Народность русского слова неразрывно связана с православным укладом крестьянской жизни. Русское слово звучало героической былиной у гусляров, сказом у древних баянов, песней-плачем у русских женщин. Русское слово у Н.И. Рыленкова музыкально и гибко, поэтому его стихи легко перелагаются на музыку и складываются в песню («Ходит по полю девчонка…»).
Н.И. Рыленков, наряду с М.В. Исаковским и А.Т. Твардовским, является представителем «смоленской школы» поэтов, которых объединила «глубинная народность» русского слова, по определению А.В. Македонова. Народность творчества смоленских поэтов связана прежде всего с их крестьянским происхождением и православным укладом жизни русской деревни. Многое они унаследовали и от русской классической литературы, у истоков которой стояли и смоленские православные мыслители, такие как Иаков Минх, Авраамий Смоленский, Климент Смолятич. Иаков Минх был «автором сохранившихся ярких произведении житийной литературы: о святой первопрестольной киевской княгине Ольге, о крестителе Руси князе Владимире и его детях Борисе и Глебе — первых святых Русской Православной Церкви» (5. С. 86). На духовные традиции «смоленской школы» оказали влияние и произведения Климента Смолятича, митрополита всея Руси, а также проповеди «великого писателя и книжника Авраамия Смоленского» (6. С. 86), сумевшего пронести через тяжкие испытания веру православную, несмотря на его увлечение «Голубиной (глубинной) книгой», сборником фольклора древних славян, отразившим народное восприятие Библии.
Мотивы «вопросов, от скольких частей создан был Адам» из «Голубиной книги» прослеживаются в стихотворении Н.И. Рыленкова «Что я такое?» (1964). Однако поэт переосмысливает фольклор в контексте традиций русской классической литературы. Ср.:
Вопрос: Скажи, что держит землю?
Ответ: Вода высокая.
Вопрос: Что держит воду?
Ответ: Камень очень плоский.
Вопрос: Что держит камень?
Ответ: Камень держат четыре кита золотых.
Вопрос: Что держит китов золотых?
Ответ: Река огненная.
Вопрос: Что держит тот огонь?
Ответ: Другой огонь, горячее того огня в два раза.
Вопрос: Что держит тот огонь?
Ответ: Дуб железный, первым посаженный.
Его корни на силе Божией стоят.
(«Голубиная книга». — ЭКСМО, 2008. С. 198)
Что я такое? —
Созревший под грозами колос,
Колос, имеющий
Душу живую и голос,
Зорко глядящий
Зрачками бессонными зерен
В мир, где из почвы
Он к небу тянулся, упорен,
Знающий, где его
В поле растила забота,
Сколько и кем
На земле этой пролито неба
Чистой глазурью
Омытый под утренним небом,
Сердцу велю я
Стать солнцем застолицы — хлебом,
Солнцем, вобравшим
Сияние сельских околиц…
Что я такое? —
Созревший под грозами колос.
(«Что я такое?») (3. С. 445).
В «Вопросах» из «Голубиной книги» градация «частей», из которых «создан был Адам», представляет собой переход от неодушевленных сил-стихий к «дубу железному», Адаму, первому человеку, творению «Божией силы».
В стихотворении Николая Ивановича происходит «обратное» превращение — колос как творение человеческого труда обретает живую душу и сердце и в высшем своем воплощении становится хлебом.
Оба произведения имеют общий глубинный смысл, связанный с народным мышлением, «коллективным подсознательным», воспринимающим землю («корни») как исток всего сущего и как Божие творение. Поэтому и возникает цепочка взаимосвязанных и взаимозаменяемых ассоциаций в «Голубиной книге» и в стихах Н.И. Рыленкова. Камень — огонь — Адам — «дуб железный», он же «корень», созданный «силой Божией», — такова смысловая цепочка «Голубиной книги». В стихотворении Н.И. Рыленкова человек — Адам — это «колос, имеющий душу живую и голос», «к небу тянущийся из почвы» и «сердца», колос, ставший «солнцем-хлебом», то есть «солью земли», человеком-тружеником, «краеугольным камнем» земли Русской.
