Камни, старательно отобранные, чтобы защищаться от собак из дома в долине, были тяжелы и не давали ускорить ход. Орест с Леандром двинулись в путь ранним утром. Они шагали, и Леандр, рассуждая о стратегии и тактике, так преисполнился пылом, что Орест понял: так он отвлекал их обоих от мыслей о Митре и старухе, о доме, который, что бы ни случилось, они, наверное, больше не увидят.
Приблизившись к месту, где их когда-то окружили собаки, Леандр с Орестом пошли еще осторожнее. Вскоре Леандр через каждые несколько шагов прикладывал палец к губам и знаками показывал, что нужно остановиться и прислушаться. Но доносились лишь прерывистая птичья трель и далекий рев волн, бившихся о скалы.
Достигнув дома, они увидели, что он необитаем, едва ли не в запустении. Замерли, глядя перед собой, а затем — по сторонам. Настороженно прошли по заросшей тропе к двери, Орест пытался услышать собак или коз, но — ничего. Дверь полусгнила и шатко закачалась на петлях, когда он ее толкнул.
Орест восстановил в памяти сцену: человек, его жена, псы, козы, общий дух сельской благости, которому он и его спутники вроде как угрожали. Задумался, чем здесь все закончилось, испугались ли тот человек с женой чего-то или же приняли неспешное осмысленное решение уйти.
Поскольку они предполагали, что на них нападут, что селянин спустит на них псов, как только заметит, и поскольку пришли они напряженные и чрезвычайно бдительные, пустота, которую Леандр с Орестом обнаружили, обернулась едва ли не разочарованием. На миг, перехватив взгляд Леандра, Орест почуял, что его спутник, ничего здесь не найдя, тоже огорчился.
Леандр поманил Ореста, дал понять, что им надо идти дальше. Сказал, что один мешок с камнями лучше бросить, но второй нести дальше — на случай, если на них по пути нападут какие-нибудь другие собаки.
Они двинулись к утреннему солнцу. Странно было вот что: никаких признаков жизни вокруг, вообще, если не считать лис в подлесках, кроликов и зайцев, бросавшихся в испуге наутек, треска сверчков и пения птиц. Дома, мимо которых они шли, либо были сожжены дотла, либо в руинах.
Орест не возразил бы, предложи Леандр вернуться в дом старухи, скажи он, что их странствие было полезной проверкой местности. Но Леандр, похоже, твердо вознамерился двигаться дальше.
— Безопаснее всего здесь лезть наверх, — сказал Леандр. — Вскоре, если будем держаться этих троп, с кем-нибудь столкнемся. В горах точно есть ручьи. Если беречь еду, какая у нас есть, еще на два-три дня хватит.
— Далеко ли до дворца? — спросил Орест.
— Трудно сказать. Но, я уверен, так идти лучше всего. Направление я понимаю по солнцу.
Орест кивнул. Он чувствовал, что время, которое они провели в доме у старухи, уже значило для Леандра мало что. Они там попросту были вместе. Сейчас он полностью сосредоточился на пути — и на том, чтобы путь этот оставался для них безопасным.
Они карабкались, а затем, найдя куропачьи яйца и дикие плоды, несколько часов отдыхали, после чего вновь пошли. Леандр время от времени поглядывал на небо, но часто казался неуверенным, куда держать путь. Ни одна тропа в горах не была прямой, и потому двигаться вперед в одном заданном направлении получалось с трудом.
Дворец — на равнине. Сколько бы ни взбирались и ни спускались они, до дворца все равно придется два или, может, даже три дня шагать по плоской безлюдной глухомани. Если им удастся найти жилое место, думал Орест, они смогут назваться и предложить некую награду любому, кто проводит до конца их дороги, — но их могут и вновь похитить.
Скалистый пейзаж сменился мягкими холмами, и Леандр, устроив ловушку, сумел поймать и убить кролика. У них с собой было чем развести огонь, и Леандру с некоторым трудом это удалось. И хотя оба проголодались, есть это мясо оказалось непросто, оно пригорело снаружи, а внутри осталось почти сырым.
Вновь подавшись в путь, они набрели на стадо овец и некоторое время стояли и слушали.
— Мы, возможно, гораздо ближе, чем нам казалось, — проговорил Леандр. — Или потратили целый день, двигаясь не в ту сторону. Придется идти вдоль долины.
Раз им попались овцы, Орест счел, что вскоре появится и деревня или поселение из нескольких домов, но пейзаж казался все более голым и безлюдным, свистел ветер, задувал в глаза песок.
— Мы приближаемся к морю? — спросил Орест.
— Не знаю, но по крайней мере мы в безопасности. Главное — быть начеку. За нами могут наблюдать, вот прямо сейчас.
Орест огляделся, осознавая, до чего они на виду и как легко при таких блеклых цветах и скупом свете кому угодно, даже целой ватаге людей, незримо следить и выжидать.
Им оставалось лишь идти дальше. Орест и не ждал от Леандра пояснения, что, как только дорога пойдет под горку, им придется найти укрытие, где ветер потише.
Когда ветер перестал свистеть, его сменил туман, явившийся поначалу вихрями и клубами. Солнце то прожигало дымку насквозь, и можно было всмотреться вдаль, но временами туман густел и обертывал их плотной пеленой, и тогда Оресту с Леандром приходилось держаться поближе друг к другу.
Пробираясь вперед, Орест бросил думать о голоде или жажде, бросил даже ощущать усталость. Он чувствовал тепло Леандрова плеча, когда клал на него руку, и силу его воли, и это ободряло Ореста.
