Роман-сказка для «продвинутой» молодёжи и несерьёзных взрослых
Все события и действующие лица
вымышлены. Совпадения случайны.
Автор романа с глубоким уважением
относится к представителям всех
национальностей, а посему просит
читателей воздержаться от
обвинения его в отсутствии
политкорректности.
ЧАСТЬ 1
Жили-были без прописки
Статья 1. Особый отдельный (тридевятый)
округ города Москвы – есть административно-
территориальное образование, на котором
разрешено применение новейших (магических)
технологий, не противоречащих основному
Закону – Конституции РФ и другим подзаконным
актам.
«Положение об административном делении
Новомосковья»
Глава 1
Портал открывается
Кананыкин был явно встревожен. Заместитель начальника Управления «Мосдорстрой» Дормидонт Ерофеев неторопливо сел в кабину японского внедорожника и нажал кнопку стартера. Двигатель послушно завёлся и забормотал свою извечную дорожную песню.
Автомобиль, плавно тронувшись с места и шелестя о нагретый асфальт широкими шинами, стал прорываться сквозь дорожные пробки за город. Должность заместителя начальника Управления Ерофеев занял недавно. До этого он полтора десятка лет отпахал на трассе – сначала в качестве ученика, потом сдал экзамен на права, и бригадир посадил его за руль катка. Это было первое в его карьере повышение. Потом была служба в армии, точнее, в строительном батальоне, где он приобрёл пару-тройку строительных специальностей и отличную характеристику, очень пригодившуюся для поступления в институт. Окончив вуз, он вновь вернулся на трассу, но уже в должности дорожного мастера. Ему нравилась его работа, и Дормидонт с нескрываемым удовольствием вспоминал проведённые на строительстве трассы свои молодые годы. Хотя удовольствий было мало: снег, дождь, непролазная грязь, пронизывающий ветер и иссушающая жара – вот вечные спутники дорожных рабочих, но он был молод, дерзок, амбициозен, и после двух лет службы в стройбате такие мелочи, как непогода или очередной аврал его уже не пугали.
Рабочие уважали его, что не грел свой начальственный зад в хорошо протопленном вагончике, а, невзирая на погоду и время суток, как проклятый мотался по трассе, выбивая недостающие материалы и улаживая периодически возникающие между местными жителями и дорожными рабочими конфликты. Поэтому, когда ему утром доложили, что на 157-ом километре служилось что-то необычное (что именно, дорожный мастер по телефону так разъяснить и не смог), Ерофеев не стал перепоручать это дело подчинённым, а предпочёл разобраться на месте лично.
Он уже подъезжал к оборудованной на 157-ом километре временной стоянке, когда навстречу выбежал Касьян Кананыкин – дорожный мастер, под началом которого Ерофеев начинал свою трудовую биографию.
«Это плохо! – отметил про себя Ерофеев. – Касьян – мужик серьёзный, всю жизнь на трассе провёл, и по мелочам паниковать не будет. Значит, действительно случилось что-то необычное».
– Ты мне сразу скажи: люди живы? – спросил Ерофеев, как только вышел из внедорожника.
– Люди живы! – выдохнул Кананыкин, пожимая начальственную ладонь. – Все живы и здоровы!
От Касьяна пахло машинным маслом, гудроном и солнцем. Дормидонт с удовольствием втянул ноздрями знакомый запах и морщины на его выпуклом лбу разгладились. Это был запах его юности.
«Везёт же человеку! – по-хорошему позавидовал он мастеру. – Каждый день дышит настоящим, а не кондиционированным воздухом…»
Что ещё есть хорошего в жизни дорожного мастера, Ерофеев додумать не успел, так как Кананыкин сделал удивлённое лицо и поманил его к себе ладошкой.
– Слышь, Николаевич, – обратился он к своему бывшему ученику без излишних реверансов, – церквушка там… на трассе.
– Какая такая церквушка? – не понял Ерофеев и на всякий случай ещё раз втянул носом воздух.
– Да не пью я, Николаевич! Давно не пью! Ты же знаешь! – обиделся мастер, раскусив ухищрение начальника. – И с ума ещё на старости лет не сошёл, а только что хочешь со мной делай, но церквушка за поворотом натурально нарисовалась.
Ерофеев посмотрел сначала на Кананыкина, потом на поворот, за которым, по утверждению мастера, находилось неучтённое проектом строение, и махнул рукой.
– Ладно пошли, посмотрим, – скомандовал он растерявшемуся Касьяну.
– Может, и не церковь это вовсе, а какая-нибудь сторожка, – рассуждал вслух Ерофеев. – Хотя какая здесь может быть сторожка? Тут и нормального леса-то нет! Вы же практически по целине идёте, – обратился он к мастеру.
– Ну да, можно сказать, что по целине, – поддакнул Касьян. – Посадки одни, да перелески редкие.
– Я же помню, что по плану нет никаких жилых и нежилых строений, – продолжал рассуждать вслух Ерофеев. – До ближайшего посёлка километров тридцать будет. Так ведь? – повернулся он к мастеру.
– Так! – поддакнул Касьян, но почему-то остановился.
– Судя по твоему поведению, ты мне не всё доложил, – после короткой паузы сделал заключение Ерофеев. – Не всё?
– Не всё, – упавшим голосом доложил Кананыкин. – Похоже, что церквушка, то бишь строение это, обитаемо. Старуху в нём я вчера видел, то ли живёт она в этой халупе, то ли охраняет её.
– Какая ещё старуха? – недовольным тоном произнёс зам. начальника Управления и откровенно поморщился. Дело приобретало нежелательный оборот. «Видимо, при планировании допустили ошибку, и если выяснится, что на пути строящейся трассы стоит жилое строение, то хлопот не избежать, – с горечью отметил про себя Дормидонт. – И не дай бог, если старуха ещё упираться будет, то тогда отселение только по решению суда, а это потерянное время!»
– Натуральная старуха, – разъяснил Кананыкин и потёр ладонью свою прокалённую ветрами и солнцем шею. – На вид ей двести лет в обед, и страшная… ну, как моя жизнь!
– Ты с ней говорил?
– Говорил, да толку мало. Она начальство требует, вот я Вам и позвонил.
Тем временем они миновали поворот, и Ерофеев увидел потемневший от времени бревенчатый дом с небольшой круглой башенкой.
