Интервью с профессором кафедры высшей алгебры Мехмата МГУ Евгением Соломоновичем Голодом провёл, осенью 2008-го года также доцент этой же кафедры Игорь Андреевич Чубаров, причём, как и ранее проведенное им интервью с Еленой Александровной Морозовой, он до сих пор его не опубликовал. По договорённости с Игорем, я решил опубликовать и это интервью в данном выпуске серии «Мехматяне вспоминают».
Ниже приводится текст беседы Игоря Андреевича Чубарова с Евгением Соломоновичем Голодом.
ИНТЕРВЬЮ С Е.С.ГОЛОДОМ
И.Ч.: Евгений Соломонович, в нашей беседе мне хотелось бы, поговорив с Вами, расспросить Вас о Вашей жизни на Мехмате МГУ, о Ваших преподавателях, о факультетской администрации. Но сначала расскажите, пожалуйста, немного о себе и о своей семье.
Е.Г.: Родился я в Москве 21 октября 1935 года. Родителей моих звали Соломон Исаакович и Елена Марковна Голод. Отец был, грубо говоря, бухгалтером, а мать — чертежник-копировщик. Братьев и сестер у меня не было. Интерес к математике пробудился, наверное, где-то в классе шестом. А школу я окончил в 1953-м году.
Е.С.Голод
И.Ч.: Не вспомните, кто или что подтолкнуло Вас заняться математикой? Посещали ли Вы какие-нибудь мехматские кружки, факультативы?
Е.Г.: Нет, школьные кружки Мехмата МГУ я не посещал. Я жил в Иванове, но, имея этот интерес, я ходил на ивановский математический кружок и участвовал в ивановских математических олимпиадах.
И.Ч.: Там, в Иванове, были сильные математики?
Е.Г.: Там был Анатолий Иванович Мальцев. Он возглавлял в Иванове всю математическую деятельность.Я неоднократно его видел, слушал его выступления ...
И.Ч.: Тем не менее, Вы решили поступать на Мехмат МГУ?
Е.Г.: Да, я решил поступать на Мехмат МГУ.
И.Ч.: И как это происходило?
Е.Г.: У меня была золотая медаль, и я проходил лишь собеседование. Для меня всё прошло удивительно благожелательно, удивительно мягко. Всё очень удачно... Одним из участников собеседования была Анна Петровна Мишина.
И.Ч.: То есть это был некоторый сигнал к тому, чтобы потом заняться алгеброй?
Е.Г.: Ну, может быть, да...
И.Ч.: А какие у Вас остались воспоминания про самое начало занятий на Мехмате МГУ?
Е.Г.: Первую лекцию читал Александр Геннадьевич Курош. Это произвело, конечно, неизгладимое впечатление. Я как сейчас помню его появление в аудитории 02. Естественно, это тоже повлияло на мой выбор специализации. Яркая такая личность, его лекции произвели на меня большое впечатление.
И.Ч.: Ну а лекции по алгебре он же читал?
Е.Г.: Ну, да, он читал нам лекции по алгебре!
И.Ч.: То есть не только вступительную?
Е.Г.: Да нет, не было тогда никаких вступительных лекций. Это была первая лекция начала курса алгебры. Первого сентября мы уже занимались обычными делами.
И.Ч.: Семинары по алгебре помните кто вёл?
Е.Г.: Семинарские занятия у нас вёл Игорь Владимирович Проскуряков. Очень хорошо вёл.
Ну а спецсеминаров, как и сейчас, было несколько. Я участвовал в том спецсеминаре для первокурсников, которым руководил Игорь Ростиславович. Прослушал я и некоторые спецкурсы, в том числе спецкурс Анатолия Илларионовича Ширшова. Это была школа Александра Геннадиевича: на кафедре высшей алгебры велись спецсеминары и читались спецкурсы, доступные первокурсникам. Мне всё было интересно...
И.Ч.: Здорово! А остались ли воспоминания о других предметах?
Е.Г.: Очень интересные лекции по математическому анализу нам читал Михаил Александрович Крейнес. Это было наслаждение — его слушать.
Лекции Бориса Николаевича Делоне производили другое впечатление. Они тоже были, конечно, прекрасно сделаны, прекрасно построены. Но, мне кажется, они были рассчитаны на более слабых студентов. И это было мне менее интересно.
И.Ч.: А какая тогда была атмосфера на Мехмате МГУ?
