Один из самых удивительных и красивых топонимов Европы и страна с самыми неопределёнными границами.
Конечно, первым вспоминается Шекспир, разместивший «Двенадцатую ночь» в Иллирию. Прекрасная комедия, дивный фильм 50-х годов. У Мериме есть сборник стихов «Гузла», имеющий подзаголовок «сборник иллирийских песен» — далматинских, боснийских, хорватских, герцеговинских. Впрочем, кажется всё это — мистификация.
Существует также географический топоним Далмация, охватывающий Южную Хорватию и прибрежную Черногорию.
Само название Иллирия имеет свою очень древнюю историю.
Царь Кадм, тот самый, что придумал греческий алфавит, был женат на богине Гармонии. На эту свадьбу впервые в истории олимпийские боги сошли на землю в полном составе (за исключением Гестии, богини домашнего очага, естественно). Своему первенцу, Иллирию, Кадм отписал обширные земли к северу от своего царства. Надо сказать, что Кадм совершил довольно типичный подвиг: убил змия (нечто подобное совершали также Персей в Яффе, св. Георгий — чуть не в каждом третьем христианском городе, Егорий Землепашец — в Москве (в Коломенском, прибил не то камнем, не то словом), архангел Михаил и ещё несколько персонажей.
Этот Кадм отнял, отвоевал у своего сына царство, Иллирию, но затосковал, вспомнив, как убил когда-то змия, из зубов которого выросли воины. В тоске он попросил богов обратить его в змия, что боги охотно и незамедлительно сделали. Гармония, нежно любившая своего мужа, увидав такое превращение, упросила богов и её обратить в змею. В этом месте рассказ смыкается с библейской историей об Адаме и Еве, поэтому, чтобы не повторять Священную историю, оставим Кадма в покое.
Приморские горы Монтенегро — самое дождливое место в Европе, если вспоминать университетский курс климатологии. Здесь выпадает около 3000 мм осадков в год: тёплые сеющие дожди, брызгающие дожди, слепые грибные, дожди наотмашь, резкие и освежающие, а потому очень непродолжительные ливни. Если ты проснулся и увидел в окне неприятную для тебя дождливую погоду, повернись на другой бок — и она переменится.
Черногория утопает в садах и диких фруктовых рощах. Здесь растёт всё: и яблоки, и айва («японское яблоко»), и груши, и сливы, и персики, и нектарины, и киви, и виноград, и все виды цитрусовых, и бананы, но национальную гордость составляют фиги, они же смоквы, они же инжир, они же — винная ягода.
Славяне, основное население на Балканах вообще и в Черногории в частности, впервые упоминаются со II в. н.э. они описываются как страшные бородатые люди, торгующие на невольничьих рынках своими дочерями, жёнами, детьми и даже собой. Одна из этимологических версий слова «славянин» — склавин, склав, раб. Впрочем, по другой версии это — «думающий», «умный».
Мне показалось, что исторически речь идёт о двух Черногориях: Прибрежной и Внутренней.
Прибрежная — это всегда чья-то история: сначала греческая, потом — македонская, потом и очень длительное время — римская, потом, после распада Римской империи, Византийская, несколько веков всё побережье было Венецианской Албанией, частью Оттоманской империи и так далее до наших дней. Это — чужая история, похожая на «чужую историю» Кавказа и Израиля от Рассеяния до основания государства Израиль. Судьба многих малых народов и стран не иметь своей истории, быть фрагментами чужих историй и чужих смыслов.
Внутренняя Черногория — варварская страна, никому ненужная и никем не посещаемая, глубоко и безнадежно суверенная, изолированная, не изученная и не изучаемая изнутри. В конце концов, осели не люди, а их воля. Люди обрели покой и покорность.
Это различие между Приморской и Внутренней Черногорией до сих пор заметно и ощутимо, а потому мои рассказы о нашем десятидневном путешествии сразу разбиваются на два блока.
Приморская Черногория
Херцег-Нови
При входе в огромный залив на крутом склоне, обрывающемся к воде расположен Херцег-Нови, самый северный черногорский морской курорт, как и все остальные, новенький, но с сохранившимися руинами и древностями. Всё побережье застроено без всяких разрывов, но это — исключительно рекреационная застройка: отели, апартмент-комплексы, рестораны, магазины и т.п. Агломерация тянется на десятки километров. Ничего собственно хозяйственного: все сады — придворные (фиги, финики, киви, виноград, лимоны, лаймы, даже бананы, весь средиземноморский спектр).
Местный базарчик хоть и мал, но очень колоритен, уютен, а, главное, на нём есть всё, включая, конечно, знаменитые негушский сыр и негушский пшрут.
Херцег-Нови — город вертикальный. Улицы идут по горизонталям, а их пересекают бесконечные лестницы. Всё это доступно только для молодых и местных.
Когда-то это была ловушка для пиратов и рыбаков, теперь — для туристов.
