Ошибки
Две трудности встают перед тем, кто берется исследовать ошибки Гитлера. Первая — та, о которой мы говорили, когда начинали говорить о гитлеровских заблуждениях. Отрицание всего, о чем Гитлер думал, только потому, что так думал Гитлер, сродни отрицанию всего, что Гитлер делал, только потому, что это делал Гитлер. Подобное отрицание вполне понятно, но это вряд ли поможет беспристрастному анализу и выработке суждений.
Другая трудность заключается в господствующей сегодня тенденции по возможности приблизить историю к точным наукам. То есть отыскивать закономерности, прежде всего в экономическом и социальном развитии, преуменьшать роль политического элемента в истории, личного элемента в политике и, соответственно, личности, «великого человека» в истории. Гитлер в эту тенденцию, естественно, не вписывается, и ее приверженец сочтет недостойной для серьезного историка задачу выяснять, чтó один человек, целых пятнадцать лет действовавший в политике, сделал правильно, а чтó неправильно, и при этом еще исследовать его индивидуальные черты, да к тому же если это столь непривлекательная личность, как Гитлер. Уж слишком это старомодно!
Однако стоит заметить: как раз феномен Гитлера — как, впрочем, и феномен Ленина или Мао — доказывает, что современная историография находится на ложном пути. С той только разницей, что они оказали непосредственное влияние лишь на историю своих стран, тогда как Гитлер толкнул весь мир в совершенно новом направлении — разумеется, не в том, в каком он хотел; это и делает его случай таким сложным и таким интересным.
Для серьезного историка невозможно утверждать, будто без Гитлера история ХХ века была бы такой, какой она была. Конечно, нельзя со стопроцентной уверенностью сказать, что без Гитлера Вторая мировая война вовсе не началась бы; но совершенно очевидно, что без Гитлера она, если бы и началась, была бы совсем другой — вполне возможно, с другими альянсами, фронтами и результатами. Сегодняшний мир, нравится нам это или нет, — результат деятельности Гитлера. Без Гитлера не было бы разделения Германии и Европы. Без Гитлера американцы и русские не оказались бы в Берлине. Без Гитлера не было бы государства Израиль. Без Гитлера не было бы деколонизации — по крайней мере, такой быстрой и катастрофической; не было бы азиатского, арабского и африканского освобождения и не было бы такого понижения статуса Европы. Вернее сказать, всего этого не было бы без ошибок и поражения Гитлера. Потому что хотел он совсем другого.
Нужно очень долго вглядываться в даль истории — наверное, до Александра Македонского, — чтобы найти человека, за короткое время изменившего мир столь радикально и бесповоротно, как это сделал Гитлер. Но вот кого не найти во всей мировой истории, так это человека, который, подобно Гитлеру, приложил бы столько усилий, для того чтобы достичь результата прямо противоположного тому, которого он хотел достичь.
Гитлер хотел германского доминирования в Европе и германского господства над Россией — и это при сохранении европейских владений в Африке и большей части Азии с Океанией. Пирамида власти, в основании которой — старые европейские заморские колонии и новая немецкая колония Россия; средняя часть — подчиненные Германии европейские страны, сателлиты, формально независимые союзники; вершина — Германия. Эта гигантская властная структура, подчиненная Германии, должна была позднее (по мысли Гитлера) вступить в бой (и с немалыми шансами на успех) за мировое господство с Америкой и Японией.
А достиг Гитлер господства Америки в Западной Европе и России в Восточной; разделения Германии и распада всех европейских колониальных империй — возникновения мира с двумя полюсами власти, в котором бывшие европейские колонии внезапно стали наслаждаться независимостью и своего рода «свободой дураков», тогда как Европа оказалась в подчинении у двух сверхдержав. Причем Германии, потерявшей государственность, загнанной в подвал, понадобились десятилетия, чтобы, будучи оккупированной и разделенной, выбраться наверх и вернуться в качестве вынужденного союзника Америки и России в Европу, застывшую в точно такой же ситуации.
