Прошло с 1983 года, в котором состоялась первая конференция, 33 года. Неюбилейность срока позволяет производить обзор этого периода не в торжественно-мажорном духе, а рефлексивно, понимая при этом рефлексию как размышления над нашими профессиональными размышлениями и разработками. В поле анализа попало почти 1000 статей, что представляется множеством, репрезентирующим отечественную региональную географию.
Надо сразу отметить, что поиск (search), предваряющий это исследование (research), оказался весьма трудным. Понадобилось четыре месяца и активная помощь Т.А. Корниловой, А. А. Агирречу, Г.М. Лаппо, Б.Б. Родомана, Л.М. Синсерова, Д.Е. Палилова, С.И. Лысовой, А. И. Чистобаева, В.Ю. Малова, З.В. Пономарёвой, В.Н. Аванесовой, Н.Г. Свиридовой, Д. Ю. Платонова, К. В. Аверкиевой, Э. Новиковой и других, незаслуженно, но ненароком забытых мною, чтобы найти сборники наших конференций. Не надо удивляться тому, что конференции происходили не там и не тогда, когда доклады этих конференций были опубликованы. В связи с этим не надо удивляться многочисленным несовпадениям в табличном материале и списке использованной литературы в этой статье. С сожалением приходится констатировать, что материалы первой сессии (1983 г.) так и не были, кажется, опубликованы.
Цели конференций, называемых ныне конференциями МАРС, весьма разнообразны. Это:
- клубное пространство профессиональной коммуникации
- презентация текущих и новейших разработок и достижений
- площадка для презентации квалификационных работ
- демонстрация местного научного потенциала
- географический консалтинг местных структур власти и бизнеса
- экскурсионное ознакомление с городами и регионами
Практически каждая сессия реализовывала эти цели, в той или иной мере. Правда, с сожалением следует констатировать, что консалтинговая миссия конференций исчерпана и забыта, по-видимому, по причине неавторитетности приезжающих ученых в глазах местных властей и бизнеса, а также отсутствия PR-мероприятий на местном уровне. Местные географы, естественно, не заинтересованы в создании себе конкурентов. Этот инбриндинг, удачно названный кем-то научным инцестом, приводит к капсюлизации научного сопровождения экономики и управления на местном уровне. К великому сожалению, но вузовская наука, по крайней мере, в нашей стране, вынуждена держаться инбриндинга, особенно в нестоличных городах: а куда деваться тем, кто умеет писать только квалификационные работы?
Эти сессии обросли своими традициями и клубными правилами, что может стать темой отдельного описания и исследования.
Динамика публикаций (см. табл. 1) анализировалась по трём аспектам:
- тематика: производственная сфера, непроизводственная сфера, теоретические и абстрактные темы, неопределенной тематики (юбилейные, некрологи, обзоры и т.п.) (рис. 1)
- масштабность: экстерриториальные\внетерриториальные, глобальные, межстрановые\континентальные, страновые, региональные, городские\местные (рис. 2)
- новизна: традиционные, пионерные (не задающие фронта), фронтирные (рис. 3)
Важно подчеркнуть, что именно в этот период произошёл коллапс СССР, который, в принципе должен был привести к коллапсу коммунистической идеологии, методологии и теории плановой экономики, бюрократической стилистики научных текстов, смене социального заказчика экономико-географических работ и исследований. На приведенных ниже графиках заметно, как в середине 90-х годов произошла заметная демократизация, расширение аудитории и числа публикаций. Можно отметить также:
- заметное увеличение доли статей социокультурного содержания, статей на теоретические и абстрактные (прежде всего понятийные) темы; вместе с тем, ожидаемого сворачивания производственной тематики не произошло
- сохранение доминанты страновых исследований, особенно в постсоветский период; мы продолжаем обсуждать географические проблемы, даже региональные проблемы, на страновом уровне; в «Зияющих высотах» А.А. Зиновьев писал: «как всякий идиот, он мыслил большими масштабами» – эта обидная характеристика сохраняет свою актуальность; более того, «столичная» наука (Москва и Петербург) всегда демонстрируют этот метрополитанский подход, а «местная» (называемая всё чаще «туземной») наука тяготеет к своим региональным, городским и местным рамкам
- соотношение традиционных и пионерных работ как 2.5:1 сохраняется, в целом в течение всего анализируемого периода, что свидетельствует о сохраняющемся консерватизме отечественной экономической и социальной географии; ещё более удручает тот факт, что слишком незаметная часть пионерных разработок становится фронтирной, то есть имеющей за собой шлейф продолжений и развития.