Любителям длинных ног задёшево и недолгих раздеваний — сюда. К тому же обилие местной ракии, хорватских виньяков, местных вин, породистых и беспородных, простая и свежая еда, кухня без затей и выкрутас. Словом, отдыхай — не хочу.
Сиеста
синяя сиеста,
голубые дали,
голубое место,
жёлтые сандали
тихо, как у Бога,
горы голубые,
отдохни немного,
присно и отныне
шелестящей гальке
вторит ветер в ветках,
я сегодня сталкер,
опытный, но ветхий
не дрожат секунды
старых циферблатов,
день ещё не Судный,
тихий, робкий, складный
радости, печали —
всё пройдёт, наверно,
жить мы все устали,
я сижу в таверне
Мы жили в Дженовичах, в нескольких километрах вглубь залива.
Рядом с нашим домом шла довольно шумная стройка. Работа начиналась в семь утра, заканчивалась в семь вечера, без выходных. Обедала и даже ужинала бригада только с кока-колой — никакой выпивки, что для нас более, чем непривычно. От нас до моря — около 50 метров. Маленькие уютные пляжи с удобными и безопасными входами, ресторанчики и кафешки, рыбалка… Интересный лов рыбы: лодка медленно тянется всего в 20-30 метрах от берега. Рыбак вытаскивает каркас, кубическую сетку, в которой несколько рыб и рыбёшек: сибас, барабулька, сардины. Рыба перетаскивается в ведро на дне лодки, а в сетку кладется несколько наломанных батонов белого хлеба, после чего сетка опускается на всё. Это — вечером, утром процедура повторяется. Путь к причалу — пара минут. Рыба идёт не просто так, а за харч, которого в море не бывает. До обидного примитивная технология.
Я любил наблюдать это нехитрое занятие и за ним познакомился с молодым, но уставшим от лени человеком.
Рантье по-русски. Разговор за бутылкой ракии (прозаическое отступление)
— Трёхэтажный юзаный домик на девять апартментов мы купили по молодости, нам тогда по тридцати было, всего за полмиллиона евро. Рядом новые дома по 2-3 миллиона, нам такое не потянуть было. А наш — всего в 10 метрах от воды. Живём здесь с апреля по конец сентября, полгода, занимаем одну из квартир, девятую, одуреть можно.
— А почём у вас апартменты?
— В высокий сезон 40-50 евро в сутки, это с середины июля по середину сентября, в низкий — 20-30, зимой не работаем.
— Это выходит… 8-10 тысяч за полгода на двоих, негусто.
— Ну, так, и усилий: 2-3 часа утром, а дальше — лежи на пляже, трудись до седьмого пота. Едим один раз в день в ресторане, бесплатно, за то, что всех своих постояльцев к ним направляем. Утром — кофе, вечером — выпивка. Расходы — почти ноль.
— А налоги?
— Вместе с платежами за коммуналку 3-4 тысячи, остаётся совсем негусто, 5-6 тысяч.
— На такие в Москве полгода не протянешь.
— А мы, пока здесь, свою двушку в Ясеневе сдаём, по штуке в месяц. Конечно, и это не густо, но на машину хватает и два-три путешествия за эти зимние полгода.
— И совсем не работаете?
— Понимаешь, я — айтишник, работал в одной конторке при Газпроме, ну, сам понимаешь, мои полмиллиона — ошибка в пределах счёта для них, но пришлось, от греха подальше, уволиться. А что такое айтишник? — год не поработал и безнадёжно отстал. Сейчас, ради удовольствия, развожу лохов на ремонте компьютеров. А Маринка — дизайнер, что-то шьёт на заказы, в основном, подругам, за парфьюм и косметику.
— Скучно, наверно.
— Почему скучно? у нас свой круг, общаемся, есть, о чём поговорить. Ты знаешь, сколько таких как мы в Черногории?
— Понятия не имею.
— Десятки тысяч, а по России нас, думаю, миллиона 2-3, если не больше. Ракия кончилась. До завтра, что ли?
— Пока.
Дубровник
Дубровник — это уже Хорватия, 46 километров к северу от Херцег-Нови. По короткой дороге долгие стояния на границе, по длинной — быстрые. Наш водитель предпочитал не стоять.
Хорватия — это сразу добротное сельское хозяйство: виноградники, сады, посевы и угодья.
В море, как гигантская галька, насыпано множество островков, живописных и заманчивых.
Если честно, мы видели лишь крохотный фрагмент города, но облазали старый город, мощную венецианскую крепость от морских пиратов. Практически все прибрежные города Адриатики имеют такие крепости. Тут действительно многое напоминает Венецию — и архитектурно, и многолюдством, и духом карнавального празднества. Русские туристы совершенно незаметны — преобладают корейцы, китайцы, японцы, немцы, англичане, американцы. Пройдёт ещё немного времени, лет десять, не более, и в Европу хлынут латиноамериканские туристы.