Другими словами, Гитлер ничего не добился, а только добил — правда, со всей чудовищной мощью. Едва ли найдется какой-нибудь другой «великий человек» в известной нам истории, которыйпромахнулся бы с такой внушающей удивление силой. Огромное влияние, которое он оказал на всю историю ХХ века, неоспоримо, как неоспоримо и то, что дважды, осенью 1938 года и летом 1940-го, он был в двух шагах от своей цели. Так что это вовсе не праздная игра, но серьезный исторический подход — выявление ошибок, в силу которых Гитлер дважды уже почти достигнутое превращал в свою противоположность, в безвозвратно утерянное. И вовсе не из нездорового любопытства стоит всмотреться в связи с этим в особенности характера Гитлера: ведь ошибки, которые он совершал, коренились в его собственных пороках и комплексах.
Частью они вырастали и из его заблуждений. По крайней мере, одна ошибка — наипервейшая, которая проявилась уже в 1933 году, — предопределила роковую зависимость политика Гитлера от «программатика» Гитлера.
Мы уже показали, что в гитлеровской теории мировой истории зафиксированы два совершенно разных процесса. С одной стороны, вечная борьба народов — белых народов, другие расы Гитлер в расчет не брал — за жизненное пространство, господство и подчинение, за мировое господство для одного-единственного народа в качестве победного приза; с другой стороны, совместная борьба всех белых народов против евреев. В соответствии с этим политик Гитлер с самого начала преследовал 172 две разные цели: с одной стороны, господство Германии над Европой; с другой стороны, «удаление» евреев, под чем понималось попросту их физическое уничтожение. Одна цель не совпадала с другой; оба намерения мешали друг другу.
В политике преследовать две цели одновременно — ошибка. Тем более если одна из целей так далека, что достигнуть ее можно только концентрацией всех сил и при немалой удаче. На попытке покорить Европу ломался до сих пор едва ли не каждый политик, ее предпринимавший, — Карл V и Филипп II, Людовик XIV и Наполеон. Впрочем, это вовсе не основание считать каждую новую попытку такого рода априори безнадежной; Германия в ХХ веке могла преуспеть в том, что не удалось Испании в XVI и Франции в XVII и XIX веках. Однако как раз это и было достаточным основанием не усугублять предсказуемое мощное сопротивление, непосредственно связанное с делом завоевания Европы, сопротивлением, никак с этим делом не связанным. Но тот, кто захотел завоевать Европу в середине ХХ века, не только не рассеял врагов в самой Европе, но прибавил к ним влиятельных врагов во всем мире (и в собственной стране). Это была ошибка, особенно если учесть, что эти враги прежде были лучшими друзьями. Это были евреи, из которых Гитлер сделал врагов Германии.
В данном случае совершенно не важно, как оценивать масштабы влияния евреев на политику самых разных стран. Гитлер, по-видимому, переоценивал силу и влияние еврейства — но и в этом случае у него было больше оснований заручиться поддержкой столь мощного союзника, а не толкать его во вражеский стан. Ведь до Гитлера еврейское влияние на политику во всем мире носило прогерманский характер, об этом много могли бы рассказать противники Германии в Первой мировой войне. В Америке евреи долго и успешно сопротивлялись вступлению США в войну на стороне Антанты. В России евреи сыграли решающую роль в революционизировании царской империи. Своим антисемитизмом Гитлер не просто без всякой нужды создал для Германии новых врагов: он создал врагов из друзей, он перенес груз, лежащий прежде на вражеской чаше весов, на немецкую чашу — а это двойная ошибка.
До сих пор недооценивается тот урон, который Гитлер с самого начала нанес себе своим антисемитизмом внутри самой Германии, хотя сперва антисемитизм проявлялся только в постоянных оскорблениях, диффамациях и дискриминации немецких евреев и еще не начал принимать своих окончательных кошмарных форм. Оскорбить — уже значит превратить друга во врага. А немецкие евреи в своей подавляющей массе — и до Гитлера, и трогательным образом в малой своей части после Гитлера, и несмотря на Гитлера — были влюблены в Германию.