«Видимо, из-за этой башенки Касьян и принял домишко за церковь, – решил Ерофеев и решительно направился к женщине, стоящей рядом с домом.
– Странный какой-то домишко, – бормотал ему в спину не поспевающий за ним Кананыкин. – На сваях дом-то стоит. Странно это. Обычно сваи в болотистой местности бьют, или на вечной мерзлоте, но только не в нашей полосе. Да и чего их бить-то? У нас ведь суглинок да песок – почва сухая, дом и без свай свой век простоит!
– Здравствуйте! – бодрым начальственным тоном произнёс Ерофеев, когда они подошли к женщине. – Вы хотели видеть начальника, так вот я перед вами!
Женщина подняла голову, и Ерофеев увидел, что перед ним никакая не старуха, а довольно симпатичная черноволосая женщина примерно тридцати лет. У незнакомки были правильные черты лица и глаза цвета молодой травы. Ерофеев вопросительно посмотрел на мастера, но, судя по отвисшей у Касьяна челюсти, для него появление зеленоглазой красавицы тоже стало сюрпризом.
«У беды глаза зелёные», – мелькнула в голове Ерофеева строчка из некогда популярной песни, и на душе почему-то стало тоскливо. – Ох, не к добру это всё! – подумал зам.начальника Управления и услышал слева от себя странный звук. Дормидонт скосил глаза и понял, что это Кананыкин от удивления до неприличия громко икнул. Касьян с виноватым видом посмотрел на начальника и икнул ещё раз.
– Здравствуйте, гости дорогие! – нараспев произнесла незнакомка. – Заждалась я вас. Заходите в дом, а то в печи с утра пироги стынут!
Голос у зеленоглазой незнакомки был приятный, и говорила она для здешних мест необычно – растягивая гласные звуки. В ответ на приглашение Кананыкин ещё раз икнул.
– Уйди, Икотка! – насупила брови женщина и махнула перед лицом мастера ладонью. – Уйди, негодник, не твой сегодня день!
То ли от неожиданности, то ли необычная обстановка так подействовала на мастера, но только Касьян после этого глубоко вздохнул и икать перестал.
– Простите, но Вы, видимо, нас не за тех приняли, – попытался внести ясность Ерофеев. – Понимаете ли, женщина…
– Василиса, – мягко перебила его незнакомка. – Меня Василисой зовут.
– Очень приятно, Василиса э-э…
– Зовите просто Василисой, без отчества.
– Понимаете, Василиса, мы здесь скоростное шоссе прокладываем, а ваш домик, простите, мешает прокладке трассы, так как стоит он прямо у нас на пути. Вот мы и пришли к Вам, так сказать, в качестве делегатов от «Мосдорстроя», чтобы решить эту деликатную проблему. Я – заместитель начальника Управления Ерофеев, а это мой коллега, дорожный мастер Кананыкин.
– Очень хорошо, что пришли. Пожалуйте в дом, за накрытым столом всё и обсудим,– пропела Василиса.
– Спасибо, конечно, но мы спешим, сами понимаете – сроки! Нам бы с Вами договориться хотя бы для начала в общих чертах, – попытался возразить Ерофеев, но хозяйка злосчастного дома его тут же урезонила:
– Не гоже серьёзные дела на пороге решать, – сдвинув брови, произнесла красавица. – Ну, а коль вы моим хлебом-солью брезгуете, то и вовсе разговора не будет!
Ерофеев тяжело вздохнул, переглянулся с мастером и решительно ступил на потемневшие от времени и дождей половицы крыльца. Вопреки его ожиданиям, половицы под тяжестью его тела не прогнулись и даже не скрипнули. «Умели же раньше строить!» – с восхищением отметил про себя Дормидонт и перешагнул порог дома.
Внутри дом казался больше, чем снаружи. В доме была одна комната, но просторная, и убранная в старинном русском стиле. Русская печка чисто побелена и расписана орнаментом в виде цветов и сказочных птиц, деревянные полы выскоблены добела и покрыты разноцветными домоткаными дорожками, а вдоль стен на тонкой нити висели пучки каких-то трав, отчего по всей горнице распространялся приятный пряный запах.
Посреди комнаты стоял деревянный стол, за которым могла уместиться вся бухгалтерия «Мосдорстроя» вместе с главбухом, а вдоль стола с двух сторон стояли тяжёлые дубовые лавки. Но самое большое удивление у Ерофеева вызвала висящая под самым потолком керосиновая лампа со стеклянным абажуром. Точно такую же лампу Дормидонт видел у своей бабушки Аграфены, когда мать в детстве возила его в забытую богом и властями деревеньку под Смоленском. В отличие от бабушкиной подслеповатой лампы, эта лучилась молочно-белым светом, который заливал всю горницу, но глаза при этом не резал. Дормидонт вспомнил, что никаких электрических сетей к дому не велось.
«Генератор у неё, что ли?» – подумал он, но тут же отверг эту мысль, так как звука работающего движка слышно не было.
– Прошу к столу! – пропела Василиса и сама усадила Ерофеева от себя по правую руку, а Кананыкина по левую. – Вот, извольте, расстегайчики, с пылу, с жару, – и женщина сняла расшитое красными петухами полотенце с блюда, на котором томились румяные расстегаи. – Вот кулебяка, а тут в кувшинчике квасок. Знатный квасок, сама ставила, – напевно продолжала Василиса, напирая на Дормидонта грудью. – А может, гости желают медовухи отведать? Так я мигом из чуланчика достану.
– Не извольте беспокоиться, – воспротивился Дормидонт, – но мы в рабочее время спиртное не употребляем.
– И то верно! – легко согласилась хозяйка. – Нам всем сейчас голова трезвая нужна, – и взглядом обласкала Кананыкина, который изголодавшись по домашней стряпне, сидел с набитым ртом и в ответ на все предложения только мычал и кивал головой.
Ерофеев попытался вернуть разговор в деловое русло, поэтому начальственным баском предложил Василисе согласовать сумму компенсации за её дом. – Мы можем также перенести ваш домик в то место, куда вы укажете, – озвучил второй вариант Ерофеев. – Разумеется, всё за счёт «Мосдорстроя», качество я гарантирую!