На рыночной площади Старого города стоит Рональд с мечом, символом того, что городской суд вправе рассматривать преступления, тянущие на смертную казнь. Но фонтана нет — тут всегда был жуткий дефицит воды.
Туризм здесь бьёт ключом, и толчея невообразимая. Но вот беда: везде принимают только местные куны и напрочь отказываются от наличных евро, хотя Хорватия — яростный и правоверный член Евросоюза (в сомнительной с этой точки зрения Сербии евро в ходу, а в Монтенегро — только евро). Впрочем, на городском базаре евро всё-таки берут.
Надо заметить, что цены в ресторанах внутри Старого города заметно скромнее, чем снаружи. Устрицы, например, всего по два евро за штуку, вполне свежие, но мелковатые.
Ради фана мы объехали на небольшом катерке прилегающий к Стаому городу остров. «Капитан», пока мы плыли выудил на блесну вполне приличных размеров сибаса. И берег острова, и материковый берег — дикие, но хорошо оборудованные пляжи.
Ещё одна особенность Хорватии — соблюдение 3-5 часовой сиесты, явно в ущерб туристскому бизнесу.
Дубровник
море, насыпь, острова,
катера да парусы,
жизнь, конечно, не нова,
когда слабы градусы
пляжи, скалы, рыбаки,
куны, евро, доллары —
если есть, то ноги
кто какого колора
небо, волны, облака —
загорай хоть до черна,
жизнь удачлива, пока
нищетой не порчена
Бухта Старого Дубровника
Остров мёртвых
В декабре 2015 года я случайно наткнулся на картину швейцарского художника Арнольда Бёклина «Остров мёртвых». Меня заинтриговала и она, и её продолжения — в музыке, поэзии и других формах. Картина эта была важна и притягательна для Достоевского, Ленина, Гитлера и многих других.
Так родилось стихотворение:
Остров Мёртвых
Остров Мёртвых. Тишина.
Кипарисы смотрят в небо.
Бьются волны, глухо, слепо,
утверждая крепость сна.
Океан окрест поник:
держит остров на приколе,
нет у Мертвых больше доли,
нет и памяти о них.
О другие берега
бьются волны жизни бурной,
тихо дремлют в нишах урны,
пепла горсточка легка.
Жизнь течёт, а Остров Мёртвых,
неприступный как скала,
ни хула и ни хвала
не тревожит этих Сонных.
Прочь летят века и ветры,
кипарисы неподвижны,
жизнь покажется излишней
в смерчах водородной лепры.
Завтра будет Остров Мёртвых
омываться океаном, но не жизни:
скоро-скоро не собрать живых на тризны,
шансов нет у Нерождённых.
Остров Мёртвых глазами живых
Позже я узнал, что такой остров существует в Которском заливе, в Черногории, и официально значится как остров св. Георгия. Попав в Черногорию, я, ещё не добравшись до него, придумал сказку:
Остров Мёртвых
Внутренняя Черногория называется Мрачногория, а то, где находится остров Мёртвых — Пустогория. Она расположена между Темногорией и Низгигорией. Попасть в эти места очень просто: берёшь билет на самолёт до Никуда, а там рейсовым автобусом или на такси до порта Нигденикогда. Отсюда каждый день в 10:15 внеземного времени отходит корабль к острову Мёртвых.
Нет, могил здесь нет — Мёртвые, охраняемые кипарисами и престарелыми католическими священниками, живут уединённо, ни сами не покидают остров, ни живых не пуская к себе.
Нравы и обычаи Мёртвых весьма непривычны для нас.
Прежде всего, они полностью отказываются от любой, самой малейшей собственности, даже от имён и характеров. Они лишают себя чувств, братства, общинности и общности.
Воздух и земля здесь настолько чисты, что нет микробов и бактерий, а, значит, нет и разложения, гниения, столь свойственного обыкновенным мёртвым.
Лежит этот остров недалеко от небольшого древнего городка Пераст, что в переводе с латыни означает «Для звёзд» (Per astri) и это доказывает, куда направлены устремления обитателей острова.
Здесь хорошо спится, и снятся сны о том, чего никогда не было и не будет, потому что только оно и есть и оно — настоящее, настоящее Настоящее, а жизнь живых — сплошное мельтешение, роение, мотылькание однодневок.
Жизнь разбросана и экзогенна, смерть сконцентрирована, эссеистична, она свёрнута и сосредоточена на себя и безразлична к окружающему.
Не всем мёртвым доступен остров Мёртвых, но лишь тем, кто всю свою жизнь стремился к смерти и одиночеству, страдал от многолюдства и разнолюдства, жаждал монотонности как жаждет и изнемогает попавший в пустыню.
Мечутся по окрестным берегам тени мёртвых, не достигшие и не постигшие острова, эти пугливые робкие тени туго держит, как в узде, пережитая суета.