Индивидуальный стиль Н.И. Рыленкова определяется «повышенным чувством наследника и восприемника всех ценностей русского стиха» (1. С. 164), которые особенно ярко проявились в пейзажной лирике поэта. В ней отразились также традиции пейзажной лирики западноевропейских поэтов и художников-импрессионистов. Недаром свои пейзажные стихи Н.И. Рыленков называл «акварелями».
Однако если любимые Н.И. Рыленковым поэты-символисты П. Верлен, А. Рембо, С. Малларме переносили в свои стихи из живописи импрессионистов туманную дымку как символ зыбкости ощущений и душевной тоски, то для пейзажной лирики Николая Ивановича состояние замкнутости на собственном эго не свойственно. Он раскрывает свои акварели в духовный мир человека и, используя любимую импрессионистами технику разложения света, переносит impression на русскую природу, рисуя яркие цветовые образы-символы России — золотую рожь, васильковое поле и лучистые глаза любимой женщины.
В приведенном стихотворении «Что я такое?» (1964 г.) Николай Иванович создает художественный образ русского поэта, используя народную лексику и фольклорный ритм. Повторим эти строки:
Что я такое? —
Созревший под гроздьями колос,
Колос, имеющий
Душу живую и голос,
Зорко глядящий
Зрачками бессонными зерен
В мир, где из почвы
Он к небу тянулся, упорен... (3. С. 445).
Поэт и колос имеют один исток, один корень и могут быть взаимозаменяемы, так как поэт ощущает себя частью своей родной земли, произрастившей колос, а значит, и хлеб, так же, как поэт выращивает стихи из глубины своего сердца. Зрелый колос станет хлебом, подобно тому, как слово — поэзией, а «хлеб — всему голова», гласит русская пословица. Значит, и слово поэта должно быть мудрым. Колос-хлеб имеет «душу», «глаза» и «голос». Таким же должно быть и слово поэта. Ассоциативная пара «поэт-колос» позволяет говорить о метонимических и метафорических традициях русской народной поэзии, опираясь на которые Николай Иванович создает образ народного поэта-творца.
Однако, в отличие от интроверта-символиста, голос русского поэта, как и голос хлебного колоса, идет из глубинной мудрой крестьянской народной души-почвы, которая растит живые колосья (поэтов), дающие людям зерна (поэзию). Русский поэт открыт миру, он подобен живому спелому колосу, ответственному за тех, кто заботился о нем, «проливая пот». Солнце, появляющееся в конце стихотворения, образует единый ассоциативный ряд с «сердцем» и «душой» поэта-колоса, а также с «хлебом», «вобравшим сияние сельских околиц» (З. С. 445). Так раскрывается в акварелях Н.И. Рыленкова светлый образ поэта-творца, «корни» которого «на силе Божией стоят» («Голубиная книга»), то есть освящены светом Духа Святого:
Чистой лазурью
Омытый под утренним небом,
Сердцу велю я
Стать солнцем застолицы — хлебом,
Солнцем, вобравшим
Сияние сельских околиц...
Что я такое? —
Созревший под грозами колос (З. С. 445).
В книге «Русская проза второй половины XIX в. и народное творчество» Н.И. Кравцов пишет, что фольклор, воздействуя на эстетику писателя, «вдохновляет высокими... идеями, любовью к Родине» (9. С. 69), обогащает литературу своими специфическими жанровыми формами и фольклорной лексикой. Это воздействие будет продуктивно лишь при условии христианской доминанты в народном сознании. Что и происходит в творчестве Н.И. Рыленкова. Народные традиции проявляются в тропах и других художественных средствах, таких как олицетворение и одушевление природы, соотнесение ее картин с душевным состоянием лирического героя. Данные тенденции ощутимы не только в стихотворении «Что я такое?», но и во всей пейзажной лирике поэта.
Важно отметить, что фольклор развивает в литературе такие качества, как народность и национальная самобытность. Автор, обращающийся непосредственно или опосредованно к фольклорным образам и мотивам, является проводником национального самосознания на архетипическом уровне.