– Деньги мне не нужны, – не задумываясь, пропела Василиса. – А домишко свой я сама передвинуть могу, хоть завтра! Только и от вас, гости дорогие, услуга потребуется.
– Говорите, я всё сделаю, что в моих силах, – радостно произнёс представитель «Мосдорстроя». – А коли моих полномочий не хватит, то мы министерство подключим.
«Кажется, дельце сегодня выгорит, – отметил про себя Касьян, делая большой глоток ядрёного кваса. – А не соврала хозяйка, квасок действительно хорош!»
– К чему занятых людей беспокоить? – удивилась Василиса. – Просьба моя пустяшная, вам, Дормидонт Николаевич, по плечу.
«Откуда она знает, как меня зовут? – похолодел чиновник. – Я ведь ей только свою фамилию называл. Впрочем, по всему видно, что она готовилась к встрече и, вероятно, кто такие мы с Касьяном, разузнала заранее».
– Значит, так, – пропела Василиса, – предлагаю окончательный вариант: я убираю с трассы свой домик, а вы мне за это организуете переход.
– Переход регулируемый или нет? Светофор ставить будем? – подал, наконец, голос Кананыкин.
– Мы сами его регулировать будем, – улыбнулась Василиса.
– Кто это «мы»? – машинально уточнил Ерофеев.
– Когда переход начнёт работать, то в здешних местах народу прибавится, – невозмутимо парировала зеленоглазая бестия. – Ну, так как, по рукам?
«Понятно! Видимо, решила придорожное кафе открыть, вот ей переход и понадобился, – решил про себя Ерофеев. – Толково!»
– По рукам! – опять встрял Касьян, которым после расстегаев и двух кружек кваса овладело благодушное настроение.
– Тогда давайте договор подпишем, – и женщина достала из-под стола сафьяновую папку с заготовленным текстом договора. – Остаётся только вписать ваше имя и отчество и поставить подпись на двух экземплярах.
– А кто договор заверит? – не скрывая иронии, произнёс чиновник. Он никак не мог принять происходящее всерьёз. – Домовой своей печатью?
– При чём здесь Домовой? – удивилась женщина. – Нет, Домовой, конечно, специалист неплохой, но не в вопросах юриспруденции, а в основном по проблемам ЖКХ, а для проработки договора у нас штатный юрист имеется – Филин.
– Странная фамилия, – пробормотал Дормидонт.
– Да уж какая есть, – вздохнула Василиса. – Филин! Ну, где ты там, крючкотворная твоя душа!
В этот момент в горницу вошёл пожилой мужчина с выпуклыми глазами и крючковатым носом.
«Действительно чем-то похож на филина», – улыбнулся Ерофеев.
Тем временем юрист смахнул со своего плеча невесть откуда взявшееся птичье перо и заговорил деловым тоном:
– У договаривающихся сторон есть претензии к тексту договора?
– У меня нет, – заверил юриста Ерофеев.
– Всё честь по чести, – согласилась Василиса.
– Тогда прошу поставить свои подписи на двух экземплярах договора, здесь и здесь.
Ерофеев и Василиса поочерёдно подписали бумаги. После чего Филин один экземпляр договора забрал себе, а второй вручил Ерофееву.
– Не потеряйте, – назидательным тоном проворковал юрист. – В случае судебного разбирательства подлинник договора желательно иметь при себе.
– Не знаю, как вы, а я лично судиться не собираюсь, – сообщил Дормидонт. – Мне только и нужно, чтобы вы дом передвинули.
– Ну, за этим дело не станет! – заверила присутствующих Василиса. – Пошли во двор, буду выполнять свою часть договорённости.
– Как? Прямо сейчас? – опешил чиновник.
– А чего время тянуть? Договор дороже денег!
– Начинаем! – торжественным тоном произнесла Василиса, когда гости оказались снаружи дома, после чего сунула пальцы в рот и залихватски свистнула. – А ну, пошла-пошла! – закричала Василиса, стоя лицом к дому.
– Кому говорю, домой пошла! – и женщина трижды топнула ногой.
То, что произошло после этого, повергло Ерофеева и давно непьющего Кананыкина в шок. Дом задрожал, зашатался, заскрипел, и на глазах у всех втянул в себя одну из свай, потом другую, третью, а когда осталось две сваи, то Дормидонт с ужасом увидел, что это и не сваи вовсе, а две огромных куриных ноги. Дом неуверенно сделал первый шаг, потом второй, и, покачиваясь, направился в сторону перелеска.
– К бабушке пошёл, точнее, пошла, – как ни в чём не бывало пояснила Василиса.
– К какой бабушке? – машинально спросил окончательно сбитый с толку чиновник.
– К Яге, к кому же ещё! Да её ваш коллега вчера возле избушки видел, – и она кивнула в сторону застывшего в нелепой позе Кананыкина.
– А Вы, значит, её внучка? Простите, вопрос дурацкий…
– Не стесняйтесь, спрашивайте, – нормальным голосом произнесла Василиса, и Дормидонт отметил, что былой напевности в её голосе уже нет, и гласные она не растягивает, а говорит, как типичная москвичка. – Да нет, мы с Ягой не родственники.
– Если Вы не внучка, то кто же Вы?
– Специалист по ведению переговоров, – гордо произнесла зеленоглазая красавица. – Меня всегда приглашают, когда вопрос щекотливый, как например, сегодня.
– А что же сегодня такого щекотливого в наших с вами переговорах было? Всего лишь организация какого-то дорожного перехода.
– Не скажите! Открытие портала между мирами – это всегда событие исторического масштаба.
– Портала? Я что, какой-то портал открыл?
– Вы, Дормидонт Николаевич! И никто, кроме Вас, этого сделать не смог бы, только Вы.
– Но я ничего не сделал!
– Как ничего не сделали? Договор подписывали?
– Подписывал.
– Этого достаточно.
– Но почему именно я?
– А почему к замку из сотни ключей подходит только один?
– Не понимаю! Ничего не понимаю! Да закрой ты рот, Кананыкин!
– А тут и понимать нечего. Вам сегодня исполнилось сорок лет и три года, подпись под договором Вы поставили собственноручно, по доброй воле и в здравом рассудке – все условия соблюдены! Вот замок, то есть портал, и открылся.
– И чьи же это условия?