Тут обитают те, у кого в жизни украли или отобрали всё, не только жизнь, но и то, что ценнее её, например, честь, доброе имя, достоинство, совесть, самые простые и обыкновенные человеческие права, даваемые нам при рождении, а не посмертно.
И каждый вновь прибывший приносит с собой какую-нибудь твердь: камень, мешок или хотя бы горсть земли, щепотку песка либо пепла, чтобы иметь своё место на острове. И потому остров медленно-медленно растёт, с веками всё более возвышаясь над морем. Здесь те, кто понял и убедился в том, что смысла жизни нет, познают смысл смерти (он заключается в обретении контакта с космосом, что недоступно абсолютному большинству живых) и тем навсегда успокаиваются.
Спи и ты, дорогой, пробуй во сне свои силы долететь до острова Мёртвых, освой пути, ведущие туда в мечтах.
Два островка
Рассказав на ночь самому себе эту сказку, я лёг спать, чтобы утром отправиться в небольшое путешествие, очерк о котором называется
Остров мёртвых
Из Херцог-Нови забавный однопалубный катерок человек на 40 отправляется на экскурсию по Которскому заливу в 10:15 солнечного утра. В 10:45 он подхватывает на борт нас, человек пять, точно таких же русских, как и мы, в Дженовичах.
По случаю славного начала пути единственный матрос, он же кок, он же стюард, обносит нас ракией, разливаемой по бумажным стаканчикам. Капитан, он же диск-жокей, он же гид (русский, немецкий, английский, итальянский и местный языки), он же судовладелец и коммерческий директор всего этого предприятия, рассказывает нам о предстоящих событиях и уже давно прошедшей истории этих мест.
Сначала мы идём широким заливом, который, собственно, и начинается в Херцег-Нови. Северный берег застроен полностью, южный, смотрящий на север, почти не тронут цивилизацией, если не считать уреза воды и дороги по середине склона. Залив тянется аж за Тиват, километров на 30-35, при ширине в 2-3 километра.
Наш катерок уходит налево, в пролив, и через несколько минут мы оказываемся в чаще знаменитого Которского залива, окаймлённого седеющими и пепельными горами, входящего в топ-25 красивейших бухт мира. Эта бухта — прекрасная невеста Ядрана, Адриатического моря. Дорога, проходящая по всему берегу залива, составляет около 30 километров. Прямо напротив пролива — крохотный Пераст, налево, в самом углу — древний Римас с римскими мозаиками, направо, тоже в углу, столица залива, Котор.
Перед Перастом два миниатюрных, по сути игрушечных острова. Один — это храм Богородицы на рифах, где всё время толчётся уйма народа вроде нас, другой, поменьше, — остров св. Георгия или остров Мёртвых. Сюда и не пристать.
Мы причаливаем к Перасту.
Отсюда, с крохотной набережной, хорошо смотрятся эти два островка, так контрастные друг другу: один светлый и стройный, другой угрюмый и насупленный.
От Пераста до Котора нас ждёт включённый в стоимость билета ланч: сыр, ветчина, местные яблоки, хлеб, вино, минералка, соки. Всё местное, всё свежее, всё незатейливое. Гвоздь программы — варено-копчёная жареная с репчатым луком колбаса. Под вино, да с ветерком и свежим белым хлебом, да в компании… рекомендую даже на берегу.
Я плыл, привязанный к образу этих двух островков, непременно двух, в не проходящем очаровании и глубоком, ясном понимании их недостижимости для меня. И думалось, и чувствовалось, и мечталось — упоительно, с каждым глотком простого белого вина.
Вот так всегда у меня получается дурацким образом: сначала придумаю что-нибудь про то, куда собираюсь путешествовать, а потом, уже после путешествия формируется представление, замешанное на вымысле и реальности.
Вид сверху
Котор
Этот город возник в 168 году до н.э., и это вызывает почтение. Как и практически во всех приморских городах Иллирии, в Которе Старый город четко отделён от всей остальной застройки крепостной стеной, бастионом. Это очень выразительно и удобно для туристов.
Старый Котор лучше всех освоен и обустроен для посетителей, которых всегда много — круизеры, включая 14-этажные (-палубные) гиганты посещают порт ежедневно. Отличается Старый Котор от других, подобных ему, зигзагообразной крепостной стеной с бойницами, уходящей вверх по склону на несколько сот метров: турки так ни разу и не взяли город, хотя и устраивали несколько масштабных осад.
Котор и Которская бухта
Будва, Петровац и Бар
О Будвы до Бара побережье Ядрана очень похоже на дорогу Судак-Алушта, но города и поселения здесь гораздо цивильней и симпатичней, особенно Петровац. Очень много монастырей (их здесь вообще очень много, повсюду, их никто не взрывал и не уничтожал, здесь мы видим, что было бы у нас, если бы не наше атеистическое варварство) — эти земли осваивались точечно, монастырями и монастырской формой хозяйствования. Самый интересный и древний (XI в.) монастырь — святого Стефана на острове. У нас самое раннее — XII век, и это — огромная редкость, а здесь — обычность. Много хорошо оборудованных пляжей и ни одного — дикого.
