Люди с незапамятных времен имеют привычку — несколько вредную, спору нет, — потреблять алкогольные напитки. Конечно, корейцы тут никак не являются исключением. Однако последнее столетие стало для Кореи временем серьезных перемен: в стране появились западные алкогольные напитки, заметно потеснившие традиционные виды корейского алкоголя. Главную роль среди этих пришельцев с Запада играет триада: виски, вино, пиво. Эти алкогольные напитки впервые появились в Корее чуть более столетия назад, однако судьба их сложилась по-разному.
Начнем в порядке крепости, с виски — точнее, с тех западных напитков, которые в Корее называют янчжу (в буквальном переводе — «иностранное вино»). Любопытно, что у этого термина, вполне понятного любому корейцу, нет точного русского аналога.
С точки зрения корейцев, к янчжу относятся виски, бренди и коньяк, а также прочие крепкие цветные спиртные напитки западного происхождения, как импортные, так и произведенные в Корее по западным технологиям. Сочжу, самый распространенный вид корейской рисовой водки (обычно крепостью около 20 градусов), не принадлежит к этой группе, так как воспринимается как традиционный корейский напиток, а к янчжу относятся напитки иностранные, западные. Русскую водку тоже не относят к категории янчжу: во-первых, потому что она является прозрачной, но также и потому, что водка в Корее не воспринимается как традиционный напиток западной элиты. Китайские и японские крепкие напитки также не относятся к этой группе — и по тем же причинам.
Крепкие западные напитки появились в Корее в 1890-е гг. и довольно быстро завоевали популярность среди тех немногих корейцев, кто мог себе их позволить. При этом из всех видов янчжу в Корее особой любовью пользуется виски — более привычный россиянам коньяк в Корее известен, но не прижился.
Поначалу все виски, потребляемое в Корее, импортировалось, и цены на него были соответствующими. Их производство в Корее началось только в 1970-е гг., но и поныне успехи корейского продукта остаются скромными: богатые корейцы предпочитают пить импортный алкоголь, в то время как люди победнее и попроще остаются верны старому доброму сочжу.
Если верить корейской рекламе, виски и коньяк — это напитки, которые потребляют могущественные президенты компаний, люди в безупречных костюмах, вечерами сидящие у каминов своих роскошных особняков. Действительно, виски и бренди стоят в Корее немалых денег, и таможня, относя эти напитки к категории предметов престижного потребления, облагает их высокими пошлинами. Впрочем, в последние годы в рекламе виски стали появляться и роковые красавицы со следами порока на челе — хотя капитаны бизнеса там по-прежнему доминируют.
В 2002 году, когда популярность виски и его родственников в Южной Корее достигла пика, корейские компании импортировали янчжу на сумму $400 млн — почти полмиллиарда! Приблизительно две трети (67%) этой суммы были потрачены на закупки виски, по преимуществу настоящего, то есть шотландского. Реальный объем закупок еще выше, ведь из поездок за границу корейцы часто привозят виски в подарок родственникам и друзьям.
В 2002 году среднестатистический кореец потреблял 1,6 бутылки виски в год (для крепких напитков стандартом в статистике считается пол-литровая бутылка). Возможно, это не так много, но большинство янчжу, потребляемого в Корее, относится к самым дорогим маркам. Ян Гуд, председатель Шотландской ассоциации виски, сказал тогда: «Южная Корея <...> — это фантастический рынок, они там не пьют ничего меньше 12 лет выдержки!»
Однако после 2002 года и импорт, и покупки виски и прочих напитков категории янчжу стали быстро снижаться, так что к 2020 году потребление виски составило всего лишь 52% от рекордного уровня 2002 года. Считается, что главная причина кризиса — это рост популярности виноградных вин, а также нарастающее среди корейцев неприятие крепких алкогольных напитков как таковых.
Действительно, одним из феноменов последних двух десятилетий в Корее стал быстрый рост потребления виноградных вин.