Е.Г.: Я думаю, что была очень хорошая атмосфера. Сам я чувствую, что у меня остались самые радужные воспоминания об этой поре.
И.Ч.: Ну а культурная жизнь?
Е.Г.: Культурная жизнь была ... Скажем, в Актовом зале читали лекции выдающиеся ученые. Была, например, лекция Шмидта о происхождении Солнечной системы, которую мы с Виктором Николаевичем Латышевым до сих пор с удовольствием вспоминаем. Была лекция Ольги Борисовны Лепешинской о том, как возникает живая клетка, были и другие лекции...
(Примеч В.Д.: Ольга Борисовна Лепешинская /урожд. Протопопова/ (1871-1963) являлась активной участницей революционного движения, а впоследствии стала академиком АМН СССР. В своей неутомимой борьбе «с идеализмом в науке» она развивала, в 1940-е — 1950-е годы, «материалистическую концепцию» о неклеточной структуре живого вещества, позволяющую утверждать, что «при воздействии соответствующих внешних условий, клетки могут образовываться и не из клеток» — попросту говоря, «живое может возникнуть из неживого». Спустя годы эта концепция, не получившая никакого научного подтверждения, была «по тихому» опровергнута. Тем не менее, представляется любопытным её предостерегающее утверждение, что распространяющееся по стране (и миру) телевидение «разрушает живое вещество» — в этом её предвидении «что-то здравое, наверное, есть» ...)
Была и культурная программа в общежитии. В гостиных там стоял телевизор. Там проводились музыкальные вечера с прослушиванием пластинок, бывали танцы... Студенты ходили в театры и кино ... Но я ходил довольно редко.
И.Ч.: Вы имеете ввиду общежитие в Главном корпусе? Ведь филиалы возникли гораздо позже.
Е.Г.: Да, конечно.
И.Ч.: Ясно. А как прошла Ваша первая сессия?
Е.Г.: Я сдал всё досрочно и уехал домой.
И.Ч.: Набор на факультет тогда был большой?
Е.Г.: Двести ... нет четыреста человек. Первый большой набор был. Это был год открытия нового здания МГУ ...
И.Ч.: Обучение тогда было платное или уже нет?
Е.Г.: Вы знаете, а я уже не помню. По-моему, нет. Точно на сто процентов я не могу вспомнить. Конечно, если плата ещё была, то она была мизерной, символической.
И.Ч.: Понятно. Когда у Вас появилась возможность реализовать какие-то самостоятельные первые шаги?
Е.Г.: Заботами Игоря Ростиславовича Шафаревича мои первые шаги произошли на третьем курсе — была опубликована моя заметка. Но, конечно, Игорь Ростиславович, как кормят птенцов, всё «вложил мне в рот» ... Да, так и было.
И.Ч.: Первая курсовая работа у Вас была уже на втором курсе — так? Или тогда ещё не было понятия «курсовая работа»?
Е.Г.: Курсовые работы уже были, и со второго курса. Я свою курсовую на втором курсе писал уже, тоже у Игоря Ростиславовича. Но о чём она была — сейчас даже не вспомню. Это, конечно, была какая-то реферативная вещь ...
И.Ч.: Распределение по кафедрам у Вас было после второго курса?
Е.Г.: На третьем курсе. На втором курсе мы ещё не были распределены по кафедрам, но уже писали, у кого-нибудь, свои курсовые работы.
И.Ч.: Были ли тогда какие-то агитационные встречи кафедр со студентами?
Е.Г.: Нет, не было. Или я не помню, но, по-моему, не было.
И.Ч.: Или вы уже были такими целеустремлёнными, что определялись раньше?
Е.Г.: Нет, ну трудно сказать, кто как определялся. Я, например, договорился с Игорем Ростиславовичем, что буду посещать его семинары. И сам решил, что буду у него заниматься. Настолько меня поразили задачи и другие вещи, которыми он занимался, что этот свой выбор я сделал уверенно.
И.Ч.: Видимо, Вы контактировали с ним достаточно часто?
Е.Г.: Игорь Ростиславович был очень строгим руководителем. Каждую неделю... ну, может не каждую, но каждые две недели... нужно было являться к нему домой. Он несколько часов объяснял, что можно сделать. Предлагал разные задачи. То есть, он очень много времени уделял каждому из своих учеников. Я, в частности, об этом очень хорошо помню.
И.Ч.: Замечательно. Когда мы с Игорем Ростиславовичем встречались, и я расспрашивал его об учениках, то одним из первых он назвал Вас.