Монастырь св. Стефана в Петроваце
В Баре русские отгрохали огромный православный храм, с кричащими золотом куполами. В ответ католики соорудили равномасштабный костёл, местное население же представлено в основном мусульманами. Это конфессиональное соревнование гораздо симпатичней религиозных войн и варфоломеевской резни.
Очаровательная улочка Старой Будвы
Старая Будва не так посещаема, как Старый Котор или Старый Дубровник, но именно поэтому она полна шарма и очарования.
Сама Будва очень напоминает рельефом и архитектурой Ялту, но выглядит гораздо моложе и современней, и, уж, конечно, чище, хотя особой чистоплотностью черногорцы не отличаются. Здесь многое построено русскими и для русских, частным образом или корпорациями, например, Газпромом. Мы часто слышали от своих соотечественников, мол, ну, что бы они, черногорцы, делали без нас и наших денег? Эти раздражающе частые разговоры навели меня на некоторые размышления:
Перспективы туристического бизнеса в России и Черногории (прозаическое отступление)
Российская дореволюционная стратегия в сфере рекреационно-курортного и туристического бизнеса характеризовалась следующим образом:
— Кавказские минеральные воды и другие источники марциальных вод (Липецк, Петрозаводск, Старая Русса и др.) рассчитаны были прежде всего на офицерство и дворянство;
— в Крыму была чётко выраженная сезонность смены посетителей: в марте-мае — двор (бархатный сезон, означавший переход от мехов в столице к бархату), июнь-август — разночинцы (врачи, учителя, профессура, офицерство, коммерсанты, юристы и т.п. — ситцевый сезон), сентябрь-октябрь (после Макарьевской ярмарки) — купечество (плисовый сезон). Итого 8 месяцев с четкой социальной сегментацией вместо сегодняшних трёх месяцев социальной мешанины;
— Балтика (прежде всего Рижское взморье) — для двора и аристократии;
— заграница (воды, моды, азарт, искусства и творческие командировки);
Советская модель рассматривала отдых как откорм и оздоровление с элементами культурного просвещения, доступный практически для всего городского населения.
Постсоветская модель:
- Кавминводы — только оздоровление,
- Сочи — для богатых дураков,
- Кавказское побережье — пляжный отдых,
- Крым — доживание царской и советской инфраструктуры, развитие новых сервисов,
- Рижское взморье — шоу-«элита»,
- Украина — под ноль,
- заграница (Европа, ЮВА, Китай. Индия, США, Карибы и т.д.) — пляжный отдых, экскурсионный туризм, спортивный и экстремальный туризм, отдых all inclusive, семейный отдых, шоп-туризм.
Современный туризм Черногории:
- ориентация на русских (90% всех приезжающих), включая белорусов и украинцев.
- ориентация на семейных отдых (аппартаменты).
- дешевизна жилья, питания, общественного транспорта и экскурсионного обслуживания,
- инфраструктурное развитие (строится новый порт, улучшаются дороги, новые апартмент-комплексы и отели, новые городки во Внутренней Черногории.
Кто и что может стать альтернативой?
— чем хуже отношения России с Египтом и Турцией, тем лучше для Черногории;
— альтернативой русским становятся украинцы, казахи, немцы, поляки, чехи, скандинавы, потенциально англичане, американцы и азиаты.
Агрессивная и непредсказуемая внешняя политика, участившиеся скандалы с русскими коррупционерами-инвесторами и вкладчиками в недвижимость, стремление к сближению с Евросоюзом — факторы сокращения русского присутствия в Черногории.
Необходимы, по-моему:
— рекреационно-курортный университет (иностранные языки и переводческая деятельность, ресторанный и отельный бизнес, туристский бизнес, финансы, регионалистика, мировые стандарты и т.п.);
— усиление аэропортов и автомобилизации;
— рекламная кампания по семейному отдыху на маленьких пляжах, безопасных для детей, в странах потенциального спроса;
— лечебный туризм, экстремальный туризм, горный туризм, зимний туризм, экологический туризм, преимущественное развитие внутренних районов.
Перспективы Черногории достаточно неопределённы из-за высокой конкуренции со стороны:
Балканских стран (Греции, Хорватии, Словении),
Средиземноморских стран (Турции, Египта, Туниса, Кипра),
России (Крым и Кавказа, если это окажется привлекательным для самих русских),
Новых мировых центров туризма (ЮВА, Ю. Азия, Ю. Африка, Л. Америка).
Внутренняя Иллирия
Шкодер
Мы, мотаясь по внутренней Черногории, часто проезжали мимо школ: большие и маленькие дети, мальчики и девочки, юноши и девушки всюду играют в футбол. Создается впечатление, что другие предметы они проходят на переменках и в выходные.