О существовании виноградного вина в Корее узнали в XIII-XIV веках, то есть во времена походов Чингисхана и его наследников, когда многие западные или, точнее, средиземноморские новшества и привычки проникли в Китай, а оттуда добрались и до Кореи. Однако виноградные вина очень долго оставались в Корее редкой и малопопулярной экзотикой. Большинству корейцев вино казалось напитком либо кислым (если речь шла о сухом), либо приторным (если речь шла о сладком и даже о полусладком). Около XIV века попал в Корею и виноград. Называется он по-корейски пходо: это корейское произношение двух китайских иероглифов, которые в современном литературном китайском языке читаются как путао (포도/葡萄). Это слово, в свою очередь, является старой китайской транскрипцией слова *bādāwa, взятого из родственного персидскому бактрийского языка, на котором говорили на территории современной Средней Азии. Иначе говоря, уже само слово, обозначающее виноград в современном корейском языке, напоминает о западном, средиземноморско-ближневосточном происхождении и этого растения, и изготавливаемого из него напитка.
Впрочем, всерьез распространение винограда в стране началось только около 1900 года усилиями французских миссионеров. Сейчас большая часть производимого в Корее винограда (73%) относится к американскому сорту Campbell Early, который у меня, признаться, не вызывает особого восторга: эти крупные фиолетовые ягоды с толстой кожицей кажутся на вкус какими-то парфюмерными. Если же говорить о столовых сортах, то примерно с 2005 года в корейских магазинах преобладают бескосточковые сорта винограда, в основном импортные.
В конце XVIII века в Корею стал проникать католицизм. Католики, как известно, большое внимание уделяют обряду причастия, а для полноценного отправления этого обряда необходимо вино, причем вино виноградное. Поэтому католики, когда им представлялась такая возможность, в небольших количествах ввозили в Корею вино — в ритуально-религиозных целях.
В 1970-е гг. южнокорейское правительство решило поощрять местное производство виноградного вина. Причина этого решения по нынешним временам кажется весьма странной. Считалось, что для виноградников нужна плохая почва, то есть почва, которую нельзя использовать под выращивание риса — главной сельскохозяйственной культуры страны. Правительство полагало, что если удастся внедрить вино в обиход, то люди будут потреблять меньше алкогольных напитков на рисовой основе, результатом чего станет... экономия риса. Такая вот логика: считалось, что для того, чтобы люди не переводили рис на выпивку, надо способствовать выращиванию винограда и производству виноградных вин.
Действительно, в 1972 году в магазины поступили первые бутылки вина местного производства, а с конца семидесятых вина местной марки «Мачжуан» стали продаваться в Корее в сравнительно больших количествах. По моему мнению, хороших и даже сносных виноделов из корейцев не получилось. По-видимому, большинство самих корейцев думает так же. На корейском рынке вина импортные сейчас однозначно доминируют.
Впрочем, до конца восьмидесятых в Корее проводилась политика ограничения импорта, в первую очередь — импорта предметов роскоши, к каковым относилось и вино. До 1987 года вино облагалось немалой таможенной пошлиной, из-за чего поставки были исключительно редкими.
Перемены начались в девяностые годы. Большую роль в этом сыграли вестернизация молодежи, постоянно растущее влияние западной бытовой культуры, а также изменение гастрономических пристрастий корейцев, особенно молодых и образованных. Корейские маркетологи и специалисты по рекламе стараются представить вино как западный напиток, и эта стратегия работает: и Америку, и Запад в целом в Южной Корее любят давно и страстно, считая западный стиль жизни образцом для подражания. Вино в современной Южной Корее — это напиток корейских хипстеров, продвинутых и образованных молодых горожан. В 2008 году объемы продаж вина впервые в истории превысили объем продаж сочжу. Впрочем, речь идет об объемах в ценовом выражении: поскольку сочжу много дешевле вина, то и физический объем потребленного сочжу много больше. В 2019 году среднестатистический кореец выпил за год 1,1 литра вина. Это, конечно, куда меньше, чем в средиземноморских странах: в 2016 году среднестатистический француз потребил ни много ни мало 40 литров этого напитка. С другой стороны, это заметный рост по сравнению с недавними временами: в 2001 году на среднестатистического корейца приходилось 0,4 литра вина.
