УХОДИТ ДЕНЬ
Уходит день. В ночи одни вопросы.
Не тает снег. И корочка хрустит.
Глаза в ночи немножечко раскосы.
Любовь нечаянно, но, всё-таки, грустит.
Висит луна – не лампочка, а лампа.
Немой подъезд. Чуть эха. Шепоток.
И тень моя – растрёпанным эстампом
на стенке грязной – знай сверчок шесток.
Сугробен двор. Позёмка. Я причастен
к вершенью судеб в комнате пустой.
И даже жить – могу решать отчасти.
Жизнь приняла, но, вроде, на постой.
Уходит день. Бессонница на страже.
Туманны мысли. Рвётся сути нить.
Спокойной ночи мне никто не скажет.
Забыться и… за всё весь мир простить.
НАДО ОДНОМУ…
Как незапятнанно суров я…
к себе… умеренно раним,
хотя и знаю, что – не ровня
тому, кто в памяти храним…
Я жду… отчаянно, тревожно —
ещё безумства на лету,
но… чую – даже и подкожно –
причастность к жёлтому листу,
который, медленно, наивно
раскачиваясь на ветру
под взглядом, может быть, противным,
вписавшись в некую игру,
в пустопорожнее пространство
пытаясь отсигналить SOS,
раскачивает время странствий…
в которое меня унёс
мой старый друг – противник спора
о том, что ж гложет изнутри…
Знать, время вовсе не опора
для тех, кто любит взаперти
сидеть и ждать… Умру от скуки
в пространстве верности уму…
Друзья протягивают руки,
но тут уж надо… одному…
АХ, ВЕТЕР…
Ах, ветер... просквози июнь...
В углу беда – с названьем "паутина"...
И день молчит – так неизбежно длинный
у нас на Севере – не сдунь...
Брани меня – всегда готов.
Кручусь-верчусь: не онемели ноги,
хотя и... сбиты напрочь о пороги...
Был дом, а нынче просто – кров...
В глазу соринка: верно, – сглаз...
Но не прощу себе минутки страха,
ведь память не восстанет прахом,
похожим на простой заказ...
Не ветер глух – дыра, дыра...
сквозит, и годы пролетают мимо...
Как жаль, что за безумие простим мы
себе... Как солидарен страх...
НАСТРОЕНЧЕСКОЕ
Ветерок бесстыж и липок.
Солнце плещется в волне.
На песке десятки пипл,
подзасушенных вполне.
Неизбежно в капле моря
застывает янтарёк.
И никто ни с кем не спорит
ни в строках, ни между строк.
За простором два простора,
а за далью снова даль,
будто в ящике пандоры
не надежда, а печаль...
Я в заботливой ладошке
таю. Баюшки-баю...
Мама кормит снова с ложки.
Я судьбу не ем, а... пью...
ВЫЖИЛ
Словно не было меня,
а ведь был же.
Вот, и в дверь опять звонят –
значит, выжил.
Значит, будет, не пройдет
даже мимо
жизнь. Не нечет это, – чёт, –
объяснимо.
Да, и солнышко в окне
не растает,
хоть в несолнечной стране
в жизнь врастаю
и кручусь на кураже –
без завода,
только кучка сторожей
из народа.
Не мешают, но всегда
за спиною.
Вот, такая, вот, среда –
паранойя.
Но ведь не было ж меня…
А ведь был же.
Да, и в дверь опять звонят –
значит, выжил.
НА КРОМКЕ ЛЕТА
Август – почти сентябрь. Кромка
с трещинками. А в затылок
лучик – ведь такой тонкий –
а не пуглив совсем, – пылок.
Розно плывут в небе рвано
не облачка, заметь, – тучи,
и не барашков стада, – баранов
под охраной не псов, – жучек...
Рассветает... К стеклу листик
так прижался... тепла хочет.
И у меня о тепле мысли:
прилепить бы к стене скотчем
лето... пускай, бабье даже...
Август – почти сентябрь. Кромка
с трещинками... А снег ляжет...
все мысли о лете скомкав...
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
А ты пришёл... мой дед... Кому-то надо
и приходить: в глаза смотреть,
крутить цигарку – как задание мне на дом,
и ждать ответа, как и смерть...
Пришёл один. И я один. И всё же –
как будто миллионы нас...
И жизнь... и смерть... и память... и – до дрожи –
как будто свет в душе не гас...
Крути свою цигарку, дед... Для веры –
есть всё ж порука из порук:
потомок твой четвёртый, он же – первый
мой, но и не последний, – внук.
ПРОСТО ХОЛОДНО…
Просто холодно… Похоже – навсегда.
Не согреюсь «Беломорканалом».
Жизнь была и… вдруг ее не стало.
На лице ни пользы, ни вреда.
Просто холодно… Похоже – изнутри.
Душу не согреешь даже водкой.
Жизнь легла верёвочкой короткой –
будто кто её нечаянно остриг.
Просто – холодно…
***
Иду на свет, и темнота вокруг
пугает бесконечностью воронки,
откуда эхо раздаётся громко,
а слово тает, исчезая вдруг.
Обрывки звуков заполняют дом
мой незаметно. Холодно и стыло.
Жизнь бесконечности любви учила.
Вот и стою незыблемо на том!
***
Как будто дуновенье ветерка
срывает и уносит вдаль мгновенья...
и не имеет эта жизнь значенья,
коль нет любви – разорвана строка.
И паутинка уплывает вдаль
под жарким солнцем молодого лета...
не чья-то, а моя судьба задета...
но мне себя ничуточки не жаль.
Проснётся день бесстыдно и легко...
протянет руку жизнь – сомкнём ладони...
пусть смерть меня сегодня не догонит…
а завтра… так бездонно далеко.
ЛЮБИТЬ ВСЕГДА
Прощальный стон своей судьбы
не замечаю и не слышу.
Я не устал и не забыл,
хоть колокольчик – тише, тише…
Случайный звук, случайный шаг,
случайный миг… вся жизнь случайна.
Случайный друг, случайный враг,
случайны встречи и прощанья…
Я в этой круговерти рвусь
на части от своих изъянов…
Во мне издёрганная Русь
бормочет про усталость пьяно.
А мне и грустно, и смешно:
не заблудись в лесу осеннем…
Любить на свете суждено –
и в первый день, и в день последний…
***
В сером небе все не серо –
серо только вдалеке...
Серо, но… в пределах меры,
просто – солнышко в реке...
Просто серым отраженье
часто кажется… Но – жди:
при возможности паренья –
жизнь, похоже, – впереди...