К югу от Бара, вглубь Балкан, пошли выгоны, сады, овцы, коровы — жалкое, но всё же сельское хозяйство. Зачастили маленькие мусульманские кладбища. Граница с Албанией несколько раз отодвигалась, то на юг, то на север, но ислам оставался на месте, как и топонимика.
У нас, чем ближе граница, даже областная или районная, тем дороги уже и хуже — здесь этого нет.
Когда началась Албания, сразу за заставой, пошла вопиющая бедность и тощая, обнищавшая туристическая инфраструктура (отели и кафе), но зато в пугающем изобилии — бункеры. При многолетней диктатуре Энвера Ходжи (он умер в 1985 году, проправив почти сорок лет) было построено 700 тысяч бомбоубежищ, в среднем один на 4 жителя.
Если меня спросят, куда поехать отдыхать, отвечу: куда угодно, только не в Шкодер. Ничего более суетного, вонючего, бестолкового в жизни не встречал. Вот, например, местный рынок: малюсенькие магазинчики, где торгуют всякой дрянью, кажется, снятой с трупов, и кофейни (одни мужчины), прямо на земле: овощи, фрукты, рыба. Торговец выдёргивает из-под ног прохожих рыбину и пытается всучить тебе, но, если ты отказываешься, в сердцах швыряет его озимь в ожидании следующего покупателя. Копошащийся на мокром асфальте осьминог — вот символ Шкодера.
В Албании своя валюта, леки, но все пользуются в основном евро.
Мы с облегчением покинули этот ад, полюбовались истоком из озера Шкодер (севернее, в Черногории, оно называется Скадарским) реки Буны: раздолье для птиц и рыб, посидели в очень приличном, но совершенно пустом ресторане на берегу реки. Шёл мой день рождения, мы выпили (куда ж без этого), очень вкусно и обильно поели — всего за 27 евро на троих. С тем и покинули Албанию, прикупив, немного не доезжая до границы 5-килограммовый арбуз всего за 1 евро.
Монтенегро по названию — Чёрная страна, Албания — Белая страна, Монтенегро живёт самостоятельно, и сама на себя работает, Албании помогают Евросоюз и НАТО, а сами албанцы преимущественно работают в Италии (это дано им по праву членства в ЕЭС), но скромная Черногория сильно выигрывает по сравнению с Албанией.
Цетине
Цетине, расположенная в горной котловине, в 30-40 километрах от моря, в стороне от дорог и рек, долгое время была столицей Черногории — why not? При Тито здесь было множество фабрик пищепрома и агропрома, включая шоколадную фабрику — why not? Потом всё промышленное рухнуло, но весь город занят продажей иномарок -— why not? Мы посетили сушару — небольшую фабрику по копчению знаменитого нерушского пшрута. Само село Негуши, как и Цетине, расположено на склоне горы Ловчен, на вершине которой находится мавзолей легендарного правителя, митрополита, поэта и философа Петра II Негоша, много сделавшего для объединения Черногории в первой половине 19 в., черногорского Гарибальди. Эта вершина вечно клубится облаками и тучами, поэтому мавзолей виден только в упор.
Из-под крыши сушары валит едкий и достаточно вонючий дым. Нам показали цех горячего копчения — теперь я знаю, как выглядит Преисподняя, и что ждёт меня в ближайшем светлом будущем. В цехе холодного копчения потолок и стены завешаны коптящимися грудинками, корейками, колбасами и другими соблазнительными штуковинами — в угрожающем изобилии. Пшрут коптят только зимой и дольше всех остальных — три месяца. Негушский пшрут — упрощенная версия итальянской прошутто и испанского хамона. Копчение производится только на местных буковых поленьях. Завозят свинину, точнее, фрагменты рубки свиных туш из Сербии и Голландии. Мы объехали весь этот край — ни одной свиньи. У меня возникло две версии размещения в Цетине и Негуши этого промысла.
Первая, современная: свиноводство здесь было, но в ходе черногорской перестройки рухнуло дотла.
Вторая: романтическая. Внутренняя Черногория населялась прибрежными народами, своими и пришлыми, разного рода волшебниками, разбойниками, великанами, чародеями, людоедами и прочими сказочными существами. Недаром местные жители — длиннорукие, длинноногие футболисты (Ибрагимович и другие) и баскетболисты (Петрович и другие).
Эти великаны-людоеды нападали на прибрежные караваны и селения, уводили людей к себе на неприступные горы, убивали там и коптили, чтобы иметь человечину впрок.
Так возник этот традиционный промысел именно здесь.
Версия, разумеется, шуточная, но мне она кажется более реальной, чем другая.
Если ехать в Цетине от Будвы, то справа открывается вид на северную часть Скадарского озера.