Как уже говорилось, корейцы пьют в основном вино импортное (85% потребления). По состоянию на 2016 год в пятерку ведущих поставщиков вина на корейский рынок (в физическом, а не ценовом выражении) входили Чили, Испания, Франция, США и Италия. Если говорить об объемах, то среди стран — поставщиков вина на корейский рынок давно и уверенно лидирует Чили, но если считать не литры, а доллары, то лидером является Франция: французские вина стоят куда дороже чилийских.
В отличие от вина — напитка продвинутой столичной молодежи и хипстеров — пиво в Корее стало напитком народным, хотя произошло это далеко не сразу.
Точно известно, когда именно корейцы впервые попробовали пиво: это случилось в 1884 году на банкете, где корейские и американские дипломаты отмечали подписание первого официального договора между двумя странами. Сохранившиеся изображения ясно показывают, что на праздничном столе тогда стояли и бутылки с пивом.
Широкое распространение пива началось в 1890-е гг., когда японские торговцы начали ввозить в Корею японские сорта бутылочного пива. Первым в Корее стал продаваться товар известной японской марки «Саппоро». Как и Корея, в старые времена Япония пива не знала, но к 1890-м гг. японцы уже вовсю пили этот западный напиток. Производство пива «Саппоро» в Японии началось в 1877 году. Два других известных японских сорта, «Кирин» и «Асахи», появились в Корее немного позже, в самом начале XX века.
Следует отметить, что корейское название пива, мэкчу, имеет японское происхождение, хотя и состоит оно из двух китайских иероглифов (сами китайцы для обозначения пива используют другие иероглифы). Означает это название «ячменное вино» (맥주/麥酒). Когда-то в Японии использовались те же два иероглифа, но сейчас там предпочитают именовать пиво на западный лад — биру.
Первый пивоваренный завод в Сеуле начал работать в 1908 году. Принадлежал он владельцам марки «Кирин». Первоначально большинство потребителей пива составляли местные японцы, но со временем у пива появились и корейские почитатели.
Поворотным моментом в истории корейского пива стал 1933 год. В августе и декабре того года в Сеуле открылись сразу два больших пивоваренных завода. Как легко догадаться, оба принадлежали японским компаниям. В августе начал работу завод фирмы «Саппоро», а в декабре — завод фирмы «Кирин». На протяжении последующих девяти десятилетий история корейского пива была историей конкуренции этих двух предприятий, которые меняли названия и владельцев, создавали филиалы, разрабатывали новые технологии и вели ожесточенную конкурентную борьбу за потребителя.
После освобождения страны оба завода были конфискованы корейским правительством и затем приватизированы. Пивоваренный завод «Кирин» стал компанией «Тонъян», производящей пиво OB (Oriental Brewery), в то время как его конкурент стал выпускать пиво Crown. Впоследствии обе компании неоднократно меняли владельцев. На настоящий момент потомком «Кирин» является компания OB (Oriental Brewery) — она принадлежит бельгийскому пивному гиганту Anheuser-Busch InBev и производит пиво под марками OB и Cass. Потомком корейского филиала «Саппоро» является компания Hite Brewery, в начале девяностых сменившая имя с Crown на Hite.
Первые годы независимости были трудным временем для всех, в том числе и для пивоваров. Сейчас сложно в это поверить, но основной причиной того, что две главные пивоваренные компании в конце сороковых использовали только 20% своих производственных мощностей, была элементарная нехватка бутылок, так как в стране их не могли производить в нужных количествах.