Е.Г.: Я был, конечно,... ну не самым первым, но в числе его ранних учеников.
И.Ч.: Какие ещё математики или механики с Мехмата МГУ оставили особые для Вас впечатления?
Е.Г.: С механиками у меня очень мало было контактов. Поэтому здесь говорить об этом не стоит, чтобы не получилась какая-нибудь чепуха.
А математики? Конечно, очень многие оставили большое впечатление... Фактически все. Я, например, помню Нину Карловну Бари — я слушал её лекции. Потом... Нет, ну если вспоминать, то всех, кто в то время работал на Мехмате МГУ. Все они были яркие, выдающиеся личности.
И.Ч.: Это замечательно!
После окончания Университета как у Вас всё сложилось? Была аспирантура?
Е.Г.: Я поступил в факультетскую аспирантуру и окончил её... В общем, всё как обычно, ничего особенного.
И.Ч.: И после этого Александр Геннадьевич пригласил Вас на нашу кафедру?
Е.Г.: Нет, я попал на нашу кафедру не сразу. Сначала я поработал в Текстильном институте. И лишь через несколько лет Александр Геннадьевич меня пригласил сюда.
И.Ч.: Там был обычный курс высшей математики? Поверхностный...
Е.Г.: Да, обыкновенный курс высшей математики.
И.Ч.: С другой стороны, может быть, в этом была и польза какая-то? По крайней мере, это способствовало потом доходчивости объяснений...
Е.Г.: Ну, не знаю. Самому об этом трудно судить... Но, может быть, какой-то преподавательский опыт я там приобрёл.
А на Мехмате МГУ большую помощь в моей начальной преподавательской деятельности оказала мне Анна Петровна Мишина. Она делилась со мной всеми своими разработками, опекала меня в первые годы моего преподавания. Очень сильно помогала.
И.Ч.: Понимаю — на нашей кафедре всегда была атмосфера взаимопомощи ...
Е.Г.: Безусловно! Всё время, что я на кафедре, здесь было очень хорошо. И когда я был ещё студентом, затем аспирантом. Словом, все годы, которые я провел на кафедре, здесь была исключительно благоприятная обстановка.
И.Ч.: А Вы на кафедре с какого года работаете?
Е.Г.: С 1967-го.
И.Ч.: Когда Вы защищали кандидатскую диссертацию, что запомнилось? Оппоненты?
Е.Г.: Ну конечно! Это были Алексей Иванович Кострикин и Илья Иосифович Пятецкий-Шапиро.
И.Ч.: Евгений Соломонович, у всех на слуху словосочетание «теорема Голода-Шафаревича».
Е.Г.: Ну, конечно, здесь вклад Голода весьма скромный. Все идеи принадлежали Шафаревичу. И мотором был Игорь Ростиславович, он привлек меня к этой задаче.
И.Ч.: Это уже в аспирантское время?
Е.Г.: Нет, это был 1964-й год, то есть после окончания аспирантуры... Точнее, 1963-й год, а в 1964-м наша статья была опубликована.
И.Ч.: Понятно. Эта работа сильно, должно быть, повлияла на Вашу дальнейшую деятельность в разных разделах алгебры. А был ли у Вас спецсеминар, совместный с Игорем Ростиславовичем?
Е.Г.: Нет, совместного спецсеминара у нас не было. Сейчас я уже точно не помню, с первого года работы или нет, но очень быстро у меня появились свои ученики и свой собственный спецсеминар. Почти с самого начала моей работы на Мехмате МГУ. Потом, когда учеников стало меньше, были перерывы и в работе моего спецсеминара.
И.Ч. А можете назвать кого-то из Ваших первых аспирантов? По-моему, самыми первыми моими аспирантами были одновременно Леонид Викторович Кузьмин и Владимир Михайлович Галкин.
Е.Г.: Я могу их всех назвать! Я всех их хорошо помню...
И.Ч.: И как они сейчас?
Е.Г.: Они оба доктора наук
И.Ч.: А не можете ли Вы сказать, сколько у Вас в общей сложности было защитивших кандидатские и докторские диссертации? Приблизительно.
Е.Г.: Я могу сказать достаточно точно: защитивших кандидатские диссертации было 15 человек... ну, может 16, а докторами стали человек пять, наверное...
И.Ч.: Евгений Соломонович, я очень рад, что мне тоже довелось послушать Ваши спецкурсы. Всегда было очень интересно, хотя и не просто. Многое даже и относившееся к конечным группам я узнал из Вашего спецкурса. А в какой мере в спецкурсы можно было включать то, чем занимались Вы сами?