Мы спустились вниз, к реке Черножевиче, впадающей в Скадарское озеро. Теперь здесь тихий и очаровательный национальный парк. А раньше… здесь шла ожесточенная партизанская война с немцами. Судя по многочисленным памятникам с перечислением погибших партизан, воевало всё взрослое мужское население. Во множестве и другие следы этой войны: кресты, развалины, заброшенные огневые точки. Мне кажется, местные жители настолько воинственны, что партизанили бы и без немцев.
Долгий путь к Скадарскому озеру, партизанский край
Если от Цетине взять влево, сделать дугу вокруг Ловчена, мимо Нерушей, то дорога приведёт к огромному обрыву с видом на залив от Тивата до Херцег-Нови и на Которский залив. Спуск по этой витиеватой дороге — аттракцион для любителей острых ощущений. Настолько острых, что у нас исчезли всякие желания повторить этот маршрут снизу вверх.
Девочка-людоед
её зовут, наверно, Катастрофа,
ей лет двенадцать — всё уже при ней,
она измерила меня не очень строго
из-под насупленных изогнутых бровей…
соседей нет давно — их, очевидно, съели,
жилище велико из-за жердей,
она гуманна — так родители велели:
любить со всей серьёзностью людей…
она — ребёнок, шаловлива в меру,
пуглива, но порой, и весела,
мне интересно: она знает веру?
Зачем судьба ей красоту дала?
Подгорица
Нынешняя столица Черногории, расположенная на невыразительной равнине. Современный (=никакой) город, но если вам нужен шопинг, то это сюда: хороший выбор, приличное качество, демократические цены. Достаточно индустриальный пейзаж и как-то не верится, что всё это построено русскими — им-то всё это на фига?
Тарский каньон
Сразу за Подгорицей начинается каньон реки Морачи. Живописно, но явно не ах, и вряд ли мы бы сюда попали, если бы не следующий каньон, реки Тары, самый большой в Европе (1300 с чем-то метров) и второй после Гранд Каньона в Аризоне-Юте. И всё это очень напоминает фокус в цирке: едем вдоль горной речки, небольшой омуток, удобный для старта рафтинга, полная идилия, от дороги до реки — ну, 2-3 метра разницы в высоте, десять шагов до уреза воды, за омутком — небольшой бурливый порожек. Постояли, понаслаждались им и овечьим солёным творогом (каймаком) с хлебом (очень вкусно и необычно), поехали дальше, дорога, вроде, делает небольшой подъём, и через пару километров ни с того, ни с сего выскакиваем к мосту высотой более 300 метров, а внизу кипит бешеный поток.
Мост через Тарский каньон
Отсюда и до Чёрного озера начинается любопытный район интенсивного развития горного и зимнего туризма: отели, альпийские посёлки, только что построенные. Но — ни подъемников, ни горнолыжных трасс. Это всё будет? Во всяком случае, места вполне подходящие.
Сегодня же гвоздём посещения этих мест является… нет, двумя гвоздями: баранина и белые грибы. Суп из белых грибов просто изумителен по своей композиции, можно купить и свежие, и сушёные белые, очень картинные. Что касается баранины… едал я её и на Кавказе, и в Казахстане, и в Средней Азии, и в Карпатах, и в Альпах, и в Израиле — приготовленную самыми разными способами и методами. Вкусное мясо, хорошее мясо. Но такого я просто нигде и никогда не видел, и не ел.
Называется «баранина под крышей», то есть под гнётом. Разделка какая-то дикая, нарублено сплеча, готовится просто, с картошкой крупной нарезки. Вот теперь, я знаю, что ел настоящую баранину и вовек её не позабуду.
К сожалению и несчастью, в Монтенегро везде заметно мусорно, и это не только из-за русских. Проблема не в том, чтобы собрать мусор, проблема в том, чтобы его не разбрасывать. И агитация тут не помогает. И ещё: в Монтенегро нет автомобильных навигаторов, напрочь.
Туризм vs рекреация. Прозаическое отступление
Эти два понятия мы часто путаем и не различаем, вопреки уже сложившейся европейской практике. Конечно, существует рекреационный туризм (например, познавательный), но именно поэтому и требуется понятийное различение двух видов деятельности. При этом, под рекреационной деятельностью в данном контексте понимается весь спектр ре-деятельностей (релаксация, реабилитация, ресторация и т.д.).
Котор, Дубровник, Будва, Кордова, Толедо, Севилья, Кадис, Таллинн — каждый из этих городов имеет две части: Старый город, отделённый от остального крепостной стеной, и новый город. В Риге такой стены нет, но границы Старого города очевидны. Нередко вход в Старый город платный, чтобы подчеркнуть контрастность этих двух частей.
Старый город — сугубо туристический объект: музеи, галереи, храмы, экскурсии, арт-туризм (концерты, живопись, театр, музыка), маленькие отели, сувенирная торговля и общепит как средство адаптации к старине и духу места.
Новый город — в основном рекреация: пляжи, развлечения, казино, спорт, апартмент-комплексы, пансионаты, мотели.