Со времен эмансипации евреи стали хорошими патриотами во всех европейских странах. Но нигде этот еврейский патриотизм не принимал такие яркие, глубоко эмоциональные черты, как в Германии. Можно даже говорить о чем-то вроде романа между евреями и Германией, разыгравшемся за полстолетия до Гитлера (Йорг фон Утман в своей книге «О, мой двойник, о, бледный мой собрат!»76 сделал первую попытку исследования этого своеобразного немецко-еврейского сродства). Конечно, при этом евреи были любящей стороной; немцы польщенно и несколько свысока позволяли своим еврейским соотечественникам быть в них влюбленными, но по возможности этой настойчивости сторонились. Так или иначе, но еврейско-немецкий роман дал изумительные плоды в культурной области; стоит вспомнить об издателе Самуэле Фишере77 и его авторах или о режиссере Максе Рейнхардте78 и его артистах. Немалая заслуга немецких евреев в том, что в первой трети ХХ века Германия стала обгонять Францию и Англию не только в искусстве, но в науке и экономике.
Со всем этим в 1933 году было покончено. Гитлер постарался сделать все, чтобы у многих и многих немецких евреев оскорбленная любовь превратилась в жгучую ненависть; а кроме многих и многих немецких евреев Гитлер сделал своими врагами и тех немцев — к сожалению, немногих, но далеко не самых худших, — кто остался верен своим еврейским друзьям. Бóльшая часть тех, кто оказывал пассивное сопротивление, действовали так из-за людоедского антисемитизма нацистов. Насколько это тайное несоучастие меньшинства, никогда, заметим, не исчезавшего, ослабляло гитлеровский режим, разумеется, неизвестно. Понятно, что эмиграция всех, кто имел вес в немецкой литературе, мало заботила Гитлера. Репутационные издержки, которые несла гитлеровская Германия с самого своего начала, были слишком велики, чтобы эта потеря была для нее хоть сколько-нибудь значима. Гораздо весомее было кровопускание, которое гитлеровский антисемитизм учинил немецкой науке. Эмигрировали не только еврейские ученые во главе с Альбертом Эйнштейном. Все хоть сколько-нибудь значимые нееврейские ученые последовали за своими еврейскими коллегами или учителями79; а зарубежные ученые, которые раньше массово стремились в Германию, перестали сюда приезжать. До Гитлера мировой центр атомных исследований находился в Гёттингене; с 1933-го он, едва ли не полным составом, переместился в Америку. Небезосновательное и интересное предположение: без гитлеровского антисемитизма не Америка, а Германия первой получила бы атомную бомбу.
То, что Гитлер своим антисемитизмом с самого начала нанес непредсказуемый урон своему стремлению к власти, без сомнения, его первая серьезная ошибка — ошибка, которая недооценивается до сих пор.
76 Йорг фон Утманн (р. 1936) — немецкий юрист, дипломат и писатель. Работал послом в Израиле. Был постоянным представителем ФРГ в ООН. После публикации книги «О, мой двойник, о, бледный мой собрат. К патологии немецко-еврейских отношений» («Doppelgänger, du bleicher Geselle: Zur Pathologie des deutsch-jüdischen Verhältnisses») по требованию Израиля был вынужден оставить свой пост. В книге доказывается близость исторических судеб евреев и немцев. В частности, делается вывод о родственности немецкого и еврейского менталитетов на том основании, что и у евреев, и у немцев долгое время не было своего единого государства.
77 Самуэль Фишер (1859–1934) — немецкий издатель. В 1886 году основал действующее до сих пор издательство «S. Fischer Verlag». Фишер первым стал публиковать книги будущих нобелевских лауреатов Томаса Манна и Германа Гессе и немецких экспрессионистов.
78 Макс Рейнхардт (настоящее имя Максимилиан Гольдман, 1873–1943) — австрийский и немецкий режиссер. Великий реформатор театрального искусства наряду со Станиславским, Мейерхольдом и Гордоном Крэгом. Чуть ли не все известные немецкие артисты и режиссеры, многие из которых потом сделали карьеру в Голливуде, прошли через основанную Рейнхардтом театральную школу. Достаточно назвать только самую знаменитую его ученицу – Марлен Дитрих (1901–1992).
79 Не все. Среди оставшихся были, к примеру, Вернер Гейзенберг, лауреат Нобелевской премии 1933 года, КарлФридрих фон Вайцзеккер, Ханс Вильгельм Гейгер, Вальтер Боте (Нобелевская премия 1954 года), Курт Дибнер, Пауль Хартек. Именно они работали в проекте по созданию атомной бомбы («Урановый проект»).