– Этого никто не знает, но мы их выполнили, так что добро пожаловать в сказку! А уж какая она будет – добрая или страшная, то это от вас, от людей, во многом зависит.
В это время у Президента Российской Федерации, который с рабочим визитом находился в городе-герое Волгограде, неожиданно заболело сердце. Невидимая рука сжала пульсирующую плоть, и сердце, пытаясь вырваться из смертельных объятий, сошло с ритма и затрепыхалось. Президенту было очень больно, но он сжал зубы и продолжал улыбаться.
«Неужели инфаркт?» – с тоской подумал Гарант Конституции.
Президент ошибался. Это дала знать о себе новая реальность, о наступлении которой он ещё ничего не знал.
Глава 2
Как всё начиналось
Экстренное совместное заседание правительств Москвы и Московской области проходило в закрытом режиме. На заседании присутствовали только члены правительств, приглашённые эксперты, представители МЧС, Московского военного округа, а также представитель Президента РФ. Председательствовал на совещании недавно избранный мэр города Виктор Солянин. Мэр сразу задал деловой тон совещанию и попросил выступающих высказываться кратко и по существу.
Первым на трибуну вышел генерал МЧС Носков. Солянин главного МЧСника Москвы не любил, так как считал его человеком недалёким, пришедшим на высокий пост только в результате удачной женитьбы. Генералом Носков стал лишь после того, как министр Шойгу возглавил другое ведомство. До этого момента полковника Носкова руководство держало в «чёрном теле», и ни о каком повышении не могло идти речи.
Генерал встал за трибуну, обтёр шею носовым платком и кратко, как велел мэр, доложил:
– На аномальной территории жертв и разрушений нет!
По залу прошелестел и стих ропот. Об этом факте было известно всем, но Носков отличался полным отсутствием чувства юмора, и не понимал, почему над ним потешаются.
– Уже хорошо! – то ли в шутку, то ли всерьёз откликнулся мэр. – Продолжайте, генерал!
– Нарушений электроснабжения и разрывов газопроводов не выявлено. Транспортные пути, как автомобильные, так и железнодорожные на исследуемом участке местности не нарушены.
– Да вы нас просто радуете, генерал! – вновь подал голос мэр. – Вы лучше скажите, что необычного обнаружено при исследовании аномальной зоны.
По залу прокатился смешок.
– Ничего не обнаружено! – чётко доложил докладчик. – Пожаров и случаев наводнения не зафиксировано, уровень радиации в норме.
Присутствующие в зале рассмеялись, но быстро утихли. Мэр побагровел и скрипнул зубами:
– Генерал! О каких случаях наводнения Вы говорите? В этом районе нет даже плохонькой речушки!
– Поэтому и говорю, что случаев подтопления жилой зоны не зафиксировано, – упрямо гнул свою линию Носков.
– А жилые строения в зоне аномалии разве имеются? – подал голос министр архитектуры и строительства.
– Нет, не имеются, – чётко доложил генерал.
– Поэтому случаев пожаров и не зафиксировано, – иронично закончил мэр.
В зале все, кроме Носкова, откровенно рассмеялись.
– Садитесь генерал! – распорядился мэр. – Будем считать, что ваш отчёт мы приняли к сведенью.
Вторым на трибуну поднялся член-корреспондент академии наук Аркадий Селезнёв. Селезнёв долгое время специализировался на изучении аномальных явлений, поэтому его доклад все присутствующие слушали с особым вниманием.
– Мы провели комплексное изучение «объекта» – я имею в виду территорию местности с ярко выраженными аномальными свойствами, – уверенно, хорошо поставленным голосом начал учёный. Было заметно, что он привык к скепсису коллег и не боялся «острых» вопросов.
– Наши научные изыскания стали возможны лишь потому, что нынешние обитатели «объекта» расположены к нам дружелюбно, и никаких препятствий во время проведения научных тестов нам не чинили. Хотя, надо сказать, что внутрь «объекта», то есть зоны, были допущены не все исследователи. Критерии допуска людей в аномальную зону так и остались неизвестны. В результате проведённых нами исследований могу доложить следующие факты.
Первое. По основным параметрам – температура, влажность, атмосферное давление, уровень радиации – зона ничем не отличается от обычных территорий, расположенных в Подмосковье. Факторов, отрицательно воздействующих на здоровье и самочувствие людей, в ходе исследований не выявлено.
Второе. Аномальная зона не имеет свободного доступа. Решение пропустить внутрь «объекта» или оставить посетителя снаружи невидимого периметра принимают лица, населяющие зону. Как я уже говорил, критерии отбора нам неизвестны.
Третье. Аномальная зона, как куполом, накрыта защитным полем. Физическая природа этого поля нам также неизвестна, так как никакими приборами его параметры не фиксируются, но фото и аэросъёмку аномальной территории произвести невозможно, что говорит в пользу существования защитного поля.
Четвёртое. Находясь внутри «объекта», нам удалось зафиксировать нарушение течения времени. Время внутри аномальной зоны течёт по другим, неизвестным нам законам.
– Уточните, – перебил докладчика мэр. – Внутри зоны время ускоряется или замедляет свой ход?
– Ни то и ни другое! – не моргнув глазом, ответил Селезнев. – Я уже сказал, что внутри зоны время подчиняется другим законам.
– Вы можете пояснить нам это явление? – настаивал мэр.
– Возможно, – после короткой паузы продолжил докладчик. – Но только после того, как научный мир придёт к единой точке зрения, что включает в себя понятие «время». Сегодня это сделать невозможно, так как мы, учёные, не обладаем достаточным научным потенциалом. Давайте просто зафиксируем это явление, как установленный факт, пока не имеющий научного толкования.
Пятое. Аномальная зона заселена разумными существами, уровень развития которых превосходит уровень развития человечества как в техническом, так и в морально-психологическом и физиологическом аспекте.
– Что Вы имеете в виду? – снова подал голос мэр.
– Я хочу сказать: то, что у нас землян считается экстросенсорикой – телепатия, ясновиденье, телекинез, левитация – всё это у представителей аномальной зоны считается нормой.
– А как они себя называют? – подал с места голос командующий Московским военным округом.