Преобладающей формой организации туризма является групповая (2 и более человек) с максимальным соблюдением однородности групп. Например, в морских круизах вся жизнь на борту рекреационна, и пассажиры вольны сами создавать свой круг общения, но туристические экскурсии формируются по принципу монотонности, например, языковой или этнической. В Лас-Вегасе рекреационная организация (азарт — одно из мощнейших рекреационных средств) совершенно произвольна, но туристические самолётные экскурсии сегрегированы лингвистическим образом. В рекреационной деятельности заметна ориентация на семейную организацию, разновозрастность, разнообразие интересов. Особенно это заметно в пляжной рекреации: молодёжь на берегу играет в спортивные игры, в воде предпочитает заплывать подальше, кататься на разных плавсредствах, заниматься дайвингом и мини-дайвингом; дети кувыркаются в прибое и копаются на берегу; пожилые читают или спят в шезлонгах, а в воде освежаются и бодрятся.
Различается даже питание — рекреационное и туристическое: рекреационное ориентировано прежде всего на безопасность и привычность еды, туристическое — на новизну местной кухни, рискованные пробы и экзотику, что, конечно, всегда дороже.
В одном и том же городе цены на туристические услуги, как правило, заметно выше, чем на рекреационные.
К сожалению, в нашей стране туризм и рекреация смешаны и неразличимы: города Золотого Кольца, Москва, Петербург являют собой пример такого смешения. Недавняя поездка на Байкал продемонстрировала такое же смешение, неуместное и порой даже оскорбительное (эстетический туризм по Кругобайкальской дороге смешан с выпивкой и жрачкой, Листвянка — это и рекреационный балаган, и лимнологический музей одновременно и в одном месте. И т.д.
Понятийное различие между туризмом и рекреаций подчеркивается и типологически:
Основные типы туризма:
— культурный
в т.ч. художественный
исторический
эстетический
театральный и зрелищный
музейный
ЖЗЛ
— природный
в т.ч. экологический
познавательный
эстетический
горный, спортивный, экстремальный
Основные типы рекреации:
-ноктюрн (уединённая, романтическая)
-дневная (шумная, многолюдная)
Всё это имеет не столько научный, сколько организационный, деятельностный, предпринимательский смысл.
Плавница
Удивительно и неожиданно тихое и поэтическое место в плавнях на севере Скадарского озера, ecoresort, как обозначено в поспекте, место полного и глубокого покоя, образец романтической рекреации.
Плавни, заросли, утки, лодки, тишина и полное безлюдье, хотя бы в первый час визита.
Плавница удивительно напоминает дельту Дуная
Тридцать лет тому назад мы проводили первое самостоятельное, негосударственное исследование по заказу Усть-Дунайского порта «Рекреационно-хозяйственная программа развития дельты Дуная и участие в ней Усть-Дунайского морского порта». Там много было придумано интересного и неожиданного, от чего у заказчика и у жителей, и у испанцев, которых мы привлекли к проекту в качестве возможных инвесторов, вызывало охи изумления и восторга, но вот до такого мы не додумались, к сожалению. А как хорошо вписался бы этот комплекс в плавни дельты Дуная!
IMHO, это лучшее место во всей Черногории.
Что представляет собой этот комплекс?
Две просторные парковки, башня, в которой размещены бар и кафе, огромный ресторан с открытыми верандами, над ним этаж медиа-встреч и выше — отель, рядом пришвартован плавучий ресторан, имеет причал для яхт, лодок и катеров. В комплекс входит также шикарный круглый бассейн с солнечными трибунами, укромные дорожки и тропки, стометровый канал с выходом на открытую гладь озера.
Несколько лет в канале, у моста жил гиппопотам («нильский конь», как его тут называют). Он помер от тоски по родине и любимой, оставленной им так безрассудно.
Вряд ли тот, кто всё это затеял и построил, опирался на сугубо коммерческие соображения. Он создал эту красоту для себя и других людей, для удовлетворения самых возвышенных потребностей, а не для выколачивания денег: скорей всего предприятие это убыточно либо еле-еле сводит концы с концами.
В разных ритмах Плавница-Вилково
по тихим каналам
течёт моя память,
опять время встало,
и вечность как пламя,
и снова живое —
до сказки, до чуда,
в великом покое
мечты ниоткуда…
расплескались отраженья
разморило ивы полднем,
несть ни горя, ни томленья,
ни волнений обиходных,
плавно плавни раздвигая,
память мне несёт забвенье,
жизнь течёт, поёт, играет,
дарит вздохи изумленья…
не умирает, не сможет погибнуть
тишь красоты, красота тишины,
и я никогда этот мир не покину,
и я растворюсь в эти дивные сны…
Экологический комплекс Плавница
Примечание
* Фото Г.А. Волковой, почти все.
Оригинал: http://7iskusstv.com/2017/Nomer1/Levintov1.php#*