Позднее, когда туман рассеялся, они увидели узкую гряду, которую поперек перерезал стремительный ручей. Они уселись на берегу, зачерпнули пригоршни воды, напились.
— Я знаю, где мы, — сказал Леандр. — В полудне пути тут есть деревня. Я здесь бывал разок, с дядьями и двоюродными. Охотились. Из той деревни родом семья моей матери. Если доберемся туда — мы вне угрозы. Там дом, где живут ее братья. Но придется осторожничать: по пути попадутся другие дома, и я не знаю, кто там живет.
Орест уловил, как крепнет в Леандре уверенность. Теперь он двигался быстро и, казалось, еще сильнее замкнулся в своем мире. Будто уже прибыл в точку назначения. Все дома, которые они миновали, стояли пустые, и даже когда поискали в них еду, ничего не нашли. Дома эти никто не рушил, но смотрелись они так, словно их бросили уже давно.
— Леандр, — проговорил Орест.
— Что?
— Разумно ли это — мне идти с тобой?
— А что? — Из-за моих отца или матери.
— Думаю, лучше всего не говорить, кто ты такой. Скажем, что ты просто один из похищенных ребят.
Орест понимал, что Леандр уже это успел обдумать.
Оказавшись у дома материной семьи, Леандр выкрикнул свое имя. Люди, постепенно выбираясь наружу, бежали к нему, обнимали, повторяли его имя, а одна женщина, расплакавшись, заявила, что у Леандра голос деда и она бы узнала его в любом случае.
Орест стоял в сторонке, пока его наконец не заметили. По имени не представили, но в дом пригласили почти так же тепло, как Леандра. Все новые и новые родственники устремлялись поприветствовать Леандра, и Орест видел, с каким достоинством тот держится.
За те день и ночь, что они провели в доме, семья почти не разговаривала с Орестом. Ему стало ясно, что Леандр наказал им не очень-то распространяться в присутствии его спутника.
Отправляясь в выделенную ему комнату, Орест предполагал, что Леандр к нему присоединится. Но тот не стал. Он вошел в комнату утром — разбудить Ореста и объявить ему, что они дождутся темноты и тогда пойдут: луна окрепла, и лучше им перемещаться при ее свете.
С ними пошли двое дядьев Леандра, довели до развилки. Когда Леандр с Орестом остались одни, Орест отважился спросить у Леандра, разузнал ли он, что происходило, пока их не было.
— Все плохо, — ответил Леандр.
— Где?
— У меня дома, — сказал Леандр. Дальше не пояснил. — Сначала необходимо идти ко мне домой, — произнес он наконец.
— Почему?
— Такой совет мне дали. На сей раз я скажу, кто ты такой.
— Моя мать еще жива? — спросил Орест.
— Да.
— Электра?
— Да.
— Во дворце?
— Да.
Некоторое время они не разговаривали. Леандр шел рядом, рука к руке, то ловя ладонь Ореста, то приобнимая его и замедляя шаг, пробираясь в ночи. Ореста это обнадеживало, однако он понимал, что, возможно, так Леандр дает ему понять, что пока-то они вместе, но скоро будут врозь, и то, что между ними происходило в доме у старухи, больше не повторится.
Надвинулся рассвет, и Орест приметил в Леандре легкость, когда тот увлеченно осматривался, замирал, чтобы разглядеть даже самую незначительную мелочь. Орест не желал разрушить чары, спросив Леандра, долго ли Оресту быть в их доме. Не обсуждали они, и что делать с родственниками Митра: обнаружив, что Леандр вернулся, они наверняка придут спрашивать о сыне.
Шли мимо узнаваемых домов. Псы лаяли им вслед, но Орест не ощущал опасности. Вскоре обнаружил, что прошел то место, где мог бы свернуть к дворцу, но молча двигался за Леандром к его дому.
Возле дома Леандр щелкнул пальцами и свистнул, и собака из принадлежавших его семье подошла поближе. Леандр пошептал ей, погладил по голове, и собака принялась тереться и вилять хвостом. Леандр опустился на колени и прижался лицом к морде пса. Со всей сворой по пятам они обошли дом с тыла.
Очевидно, что все были внутри, еще спали. Орест ждал, когда Леандр выкликнет имя отца, или матери, или деда, или сестры. Леандр же попробовал открыть двери, но все было заперто. Они молча уселись на крыльце, прислушиваясь, пока служанка, собравшаяся по воду, не открыла дверь и не увидела их. Перепугавшись, она выронила емкость и убежала внутрь, Леандр — за ней. Перехватив ее, он приложил ладонь ей ко рту и держал ее за запястье, объясняя вполголоса, кто он такой. Орест стоял рядом; Леандр говорил заполошной служанке, что не хочет будить семью вестями о своем прибытии. Нужны еда и питье, на столе, для него самого и для Ореста, как будто это обычное утро и он никогда никуда не девался.
Служанка, ставя на стол яйца, вяленое мясо, хлеб, сыр и оливки, похоже, тревожилась и сомневалась. Обнаружив кувшин и выйдя наружу за водой, она настороженно оглядывалась, а вернувшись, встала подальше от гостей.
Первой в комнату вошла мать Леандра. Завидев их, она закричала и побежала по коридору к спальням. Леандр двинулся за ней, и Орест услышал, как мать Леандра сзывает семью, поторапливает их, чтобы вставали скорее и собирались в комнату, которую можно запереть.
— Они вернулись, — вопила она. — Те люди вернулись.