– Никак, – вздохнул Селезнев. – Они не формулируют ни своих задач, ни целей, ничего! Мы даже не знаем, являются они представителями одного государства или одной нации, и есть ли в их мире вообще такое понятие как «нация»! Можно сказать, что мы знаем об этих существах лишь то, что они сами позволили нам узнать.
– И что же Вы узнали? – не отрывая взгляда от докладчика, поинтересовался представитель Президента.
– Если верить их заявлениям, а я не вижу смысла не верить им, то перед нами представители параллельного, или, как они его называют, «тонкого» мира. Они сразу предупредили нас, что в общении с нами будут оперировать только земными понятиями, иначе мы просто не поймём друг друга. Поэтому всё, что я сейчас скажу – это информация сильно упрощённая, адаптированная под человеческое сознание. По их заявлению аномальная зона есть не что иное, как временной портал, через который они и проникли в наш мир. Исходя из результатов общения, можно сделать вывод, что наши незваные гости хорошо знают наш мир. Объем накопленной информации позволяет им общаться с нами без всякого труда. Не было ни одного случая, чтобы мы не поняли друг друга. Они великолепно знают нашу историю, нашу культуру, свободно ориентируются в политической обстановке нашей страны… и не только нашей.
– На каком языке Вы общались с ними? – перебил мэр Селезнева.
– В основном на русском, но среди исследователей были сотрудники, хорошо владеющие немецким, французским языками, я неплохо знаю английский язык. Наши собеседники в разговоре легко переходили с русского на иностранный язык, то есть ответ звучал на том языке, на котором им был задан вопрос.
– С кем именно вы вели переговоры? – уточнил представитель миграционной службы. – Это была группа уполномоченных представителей?
– Нет, каждый раз к нам выходили разные особи, но в хорошо узнаваемых нами обличиях. Это были и фольклорные герои, а также герои популярных романов: писатели, художники, выдающиеся политики прошлых лет. Лично мне довелось беседовать с Ильёй Муромцем, Валерием Чкаловым, Уинстоном Черчиллем и князем Меньшиковым.
– Со стороны послушать – типичный бред сумасшедшего! – подала голос министр здравоохранения.
– Согласен, – ничуть не обидевшись, поддержал её Селезнев. – Но, тем не менее, это факт!
– И вы не знаете точного количества гуманоидов, находящихся на «объекте»? – подал голос представитель МВД.
– Нет, не знаю, – невозмутимо ответил учёный. – Подозреваю, что этого не знают и сами представители «тонкого» мира. Портал работает круглосуточно: кто-то приходит из «тонкого» мира, кто-то возвращается в привычную для него среду обитания.
– И все, я так понимаю, без прописки и без временной регистрации, – фыркнул представитель миграционной службы.
– Вы можете сформулировать цель появления этих «гостей» в нашем мире? – снова взял слово представитель Президента.
– Общение, – лаконично ответил учёный. – Общение с нами.
– И это всё? – удивился командующий Московским военным округом. – И никакой тебе экспансии, никаких силовых операций?
– Об этом даже разговора не было.
– И Вы им верите? – не унимался генерал-лейтенант.
– Я им верю, – парировал учёный. – Если бы они хотели завоевать наш мир, то сделали бы это легко и быстро. Уровень развития неведомой нам цивилизации настолько высок, что если бы они захотели захватить весь земной шар, то это был бы вопрос нескольких дней, если не часов.
– И Вы это можете доказать? – продолжал наезжать на докладчика командующий. – По-моему, Вам просто «запудрили» мозги, а Вы им слепо верите! Предлагаю, пока не поздно, нанести по зоне ракетно-бомбовый удар и таким образом «разрубить гордиев узел»!
Последняя фраза относилась уже ко всем присутствующим. Зал недовольно загудел.
– Генерал! – ледяным тоном произнёс представитель Президента. – Отсутствие прописки ещё не повод для ковровых бомбардировок Подмосковья!
– Я тоже такого мнения, – поддержал его мэр. – И всё-таки цель визита представителей «тонкого» мира в наш мир остаётся неясной. Лично меня их объяснение не убедило.
По залу прокатился гул голосов, самые нетерпеливые стали выкрикивать своё мнение с места.
– Я попытаюсь пояснить, – повысил голос Селезнев и поднял вверх две руки, призывая всех к тишине и всеобщему вниманию. – Понимаете, общение, прежде всего, предполагает обмен эмоциями. Человеку это тоже подвластно, и мы хорошо с этим знакомы. Так, в зависимости от того, с каким человеком мы общаемся – с приятным или не очень приятным – мы и генерируем свои эмоции. Эмоции – это тоже вид энергии, которую они улавливают, но, как бы это точнее сказать, делают они это по-другому, и результат совершенно другой. Мы в результате общения получаем моральное удовлетворение или раздражение, то есть от этого зависит наше психофизическое состояние. У наших гостей этот процесс напрямую связан с их жизненным энергообеспечением.
– Они – энергетические вампиры? – вклинился представитель партии «зелёных».
– Я бы не стал так легко навешивать ярлыки, – решительно возразил Селезнев. – Назвать их энергетическими вампирами было бы так же неверно, как если бы вы сравнили ярмарочную шарманку с современным телевизором: вроде бы обе вещи служат для развлечения, обе выдают звуки, показывают картинки, но природа этих вещей абсолютно разная. Насколько я понял, их «тонкий» мир состоит из мира «светлых» и мира «тёмных» энергий. Эти два мира не противостоят друг другу, как можно подумать, а скорее наоборот: энергии обоих миров плавно перетекают между собой, примерно как жидкость в сообщающихся сосудах, и этот процесс вечен.
– В искусстве этот процесс часто называют борьбой добра со злом, – откликнулся министр культуры.
– Возможно, – легко согласился учёный. – Вопрос в том, что для них есть добро, а что есть зло? Пока они руководствуются вполне земными критериями. Хотя, честно говоря, мы, земляне, и сами ещё в этом вопросе не до конца разобрались.
– Что Вы имеете в виду? – недовольным тоном произнёс мэр.
– Согласитесь, идеи гуманизма и печи Бухенвальда, как-то плохо сочетаются в истории человечества, – парировал учёный. Повисла неловкая пауза.
– Вы можете пояснить, почему временной портал появился именно у нас, я имею в виду территорию ближнего Подмосковья, и как он вообще появился? – сменил тему мэр.