Пионерные, понятийные, теоретические работы заметно отличаются от статей пелетона и стилистически, и лексически. «За последние несколько лет доля чего-то там увеличилась на столько-то процентов», «темпы роста чего-то тут упали», «интенсификация модернизации инвестиционности» и подобный суконно-камвольный жаргон в работах, отличающихся новизной и свежестью, не встретишь. По языку можно достаточно безошибочно диагностировать читаемый текст.
География в нашей стране оказалась, к сожалению, наукой второго плана и в отечественной науке, и в мировой географии. За время от П.П. Семёнова-Тянь-Шанского, Д.И. Менделеева и других признанных корифеев рубежа 19-20 веков до наших дней мы, географы, сами себя низвели до этого второго плана:
- мы слишком долго и слишком усердно служили властям, государству, а не обществу
- наша наука всё более ориентируется на образование и его естественный консерватизм, а не на порождение инноваций и превращение их в start-up бизнес.
Наше отставание от мировых трендов и уровней выражается не только и даже не столько в унизительно низком финансировании науки государством, сколько в отставании практической ориентации и использовании результатов исследований, в организации НИР.
Тематическая динамика
Разного рода юбилейные и некрологические тексты случайны, нерегулярны, составляют всего 2% от общего объёма публикаций и, по счастью, не имеют никаких тенденций. Ими, в целом, можно пренебречь.
Наша наука, не только география, но вся наука приобретает всё более ритуальные черты. Одна из важнейших причин тому: разгром отраслевой науки и доведение академической науки до побирушничества. Фактически в стране стала доминировать вузовская наука, ориентированная прежде всего на квалификационные работы, от курсовых до докторских. Безусловно, такие работы, как демонстраторы научной зрелости, необходимы. Но при этом следует понимать, что они, как правило, имеют заранее обозначенные результаты, предельно безрисковы, и пишутся вовсе не для реализации исследований, а для получения квалификационной оценки. Требования, предъявляемые к НИР и диссертациям (требования ВАК), если быть честными, не совместимы с научной деятельностью.
«Научные школы» как инбриндинг
Коллапс СССР привёл не только к разрыву экономических связей между городами и территориями. В ещё более интенсивной и трагической мере он породил обрыв интеллектуальных, в том числе научных связей, которые не спасаемы даже интернетом. Отечественная наука вынужденно распалась на острова в океане, в лучшем случае – архипелаги. Каждый университетский центр, более того, каждый университет, оказался вынужденным ориентироваться исключительно на собственные силы и формировать «научные школы» вокруг своих лидеров, за которыми потянулись остальные (а куда деваться?) и впоследствии новые генерации студентов, магистрантов, аспирантов, внуков и правнуков основателя. Тематика с неизбежностью свёртывается на местный уровень и местные потребности в научных продуктах.
Обмен между университетами и учеными оказался весьма затруднительным, а их взаимодействие всё более ограничивается публикациями и конференциями: совместные исследования, экзотичные и в советский период, стали большой редкостью.
Наука как придаток образования
В СССР отраслевая наука была практически ведущей. Для экономико-географов точками приложения профессионального труда были: в сфере градостроительства и районной планировки – Гипрогор, ЦНИИПградостроительства и его филиалы, облпроекты и т.п.; в сфере экономики – СОПС и другие научные органы плановой экономики; в области транспорта – ИКТП и отраслевые транспортные институты; и так далее. Академическая наука концентрировала лучшие научные силы на фундаментальных направлениях. Университетская наука рассматривала научную деятельность как нечто подсобное и часто подменяемое написанием учебников и учебно-методических пособий.
