 2011.
[3] Венчурным называют финансовый капитал, который вкладывается на ранних стадиях в новые предприятия предположительно высокого потенциала и явно высокого риска. Обычно это связано с новыми технологиями, еще не опробованными, но обещающими много в случае успеха.
[4] Мы будем обращаться к этой книге дальше, в рассказе о Новом Курсе.
[5] Amity Shlaes. COOLIDGE.
[6] Числа даются по книге: Gene Smiley. Rethinking the Great Depression. IVAN R. DEE. Chicago, 2002.
[7] Поневоле напрашивается сравнение с тем, что в те же годы происходило в СССР. Не уровень жизни мы будем вспоминать и не условия существования народа. Вспомним только, как новая власть, согласно своей идеологии, стала давить тот самый дух частной инициативы, который вызвал американское процветание. И как государство схватилось за трактор и пыталось навязывать его крестьянам в условиях избытка дешевой рабочей силы на селе. Зачем трактор крестьянину, который до войны и революции мог сохой кормить страну и пол-Европы?
[8] В наше время электроснабжение – одна из самых зарегулированных отраслей. От лицензионных требований и многочисленных «кодов» (технических правил и норм) до контроля ценообразования.
Оригинал: http://7iskusstv.com/2016/Nomer11/Majburd1.php:
