Парус, №2261

Старуха Екатерина Гробова, последняя из богатого купеческого рода, умерла в нашем городишке давно, еще в шестидесятые годы, — я тогда учился в школе.

В нашей деревне жил Коля Ленкин. Мать у него была Лена — так, по ней, и сына звали. Жил, можно сказать, на хлебе и на воде, одет был худо. Да еще и ноги враскорячку, одна короче другой. Но всё, как ни глянешь на него — улыбается. И не улыбкой деревенского дурачка, нет — со смыслом улыбается, жизни радуется. И в глазах радость, и во всём облике, и даже в кособокой походке: вот-де, иду по этой земле, на своих двоих!

Еще летом всё в природе говорило о том, что зимой придут большие морозы. На ягодных кустах ветки сгибались до земли под тяжестью плодов. На грядках сочные овощи так стремительно набирали вес, что люди не успевали заготовить и спрятать всё это великолепие.

В одном из стихотворений Сергея Бударина есть чудесный образ, который навсегда запечатлелся в моей памяти: «По небу ходит волна // Русского доброго света». Не всякий «зрелый и маститый» автор способен ясно увидеть и в целости передать нам, читателям, подобное сокровище-откровение, а вот в стихах молодого поэта Сергея Бударина такие жемчужины появляются с некоторых пор все чаще.

Эх, Никита Иваныч, золотые руки! Что ты сделал со своей жизнью? Зачем забросила тебя судьба из твоего родного Днепропетровска в наш Рыбинск? Поманила надеждой на счастье — а вместо этого поломала, растоптала, исковеркала... А дальше что?

Один из критиков начала двадцатого века сказал об Алексее Кольцове: «Это деревня нашей литературы». Мнение не новое. Время от времени те, кто тщится принизить нашу лирику, ее мировое значение, называют очень уж «простыми», «растительными» поэтами и Кольцова, и Некрасова, и Есенина, и Твардовского.

«…Мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе, в той же образ преобразуемся от славы в славу, якоже от Господня Духа» (2 Кор. 3, 18).