Сегодня отраслевая наука практически разгромлена, академическая наука усилиями правящего клана загнана в тяжелейший кризис и тупик. По сути, сохранилась только университетская наука, но взгляд на научную деятельность в университетах ни на волос не изменился. Более того, бюрократический гнёт на всю сферу образования только усиливается: чем меньше финансирование, тем мощней бумаго- и документооборот, тем тяжелее длань контроля. Сил и времени у ППС (профессорско-преподавательского состава) на науку почти не остаётся.
Рейтингование
Положение и финансирование университетов и университетской науки стало напрямую зависеть от рейтинга. Повышение показателей, учитываемых при рейтинговании, отечественном и зарубежном, превратилось в дурную гонку дутых цифр, отечественную науку захлестнули волны:
- взаимоцитирований (в рамках кафедры или факультета) и самоцитирований
- коммерческих реферируемых журналов
- статей во имя публикаций, пустопорожних и никем не читаемых, но нужных для отчётности
Квалификационная «наука» как комикс
Усилиями чиновников от науки, гордо называющих себя научными управленцами, но являющихся по сути образованцами, наука неуклонно сводится к квалификационным работам – от курсовых до докторских – либо «исследованиям», отвечающим требованиям, предъявляемым к квалификационным работам.
А требования это не только корреспондируют с ВАКовскими, но и обеспечивают полную безопасность чиновников и полную беззащитность ученых.
Вот типичный набор требований к исследованиям (на примере РАНХиГС):
Структура работы – в строгом соответствии с Техническим заданием
Объем – 8 п.л. (320 тыс. знаков с пробелами) [аккурат кандидатская диссертация]
Обязательные публикации:
Одна монография
Три статьи в рецензируемых журналах и\или за рубежом, по списку ВАК, в т.ч. одна в ведущих профильных научных изданиях
Две статьи в иных научных периодических изданиях
Одно публичное выступление (доклад) [итого 7 публикаций по работе, длящейся всего 2-3 квартала и выполняемой практически в одиночку]
Стреноженность исследователя начинается с технического задания:
Техническое задание
на проведение научно-исследовательской работы по теме:
« »
в рамках Тематического плана Государственного задания на выполнение научно-исследовательских работ РАНХиГС
1. Тема НИР « ________________________________»
2. Аннотация
Аннотация оформляется в свободном формате и включает:
- актуальность НИР
- основная цель НИР
- решаемые в НИР основные исследовательские задачи
- основные ожидаемые фундаментальные и/или прикладные результаты НИР и их новизна.
3. Обоснование актуальности проведения научных исследований по предлагаемой теме, краткий обзор состояния проблемы на современном этапе
4. Цель и задачи исследования
Целью настоящего исследования является ……………
Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:
1) изучить
2) провести анализ
3) провести мониторинг
4) изучить механизмы
5) провести анализ
6) оценить
7) описать
8) систематизировать
И т.д.
5. Объект исследования:
6. Методы исследования:
7. Имеющийся научный задел:
8. Предполагаемые результаты:
9. Способы оформления и распространения предполагаемых результатов
В обязательном порядке должны быть указаны планируемые статьи в научной периодике в процессе и/или по итогам выполнения НИР (название журнала, предполагаемый срок публикации).
10. Сведения об авторском коллективе:
Руководитель темы (ФИО, ученая степень, ученое звание, должность в Академии, контактные телефон и электронная почта):
Исполнители (ФИО, ученая степень, ученое звание):
Попробуйте в соответствии с этим провести любое исследование, тем более венчурное или пионерное, когда в ходе работы может поменяться тема, могут (и должны) возникнуть новые методы, когда коллектив исполнителей формируется в ходе работ, а не загодя. И уж совершенно невозможно обеспечить выполнение такого технического задания, если результат исследования окажется отрицательным (а таких, при честном подходе к делу, должно быть гораздо больше, чем имеющих позитивные результаты: наука должна не только указывать, куда идти прогрессу, но и куда идти не следует). Кто ж оплатит или хотя бы опубликует отрицательный результат, пусть даже спасительный, указывающий неверность или опасность данного направления всему человечеству?