– Портал был открыт 23 августа этого года. В этом ключевую роль сыграл наш соотечественник Ерофеев Дормидонт Николаевич.
– Каким образом ему это удалось?
– Ерофеев подписал договор с представителями «тонкого» мира об открытии перехода. Именно так временной портал был обозначен в тексте договора. Можно сказать, что, подписывая договор, Ерофеев не подозревал о его истинном назначении.
– А кто его уполномочил это делать, и вообще кто такой Дормидонт Ерофеев? – не удержался от реплики представитель Президента.
– Ерофеев является заместителем начальника Управления «Мосдорстроя», и договор он подписывал именно в этом качестве. Должен заметить, что при подписании договора представители «тонкого» мира проявили лукавство и не разъяснили подписанту истинное значение этого документа.
– То есть наши гости не так уж безобидны, как может показаться с первого взгляда? – то ли спросил, то ли констатировал факт представитель МВД.
– Сейчас они живут среди людей и во многом копируют наши схемы поведения в обществе. Согласитесь, что в российском бизнесе «кинуть» партнёра не считается большим грехом, –– парировал Селезнев.
– Скажите, Аркадий Сергеевич, а почему именно Ерофеева они выбрали для подписания договора, то есть для открытия портала? – не унимался милицейский генерал.
– Это было одно из условий открытия портала.
– А кто вырабатывал эти условия?
– Это не знает никто! Можете считать, что это указание было им спущено свыше.
– От Высшего разума? – почти выкрикнул министр культуры.
– Называйте это как хотите – Высшим или Вселенским разумом, Творцом. Представителям иного измерения это тоже не ведомо. Портал тоже был открыт не по их желанию и не в том месте, где бы они хотели его открыть.
– То есть им была предоставлена возможность открыть портал в определённой точке координат, и они этим воспользовались? – резюмировал представитель Президента.
– Получается, что так, – согласился Селезнев.
Вновь повисла пауза. Все присутствующие осмысливали полученную информацию.
– Ещё вопросы к докладчику имеются? – для проформы поинтересовался председательствующий. Вопросов больше не было, и Селезнев, спустившись с трибуны, занял своё место в зале.
– Кто ещё хочет высказаться? – придерживаясь регламента, задал вопрос председательствующий и окинул зал усталым взглядом.
Желающих взойти на трибуну не было.
– Тогда объявляю перерыв, – произнёс мэр и первым направился в совещательную комнату, где для участников совещания были оборудованы места для курения.
После получасового перерыва участники совещания, насытив свою кровь никотином и ополоснув желудок холодной минералкой, вновь заняли места в зале.
– На повестки дня один-единственный вопрос: что делать? – спросил мэр, усаживаясь в кресло председательствующего. – Прошу высказываться.
К удивлению присутствующих, первым высказался командующий Московским военным округом.
– Предлагаю обнести аномальную зону бетонными ограждениями высотой этак метров десять, выше, я думаю, не потребуется, и полностью прекратить общение с представителями так называемого «тонкого» мира. Без общения с нами они не будут получать то, что они хотят, то есть нужную для их жизнеобеспечения энергию, после чего пребывание на нашей земле для них потеряет всякий смысл, и они добровольно уйдут.
– А что делать с временным порталом? – спросил с места Селезнев.
– Портал закроется сам собой, потому что Вселенная не терпит пустоты!
По залу лёгким ветерком пролетел ропот. Никто не ожидал такой прыти от армейского генерала.
– Не лишено смысла, но уж больно радикально, – подытожил председательствующий. – Ещё есть предложения?
– Есть! – раздался голос из зала, и с места поднялся коренастый мужчина, одетый в помятый летний костюм. – У меня есть предложение, – заверил присутствующих незнакомец.
– Пожалуйте на трибуну, – предложил мэр.
– Спасибо, но я лучше с места. Предлагаю построить Диснейленд!
– Где и зачем? – вклинился в обсуждение министр строительства и архитектуры.
– Строительство предлагаю развернуть на территории аномальной зоны, конечно после согласования этого вопроса с представителями «тонкого» мира. В моём предложении есть всё, что бы успешно разрешить создавшуюся ситуацию, да ещё и остаться с положительным сальдо.
Судите сами:
– во-первых, для всего цивилизованного мира мы создадим вполне правдоподобную «легенду». Это поможет избежать дипломатических трений, а может быть и паники во всём мире. Пусть все считают, что русские бизнесмены под патронажем правительства Москвы затеяли строительство русского Диснейленда. Можем даже назвать его в русском стиле, например, «Тридевятое царство»;
– во-вторых, возведя вокруг Диснейленда стену в сказочном стиле – с башенками и теремами – мы обезопасим окружающих от нежелательных побочных эффектов (если, конечно, такие будут) и упорядочим пропускную систему. Допуск в аномальную зону будет проводиться только через КПП, которое можно оформить в виде пещеры Аладдина или сказочных Золотых ворот. В общем, здесь уж как фантазия дизайнеров разгуляется;
– в-третьих, построив внутри аномальной зоны аттракционы, мы обеспечим нашим гостям из параллельного мира довольно плотное общение с посетителями «Тридевятого царства», где они будут играть роль сказочных персонажей;
– в-четвертых, работать этот центр развлечений должен круглосуточно, а вход сделать платным. Предлагаю время с девяти часов утра до семи часов вечера отдать для посещения детей и их родителей, а с семи часов вечера до утра в «Тридевятом царстве» должно работать казино и прочие взрослые развлечения.
– Зона не всех пропускает вовнутрь, я уже говорил об этом! – выкрикнул с места Селезнев. – Как быть с этим казусом?
– В московские клубы тоже не всех посетителей пускают! Оформим это, как фэйс-контроль! – быстро отреагировал незнакомец. Было видно, что к своему выступлению он тщательно подготовился.
– На первый взгляд толково, – откликнулся мэр. – Простите, как Вас зовут и представителем, какой организации Вы являетесь?
– Меня зовут Никифор Иванов, – громко произнёс мужчина и окинул взглядом зал, словно ожидал новых вопросов. – Я работаю директором дома культуры железнодорожников.
После этих слов зал забурлил.
– Как Вы вообще попали на закрытое заседание правительства Москвы? – накинулся на Иванова милицейский генерал.