В 1954 году в Корее было выпущено 13,5 млн стандартных пол-литровых бутылок пива. Если учесть, что импорта тогда было очень мало, то получается, что среднестатистический кореец в те времена потреблял всего лишь около четверти литра пива в год (!). Стоит отметить, что большинство ингредиентов для производства пива до начала 1970-х гг. приходилось ввозить из-за границы, что немало удорожало готовый продукт.
Рост потребления пива начался в конце 1970-х гг., вслед за урбанизацией и увеличением доходов корейцев. Любопытно, что в семидесятые и восьмидесятые годы пиво играло в корейской культуре примерно такую же роль, какую в последние пару десятилетий в ней играет вино, — то есть воспринималось как утонченный напиток продвинутых горожан (хипстерами корейскую городскую молодежь семидесятых назвать все-таки сложно). Вчерашние крестьяне, ставшие горожанами на волне урбанизации, все чаще считали, что в их положении полагается пить именно пиво, а не сочжу, макколи и иные «плебейские» алкогольные напитки. В это время по всей стране начали появляться пивные залы, которые в Корее на немецкий манер именуют хофф, и потребление пива стало быстро расти.
Впрочем, примерно до 2010 года качественное крафтовое пиво, равно как и темное пиво, найти в Корее было не так-то просто. На корейском рынке тогда доминировали светлые сорта бутылочного или баночного пива. Ситуация несколько изменилась после 2010 года, когда стали появляться малые пивоварни и резко, в разы, вырос импорт пива. В последнее десятилетие обычным в Корее стало и крафтовое пиво, и экзотические сорта этого напитка (включая, кстати, и знакомую читателям «Балтику»).
В 2010 году среднестатистический кореец в среднем выпил 40,8 литра пива, а в 2018-м — уже 53,6 литра. Это в 200 раз больше, чем в послевоенном 1954 году. Однако если считать не литры пива, а количество алкоголя, в нем содержащегося, то наблюдается даже небольшое снижение в потреблении пивного этилового спирта — корейцы переходят на более легкие сорта.
Особенностью корейских питейных традиций в восьмидесятые и девяностые была популярность так называемого пхоктханчжу, то есть, в несколько вольном переводе, «бомбического напитка». По легенде, его выдумал где-то в 1980 году офицер полиции, который хотел, чтоб надоевшие ему служебные попойки кончались побыстрее — просто в силу того, что все участники мероприятия дошли до максимально возможной кондиции. Идея была проста — в стандартный пивной стакан (225 мл) добавлялось содержимое одного или иногда двух стандартных стаканов для виски (50 мл). Эту смесь полагалось выпить, и, как показал опыт, с ног она сбивала мгновенно. Впрочем, в наши дни пхоктханчжу постепенно выходит из употребления — алкогольная культура в Корее меняется.
Главные перемены связаны с тем, что в целом потребление алкогольных напитков — как «заморских», так и своих, исконных — в Корее в последние годы медленно, но неуклонно сокращается. Потребление алкоголя за 40 лет снизилось в полтора с лишним раза — с 14,8 литра на человека в 1980 году до 8,9 литра в 2016 году.
Причин тут несколько. Во-первых, постепенно уходит в прошлое традиция регулярных (пару раз в неделю!) алкогольных посиделок после работы — традиция, следование которой многие десятилетия было практически обязательным. Во-вторых, в Корее в последние 15–20 лет наблюдается повальное увлечение здоровым образом жизни, который корейцы по непонятным причинам именуют wellbeing (это слово в английском имеет совсем другое значение — «материальное процветание», а вот в корейском его используют как синоним словосочетания «здоровый образ жизни»). Корейцы пьют и реже, и меньше, чем несколько десятилетий назад, и вдобавок начинают предпочитать менее крепкие напитки.
Та же тенденция наблюдается и во всем мире, и не исключено, что лет через пятьсот люди вовсе откажутся от потребления алкоголя. Но пока до этого еще очень далеко, в том числе и в Корее.