Наука, прежде всего университетская наука, превращается в ЕГЭобразное производство публикаций, напичканных самоцитированием, взаимоцитированием и псевдоцитированием. Это обстоятельство подвигло меня в свое время (2013 г.) написать свои требования, которым стараюсь неуклонно следовать:
Требования к НИР с небольшими комментариями
Самозаказ – не надо ждать или искать заказы, их надо создавать самим. Но даже если возникает внешний заказ, его надо переинтерпретировать для себя и делать своим за счет не формально-мнимого, а подлинного (витального) целеполагания
Спонтанность тематики – тема должна быть неожиданной даже для нас самих
Вызов – если исследование – не вызов самому себе и остальному миру, то не стόит и браться за него
Бессистемность – важна не логическая последовательность НИР, а их онтологическая связность
Прямой выход к действиям и в образование – работать на полку стыдно и аморально
Исследование как процесс самообразования – это один из важнейших смыслов научной деятельности; отсюда вытекает требование на использование широкой библиографии и освоение всей области или сферы исследуемой деятельности
Дисциплинарный инфинитив – чем труднее найти данное исследование в списке ВАК, тем лучше
Неповторимость и уникальность – столбить широкую колею для последователей либо двигаться по проторенным другими дорогам – удел не подлинной, а ритуальной науки
Отсутствие предопределенности результатов – если они известны заранее хоть в малейшей степени – зачем проводить исследование?
Элитность – стремление не к славе или выгоде, а ко всеобщему благу
Новое понимание – mandatory, новые знания – optinal – новые знания относятся к продуктам скоропортящимся и инфляционным
Фронтирность, а не фронтальность – нужны исследования там, куда еще никто не доходил и неизвестно дойдёт ли
Новые методы – не цель, а подручные средства – важен принцип ad hoc, а не инновации ради инноваций
Важны не сроки исполнения НИР (чем быстрей, тем лучше), а сроки сохранения их актуальности (чем дольше, тем лучше) – работать надо на века, но быстро
Предложения
На уровне науки
Научные степени должны быть оценкой проведенных НИР (участие и руководство исследованиями), а не квалификационными работами по трафаретам ВАК.
Основанием для проведения НИР должны быть не ТЗ (технические задания), а ПЗ (принципиальные задания. ТЗ – внутренняя организация работ, а не навязываемые сверху лекала.
Университеты должны сами или с помощью государства (региональных и городских властей) создавать фонд комфортабельного казённого жилого фонда, что позволит осуществлять обмен учеными и преподавателями (отечественными и зарубежными) на 2-5-летний период.
В университетах научная и преподавательская деятельность должны осуществляться не параллельно, как сейчас, а последовательно, при этом продолжительность каждого вида деятельности должна быть равноценной и достаточно продолжительной (2-4 квартала).
Корпоративная наука оказалась ещё более закрытой и замкнутой, нежели отраслевая. Необходимо не только хотя бы отчасти развеять флёр секретности, господствующий здесь, но искать стимулы открытости и публичности для корпоративных учёных.
На уровне географии
Чтобы в заборе университетского географического образования создать калитку для географической науки, необходим перевод школьной географии из обязательного предмета в факультативный: потребность в школьных учителях резко сократится; школьным учителям достаточно будет бакалавриата.
На уровне сессий МАРС
Представляется, что организация и структура конференций МАРС должны быть кардинально трансформированы:
Выбор тематики должен стимулировать заявки тех исследователей, кто проводит не квалификационные, а научные работы: поисковые, венчурные, пионерные, проблемные, понятийные, теоретические. Кроме того, необходимо сохранять шлейф традиционных работ и выступлений: они должны стать объектами конструктивной критики и функционально представлять собой мини-предзащиты. Таких работ и выступлений должно быть совсем немного, чтобы дискуссия по ним была полновесной и тщательной. Важно также, чтобы дискуссия касалась не соответствия требованиям ВАК, а содержанию и сути работы. Представляется, что подобного рода обсуждение будет максимально полезно для местных молодых ученых, аспирантов и даже магистрантов.