– По приглашению, – невозмутимо ответил Иванов.
– И кто же Вас пригласил? – не скрывая сарказма, спросил мэр.
– Вы, Сергей Семёнович! – и Иванов достал из внутреннего кармана пиджака бланк приглашения. – Здесь ваша подпись и печать. Правда, у меня на входе это приглашение никто не спросил…
– Не спросили, потому что никто никому никаких приглашений не рассылал, – попытался внести ясность мэр.
– Ну как же! – не сдавался Иванов. – Вчера ко мне на работу пришёл представительный мужчина, который назвался сотрудником Московской мэрии, вручил мне приглашение и коротко обрисовал ситуацию, которая сложилась вокруг аномальной зоны. После чего предложил мне подготовить план мероприятий, кстати, строительство Диснейленда – это его идея!
– Как он выглядел? – вклинился в разговор Глава Аппарата Московского правительства?
– Солидный такой, с усами и в пенсне.
– В пенсне? – чиновник даже подпрыгнул на стуле. – Вы говорите, в пенсне?
– Да, в пенсне и каком-то старомодном военном кителе. Вспомнил! Он на Бонч-Бруевича очень был похожий!
После этих слов в зале раздался хохот.
– А кто такой этот Бонч-Бруевич? – обратился к мэру сидящий рядом с ним министр культуры.
– Успокойтесь! – махнул рукой мэр. – Он не из вашего департамента!
– Да-а, дела-а! – многозначительно протянул представитель Президента. – Я думаю, дальше вести совещание не имеет смысла. Заканчивайте, а я поеду в Кремль. Лично мне есть что доложить Президенту.
– А что прикажете делать нам? – кусая губы, спросил расстроенный мэр.
– Вам, Сергей Семёнович, я бы порекомендовал наладить с населением аномальной зоны переговорный процесс. Думаю, что после появления Бонч-Бруевича проблем с договорённостью о строительстве Диснейленда у Вас с ними не возникнет.
Глава 3
Скоро сказка сказывается
Было раннее утро, когда водитель большегрузного тягача Саня Копейкин, давя широкими скатами образовавшийся за ночь в лужах лёд, подъехал к проходной кирпичного завода. Впереди маячили три фуры, пришедшие, как и Саня, за огнеупорным кирпичом. Санька тихо порадовался: его расчёт на раннее появление, который должен был избавить его от долго и нудного стояния в очереди перед проходной, практически оправдался.
Минут через двадцать ворота проходной раскрылись, и Санька въехал на своём грузовом «Мерседесе» на территорию завода, после чего уверенно повернул направо, к складу готовой продукции. Здесь он бывал уже не раз, поэтому ориентировался свободно и чувствовал себя уверенно. Как только он стал под погрузку, к его тягачу подбежала молодая девушка в опрятном комбинезоне синего цвета. На плече у неё красовался цветной шеврон с эмблемой строительной корпорации, к которой относился кирпичный завод. Санька молча протянул ей накладную. Девушка быстро проверила правильность заполнения документа, убедилась в наличии печатей и подписей материально ответственных лиц, и лишь после этого дала отмашку крановщику. Крановщик козлового крана быстро и аккуратно заставил в кузове всё свободное пространство пластмассовыми поддонами с огнеупорным кирпичом и отъехал в другой конец склада, где его ждали водители с накладными на глазированный кирпич.
Санька проверил крепление груза, запорные устройства бортов, по старой шофёрской привычке пару раз пнул переднее колесо и легко заскочил в кабину. Ехать предстояло полторы сотни километров за город, где на территории отдельного административного округа велось бурное строительство развлекательного центра «Тридевятое царство». Строительство поражало широтой и размахом. Желающих поучаствовать в прибыльном бизнесе было хоть отбавляй, особенно когда этой огромной не имеющей аналога стройке Указом Президента РФ был придан статус отдельного административного округа города Москвы. Получалось, что строительство велось на территории города, а не Подмосковья, а это означало совсем другие расценки и соответственно совершенно другой процент прибыли. После начала строительства Санькина автоколонна №1224 заключила выгодный долгосрочный договор на доставку стройматериалов и заработки водителей резко возросли. Платили хорошо, даже очень хорошо, если, конечно, водитель выполнял дневной план, а если перевыполнял, то в конце месяца выплачивали нехилые премиальные. Санька работой дорожил и лез из кожи, чтобы заработать на отдельную квартиру. Очень ему не нравилось, что они с тёщей живут в одной «двушке» – тесно, да и характер у тёщи не сахар!
Однако не обошлось и без накладок: дважды Саньку на «объект» не допустили. Всё дело было в особом режиме. Автотранспорт и водителей на «объекте» дальше шлюзовой камеры не пускали. Когда шлюз закрывался, водитель должен был выйти из машины и пройти в маленькую, практически пустую комнату. В это время машину проверяли на отсутствие взрывчатых веществ, а водителя на психологическую устойчивость. Надо было просто сидеть на прикрученном к полу табурете и смотреть на картинки, которые появлялись на экране компьютера. Каждый раз картинки были разные, и каждый раз в душе у Саньки они вызывали определённый настрой. Если всё было в порядке, то минут через пять на дисплее загоралась зелёного цвета надпись «Добро пожаловать». Если компьютеру что-то не нравилось в состоянии водителя, то загоралась бордовая надпись «Отказ». На «Отказ» Санька нарывался дважды, после чего приходилось с позором звонить в автоколонну и просить прислать сменщика. Первый раз Санька приехал на «объект» в расстроенных чувствах после того, как перед выездом поругался с завгаром, а второй раз после того, как поутру сцепился с тёщей. В обоих случаях у Саньки настроение было мерзопакостное, видимо, компьютер это уловил, и на «объект» Копейкина не пустили. После второго случая начальник автоколонны Богданов – мужчина серьёзный и, в общем-то, справедливый – лишил Саньку премиальных. Санька сначала затаил обиду, а потом понял, что не в начальнике дело: всё решалось на «объекте». Со временем все водители автоколонны твёрдо усвоили правило: если ты с похмелья или на душе кошки скребут, лучше за руль не садись, а возьми отгул, потому как на «объект» тебе дорога закрыта напрочь!
