Литературный меридиан, №39

Я слегка удивился. Зачем надо оставлять взрослую девушку на двенадцатилетнего ребенка? Что-то тут не досказано. Эту недосказанность я понял, когда мы добрались до места и вошли в дом. Марину я видел до этого лишь мельком, один или два раза, когда семья Олиной сестры приезжала гостить в Хабаровск, и она показалась мне обычной миловидной девушкой лет двадцати пяти. Здесь же мне сразу стало ясно, что семья эта несет свой крест...

Несмотря на нескладную фигуру, на коне Геннадий сидел как влитой. Сейчас, после казуса с бараном, ему, пожалуй, до конца сезона придётся отказаться от лошади...

Я бесполезен для семьи и для страны. /А для себя? Моя дурная слава /Ласкает слух, как звук морской волны, /Не вам, но мне, рождающему слово…

Продавщицы бутиков и фирменных магазинов превратились в сливки женского контингента. Такая вот афиша нашего общества. Только, не дай бог, копать глубже! А так – всё как в советские времена: кафе, рестораны забиты представительницами торговли, разбавленными мещаночками всесильных. Зато в супермаркетах, в торговых центрах тепло и интересно. Всё сверкает и блестит! Кафе круглосуточные. Секс-туры тут же за соседними столиками. Выбор хоть куда! От миленьких девчушек до безобразных иностранцев. Копеечные девки и дигидойлы – в ассортименте...

в полтинник понял окончательно, /лишь затрещала жизнь по шву, /что жить на свете замечательно, /и с удовольствием живу!

...Такими внуками гордилась бы Феодосия Степановна, а город помнит своего детского врача-окулиста.

Выпрыгнув из воды, они взлетели в воздух и будто замерли на мгновение над бирюзовой равниной моря. Наблюдавшим с борта корабля людям показалось, что голубой шарф чудесным образом оказался на крыле подруги дельфина-спасателя...

И, казалось бы, после пятичасового полёта из Тюмени в Салоники, уже на легендарной греческой земле, стоило ли вспоминать про то, что «у нас не так»? Но, видимо, боль за своё, родное, дорогое и близкое даже за морями-океанами не даёт Елфимову покоя, заставляет его проводить аналогии, искать сравнения, делать обобщения…

Боязливо подошли мужики к Потапычу – и глаза не открыл. По морде его похлопали, а он не реагирует. Тут и пришла им идея мести. Да такой, чтобы неповадно было ему больше сироп изводить. – Обреем его, – предложил самый старший годами пасечник Иван Сиреневый. – Сам себя не узнает! В двое ножниц взялись за дело. Третий помогает. Выстригли мех на груди, шее, брюхе и поверху на лапах. Смешной такой мишка стриженный оказался, можно сказать, только морда медвежья и осталась. Даже жалко мужикам зверя стало, опечалились над содеянным. Однако дело сделано, осталось ждать эффекта рукотворного...

Так и ходите пеше всё в лес / за дровами, /тот ли ангел стоит между Богом / и вами?

Переменными огнями /Освещая грани дня, /Сквозь томленье между снами /Время смотрит на меня.

Такой был у меня редактор. Больше подобного панибратства с «летёхой» не допускал ни один руководитель газеты

...Заглянув в разбитое окошко, гости увидели лишь обглызленную черствую горбушку хлеба на выскребленной столешнице и сине-грязные пятки, торчащие из чела печи. Рядом дырявые мужские сапоги. «Ка-ра-чун!» – прокаркала гостям снежная ворона со стрехи и слетела к хлебу, тыркнувшись ­лапой об стол. В соседнем селе начал звонить колокол.

Передав фотоаппарат отцу, я подошёл к Вечному огню и засмотрелся на него. Кончик пламени ярко синел, бился как живой. Вокруг полыхавшего жерла алели цветы: букеты роз и гвоздик. Незаметно около меня оказался человек в инвалидной коляске...