В целом структура сессий представляется следующей:
Использованная литература
Взаимодействие городских и сельских местностей в региональном развитии. М., ИГ РАН-МАРС, 2006.
Внешнеэкономические факторы пространственного развития. М., ИГ РАН-МАРС, 2015.
Географические основы типологии регионов для формирования региональной политики России. М.. ИГ РАН, 1995.
Географические проблемы интенсификации хозяйства в староосвоенных районах. М., ИГ АН СССР, 1988.
Города и городские агломерации в межрегиональном развитии. М., ИГ РАН-МАРС, 2004.
Гуманитарные ресурсы регионального развития (на примере естественно-природного и культурного наследия). М., ИГ РАН-МАРС, 2009.
Известия Российской Академии Наук, сер. географическая, №5, сентябрь-октябрь 1994, М., Наука, 1994.
Новые факторы регионального развития. М., ИГ РАН-МАРС, 1999.
Полюса и центры роста в региональном развитии. М., ИГ РАН-МАРС, 2000.
Приграничные регионы. М., ИГ РАН-МАРС, 2005.
Приморские регионы. Географические и социально-экономические проблемы развития. Владивосток, ТИГ АН СССР, 1987.
Проблемные регионы России. М., ИГ РАН, 1994.
Проблемы освоения пустынь. Ашхабад, 1988, №5.
Проблемы приграничных регионов России. М., ИГ РАН-МАРС, 2004
Проблемы регионального развития. Модели и эксперименты. М., ИГ РАН, 1997.
Пространственная организация хозяйства: ТПК или кластеры? М., ИГ РАН-МАРС, 2006
Разнообразие как фактор и условие территориального развития. М., ИГ РАН-МАРС, 2014.
Районирование и региональные проблемы. Екатеринбург, УрО РАН, 1993.
Регионализм и централизм в территориальной организации общества. М., ИГ РАН-МАРС, 2002.
Российская глубинка – модели и методы изучения. М., ИГ РАН-МАРС, 2013.
Российские регионы в новых экономических условиях. М.. ИГ РАН-МАРС, 1996.
Российские регионы и Центр: взаимодействие в экономическом пространстве. М., ИГ РАН-МАРС, 2000.
Россия и СНГ: дезинтеграционные и интеграционные процессы. М., ИГ РАН, 1995.
Сжатие социально-экономического пространства: новое в теории регионального развития и практике его государственного регулирования. М., ИГ РАН-МАРС, 2010.
Современные проблемы общественной географии. М., ИГ РАН-МАРС, 2011.
Социально-экономические, геополитические и социокультурные проблемы развития приграничных регионов России. М., ИГ РАН-МАРС, 2016.
Трансформация региональных структур в период перехода к рынку. М., ИГ РАН, 1994.
Трансформация российского пространства: социально-экономические и природно-ресурсные факторы (полимасштабный анализ). М., ИГ РАН –МАРС, 2008.
Унаследованные социально-экономические структуры и переход к постиндустриальному обществу. М., ИГ РАН-МАРС, 2007
Централизм и федерализм в территориальной организации и региональном развитии. М,. ИГ РАН-МАРС, 2002.
Экономико-географические исследования горных регионов: состояние и задачи. М., ИГ АН СССР, 1987.
Экономико-географические проблемы развития столичных регионов. Новосибирск, 1985.
Экономико-географические проблемы формирования регионов интенсивной внешнеэкономической деятельности. Новосибирск, СО АН СССР, 1990.
Экстремальные районы: вопросы хозяйственного освоения и структурных сдвигов. Сыктывкар, Коми Центр УрО РАН, 1992.
Табл. 1. Динамика публикаций
Рис. 1 Тематическая динамика
Рис. 2. Масштабность работ
Рис. 3. Научная новизна работ
Оригинал: http://7iskusstv.com/2016/Nomer11/Levintov1.php