В это раз настроение у Копейкина было превосходное и всё обошлось. Его пропустили на разгрузочную площадку – конечную точку маршрута, где крановщик и стропальщики быстро разгрузили машину и выпустили через ворота, на которых люминесцентной краской была сделана надпись «Счастливого пути»!
Выехав с «объекта», Санька Копейкин надавил на педаль газа. Надо за смену умудриться сделать лишний рейс!
***
После отъезда машины Горыныч привычно пересчитал поддоны с кирпичами и сделал пометку у себя в блокноте. Рабочая смена только начиналась, и впереди было 24 часа напряжённого рабочего времени – по 8 часов на каждую голову. Горыныч тяжело вздохнул: на одно его тело приходилось три головы, и каждая в отделе кадров числилась, как отдельный специалист. Горыныч мог бы воспротивиться, но в конце месяца было приятно получать не одну зарплату, а целых три. Он не был корыстен, просто большое тело диктовало большие потребности, да и расход магической энергии был велик, поэтому приходилось питаться не три раза в день, а девять – по три раза в каждую рабочую смену. Сейчас Горыныч бродил среди поддонов с кирпичами в образе высокого грузного мужчины, одетого в клетчатую рубашку, которую он носил навыпуск, поверх широких старомодных брюк. На широкие плечи Горыныча был накинут просторный рабочий халат. Весь его облик напоминал снабженца или плановика пенсионного возраста.
Утренняя планёрка у Петра Алексеевича – начальника строительства – закончилась, и работа шла строго по графику. Вокруг шныряли мелкие бесы в облике гостей с юга, за которыми Горыныч смотрел особо внимательно. Облик южан им был положен по договору: мелкий бес должен отличаться от остальных работников «объекта», чтобы его нельзя было ни с кем спутать.
«Ну, до чего подлый народец! – подумал Горыныч, глядя как парочка юных бесенят в облике юрких таджиков хлопотливо перегружала поддон с кирпичом на электрическую тележку. – Глаз да глаз за ними нужен»!
Был случай, когда в утреннюю смену Горыныч не досчитался десяти поддонов кирпича, хотя накануне вечером сам принимал груз, и всё было в порядке. Об этом он немедля доложил по телефону Малюте Скуратову – начальнику службы безопасности. Малюта тут же пустил своих архаровцев по следу и к вечеру пропавший кирпич был обнаружен на строительстве одного элитного особнячка, расположенного в природоохранной зоне Москвы-реки. Инициатором хищения явился Хромой бес – бригадир «шабашников». Именно он подбил на воровство чёртову дюжину бесенят, соблазнив их «лёгкими» деньгами. О результатах расследования Малюта доложил лично начальнику строительства. Пётр Алексеевич, узнав о хищении стройматериалов, рассвирепел и приказал при большом скоплении рабочих подвесить Хромого беса за ребро на крюк автокрана. Во время проведения экзекуции Хромой публично покаялся в содеянном и до утренней зари поклялся вернуть кирпич на «объект». Наутро десять поддонов кирпича стояли на прежнем месте. Администрация «объекта» договор с «шабашниками» расторгла и вернула всех провинившихся обратно в Пекло.
Крут Пётр Алексеевич! Ох, как крут! А что вы хотите –государь, когда надо, и отец родной, а когда надо, и деспот! Одно слово – Романов!
После этого хищения со стройки прекратились, но Горыныч всё равно бесенятам не доверял.
То ли дело гномы! Метро копают так, что дух захватывает! Душа радуется, когда слышишь, как главный гном по кличке Груздь, в облике пожилого шахтёра, на утренней планёрке докладывает:
– Государь-батюшка Пётр Алексеевич, вчера прошли сто метров, могли бы и больше, да на грунтовые воды напоролись, – как всегда неторопливо отчитывался гном, сознательно добавляя в свою речь еле заметный украинский акцент. – Мастер-проходчик Морозко заклятие на плывун наложил, заморозил его, значит, но, сами понимаете, это мера временная! Треба делать отвод грунтовых вод, а это уже не моя епархия. Здесь специалист по мелиорации дюже нужен. Водяного подключать треба.
– Если надо, то подключим, – рокотал начальник строительства. – Водяныч, мокрая твоя душа, ты где?
– Я здесь, Пётр Алексеевич! – с дальнего края стола отзывался Водяной, который на строительстве всегда находился в образе отставного флотского инженера, поэтому постоянно носил тельняшку и офицерский китель без погон.
– Слышал, что специалисты по подземным работам бают?
– Слышал, Пётр Алексеевич!
– Что делать намереваешься?
– Тут магия бессильна, русло подземной реки мне не поменять, поэтому копать буду. Вырою котлован, а уж из него насосами водицу откачаем.
– И куда ты столько воды девать будешь?– насторожился начальник строительства.
– Делать нечего! – почесал затылок Водяной. – Придётся сбрасывать за периметр «объекта», озерцо организуем, карасиков в него запустим. Всё людям в радость.
– А не лучше ли отвод грунтовых вод сразу пустить на обеспечение водных аттракционов? – задал вопрос первый заместитель начальника строительства, который всегда сидел от него по правую руку в образе думного дьяка Никиты Моисеевича Зотова.
– Хм, толково! – откликнулся Романов.
– Только здесь потребуется очень точный расчёт дренажной системы и её монтаж в кратчайшие сроки, – уверенно продолжил первый зам. – А это, Пётр Алексеевич, дополнительные затраты.
– Как бы мы с вашим метрополитеном того… – робко подал голос главный бухгалтер, который сидел отдельно от всех на сундуке с бухгалтерскими книгами в образе Скупого рыцаря.
– Чего того? – недовольно рыкнул Романов.
– Я говорю, как бы мы, Пётр Алексеевич, из сметы не вышли. Не предусмотрены финансы-то на дренажную систему.
– Барон! Мне ли Вас учить! Проведите расходы по другой статье. У нас предусмотрены деньги на форс-мажорные ситуации?
– Предусмотрены, Пётр Алексеевич.
– Тогда оформите монтаж дренажной системы как ликвидацию наводнения районного масштаба.
– Опять незапланированные траты! – горестно вздыхал Скупой рыцарь и привычно добавлял: – Ужасный век, ужасные сердца!
Однако на него уже внимания никто не обращал, и планёрка своим чередом шла дальше…