Одну из своих первых литературно-критических статей «Традиции и новаторство» Н.И. Рыленков посвятил проблеме воздействия народного творчества на русских поэтов. «Настоящие же поэты, большие и малые, — писал Николай Иванович, — искали такие слова, создавали такой язык, чтобы с предельно возможной полнотой быть понятыми своим народом, своими современниками» (4. С. 15). К этому стремился и сам поэт.
Однако лирические мотивы в поэзии Н.И. Рыленкова связаны не только с фольклором, они включены в сложные философские, исторические, культурно-логические, религиозные лексические связи. Например, философски переосмысляя высказывание римского комедиографа Плавта «Будь верен тому, кто верен тебе», Н.И. Рыленков создает поэтическую идиому:
Когда тебе в беде изменит друг,
Не говори: я в дружбе разуверен.
Но оглянись внимательней вокруг.
И всю любовь отдай тому, кто верен! (З. С. 118).
В поэзии Николая Ивановича много подобных кратких философских поэтических изречений, которые можно считать «крылатыми»: «В природе нет бесплодной красоты», «Как слава непостоянна, знали и в оны дни // Сегодня кричат: “Осанна”, // А завтра кричат: “Распни”» (З. С. 464), «Коль человек себя не уважает, // Он и других не может уважать» (З. С. 508), «Избави Бог от поздних сожалений» и др.
Черты житийной литературы в соединении с проповеднической традицией Климента и Авраамия отозвались в любви к русскому слову всех представителей «смоленской поэтической школы». В поэзию Н.И. Рыленкова «чувство родного слова» вошло из «золотых запасов мастеров слова Древней Руси» (5. С. 214). Сам поэт признавался, что «в стремлении постичь тайны родного языка, его глубинные корневые связи, мы всегда и неминуемо будем обращаться как к летописям, так и к героическим былинам и к былинам скоморошным» (5. С. 214–215). Николай Иванович считал, что именно «в языке обретает бессмертие весь опыт народа, вся его история» (5. С. 215) и что «чувство языка, как и чувство родины, переходит по наследству от поколения к поколению» (5. С. 223).
Н.И. Рыленков был глубоко убежден в том, что надо воспитывать в молодежи уважение к родному языку, так как «познание отечества начинается с познания языка» (5. С. 223). Сам Николай Иванович, пользуясь опытом, почерпнутым им из крестьянской жизни, часто уточнял, исправлял и разъяснял неправильно или же не по назначению употребленные слова. Например, в известном выражении «Не видно ни зги» слово «зга», по мнению Николая Ивановича, употребляется в значении, близком глаголу «загинуть». «Когда при мне говорят загинул человек, я сразу же представлял, что он затерялся, погас, как искорка, в остывшей золе загнетки» (5. С. 218) — писал поэт, разъясняя слово «зга» теперь уже мало кому известным «загнетка» в значении «ямки на перепечье, куда сгребается жар» (В. Даль).
Н.И. Рыленков высоко ценил «великий и могучий русский язык», берег его как «клад и достояние, переданное нам нашими предшественниками» (И.С. Тургенев), и так же, как и наши великие классики, считал, что «загрязнять» русский язык «мы не имеем права» (5. С. 223).
Литература:
1. Добрая душа. Книга о Николае Рыленкове. — М.: Советская Россия, 1973.
2. Кравцов II.И. Русская проза второй половины IX в. и народное творчество. — М.: Издательство Московского университета, 1972.
3. Рыленков Н.И. Стихотворения и поэмы. — М.: Советский писатель, 1981.
4. Рыленков Н.И. Традиции и новаторство. Статьи о поэзии. — М.: Советская Россия, 1962.
5. Рыленков Н.И. Душа поэзии. — М.: Советский писатель, 1969.
6. Язык и стиль Н.И. Рыленкова. Материалы межвузовской научно практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения одного из основоположников Смоленской поэтической школы 2 февраля 2009 года. — Смоленск: Издательство Смоленского государственного университета, 2009.