Е.Г.: Ну вот как раз я именно об этом и читал спецкурсы, как правило. О том, чем я сам занимался. И более общее изложение я стал читать уже позднее.
И.Ч.: Сейчас, да и раньше, когда приходилось общаться со студентами, которые слушают Ваш курс, я получаю положительные отклики — Ваш курс им нравится. А есть ли какая-то обратная связь, то есть, доходят ли до Вас отзывы студентов? Вот я, например, встречал Ваш курс лекций, опубликованный студентами...
Е.Г.: Да, когда они записывали третий семестр. Сейчас они мне дали его на редактирование. Почему-то именно сейчас — ведь пять лет прошло с тех пор.
И.Ч.: Ну, может быть, после того, как им сказали, что хорошо бы это всё согласовать с Вами?
Е.Г.: Может быть... Я, конечно, посмотрю.
И.Ч.: С какого года, Евгений Соломонович, Вы стали профессором?
Е.Г.: Очень поздно, по-моему, с 2000-го года, а звание получил, по-моему, с 2005-го.
И.Ч.: Ясно.
Можно ещё спросить Вас о Вашей семье?
Е.Г.: Ну что, есть жена и сын, вот и вся семья.
И.Ч.: Кто по профессии Ваша жена?
Е.Г.: Жена по профессии биолог. А сын... Ну, у него профессия была шахматист, но поскольку сейчас шахматы не очень в ходу, он чем-то занимается... Нет у него ярко выраженной профессии.
И.Ч.: Занятия шахматами способствовали ему занятиям математикой, или наоборот?
Е.Г.: Нет, математику он как раз не очень жаловал, математикой не хотел заниматься... Сам он и сейчас занимается шахматами.
И.Ч.: То есть, он имеет какую-то активную шахматную практику?
Е.Г.: Ну, играет он сейчас не очень много, но когда-то играл.
И.Ч.: Может быть, Вы хотели бы что-то ещё добавить помимо ответов на мои вопросы? И вообще, если попытаться оценить те годы, довольны ли Вы, как сложилась Ваша судьба, как развивалась Ваша жизнь?
Е.Г.: Нет, судьба, конечно, зависит от самого человека. Кто меньше старался, тот меньшего и заслуживал... Ну, наверное, может быть, я просто недостаточно сам активно работал, меньше, чем нужно было... Но это только от меня зависело. Ведь на факультете были... идеальные для всех условия, для того, чтобы жить и работать. А моя вся жизнь прошла на факультете...
И.Ч.: Мне бы ещё хотелось отметить, что Вы всегда очень отзывчивы к людям. Не зря, наверное, Вы были многолетним профоргом на кафедре.
Е.Г.: Ну, профоргом — это меня Александр Геннадьевич назначил. Там ведь как было: если приходит новый сотрудник, он сменяет профорга. До меня им был Аркадий Львович Онищик, и он передал мне свои полномочия. А я, к сожалению, задержался надолго... И потом традиция была нарушена. Я пытался её возродить, но мне не давали это сделать. Руководство не давало санкций.
И.Ч.: Ещё, помнится, Вы были замечательным куратором. Даже когда кураторов направляли со студентами на картошку. Я как раз застал такой момент...
Е.Г.: Да, помню, мы с Вами вместе были на сельскохозяйственных работах ...
И.Ч.: Причём, когда иной куратор просто понукал бы студентов, мол, давайте, идите работайте, Вы сами вместе с ними работали на поле, дёргали свеклу... Кстати, что-нибудь об этих временах осталось у Вас в памяти, какие-то впечатления?
Е.Г.: Для меня любое общение с нашими студентами всегда приятно и интересно — на Мехмате МГУ люди, в основном, незаурядные. Многих я запомнил с тех пор, и с ними мы продолжали общаться на факультете. Так что остались приятные, хорошие воспоминания об этом событии.
И.Ч.: Ну что ж, Евгений Соломонович, спасибо Вам огромное, что согласились со мной побеседовать! Разрешите Вам пожелать и здоровья, и дальнейших творческих удач. Ну и сохранения контактов со студентами, чтобы не иссякали у Вас ученики.
Е.Г.: Спасибо, буду стараться.
Ноябрь 2008 года
Оригинал: http://7iskusstv.com/2016/Nomer12/Demidovich1.php
